ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Обмен 6 страница

Из‑ за спин силовиков, с застывшими лицами, заглядывали в малодоступный прежде кабинет офисные соратники Самого.

– Гражданин, – следователь назвал фамилию, имя и отчество Главного, – я представитель Следственного комитета Никитин. Мы проводим ваше задержание – вот Постановление. Кроме того, в вашем кабинете также будет осуществлен обыск. Для этих следственных действий нами приглашены понятые. – Он представил двух понятых – студенток, проходящих практику в одном из отделов.

Ни один мускул не дрогнул на большом собачьем лице Главного, и Вера поняла, что тот ожидал чего‑ то подобного. Наверное, вышестоящие друзья предупредили.

– А в чем дело? – барственно спросил Главный, изогнув левую бровь в деланном возмущении.

– Вы обвиняетесь в превышении должностных полномочий, а также мошенничестве в особо крупных размерах. – Следователь Комитета не выглядел смущенным высоким рангом лица, которому он предъявил обвинения, говорил спокойно и уверенно.

– Ну, это мы еще посмотрим! – гневно бросил Главный, и поднялся из‑ за стола. – Наручники будет надевать? – Он издевательски сунул сведенные руки под нос первому, стоявшему рядом с ним, силовику.

– Обойдемся! – парировал следователь и махнул рукой.

Оказывается вместе с ним в кабинет вошли еще и другие его коллеги, которых Вера первоначально не заметила. Они тут же принялись деловито рыться в ящиках стола, а один из вошедших припал к ноутбуку Бульдога и буквально впился в экран.

В это время генеральный директор «Россервиса» медленно обошел приставной столик, кресло, и оказался рядом с Верой. Свои маневры он проделал так, чтобы не привлекать ничьего внимания, особенно следователей, словно рой надоедливых мух, копошащихся в его кабинете.

Когда он приблизился к Вере, то выразительно посмотрел в её глаза, точно намекая на что‑ то. Она ничего не поняла. На что он намекает? Что ей нужно сделать?

Внезапно Главный закашлялся утробным глубинным кашлем и невольно согнулся так, что Вера была вынуждена поддержать его за локоть.

– Опять аллергия! – пробурчал Бульдог в свое оправдание перед девушкой, которой, в общем‑ то, было всё равно.

Но… Она вдруг почувствовала в левой руке какой‑ то предмет, который передал ей во время кашля начальник. Он постарался сделать это максимально незаметно и ему это удалось. Следователи не сильно отвлеклись на кашель, досадливо оглянулись, и, не найдя ничего подозрительного, занялись своим делом дальше.

На ощупь это казалось флэшкой, но Вера боялась смотреть открыто. К тому же на неё обратил внимание старший следователь, тот самый майор‑ очкарик, предъявлявший серьезные обвинения от лица государства. Поглядев на неё, он спросил недоуменно:

– А что тут делают посторонние? Вы кто, второй секретарь?

– Нет, – удивленно ответила Вера, которая никогда не представляла себя в роли секретаря Бульдога.

– Тогда покиньте помещение!

Вера вышла, протиснувшись сквозь плотную стену спецназовцев, окаменело застывших в дверях.

В её руках и впрямь оказалась флэшка. На ней могли быть ответы на самые острые, животрепещущие вопросы, от которых зависела судьба важных людей. Может Вера, подобно Ивану‑ царевичу держала в руках иглу жизни бессмертного Кощея? Сломаешь – всё обрушится? А может, на ней и не было ничего важного. Хитрый Бульдог дал ей эту флэшку, чтобы отвлечь внимание следователей, а сам передал настоящие файлы доверенным людям? Он мог так поступить, если знал, что за ним обязательно придут. Каждый вел свою игру, просчитывал ходы наперед.

О том, что наверху неспокойно, что грядут непростые изменения, слухи докатились даже до простых смертных, вроде неё с подругой. Об этом еще недавно Ирка болтала в лифте. Поэтому нет ничего удивительного, что Бульдог готовился.

И вот, свершилось! Так скоро и так внезапно…

Самое важное из всего этого, то, что Вера непостижимым образом оказалась втянута в финансовые разборки властных кланов, яростно дербанящих куски госсобственности. Сначала они с Ирой взяли чужие бумаги, теперь вот флэшка…

Девушка тихо шла в свой офис, соображая на ходу. Её никто не преследовал, не шел за нею по пятам, не досаждал глупыми приставаниями.

