Во вражеском кольце

1 июня. Противник готовится к новому наступлению. Об этом свидетельствуют и две его неудачные попытки проникнуть в Спадщанский лес. Партизаны решили провести перегруппировку своих сил. Глуховский отряд направлен в урочище Кочубеевщина с целью взять под контроль грунтовые дороги Конотоп—Глухов, Кролевец—Глухов. Шалыгинский расположился в лесу Марица. Оттуда ему удобнее контролировать дорогу Глухов — Путивль. Конотопский отряд перешел в лес Займище. Отсюда он должен уничтожить мост через Сейм между селами Мутин и Новомутин, а затем передислоцироваться в свой район, в леса около сел Волочки и Старое.

Кролевецкий отряд занял лес Урочище Глубокое, северо-восточнее села Петровки (Морозовки). Одиннадцатая оперативная группа Павловского обосновалась в лесу Борок. Санчасть и обоз расположились в лесу Займище. Объединенный штаб и Путивльский отряд — в Спадщанском лесу.

Таким образом, противнику не удастся нанести удар сразу по всему соединению, а мы получили возможность контролировать передвижение его войск в Шалыгинском, Глуховском, Путивльском, Конотопском и Кролевецком районах. Наши отряды как бы нависли над железной дорогой Конотоп — Ворожба, и в случае нужды они могут прийти друг другу на помощь.

2 июня. Накануне взятия Путивля в наш отряд вступил комсомолец-подпольщик Михаил Фомин. Парень очень энергичный и сообразительный. В городе он имел несколько явочных квартир и систематически поддерживал контакт с нашими связными. От него мы всегда получали исчерпывающие данные о путивльском гарнизоне.

В начале мая гитлеровцы нащупали след подпольщиков. Разгромили две явочные квартиры. Нависла угроза провала и над Михаилом. Нужно было немедленно уходить. Михаил принес точные сведения о силах и дислокации оккупантов не только в городе, но и во всем Путивльском районе.

В отряде Михаил успешно продолжал разведывательную деятельность. В городской полиции служил один его знакомый. В дни отступления этот не слишком крепкий духом человек потерял веру в нашу победу. Когда оккупанты вызвали его в комендатуру и предложили ехать в Германию или служить в полиции, он выбрал последнее. Но совесть у парня сохранилась. От участия в грабежах и расстрелах он всячески уклонялся. В семье и среди друзей не скрывал свою ненависть к оккупантам и их прислужникам. Об этом узнали подпольщики, предложили сообщать им нужные сведения. Полицейский охотно согласился и стал нашим надежным агентом. Все дороги и тропы, ведущие в Путивль, тщательно охранялись усиленными фашистскими заставами. Но, зная их расположение, Миша Фомин регулярно, через каждые два-три дня, благополучно проникал в город и возвращался в отряд. От него мы своевременно узнавали о подготовке карательных экспедиций. Позавчера полицейский агент выведал, что комендант города послал к нам двух провокаторов. Сегодня сообщил еще о троих. Все они обезврежены. На допросе показали, что немецкое командование весьма обеспокоено действиями наших партизан на железнодорожной магистрали. Оно уже знает о передвижении отрядов, но не знает, где они будут базироваться. На послезавтра намечена крупная операция с участием танков и броневиков.

4 июня. Гитлеровцы силой до трехсот пехотинцев при поддержке танков и бронемашин развернули наступление на Спадщанский лес. Наступлению предшествовали интенсивная артиллерийская подготовка из 122-миллимстровых орудий, танковых пушек и батарей батальонных минометов. Танки проникли в лес. За ними неотступно следовала пехота. Взвод оккупантов подошел к переправе на Клевени.

Диверсионная группа лейтенанта Киселева зашла в тыл наступавшему противнику и нанесла сильный удар. Справа открыли огонь пулеметчики отделения капитана Дегтева, слева поднялись в атаку бойцы отделений Зикеева и Устинова.

Богдановский с пятью партизанами скрытно подобрался к взводу немцев, разрушавших клевеньскую переправу. Перепуганные фашисты побежали к своим главным силам, но попали под огонь отделения Копейкина.

Несмотря на стрельбу в тылу своих боевых порядков, оккупанты продолжали натиск на группу Пятышкина — центр нашей обороны. Положение создалось не из приятных. Отряды находились друг от друга далеко, а гитлеровцы лезли напролом.

Около домика лесника путь им преградил пулеметный расчет сержанта Паникарова. После длинной очереди несколько фашистов упало, но остальные упорно продолжали продвигаться вперед. Оглушенный взрывом гранаты упал подносчик патронов, ранен второй номер Варакин. Пули задели щеку и пробили плечо Паникарову. Отважный сержант, обливаясь кровью, продолжал отбивать атаку до тех пор, пока не подоспели товарищи. Впереди была автоматчица Маруся Дунаева. За полчаса перед этим осколок мины раздробил приклад ее автомата. Притаившись в канаве, смелая комсомолка выждала, пока к месту, где она лежала, не подошел гитлеровец. Девушка бросила в него гранату, схватила трофейную винтовку и пробилась к Петру Паникарову.

Очередная вылазка гитлеровцев провалилась. Потеряв один средний танк, автомашину и тридцать пять солдат и офицеров убитыми, фашисты отошли в Путивль.

Вероятно, гитлеровские командиры опасались флангового удара партизанских групп из-за Клевени. Только этим можно объяснить их отход. Если бы они знали наше действительное положение, то, конечно, не прекратили бы атак, и группе Пятышкина пришлось бы очень туго.

