Страх. Римма Ефимкина

Страх

Римма Ефимкина

Страх – эмоция, входящая в четверку базовых, то есть врожденных (еще три – радость, злость, печаль). Ни с чем так часто не приходится иметь дело психологу, как именно со страхами клиента. " Как избавиться от страха? " – самый частотный терапевтический запрос. Ответ: никак. Страх нужен для выживания. Со страхом нужно научиться жить.

Физиологические спутники страха – дрожь, бледность, холодок по спине и в животе, оцепенение, остолбенение. Интересна этимология слова. Оно общеславянское, но имеет родственные слова в ряде других языков, его первоначальный смысл – «оцепенение», «остолбенение» от ужаса. Вот переводы иноязычных аналогов, позволяющие лучше понять свойства страха: «оцепенеть, превратиться в лед», «сосулька», «тугой», «быть растянутым», «опустошение, поражение, повержение на землю», «коченеть, застывать».

Именно так ведут себя – коченеют, уподобляясь трупу – некоторые животные (например, опоссум) в момент смертельной опасности, чтобы выжить. Этот же механизм заложен и в человеке. В основе любого страха лежит страх смерти, именно поэтому страх так важен для выживания и его нельзя игнорировать. Единственно, важно различать, реальное или только предполагаемое бедствие грозит жизни клиента; подавляющее число страхов имеют не физическую подоплеку, а психологическую (" у страха глаза велики" ).

Лев Толстой, сам прошедший через опыт войны, скрупулезно описывает проявления страха смерти у своих героев: Николая Ростова, Андрея Болконского, Пьера Безухова и др. Я выбрала описания, касающиеся Николая Ростова, так как по ним видна динамика того, как он научается обращаться со своим страхом.

ПОНЮХАЛ ПОРОХУ

Юный Николай, попав на войну юнкером, мечтает показать в первом же бою чудеса храбрости. Но чудес не случается, со страхом нужно научиться обращаться, а для этого нужно время и опыт. Первый приступ страха Ростов испытал не в бою, а во время обстрела картечью, когда ты просто мишень и от тебя ничего не зависит: " Последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих. Ростов (... ) остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого".

Лев Толстой описывает попытки Ростова сохранить самообладание путем переключения внимания на природу: " Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего-то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце! Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково-глянцевито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса... там тихо, счастливо... «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут... стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность... Вот опять кричат что-то, и опять все побежали куда-то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня... Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья... » В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – все слилось в одно болезненно-тревожное впечатление.

Победить страх с помощью отвлечения на картины природы не удается, потому что проективный механизм нашей психики таков, что он и в картинах природы человек видит актуальную тему – смерть: " в эту минуту солнце стало скрываться за тучами". Тогда Ростов прибегает к молитве. Говорят: на войне неверующих не бывает, и Ростов не исключение.

«Господи Боже! Тот, кто там, в этом небе, спаси, прости и защити меня! » – прошептал про себя Ростов. (... )

– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?.. – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.

«Все кончилось; но я трус, да, я трус», – подумал Ростов, тяжело вздыхая. (... )

«Однако, кажется, никто не заметил», – думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстрелянный юнкер".

Васька Денисов, покровительством которого пользуется Ростов, снисходительно относится к страху молодого юнкера. " Понюхать пороху" – только первое необходимое звено в долгом процессе принятия страха. Потом уже сам Ростов будет наставником корнета Ильина и также будет поддерживать его в приобретении опыта, который нельзя передать, а можно только нажить самому.

С ЧУВСТВОМ ЗАЙЦА

Бой, о котором мечтал Ростов, случился. Но его ожидания, что он покажет себя героем, снова не оправдались. Ростов получил ранение в руку и бегством спасся от французов, испытав при этом смертельный ужас и получив еще одну порцию опыта по преодолению страха.

«Ну, попадись теперь кто бы ни был», – думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. (... )

«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит... » – в одно мгновение спросил и ответил Ростов. (... ) Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». (... ) «Уже не дурное ли что-нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях? » – спросил он сам себя, вставая; и в это время почувствовал, что что-то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была как чужая".