Как ни странно, соседка Маша тоже не обратила на неё никакого внимания. Маша как будто было увлечена своим постоянным занятием. Она энергично мазала кремом для рук свои круглые щеки и читала интересную ей информацию в интернете.

Веру всегда удивляла её особенность мазаться всем, что попадает в руки. Так маленькие дети, у которых режутся зубы, тянут всё, что ни попадя в рот. В свою очередь Маша оправдывалась тем, что большинство кремов универсально. Просто об этом не догадываются их пользователи. Раскрыли же, к примеру, секрет гепариновой мази, которая легко заменяет всякие дорогие кремы для удаления синяков под глазами.

На столе у Веры внезапно зазвонил телефон, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Она подняла трубку. Раздался совершенно незнакомый ей голос, который холодно осведомился:

– Это Вера?

– Да.

– С вами говорят из министерства Обороны. Вам сейчас передали флэшку. На ней важные сведения, содержащие государственную тайну. Вы должны обеспечить её сохранность и передать нам.

Держать у себя опасный носитель информации не было никакого смысла. Наоборот, следовало от него скорее избавиться, и девушка спросила торопливо:

– Кому мне отдать её?

– Знаете Триумфальную площадь, возле Концертного Зала…

– Я поняла!

– Так вот, ждем через час. – Голос в трубке стал суровее. – О нашей встрече никому не говорите, это конфиденциальная информация.

– А как я узнаю, кому отдать?

– Мы сами к вам подойдем.

Трубку положили. Без сомнения на флэшке было что‑ то важное, если из самого министерства ей звонили. Но этот звонок вызвал у неё несколько вопросов.

Почему Главный отдал флэшку ей, а не следователю, если на носителе были лишь госсекреты? Следователь Комитета – государственный служащий, получающий надбавку за соблюдение режима секретности. Он, по роду своей работы, должен блюсти секреты. Но Бульдог не отдал флэшку для приобщения к следственным материалам, а спрятал её и тайком подкинул ей, Вере.

Еще один вопрос возник в связи с тем, как в Министерстве Обороны так быстро узнали, что флэшка у неё. Если только за спинами спецназовцев эту «передачу» не увидел кто‑ то из близких Бульдогу людей, доверенных лиц, и по своим каналам не передал эту важную информацию.

Третий вопрос – самый важный, заключался в том, что было на этой самой флэшке, какие сведения скрывались там? Точно ли секреты государственной важности или это очередные проводки в офшоры денег, отгрызенных у государства коррумпированными чиновниками?

Скосив глаза на Машу, Вера увидела, что её соседка, не меняя позу, продолжала, не отрываясь, рассматривать экран монитора. Сбоку Вере было видно, что в Ytube выложили ролик с обыском кабинета Главного, который и привлек внимание Маши.

На экране мелькали разные лица. Было много полиции, спецназа, служащих фирмы. Среди остальных, виднелась фигура и Веры. Девушка хотела себя рассмотреть, но Маша переместилась немного вперед и закрыла экран своим круглым пухлым плечом.

Вера осторожно глянула на флэшку, лежащую перед ней на столе. Она была в золотистом корпусе, закрытая колпачком, но без цепочки. Это обычный электронный носитель информации, продающийся в любом ларьке подземного перехода. Носитель, доступный каждому.

Её охватило острое желание посмотреть, что находится на ней, какая информация сокрыта? И был только один способ проверить это. Неодолимое любопытство подталкивало к тому, чтобы вставить носитель в порт USB на корпусе компьютера, но… Существует пословица: «Не буди лихо пока оно тихо! ». Не нужно тревожить спящего зверя. Она вспомнила свою подругу. Ирка вскрыла чужой пакет, посмотрела документы и что из этого получилось? Ничего хорошего.

С сожалением вздохнув из‑ за своего неудовлетворенного любопытства, Вера смахнула флэшку в сумочку и пошла из офиса.

– Голова разболелась Я в аптеку, – бросила она на ходу Маше, но та даже не посмотрела в её сторону, увлеченная просмотром происходящего в кабинете Бульдога.

Глава 15

Триумфальная площадь бывшая в советское время площадью Маяковского, как и раньше, кипела своей, насыщенной разными событиями жизнью. Мимо Веры, по первой Тверской‑ Ямской, то и дело проносились машины всех цветов и моделей, по тротуарам безостановочной лавой текла толпа людей.

