Колодец душ

- Лили! То есть, Уасрет. Стой! – крикнул Ахмос. Он даже потянулся, чтобы поймать меня, но я уже летела вниз. Мужчина, стоящий у колодца, издал недовольный звук и последовал за мной. Его тело закрыло немного света, что проникал из уменьшающегося проема наверху.

Колодец был влажным, воздух становился прохладнее, пока мы спускались. Камни пахли жизнью и смертью, растениями и гнильем. Запах подходил этому месту. Ахмос мог управлять скорость падения, как и я, так что он не сбил меня, а оставался чуть выше. Серебряное сияние озаряло камни, я посмотрела наверх и улыбнулась, увидев, как ярко сияет Ахмос в темноте.

Когда сияющая дыра под нами открылась, мы опустились на пол просторной подземной пещеры, ноги ударились о камень. Свет Ахмоса залил пространство, словно он был светлячком в глиняном кувшине. Когда я спросила, ранен ли он, последовал отрицательный ответ, эхом отскочил от камней и полетел по темным проходам. Каждое нет словно просило нас не идти дальше.

Он спросил, стоит ли ему и дальше озарять пещеру светом луны, чтобы мне было проще идти. Я огляделась. Из небольшого отверстия, которое мы прошли, падал тусклый луч света, но для моих кошачьих глаз он был ярким, как лунный свет на открытой долине. Я сказала ему поберечь энергию. Спасение тела Лили сильно его ослабило.

Я разглядывала пещеру и заметила другие светящиеся точки. Каждая сияла нам, озаряя Колодец душ. Без своей силы я посчитала бы их дырами в куполе, через которые свет падал сверху. Но я знала, что это были остатки душ, умирающий свет, который уже не мог двигаться дальше.

Паучиха не врала, этот остров был для забытых и сломленных. Колодец душ был полон существ, которые мерцали вокруг нас. Ахмос ощущал нечто потустороннее, но у него не было силы, чтобы дать им имена. Когда я сделала это, и стало видно. Я знала, чем они были, какими они были. Я не видела причины тревожить Ахмоса, описывая все в деталях, так что давала ему насладиться огоньками и оставила знания при себе. Если спросит, я ему расскажу. Но ему приятнее будет идти, не зная печали этого места.

Я ощущала холодную тьму Космической реки, бьющейся о колодец. За время она пробила трещины, лужи черной воды собирались там и тут в ямах. Я склонилась и заглянула в одну из них, увидела огоньки сотен крохотных существ, живущих в реке. Они уже не были живыми.

Было легко понять, почему моя человеческая часть приняла их за звезды. Они, конечно, не были ими, но человеческий разум был ограничен. Львица, фея и человек стали более разумным существом, но их восприятие космоса было фрагментарным. Из-за их узкого взгляда на вещи.

Сыновья Египта были развиты не лучше, хотя у них был большой потенциал. Это меня привлекало. Мне нужен был спутник, который мог учиться и расти.

Я протянула руку к Ахмосу, и хотя он поглядывал на меня с любопытством, он обхватил мою ладонь и спросил:

- Ты знаешь, где их найти? Я не ощущаю их путь, - его сияющие глаза смотрели на меня в темноте, он воспринимал то, что смертные глаза не могли.

- Нет. Здесь ты их не ощутишь. Даже я не могу различить, в какой они комнате. Пока что. Но я ощущаю, что это гробница для забытых и сломленных, здесь десятки комнат и пещеры, соединенных проходами. Чтобы их обыскать, нужно все их пройти, и я не ручаюсь, что все они пустые. Некоторые существа были заперты давно. Некоторые не обрадуются нарушителям, - я посмотрела на спутника. – Ты сможешь отследить наш обратный путь, когда мы начнем?

- Да, - ответил он.

- Тогда начнем?

