Танцы Лицедеев 4 страница

- Я могу посмотреть на нее? – спросил парень.

- Сначала иди, умойся и переоденься. От тебя сигаретами прёт… - буркнул Марк. – Если уж я привел тебя сюда, то будь добр, следуй правилам игры. Она не должна узнать, что ты здесь был. И… на всякий случай, я буду звать тебя именем сестры, так что откликайся, пожалуйста, на имя «Вера». Вдруг она, все-таки, не спит…

Иван кивнул, взял из рук Марка одежду и, так же, на цыпочках, пошел в ванную. Подставив голову под кран, он закрыл глаза, вспоминая их последний вечер перед тем концертом. «Она ведь не врала? Или…» - сомнения подступили, как всегда, не вовремя.

Маркиза снова отвернулась к стене. Ей совсем не хотелось, чтобы, если кто-то все же зайдет в комнату, ее выдала дрожь ресниц. И дверь тихо открылась, пропуская этого кого-то. Ковер глушил звуки шагов, поэтому она не смогла определить, чьи они. Ночной гость остановился у кровати так тихо, что даже дыхания не было слышно.

«Кто ты? Марк? » - гадала девушка. От гостя не пахло чужим. «Все-таки, Марк» - она немного успокоилась, но в этот момент край одеяла скользнул с плеча, и легкие пальцы очертили узор метки Мастера. Маркиза повела плечом, копируя непроизвольные движения спящего человека. «Марк! Вот же чучело! Знает же, как я не люблю, когда ее трогают! Вот я тебе сейчас…» - подавляя закипающий гнев, Маркиза перевернулась на спину и произнесла:

- Ванечка… - шумный вдох был ей наградой. Но дверь снова открылась, и голос Марка тихо позвал:

- Вера, хватит…

«Вера… Они решили не будить меня, ведь я сказала Марку, что не готова к встрече…» - Маркизе хотелось расплакаться.

- Ванечка… - Иван едва не захлебнулся собственным вдохом. Он подался вперед, наклоняясь над мирно спящей девушкой, но шепот Марка одернул его. Парень нехотя шагнул назад, по направлению к выходу и, только оказавшись на кухне, смог, наконец, отдышаться.

- Что стряслось? На тебе лица нет… - Марк протянул Ивану чашку, - На, вот, чаю попей. И… мы же договорились, что ты не будешь прикасаться…

- Не сдержался, - проталкивая глоток сладкой жидкости в горло, Иван так и не поднял глаз. – Она сказала…

- Я слышал, - оборвал его Марк. Иван видел, как побелели тонкие губы, как сошлись на переносице брови, и, когда тот поднял глаза, парень почти почувствовал, как по нему, высекая искру, чиркнул этот стальной, полный ненависти взгляд, и понял – они никогда не станут друзьями. Соперниками – да, но не друзьями. – Иди домой… пожалуйста. Не могу на тебя смотреть, - это откровение сорвалось с губ Марка столь неожиданно искренне, что Иван до хруста сжал челюсти. Сказать сейчас что-нибудь, типа «прости», было бы хуже пощечины, поэтому он только кивнул и стал обуваться.

Когда дверь закрылась, Марк вздохнул с облегчением, прислоняясь лопатками к жесткой поверхности.

- Зачем ты приводил ее? – голос Маркизы застал его врасплох. – Я же сказала… - слова были жесткими. Она подошла вплотную, пальцы, скользнувшие в волосы, собрались в кулак на затылке. Марк зашипел от боли, но рук не поднял. – Почему ты всегда все портишь?!

- Хоть убей. Не могу больше… Ненавижу его… - произнес он. – Ненавижу…

Маркиза хмыкнула, словно смеясь над собой.

- А я – себя… Я тоже не могу больше. Хватит с меня. И прекрати меня спасать, я уже давно мертва. Этот осточертевший пафос выжег из меня все, что было, Марк. Все эти дурацкие потуги быть всегда интересной для других, для тебя, для него, быть независимой и свободной от комплексов и условностей. Но это же все ложь. Я – один сплошной комплекс. Мы оба это знаем. Сначала я продавала свои сны за поцелуи, строила для тебя замки в облаках и башенки из песка, а когда это эфемерное великолепие стало рушиться - нам стало не достаточно просто любить друг друга. Ты сам-то хоть уловил тот момент, когда искреннее чувство превратилось в этот извращенный фарс? Мы куклы на энергетиках. Наши сердца давно превратились в ржавые шестеренки. Я устала гореть. - Она отодвинула ставшее деревянным тело Марка от двери, щелкнула замком и шагнула за порог в чем была, босиком. На лестничной площадке было накурено, и чей-то силуэт маячил у лифта. Маркиза не стала рассматривать стоявшего, который напряженно застыл, глядя из темноты на босую, растрепанную девчонку в футболке и шортах, сделанных из обрезанных джинсов. Она свернула к лестнице и стала спускаться. – Не ходи за мной, Марк, - бросила она через плечо, - это ничего для нас не изменит. Я освобождаю тебя, ты больше не принадлежишь мне. Закончим на этом.

