Н.Е. Врангель. 29 страница

6 Плеве имел непосредственное отношение к Высочайшему Манифесту 26 февраля 1903 г., первому “в ряду государственных актов, последовательно в течение ближайших трех лет извещавших о предначертаниях, направленных к усовершенствованию государственного строя” (Гурко. С. 264). Помимо того, что в нем действительно говорилось обо всем понемногу — о необходимости укрепить начала веротерпимости, улучшить имущественное положение православного сельского духовенства, приступить к пересмотру законов о сельском хозяйстве и т. д., Манифест 26 февраля содержал формулировку о привлечении к рассмотрению нового законодательства о сельском хозяйстве “достойнейших деятелей, доверием общественным облеченных” (Гурко. С. 266). По словам Гурко, формулировка эта принадлежала ему, и лишь она одна осталась от этого Манифеста и воспроизводилась “впоследствии стереотипно <... > в ряде других правительственных актов и волеизъявлений, исходящих от самого монарха” (Гурко. С. 269). В описываемое автором время был обнародован Манифест 18 февраля 1905 г. “О призыве властей и населения к содействию самодержавной власти в одолении врага внешнего и искоренению крамолы и противодействию смуте внутренней”. К этому Плеве не имел никакого отношения (см. о нем: Гурко. С. 435-438; Витте. Т. 2. С. 376).

7 Оболенский Иван Михайлович (1853—1910), князь— окончил Морское училище (1872) и участвовал в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг., вышел в отставку в звании лейтенанта (1881). Херсонский (с 1897) и харьковский (1902—1903) губернатор; жестоко подавил волнения крестьян в Валковском уезде Харьковской губернии. В 1904—1905 гг. генерал-губернатор Финляндии. Ср.: “Харьковский губернатор, шталмейстер князь И. Оболенский <... > произвел сплошное и триумфальное сечение бунтовавших и неспокойных крестьян вверенной его попечению губернии, затем на него за это анархист <... > сделал покушение <... > после всего этого он сейчас же был сделан сенатором. То, что он так лихо выдрал крестьян, было аттестатом его молодечества и решительности <... > Князь Оболенский был, к всеобщему удивлению, назначен финляндским генерал-губернатором, но что особенно всех поразило, это то, что он вдруг был сделан и генерал-адъютантом”(Витте. Т. 3. С. 272).

8 Носарь Георгий Степанович (настоящее имя Петр Алексеевич Хрусталев, 1877—1918) — помощник присяжного поверенного, член Союза освобождения; в 1905 г. председатель Петербургского совета рабочих депутатов.

9 То есть учащиеся реального училища.

10 Название этой главки не могло не напомнить читателю 1920-х гг. речь Столыпина, произнесенную 6 марта 1907 г., в которой он, обращаясь к членам Думы, защищал право правительства на чрезвычайные меры для восстановления порядка в стране. В ответ на царившие “ужас и террор” правительство, по словам Столыпина, “должно было или отойти и дать дорогу революции, забыть, что власть есть хранительница государственности и целостности русского народа, или действовать и отстоять то, что было ей вверено. <... > Принимая второе решение, правительство роковым образом навлекло на себя и обвинение”, приведшее к многочисленным нападкам, рассчитанным на то, “чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли и мысли, все они сводятся к двум словам, обращенным к власти: " Руки вверх". На эти два слова <... > правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: " Не запугаете" ” (см.: Столыпин П. A. Речи в Государственной думе и Государственном совете. Нью-Йорк, 1990. С. 47—48).

11 Столыпин Петр Аркадьевич (1862—1911) — министр внутренних дел с апреля 1906 г., председатель Совета министров с августа 1906 г., начал проведение курса социально-политических реформ; инициатор и руководитель аграрной реформы по выходу крестьян из общины.

12 Вопрос об осуждении террора кадетской партией ставился несколько раз, в том числе перед Первой Государственной думой, и дебатировался всегда в контексте отношений левых и правых фракций к правому и левому террору. Перед Второй Государственной думой его поставили правые после речи Столыпина 13 марта 1907 г., в которой содержался обращенный к Думе призыв к осуждению левого террора: “Мы хотим верить, господа, что от вас услышим слова умиротворения, что вы прекратите кровавое безумство, что вы скажете то слово, которое заставит нас всех стать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство его и украшение” (Столыпин П. A. Речи в Государственной думе и Государственном совете. Нью-Йорк, 1990. С. 59). После многократных попыток сформулировать этот вопрос так, чтобы он удовлетворял все партии и все стороны, 15 мая Дума уклонилась от решения вопроса о ее отношении к террору. См.: Маклаков В. А. Вторая Государственная дума: (Воспоминания современника). Париж, 1936. С. 204—223.