6 июня. Днем вернулись с задания Васильев и Алешин. Позавчера они устроили крупную диверсию в двух километрах от станции Путивль. Дорога Конотоп — Ворожба охраняется оккупантами особенно усиленно. Кроме путевых обходчиков и дозоров, на путях Парные патрули. На сто метров по обе стороны полотна вся растительность вырублена и убрана. Трудно спрятаться партизану на голой земле. Однако Васильев хотел не просто поставить мину и уйти, а подорвать наверняка — «удочкой».

Метод этот рискованный, но верный. К чеке мины, поставленной под рельс, привязывается длинная тонкая веревка или провод полевого телефона. Укрывшись, диверсант ждет, когда паровоз наедет на то место, где заложена мина, затем дергает свою «удочку», и взрыв сталкивает под откос паровоз и набегающие на него вагоны.

Сутки пролежали Иосиф Андреевич Васильев и Федя Алешин в копне сена на лугу, изучая движение поездов и порядок охраны пути. Эти отличные разведчики-диверсанты как бы дополняют друг друга. Оба отчаянно смелые люди. Федя — молодой, горячий. Иосиф Андреевич — средних лет, степенный, выдержанный, видавший виды солдат, участник войны с белофиннами, опытный минер.

Под покровом ночи храбрецы подползли к полотну на небольшом изгибе, заложили и замаскировали мину, спрятались метрах в пятидесяти в воронке от авиабомбы и стали ждать...

По их расчетам уже должен бы появиться эшелон, а его нет. Мучительно тянутся минуты. Наконец-то показался состав. А с противоположной стороны шел вражеский патруль. Ночь, правда, темная, но вдруг патруль заметит провод, даст ракету и эшелон остановится. И взрыва не будет, и самим вряд ли удастся уйти... Состав все ближе и ближе от мины. Васильев дергает шнур, взрыв... Двадцать четыре платформы с танками и шесть вагонов с танкистами, громоздясь друг на друга, летят с насыпи в болото. Рвутся снаряды, доносятся вопли врагов.

Разведчики отошли к Бурыни. Около села они встретились с нашим связным. От него узнали, что здесь выгрузился эшелон пехоты. Сейчас гитлеровцы в Бурыни. Ходят слухи, будто они выступят против партизан. Название или номер части, ее численность связному узнать не удалось.

Вчера разведчикам Чусовитину, Фетисову и Желябовскому удалось побывать вблизи крушения «Васильевского» эшелона. Завал оккупанты разобрали, путь отремонтировали, движение восстановили. На охрану дороги, кроме немецких патрулей, согнали мужчин из окрестных сел. Гитлеровское командование объявило, что в случае новой диверсии будут сожжены дома и взяты заложники в тех селах, около которых произойдет крушение.

С трудом разведчики нашли место, где можно было поставить мину, не подводя под удар близлежащее село. Отыскали удобный участок в семи километрах от Грузского. Мина сработала удачно. Паровоз и двадцать шесть вагонов с солдатами и автомашинами пущены под откос.

7 июня. Подпольщики села Мутина передали в штаб, что оккупанты в спешном порядке заканчивают работы по восстановлению мутинского моста через Сейм. Этот мост им крайне необходим. Он открывает дорогу на Брянские леса, соединяет Кролевец с Конотопом и Путивлем, дает возможность оккупантам в любую минуту перебросить новые силы из Конотопа к северо-западной оконечности Спадщанского леса, то есть в наш тыл.

Нужно немедленно взорвать мост. Руководство операцией я поручил Кудрявскому. Ему в помощь приданы Конотопский отряд, саперно-минерная группа Абрамова, группа Павловского и тридцать человек из Шалыгинского отряда.

Ночью сводный отряд скрытно подошел к Мутину. Вел его старый большевик Лкпм Ппкапдронич Скворцов. Он партизанил в этих краях еще в гражданскую войну и прекрасно знал местность.

Партизаны легко выбили из Мутина небольшой гарнизон противника. Сделав несколько выстрелов, фашисты удрали через мост на левый берег Сейма. Это должно насторожить. Ведь они наверняка сообщат в Конотоп, и оттуда можно ожидать подхода танков.

Минеры не теряли времени. Они заложили тол, подожгли шнуры. Шнуры сгорели, а взрыва не последовало. Только на четвертой пробе один детонатор взорвался, но как раз там, где тола было очень мало. Эффект от взрыва был незначительный, мост остался невредим. Выручила партизанская смекалка. Политрук Борис Федорович Голубев и разведчик Дмитрий Черемушкин вместе со своими бойцами бросились во дворы колхозников. Узнав о намерении партизан и постигшей их неудаче, колхозники энергично включились в дело. Они таскали на мост солому, не пожалели керосина и бензина. Мост сгорел дотла.

На обратном пути партизаны разрушили связь между Конотопом и гитлеровским гарнизоном в селе Хижки. Трое разведчиков во главе с Иваном Ломако проникли на левобережье Сейма, вышли на шоссейную дорогу Новомутин — Конотоп и из засады подбили грузовую автомашину, захватили в плен немецкого офицера.

8 июня. Леша Чечеткин давно просил разрешить ему сходить в родное село, чтобы привести своих комсомольцев в отряд. До войны он работал секретарем комитета комсомола в Бунякине и сколотил там хороший актив. После прихода захватчиков Алексей и еще несколько членов комитета покинули село. Они создали впе-

чатление, будто организация распалась, а оставшиеся комсомольцы ничего общего с ними не имеют. На самом же деле в Бунякине, как и в ряде других сел восточной части района, действовало хорошо законспирированное подполье. К партизанам от них регулярно поступали сведения о противнике и его прислужниках.

Провал подпольщикам не угрожал, и я медлил с их выводом в лес. Теперь же, когда противник подтягивал все больше сил в Путивльский район, по селам стали рыскать гестаповцы, а в рядах подпольщиков был выявлен и обезврежен провокатор, вероятность провала возросла. Нужно спасать ребят.

