ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Кома 7 страница

– Пойду! – повторяет Алексей и поднимается из‑ за столика. Пламя свечи неровно колеблется, кажется, что оно вот‑ вот погаснет.

– Хорошо, иди! – Вера соглашается с неизбежным, но тут же спрашивает: – Где назначен обмен? Где вы встретитесь с Ирой?

– Они хотели на Воробьевых горах, но я выбрал Триумфальную площадь. Там, где ты передала мне флэшку.

– Возле Маяковского?

– Да!

Он не хочет уходить, это видно по его лицу. Однако пересилив себя, Алексей говорит:

– Знаешь, я хочу снова здесь встретиться. Именно здесь, в этом ресторане. Мы с тобой встретимся и проведем этот вечер вместе, до конца, как провели бы его сегодня. Ты хочешь этого?

– Конечно! – она быстро и усиленно моргает глазами, чтобы прогнать начавшую собираться влагу, потому что ей не хочется превращать хотя и печальное, но в то же время дающее надежду прощание, в слезливую истеричную сцену.

По сути, ничего страшного не происходит: встретились две фантазии – её и Алексея в мире третьей фантазии, которую создал человек, играющий роль Фавна. Может он и не Фавн вовсе, а такой же, как они? Просто придумал для себя роль…

Вера понимает, что должна успокоиться, и она успокаивается. Алексей целует её в губы на прощание, а потом покидает ресторанный зал. Его уход напоминает закат солнца, неумолимо катящегося за горизонт и забирающего с собой остатки света. В зале становится будто темнее.

Как замечает Вера, его провожают взглядами все, кто кружился под музыку Кортазара вместе с ними. Иван Андреевич, Вероника, Валерий Александрович – все кивают ему головами на прощанье, и это походит на своеобразный ритуал.

Сидящий неподалеку Пьер с Кариной делают вид, что не видят уходящего Алексея. Пьер громко смеется, как человек чем‑ то чрезвычайно довольный. Может, он доволен, что уходит Алексей? Что удаляется опасность, которая незримо угрожала миллионеру с его стороны? Теперь Пьер ведет себя еще свободнее, еще развязнее.

К столику Веры незаметно для неё подходит Сильвен. Он уже переоделся в черный фрак и лицо его опять приветливо. Он – то ли сам простил бестактность девушки, когда она сравнивала его с лесным божеством, то ли музыка излечила его обиды.

– Вы разрешите? – спрашивает Горбоносый, желая присесть рядом с девушкой.

– Пожалуйста, Сильвен! – равнодушно отвечает Вера, потерявшая после ухода Алексея интерес к вечеру в ресторане, к загадочному Фавну и его объяснениям.

Тот садится, долгим печальным взглядом смотрит на Веру.

– Вы вряд ли встретитесь снова, – наконец говорит он, и уточняет – с Алексисом в этом мире.

– Почему? – Вера отрывает взгляд от столика Пьера и переводит его на Сильвена.

– Ваши миры постепенно расходятся. У вас был шанс сегодня создать один мир, но вы его упустили.

– Но ведь Алексею нужно обязательно вернуться, спасти Иру.

– Наверное! – Горбоносый отвечает неопределённо, оставляя сомнения в правильности поступка, совершенного Алексеем. Он словно намекает, что возвращение было одним из условий задачи – допустимым, но не обязательным.

– Постойте! Но это ваша дочь подошла и сказала, что ему пора отправляться. Это же вы дали команду!

– Команду? Никакой команды я давать не в праве. Это ваш мир. Я не могу здесь командовать.

– Хотите сказать, что мне и Алексею всё послышалось? Ваша Сильвиана к нам не подходила?

– Я не знаю! – Горбоносый отводит взгляд в сторону. – В любом случае, команды я не давал. Мы лишь напомнили, донесли до вас информацию, а выбор был за вами.

– Глупости! – Вера удивлена и возмущена. – Я ясно поняла, что Алексею нужно было уходить. Так что не гоните!