13 То есть Союза русского народа.

14 Ср.: “Странное впечатление производила в эту минуту тронная Георгиевская зала <... > Вся правая половина от трона была заполнена мундирной публикой, членами Государственного совета и — дальше — Сенатом и государевой свитой. По левой стороне <... > толпились члены Государственной думы и среди них — ничтожное количество людей во фраках и сюртуках, подавляющее же количество их, как будто нарочно, демонстративно занявших первые места, ближайшие к трону, — было составлено из членов Думы в рабочих блузах, рубашках-косоворотках, а за ними толпа крестьян в самых разнообразных костюмах, некоторые в национальных уборах, и масса членов Думы от духовенства” (Коковцов В. Н. Из прошлого: Воспоминания 1903—1919. М., 1992. Кн. 1. С. 155-156).

15 Нобель Эммануил Людвигович (1859—1932) — главный владелец и председатель правлений Товарищества нефтяного производства “Братья Нобель” и машиностроительного завода в Петербурге “Людвиг Нобель”. См.: Шепелев.
С. 100.

16 Коковцов Владимир Николаевич (1853—1943), граф (с 1914)— товарищ министра финансов (1896—1902), государственный секретарь (1902—1904), министр финансов (1904—1914, с перерывом в 1905—1906), председатель Совета министров (1911—1914). Эмигрировал в 1918 г.

17 Покушение было совершено эсерами-максималистами 12 августа 1906 г. во время пребывания Столыпина на даче на Аптекарском острове. В результате взрыва 22 человека погибли, 30 получили ранения, в том числе дочь и сын Столыпина.

18 На самом деле — через три месяца.

19 Столыпин Аркадий Дмитриевич (1822—1898) — генерал от артиллерии, генерал-адъютант.

20 Законопроект о введении земства в западных губерниях, прошедший через Государственную думу, был отклонен крайними правыми в Государственном совете (П. Н. Дурново и др. ), в ответ на это Столыпин убедил императора распустить законодательные палаты на три дня; 11 марта последовал указ о роспуске Государственной думы и Государственного совета, а 14 марта был опубликован высочайше утвержденный законопроект о введении земств в Западном крае на основании 87-й статьи Основных законов.

21 Берхтольд Леопольд фон (1863—1942) — дипломат, с 1906 по 1911 г. посол Австро-Венгрии в России, с 1912 по январь 1915 г. австрийский министр иностранных дел. Подготовил ультиматум Сербии в ответ на убийство в Сараеве 28 июня 1914 г. эрцгерцога Франца Фердинанда; непринятие ультиматума привело к мобилизации австрийских войск и объявлению Сербии войны 28 июля 1914 г. Подробнее о нем см.: Милюков. С. 172—177.

22 Дурново Петр Николаевич (1844—1915) — директор Департамента полиции (1884—1893), товарищ министра внутренних дел (1900—1903), начальник управления почт и телеграфов министерства (1903—1905), министр внутренних дел в кабинете Витте (1905—1906), член Государственного совета (с 1905), статс-секретарь (с апреля 1906).

23 Сазонов Сергей Дмитриевич (1860—1927) — министр иностранных дел (1910—1916); в 1917 г. посол Временного правительства в Лондоне.

24 Франция объявила всеобщую мобилизацию 1 августа, в тот же день (19 июля по старому стилю) в 7 часов вечера Германия объявила войну России. 3 августа Германия объявила войну Франции и начала оккупацию Бельгии, 4 августа Британия объявила войну Германии, а 6 августа Австрия — России. Хронологию вступления стран в Первую мировую войну см.: Enсуclopedia of World History. Boston, 1968. P. 804-805.

25 Имеются в виду автомобили.