Пять дней назад в Бунякино и соседние села были посланы Бывалин, Суровицкий и Чечеткин. Все трое коренные путивляне, прекрасно знают людей и местные условия. Сегодня они вернулись с восемью-десятью добровольцами. Их выделили в отдельную группу под номером девять, командиром назначили Федора Бывалина, политруком — Суровицкого. Бывшую же девятую группу переименовали в шестую.

16 июня. Две недели соединение находится в кольце окружения вражеских войск. Район Спадщанского леса, Марицы, Довжика, Займища противник пытается блокировать, но пока у него не хватает для этого сил. Гитлеровцы всячески стремятся захватить инициативу в свои руки.

Стычки с оккупантами происходят ежедневно. В урочище Дов-жик рота противника пыталась окружить нашу заставу под начальством Миши Маркова. Приняв на себя удар, девять героев держались два часа, пока не подоспел на помощь Лисица с глу-ховцами.

Возвращаясь с задания, рота Шалыгинского отряда вынуждена была вступить в бой с батальоном противника в двух километрах от своего лагеря. Командир роты Палажченко тяжело ранен.

На другой день две роты немцев и батальон мадьяр снова напали на шалыгинцев между Ворголом и хутором Антоновка. Карательную экспедицию шалыгинцы разгромили, но чтобы лишить врага возможности форсировать Клевень, вынуждены были взорвать мост. Под огнем противника это задание выполнили партизаны Плотников и Маслов. Вчера оккупанты напали на Конотопский отряд в селе Хижки. Мы потеряли опытного разведчика Сашу Рябова.

17 июня. В партизанской войне главное инициатива. Если она сохраняется за партизанами, то противник никогда не добьется успеха. Упустил инициативу, считай — угробил дело, погубил людей.

Гитлеровцы понимают это и стараются выбить у нас инициативу. Значит, надо отвлечь их внимание и силы от района, где базируются отряды соединения, и вести боевую работу в районах, где враг не ожидает появления партизан.

Такое решение диктуется не только этими тактическими соображениями, но и необходимостью срочно оказать помощь попавшим в беду партизанским семьям сел восточной части района. Оттуда в Спадщанский лес прибежал брат Бывалина. Он сообщил, что из теткинского управления полиции в село Бывалино приехали около тридцати эсэсовцев. Они взяли из каждой партизанской семьи заложников и согнали их в Новослободскую школу. На 9 июня была назначена казнь.

С наступлением темноты в Новую Слободу выступили группы Замулы и Карпенко. Им предписывалось освободить заложников и укрыть семьи партизан, освоить Новослободской лес, или, как его называли в народе, Монастырский, чтобы при надобности перенести туда базу Путивльского отряда. Кроме того, им предстояло очистить от вражеских гарнизонов прилегающие к лесу села Новую Слободу, Юрьево, Бояро-Лежачи, Мануховку, Калиши, Бруски, Бывалино и Горки. Затем группы должны были выйти на железнодорожную магистраль в районе Ворожбы, взорвать мосты и пускать под откос вражеские эшелоны.

Командиром сводной группы был назначен Замула, комиссаром Панин, начальником штаба Войцехович. Для дезориентации противника в тот же час из Марицкого леса в рейд по Шалыгинскому району выступила группа Игната Павловича Хоменко. Из обеих групп прибывают связные с подробными донесениями. Партизаны Хоменко пришли к Шалыгину, оттуда повернули па юг. По пути следования они уничтожили несколько гитлеровских гарнизонов, захватили пять складов с зерном, которое раздали населению. За восемь дней рейда в группу влилось тридцать два добровольца с оружием. В результате в районном центре Шалыгино и в десяти окрестных селах власть оккупантов парализована.

Не менее удачно проведена операция и группой Замулы. На подступах к Новой Слободе Войцехович выслал в разведку Марусю Цунаеву. Отважная комсомолка проникла в село под видом учительницы из Юрьева. Разузнала о силах карателей и расположении гарнизона. При выходе из села ее задержал фашистский унтер-офицер. Немца, очевидно, прельстила красота девушки. Он немного говорил по-русски, она кое-как по-немецки. Весело болтая, Маруся подвела немца к тому месту возле кладбища, где замаскировался ожидавший ее Федя Павлюк. Тот огрел унтера прикладом по голове. Потом Маруся и Федор связали его, засунули в рот кляп и привели в чувство. Он дал ценные сведения о составе гарнизонов в соседних селах и сообщил пароль.

Ночью партизаны вошли в Новую Слободу и первым долгом прервали связь. Отделения Михаила Петренко и старшины Константина Бурунова окружили дом полицейской управы и школу, а взвод Бывалина — дом, где ночевали эсэсовцы. В окна полетели гранаты. Уцелевшие от взрывов гитлеровцы выскакивали в нижнем белье. Отчаянно отстреливаясь, они пытались отойти в сторону Калишей. Но в тыл им зашел политрук Харитон Черняков с партизанами. Кольцо замкнулось. В Новослободской операции сводная группа уничтожила более пятидесяти гитлеровцев, захватила два станковых и три ручных пулемета, автоматы, винтовки, пистолеты. Тринадцать партизанских семей, обреченных на расстрел, получили свободу.

В ту же ночь был совершен налет на семь других сел, намеченных боевым приказом. Лейтенант Николай Подгорный, выполняя обязанности помпо-хоза, собрал столько трофейного оружия и боеприпасов, что его вполне хватило для вооружения восьмидесяти новых добровольцев.

