В Хинельских лесах

3 марта. Вчера, как только сгустились сумерки, поднялась вьюга. Мороз к ночи стал еще злее. Усталость после дневного боя валила людей с ног. Но не об отдыхе думали мы, а о том, как незаметно уйти из Веселого, запутать следы и оторваться от противника. Если не уйдем, то утром враг ринется в бой С новыми силами, а нам драться печем: нет снарядов и мин, на каждый автомат осталось всего по неполному диску патронов, а на винтовку — по обойме. Пришлось дать команду всем отрядам и боевым группам выстроиться в походную колонну и двигаться на Бруски. Впереди пошли разведка и головная походная застава, по бокам боевые охранения прикрывают арьергард.

Петляя по проселочным дорогам и снежной целине, мы прошли мимо Софиевки, Ревякина, Малушина и остановились на дневку в Брусках. Задуманный маневр осуществился. Каратели отстали.

Невдалеке от Брусков расположена деревня Мойсеевка. В ней скрывалась жена комиссара Руднева Домникия Даниловна с семилетним сыном Юриком. Когда Семен Васильевич был здоров, пи у кого по возникало мысли, чтобы забрать их в соединение. У всех было свое горе. Семьи очень многих партизан находились либо в оккупированных врагом селах и городах, либо вообще неизвестно где. Теперь же, видя страдания тяжело раненного комиссара, было решено сделать так, чтобы его верный друг — жена находилась рядом с ним.

Среди ночи Горкунов, Радик и два пулеметчика ворвались на санях в Мойсеевку и подняли с постели Домникию Даниловну с Юриком. Выехав из села на косогор, они дали несколько пулеметных очередей по немецкой управе. Над селом взвилась ракета. Тревога! Заработали минометы. Но всё впустую. Смельчаки, перевалив за горку, рысцой поехали дальше. К. утру Домникия Даниловна и Юрик были в Брусках.

Нужно отдать должное выдержке этой скромной женщины. Видя тяжелое состояние Семена Васильевича, она сумела взять себя в руки, не выдала тяжелых переживаний и делала все, чтобы муж как можно быстрее выздоровел.

Трудно работникам медсанчасти лечить больных и раненых в наших условиях. К тому же иногда необходимо проконсультироваться, особенно по поводу сложных ранений, с другими, более опытными врачами. А где их взять? И все же партизаны попросили меня найти такого врача, с которым можно было бы посоветоваться о ранениях Руднева и Павловского.

По сведениям связных, в Хуторе-Михайловском жил прекрасный хирург Самохвалов. Но хутор этот занят фашистами. Надо было выкрасть врача у немцев. Похищение его поручили командиру четвертой оперативной группы Пятышкину. Он с радостью взялся выполнять это поручение. С Рудневым его связывала боевая партизанская дружба. С первых дней войны они вместе, сначала в Новослободском лесу, теперь — в объединенном отряде, который стал именоваться соединением. Комиссар помогал Павлу Степановичу Пятышкину, типичному представителю сельской интеллигенции, овладевать военным мастерством. За короткий срок Пятышкин превратился из мирного сельского учителя в боевого партизанского вожака.

Много пришлось пережить пожилому доктору в памятную зимнюю ночь, когда к нему в дом явились вооруженные люди и потребовали немедленно собираться. Только в пути, убедившись, что имеет дело с советскими партизанами и что ему никто не хочет сделать ничего плохого, он пришел в себя. По прибытии в соединение доктор сразу же приступил к делу. Вместе с врачом Маевской осмотрел раненых, дал ценные советы. К утру Григорий Иванович Самохвалов с увесистым узлом продуктов, которые вручили ему партизаны, был благополучно доставлен домой.

4 марта. Вернулся из разведки Ефим Федоров с двумя товарищами. Они были оставлены для наблюдения за действиями противника в районе села Веселого. Разведчики рассказали интересную историю. Утром, после нашего ухода, гитлеровцы и мадьяры вошли в село. Они мобилизовали все население на рытье могил. В полдень устроили похороны. Но в это время в чистом морозном небе появились три немецких бомбардировщика, которые приняли траурную процессию своих собратьев за колонну партизан и добросовестно разбомбили их. Количество гробов и могил увеличилось.

Хлопцы передали мне дневники убитых ими офицера и ефрейтора. Вот что писал офицер: «1 марта батальон отошел в Холопов, где хоронили убитых. Германские самолеты бомбили Веселое, но партизан там уже не было, зато сильно пострадали наши части. Только в нашем подразделении убитых трое и десять ранено».

В дневнике ефрейтора значилось: «28. 11. 42 года в 5 ч. 15 м.. мы вели перестрелку с партизанами в Черневом. Оттуда двинулись на Шалыгино, где у нас завязался бой с немцами, которые приняли нас за партизан. Из Шалыгина пошли на Веселое и в 9 ч. 15 м. вступили в бой, который длился до 20. 00.

Батальон понес очень большие потери. В 3-й роте убито 13,. ранено 28, во 2-й роте убито 11, ранено 29, в 1-й роте убито 9. С наступлением темноты мы ушли на Путивль. В Веселом было очень много партизан».

Догоняя соединение, наши разведчики в селе Анатольевке встретились с вражеской разведкой. Их было 12 человек. Пришлось принять бой. Трех фашистов убили, одного пленили. Он рассказал, что оккупанты расположились в Шалыгине и Глухове и подтвердил имеющиеся у нас сведения о потерях фашистов в веселовском бою.

Конная разведка доложила, что оккупанты мобилизовали все подводы чуть ли не во всем Шалыгинском районе и теперь колоннами движутся на Бруски. Село Неониловка, через которое мы рассчитывали пройти в Хинельские леса, занято противником. Пришлось на ходу менять маршрут.

Из Брусков мы вышли к Новой Слободе, а там направились на Стрельники. Остановились на дневку в Ротовке, затем двинулись, дальше на Волокитино, Сутиски, Тулиголово, Землянку.

5 марта. День провели в Гуте. С наступлением темноты двинулись мимо Собичева, Гремячек, Воздвиженского. Утром расположились в Говорунах. Возле этого хутора наш авангард столкнулся с немецкой разведкой и полностью уничтожил ее.

6 марта. Вечером мы проследовали через Горелые Хутора и Ни-китовку и поздней ночью скрытно подошли к селу Свесса. Оперативные группы Карпенко, Пятышкина и Кудрявского под общим командованием Бордашенко быстрым броском ворвались в центр села и разгромили застигнутый врасплох гарнизон противника.

7 марта. Соединение достигло зоны Хинельских лесов. Остановились в Родионовке. Была сильная метель. Партизанам разрешил отдохнуть, ибо в такую погоду гитлеровцы не отважатся преследовать нас.

Лучшие хаты отвели под походный госпиталь. С Базымой и Паниным проведал раненых. Медики самоотверженно борются за их жизнь. У бойца Тимофеева началась гангрена руки. Врач Ма-евская решила ее ампутировать, хотя не имела для этого ни соответствующего хирургического инструментария, ни анестезирующих средств. При керосиновой лампе, простой ножовкой да самодельным ланцетом, промытым в самогоне-перваке, она отрезала ему руку. Раненый мужественно перенес операцию, которая прошла благополучно.