26 Воинственно-истерическая атмосфера в столице Франции в 1870 г. была отмечена и другими мемуаристами, в частности Полиной Меттерних, которая упомянула и крики “В Берлин! В Берлин! ”, и общее стремление к войне: “Войны хотели все. Имею в виду особенно Париж, в котором и стар и млад в прямом смысле слова потеряли рассудок” (Metternich Pauline. My Years in Paris. London, 1922. P. 194).

27 Апаши (фр. apache, название индейского племени апачи) — хулиганы, воры.

28 О казацкой мифологии см.: Кабакова Г. Свечкоед: Образ казака во французской культуре XIX века // Новое литературное обозрение. 1998. № 34. С. 55-77.

29 Имеется в виду портовый город Булонь-сюр-Мер на севере Франции.

30 Упоминаемый бой при Каушене (Восточная Пруссия) состоялся 6 августа 1914 г. Первый и удачный, он был многократно описан в мемуарной литературе. Ср., например: “6 числа был известный бой Гвардейской конницы под Каушеном, во время которого командир 3-го эскадрона Конной гвардии ротмистр барон Врангель <... > атаковал во главе своего эскадрона немецкую батарею. <... > После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит. <... > Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею... ” (Гавриил Константинович, великий князь. В мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. СПб.; Дюссельдорф, 1993. С. 170).

31 Бенкендорф Александр Константинович (1849—1917), граф— посол в Дании (1897-1902), затем в Англии (1903-1917).

32 Ср.: “Приходили вести о первых боях, в которых полегла значительная часть гвардии. Говорили о том, как Врангель, командуя эскадроном конногвардейцев, с безрассудной отвагой повел его в атаку и положил много людей. Впоследствии я слышала, что, подписывая награждение Врангеля Георгиевским крестом по статуту, государь сказал: " Никогда я не подписывал приказа с такой неохотой. Не погорячись Врангель, те же результаты могли быть достигнуты стоящей за ним артиллерией Крузенштерна, которая уже начала действовать. И люди были бы целы! " ” (Аксакова-Сивере Т. А. Семейная хроника. Paris. 1988. Т. 1. С. 243; записано со слов великого князя Михаила Александровича).

33 Николай Николаевич (младший) (1856—1929), великий князь— старший сын великого князя Николая Николаевича (старшего), генерал от кавалерии (1901), генерал-адъютант; с октября 1905 до 1914 г. командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа, с начала Первой мировой войны Верховный главнокомандующий русскими войсками. В сентябре 1915 г. был отстранен от должности, назначен наместником на Кавказе и командующим Кавказской армией. 2 марта 1917г. еще раз назначен Верховным главнокомандующим, 9 марта отстранен от должности Временным правительством. С марта 1919 г. в эмиграции.

34 Толпы беженцев составляли, во-первых, “выселяемые по приказу военных властей в целях обезлюдения местностей, отдаваемых неприятелю” (Гурко. С. 668), во-вторых, еврейское население пограничных районов (около 500 тысяч человек). 15 марта 1915 г. было издано соответствующее распоряжение, в котором евреи огульно обвинялись в предательстве и шпионстве, в числе необходимых санкций говорилось и о взятии заложников, ответственных за действия их единоверцев (см.: Толстой. С. 616). Третьей группой населения, подвергнувшейся выселению, были немцы балтийских губерний (подробнее см.: Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2. С. 407-421, 483-486).

35 Антинемецкие выступления начались сразу после объявления войны. В первые же дни в Петербурге разгрому подверглось германское посольство. 15 октября и затем повторно 31 декабря 1914 г. министр внутренних дел отдавал распоряжения о выселении из Петрограда и Петроградской губернии всех германских и австрийских подданных. Преследование российских граждан немецкого происхождения усилилось в 1915 г.; в Москве, например, произошли погромы фирм имагазинов, у владельцев которых были немецкие фамилии; среди прочих были разгромлены магазин музыкальных инструментов Циммермана, издательство Кнебель, а также десятки фабрик и заводов, в том числе работающие на оборонную промышленность. Помимо актов физического насилия граждане немецкого происхождения, а затем и многие, носящие нерусские фамилии, подвергались увольнению с занимаемых должностей, выселению и иногда арестам (см. подробнее: Джунковский В. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 558—571). Ср. оценку действий правительства и их результатов в воспоминаниях последнего государственного секретаря Российской империи: “Глупейшие меры эти имели следствием разорение десятков тысяч образцовых хозяйств, лишили нас в самое трудное время обильного источника продовольствия и снабжения, ударяли по двумстам тысячам лиц немецкого происхождения, состоявшим в рядах армии, и дали первый толчок к массовым беспорядкам и разграблению имуществ в Москве и С. -Петербурге... ” (Крыжановский С. Е. Воспоминания. Берлин, 1938. С. 161).

