Спокойствие. Римма Ефимкина

Спокойствие

Римма Ефимкина

Спокойствие определяется через то, чего нет, – это когда нет тревоги, сомнения, волнения, забот, внутренних конфликтов и противоречий.

Возможно ли это при жизни? Вряд ли. Когда клиент приходит на психотерапевтический прием с запросом получить спокойствие, я отвечаю, что спокойствие у покойников, а живой всегда испытывает какие-то чувства. Это подтверждается этимологией слова. Оно образовано от общеславянского покоити (ср. чешск. kojiti «успокаивать»), того же корня, что и почить, лат. quies «спокойствие, сон, мир», опочивальня, покойник.

Между тем состояние спокойствия достижимо двумя способами. При первом его можно научиться имитировать путем подавления чувств – спокоен, потому что чувств как бы нет. При втором нужно принимать всю палитру чувств, давать каждому из них место – спокоен, потому что уравновешен, все чувства находятся в гармонии, каждому есть место.

Нелюбимые герои Льва Толстого обладают спокойствием первого рода. Любимые – второго. Чтобы разобраться, в чем разница, я обращаусь к тексту романа " Война и мир".

" С СВОИМ ВСЕ ВЫДЕРЖИВАЮЩИМ СПОКОЙСТВИЕМ"

Описывая Элен в свете, Толстой обязательно упоминает ее спокойствие как непременный атрибут светского поведения. Самое первое ее появление на страницах романа в салоне Анны Павловны Шерер уже сопровождается спокойной сияющей улыбкой. Остальные выражения лица она усвоила путем подражания, так же, как ее отец, князь Василий, обращающийся с дочерью " с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Васильем был только угадан посредством подражания другим родителям" . Когда нужно изобразить эмоциональную реакцию на рассказ виконта, Элен копирует хозяйку салона.

" Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что-либо сказать. Она, улыбаясь, ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, легко лежавшую на столе, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла бриллиантовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке".

Анна Павловна, сводя разбогатевшего Пьера Безухова с Элен с тайной целью женить их, подчеркивает, что мастерство Элен держать себя с достойным спокойствием идет от сердца, и Пьер поначалу в это верит. Только женившись на Элен и узнав ее ближе, он обнаруживает за ее молчанием глупость, за спокойствием бездушие, а за достоинством развратность.

" – Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – И как держит себя! Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно и без труда занимать блестящее место в свете! Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение. – И Анна Павловна отпустила Пьера.

Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда-нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том необыкновенном ее спокойном уменье быть молчаливо-достойною в свете".

Не один Пьер обманут спокойствием Элен. Возможно, именно своим мнимым внешним спокойствием (а на самом деле подавлением чувств) она снискала славу самой обворожительной и умной женщины Петербурга.

" Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию «прелестной женщины, столь же умной, сколько и прекрасной». Известный prince de Ligne писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои остроты, чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство, подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот-вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна только глупость, или потому, что сами обманываемые находили удовольствие в самом обмане, обман не открывался, и репутация женщины прелестной и умной так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости и все-таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала".

В лице Элен перед нами первый вид спокойствия, достигаемый с помощью такого психического защитного механизма, как подавление. За фасадом спокойствия Элен скрыто огромное количество чувств, взять хотя бы ее отвращение и ненависть к Пьеру, за которого она вышла замуж. При посторонних она неизменно спокойна (держит настоящие чувства под контролем), но они прорываются, когда показывать их уже безопасно. Так, мы видим истинное лицо и реальные чувства Элен после дуэли Пьера с Долоховым, ее любовником.

" Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня, в белом атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diad; me огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном, несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим все выдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко через очки посмотрел на нее, и как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать; но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно, и опять робко взглянул на нее. Она не села и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая, пока выйдет камердинер.

– Вам сказали... – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по-французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью? То, что вы дурак, que vous; tes un sot; так это все знали. К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен все более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях... (... ) И почему вы могли поверить, что он мой любовник?.. Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше. (... ) Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовника (des amants). (... )

– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.

– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен... – Расстаться, вот чем испугали! "

" НЕ ПО ЕГО ПРИКАЗАНИЮ, НО СОГЛАСНО С ЕГО НАМЕРЕНИЯМИ"

Второй вид спокойствия мы наблюдаем у Багратиона глазами князя Андрея Болконского.

" Выражение «Началось! вот оно! » было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что-нибудь там, за этим неподвижным лицом? » – спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал «хорошо» с таким выражением, как будто все то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запыхавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним".

Это спокойствие, которое бывает у людей, которым нечего терять. Эпизод, приведенный выше, описывает начало знаменитого Шенграбенского сражения. " Чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию (... ), что было, очевидно, невозможно". Кутузов благословил своего любимца Багратиона " на великий подвиг", а сам с собой произнес: " Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить". Суетиться, волноваться, беспокоиться при таких условиях не только бессмысленно, но энергозатратно; все силы командующего отрядом направлены на достижение основной цели – тянуть время. Поэтому Багратион спокоен, то есть сосредоточен на главном – на видении всей картины целиком. Если Багратион и произносит какие-то слова, то это единственное слово: " Хорошо! "

" Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и, к удивлению, замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что все, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что все это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию".