Штаб подвел итоги боевой деятельности соединения с 20 ноября 1941 года по 5 марта 1942 года. Отмечая доблесть и мужество, проявленные личным составом в боях с немецко-фашистскими захватчиками, командование представило к награждению орденом Ленина Руднева, Курса, Островского, Юхновца и Павловского, орденом Красного Знамени — Коренева, Базыму, Карпенко, Цимбала, Панина и других. Всего более ста человек было представлено к правительственным наградам.

По пути следования отрядов и особенно здесь, в Родионовке, в соединение вступило много добровольцев. Ни лютый мороз, ни метель не останавливают людей, решивших бороться за свободу Родины. В большинстве это колхозная молодежь и военнослужащие, попавшие в окружение. Есть участники гражданской войны и даже совсем пожилые люди, воевавшие еще в 1904 году у стен Порт-Артура. Среди них Петр Петрович Королев 1878 года рождения, Федор Филиппович Дроздов 1879 года рождения, Агафья Матвеевна Решетняк 1886 года рождения, а также Велос, Жариков, Зинченко, Иванько, Макаренко, Стариков, родившиеся в 90-х годах прошлого века. Ненависть к завоевателям, неодолимое желание скорее очистить от оккупантов свой поруганный край привели их в партизаны. Многие принесли оружие: кто берданку, кто охотничью двустволку, кто автоматы немецкого производства.

Необходимо срочно вооружить новое пополнение, ведь около ста человек не имеют оружия. Поэтому мы вынуждены передислоцироваться в район села Хвощовка Ссвского района. Там в конце 1941 года происходили большие бон и под снегом может быть оружие и боеприпасы.

8 марта. Вчера из села Ломленки приезжали связные Хомутовского отряда. Старший связной — старый наш знакомый Попков — на совещании в штабе рассказал, что отряд их вырос и окреп, смело нападает на вражеские гарнизоны, устраивает засады на дорогах, проводит диверсии. Командование отряда перешло от Попкова к Покровскому — боевому и энергичному офицеру Красной Армии. Хомутовцы давно мечтали совершить налет на железнодорожный узел Хутор-Михайловский, но им одним это не по силам.

Мы решили помочь соседям. Хомутовскому отряду выделили группы Пятышкина и конную разведку. Ночью Покровский со своими и нашими партизанами вплотную подошел к Хутору-Михайловскому. По сигналу ракеты они рванулись вперед и с ходу овладели железнодорожной станцией.

13 марта. В течение трех суток соединение двигалось по маршруту: Родионовка — Ломленка — Хинель — Хвощовка. Шли мы по селам зоны Хинельских лесов и радовались большим изменениям, происшедшим за два месяца. До этого хинельские партизаны жили в лесных трущобах, боялись показаться в селах. Теперь же здесь настоящий советский партизанский край, который расположен треугольником в стыке Сумской, Курской и Орловской областей.

Небольшие партизанские группы, оставленные нами во время первого посещения этих мест, выросли в крупные отряды. Здесь успешно действуют Хомутовский, Эсманский, Севский, Ямпольский отряды, а также отряд, сформированный из военнослужащих во главе с офицером Гудзенко. В этих отрядах по триста и более человек. Все они поддерживают постоянную связь между собой и отрядами партизан Орловской области, базирующимися в южной зоне Брянских лесов.

Наш приход в Хинельский партизанский край совпал с подготовкой гитлеровцев к большой операции против партизан этой зоны. Перед началом общего наступления ряды противника были усилены частями 105-й венгерской дивизии, которая пришла вслед за нами из Путивльского района. Намереваясь блокировать Хинель и отрезать партизанам путь на Брянщину, оккупанты расставили заслоны и засады между Хинельскими и Брянскими лесами.

У советских партизан выработалось неписаное правило: в случае проведения гитлеровцами крупной карательной операции против одного или нескольких партизанских отрядов все отряды и соединения, находящиеся по соседству, образуют единый штаб, который оперативно руководит боевыми действиями. Сложная обстановка и прямая угроза окружения потребовали создания такого штаба и в Хинельских лесах.

19 марта. Вот уже четыре дня партизаны от темна до темна ищут под снегом оружие. На полях, в долинах, в ярах, в лесу набрали несколько десятков винтовок и более 15 тысяч патронов. Оккупанты уже закончили перегруппировку своих сил. На дальних подступах к Хинелю завязались бои. По данным разведки Хомутовского отряда, села Старшее, Седино и поселок Старшенькое заняты гитлеровцами.

Объединенный штаб зоны Хинельских лесов поручил Хомутовскому партизанскому отряду под командованием майора Кочуры уничтожить там фашистов. В помощь ему выделена оперативная группа во главе с Кульбакой и Курсом, усиленная одним батальонным минометом и 45-миллиметровой пушкой. На рассвете они отправились в расположение Хомутовского партизанского отряда. Туда же вышли оперативные группы — одна Эсманского отряда в количестве семидесяти человек, две Копыненского и Дмитриевского отрядов.

Совместными усилиями гитлеровцы были разгромлены. Но и партизаны понесли большие потери. Пашу разведку гитлеровцы пропустили к поселку, а когда к месту засады подошла вся группа, они открыли пулеметный огонь. Погибли двенадцать человек, в том числе помощник начальника штаба соединения Николай Михайлович Курс. Тяжело смириться с мыслью, что больше нет среди нас этого мужественного человека, настоящего коммуниста. Хлопцы в шутку называли его профессором минного дела.

Несмотря на огромную занятость по штабу, ни одна ответственная операция по минированию не проходила без его участия. Каждую свободную минуту Николай Михайлович возился с минами: то сам изучал какую-то новую систему, то объяснял товарищам «тайны» только что познанного минного механизма. Частенько Базыма с опаской поглядывал поверх очков на своего помощника и, тяжело вздыхая, говорил: «Ох, Николай, чувствует мое сердце, что своими минами ты отправишь всех нас на небеса».

Воевал он отчаянно, бил оккупантов беспощадно, всегда рвался в самую гущу боя.

20 марта. Во второй половине дня на дороге к Воскресенке Севского района, где расположился Конотопский отряд, показалась толпа женщин, стариков и детей. Они бежали со стороны Севска. Там фашисты жгут дома, все уничтожают на своем пути.

Учитывая, что враг имеет большой перевес в силах и технике, конотопцы, не приняв боя, отошли к хутору Слепухино и заняли оборону. Этот отход партизан противник принял за отступление. Главные силы его находились в Воскресенске, а авангард двигался к хутору. Обнаглевшие в расправах с мирным населением венгерские фашисты шли беспечно, даже не выслав разведку. Партизаны под командованием Гаврилова и Кочемазова кинжальным огнем и в рукопашной схватке уничтожили их. На месте боя осталось 39 трупов и 25 тяжело раненных фашистов. С нашей стороны пали смертью храбрых Сухопарский, Холбунов и Ювко.