36 Стишинский Александр Семенович (1852-1920)— товарищ министра внутренних дел (1900—1904), член Государственного совета (с 1904), главноуправляющий Главного управления землеустройства и земледелия (апрель —июль 1906 г. ); председатель Особого комитета по борьбе с немецким засильем, учрежденного 1 июля 1916 г. и упраздненного Временным правительством 14 июля 1917г.

37 С началом войны H. H. Врангель стал работать в организации Красного Креста. В его обязанности входила встреча на вокзале санитарных поездов и распределение раненых по столичным госпиталям. В октябре 1914 г. он отбыл из Петрограда в качестве уполномоченного военно-санитарного поезда № 81 имени великой княжны Ольги Николаевны.

38 Н. Врангель 30 мая заболел желтухой и, несмотря на видимое улучшение, 15 июня 1915 г. скончался в возрасте 34 лет в варшавском госпитале Красного Креста. Последнее письмо Врангеля, полученное, по свидетельству матери, в день его смерти, см.: Исторический архив. 2001. № 4. На кончину H. H. Врангеля откликнулись некрологами С. К. Маковский (Аполлон. 1915. № 6/7), В. Верещагин (Старые годы. Июнь), П. П. Вейнер (Там же), А. Ф. Кони (Старые годы. 1915. Июль—август; материалы журнала, посвященные Врангелю, вошли в сборник: Памяти барона H. H. Врангеля. Пг, 1915), А. Бенуа (Речь. 1915. 2 июля), А. Ростиславов (Русская мысль. 1915. Кн. 8) и др.

39 Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870-1920) - политический деятель, чиновник Министерства внутренних дел (1901 — 1907). Лидер черносотен- ных организаций Союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела. Депутат Второй, Третьей и Четвертой Государственных дум. Речь в Государственной думе против Распутина Пуришкевич произнес 19 ноября 1916 г.

40 Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич был отозван 5 сентября 1915 г.

41 Распутин был убит в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г.; участники заговора — Ф. Ф. Юсупов, В. М. Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович.

42 Протопопов Александр Дмитриевич (1866—1918) — землевладелец, лесопромышленник, фабрикант; депутат Третьей и Четвертой Государственных дум, член “Прогрессивного блока”; управляющий Министерством внутренних дел (сентябрь 1916), затем министр внутренних дел (декабрь 1916 — февраль 1917). Расстрелян ЧК в октябре 1918 г. “по административному усмотрению”, без суда. О Протопопове и его связях с Распутиным и его окружением см.: Савич Н. В. Воспоминания. СПб.; Дюссельдорф, 1993. С. 168—191.

43 Волнения в Петрограде начались 13 января 1917 г. На состоявшемся 8 февраля 1917 г. совещании у градоначальника Балка обсуждались меры по обеспечению порядка в столице; при этом до самого начала революции полиции не разрешалось пользоваться оружием. См.: Ходнев Д. И. Февральская революция и запасной батальон лейб-гвардии Финляндского полка // Февральская революция. С. 261.

44 Товарищ министра внутренних дел С. Е. Крыжановский еще в сентябре 1915 г. пытался довести до сведения царя, что необходимо “немедленное и весьма значительное усиление столичной полиции с образованием в составе ее специальных частей, поставленных, как в Париже, на военную ногу, сформированных из отборных офицеров и нижних чинов, способных к подавлению мятежных движений не только среди фабричных рабочих, но и среди запасных войск С. -Петербургского гарнизона, в то время уже затронутых пропагандой” (Крыжановский С. Е. Указ. соч. С. 160—162).

45 Ко времени февральских событий в Петрограде находилось 13 запасных батальонов гвардейских полков и около 20 запасных пехотных частей, численностью до 100 000 человек. “Из этой массы (“полчищ”) можно было выделить (“отбор”) лишь учебные команды Гвардии запасных батальонов, общей численностью до двух с половиной тысяч. Остальное никуда не годилось <... > почти необученные, без должного воинского воспитания, недостаточно вооруженные... ” (Ходнев Д. И. Указ. соч. // Февральская революция. С. 256).