Он слабо кивнул, и я повернулась к проему справа. Не было особой причины идти туда, но воздух оттуда шел теплее, чем слева. Я размышляла о том, почему выбрала эту сторону. Львицу тянуло к теплу. Человек знала выдуманные истории о том, что призраков тянет к холодным местам. Она была права, хотя в Колодце душ призраки были всюду, не только на холоде. Фея верила, что первые впечатления удачны, хотя я знала, что удача тут ни при чем. Но я обдумала разные варианты и решила, что нам стоит идти справа.

Мы прошли череду пещер без вреда. Они не были пустыми, но существа не представляли опасности для нас. Они были угасающими призраками существ, цепляющихся к длинным костям, наверное, жителей деревни наверху, ищущих приключений или смерти.

Я разглядывала Ахмоса, пока мы шли, он был во главе. Мне было все равно, какой он выберет путь, мы бы искали, пока не нашли бы его братьев, с чем бы ни столкнулись. Он обхватил мою талию и перенес меня через разбитые камни. Я бы легко перемахнула через них, но мне нравилось тепло его рук на моей талии.

Он властно взял меня за руку, мы пошли дальше. Я подняла голову и заметила, как за его сияющим ухом завиваются волосы. Они все еще были вороново-черными и блестящими на фоне его сияющей кожи. Контраст впечатлял.

Девушки, к чьим разумам у меня был доступ, восхищались Ахмосом по разным причинам. Одной нравилась его щетина на челюсти. Другой – его глаза. У Ахмоса были широкие плечи и сильная спина. Он был добрым и мягким. Его губы пробуждали приятные воспоминания, покалывающие в уголках разума.

Когда я смотрела на него, все эти мысли и чувства были частью меня. Они влияли на то, как я видела Ахмоса, и создавали связь, которой иначе бы не было. Мой первый взгляд на мир вокруг меня был глазами Тии, Лили и Эшли. Я понимала, кем могу быть, как они жили, видя их сердца и мысли.

Человек, все еще связанная со мной, считала меня каким-то чудовищем. Она думала, что я – Франкенштейн. Существо из разных частей. Та, что разрушала и пугала. Но я не так себя определяла. Я пришла не разрушать, а объединить. Видеть то, чего не хватало, и добавлять это. Убирать ненужное.

Но, несмотря на мое недовольство ее точкой зрения, она была в чем-то права. Я была неким объединением. Я не была полностью Лили, Тией или Эшли. Я брала у них самые интересные кусочки – лучшие части человека, львицы и феи – и добавляла себе. Мое тело принадлежало Лили, но небольшие изменения в нем были не по силам человеческой девушке. У меня были черты львицы и феи, но, в отличие от того времени, когда они были частью Лили, эти черты были полностью со мной слиты.

Например, теперь я могла питать человеческие клетки энергией живых существ. Эта способность была отчасти заслугой феи, поглощающей энергию лесных деревьев, но при этом она не могла направлять силу звездного света. Как Уасрет, я могла регенерировать, пока мне не отрубили голову.

Тиа давала Лили когти, а я делала их неразрушимыми. Стрелы Исиды меня больше не ограничивались, я могла создавать свои. Чтобы одолеть врага, мне нужно было шепнуть его имя оперению стрелы, и она нашла бы сердце названного, где бы он ни скрывался в космосе. Но я, как бы они ни считали, не была ангелом отмщения. Это я о себе знала.

Еще я умела общаться мысленно. Я не была ограничена своим разумом, как Лили, Тиа и Эшли. Если бы я захотела, я могла бы общаться с Ахмосом. Но пока что я хотела потренироваться выражать мысли вслух. Мне нравилось, что у меня появился свой голос, но я не знала пока, как с ним говорить. Я была новой, я не была уверена в том, что приходило в голову, ведь это могли быть и мои мысли, и моих предшественниц.

Несмотря на то, что я была сильной и инстинктивно знала то, что не знали другие, мои внутренние голоса добавляли мне сомнений, когда я думала про Ахмоса и его братьев. Эмоции, которые я ощущала, думая о них, были бурными. Я не испытывала такого касательно остальных.