Хотя отряд был обречен на полное уничтожение, " странная судьба сделала невозможное возможным" – Багратион, благодаря невозмутимому спокойствию, за которым стояло согласие со своей судьбой, и выиграл время, и сохранил людей.

" ДА, ОН ИМЕЕТ ПРАВО"

Багратион ведет себя точно так же, как и его командир Кутузов во время Бородинского сражения. Для того, чтобы командовать людьми, идущими на смерть, спокойствие – единственное состояние, позволяющее переносить такую моральную нагрузку.

" Кутузов сидел, понурив седую голову (... ). Он не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.

«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что-то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.

Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела".

Спокойствие Кутузова – это жизнь " здесь-и-теперь". Так, отправив со слезами на глазах Багратиона на почти верную смерть, он тут же переключается актуальные для него события.

" Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах" .
Князь Андрей, которому свойственно внимательно рассматривать интересующих его людей, чтобы понять глубинные мотивы их поведения, ищет для себя ответ, в чем секрет спокойствия фельдмаршала.

" Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей! » – подумал Болконский".

ЭГОИНТЕГРАЦИЯ И ОТЧАЯНИЕ

Жизненный опыт шестидесятилетнего Кутузова, за плечами которого несколько войн, – вот главный секрет его спокойствия в смертельно опасной ситуации. В эпигенетическом подходе психолога Эрика Эриксона это называется эгоинтеграцией – полное принятие своего жизненного пути, наложенного на конкретный отрезок истории. Следствием эгоинтеграции является собственная мудрость человека. «Не каждый человек создает собственную мудрость. Для большинства суть ее составляет традиция, – считает Э. Эриксон. – Мудрость представляет обособленный интерес к жизни самой по себе перед лицом смерти»*.

Мудрость придает аккумулированному человеческому опыту и знанию новую целостность. Люди, развившие в себе мудрость, становятся образцами интегрирования и совершенства. Они дают вдохновляющий пример для молодежи, ведущей сходный образ жизни и живущей их идеалами. Чувство интеграции может также облегчить ощущение беспомощности и зависимости, характерное для преклонного возраста.

Противоположным выбором (согласно той же концепции Э. Эриксона) является погружение в отчаяние, когда человеку будет казаться, что времени слишком мало, чтобы начать все сначала. Отчаяние проявляется в страхе смерти или в презрении к другим ценностям и их отрицании, в отрицании общественных институтов и другого образа жизни. Иллюстрацией к этому жизненному выбору в романе " Война и мир" может служить поведение князя Василия. Вот его реакция на смерть графа Безухова.

" За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.

– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и все для чего? Мне шестой десяток, мой друг... Ведь мне... Все кончится смертью, все. Смерть ужасна. – Он заплакал".

" КАК Я СЧАСТЛИВ, ЧТО УЗНАЛ ЕГО НАКОНЕЦ"

Я не смогла бы закончить главу про спокойствие без описания неба Аустерлица. Многие помнят монолог князя Андрея Болконского о спокойствии неба, которое он увидел, упав раненым на землю. Русские войска в Аустерлицком сражении потерпели сокрушительное поражение, и на тот момент это означало непобедимость Наполеона и предстоящую войну с ним. Символика бесконечного неба показывает, что Аустерлиц – это только маленькая часть целого, что это целое не дано постигнуть простому человеку, а если дано – то на краткий миг и очень дорогой ценой. Жаждущий славы Князь Андрей, за минуту до ранения подхвативший знамя и увлекший за собой в атаку войско, в момент падения осознает суету и тщетность своих устремлений. И это дает ему спокойствие – то экзистенциальное спокойствие, которое для человека означает, что он часть общей картины мироздания, и есть огромное число вещей, которые он не может контролировать. Это дает человеку ощущение свободы и спокойствия.

" «Что это? я падаю! у меня ноги подкашиваются», – подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!.. »"

РАБОТА СО СПОКОЙСТВИЕМ В ПСИХОТЕРАПИИ

Запрос на достижение спокойствия в конфликтных ситуациях – один из самых распространенных в психотерапии. Как уже было сказано выше, есть два пути к этому состоянию: либо подавление чувств – либо освобождение от чувств. Даже само уведомление клиента о том, как это работает, уже целительно.
Первый путь тупиковый, потому что уводит от разрешения конфликта и вызывает психосоматику. Второй путь – путь практического проживания в безопасной терапевтической обстановке тех чувств, которые возникают у клиента здесь-и-теперь, с проговариванием их в трехчастном высказывании:

1) я чувствую то-то,
2) когда происходит то-то,
3) и для меня это означает то-то.

Такая практическая работа приводит к освобождению клиента от переполняющих его чувств.

Второе, на чем следует сосредоточиться в работе – это расширение видения клиентом полной картины конфликта. Как правило, он видит только свою правоту. Путем обмена ролями в психодраматической сессии клиент осознает правду другой конфликтующей стороны. В конфликтах нет правых и не правых, есть две правды, каждая из которых имеет право на существование. Выход в эту третью точку и приводит клиента к достижению баланса.

* Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: Пер. с англ. – М.: Прогресс, 1996. С. 288.

Джорж Доу портрет Петра Ивановича Багратиона.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