46 Абсурд, моральное помешательство! (англ. )

47 Не все в столице были настроены столь спокойно. Сенатор H. H. Таганцев оставил, к примеру, совершенно противоположное описание этих дней: “Революция висела в воздухе. <... > В последние дни перед 27 февраля тревожное жуткое настроение дошло до кульминационного пункта. На улицах стрельба, перебегающие с одной стороны на другую и прячущиеся в подворотнях фигуры, разъезжающие казаки с нагайками... ” (Таганцев H. H. Из моих воспоминаний: (Детство. Юность) // Февральская революция. С. 245).

48 Тропотят — движутся неправильной рысью, с подскакиванием.

49 Основная пешеходная или транспортная магистраль в городе (um. corso).

50 Чуйка — длинный суконный кафтан без воротника и отворотов; в конце XIX в. был настолько популярен среди мещан, купцов-лавочников и приезжавших в город крестьян, что в быту слово “чуйка” часто употреблялось для обозначения представителей этого социального слоя.

51 Ср.: “28. 11. 1917. Вторник. Проснулись — и слышим стреляют. Оказалось, что " снимали" с крыши городового, запрятавшегося туда, который стрелял в толпу. Говорили об убитых этим городовым солдате и девочке” (Князев Г. А. Из записной книжки русского интеллигента за время войны и революции 1915— 1922 гг. // Русское прошлое. СПб, 1991. Кн. 2. С. 112).

52 Коты — просторная обувь из войлока или сукна в виде коротких сапожек.

53 Родзянко Михаил Владимирович (1859—1924) — один из основателей и лидеров партии октябристов (“Союз 17 октября”); депутат Третьей и Четвертой Государственных дум, председатель Четвертой Государственной думы и Временного комитета; член Государственного совета с 1906 по 1917 г.

54 Иванов Николай Иудович (1851-1919) — генерал от артиллерии (1908), генерал-адъютант (1907), член Государственного совета (с 1916). Участник Русско-турецкой и Русско-японской войн; главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта с июля 1914 по март 1916 г, затем находился в резерве Ставки. 27 февраля 1917 г. назначен командующим Петроградским военным округом с чрезвычайными полномочиями. 28 февраля во главе батальона георгиевских кавалеров направился из Могилева в столицу с целью подавления революции. После беседы с императрицей отвел батальон в Вырицу (см.: Николай Михайлович, великий князь. Записки // Гибель монархии. М, 2000. С. 77—79). Впоследствии уехал в Новочеркасск, участвовал в Белом движении. С ноября 1918 г. командовал Особой Южной (Южной Российской) армией. Умер от тифа.

55 Ротным командиром был штабс-капитан Дашкевич.

56 Кирпичников Тимофей Иванович (? — 1918) — унтер-офицер запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка. Многие мемуаристы ведут отсчет начала революционных событий в Петрограде именно с этого выстрела, прозвучавшего 27 февраля 1917 г. (см., например: Родичев. С. 100—101). Кирпичников был произведен в прапорщики, его портреты с Георгиевским крестом на груди были выставлены в витринах магазинов. Ср.: “И эту высшую для воина награду он получил от военного министра, члена Государственной думы А. И. Гучкова, по усиленному ходатайству министра юстиции, члена Государственной думы А. Ф. Керенского” (Ходнев Д. И. Указ. соч. // Февральская революция. С. 285). Расстрелян белогвардейцами.

57 Дума была распущена 25 февраля 1917 г. указом Николая II, однако не подчинилась указу и продолжала заседать. 27 февраля вечером был утвержден Временный комитет Государственной думы.

58 Комментируя события этого времени, А. Ф. Редигер, бывший военным министром в 1905—1909 гг., писал: “Я считаю, что во всех бедствиях, вызванных революцией, тяжкая ответственность падает на Комитет Думы и, в частности, на Родзянко, так как они стали сначала во главе движения и содействовали ему своим авторитетом, а затем отошли в сторону, предоставив совсем иным людям хозяйничать по-своему” (Редигер А. История моей жизни: Воспоминания военного министра. М., 1999. Т. 2. С. 444).