Жарко и сильно светило солнце, безжалостно разогревая городской асфальт, и влажный зной окутывал каждого с головы до ног, едва тот выходил из метро. Площадь была совершенно безлиственной, голой, без спасительной тени деревьев и Вере показалось, что её платье неприятно прилипло к коже, напоминая полиэтиленовую пленку, обернутую вокруг тела.

Она с завистью посмотрела на прохожих, держащих в руках прохладительные напитки или мороженое.

Постояв минуту возле дверей метро, Вера неспешно побрела вдоль концертного зала имени Чайковского, затем вернулась назад к метро. К ней никто не подходил. Подумав, что она ходит не в том месте, Вера двинулась по направлению к памятнику Маяковскому. Она озиралась по сторонам и думала, что к ней вот‑ вот, сию минуту, кто‑ то подойдет и заберет злополучную флэшку. Но… мимо безостановочно проходили старые и молодые мужчины, никто целенаправленно не спешил навстречу. А искать в этих разных лицах признаки внимания к себе, признаки узнавания, когда по одному выражению глаз определяют, что именно этот человек тебе нужен, было безнадежным занятием.

Она отчего‑ то решила, что за флэшкой придет непременно мужчина, а не женщина. Почему‑ то у неё была такая уверенность. Наверное, потому что звонили из Министерства Обороны и звонил мужской голос. Две составляющие одного неизвестного…

Перейдя дорожку, отделявшую её от памятника пролетарскому поэту, Вера подошла к гранитному постаменту, остановилась в нерешительности. Куда идти? Что делать дальше? Ей сказали, что сами найдут и потому лучшее решение просто бездействовать.

Вера повернулась лицом к Тверской‑ Ямской, глядя на набиравший силу поток машин, стартовавший после включения зеленого света на светофоре. Солнечный свет бил прямо в глаза.

Она прищурилась, смотрела сквозь ресницы на легковые машины, которые срывались и улетали в недра огромного города, как ядра, выпущенные из жерла огромного орудия. Или как участники авторалли, стремительно несущиеся к финишу по извилистым улицам гигантского мегаполиса. Только одно отличало гоночные болиды от городских машин: последние с резким визгом тормозили у очередного светофора. В отличие от них, Вера не могла себе этого позволить. Не могла свободно сорваться и покинуть это место.

Надо было надеть очки. Секунду помедлив, девушка всё же решила, что её лицо, скрытое большими солнцезащитными очками, могут не узнать.

– На свидание пришла? – вдруг раздался позади знакомый голос.

Посмотрев направо, она увидела подходившего к ней со стороны театра Сатиры Алексея.

– Ты… шпионишь за мной?.. – Вера растерялась.

Сейчас к ней должны подойти те, другие, и Алексей мог их спугнуть, сорвать запланированную «стратегами» из Министерства передачу.

– Нет! – молодой человек принял её слова о слежке за шутку. – Он замолчал, с улыбкой поглядывая на Веру. – Я вообще‑ то ищу Иру. Мне показалось она где‑ то здесь. Не видела её?

Вера в ответ тоже улыбнулась, но улыбка получилась натянутой.

Она подумала, что Алексею что‑ то нужно другое. Иначе, зачем он здесь? На этом же месте, в это же время? Именно он, Алексей, мог быть тем доверенным лицом из Министерства Обороны, которого послали к ней забрать флэшку. Конечно, кто же еще?

Девушка всё больше убеждалась в правоте собственной догадки.

У него, Алексея, был ключ от лифта, он уже участвовал в передаче документов на двадцать пятом этаже, его знали начальники… А про подругу он элементарно врет – надо же как‑ то оправдаться, что он оказался здесь, перед памятником Маяковскому. И если поэт доставал из широких штанов дубликат бесценного груза, она, Вера, достанет из сумочки флэшку и отдаст её Алексею. Бог с ним, пусть берет!

Молчание затянулось.

– Так что, не видела её? – повторил свой вопрос Алексей.

– Нет! Вот возьми! – Она протянула флэшку, и молодой человек машинально взял её.

Он снял колпачок, зачем‑ то поглядел на USB‑ разъем, через который осуществляется соединение с компьютером.

– Это связано как‑ то с ней? С Ирой? – он казался удивленным, но Вера подумала, что Алексей её разыгрывает, прикидывается наивным.