Рейды Замулы и Хоменко в восточную часть Путивльского и на юг Шалыгинского районов отвлекли внимание противника от основных мест нашей дислокации. Активность отрядов возросла. Оперативные группы нападают на вражеские гарнизоны. Так, глуховчане под командой политрука Андрея Мисько разгромили гарнизоны противника в селах Землянка и Дубовичи, захватили два станковых пулемета и пятнадцать винтовок.

Наши минеры и диверсанты оседлали шоссейные и железные дороги, каждую ночь раздаются взрывы. Минеры Геннадия Гребенюка из Шалыгинского отряда на дороге Глухов — Рыльск подорвали на минах три автомашины с вражескими солдатами. Васильев с товарищами подорвали второй эшелон с танками. Уничтожены пятьдесят вагонов и паровоз. Ученик Васильева Ваня Варламов почти под самым Конотопом пустил под откос воинский эшелон из тридцати двух вагонов.

Каждый отряд тесно связан со своим районом и селами. У многих партизан там находятся родственники, знакомые — верные помощники. В течение последних пяти дней некоторые из них влились в паши ряды.

Теперь мы снова держим под своим контролем весь север Сумской области, и противник уже не может вести с нами борьбу мелкими подразделениями. Районные центры Путивль, Глухов, Конотоп, Кролевец, Шалыгино и Бурынь он превратил в крепкие оборонительные пункты. Зато из сел этих районов оккупанты и их приспешники изгнаны.

Панин направляет агитаторов в села, разбросанные на десятки километров. Партизанская лесная типография каждый день выпускает листовки тиражами по нескольку тысяч экземпляров.

Фашисты усиленно кричат о начавшемся наступлении их войск под Харьковом. На это надо ответить усилением борьбы в тылу врага.

Семен Васильевич выпустил специальную листовку о состоявшихся на днях встречах советских представителей с Черчиллем в Лондоне и Рузвельтом в Вашингтоне. Вслед за ней была выпущена листовка, рассказывающая о подписании договора между правительствами СССР, Великобритании и США «О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны».

21 июня. Положение резко изменилось. Гитлеровское командование сняло войска еще с трех эшелонов, двигавшихся на фронт, и вновь начало наступление на наши отряды. Противник продвигается с двух противоположных направлений: с северо-запада от Кролевца и с юго-востока от Путивля.

Третьего дня два батальона немцев пытались пройти через Антоновку на Воргол, по там их встретили Глуховский и Шалыгинский отряды и вынудили вернуться на исходные позиции. Позавчера 47-й и 51-й венгерские полки, усиленные танками и скорострельными пушками, начали наступление со стороны Кролевца на Морозовский лес, где стоит Кролевецкий отряд.

Соотношение сил явно не в нашу пользу. За последние три недели гитлеровцы сняли войска с восьми эшелонов, подтянули два полка 105-й мадьярской дивизии. Таким образом, по самым грубым подсчетам, на одного партизана приходится приблизительно по пятнадцать солдат противника. Это не считая танков, танкеток и самоходных пушек.

Вчера завязались ожесточенные бои на подступах к Литвино-вичам. Насмерть дрались отошедшие из села Камень партизаны Кролевецкого отряда и литвиновичской роты под командой Михаила Ивановича Павловского. Противник ввел в бой до полка пехоты и батареи скорострельных пушек. Атаки следовали одна за другой. Село, подожженное термитными снарядами, пылало. Ценой больших потерь фашисты заняли северную и восточную опушки Спадщанского леса. Поступили тревожные вести от Куль-баки: оккупанты пробивались к лесу Довжик. Шалыгинский и Глуховский отряды вели там тяжелые оборонительные бои.

Кольцо снова замкнулось. Оставался единственный выход: немедленно уйти из-под удара, перегруппироваться и тем самым спутать планы врага. В шесть часов вечера приняли решение о выводе ночью штаба, санчасти и обозов Путивльского, Кролевецкого и Конотопского отрядов из Спадщанского леса через болота и горящие Литвиновичи на правый берег Клевени, в лес Марица.

Успех выполнения этого плана зависел от того, как долго продержатся партизаны в Литвиновичах. Ведь нам предстояло построить временный мост через реку Клевень и по нему переправить обозы с ранеными, боеприпасами и продовольствием.

Утомленные боем и форсированным переходом, партизаны впотьмах рубили лес, на себе перетаскивали бревна и жерди к берегу. Наконец мост был готов. Но вот беда: лошади вязли в болоте, подводы приходилось перетаскивать на себе.

Сегодня в 6. 00 противник с новой силой обрушил удар на Литвиновичи, ввел в бой танки и бронемашины, поддержанные скорострельными пушками. Из отряда Павловского прискакал гонец. Он сообщил, что патроны на исходе, положение очень тяжелое. Партизаны несут потери. Погибли комиссар кролевчан Григорий Семенович Иванько и бесстрашный Ваня Богдановский, на счету которого 93 уничтоженных фашиста, тяжело ранен политрук Крусевич.

Донесение написано рукой Мазуренко. В конце он. пишет, что сам ранен в обе ноги осколком снаряда. Спрашиваю у связного:

«Как Иван Минович? » — «Смотреть страшно, — ответил он, — потерял много крови, но из строя не выходит, помогает Павловскому».

Им послали четыре воза патронов и взводы Дегтева и Киселева, которые зашли оккупантам в тыл со стороны села Локни и оттуда ударили по боевым порядкам наступавших. Прорвавшись к селу на самой опушке леса, партизаны выручили из беды блокированное противником отделение Горланова. С криками «Ура! » они опрокинули передовую цепь гитлеровцев и соединились с группой Бориса Федоровича Голубева, которая со взводом Тетеркина занимала центральный участок обороны.