– Что? – не понимает её сленга Горбоносый.

– Я говорю, не придумывайте отмазки!

– Я и не придумываю. Но разве у вас был выбор? Вы что, бросили бы подругу в беде, попросили бы бойфренда забыть о ней вместе с вами? Вы разве так бы поступили?

Эти его подчеркнутые обращения. «Вы. Вы! » Они звучат, будто обвинение прокурора на суде – безжалостно и безапелляционно, каждым словом точно бьют наотмашь по щекам, хотя она не делала ничего преступного. Даже мыслей таких не возникало!

Девушка смешалась, чувствуя, как у неё вспыхнули щеки. Нет, конечно, она бы не бросила Иру в беде. Это невозможно! Но горбоносый Фавн волей или неволей опять затронул тему, тяготившую её – предстоящее выяснение отношений с подругой из‑ за Алексея.

Упавшее настроение, теперь было безнадежно и окончательно испорчено.

Горбоносый распорядитель зала, посчитав, что донес всю неприятную информацию, какую хотел, теперь вправе вернуться к прежним отношениям – доверительным и ровным. Он улыбается девушке тонкой улыбкой, вкладывая в неё готовность к компромиссу.

И правда, они обменялись неприятными словами, колкостями, но всё надо оставить в прошлом, позабыть, ибо нет нужды обижать друг друга. Об этом говорит его улыбка.

Но испорченное настроение Веры дает о себе знать.

– Нет – говорит она Сильвену с мрачным выражением на лице, никак не реагируя на примирительную гримасу, – Ирину мы все равно бы спасли!

– Вот видите! Так что не обвиняйте нас…

– Вы говорили о расхождении наших миров, – Вера вспоминает о начале разговора, о важных словах, прозвучавших из уст Сильвена, – почему они расходятся? Почему вы думаете, мы упустили свой шанс? Разве наши миры не достаточно свободны для самостоятельно выбора траектории?

– Конечно, вы сами можете выбирать вектор движения, с этим никто не спорит. – Сильвен говорит медленно, обдумывая слова, – однако есть нюансы. Они связаны с побочными явлениями.

– Что за явления?

– Это сопутствующие факторы, которые должны не сильно влиять на вашу жизнь, но в определенных условиях они всё же влияют. К примеру, история с обменом электронной информации на освобождение вашей подруги. Эта девушка как мостик между вашим миром и миром Алексиса. Представьте понтонный мост между двумя берегами реки. Мост колышется, дрожит, не стоит на месте, движимый речными волнами. По нему можно пройти, хотя в определенные моменты страшно. В вашем случае всё наоборот. Мост тверд и незыблем, а вот ваши берега‑ миры колеблются, готовые в любую минуту отцепиться от него и уплыть в космос.

– Хотите сказать, что наше будущее зависит от Ирины?

– Это всего лишь один пример сопутствующего фактора. Еще пример, если хотите. Сопутствующим фактором в вашей истории была поездка на двадцать пятый этаж и получение чужих бумаг. Это начальная точка, подтолкнувшая ваши миры к сближению. Сейчас вы в апогее, если выражаться планетарным языком, а чем закончится история с Ириной – никто не знает, но она придаст ускорение вашим мирам. В ту или другую сторону.

– Вы что‑ то знаете? – с надеждой спрашивает Вера, пытаясь поймать ускользающий взгляд глубоко посаженных глаз Горбоносого, – чем всё закончится?

Тот не отвечает, повернувшись к джаз‑ банду. Седой старый негр хриплым низким голосом поет песню Луи Армстронга «What a Wonderful World». Колеблются огоньки свечей на столиках. Публика по большей части молчит, слушая певца и изредка переговариваясь. В полумраке зала видны вазы с цветами, бутылки с вином, лежащие в мельхиоровых ведерках, рассыпающих по столам блестки свечных огоньков.