Его наивность выглядела слишком нарочито, чтобы быть достоверной. Эта роль ему не подходила. Наивные люди не участвуют в операциях по передаче бумаг на двадцать пятом этаже. Наивные люди не приходят на стрелку к памятнику Маяковскому в обусловленное заранее время.

Ей надоело играть в шпионские игры.

– Ты же сам знаешь!

– Окей! – произнес он всё также удивленно и непонимающе, – ты извини, мне надо идти.

– Искать Иру? – она пыталась его поддеть, но Алексей явно не понял сарказма, скрытого в вопросе Веры.

– Ага!

Когда он ушел, она еще некоторое время провожала взглядом его спину и соображала, куда отправиться. Наверное, нужно было вернуться в офис, дать объяснения своему начальнику Ивану Андреевичу – тот должен был её уже искать. Все‑ таки Вера ценный сотрудник и почти целый день отсутствовала на месте. Ничего, у неё есть оправдательные причины, поэтому она не боялась.

Она достала очки, надела их, дав передышку глазам от слепящего солнечного света, но не успела сделать и шага от памятника Маяковскому, как натолкнулась на Курасова.

– Сегодня, что прогулочный день? – изумленно спросила она, – или только вы с Лехой здесь болтаетесь?

– Алексей уже был? – не отвечая на её реплику, спросил озабоченно Петр.

– Только ушел. Можешь его догнать в метро.

– Нет, он мне не нужен. Слушай, где всё‑ таки Ира? Не видела её? Я уже обегал все этажи, но её нигде нет. И на больничный не уходила, иначе ты бы знала и мне сказала. Ведь так?

Он испытующе посмотрел в её глаза, скрытые очками.

– Сказала бы! – подтвердила Вера, растерявшись от его неожиданного напора, – я сама её ищу, если ты помнишь. И Лёха ищет…

Петр помялся, как бы раздумывая: продолжать этот разговор дальше или нет. Видимо, первое желание перевесило, и он произнес небрежным тоном:

– Мне нужны те бумаги, которые вы получили на двадцать пятом этаже.

– Тебе? – изумилась Вера. – Зачем? Ты из Министерства Обороны?

– Я… нет… – Курасов помолчал. – Короче, это дело с нашим Бульдогом… Его ведут эфэсбешники. Я им помогаю. Они узнали, что ты и Ирка получили бумаги, очень интересующие их. Они давно пытались нащупать каналы, по которым утекают бабки из фирмы, а тут вы нарисовались. Удобный случай!

Пока Петр говорил, Вера оглушено молчала, словно на неё вылили ушат воды. Она была поражена в самое сердце и, казалось, миллион мыслей пролетел в её голове за одну минуту. Она тут же припомнила, как Курасов вертелся все время у дверей, то ли поджидая, то ли выслеживая их с Ирусиком. Как он все время пытался постоянно быть рядом, словно боялся упустить нечто важное, любую деталь, оброненное слово.

Как выяснилось, они с Ирой ничего не знали о своих коллегах, знакомых, с которыми ходили в бар «Десятка», где весело общались и приятно проводили время. Своя тусовка, оказалась далеко не своей, а совсем даже чужой: Алексей втайне работал на команду Главного, оффшорившую государственные бабки за бугром, а Курасов оказался стукачом могущественной спецслужбы. Какие еще сюрпризы ожидали её? Может Ирусик агент ЦРУ? А, что, при таких раскладах она бы не удивилась.

– Знаешь, Петя, я не знаю где Ира и где те бумаги, которые вы ищете. Я ничего не знаю! – сообщила, овладевшая собой Вера.

– А не могла она тебе их отдать? В последний момент?

– Нет, хочешь сам проверь. Можешь посмотреть мою сумочку…

Она сняла с плеча легкую летнюю сумочку, протянула её Курасову. Окинув её взглядом, тот прищурил глаза, что‑ то соображая, но сумочку не взял. Если Вера смело давала её для осмотра, следовательно, бумаг там не было. Не могло быть! С другой стороны, если документы у неё, сомнительно, чтобы она таскала их с собой. Она могла спрятать их в другом месте – на работе или дома… Чтобы узнать это, за ней стоило проследить.

– Подожди здесь! – произнес он приказным тоном.

Курасов отошел шагов пять к дороге и повернулся к ней лицом, спиной к палящему солнцу, достал мобильник и начал говорить.