Мысль о том, что кто-нибудь из сыновей Египта откажется от шанса стать моим спутником, жалила, но я этого не понимала. Может, это было из-за девушек во мне. Хотя я знала, что я уникальна, я не могла отрицать того, что было внутри меня. Мой взгляд на космос и существ в нем был запятнан их взглядами, и я знала, что мое мнение могло совпадать с их или резко расходиться.

Я не знала, откуда было то, что делало меня Уасрет.

В этот раз я впервые ощутила себя как отдельная личность. Я словно спала до этого, парила в пространстве, похожем на утробу. Девушки позвали меня, каждый раз, сливаясь, они притягивали меня ближе. С каждой связью я набиралась сил. Сначала я просто была источником силы. Объединением способностей девушек. Но теперь я была чем-то большим.

Мы пришли в пещеру, где, по мнению Эшли, была банши. Существо выло, пело о смерти Ахмоса. О его гибели как человека, о каждой его смерти после этого, и о будущей. Я видела момент, когда Ахмос услышал ее красивую песню.

- Она поет о смерти, - объяснила я.

- Странно, что пение о смерти так красиво звучит.

- Загробный мир – не смерть, ты сам знаешь. Истинная смерть – мгновенный переход. Она невероятно красивая. Она голубая как лед, золотая как солнце. Это гармония, наполненность, идеал. Смерть – это пробуждение, а не конец, как думают многие живые существа. Ее песня лишь кусочек того, что ждет тебя.

- Это звучит заманчиво. Ты… думаешь, что для меня еще возможна истинная смерть? Для моих братьев?

- Да. Вы все еще можете этого достичь. Истинная смерть возможна даже для меня.

- Уасрет? – спросил он.

- Да, Ахмос?

- Эшли, Тиа или Лили мертвы?

Я сморщила нос, обдумывая его вопрос. Это меня не обижало. Да. Фея затрепетала от его вопроса, расцветая, слова Ахмоса были тем, что ее питало. Она хотела вырваться из связи. Но я теперь была сильнее. Я могла удерживать ее и оставаться у власти.

- Нет. Они не мертвы. Они во мне. Они – часть меня, - я не обманывала его. Девушки все еще были во мне, как и будут, пока я не стану шагать уверенно, пока не смогу двигаться без их помощи. И даже после этого их голоса останутся эхом в моей голове, которое всегда будет на меня влиять.

- Ясно.

- Это тебя беспокоит?

- Нет. Я рад, что они не мертвы.

- Но ты хотел бы, чтобы они были здесь вместо меня, - я не знала, зачем сказала это. Что-то во мне отчаянно хотело знать ответ на вопрос, хотя, исходя из логики, я знала, что ответ не имеет значения. Будущее все равно нависало камнем над нашими головами. Он упадет раньше, чем мы будем готовы.

Ахмос долгую минуту обдумывал ответ.

- Я рад быть здесь с тобой. Но при этом я рад, что они не ушли навеки. Ты должна знать, что я видел обрывки о нас с тобой, когда изучал свой путь.

- Да. Я знаю. Это пугало троих, что были до меня.

- Это беспокоило их, потому что они думали, что потеряют себя, - он скривился едва заметно. – И моих братьев.

Я нахмурилась.

- Твои братья могут не принять такую меня так легко, как ты. А девушки не потеряны. Они еще здесь, - терпеливо объясняла я Ахмосу. Я ощущала, что ему потребуется время, чтобы принять этот концепт.

- Да, - сказал он. – Но у них нет власти. Они не могут решать, куда идти или что делать. Теперь их существование ограничено.

- Ограничено? Как они могут быть ограничены, если они видят невероятные чудеса? Когда их сила озарит темные углы космоса?

Ахмос был готов продолжать, но сдержался и улыбнулся, протянув мне руку.

- Кстати о братьях, их ведь нужно найти, да?