В последнюю атаку противник обрушил весь огневой удар. Пехота шла в рост, укрываясь за танкетками и бронемашинами. Передняя бронемашина въехала на сельскую улицу, фашисты зацепились за крайние хаты. Создалась угроза прорыва обороны. Павловский ввел последний резерв — взвод кролевчан, штабистов и отделение охраны. Командовал ими политрук Семен Иванович Нелен.

Расчет ротного миномета Петра Гаркавенко открыл беглый огонь по прорвавшемуся противнику. С противоположной стороны минометчиков поддержали два станковых пулемета из группы политрука Кролевецкого отряда Павла Ивановича Подуреми.

Издали виднелась пожарная вышка, а на ней — маленькая, щуплая фигурка девушки, освещенная багровым пламенем горевших вокруг домов. Литвиновичская комсомолка Таня Быкова только что вступила в отряд и по заданию Павловского с пожарной вышки вела наблюдение за противником и корректировала огонь минометчиков.

Раненная в плечо и бедро, она свой пост не оставляла. Но вот фашистский снайпер нанес ей третье смертельное ранение.

Группа Нелена хотела контратаковать врага, но помешал пулемет, бивший из бронемашины. Коммунист-путивлянин Георгий Юрченко по-пластунски подполз к вражеской машине и метнул связку гранат. Пулемет замолчал. Тогда партизаны бросились в атаку. Первым шел фельдшер Антон Землянко. Фашисты попятились назад. Успех контратаки закрепило отделение Копейкина. Захватив у бегущих фашистов два станковых пулемета, они развернули их и добили всю группу.

Сто восемьдесят солдат и офицеров потеряли гитлеровцы в литвиновичском бою. К 11 часам Кролевецкий отряд и группа Павловского под напором противника вынуждены были отойти к селу Воргол. Отход прикрывал взвод летчика Борисова и политрука Луки Егоровича Кизи. Противника они задержали на добрых полтора часа, сами же не смогли прорваться к Ворголу и взяли направление на Старую Гуту, в Брянские леса.

Выбив группу Борисова из Литвиновичей, фашисты двумя батальонами начали наступление на Воргол, одновременно предприняв обходный маневр со стороны Зазерок.

Много бед принесли нам термитные снаряды. Подожженные ими сельские хаты пылали, словно огромные факелы. Несмотря ни на что, партизаны держались крепко.

После небольшой артподготовки фашисты в полный рост снова пошли в атаку. На расстоянии пятидесяти метров глуховчапе открыли шквальный огонь. Первая цепь наступавших была скошена, вторая залегла. Вскоре фашисты снова повторили атаку

и опять неудачно. Не принесло оккупантам успеха и наступление на Шарповку. У обочины дороги, по которой шли танки, лежал в секрете боец Шалыгинского отряда Григорий Петрович Маслов. С миной в руке он пополз навстречу головному танку. Как произошло дальнейшее, никто не знал. Видели только то, что танк подорвался, а уже ночью, после боя, невдалеке от подбитой машины нашли изуродованное тело Маслова. Остальные три танка были подбиты из 45-миллиметровой пушки. Атаку пехоты, лишенной поддержки танков, шалыгинцы отбили ружейно-пулеметным огнем.

Под Зазерками и у Старой Шарповки немцы потеряли 85 человек. Атаки их не прекращались до темноты. Как только сгустились сумерки, наши оперативные группы отошли. Однако пришлось оставить несколько бойцов, которым было приказано периодически постреливать, чтобы создать видимость нахождения

партизан в обороне.

22 июня. К утру все отряды собрались в лесу Марица. Неизвестна была только судьба группы Борисова, состоявшей из сорока партизан. Двухдневный ожесточенный бой, форсирование реки, утомительный ночной марш изнурили людей. Стоило человеку присесть, как он тотчас же погружался в глубокий сон. Необходима была передышка.

Брешь в кольце окружения была пробита, путь в Брянские леса расчищен. Но уходить от Конотопско-Курской магистрали не хотелось. Оккупанты восстановили разрушенные нами мосты, и снова один за другим идут па Курск вражеские поезда с войсками, боеприпасами и техникой. Поэтому из леса Марица соединение двинулось па юго-восток, ближе к магистрали. Нужно было во что бы то ни стало сорвать воинские перевозки противника.

Остановились па дневку в селе Окоп. Здесь нас догнала разведка, оставленная наблюдать за действиями врага. Любопытно, немцы весь день прочищали урочища Марица и Довжик, но, конечно, партизан там не нашли.

23 июни. Ночью недалеко от села Ховзовки паши отряды прорвали заградительные заслоны 318-го немецкого полка, форсировали вброд реку Клевень севернее Берюха, прошли в Казенный лес и остановились на отдых в двух километрах от села Бруски. Мы подвели итог деятельности соединения за последние две недели. Цифры побед внушительны. Партизаны уничтожили свыше семисот солдат и офицеров, подорвали десять грузовых автомашин, танк и танкетку, железнодорожный мост на реке Реть протяженностью в 50 метров и три моста на грунтовых и шоссейных

дорогах общей длиной 375 метров, пустили под откос три эшелона с войсками и техникой противника.

24 июня. Гитлеровцы вновь подтянули резервы и выставили вокруг нас сильные заставы. В деревнях Петуховка и Вегеровка расположились немецкие полки, в Берюхе — мадьярский заслон.

Оккупанты, видно, твердо решили уничтожить наши отряды. Мы им теперь — как кость в горле. На Курском направлении начались ожесточенные бои. А на главной магистрали, по которой они снабжают этот участок фронта, в каких-нибудь ста пятидесяти километрах от переднего края чуть ли не ежедневно происходят крушения поездов.

В такой обстановке нельзя избавиться от тяжелых оборонительных боев. Гитлеровцы будут навязывать их нам, пока отряды не отойдут от железной дороги. Нам же пока нет смысла уходить. Здесь ахиллесова пята противника, здесь наша помощь фронту будет наиболее полезна.