«Боится, что я уйду, а он не заметит», – подумала Вера, глядя на него с иронией. Она уже пришла в себя – внезапно свалившиеся новости были приняты к сведению и отчасти утратили новизну. Она уже не боялась, а наоборот, эти шпионские игры начали её забавлять. И ей сейчас было легко наблюдать за новоявленным агентом, солнцезащитные очки помогали прятать глаза от яркого света. «Еще кто за кем следит, – со смешком подумала она, – тоже мне, агент национальной безопасности! Наверняка услышал где‑ то о бумагах и всё придумал, хочет выслужиться перед Главным. Как приеду в офис, найду Лешку и расскажу ему. Пусть сообщит своему начальству! »

Между тем Петр связался с куратором из ФСБ и сообщил о своем разговоре с Верой, предположениях о местонахождении разыскиваемых документов. Чтобы разыскать Ирину, нужен доступ к видеосистеме, опутывавшей все здание. Только так можно было обнаружить, когда и с кем она покинула здание. Если покинула!

Однако для данных действий у Курасова не было полномочий. Никто не пустит его к охранникам в комнату и не покажет записи с видеорегистратора, для этого нужен официальный представитель ФСБ. А еще он предложил установить за Верой слежку на тот случай, если всё‑ таки документы у неё.

Петр не был кадровым сотрудником и, конечно, не знал всех нюансов этого оперативного мероприятия. А его куратор знал. Куратор знал, что нужно будет оформить несколько бумаг, получить санкцию вышестоящего руководства, состыковаться с подразделением наружного наблюдения. На всё это требовалось время, поэтому он поручил самому Курасовву проследить за девушкой, пока не утрясутся формальности.

– Но я же не в теме! – удивленно возразил Петр, – я никогда этим не занимался.

– Ничего сложного, – успокоил куратор, – пойдешь следом за ней, но держи дистанцию – пропусти вперед себя пару человек. Только не попадайся девчонке на глаза. Понял? Что касается записей, завтра я подойду, и вместе их посмотрим.

Неизвестно насколько Курасов внял инструкциям спецслужбиста, однако Вера, после расставания с ним, по пути на работу чувствовала себя не в своей тарелке. Ей всё время казалось, что за ней кто‑ то идет, кто‑ то преследует, и она несколько раз внезапно оборачивалась. Один раз на эскалаторе, другой – на платформе метро.

Петр оба раза едва не попался, лишь в последний момент, успев спрятаться за спинами других пассажиров.

Глава 16

Дорога, по которой Иру и Григория Алексеевича везли для проверки на полиграфе, заняла до конечного пункта остановки довольно много времени. Их «БМВ» проехал всю Москву до МКАДа, выехал в Подмосковье по Новорижскому шоссе и помчался в сторону Звенигорода.

Всю дорогу человек в черном костюме и его водитель молчали. Единственное, что они сделали – сняли очки, но Ира не смогла разглядеть их лиц и глаз. Только равнодушные ничего не говорящие затылки.

Где‑ то она читала, что по затылкам можно определить характер людей. Человек веселый, любящий поесть, пошутить и отдохнуть якобы имеет массивный затылок – не затылок, а загривок. А вот у зануды не ценящего юмор, человека с мелким мозжечком – плоский затылок да еще с чувствительными ушами.

Это были любопытные наблюдения, только вот по затылкам впереди сидящих хозяев авто Ира ничего не смогла понять.

Радио или музыку они не включали, и от этого молчание казалось еще более тягостным. Григорий Алексеевич отвернулся к окну, и Ира тоже последовала его примеру. Мимо проносились машины, дома, коттеджи. Мелькали стоящие вдоль дороги разнообразные торговые центры. Высокие, с двухэтажный дом, зеленые заботы, тянулись по обочине шоссе на многие километры. Они надежно отгораживали жильцов, спрятавшихся за ними строений, от созерцания суетливой жизни.

«Куда нас везут? – тревожно думала Ира, – почему так далеко? Почему Григорий Алексеевич мочит, ничего не спрашивает? Мог бы и спросить! »

Она с невысказанным упреком посмотрела на начальника СБ, но тот продолжал безучастно глядеть в окно и не поворачивался к девушке, словно отгородился от неё невидимым должностным барьером. В её присутствии он опять принял начальственный вид, вид человека, который только по приказу сверху едет в этой машине.

– Я пить хочу – сказала Ира, – давайте остановимся у кафе!