Вскоре у хутора Слепухино гитлеровцы повели наступление со стороны Лемешовки на наши главные силы, расположенные в Хвощовке. Здесь их встретили партизаны Саганюка, Кульбаки и Лысенко. Группы бойцов под командой Хмары, Шишова и Хоменко с близкого расстояния внезапно обрушили на врага шквальный огонь из пулеметов и вынудили его залечь. Орловчанин Михаил Жук предложил повторить испытанный в веселовском бою метод — не давать врагам подниматься, морозить их на снегу. Разумный совет бойцы восприняли как команду. Стоило мадьярам поднять голову, как сразу же по ним открывали сильный огонь. Таким образом, при тридцати пятиградусном морозе они пролежали на снегу три часа. Потеряв 154 человека убитыми, хортисты отступили. Но в 15. 30 снова пошли в атаку. На левый фланг обороны Шалыгинского отряда при поддержке двух крупнокалиберных пулеметов, установленных на высотках, наступало до трехсот фашистских солдат. Враг рассчитывал штурмом ворваться в село, но в самом начале боя один вражеский пулемет был подавлен нашими минометчиками, а через полчаса замолчал и второй.

Искусно используя складки местности, помощник начальника штаба Шалыгинского отряда Григорий Лукич Якименко подполз к вражескому пулемету и из автомата уложил расчет, состоявший из четырех унтер-офицеров. Быстро развернув пулемет, он ударил по мадьярам. В стане врага поднялась паника. Воспользовавшись ею, Саганюк поднял отряд в контратаку, опрокинул противника и погнал его на Лемешовку.

К концу дня на участке отряда Саганюка со стороны Лемешовки противник предпринял новую атаку, но и она захлебнулась. С наступлением темноты фашисты отошли на исходные позиции, потеряв на поле боя 109 человек убитыми, в том числе четырех офицеров.

21 марта. Боец Василий Желябовский под Слепухином взял в плен румынского ефрейтора. На допросе в штабе пленный рассказал, что румынские солдаты не хотят воевать за Гитлера. Немцы им не доверяют, относятся очень плохо, издеваются. Получен приказ самого Гиммлера немедленно уничтожить партизан в Хинельских лесах. Ожидается подход новых гитлеровских частей.

Показания румынского ефрейтора подтверждались всем поведением противника, который вскоре предпринял широкие наступательные операции. В Хинельских лесах настали тяжелые дни. По решению командиров и комиссаров партизанских отрядов зоны Хинельских лесов деятельность объединенного штаба была прекращена. Всем отрядам предписано отойти на север в Брянские леса. Другого выхода не было.

Наше соединение под прикрытием Конотопского отряда выступило из Хвощовки по направлению Алешковичей. На следующий день против нас начала действовать гитлеровская авиация. Передвигались только ночью. Но вот разведка установила, что на нашем пути вражеское командование выставило заслоны и засады. Решили изменить маршрут движения отрядов на Грудскую, Риж-ковичи, Ситное, Каменку, Пигаревку. Послали связных в Ямпольский, Севский и Хомутовский отряды, которые шли вслед за нами, чтобы предупредить их об опасности и помочь выйти из окружения по проверенному нами пути.

24 марта. Ранним утром соединение вошло в село Пигаревку и расположилось на отдых.

26 марта. Получили сведения от Григория Яковлевича Базымы, выехавшего вчера па разведку маршрута до Старой Гуты. Он сообщил, что вражеских войск нет, путь свободен, а лесное село Старая Гута, насчитывающее до 380 дворов, удобно для обороны и размещения всех отрядов и обоза. Село находится на опушке огромного массива Брянских лесов, на самой северной точке Украины. Справа в соседних селах Белоусовке и Стягайловке может расположиться Хомутовский отряд, слева в селе Новая Погощь — отряд Гудзенко, а на западе, ближе к Десне, — Эсманский и Ямпольский отряды. На северо-востоке от нашей группировки на берегах Нерусы стоят отряды Сабурова и орловских партизан.

27 марта. Старую Гуту партизаны нашего соединения, наверное, запомнят на всю жизнь. Хороший, радушный живет здесь народ. Все без исключения жители села не только сочувствуют партизанам, но и помогают всем, чем могут.

Не успели мы разместиться, как в штаб стали прибывать добровольцы. Принимаем прежде всего бойцов и командиров Красной Армии, скрывающихся после выхода из окружения у местных жителей.

28 марта. На подходах к селу выставили заслоны и дозоры. Разведчики отправились по селам и в райцентры. Оперативная группа капитана Бордашенко совершила налет и разгромила гарнизон противника в местечке Глазово Брянской области. Весь остальной личный состав соединения занят учебой. Каждая минута свободного времени используется для изучения оружия и тактики боев в тылу врага. Люди должны знать технику противника лучше отечественной, ибо наше соединение вооружено главным образом трофейным оружием, а оно у фашистов разное. Тут и бельгийские пистолеты, французские винтовки, финские автоматы, чешские пулеметы, итальянские гранаты и даже японские пушки. Ведь на гитлеровскую Германию работает вся европейская военная промышленность.

30 марта. Минеры взорвали железнодорожные пути узкоколейной дороги между станциями Зерново и Гута и железнодорожный мост на двадцатом километре от Середина-Буды.

1 апреля. Получив передышку, мы приняли все меры к тому, чтобы лучше организовать тыловые службы и шире развернуть массово-политическую работу среди населения.

Сводки Совинформбюро, которые мы теперь принимаем регулярно, размножаем не вручную, как раньше, а на типографском станке. Его захватили при разгроме одного из гарнизонов противника. Яков Григорьевич Панин при горячей поддержке Руднева организовал настоящую типографию. Партизаны-печатники Мудрик и Пушкин и две девушки-наборщицы каждый день приносят пухлые пачки листовок, а наши агитаторы разносят их по селам.

Организовали мы и оружейную мастерскую. Партизаны подбирают поломанное и разбитое оружие, а оружейники Соловьев и Воронов чинят и собирают его.

Рядом с оружейными мастерскими появилась портняжная. Местные женщины помогают перешивать трофейное немецкое и венгерское обмундирование.

Но передышка, по-видимому, будет непродолжительной. Вчера с помощью старогутинцев наши хлопцы разоблачили двух немецких шпионов и их пособницу. На допросе выяснилось, что один из них — сын бывшего кулака из села Большие Вирки Трубчевского района, а его напарник — местный лесник, в прошлом кулак. По заданию Рыльского управления полиции они незаметно пробрались в расположение соединения, чтобы выяснить силы и дислокацию наших отрядов. Оба расстреляны.

2 апреля. Разведка выяснила, что гитлеровцы готовят карательную экспедицию против партизанских отрядов, находящихся в районах между Десной и Нерусой. Фашисты уже заняли село Жихово. На совещании командиров отрядов мы решили опередить врага, опрокинуть его расчеты.

3 апреля. По разработанному мною плану соединение совместно с Хомутовским партизанским отрядом провело операцию по уничтожению расположившегося в Жихове 3-го батальона 51-го мадьярского карательного полка.

В 3 часа ночи оперативные группы Путивльского и Хомутовского отрядов незаметно для противника подошли вплотную к околице села и заняли исходные позиции. Через пятнадцать минут по сигналу ракетой две наши пушки и шесть минометов обрушили огонь по спящему противнику. Вслед за артналетом бойцы ворвались в село.