- Да, - ответила я, обхватив его руку.

Он отвел взгляд, и внутри меня забурлила тревога. Он молчал, пока мы миновали череду пустых пещер. Я закусила губу, тревожась, что сказала то, что его расстроила. Я не хотела, чтобы он понял меня превратно. Человек во мне читал язык его тела и говорил, что что-то не так.

Странно, но фея терзалась горем. Львица не переживала из-за такой реакции. Львицу не волновали эмоции. Она полагалась на инстинкты и была сосредоточена на задании.

Взвесив варианты, я решила принять мнение львицы, и рыдания феи с тревогой человека быстро растаяли, как свет звезд сквозь пальцы. Было приятно избавиться от какофонии мнений, пытающихся пошатнуть мое, пытающихся забрать власть.

Мы шли по длинному коридору, который закончился развилкой.

- Куда? – спросил Ахмос, скорее себя, чем меня. Он размышлял над выбором.

Я смотрела на проход слева, что-то тихо шептало из глубин. Мои глаза остекленели. Разум бурлил, словно там мололи зерно, но меня все равно манило. Оно манило меня и двигалось через дыры в камнях, погружалось глубже во тьму, тяжело и жарко дышало.

- Слышишь это? – спросила я у Ахмоса, глядя на тьму впереди.

- Нет, - ответил он. – Ты слышишь моих братьев?

- Меня зовут не они. Там что-то древнее. Оно не отсюда.

- Что там? – спросил Ахмос, встав передо мной в боевой стойке.

Я проскандировала певучим голосом:

- Пути и реки вьются, скрывая солнце, звезды; если укус боимся, то потеряем все мы.

Не знаю, как долго я стояла и тихо напевала, но я пришла в себя, когда Ахмос с силой встряхнул меня.

- Что там, Уасрет? – потребовал он. Его серые глаза пылали, как тучи над пустыней.

- Ты злишься на меня? – спросила я, прижимая ладонь к его твердой груди.

Он судорожно выдохнул.

- Нет. Я просто… не хочу потерять и тебя.

- Потерять меня? – спросила я, склонив голову. – Это невозможно. Меня нельзя потерять, - на его лице не появилось облегчение. – Ах, - сказала я, предположив, что он заботится не только обо мне. – Тогда знай, что дальше по этому пути лежат твои братья, - сказала я ему. – Твои братья и… что-то еще. Понадеемся, что мы найдем их раньше.

Ахмос шлепнул ладонью по своей шее, потер и кивнул.

- Точно.

Мы прошли пещеру с призраком в плаще из листьев, тонких и потрепанных, как осенний лес перед снегом. Когда он заметил нас, то поспешил к нам, теряя листья в процессе.

Он отчаянно собирал их, прижимал к животу, молил нас пришить их обратно. Я знала, что ему придется смириться с правдой, когда они рассеются, ведь под ними был скелет. Не его скелет, а того, кого он убил и скрыл под горой листьев давным-давно.

Скривившись, я потащила Ахмоса мимо него.

В следующей пещере была женщина в старом кружевном свадебном платье. Она не была смертной, но обманом заставила смертного жениться на ней. Она хотела любить его, но плоть ей нравилась больше. Во время медового месяца она сорвалась и поглотила его, начав с ног. Теперь она раскачивалась в платье, тихо пела жениху, который теперь всегда был с ней, но не так, как предполагал. При этом она щипала пальцы ног, и они кровоточили.

Мы прошли пещеру с чем-то, похожим на лошадь, но это был смертный, забивший лошадь до смерти. Он бегал и бегал по камню, ранившему его ноги, но никуда не уходил. Он ел траву, растущую из камня, набивал живот, пока он не раздулся и лопнул.

Ахмос, к счастью, видел только мерцание этих существ, они были дольше всех в гробнице. У них почти не осталось энергии. Было сложно проходить мимо тех. Кто еще заслуживал наказания, но я как-то делала это, держась за Ахмоса, закрывая глаза, когда вид был ужасным.