Благопристойную почтительную тишину вдруг взрывает визгливый женский смех. Смеется Карина, которой Пьер сказал очередную остроту. Они не обращают на осуждающие взгляды внимания, ведут себя, словно в зале находятся одни.

Уяснив для себя, что Сильвен ей больше ничего не расскажет, Вера решает сменить тему.

– Не хотите сказать о нас с Алексеем, расскажите тогда о них, – требует она, – почему они так себя ведут? Почему я ничего не могу с ними сделать?

Горбоносый снова поворачивается к ней и начинает охотно объясняться. По всему видно, что ему проще говорить о Пьере и Карине, чем о Вере и Алексее.

– Я несколько раз приступал к рассказу о вашей загадке. Помните?

– Это давний разговор.

– Пьер и Карина, если можно так сказать, являются аномалией вашего мира.

– Как опухоль?

Сильвен морщится.

– Не так прямолинейно! Аномалия находится в вашей голове, в какой‑ то мере вы не можете ею управлять, и в этом состоит загадка.

– Какая же здесь загадка? Здесь все понятно! Аномалия подлежит удалению или лечению, если применить медицинское определение.

– Загадка кроется в её возникновении, а не в факте присутствия. Отчего она возникла в вашем мозгу? Ведь у Алексея такой аномалии нет.

– А вы откуда знаете?

Горбоносый уклоняется от прямого ответа.

– Мне так сказала Сильвиана, – только говорит он. – Аномалия так просто не возникает, она следствие чего‑ то, какого‑ то события, но так же просто она не исчезнет. Это точно! Она имеет право на существование, но не может диктовать свои правила. Не должна! Ею нужно управлять, изолировав от остального мира, как изолируют преступника или лекарствами купируют болезненные проявления.

– Тоже перешли на медицинский язык?

Девушка иронизирует, но на самом деле ей не до шуток, поскольку информация Сильвена заставляет серьезно задуматься.

Эта аномалия странная штука! Неуправляемая, сложная для понимания, одним словом, головоломка со спрятанной внутри тайной. Обычно головоломки создаются по правилам: кроссворды, ребусы, шарады… Все имеют нормы, определенные правила разгадки. Аномалия, как головоломка их отрицает. «Вне нормы» – так переводится это слово с греческого и Вера понимает, что разгадать её, наверное, не сможет. Хотя надежда остается.

Отчего‑ то ей кажется, что если разгадать аномалию, то всё наладится – немедленно вернется Алексей, Сильвен сядет за белый фортепиано и вечер продолжится.

Причины возникновения головоломки в её мозгу неизвестны, так говорит Горбоносый, но тогда, может быть, он знает, как удалить аномалию? И Вера спрашивает у Сильвена, с неудовольствием поглядывая на столик Пьера, на разгулявшегося миллионера и его спутницу:

– Как это сделать, как их изолировать? Я хотела недавно, да не получилось!

– Больше ничего не могу сказать. Как устранить проблему вы должны придумать сами. Это ваша голова и я не могу лезть в неё мохнатыми руками.

Последние слова он произносит с сарказмом, словно забыв о желании наладить с девушкой прежние лояльные отношения. Он будто пытается её уязвить за прежние некорректные сравнения божеств античного пантеона, покровительствующих полям и лесам.

Однако Веру его слова не трогают.

Она раздражена, угрюма, настроена агрессивно. Перспектива встречи с Алексеем, из‑ за Горбоносого, который отказывается помочь, рисуется туманной и она уже не так абсолютно уверена, что молодой человек обязательно вернется, как была уверена некоторое время назад.

Ей хочется сорвать свое зло на ком‑ то, отыграться за утраченную надежду, в чем она винит отнюдь не Сильвена. Ей во что бы то ни стало, хочется разделаться с Пьером и Кариной, будто именно они виноваты в том, что происходит в реальной жизни. Виноваты в похищении Иры, виноваты в существовании «Улисса». Они, а не коварный горбоносый Фавн со своей дочкой.