- Ну, куда ты? Куда ты пойдешь?.. Глупая… - голос дрожал и срывался. - Босиком, зимой. Ты же уже свои сны от реальности не отличаешь! Головешка твоя разбитая не варит совсем! Смерти ищешь?! Дура! Дура… – охрипнув от волнения выкрикнул Марк, выскочивший следом, и, вцепившись в фигурку на ступенях, зашептал: - Не пущу… Не отдам… Делай, что хочешь. Люби, кого хочешь, только не уходи… не уходи… - шепот перешел в рыдания. – Да, я никчемный… вытирай об меня ноги, только не бросай.

- Марк, ты знаешь, чего я от тебя хотела. Но ты не можешь… - по голосу было слышно, что она замерзла. – Как ты можешь говорить, что понимаешь меня, если не можешь даже посмотреть на него моими глазами. А я так устала, Марк… Устала тебя ломать. Это не твое поражение. Это я проиграла, и признаю, наконец, что… мне не место ни в твоей жизни, ни в его. Зачем тебе чужая поломанная игрушка?

- Поломанная, глупая, не видящая дальше своего носа, сумасшедшая, неверная, жестокая… - шептал Марк ей в волосы, - но не чужая. Моя. Ты – моя… любимая. Пусть он – твое слабое место, но ты – моё. Если у тебя отнять его, ты выстоишь, а если уйдешь ты – я не справлюсь. У него есть его музыка, а у меня – только ты.

Иван, словно соляной столб, продолжал стоять у лифта, вслушиваясь в разговор, он разрывался между желанием провалиться сквозь землю и высказать этим двоим идиотам все, что думает. Ему было не по себе оттого, что он стал свидетелем чужого унижения.

«И долго он еще собирается морозить ее на бетоне? » - парень дотянул сигарету до фильтра, затушил бычок о стену и, шагнув к лестнице, взял Марка за шиворот и встряхнул.

Марш в квартиру! – Он поразился, насколько жестко прозвучал его голос. – Драмкружок, бля… - подтолкнув ошарашенного Марка вверх по лестнице, он укутал в свою куртку девчонку. – Я скоро блевать сердечками начну...

«Так бы Макс сказал», - мелькнуло в голове, и Иван представил ироничное лицо покинувшего его друга.

- Да ты… - вскинулся Марк.

- О! Ожил… уже лучше. А то совсем тут помирать собрались. Чайник ставь, никто никуда не идет, танцы кончены…

Когда Иван, наконец, затолкал их обоих в квартиру, его запал внезапно закончился. Он стоял у двери, Марк сидел на корточках на полу, а Маркиза так и застыла в Ванькиной куртке посреди коридора, не поднимая глаз.

- Мои джинсы порезала… - вытолкнул он из горла, рассматривая ее. – И футболка моя. Маркиза, что с тобой происходит? Я просил Макса найти тебя, но и предположить не мог, что ты так близко. Что ты не можешь перестать играть, даже если в зале всего один зритель, да и тот…

- Зеркало, - закончила она за него. – Мне было легче так…

- А Марка зачем мне подсунула? – в его голосе не было злости. Маркиза усмехнулась, не размыкая губ.

- Ты тоже не понял, - Марк смотрел на нее снизу вверх, тоже ожидая объяснений. - Я – это ты. Если он говорит, что любит меня, почему ненавидит тебя? Если мы одно?.. Это же просто. И почти получилось: я же видела, каким он возвращался после ваших встреч в больнице. Но он всегда спешит, всегда рискует. Марк такой порывистый… - девушка улыбнулась, что-то вспоминая, - И в этот раз он ошибся. Не должен был приводить тебя. Не знаю, что у вас произошло, и как ты узнал, но теперь поздно жалеть. – Маркиза стянула с плеч куртку и, шагнув к двери, вплотную к Ивану, повесила ее на крючок. – Проходи, - она сделала рукой в сторону кухни, - сегодня вечер откровений, поэтому спрашивай, что захочешь.