Были и другие. Те, кто смирно сидел, уже без сил. Те, кто ждал, когда им разрешат уйти, умереть по-настоящему. Мне даже понравилось освобождать их от того, что приковывало их к месту.

Мы попали к большой комнате, закрытой камнем. Энергия пульсировала на другой стороне. Я прижала ладонь к барьеру и закрыла глаза.

- Они там? – спросил шепотом Ахмос.

- Да, - ответила я. – Но с ними что-то еще, - я выдохнула, шипя, и сказала. – Я не могу убрать камень. К сожалению, я много сил потратила на паучиху и существ, которых мы проходили. Мое физическое тело слабое, а душа как у новорожденного. Я не могу тянуть силу из живых здесь, такой только ты, а я не стала бы осушать тебя еще сильнее. Ты уже многим пожертвовал, чтобы сохранить нам жизнь.

Если он и был удивлен, он этого не показал.

- Я могу поискать путь, - тихо сказал он.

Я кивнула и отошла. Ахмос нашел трещину в камне, провел по ней пальцем, шепча заклинание. Камень задрожал и треснул. Луч серебряного света полился из трещины, становясь шире на моих глазах. Ахмос отодвинул меня на пару шагов и заслонил собой. С гулом камень развалился на несколько обломков, одна часть рассыпалась, куски разлетелись по проходу. Пыль сыпалась на наши головы.

Раздался громкий стон, жаркий воздух отбросил порывом мои волосы. Ахмос шагнул вперед и призвал свое любимое оружие, дубинку, из пыли. Она сияла в темноте, напоминая сияние его кожи.

- Пойдем осторожно, - прошептал он, притягивая меня к себе и поднимая в другой руке оружие.

У меня было оружие, но я не вытащила лук. Если мне потребуются ножи-копья, я быстро достану их. Но что-то говорило мне, что лучшим оружием сейчас станет разум. Пещера была крупнее всех, что мы прошли. Не было сомнений, что где-то здесь были его братья. Ахмос позвал бы их, если бы я позволила, но я не дала ему это сделать. Мы не хотели привлекать внимание существа, что обитало здесь.

Мы обходили камни и арки, пока не наткнулись на двух рыцарей, застывших на месте. Они словно охраняли вход в зияющую яму за ними. Земля гудела от нашего приближения, и мы замерли. Когда дрожь прекратилась, мы осторожно шагнули вперед.

Ахмос поднял забрало первого рыцаря.

- Это Астен, - восхищенно прошептал он.

Пока он шел ко второму, я боролась с львицей. Она переживала, видя сына Египта таким. Я тоже беспокоилась из-за его вида. Он выглядел мертвым. Ахмос подтвердил, что второй рыцарь был Амоном, отошел и задал вопрос, на который у меня не было ответа.

- Почему они такие? – спросил он. – Они не отвечают, я не ощущаю их, хоть стою рядом с ними.

- Они здесь, ошибки нет, но я не могу пробраться в их разумы, - призналась я. – То, что произошло с ними, было уже после того, как Лили призвала тебя в тело. Я не смогу пробудить их сейчас. Они меня не услышат.

Пещера зло дрожала, мы пошатнулись и чуть не упали. Рыцари не шелохнулись. Я склонила голову, размышляя, осторожно шагнула к краю ямы, которую они охраняли. Я искала по тьме существо, древнее, делившее это место с сыновьями Египта. Оно было сильным, было против нашего вмешательства. Его имя мне не давалось, и это мне кое-что напоминало. Я уже с таким сталкивалась. Существо смотрело на меня из бездны убийственными желтыми глазами.

- Приди ко мне, Извилистый, - позвала я. – Приди и скажи, зачем ты держишь их в плену.