Она физически чувствует чужеродность Пьера и Карины, как тело чувствует воспалившийся аппендикс. Ей хочется исторгнуть их из своего мира, вырезать, как хирург, не побоявшись испачкать руки в крови. Она думает: «Аномалия есть у всех, даже у Алексея, только пока не проявляется. А Горбоносый ничего не знает или врет! Но как её убить? »

Поднявшись со своего места, Сильвен вежливо кивает и удаляется на другую сторону зала, где возникли проблемы возле одного из столиков. Там официант принес не тот заказ и насколько видно девушке, громкое возмущение выражает толстый Макаров, сидевший с Вероникой Ивановной. Мудрая женщина успокаивая своего кавалера, медленно гладит того по руке.

Вера переводит взгляд на Пьера и продолжает размышлять о своем. Её мысли злые, мстительные, направлены на разрушение и поэтому воздух вокруг неё кажется отравленным, пропитанным ядовитыми парами. Она напоминает сама себе богиню мести Фурию или Медузу Горгону, способную убить человека взглядом. Если бы была её воля она так бы и поступила с Пьером и Кариной. Но сейчас она не может справиться с аномалией и это её бесит.

Она ставит бокал на стол, вращает его за ножку, рассеянно глядя на стеклянные блестки, рассыпаемые вокруг по столу, на бликующие от этих блесток столовые приборы и тарелки. Играет живая музыка. Солирует скрипач, которому аккомпанирует несколько музыкантов на классических инструментах – фортепиано, виолончели. В ресторанном зале струнная музыка в обрамлении аккордов фортепиано звучит особенно элегантно и красиво.

Вере вспоминаются слова Сильвена о том, что для уничтожения аномалии надо как следует покопаться в своей голове. Это правильно, заглянуть туда надо, но сделать это без посторонней помощи. Психоаналитики здесь отпадают. Те начнут сыпать цитатами из Фрейда, лезть в далекое безоблачное детство. Они будут выпытывать: какие сказки читала, не били ли родители, не приставал ли папа? Или мама? И тому подобная хрень!

Она просит еще вина, полагая, что выпив, получит, наконец, нужный ответ. Ведь бывает, что бесталанные поэты во время пьянки сочиняют бесподобно гениальные стихи! Она кончено, не поэт, но… Вера постепенно допивает и эту бутылку.

Ей уже пора домой, о чем напоминает подошедший Сильвен. К концу вечера он выглядит утомленным, осунувшимся и каким‑ то помятым. Его острый крючковатый нос еще сильнее выдаётся вперед и теперь может достойно поспорить со знаменитым носом Сирано де Бержерака. Синие круги проступают под маленькими, спрятанными под черными бровями глазками.

«Оказывается, – с удивлением отмечает про себя Вера, – Фавны тоже могут уставать! Как обыкновенные люди. Если только Горбоносый не такой же, как и я». Она вспоминает, что эта мысль уже её мучила раньше.

Не слишком ли много размышлений для сегодняшнего вечера? Размышления одинокой девушки, которые, увы, не заменят хороший секс с Алексеем…

Она сожалеет, что не сильно пьяна – стихов в таком состоянии не пишут, её запала на разгадку аномальной головоломки явно не хватит.

– Вы правы! – говорит Вера, – я уже собираюсь. Вызовите такси.

– Стоит у подъезда!

На лице Горбоносого, не смотря на утомленность, непроницаемая маска. Может быть, он опасается, что Вера опять начнет расспрашивать о способах удаления аномалии, а ему, из‑ за негласных божьих установок, запрещающих небесных регламентов, нельзя делиться со смертными конфиденциальной информацией?

Вера встает, идет мимо Пьера и Карины, а те пока не собираются уходить, продолжают веселиться. Пьер, щуря от удовольствия раскосые глаза, потягивает вино из бокала, другую руку удерживая на бедре Карины. Полуоткрытая грудь девушки, хорошо видимая в глубоко декольтированном вечернем платье, возбужденно вздымается и опускается.