ГЛАВА 7

1917-1921

Керенский, Милюков и К°. Большевики. Новая внутренняя политика. Новые миллионеры. Новые нищие. Огнем и мечом. Подчистую. Настоящий террор. Каждодневная жизнь. Мое бегство. В Финляндии. Русские беженцы. Военная деятельность моего сына. В Германии. Письма моей жены из Советской России. Конец.

Керенский, Милюков и К°

Новое почти всегда встречается с известною тревогою. Это было и теперь, но, в общем, развал самодержавия глубокого впечатления не произвел; его слишком давно ожидали. Страшно было лишь то, что он случился во время войны. Тревожил и вопрос: окончилась ли с падением самодержавия и революция, или военный бунт лишь первый акт еще более кровавых событий? Тревожил и вопрос, как армия отнесется к происшедшему.

В армии, однако, все сошло значительно спокойнее, чем можно было предполагать. Власть была Временным правительством не захвачена насильственно, а передана ему законным ее держателем, и армия присягнула без особых осложнений.

В Петрограде после отречения наружно стало как будто спокойнее; жизнь, казалось, входит опять в свою колею. Пальба и пожары прекратились. На улицах, на которых теперь совершенно отсутствовала полиция, движение возобновилось и порядок не нарушался. Но работать совершенно перестали. Было не до того. Народ праздновал свою победу. Настал нескончаемый праздник. На площадях, перекрестках, в манежах, всевозможных помещениях, всюду шли митинги, где бесконечно, при возгласах “правильно! правильно! ” повторялись одни и те же избитые слова. Ежедневно высказывалось больше лишенных смысла слов, чем прежде в течение столетий. Шествия под красными флагами с плакатами “Солдат в окопы”, “Рабочих к станкам”, “Мир хижинам, война дворцам” не прекращались.

“Гуляли” столько, что от вида шествий и избитых плакатов начинало тошнить. И что ни день, то новое торжество. То с музыкой встречали товарищей-эмигрантов, то хоронили товарищей — жертв “борьбы роковой”, то с войсками, стоящими шпалерами при знаменах, встречали “бабушку русской революции”1, то “дедушку русской смуты”2. Особенно с этой “бабушкой” возились, как с писаной торбой. Керенский сделал из нее свою “маскотту”3; он всюду таскал ее с собой и по городу, и на фронтах, где перед нею преклоняли знамена; поселил с собою в Зимнем дворце. Как он не уморил от переутомления эту старуху — непостижимо.

Но все это было бы с полбеды, не будь товарищей экспроприаторов, которые якобы для патриотических обысков контрреволюционеров делали по ночам налеты. Пока что неприкосновенность жилищ, о которой столь много кричали враги прежнего правительства, при новом — еще менее была обеспечена.

Против налетов, однако, вскоре были приняты меры. Появились горе-милиционеры, легендарные “милицейские”. “Кому пришло в голову к такому большому ружью прицепить такого маленького человека? ” — смеясь, спрашивали обыватели. И действительно, в милицейские назначались не люди, годные в стражу общественного порядка, но “свои” подростки, которых нужно было пристроить. Между ними, впрочем, были и зрелые из преступных элементов, сумевшие примазаться к новому строю, оставаясь верными своему прошлому.

Кто во время Временного правительства воплощал Русское государство? На этот вопрос я до сих пор себе ответа дать не могу. Одно время казалось, что председатель Думы Родзянко. Он встречал войска, перед ним склонялись знамена, он говорил от имени Новой России, он казался исполнительной властью. Но скоро он стушевался, стушевалась и Дума, которую вскоре, как и Государственный совет, официально упразднили. И правительством de facto4 остались министры — Керенский, Милюков и Компания. Я сказал de facto, но и это не совсем верно. Правили не они, а только имели вид, что правят. Строго говоря, осталось все, как и было при Николае II, только тогда один немощный правитель делал, что прикажет Распутин, теперь несколько импотентов творили, что прикажет Совет рабочих и солдатских депутатов. Существенная разница была лишь в том, что прежде судьбой России вершил один проходимец Распутин, теперь сотни проходимцев— “собачьи и разбойничьи депутаты”, как их звали в городе.