В центре села два мадьярских офицера пытались остановить бегущих солдат. Возле них собралась большая группа. Разведчик Степан Фомиченко швырнул в нее одну за другой две гранаты. На помощь ему подоспели бойцы отделения Владимира Павлова. Партизаны из девятой группы Исаев, Высоцкий и Марков, увлекая за собой товарищей, с криком «Ура! » ринулись вперед. Справа ударили партизаны Фетисов и Петренко.

Не выдержав натиска, мадьяры покатились назад и попали под огонь зашедших им в тыл бойцов Деркача и Кушнира. Началась паника. Бросая оружие, шинели, головные уборы, оккупанты, охваченные безумным страхом, мчались через села Гутка и Ожинка на станцию Победа.

Наперерез отступавшим устремилась вторая ударная группа капитана Бордашенко. Она успела подойти к станции Победа, замаскироваться на опушке леса и встретить бегущих ружейно-пулеметным огнем.

Два отделения, возглавляемые политруком Григорием Лысенко и помощником командира группы Валентином Ермолаевым, атаковали вражеский обоз, захватили двадцать подвод с радиостанцией и документами штаба венгерского батальона. Из восьмидесяти вражеских охранников спаслись лишь немногие.

Вслед за первой группой из Жихова бежали толпы мадьяр. Услышав впереди стрельбу, они повернули на юг, в направлении села Церковщины. Но тут на развилке дорог их встретили автоматчики волжанин Чусовитин И казах Михайлов. Отважные комсомольцы вдвоем вступили в бой против целой толпы врагов. Но мадьяры даже не пытались отстреливаться. Сломя голову бежали они, оставив на дороге более тридцати убитых и раненых.

Подоспевшие на помощь Михайлову и Чусовитину бойцы захватили еще десять подвод с упакованными ящиками, но в них оказались не боеприпасы, как мы думали, а детская и женская одежда, самовары, тарелки, швейные машины и другое добро советских людей.

В 12. 00 Жихово было полностью очищено от фашистов. В этом бою противник потерял убитыми 197 человек, из них 14 унтер-офицеров. Пять солдат и один капрал взяты в плен. Наши потери — один раненый боец. Вот что значит неожиданный ночной удар!

Партизаны захватили несколько пулеметов, много винтовок, патронов, гранат, лошадей, шинелей, пишущую машинку. Захвачены несгораемый ящик, штампы, печать, штабные документы и много другого воинского имущества и снаряжения противника.

8 апреля. Четверо суток наше соединение, а также соседние отряды усиленно разведывали расположение сил противника и тщательно готовились к предстоящим боям с карателями, блокировавшими южную опушку Брянских лесов.

Ценные сведения добыл командир разведгруппы Путивльского отряда Федор Горкунов. Данные о дислокации частей, выделенных гитлеровским командованием для борьбы с партизанами, полностью использовали при разработке плана нанесения предупредительного контрудара по вражеским гарнизонам.

9 апреля. В Старой Гуте в нашем штабе состоялось совещание всех командиров украинских, брянских и курских партизанских отрядов южной зоны Брянских лесов.

На нем обсудили вопрос о проведении совместной операции по разгрому гитлеровских гарнизонов в крупных селах Середина-Буде и Чернацком. По предложению Сабурова нанесение удара по Середина-Буде было поручено Эсманскому, Севскому отрядам и Суземскому партизанскому отряду имени 24-й годовщины РККА. Общее руководство этой частью операции возлагалось на Александра Сабурова.

Разгром чернацкой группировки был поручен нашему соединению. Ему придавались отряды Хомутовский (командир Покровский), Ямпольский (командир Гнибеда) и военнослужащих (командир Гудзенко).

10 апреля. Чтобы занять Чернацкое и поставить сильные заслоны в Жихове и по дороге от Новгорода-Северского в селе Красич-ке, мы организовали три ударных группы, командирами которых назначили Бордашенко, Кочемазова и Саганюка.

Рано утром, когда чуть забрезжил рассвет, бойцы Бордашенко с севера подошли к Чериацкому. Расположение постов противника нам было известно. Партизаны разбились на три группы и, незаметно обойдя посты, ворвались в село. Одновременно туда же проникли партизаны, возглавляемые Кадоркиным, Дещенко, Акименковым и Ларионовым.

Каратели не ожидали налета. В панике они выскакивали из хат в одном белье и бежали в направлении Середина-Буды и хутора Ромашково.

Труднее пришлось группе Кочемазова. От села Великая Березка и хутора Ефаня она проследовала к хутору Лукашенковскому и здесь попала под сильный огонь заставы противника. Не имея достаточных средств для подавления его огневых точек, партизаны вынуждены были занять оборону на опушке леса севернее хутора.

Фашисты начали поджигать крайние хаты. Партизаны решили помешать им уничтожить народное добро. Пулеметчик Цветков переменил позицию и скосил пятерых поджигателей, но гитлеровцы успели свершить свое черное дело. Три постройки загорелись, весенний ветер перебросил пламя на соломенные крыши соседних усадьб, и вскоре вся северная часть хутора заполыхала. Прикрываясь дымом, захватчики сконцентрировали силы в центре хутора и подтянули подкрепление из Пигаревки. В общей сложности они собрали не менее четырехсот солдат, вооруженных пятнадцатью станковыми пулеметами, батальонными и ротными минометами.

Восьмая оперативная группа Саганюка во втором часу вступила в Красичку, где и заняла оборону, с тем чтобы предупредить подход гитлеровцев из Новгорода-Северского.

В 9 часов утра противник создал сильные группировки в местечке Середина-Буда и хуторе Ромашково и с двух сторон повел наступление на Чернацкое, пытаясь одновременно отрезать путь отступления на Великую Березку.

Оперативная группа капитана Бордашенко, имея в своем составе всего около ста человек, заняла оборону на фронте до четырех километров и в течение пяти часов вела ожесточенный бой с противником.

По всей линии обороны напряжение боя доходило до предела. Ваня Кириченко — скромный паренек из глубинной украинской деревушки — с четырьмя товарищами более двух часов отбивал атаки противника и удержал рубеж до подхода бойцов, посланных командиром к нему на помощь.

В центре, как сказочные богатыри, стояли насмерть партизаны Бывалина. К полудню на талом снегу против их сектора валялось около сотни убитых. Но силы были явно неравны. Патроны заканчивались, а к селу спешила вторая крупная группировка карателей из хутора Ромашково. Фашисты зажгли крайние хаты и ворвались в село. Партизанам пришлось отойти. Отход прикрывал рядовой Иван Крылов, недавно пришедший к нам из окружения. Перебегая от хаты к хате, он искусно работал ручным пулеметом и почти на час задержал продвижение врага. Оставшись невредимым, догнал он свою группу.

В этом бою было уничтожено около ста солдат и офицеров противника, захвачено 36 саней и 50 повозок, ручной пулемет, несколько тысяч винтовочных патронов и другое имущество.

Однако задача по разгрому противника в Середина-Буде и Чернацком оставалась невыполненной, так как группа Сабурова не развила достаточно активных боевых действий.