«Это из‑ за них ушел Алексей. Долбанная аномалия! » – со злостью думает Вера, хотя причина расставания с бойфрендом очевидна. Причина в Ире, её подруге. Возможно, она несправедлива к миллионеру, но Вера желает думать, что виноват именно Пьер и никто иной.

Глава 15

Директор детективного агентства Ярослав Юрьевич лежал расслабившись.

В комнате для отдыха, примыкавшей к его большому кабинету, был разложен массажный стол, сделанный из металла, обитый поролоном и синей искусственной кожей. Хороший стол, надежный. На нем директор любил лежать перед обедом, когда по специальному вызову его посещала массажистка из частной клиники.

Если требовалось сильнее размять спину, Ярослав Юрьевич вызывал мужчину‑ массажиста, но сегодня он вызвал именно женщину – сухощавую, жилистую, с высохшим бесцветным лицом. Легкие, ласковые касания её ладоней, увлажненных массажным кремом, убаюкивали и хорошо расслабляли директора агентства. И в тоже время, женщина умело массажировала чувствительные точки акупунктуры. После её воздействия мышцы возвращали прежнюю эластичность и не болели кости. Хотя это могло быть иллюзией – от возраста не убежишь, не поможет никакой массаж.

Ярослав Юрьевич лежал, опустив лицо в специальный вырез в столе, из проигрывателя лилась релаксирующая музыка. Массаж никак не был связан с эротическими развлечениями – для этого у него были молодые девушки, оформленные детективами. Просто массаж и всё! Расслабление и релаксация.

Под музыку хорошо думалось. Мысли текли ленивые, а потому не озорные, спокойные и даже долгое отсутствие связи с Вадимом Денисовым под такую музыку ощущалось не так тревожно.

Вадим уехал в лес еще вчера, чтобы забрать девчонку и водителя. С ним поехало несколько человек для поддержки, но, люди все вернулись, кроме этой троицы. Один из посланных сотрудников сообщил, что когда они нашли водителя, на поляне случилась перестрелка. Что произошло дальше? Непонятно. Сотрудник убежал, а от Вадима вестей нет.

Директор предвидел недовольство Александры Егоровны и не знал, стоит ли её беспокоить, сообщать, что Денисова никто не видел со вчерашнего дня. Хозяйка могла разозлиться. Точнее она обязательно рассердится – вдруг у неё запланировано вечернее посещение Вадима, а того нет на месте.

Конечно, если рассуждать теоретически, Вадима могли взять те, с кем началась перестрелка в лесу, а что это за люди директор не знал. Он делал очень маленький допуск на то, что это были бандюки или, допустим, грибники, решившие опробовать в лесу травматику и случайно наткнувшиеся на живых мишеней. Такой допуск был мизерным, слабовероятным.

Наиболее правдоподобным выглядело присутствие в лесу силовиков, тех самых, что делали обыск в Доме Отдыха. Если перестрелка была с ними, то именно эфэсбэшники могли задержать Вадима.

Такая мысль была ему неприятна, потому что вела к нехорошим выводам. Директор сразу начал припоминать, что было известно Денисову, и о чем он мог рассказать на допросе с пристрастием, без адвоката. Воспоминания были угрожающими, тревожными, ибо Вадим знал практически все о деятельности их детища, которое носило литературное название «Улисс». Но резона сливать информацию у него не было. Так, если только мелочь, что‑ то отдать, чтобы отцепились.

Однако самое главное, Вадим не знал подробностей операции обмена – где, когда, кто будет участвовать со стороны «Улисса».

От этой мысли Ярослав Юрьевич повеселел.

– Повернитесь на правый бок! – попросила массажистка, невольно прервав его размышления.