В оборонительных боях мы тоже выигрываем: во-первых, наши потери несравненно меньше, чем у противника, во-вторых, несколько вражеских полков, составляющих по силе целую дивизию, уже не доехали до Курска и вынуждены впустую гоняться за нами.

Противник вновь угрожает нам окружением.

27 июня. Вчера ночью закончили передислокацию отрядов. Расположились тремя большими группами. В Анатольевских лесах, по обеим сторонам дороги Ворожба — Хутор-Михайловский, находятся отряды: Глуховский и Шалыгинский — слева, Конотоп-ский и Кролевецкий — справа, Путивльский отряд, как самый большой и сильный, расположился в пятнадцати километрах южнее, в Новослободском лесу.

Дороги Конотоп — Ворожба и Ворожба — Хутор-Михайловский идут в непосредственной близости от нас. Это позволит нам при случае нанести удары по Путивлю, Шалыгину, Глухову, Эсмани, Крупцу и лишает противника возможности окружить одновременно все наше соединение.

В полдень вражеская мотопехота, прибывшая на одиннадцати автомашинах с артиллерией, минометами и пулеметами, заняла село Калиши и оттуда повела обстрел Новой Слободы зажигательными снарядами. С первых же выстрелов запылали хаты колхозников. В течение нескольких часов фашисты сожгли в Новой Слободе до пятисот крестьянских дворов, в Калишах — свыше ста, в Линове — тридцать. Партизаны расставили мины на дорогах, по которым должны возвращаться каратели. Вечером на минах взорвались две вражеские автомашины. Убито семнадцать палачей.

28 июня. Разведка сообщила, что противник стянул в Путивль все силы, разбросанные по селам района. Оставленные на местах небольшие гарнизоны настолько напуганы действиями партизан, что в любую минуту могут сорваться с насиженных мест и удрать в Путивль.

29 июня. Утром в штаб пришли две колхозницы. Они жаловались на бойца, который забрал у них сало, картошку, молоко, курицу. Случай этот очень взволновал меня и Руднева. Никогда еще в соединении не было мародеров. Даже в очень тяжелые дни, когда партизаны буквально голодали, никто не обижал колхозников или рабочих, не говоря уже о вдовах или солдатских семьях. А тут такая неприятность! Объявили общее построение. Женщины обошли строй, но виновника не нашли. Тогда я рассказал партизанам о жалобе, и партизаны сами разыскали мародера. Им оказался молодой парень, недавно пришедший в отряд. Воевал он неплохо, участвовал в нескольких сложных разведывательных

операциях. Начался допрос. Я пытался выяснить, что же его толкнуло на такой подлый поступок. Ничего вразумительного он не ответил. Пришлось его арестовать.

Ровно через час снова было назначено общее построение. Перед строем бойцов в присутствии большой группы местных жителей начальник штаба Базыма, чеканя каждое слово, зачитал приказ о расстреле виновного. Наступила гробовая тишина. Вдруг раздался пронзительный женский крик:

— Ой, лышенько, то що цэ робыться! За одну курку людыну стриляты будуть!

Обе женщины бросились ко мне, умоляли помиловать виновного. Стройные ряды партизан как-то сами по себе смешались с жителями. Начался митинг. Люди с гневом осуждали поступок мародера, но никто не требовал расстрела. Всем было жалко парня. Сам он поклялся кровью искупить свою вину. Я отменил приказ о расстреле и думаю, что не ошибся. Фамилию провинившегося умышленно не называю, ибо он искупил свой гнусный поступок верным служением Родине.

Штаб разработал новую операцию по одновременному проведению диверсии на шоссейных и железных дорогах. Так, Глуховскому отряду была поставлена задача взорвать и сжечь мосты и Кориже. Такую же операцию обязывались провести Шалыгинский отряд и селе Маркове, а Конотопский и Кролевецкий отряды — возле теткинских торфоразработок. Минерам Путивльского отряда приказывалось изорван, и сжечь Макшавицкий паром и совершить железнодорожную диверсию на перегоне между станциями Бурынь и Ворожба. Вечером оперативные группы вышли на выполнение задания.

1 июля. Секретарь партийной организации Панин провел собрание в Повой Слободе. В центре села собрались все жители. Яков Григорьевич рассказал людям о международном положении, ходе боев па фронтах и задачах населения по борьбе с гитлеровскими захватчиками. После собрания многие записались в ряды партизан.

К вечеру вернулись оперативные группы. Глуховчане разгромили местный полицейский гарнизон в селе Кориже и взорвали мост через Сейм. Шалыгинский отряд занял село Марково, взорвал и уничтожил паром, захватил мельницу, где оказалось около сорока тонн муки. Две с половиной тонны оставили себе, остальные раздали населению. Конотопский и Кролевецкий отряды взорвали мост узкоколейной железной дороги, перекинутый через Сейм возле Теткина. Оперативная группа Путивльского отряда взорвала Мухановский паром, прервала связь с Путивлем на протяжении одного километра, очистила от оккупантов Бояро-Лежачи, Мухановку, Юрьево, Волынцево, Линово, Калиши и Ивановку.

3 июля. Фашистское командование вновь начало стягивать свои войска против наших отрядов. В селах, расположенных вокруг Новослободского леса, сконцентрировано до трех полков мотопехоты, усиленной танками и артиллерией. Разведка донесла, что против Путивльского отряда выступают мадьярский полк и батальон гитлеровцев. Со стороны сел Новая Слобода, Калиши и хутора Свобода, расположенных вокруг Новослободского леса, мадьяры установили три батареи. Между этими селами постоянно курсируют свыше десятка автомашин с пехотой, три танка и четыре бронемашины. Таким образом, противник закрыл все дороги, связывающие нас с остальными отрядами. Путивльские партизаны оказались в кольце.