В состоянии страха люди непроизвольно выбирают одну из двух реакций: замри или беги. Причем заранее неизвестно, какая из них сработает. Ростов, увидев неприятеля, сначала надеется, что это свои. Затем, увидев свою ошибку, " более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения". И только смертельный страх заставляет его в конце концов бежать, уподобляясь животному, чтобы спасти жизнь.

«Неужели и меня возьмут? Что это за люди? – все думал Ростов, не веря своим глазам. – Неужели французы? » Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все? » Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может – и убить! » Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная, чуждая физиономия этого человека, который со штыком наперевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы (... ) с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», – подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. (... ) Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетели, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки".

Нелепый поступок – вместо того, чтобы стрелять, бросить пистолетом в неприятеля – говорит о том, что под влиянием сильного чувства страха мы действуем инстинктивно, не думая. Чтобы соединить чувства с разумом, нужна практика, которую приобретают не сразу.

НАПРАСНО ПЕРЕСТРАДАЛ

Следующий этап преодоления страха Ростов снова осваивал не в бою, а находясь в резерве со своим эскадроном. Опасности нет, но страх все равно есть, а вместе с ним и все муки, связанные с его переживанием. Здесь важно уяснить себе, что нет возможности НЕ бояться. Чтобы не бояться, нужно получить свое внутреннее согласие на то, что муки страха неизбежны, нужно согласиться с этой неизбежностью.

" Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом, вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх, все его мечтания о том, как он по-гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. (... ) Дело было кончено, и дело было, очевидно, небольшое, но счастливое. (... ) День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии".

" НУ-КА ЕЩЁ! "

Когда человеку становится очевидно, что отворачиваться от страха так же неэффективно, как и подавлять его – ни то ни другое не освобождает от его мук, – человек делает открытие, что следует идти страху навстречу. Подобно русскому богатырю Илье Муромцу, который, стоя перед камнем с тремя надписями, выбирает " Убитым будешь", Николай Ростов теперь идет навстречу своему страху. Страх не проходит, но он соединяется с радостью от того, что ты теперь не жертва обстоятельств, а действующее лицо. Страх, соединенный с радостью, превращается в азарт.

Так, Ростов сам, не дожидаясь приказа, напрашивается съездить в разведку. Ростов делает вид, что не слышит предостережения начальства быть осторожнее. Наконец, из двух дорог (темной и светлой) он выбирает более опасную, темную. Ростов играет со страхом – и этим побеждает его, сохраняя свое достоинство. Теперь Ростову больше не то что не страшно – ему " жутко и весело".

" – Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов. (... )

– А что ж, съездите, – сказал он (Багратион), помолчав немного.

– Слушаю-с.

Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер-офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к все продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше. (... ) Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», — проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору. (... ) Щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что-то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. (... ) Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где-то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как и он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну-ка еще, ну-ка еще! » — говорил в его душе какой-то веселый голос. (... )

– На горе пикет, ваше сиятельство, все там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль".

УПРАВЛЯТЬ ДУШОЙ

И вот перед нами итог мучительной душевной работы по интеграции страха. Ростов уже ротмистр, командующий эскадроном, он отправляется в боевой поход – и не испытывает страха. Он жалеет молодого корнета Ильина, который испытывает такие же муки, как когда-то сам Ростов. Он знает тайну преодоления страха, но не может ею поделиться – каждый должен открыть для себя ее сам.

" Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности. Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему".

РАБОТА СО СТРАХОМ ТЕРАПЕВТА

Описанные Львом Толстым стадии принятия страха универсальны, и мы используем их в психотерапевтическом процессе, причем по отношению как к клиенту, так и к терапевту. Начинающие терапевты зачастую долго не могут начать практиковать из-за страха неопределенности, а некоторые так и не решатся никогда.
Вот эти закономерности.

1. К опасности нельзя привыкнуть. Каждая терапевтическая сессия – это терра инкогнита.

2. Чем дольше вы способны оставаться в неопределённости, тем ваша работа эффективнее.

3. Вам будет не страшно, а " страшно интересно" вести терапевтическую сессию, если вы любопытны. Тогда вы сосредоточитесь не на своих ощущениях страха, а на исследовании проявлений клиента в связи с его запросом.

На фото Олег Табаков в роли Николая Ростова (" Война и мир" ).

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