Директор агентства медленно повернулся и с недовольством заметил, что его живот, пока небольшой, не очень ощутимый, все же свесился на бок, как сумка почтальона, плотно набитая письмами и газетами. Массажистка продолжила давить на точки, сопровождая свое воздействие болезненными, но терпимыми ощущениями. «Зато потом будет здорово! – подумал директор, – так всегда бывает, сначала боль, потом облегчение. Но где же всё‑ таки Вадька? Неужели в ФСБ? »

На столе зазвонил мобильник и Ярослав Юрьевич в надежде, что нашелся Денисов, поторопился его схватить. Однако звонила Александра Егоровна.

– Как там у вас? Нашли девицу и водителя?

– Ищем! – лаконично ответил директор агентства.

– И долго будете? Где там Вадим? Какого хрена он делает?

– Я его отправил в лес, он возглавил группу.

Александра Егоровна на минуту замолчала.

– Ты когда его отправил? – в её голосе послышались жесткие нотки.

– Вчера еще…

– До сих пор ничего нет? Тогда отзывай их оттуда. Хватит бездельничать, работы и здесь хватает. В обед, чтобы были здесь. Ты понял? Обед это дедлайн! – бросила она модное словечко.

– Окей, сейчас позвоню.

Говоря последние слова, Ярослав Юрьевич надеялся выиграть время – вдруг Денисов объявится с минуту на минуту, тогда не придется ничего докладывать.

– Ладно! – хозяйка помолчала, но в этом молчании было нечто зловещее, и Ярослав Юрьевич явственно представил её фарфоровые острые зубы. – Что у тебя с обменом? Состоится сегодня?

– Да, всё заряжено! Их человечек привезет флэш‑ накопитель, и мы его заберем…

– Не забыл, что делать дальше? Действуйте, как я сказала! Да, еще. Никто не помешает? Уверен, что этот Макаров из «Россервиса» не сообщил эфэсбэшникам?

– Им сообщили, но не Макаров.

– То есть? – насторожилась Александра Егоровна.

– Там есть один парень, думаю, он их стукач. Мне удалось его переманить за бабки, и он слил Конторе дезу.

– Да ну! – воскликнула хозяйка радостно удивленным тоном, – все‑ таки не зря я тебе такие деньги плачу, пупсик!

Директор, удивленный и отчасти смущенный интимно‑ ласковым обращением хозяйки, крякнул от неожиданности.

– Ты чего кряхтишь?

– Да мне тут массаж делают, – сказал он, косясь на массажистку. Та жестом показала, что надо повернуться на другой бок.

– Понятно. Массаж это хорошо, но смотри, не завали всё дело! – приказала Александра Егоровна. – Давай, до связи!

Ярослав Юрьевич, положил телефон на стол, но затем передумал, вновь взял его и набрал старшего группы, которой предстояло силой отнять флэшку у Алексея.

– Как вы там, ждете? – поинтересовался он.

– Ждем! – подтвердил старший.

– Смотрите не облажайтесь! Хозяйка сейчас звонила, она держит операцию под контролем.

– Все срастется, шеф!

– Знаю я вас! Срастется…

Он отключился. Массажистка попросила перевернуться на спину и начала массировать икры ног, потом перешла к ляжкам. Было приятно, и Ярослав Юрьевич прикрыл глаза, блаженно чувствуя ленивую истому.

Задумчивая тягучая музыка, журчала и тихо лилась как лесной родник, бережно лаская его слух. Она не усыпляла, а настраивала на философский лад. И Ярослав Юрьевич был рад поразмышлять об «Улиссе», о Вадиме, об Александре, о том, что жизнь как‑ то странно скрутила их в один трехжильный жгут, запаянный в пластиковую оболочку. Пока они сплетены этой оболочкой – они неразлучны, но стоит острому ножу электрика зачистить её, срезать оплетку, как жгуты вывалятся каждый по‑ отдельности наружу, ничем не связанные.