5 июля. Три дня происходят стычки и перестрелки. Мелкие группы противника пытаются проникнуть в лес. Трижды мы посылали связных к соседним отрядам, и всякий раз они не могли пройти. Только в четвертый раз двум молодым разведчикам Н. Бардакову и В. Чечеткину удалось пробраться через вражеские заслоны к соседям. Вот как они перехитрили врага. Нацепив на себя для маскировки ветки орешника, разведчики проползли по-пластунски в нескольких метрах от мадьярских дозоров и спустились к болоту. Через заросли камыша и осоки отважные партизаны добрались до противоположного берега. Оставалось пройти самое опасное место — стометровую полосу болотной воды, а дальше— спасительный прибрежный кустарник. Выручила смекалка. Взяв в рот пустотелые камышовые стебли, хлопцы прошли под водой так искусно, что находившийся неподалеку вражеский дозор их не заметил.

6 июля. Вчера весь день противник вел усиленный артиллерийский обстрел Новослободского леса, и особенно по Монастырскому городку. Сегодня в 9 часов утра со стороны Линова фашисты пошли в наступление. Одновременно двинулись цепи противника со стороны села Калиши. Рассчитывая расчленить наши боевые порядки, немцы и мадьяры шли тремя большими группами: первая (ударная) по центральной дороге, ведущей к городку, где располагались штаб и санитарная часть отряда, вторая — по восточной опушке и третья, с обозами, огибала лес с севера. Ударной группе гитлеровцев удалось продвинуться по оврагу, заросшему кустарником, почти к центру леса и отрезать штаб и обоз с ранеными от группы Коренева, состоявшей из пятой и третьей рот.

Все наши резервы были введены в бой. Оставшиеся в штабе отделение разведки и взвод комендантского управления заняли круговую оборону по склонам оврага в трехстах метрах западнее монастырских стен.

Создалось такое серьезное положение, что каждому было ясно: победу мы можем вырвать ценой больших жертв. Враги наседали со всех сторон. На одного партизана приходилось по нескольку десятков фашистских солдат.

В такие моменты, когда смерть подходит вплотную, люди стремятся быть вместе. Раненые попросили перенести их на линию огня, а те, кто не мог ни двигаться, ни держать в руках оружие, требовали, чтобы под них положили гранаты, привязали к кольцу чеки шнур и конец его дали в зубы: тогда можно будет взорвать себя вместе с подошедшими врагами.

Встретив отчаянное сопротивление партизан на западной опушке и в северо-восточной части леса, противник несколько замедлил темпы своего наступления. Одна вражеская группа шла между болотом и лесом, по дороге, ведущей в тыл расположения штаба отряда. Вот она подошла буквально на расстояние каких-нибудь двухсот метров. Отделяла нас лишь густая стена зарослей орешника.

Видя угрозу, создавшуюся для всей нашей обороны, Григорий Замула и его бойцы подползли через заросли почти к самой обочине дороги и ударили из пулемета и автоматов по центру наступавшей колонны мадьяр. Огонь партизан был столь неожиданным, что около трехсот наступавших фашистов смешалось и заметалось на дороге. В этот момент в их тыл снизу ударила группа Пятышкина и довершила разгром. Все каратели либо погибли от пуль партизан, либо увязли в болоте.

Несколько групп партизан одновременно открыли ураганный пулеметный огонь по обозу противника. Этот огневой налет вызвал сильную панику среди фашистов.

К 5 часам вечера немецкие цепи снова пошли в атаку. В роте Карпенко кончились патроны. Федор поднялся во весь рост и с криком «За Родину! », «Бей фашистов! » бросился врукопашную. За командиром дружно поднялись бойцы. Натиск партизан был настолько дерзким, что фашисты в панике откатились назад.

Па северном участке обороны Вано Рехвиашвили близко подпустил роту противника к своему пулемету и так по ней полоснул, что мало кто из фашистов уцелел.

К 19. 00 с северо-западной окраины леса подошли вражеские танки. Начался сильный артиллерийский обстрел. Гитлеровцы снова пошли в наступление. Отчетливо слышались пьяные выкрики и были видны перекошенные злобой лица фашистов. Между тем у большинства партизан кончились патроны. Мы приготовились к последней рукопашной схватке. В это время, словно по мановению волшебной палочки, раздались звуки «Интернационала». Партизаны были удивлены: кто мог петь «Интернационал» в тылу у

немцев? Оказалось, что его пели наши верные боевые друзья конотопцы и кролевчане, Узнав от связных о тяжелом положении нашего отряда, они оставили раненых в лесу и поспешили к нам на помощь.

Подойдя к первому поселку теткинских торфоразработок, быстро заняли исходный рубеж в тылу вражеских заслонов.

Первой поднялась любимая всеми партизанская певунья, всегда веселая, жизнерадостная восемнадцатилетняя комсомолка Вера Сугоняк. Громко, во всю силу своего прекрасного звонкого голоса она запела:

Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов...

И вдруг, подобно молодой сосенке под топором дровосека, Вера рухнула наземь. Вражеская разрывная пуля угодила прямо в сердце. Но партизаны уже дружно подхватили слова пролетарского гимна. Сквозь треск автоматов и беспорядочной винтовочной стрельбы слова «Интернационала» четко доносились до нас, на Монастырскую гору. В едином, неудержимом порыве все мы ринулись в штыковую атаку.

— Никто не даст нам избавленья:

Ни бог, ни царь и ни герой...

волнующе и широко неслось над лесом и лугом.

Ошеломленные фашисты дрогнули. Некоторые из них в беспорядке отступили ко второму и третьему поселку теткинских торфоразработок.