11 апреля. В жизни соединения произошло большое событие. К нам прилетел самолет. Летчик сделал несколько кругов над селом и, убедившись, что здесь партизаны, сбросил груз. От сигарообразного тела самолета отделилось несколько черных точек, над которыми раскрылись купола парашютов. Все выскочили из хат, побежали к месту приземления. Видим, кроме груза, с неба спускаются три парашютиста. Это были первые посланцы Большой земли: начальник рации политрук Дмитрий Степанович Молчанов и радисты Коля Грищепко и Катя Коноваленко.

Радость огромная! Наконец-то кончились наши мучения из-за отсутствия связи с центром! Теперь мы сможем и посоветоваться, и доложить о проделанной работе, и попросить помощи в тяжелую минуту.

14 апреля. Рано утром проснулся от приглушенного шепота в сенях. Прислушался и узнал голос Войцеховича:

— Идите спать, сам доложу. Говорят вам, лег Дед только недавно, дайте отдохнуть человеку. Подумаешь, мост взорвали!

Крикнул, чтобы заходили. Вошли Лучинский и Крылов, вытянувшись, козырнули, пытались докладывать по уставу четко и коротко, но сбились.

— Не спешите, садитесь и рассказывайте спокойно, как дело было.

Оказывается, накануне ночью Лучинский проник на станцию Хутор-Михайловский, где у него есть знакомый железнодорожник, наш связной, и хорошо изучил систему охраны моста, что у выхода в сторону разъезда Решающий. Он узнал расположение постов, караульного помещения, время смены часовых, подходы. А сегодня ночью они с Крыловым и еще двумя товарищами подползли к самой насыпи. Крылов притаился у будки и, выждав момент, бесшумно снял часового.

Быстро заложили тол. Поджигая шнур, хлопцы увидели, что к мосту идет вражеский патруль, и кинулись с насыпи вниз. Патрульные заметили их. Стреляя, они взбежали на мост, а в это мгновение мощный взрыв содрогнул землю. И мост, и шесть гитлеровцев, взлетев на воздух, рухнули в воду. Сообщение между Хутором-Михайловским и Унечей было надолго прервано.

15 апреля. Провели реорганизацию медико-санитарной службы. За последнее время соединение разрослось и превратилось в строго организованную боевую воинскую часть. Назрела необходимость изменить порядок медицинского обслуживания личного состава. В каждую роту назначили медсестру. В задачу медсестер входило выносить раненых из боя, оказывать им первую помощь и ухаживать за ними вплоть до отправки в партизанский госпиталь. Теперь работники медико-санитарной службы есть во всех отрядах и группах. Передвижной госпиталь с аптекой является центром. Начальник медсанслужбы Маевская подчинена непосредственно командиру и комиссару соединения.

16 апреля. Разведчики Саганюка установили, что со стороны хутора Лукашенковского противник готовит наступление. Первая неприятельская группа двигается на Великую Березку, вторая — к хутору Дубровка, третья — через хутора Красичка и Поделы на хутор Васильевский, четвертая — на станцию Победа и на Лесное.

В 11 часов утра со стороны Великой Березки против заставы Саганюка показались шесть человек в белых халатах. Застава огня не открыла. Когда они подошли совсем близко, оказалось, что это жители хутора Лукашенковского. Мадьяры под угрозой расстрела заставили их идти в разведку. Не надеясь, что посланные вернутся назад, они открыли огонь и по ним, и по нашей заставе. Партизаны молчали. Усомнившись, очевидно, в присутствии партизан, мадьяры выслали конную разведку.

Политрук Жук с пятью бойцами, находясь впереди заставы, пропустил вражеских конников. Те браво проехали и втянулись в кольцо притаившихся за плетнями партизан. Залп — и на дороге смешались кони и люди. Ехавшие впереди унтер с двумя рядовыми, пришпорив лошадей, понеслись вперед. Но через минуту пули Григория Маслова выбили из седел сначала унтера, а потом обоих солдат.

Семь всадников, замыкавших колонну мадьярской разведки, повернули назад к Великой Березке. На их пути выросли фигуры бойцов, возглавляемых Михаилом Ивановичем Жуком. Они хотели захватить мадьяр в плен, но те выхватили клинки и перешли на аллюр. Отстреливаясь, партизаны отбежали к хатам. Почти поравнявшись с ними, трое мадьяр попадали с коней, прошитые автоматными очередями, четвертый свалился в кювет вместе с лошадью, а трое проскакали дальше. Выбежав из-за укрытий, бойцы, кто с колена, кто лежа, открыли огонь. Из врагов не ушел ни один.

Отвлекая внимание партизан мелкими стычками, противник повел наступление двумя колоннами на хутор Васильевский, где стояла застава Пятышкина. Подпустив цепи наступавших на полтораста-двести метров, партизаны увидели, что мадьярские солдаты впереди себя гонят местных стариков. На верхнюю одежду стариков набросили простыни или белые женские рубахи. У каждого в руках палка, которую издали можно принять за винтовку. Нельзя описать возмущение бойцов этим подлым и коварным приемом врага. Пулеметчики Паникаров и Беляев сделали несколько выстрелов в воздух. Старики оказались людьми бывалыми. При первых же выстрелах они точно по команде повалились в снег. Это намного облегчило действия Пятышкина. Цепи врага оказались открытыми для прицельного огня партизан. И застава ударила, не жалея патронов. Фашисты бежали, оставив на поле десятки убитых и раненых, два станковых и два ручных пулемета, четыре подводы с боеприпасами.

23 апреля. Вся неделя прошла в мелких стычках. Добытые разведчиками сведения неутешительны. Намечается новая крупная карательная экспедиция. Разведчики захватили три «языка», которые подтвердили эти данные. Партизаны начали усиленную подготовку к встрече «гостей». Свободные от боевой службы бойцы вместе с колхозниками день и ночь возводят укрепления.

24 апреля. Противник силой до пятисот человек в составе 3-го батальона 33-го мадьярского полка, остатков недавно разгромленного 3-го батальона 51-го полка, немецкого кавалерийского эскадрона при поддержке четырех противотанковых пушек и двух минометов начал наступление на село Великая Березка.

В 9 часов утра появился вражеский самолет, сделал шесть заходов, отбомбил Великую Березку и Промаховку, зажег несколько хат и улетел. После бомбежки фашисты повели наступление двумя колоннами с хутора Лукашенковского. Одна пошла на Великую Березку через Дубровку, другая — через Промаховку.

Наши силы расположились так: Конотопская оперативная группа Кочемазова находится на пути первой колонны противника в селе Малая Березка, группа Карпенко заняла оборону недалеко ОТ Голубовки в направлении Чернацкого. В Промаховке и Дубровке — застава Кролевецкого отряда под командованием Кудряв-ского. В хуторе Троицкий стоит 45-миллиметровая пушка и батальонный миномет. В хуторе Васильевский — застава второй оперативной группы Замулы. Здесь же расположились две группы Хомутовского отряда, которые по согласованию с нами должны принять участие в предстоящем бою. В Лесной — одиннадцатая группа под командованием Медведева.