Ленивые мысли, окутанные приятной истомой, текли дальше. Однако чем выше по ляжке пробирались пальцы массажистки, тем сильнее проявлялось в нем мужское желание. Он почувствовал эрекцию и, открыв глаза, глянул на встопорщившийся бугор в плавках. «Что за дела! Вот хрень – не вовремя! – суетливо подумал он, чувствуя, как тает расслабляющее ощущение истомы и нарастает возбуждение, – вызвать Анку или этой обойтись? »

Массажистка выдавила на ладони массажный крем и вернулась к икрам, делая вид, что не замечает восставшего мужского достоинства, а Ярослав Юрьевич перевел глаза с плавок на неё.

«Нет, страшна! » – решил он. Взяв мобильник, предусмотрительно положенный с края стола, директор позвонил секретарю – молодому мальчику, сыну одного из армейских сослуживцев.

– Ваня, – попросил он, – найди Анюту. Пусть минут через пятнадцать зайдет. Дело для неё есть одно, детективное.

Глава 16

– Слушай, Петр, я тут собираюсь потолковать с директором «Улисса», нет желания подъехать? Думаю, тебе будет полезно.

– Конечно, Станислав Игоревич, когда подъезжать?

– Через часок. Мы как раз подготовимся, получим от судьи санкцию на обыск. Группу для перехвата вашего сотрудника Алексея я уже направил. Спасибо тебе за номер. Отследили!

Евграфов позвонил Курасову через полчаса после того как тот послал смс с номером Лёши. Голос его звучал бодро, приподнято, чувствовалось, что операция вступает в завершающую фазу. Подполковник, как показалось Петру, уже готовился проколоть погоны под следующую звездочку.

– Я буду, – пообещал Петр, – обязательно!

Он не испытывал разочарования в своем поступке. Всё уже было передумано, доводы взвешены, плюсы и минусы учтены. Ему ничего не должно было грозить, потому что он, Пётр, все учел, всё предусмотрел, обо всём договорился.

К детективному агентству возле Белорусской, находящемуся в здании бизнес‑ центра с одноименным названием, он добрался прежде оперативников. Пришлось некоторое время постоять в сторонке, недалеко от входа. Петр не курил, от нечего делать на смартфоне он вошел в интернет, начал просматривать новости. Ничего интересного не обнаружилось. Похоже, о громком деле «Россервиса» уже стали помаленьку забывать. «Как всегда, – подумал он, – сначала громко прокукарекают, а потом всё сольют в унитаз. Нет, правильно я решил помочь «Улиссу»».

Мимо проходили две девушки, веселые, смешливые, в пестрых летних одеждах – майках и джинсах. Они обратили внимание на задумчивого Петра и прыснули от смеха. Тот отвлекся от смартфона, посмотрел им вслед, заулыбался щедрой улыбкой – сразу вспомнились Вера и Ирина.

С первой у него ничего не получилось, а со второй… Со второй был однажды секс в офисном туалете, но отношения не сложились и они разбежались. Черт его знает, почему! С другой стороны он не жалел об этом, Ирка была не для него – слишком развязная, слишком тупая. Она раздражала своей активностью и, как казалось, натужной веселостью. Такие девчонки ему не нравились и если Алексей запал на неё, то флаг ему в руки!

Вера, конечно, была лучше. Спокойная, тихая, милая. Правда в последнее время, ему показалось, что она изменилась в худшую сторону – сделалась чересчур самостоятельной, а последняя встреча с ней вообще сильно насторожила его. Раньше он её такой никогда не видел – решительной, смелой, очень далекой от образа офисной мышки. Взгляд синих глаз её изменился, он приобрел оттенок дерзости, напористости, какой бывает у деловых женщин, имеющий собственный бизнес. Вера где‑ то загорела, и бронзовый цвет её кожи теперь органично довершал новый образ спортивной, деловой, раскованной девушки.