Я упала на колено, огромное существо выбралось из тени, и земля задрожала подо мной. Сначала было видно язык, пробующий воздух. А потом появилась огромная голова. Я знала сразу, что это не Апеп. Нет. Это была его половина, его близнец. Я отчаянно искала его имя, но, как и у Апепа, оно мне не давалось. Имя крутилось на языке, но не срывалось с губ.

«Зачем ты меня беспокоишь? – змей открыл пасть, клыки сияли в свете тела Ахмоса, он поднял голову и опустил на край ямы. – У тебя нет дел на моей территории, богиня», - прошипел он, придвигаясь ближе.

- Я не хотела тебя беспокоить, - сказала я. – Мы пришли за сыновьями Египта, двумя стражами, которые попали в гробницу с тобой.

«Вы их не получите, - сказал змей. – Они – мои».

- Ты не проглотил их. Зачем они тебе здесь?

Змей замер. Я знала, что он задумал. Он хотел, чтобы мы с Ахмосом остались здесь, как эти двое. Но я не позволю этому произойти.

«Я одинок, - ответил он. – Это мои товарищи».

- Но они не могут говорить с тобой в таком состоянии.

«Верно. Но и уйти не могут», - змей подбирался все ближе к нам с Ахмосом, тот поднял дубинку в предупреждении, но опустил, когда я покачала головой.

- Я знаю, почему ты один, - сказала я. – И знаю, где твоя вторая половина. Тот, что вечно голоден.

«Глупая богиня, - прошипел он. – Я знаю, где моя половина. Я не могу покинуть темницу. Если бы и мог, мы бы раскололи космос, пытаясь поглотить друг друга».

- Да. Теперь я понимаю, почему, - я шагнула ближе и подняла руку. – Я могу дать тебе то, что ты ищешь, если ты пожертвуешь двумя своими товарищами.

«Как, богинька? Как я могу тебе верить, когда последний, кому я верил, сделал это со мной».

- Ты найдешь силы. Обещаю, что я не только воссоединю тебя с твоей половиной и восстановлю то, что было сломано, но и накажу того, что так сделал с вами.

«Чем докажешь правду? ».

- Я прошепчу имя того, кто вырвал тебя из дома. Ты ощутишь правду в своих костях. Приблизься, великий, - сказала я.

Змей выбрался еще сильнее из ямы, голова оказалась рядом со мной. Я невольно задрожала, когда большие клыки пролетели мимо меня. Я вспомнила, как его близнец пронзил мою ногу, как яд на миг затуманил мое сознание. Я отклонила голову и прошептала:

- Я знаю имя той, кто навредил тебе. Это Жалкий Антропофаг.

Змей вскинул голову и яростно закричал, камни падали на землю рядом с нами. Когда он успокоился, он сказал:

«Хорошо, богиня. Забирай моих товарищей. Но если ты не исполнишь обещание, я буду преследовать тебя во снах, я поглощу все души, что хранятся в тебе».

Змей поднял голову и впился клыками в камень, две лужи белой жидкости вытекли из них.

«Возьми немного яда и вотри в их раны. Они скоро проснутся. Но они заперты здесь духом, как я. Без тел, боюсь, им отсюда не уйти».

- Спасибо, - сказала я змею, он спускался в свою одинокую яму.

Ахмос осторожно зачерпнул яд краем плаща. Я сняла с Астена броню, обнаружила рану, оставленную змеем, и он втер белую жидкость. Рана зажила на наших глазах, его лицу вернулся цвет.

Львица во мне затрепетала, когда Астен моргнул. Он обвил меня руками. Ахмос похлопал его по спине, и мы прошли к Амону. Яд быстро работал, но Амон не просыпался так, как Астен. Он ворочался и стонал, словно боролся с кошмаром. Когда он открыл глаза, он схватил меня за плечи и прокричал имя, но не моя.

- Лили!

Человек во мне яростно боролся. Кусочки во мне трещали по швам, разрывая меня. Я закричала, и космос услышал это. Буря накрыла Остров потерянных, мои глаза закатились, и я рухнула в руки Амона.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