При появлении противника наши заставы приняли бой. Особенно тяжело пришлось кролевчанам. Тридцать бойцов во главе с секретарем партбюро отряда Петром Степановичем Дорошенко оказались отрезанными от своих и блокированы противником. Кудрявский, желая выручить их, поднял отряд в контратаку, но мадьяры отбили ее. Сквозь двойную цепь удалось прорваться к осажденным только пулеметчику Николаю Иванову. Он сразу же включился в дело и очень помог партизанам. Под напором во много раз превосходивших сил карателей кролевчане вынуждены были отойти. Группа Дорошенко осталась за боевыми порядками врага в очень тяжелом положении.

Захватив Великую Березку, мадьярские фашисты сожгли 206 домов, расстреляли 200 ни в чем не повинных мирных жителей, 58 женщин и детей угнали в Чернацкое. В хуторе Дубровка они сожгли 23 дома и убили 8 стариков.

Когда мы с Григорием Яковлевичем Базымой приехали на место боя, то увидели, что создалась угроза прорыва всей нашей обороны. Пришлось подтянуть резервы и перейти в контрнаступление. Помощник Кириленко ростовчанин Яков Михайликов под огнем противника вывел наших пушкарей на удобный огневой рубеж. С третьего выстрела наводчик Миша Шатаев из сорокапятки сбил с позиции 76-миллиметровую пушку противника и рассеял конный взвод мадьяр, заходивший слева во фланг нашим наступавшим цепям.

Успех артиллеристов развил начштаба Кролевецкого отряда Иван Минович Мазуренко. Он прекрасно знает военное дело. Заменив убитого минометчика, он удачно подавил вражеский пулемет и вместе с Карпом Игнатьевичем Онопченко поднял отряд в атаку.

Страшна была ненависть бойцов к врагу. Но еще страшнее была ненависть шестнадцатилетнего паренька Жени Устенко из Великой Березки. У него на глазах фашистские варвары заживо сожгли отца, мать, двух сестер и младшего брата. Чудом уцелевший Евгений, спрятавшись в развалинах, подстерег унтер-офицера, огрел его по голове шкворнем, забрал автомат и пришел к нам. Кудрявскому он сказал:

— Буду мстить! Нет мне жизни на свете, пока ходят по земле фашистские выродки.

И он мстил. Когда вражеский пулемет заставил лечь в весеннюю грязь наступавшую цепь партизан, Евгений пополз, к пулеметному гнезду. Огнем из автомата он перебил весь расчет, развернул пулемет и полоснул длинной очередью по подходившему подкреплению противника. Как выяснилось после боя, Женя с малых лет увлекался военным делом, был активистом осоавиахимовской организации села. Он прекрасно владел стрелковым оружием, хорошо ориентировался на местности. Словом, несмотря на юношеский возраст, в первом же бою паренек показал себя зрелым и мужественным воином.

Первым, увлекая за собой бойцов, ворвался в Великую Березку Онопченко. Мадьяры отходили, яростно отстреливаясь. В центре сгоревшего села, в уцелевшем кирпичном здании школы, засела группа фашистов. Отсюда им удобно было держать под огнем наши штурмующие группы. Атака кролевчан могла захлебнуться.

Тогда Григорий Семенович Иванько — бывший работник Кролевецкого райкома партии — по-пластунски пополз к школе. От развалин соседнего дома до школы его отделяла совершенно открытая полоса шириной метров семьдесят. Мадьяры заметили смельчака. Казалось, смерть неизбежна, но Иванько побежал, вернее заметался какими-то акробатическими прыжками вправо, влево, вперед, снова влево... Прыжки его были настолько быстры и неожиданны, что попасть в него оказалось делом нелегким. Подбежав к дому, Иванько одну за другой бросил в окна три гранаты. Фашисты замолчали. Иванько вбежал в здание, за ним уже спешили партизаны. В двух классных комнатах они увидели изуродованные взрывами трупы офицера и пяти солдат.

С противоположной стороны села, где еще были мадьяры, доносились пулеметные и автоматные очереди, треск винтовочных выстрелов. Это партизаны Дорошенко после четырехчасовой обороны с тыла ударили по отходившему противнику.

Сопротивление врага было сломлено. Под ударами партизан противник панически бежал в направлении хутора Лукашенковского. Вражескую группировку можно было бы полностью уничтожить, по группа Хомутовского отряда, стоявшая в хуторе Васильевский, не успела перерезать оккупантам путь отступления, п потому фашисты, хотя и понесли большие потери, все же вырвались из кольца окружения.

26 апреля. Два дня наши разведчики и связные изучали расположение и силы противника, укрепившегося в Середина-Буде, Чернацком, Зернове, Хуторе-Михайловском, Пигаревке, Каменке и Вовне. Добытые сведения говорили о том, что враг усиленно готовиться очистить от партизан южную часть массива Брянских лесов. В штабе соединения состоялось срочное совещание командиров и комиссаров всех партизанских отрядов, действующих в южной части Брянских лесов. Приняли решение провести в ночь с 27 на 28 апреля налет на основные группировки противника, находящиеся в Чернацком, Пигаревке и Середина-Буде.

30 апреля. По плану операции, наше соединение совместно с Хомутовским отрядом должно было уничтожить пигаревскую группировку Врага, состоявшую из 3-го батальона 33-го полка, основных подразделений 1-го батальона 46-го полка и 1-го батальона 32-го полка 105-й мадьярской дивизии.

Против группировки противника в Чернацком должны выступить Ямпольский и Эсманский партизанские отряды и отряд военнослужащих под командованием Гудзенко. Севский отряд и отряд имени 24-й годовщины РККА во главе с Сабуровым нацеливались на разгром гарнизона в Середина-Буде.

У себя в соединении обязанности мы распределили так: на меня возлагалось общее руководство пигаревской операцией, на Руднева — Путивльским отрядом, которому предписывалось нанести основной удар с севера. Глуховский и Шалыгинский отряды под командованием Саганюка зайдут с востока и северо-востока. С юга и юго-запада в заслоне будет находиться Хомутовский отряд Покровского. Конотопский и Кролевецкий отряды оставались в резерве.

С наступлением темноты все группы и отряды вышли на исходные рубежи. Ночь выпала на редкость темная. Еще с вечера лег густой туман, и на расстоянии пяти шагов ничего не было видно. Люди утопали в весенней грязи. Из ложбин по колено в воде бойцы то и дело вытаскивали повозки с грузом.

Высланная вперед разведка успешно заняла хутор Лукашенковский. Через час туда вступили группа Павловского и Кролевецкий отряд. К 23. 00 конотопцы вышли на исходный рубеж в двух километрах северо-восточнее Пигаревки. Остальные оперативные группы и отряды, двигавшиеся другими дорогами, смогли добраться к месту назначения только к полуночи. К этому времени в штаб прискакал Чечеткин и сообщил, что фашисты заняли хутор Обиход, стоящий на подступах к Пигаревке. Этот удивительно смелый шестнадцатилетний паренек сумел пробраться в хутор, до отказа набитый фашистами, и угнал у них лошадь, навьюченную ящиками с патронами.

До начала операции нужно было немедленно уничтожить вражескую заставу в Обиходе, иначе при развертывании наступления она могла бы ударить нам в спину. Окружив хутор, партизаны ворвались в него, и через несколько минут мадьяры были перебиты. Таким образом партизаны расчистили себе путь, но потеряли главное преимущество — внезапность нанесения удара по врагу.