От посторонних размышлений Курасова отвлек шум подъезжавших машин. Повернувшись к дороге, он увидел приближающиеся два черных джипа и микроавтобус с надписью «Следственный комитет РФ». Когда кортеж остановился, первым из машины появился Евграфов. Он подошел к Курасову, поздоровался за руку. В это время из других машин высыпали еще люди: следователи, спецназовцы. Они встали небольшими кучками и закурили, ожидая команды.

Посмотрев в лицо Петра внимательным, как бы изучающим взглядом, Евграфов произнес:

– Значит расклад такой, заходим в здание, поднимаемся на десятый этаж в офис «Улисса», входим в кабинет директора. Его зовут Ярослав Юрьевич. Там проводим обыск и допрос. Всё ясно?

– Вроде! – ответил Курасов, не подавая виду, что накануне общался с этим самым Ярославом Юрьевичем.

В глубине души Петр не очень понимал, почему подполковник выдает такие подробности. Он, Курасов, еще не зачислен на службу, по сути, ещё никто. Но конечно, то, что с ним считаются, наполняло гордостью, позволяло резко повысить и без того высокую самооценку.

Петр поправил галстук, застегнул пиджак на все пуговицы, чувствуя себя готовым вершить крупные дела. Руки сами собой сцепились за спиной, отчего Курасов принял важный вид и стал похож на молодого чиновника правительственной администрации.

Подполковник с непонятной усмешечкой оглядел его фигуру, но ничего не сказал.

– Всё, пошли! – громко подал он команду.

Сопровождавшие его люди, нестройно двинулись к входу в бизнес‑ центр «Белорусский».

На сей раз Петр не торопился, как это было в Доме Отдыха. Он решил держаться за спинами силовиков, не желая лишний раз попасться на глаза директору агентства, с которым у него были договоренности. Ярослав Юрьевич не видел его вживую, но при желании сумел бы заполучить фото из отдела кадров их фирмы. Вместе с тем, неожиданное появление Курасова в компании с подполковником ФСБ в сопровождении спецназа, могли вызвать подозрения, что он кинул «Улисс». Выглядеть обманщиком Петру не хотелось.

– Ты как инспектор! – поддел его Евграфов и в голосе его послышались насмешливые нотки, на которые Петр сразу обратил внимание.

Евграфов странно себя вел, отметил он про себя. Сначала насмешливый непонятный взгляд, теперь эта ироничная усмешка. Складывалось ощущение, что Петр в последнее время вызывал раздражение у силовика, которое тот тщательно скрывал под добродушной маской.

Смутное чувство тревоги кольнуло сердце Курасова.

Загрузившись в лифты, они быстро поднялись на десятый этаж. Охранник‑ чоповец, увидев столь внушительную группу вооруженных людей с надписью на черных куртках «ФСБ», не рискнул помешать им. Он даже не успел нажать на кнопку оповещения центрального пульта, потому что тут же был вытащен из‑ за стола и препровожден к окну, где его посадили на стулья под присмотром одного из спецназовцев.

– Теперь в кабинет директора! – приказал Евграфов своим людям.

Он пошел впереди, за ними двинулись два следователя Следственного Комитета, одного из которых Курасов видел в Доме Отдыха. Следователи шли с невозмутимыми лицами, как живое воплощение суровости уголовного закона.

Кабинет Ярослава Юрьевича нашли быстро. Молодой худощавый паренек, исполнявший секретарский функции не успел даже вскочить из‑ за стола. Один из спецназовцев тяжело придавил его рукой к стулу.

– Сиди! – коротко приказал он.

Распахнутый офис Ярослава Юрьевича начал заполняться людьми в камуфляже, плотных и мощных, от навешанной на них амуниции, словно роботы‑ трасформеры.

Евграфов, следователи и шедший позади Курасов вошли в пустовавший кабинет, и остановились у дверей, ведущих в комнату отдыха.

– В чём дело, кто там? – раздался начальственный баритон, по‑ барски пренебрежительно, выговаривающий слова.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 16 17 181920 21 Следующая ⇒