Путь на юго-восток стал свободен. Противник потерял только убитыми 180 солдат и офицеров. Партизаны захватили 45-милли-мстровую пушку, крупнокалиберный пулемет, 6 станковых пулеметов, 7 минометов, 25 винтовок, походную кухню, 13 лошадей и много другого имущества.

В этом тяжелом бою смертью храбрых погибли Григорий За-мула, Тихон Козаченок, Петр Морозов, Василий Рыжков, Василий Чут, Николай Тарасенко, Вера Сугоняк, медсестры Маруся Шмац-кая, Маруся Быкова... Их братская могила в Новослободском лесу всегда будет напоминать грядущим поколениям о простых советских людях, самоотверженно боровшихся против фашизма, за честь и свободу Родины.

В 24. 00 отряд двинулся через первый поселок торфоразработок, деревни Вегеровка, Бунякино и на рассвете вышел к Казенному лесу. При подходе к нему мы видели, как глуховчане и шалыгинцы, тоже пришедшие нам на помощь, ударили по врагу с севера, со стороны Новой Слободы.

Удирая от партизан Кульбаки и Матющенко, гитлеровцы бросили батарею из четырех орудий.

7 июля. На стоянке в Казенном лесу нас догнали конные разведчики, которые сообщили тяжелую весть: фашисты учинили в Новой Слободе зверскую расправу над мирным населением. Они загнали ни в чем неповинных женщин, детей и стариков в дома, заперли их и заживо сожгли. Спрятавшихся людей в погребах забросали гранатами. В довершение своих зверств они забрали в Путивль двадцать два заложника.

К месту этой страшной трагедии была послана группа бойцов и медсестер во главе с Паниным. Они насчитали в Новой Слободе свыше семисот убитых и раненых. На восьмидесяти трех трупах стариков, женщин и младенцев было по нескольку пулевых и штыковых ранений. Оказав посильную помощь оставшимся в живых, партизаны вернулись в соединение. На них, как говорят, лица не было. Молодые девушки-санитарки, которых мы раньше не пускали в бой, щадя их молодость, теперь со слезами на глазах требовали от своих командиров, чтобы их послали на самые опасные задания. Все горели желанием мстить фашистским варварам за зверства в Новой Слободе.

9 июля. После отдыха в Казенном лесу соединение перешло в Анатольевский лес Крупецкого района Курской области. Оттуда мы вновь повернули к Казенному лесу, но уже с другой стороны. В результате этого маневра нам удалось оторваться от противника, выиграть целые сутки, столь необходимые для передышки и выполнения новых диверсий на железнодорожных перегонах Конотоп — Ворожба — Волфино.

10 июля. К нам на стоянку в Казенный лес из Шостки пришли еще восемь патриотов. Из них мы организовали партизанский отряд. Командиром назначили Федота Андреевича Тыдню, комиссаром Игната Кирилловича Смычко. В приказе по соединению указывалось, что Шосткинский отряд на первых порах, пока в его ряды не вольется достаточное количество добровольцев, должен действовать как оперативная группа Глуховского отряда.

Вечером с задания вернулись две группы разведчиков и минеров. Группа Терехова на перегоне Бурынь — Конотоп пустила под откос эшелон противника, груженный танками. Такую же операцию выполнили минеры Островский, Кириченко, Васильев и Диянов на перегоне Бурынь — Ворожба. Кроме того, на шоссе между Вязенкой и Баничами они подорвали миной танк, а экипаж уничтожили.

11 июля. После каждой диверсии гитлеровцы стремятся в спешном порядке наладить движение поездов, интенсивность которого все возрастает. На фронт идут огромные резервы — пехота, танки. Очевидно, фашисты готовят большое наступление. Для борьбы с партизанами вокруг железнодорожных магистралей и особенно в районе крупного узла Ворожба оккупанты стягивают новые силы карателей, а в селах на правом берегу Клевени создают новые гарнизоны. Оккупационные власти снова пустили слух о том, что наше соединение разгромлено, а Ковпак повешен. Тем не менее к нам по-прежнему идут добровольцы.

12 июля. После двухдневной стоянки в Казенном лесу сделали быстрый бросок на северо-запад. Отряды расположились в таком порядке: Путивльский — в районе села Воргол, Глуховский — возле Зазерок, Шалыгинский — у села Кочерги, Конотопский и Кро-левецкий — около Щербиновки.

Двухмесячный рейд соединения по Путивльскому, Шалыгин-скому, Глуховскому, Кролевецкому, Конотопскому, Глушковско-му и Крупецкому районам дал хорошие результаты. Нам удалось дезорганизовать вражеский тыл, остановить следовавшую на фронт дивизию, обратив ее силы против партизан. Таким образом, поставленную перед собой задачу мы выполнили. Оставаться дальше в этом районе, наводненном вражескими войсками, не имея боеприпасов, очень рискованно. К тому же увеличилось число раненых. Решили пробираться в леса Кролевецкого района.

Высланные вперед разведчики на рассвете напали на спящий вражеский гарнизон в селе Камень, которое расположено между Литвиновичами и Мутиным. Стоявшая там вражеская застава закрыла нам выход из Путивльского района. Неожиданное нападение партизан вынудило гитлеровцев, не приняв боя, отойти. Соединение форсированным маршем по проселочной дороге прошло север'нее Мутина.

В полукилометре от шоссе Конотоп — Кролевец путь преградил спешно выгруженный из эшелонов артиллерийский вражеский полк. Гитлеровцы открыли такой интенсивный огонь из скорострельных пушек, что во избежание потерь пришлось отказаться от намерения пересечь шоссе и повернуть на северо-восток по направлению к Брянским лесам.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 Следующая ⇒