В час ночи группа Кириленко начала артподготовку по северной и восточной окраинам села. Не успели замолкнуть последние орудийные выстрелы, как партизаны Пятышкина, Кульбаки и Саганюка поднялись в атаку. Но мадьяры ответили таким шквальным огнем, что пришлось залечь и отойти на исходные позиции. На место боя я послал Войцеховича с приказом открыть огонь по вспышкам выстрелов противника и снова поднять людей в атаку.

Фашисты опять ответили ураганным огнем. Глуховчанам и шалыгинцам пришлось залечь и хорошенько окопаться. Наступавшая с севера группа Пятышкина зацепилась за крайние хаты села.

Здесь разгорелся жестокий бой. Начинало светать. На узеньком участке метров в двести-триста по фронту непрерывно строчили шесть мадьярских пулеметов: два слева, один справа, а три в центре били из одного блиндажа.

Шишов несколькими меткими выстрелами уничтожил три крайние пулеметные точки. Теперь он навел орудие на блиндаж. Артиллерист припал к окуляру прицела, еще мгновение — и произойдет выстрел. Но вдруг на перекрестии прицельных линий он заметил черную фигуру, подползавшую к вражескому блиндажу. «Кто этот смельчак? — подумал он. — Один нападает на трех вражеских пулеметчиков». В мутном мареве рассвета было видно, как этот герой, не замеченный врагами, подполз вплотную к блиндажу, метнул гранату, вторую, третью и сразу же за их взрывами с криком «Ура! » рванулся к блиндажу. За ним устремились на врага десятки партизан, впереди которых бежал повар Гавриил Ефимович Нестеров. Это он первым увидел результат геройского подвига Степана Фомиченко. Пятнадцать вражеских пулеметчиков и наблюдателей уничтожил гранатами отважный партизан.

Тем временем, к блиндажу от соседнего укрытия спешили мадьяры. Это заметил Нестеров. Автоматной очередью он убил пятерых, а трое повернули назад. Укрытие, из которого они только что выскочили, уже заняли политрук Пыжов и разведчик Василий Чусовитин. Мадьяры были убиты.

Наступательный порыв партизан все нарастал. Увлекая их за собой, Антон Тимофеевич Мирошниченко ворвался в траншеи врага. Короткая рукопашная схватка — и фашисты были выбиты из укрытий. Соседние подразделения партизан, поддержанные огнем группы Мирошниченко, ворвались в село. Бойцы Федора Бывалина побежали к колодцу с высоким «журавлем», а рядом от одного строения к другому продвигались партизаны Якименко. Слева короткими очередями из ручного пулемета строчил вдоль улицы Федор Лепешко. Вдруг замолчал пулемет Мирошниченко. Два смертельных ранения получил Антон Тимофеевич при захвате траншеи.

Отступая к центру села, мадьяры поджигали колхозные постройки. Кругом бушевало пламя, но партизаны упорно продвигались вперед. Возле школы фашисты выкатили навстречу наступавшим партизанам 45-миллиметровую пушку. Но выстрелить они не успели. Онопченко с пятью бойцами ринулся на вражеским расчет. Мадьяры не выдержали и побежали к школе. Шалыгинский наводчик мордвин Беляев развернул пушку в сторону противника и открыл по нему огонь. Отступив к центру села, оккупанты засели в каменных зданиях. Их вторая пушка, установленная прямо на паперти церкви, выпускала снаряд за снарядом по партизанам. С колокольни бил крупнокалиберный пулемет. Отчаянно отстреливались оккупанты из школы и соседних с ней домов. Позиция у врага была выгодной, все подходы простреливались перекрестным огнем.

Наши наступавшие группы залегли. Тяжелее других досталось бойцам Николая Подгорного. Выдвинувшись вперед, они оказались на виду у вражеских пулеметчиков, которые вели непрерывный огонь. Партизаны держались стойко.

Атака Хомутовского отряда тоже захлебнулась. Перебросив к центру села все свои силы, фашисты перешли в контрнаступление. Настала тяжелая минута. Положение спасли пулеметчики Вано Рехвиашвили и Павел Корнилов. Близко подпустив контратакующих, они скосили из «максима» центр вражеской цепи. С восточной стороны ударил длинной очередью Шведов. С запада во фланг со своим отделением зашел Володя Павлов. Своим огнем они внесли полное замешательство в ряды врагов, которые вынуждены были вернуться в укрытие. Вскоре, несмотря на поражение, фашисты вновь предприняли контратаку. Пришлось бросить в бой последний наш резерв — Кролевецкий отряд.

Под прикрытием пулеметного огня Николая Иванова кролев-чане и партизаны соседних групп огородами подошли к сельской площади. К этому времени Беляев из трофейной пушки накрыл орудие мадьяр, стрелявшее с церковной паперти. С криком «За Родину! » к церкви кинулись партизаны Шарьяздан Галиев, Василий Исаев, а также отделение сержанта Фетисова. Окна церкви они забросали гранатами, ворвались внутрь и убили вражеского пулеметчика. Через минуту крупнокалиберный пулемет на колокольне уже бил по оккупантам.

Взятие церкви укрепило наши позиции и вызвало замешательство мадьяр, оборонявших школу и соседние дома. Их огонь ослабел. Воспользовавшись этим, к школе подбежал Женя Устенко и гранатой уничтожил пулеметный расчет. Партизаны Хабарова и Самойленко штурмом взяли здание, стоящее рядом со школой. В школу, служившую оккупантам штабом, ворвался Мычко. В темном коридоре он столкнулся с двумя офицерами. Одного убил, другого взял в плен.

Оборона врага в центре села была прорвана, мадьярские солдаты в панике побежали на юго-запад, но там их метким огнем встретили партизаны, руководимые Покровским. Враги метнулись южнее.

Еще раньше на южную окраину села был послан взвод сержанта Александра Ленкина, чтобы преградить путь отступления мадьярам из Пигаревки. Но не успели партизаны залечь в засаду, как со стороны Хутора-Михайловского показалась рота противника.

Партизаны подпустили гитлеровцев на близкое расстояние и открыли по ним ураганный огонь. Не приняв боя, фашисты разбежались. Произошло это в тот момент, когда из Пигаревки бежали мадьяры. Видя всю эту картину, они свернули на пахоту и помчались мимо нашей заставы в направлении Хутора-Михайловского.

На допросе раненый помощник командира гитлеровской роты, прибывшей из Хутора-Михайловского, сообщил, что для помощи пигаревскому гарнизону скоро прибудет эшелон гитлеровцев. Чтобы преградить путь противнику и уйти от нового, теперь уже не выгодного для нас боя, необходимо было взорвать восстановленный гитлеровцами мост возле разъезда Решающий. К нему на тачанках выехали наши испытанные минеры Юхновец и воентехник Васильев. С помощью бойцов Ленкина заложили тол. Как только паровоз въехал на мост, грянул взрыв. Вагоны с карателями, громоздясь один на другой, полетели в реку Свагу.