Ей показалось, что она говорит сама с собой.

Никто не ответил, никто не посмотрел на неё. Григорий Алексеевич, не изменил свою позу и не отвернулся от окна.

– Я пить хочу! – повторила она жалобно.

Сидящий впереди человек в черном, извлек из отсека для перчаток небольшую нераспечатанную бутылку воды и, не оборачиваясь, протянул ей. Она так и не увидела его лица.

Был будний день без пробок на шоссе, и машина неслась быстро.

Вскоре, не доезжая до Звенигорода, они повернули направо, потом налево, проехали по дороге, зажатой с разных сторон высокими разлапистыми деревьями, и оказались перед воротами непонятного учреждения. Если судить по оставшимся надписям, они приехали к Дому отдыха, относившемуся некогда к ведению министерства Обороны. Ирина поняла это по едва сохранившейся полустертой надписи: «Дом Отдыха МО РФ «Сокол»».

Сейчас приватизированный Дом Отдыха принадлежал неизвестно кому, но охранялся по‑ прежнему солдатами в камуфляже. Видимо, так было дешевле.

Увидев знакомую машину, один их охранников в большой стеклянной будке нажал кнопку, и створки железных ворот поползли в стороны, открывая перед приезжими просторные внутренности бывшего оздоровительного заведения. «БМВ» проехал внутрь по асфальтовой дорожке, подходившей к центральному корпусу, в котором раньше находилась регистратура.

Ирина с любопытством поглядывала в окно.

Она заметила довольно много иномарок, стоявших возле серых трехэтажных корпусов, частично скрытых разросшимися деревьями. Территория была засажена в основном елями и соснами, обильно усыпавшими колкими иглами землю вдоль узких прогулочных дорожек.

На самих дорожках Ира разглядела чинно прогуливающиеся пары. Это были в основном, молодые девушки. Почти все они оказались одеты в разноцветные спортивные костюмы, словно здесь проводились соревнования федерального уровня, и их проведение спонсировалось за счет щедрого госбюджета. Дорожки терялись в глубине огромного парка, примыкающего к корпусам.

Над всем этим великолепием стояла тишина буднего летнего дня, как бы случайно затерявшегося в таинственном лесу, возле спрятанного здесь дома отдыха. Пение птичек и одинокие голоса изредка нарушали сонное спокойствие его обитателей.

К своему удивлению, на освещенной солнцем лужайке перед одним из трехэтажных строений, Ира обнаружила одиноко стоящий «Мерседес». Но удивление вызывала не сама машина, а то, что на её капоте устроились три симпатичные девушки, лежащие в нарочито картинных позах. Они были полностью голые.

Рядом с ними стояли два пузатых мужичка в плавках‑ шортах с банками пива в руках. Вся эта компания о чем‑ то весело переговаривалась. Девушки негромко хихикали, но не от смущения, а от соленых шуток двух престарелых забавников.

Сидевший на переднем сиденье человек, вновь надел очки и вышел из машины. Он распахнул двери:

– Пойдем!

Ира вышла. Григорий Алексеевич сам открыл дверь «БМВ» и выбрался наружу.

– За мной!

Их черный спутник продолжал говорить четко и отрывисто, будто отдавал команды подчиненным солдатам. Он властно показал рукой на дверь центрального корпуса, и они гуськом пошли за ним следом, а замыкал это шествие лысый водитель, пристроившийся позади, словно из праздного любопытства.

Пока они шли, навстречу несколько раз попадались разночисленные компании: мужчины с девушками и без. Ирина обратила внимание на то, что большинство мужиков было в возрасте, а девушки оказывались все непременно молодыми. У неё закралось подозрение – не в тайный ли бордель они попали, ведь всё это выглядело крайне подозрительно!

Однако в холле бывшей регистратуры она мельком увидела человека в форме. Этот человек – высокий, с проседью, подчеркивающей возраст, но моложавым лицом, заходил в один из номеров по коридору, ответвляющемуся от холла. На нем была генеральская форма, о чем догадалась девушка по красным лампасам на брюках.

Нет, на бордель не похоже!

– Заходите! – приказал чернокостюмный сопровождающий, указав рукой на одну из дверей.

Они вошли. Комната выглядела так же, как обычный административный кабинет в медицинских учреждениях. Там был стол несколько стульев и кресел белого цвета, коричневый кожаный диван, имеющий потертости, бросающиеся в глаза. Несколько кадок с декоративными растениями, придающие помещению домашний и уютный вид, стояли по углам.