Благодаря беспомощности Временного правительства Совет с первых же дней начал свою разрушительную “работу”. Приказ номер первый, призывавший солдат не подчиняться офицерам, разрушил оплот русской мощи5. Сильная дисциплиной и духом армия была сведена на нет, обратилась в дикую бестолковую орду. Трусливые предатели петербургского гарнизона были в награду за свое предательство возведены на степень спасителей отечества. Им была гарантирована безопасность от немецких пуль, им была дана прерогатива оставаться навсегда в столице. Только благодаря своей недогадливости эти новоиспеченные преторианцы6 не разнесли весь город, не обобрали его до нитки. Что они этого не исполнили, можно объяснить только чудом. Думается, что солдаты других, даже значительно более культурных наций, предоставленные сами себе без начальства, это непременно сделали бы. Жизнь и отчасти имущество столичных жителей красногвардейцы-преторианцы пощадили, но зато кровь их испортили до последней капли. Кто видел эту оседлую, серую, обнаглевшую сволочь — ее никогда не забудет. Улицы, театры, трамваи, железные дороги — все теперь поступило в их исключительное владение. Остальные жители теперь были только терпимы, — “правов” теперь было только у них. В театрах они занимали царские ложи, на улицах в жаркие дни ходили в подштанниках, на босую ногу, гадили на тротуарах, рвали обивку вагонов на онучи, портили трамваи, перегружая их чрез меру, чуть ли не харкали в лицо прохожим. У лавок, особенно табачных, толпились стеной, мешая в них проникнуть, и приходилось нужное покупать у них втридорога. К осени они прозрели и уже догадались грабить у прохожих верхнее платье и сапоги. Только когда пришли большевики, от этой оравы освободили.

Большевики, которых называли раньше “коммунистами”, были командированы в Россию из Германии для внесения смуты, и немцы же обильно снабдили их деньгами; появились они, если не ошибаюсь, раннею весной. Временное правительство знало, что коммунисты — эмиссары воюющей с нами державы, и тем не менее не только разрешило им въезд, но и встретило их торжественно. “Измена”, — скажете вы? Нет, только глупость7. То же Временное правительство горело желанием продолжать войну и довести ее до победоносного конца.

На отрицательных величинах останавливаться долго не приходится. Но когда нули сыграли историческую роль — совершенно игнорировать их тоже нельзя. Поэтому, несколько слов о составе Временного правительства уместны8. В состав этого правительства входили юркий, но ни на что не годный князь Львов9; еще один Львов, не князь и крайне истеричный человек; богатый молодой человек по имени Терещенко, о котором до этого никто ничего не слышал и который ничем не выделялся; наконец, Гучков, из богатой купеческой семьи, умный, активный человек, защитник интересов армии, абсолютно разрушивший эту армию своим приказом № 1, и другие, которые были столь же неспособны к созиданию империи. Выдвинулись на первый план две фигуры — Милюков и Керенский.

Павел Николаевич Милюков — известный писатель, лидер самой образованной и сильной партии Народной свободы — уже много лет играл видную роль в Думе; он сумел сплотить около себя оппозицию, он ею руководил, он нанес самодержавию разрушающий удар. Но насколько критика была его стихией, настолько к созидательной работе он оказался непригоден. Бестактный политик, крепкий задним умом, лишенный творческой воли, он горел желанием во что бы то ни стало играть политическую роль. С первых же шагов, надеясь, благодаря своей мнимой ловкости, перехитрить Советы, он начал ладить с ними и в конце концов был сведен на нет. Талантливый публицист, он как политик оказался полной бездарностью. Центральной фигурой Временного правительства стал Керенский.

Керенский до революции был известен в Государственной думе лишь как истеричный лидер партии “левых ослов”, как их именовал тот же Милюков. Ни талантами, ни умом, ни знаниями Керенский не выделялся. Мелкий адвокат, повадками фигляр провинциального театра средней руки, он обладал двумя качествами — самоуверенностью и наглостью. И эти два качества вынесли этого умственного недоноска на поверхность, и в течение нескольких месяцев он мог сказать, как Людовик XIV, “Государство — это я”.

Первый дебют Керенского был удачен и привлек к нему даже многих из его политических врагов. В самый разгар военного бунта, или, если хотите, “великой революции”, он взял под свою защиту арестованных и препятствовал пролитию крови. Но красивый жест — одно, политическая зрелость — другое. Зрелым и даже полузрелым Керенский не был.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