На этом закончилась пигаревская операция. Было 10 часов утра. В селе мы насчитали 360 трупов вражеских солдат и офицеров. Достались богатые трофеи — 12 пулеметов, множество винтовок, полмиллиона винтовочных патронов, продовольственный склад. Не меньше, чем нам, досталось трофеев и Хомутовскому отряду, партизаны которого во главе со своим командиром Покровским и комиссаром Зайцевым проявили в этом бою большой героизм.

Среди захваченных штабных документов найдено несколько радиограмм, довольно убедительно свидетельствующих о влиянии активных действий партизан на моральное состояние солдат и офицеров действующих против нас частей 105-й пехотной мадьярской дивизии.

Сотник потрепанного партизанами 33-го мадьярского полка Торошней рапортовал своему начальству:

«... Я дальше со своими разложившимися солдатами удерживать сильный натиск партизан не могу. Ввиду того что батальон понес большие потери, оставшиеся в живых солдаты сильно боятся вооруженных партизан.

Я боюсь, что оружие наших солдат может повернуться против нас, если солдат не отправить домой».

Капитан этого же полка Годвари сообщал 4 апреля 1942 года В Ямполь подполковнику Бауману Иштвану: «Данавицкий, обер-лейтенант, докладывает мне, что моральное состояние батальона плохое. Вокруг много партизан, с которыми происходят частые бон и стычки. Имеется много раненых п больных. Батальон понес большие потери. Настроение солдат подавленное, офицеры тоже боятся здесь оставаться. Прошу вас переместить батальон в Ямполь».

Все трофеи, захваченные в Пигаревке, мы вывезли в Старую Гуту, а хомутовцы — в село Улица. Пигаревский бой явился хорошим боевым подарком партизан матери-Родине в канун светлого праздника 1 Мая.

Спина приходится хоронить дорогих сердцу людей. Вырос еще один холм братской могилы. Погибли смертью храбрых отважные партизаны Врес, Одинец, Мирошниченко, Зиновьев, Удовенко, Кудлай, Вечная им память.

1 мая. Утром партизаны соединения и бойцы местной самообороны построились к параду. В старогутинском сельском парке была сооружена импровизированная -трибуна. Командующий парадом командир разведгруппы Горкунов доложил мне, что личный

состав для парада построен. Григорий Яковлевич Базыма зачитал первомайский приказ по соединению. Поздравив партизан, партизанок и всех жителей сел с 1 Мая, мы призвали их вести упорную борьбу с проклятым врагом до полной победы.

Вслед за развернутым знаменем соединения мимо трибуны прошли колонны пехоты, подразделения пулеметчиков и автоматчиков. Затем пронеслись пулеметные тачанки со станковыми пулеметами и конники. Замыкал парад отряд местной самообороны численностью до двухсот человек.

7 мая. После пигаревского боя и первомайского парада еще больше увеличился наплыв добровольцев. Люди идут не только из окрестных сел, но и из деревень и поселков, расположенных в двухстах километрах от нас. Возросшим авторитетом соединения в большей степени мы обязаны партизанам-политработникам, которые под неослабным руководством Руднева повседневно ведут политико-массовую работу среди местного населения. В эти дни наши радисты наладили круглосуточную работу трансляционного радиоузла.

8 мая. Наш отдых в Старой Гуте весьма своеобразен. Не прошло ни одного дня без больших или малых боевых операций.

Разведчики Черемушкин, Вязчиков, Гамозов, Желябовский, минеры Островский и Терехов 2 мая взорвали железнодорожный мост на одной из главнейших магистралей, соединявших фронт и тыл гитлеровской армии, — между станциями Середина-Буда и Хутор-Михайловский. Взорвали они и второй мост на реке Нерусе. Противник попытался его восстановить, но безрезультатно.

Свои неудачи уничтожить партизан силами наземных частей гитлеровцы решили восполнить действиями авиации. Вчера весь день Старую Гуту бомбили три бомбардировщика «Юнкерс-88». Кроме бомб, фашистские летчики бросали куски тавровых балок, пустые железные бочки с пробитыми в боках дырками. Когда они летят, раздается страшный вой, свист, шум. Расчет ясен: подействовать на нервы партизан — не выдержат, мол, они, выбегут из укрытий, и тогда знай расстреливай их из пулеметов. Тщетно! Хлопцы быстро разобрались, в чем дело. Первую бомбежку они метко окрестили воздушной серенадой бесноватого фюрера.

«Юнкерсы» сделали семь налетов. Сгорело пятнадцать домов и случайно убит прямым попаданием куска рельса один старогутинский старик.

9 мая. Совместно с Хомутовским, Середино-Будским, имени 24-й годовщины РККА партизанскими отрядами провели разведку боем районного центра Середина-Буды, выяснили силы гарнизона и его огневые точки. Группа бойцов соединения из сорока одного человека, переждав артподготовку сабуровцев, обрушивших на спавшего врага несколько десятков снарядов, ворвалась в предместье райцентра. Выполнив задачу, разведчики на рассвете отошли в направлении села Чернацкого. Особенно отличились разведчики Островский, Терехов и Васильев. Они подорвали паровоз на станции Зерново.

Одновременно наши оперативные группы предприняли налет на гарнизон Жихова, уничтожили до тридцати немецких солдат и офицеров. Вернулись без потерь.

Организуя боевые операции в Середина-Буде и Жихове, партизаны не прекращали мелкие диверсии на железнодорожных магистралях. Такая тактика вводит врага в заблуждение, не позволяет ему определить, где наши главные силы.

Разведчики-диверсанты Черемушкин, Мычко, Аксенов и Ташла-нов вышли на перегон Конотоп — Бурынь и в девяти километрах от Бурыни пустили под откос эшелон с живой силой врага. Было уничтожено около ста пятидесяти немецких солдат и офицеров, сорок вагонов и один паровоз.

Вернулся из разведки из прилегающего к Путивлю района политрук Ковалев. С небольшой группой бойцов он совершил налеты на вражеские гарнизоны в селах Яцыне, Шарповке, Вязенке и Ротовке. В штаб разведчики пришли с трофейным оружием и привели пятерых пленных, нагруженных захваченными боеприпасами.

12 мая. Три вражеских бомбардировщика сбросили на расположение нашей заставы в Красичке сорок четыре бомбы. Потерь не было.

В тот же день подверглись бомбардировке шестая и десятая оперативные группы и застава на станции Победа. Там было сброшено тридцать шесть бомб, но они также не причинили вреда.

Немецкое командование, видимо, понимает, что находящимися в его распоряжении силами не удастся прорваться в партизанский край. На мадьярские части рассчитывать не приходится, так как они фактически разложились. В перехваченном нами боевом рапорте подполковника 46-го мадьярского пехотного полка от 25 апреля 1942 года говорится: «Солдаты воевать отказываются, людей и лошадей кормить нечем, дороги плохие. Партизаны сильно обстреливаю!. 16 солдат осталось без винтовок. Была пушка и большое количество снарядов, но из пушки не стреляли, а когда поехали назад, все снаряды куда-то исчезли. Нашим солдатам воевать здесь нельзя, ибо они не знают местности и дорог. Партизаны, наоборот, знают местность и дороги. Много солдат убито и ранено. Партизаны же потерь не имеют».

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