Посмотрев на них будто раздумывая, сопровождающий затем сказал:

– Начнем, пожалуй, с вас, Григорий Алексеевич. Вас первого проверим на полиграфе. А вы, – он посмотрел на Ирину, – ждите здесь. Вас пригласят!

Неловко потоптавшись на месте, явно не ожидая, что будет первым, Григорий Алексеевич кивнул головой.

– Раз надо – значит надо! – с важным видом произнес он, пытаясь внешне всё представить так, будто выполняет важное поручение Главного.

– Комнату запереть? – впервые подал голос водитель. При внешне устрашающем виде голос у него оказался вполне мирным.

– Безусловно! – Чернокостюмный недобро усмехнулся, – шляются тут всякие… генералы, могут забрести по ошибке. А девушка у нас, – он кинул взгляд на Ирину, – симпатичная, вдруг уведут…

Сказав это, он открыл дверь из комнаты и все трое её покинули, оставив Иру в одиночестве. Как выстрел резко щелкнул замок, закрываемый ключом снаружи.

Она прислушалась. За дверью было так тихо, словно девушка попала в комнату для телесъемок где‑ нибудь в Останкино, имеющую полную изоляцию. Говорили, что такие помещения имеют специальную звуконепроницаемую обивку. А здесь ведь всего‑ то – ковролин на коридорном полу.

Ирина отошла и села на диван, не зная, что делать, как сообщить Вере, где она находится. В комнате не было телефонов, переговорных устройств, кнопки со звонком для вызова. Полная изоляция!

Окна были хотя и без решетки, но глухие, не имеющие ни защелок, ни шпингалетов. Их никак нельзя было открыть, если только не выбить. Но и в этой возможности Ира сомневалась. Наверное, здесь были пуленепробиваемые стекла. Почему‑ то ей так показалось.

Она была в ловушке, как в далеком детстве, когда играли в прятки. Ирина спряталась тогда в платяном шкафу, у которого заело язычок замка, и она не могла оттуда выбраться без посторонней помощи. Было темно и страшно. Её тогда вытащил отец, отжавший отверткой злополучный язычок, но с тех пор она начала бояться темноты. Даже сейчас, спустя столько лет, у неё в комнате всегда горел ночник во время сна. Он доставлял много неудобств, когда она приводила к себе парней – не всем нравился свет во время интима.

Эти воспоминания показались ей забавными, и она улыбнулась.

Она встала, подошла к окну, провела пальцем по стеклу. На стекле остался едва видимый в дневном свете след, и Ира поняла, что здесь, в этой комнате убирают редко.

«Какой‑ то отстойник, – подумала она. – Блин! Вот угораздило зависнуть! Теперь столько времени уйдет, пока домой попаду…»

У неё совсем не было мыслей, что её могут убить, как‑ то навредить, сделать больно. Она просто думала, что потратит здесь время впустую – всё равно разбирательство рано или поздно закончится. Они поймут, что она ничего не знает и ни в чем не виновата. Поймут, конечно, куда денутся!

Она услышала непонятный звук, идущий от двери, и оглянулась. Дверную ручку кто‑ то сильно дергал, крутил то вправо, то влево.

«Кого там несет? – подумала Ира, – у этих есть ключ… Кто‑ то чужой? »

Девушка затаилась. Вдруг появилась надежда, что когда дверь откроется, то она убежит, воспользовавшись нечаянным случаем. Или незнанием. Ведь тот, кто хотел сюда войти мог и не знать того, что с ней приключилось. Взял бы и отпустил случайно, на дурака.

Но ручка перестала дергаться. Стоявший с той стороны двери человек, должно быть, ушел. Ирина почувствовала разочарование. Она снова подошла к потертому дивану, села. Ей оставалось только ждать, надежды на чудесное спасение не было.

Она сидела еще какое‑ то время, покорно отдавая себя в руки судьбы, и вдруг замок сухо щелкнул, проворачиваясь всеми своими язычками, ручка опустилась вниз и дверь распахнулась. На пороге возник военный в форме полковника, пьяными, ничего не соображающими глазами смотрящий на Ирину. Ему было за пятьдесят, он обильно потел, вытирая пот со лба грязным платком и покачиваясь на ногах.

Он увидел девушку и в первое мгновение удивился.

– Ты кто?

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