Посиделки на кухне уже давно стали ассоциироваться у Ивана с исповедями. Ссутулившийся Марк возился у плиты, избегая взглядов. Чай на столе пах бергамотом, и парень следил за поднимающимся паром, размышляя, с чего начать разговор.

- Сколько лет вы знакомы? – наконец прозвучал вопрос. Маркиза катала между пальцами трубочку.

- Нет, не так…- сказала она, - Сколько мы уже вместе. Так будет корректнее. И честнее по отношению к Марку. – Парень у плиты напрягся. – Десять лет. Я и не заметила, как быстро пролетело время за нашими играми в крутых перцев друг перед другом…

- А Вера? Кем она была тебе? – осторожно продолжил спрашивать Иван.

- Мы познакомились в летнем лагере. Жили в одной комнате. Как сейчас помню, как она впервые залезла ночью под мое одеяло. Я даже не поняла сначала, что происходит. Нам было по шестнадцать… - она замолчала, убрала волосы за уши, протянула руку и, легко потянув Марка за рубашку, усадила рядом и продолжила рассказ. – Вера влюбилась. Мы обе были полны эмоций, полны этими странными, запретными чувствами. Но, если для нее существовала только я, то для меня все было не так однозначно.

- Да, Марк рассказывал… - обронил Иван задумчиво.

- Вы говорили обо мне? – даже как-то смущенно улыбнулась Маркиза и подтолкнула Марка коленкой под столом. Тот кивнул. – Вот скажи мне, Марк, что же заставило тебя раскрыться? – парень тоже выглядел смущенным.

- Твои стихи на моей спине, - буркнул он.

- Подожди, а как… - она не закончила фразу, и взгляд перескочил на Ивана, но тот отрицательно замотал головой.

- Не-не-не, - он даже хихикнул, - не было ничего! – теперь Марк пнул Ивана под столом. – Маркиза, ты слишком либерально мыслишь, так могут не все. У тебя голова по-другому работает, - Марк улыбнулся уголком рта, - ты даже в маньяках можешь раскопать что-то хорошее.

- А ты подумай о маньяках с другой стороны, - Иван заметил, как ее рука, успокаивая, скользнула по колену Марка. - Если ты попал в такую переделку, это значит лишь то, что в твоей жизни был необходим такой опыт, который дал бы тебе подвижку поменять что-то в себе. Ведь нет ничего случайного. Кармические долги. Это о них.

- А если эта встреча закончилась смертью? - спросил Марк.

- Значит тот, кто умер, не мог другим способом попасть на другую сторону. Ему была необходима такая «чистка» болью. Или иначе... Он мог быть жертвой, принесенной, чтобы кто-то из родных обрел свободу. Философствовать можно до бесконечности.

- Все-таки вы думаете одинаково, - хмыкнул Иван. - О неслучайности встреч я уже слышал от Марка.

Разговор продолжался до самого утра, но спать так и не хотелось - нервное напряжение как рукой сняло сонливость. Марк отошел в ванную, а Маркиза с Иваном продолжали неспешную беседу. Стены недоговорок рухнули, и эти двое просто наслаждались общением, которого были лишены столько времени.

- Это не твой телефон пиликает в коридоре? - обернулся к двери Иван.

- Это Марка, - девушка прошла в коридор и, уже оттуда донесся ее удивленный голос. - Это Макс звонит. Что ему понадобилось в такое время?

- Дай-ка сюда, - заговорщицки подмигнул ей Иван и буквально выхватил трубку из руки и нажал на вызов. Полузабытый голос Максима звучал требовательно.

- Марк?

- М-м? - изобразил Иван что-то невразумительное.

- Извини, что разбудил. Мне вчера вечером звонили родители Ивана. Оказывается его выписали, а дома он не появился. Ты не в курсе, где он может быть?

- Да тут я, Макс, - не удержался Иван, - а Марк в ванной... Позвать его? Или меня спросишь? - на другом конце застыло молчание, а потом Максим снова заговорил:

- Я рад, что у тебя все в порядке, - он не стал больше ничего спрашивать о Марке. - Кстати, как твои руки? Про тебя многие спрашивают...

- Все в порядке, Макс. И с руками, и с ногами. И голова, вроде, тоже приходит в норму...

- Это отличная новость, Иван. Рад, что ты забыл, наконец, о... Я ничего не смог узнать.

- Это уже не важно. Мне помог Марк...

- Блин, Иван, мне все равно с кем ты спишь! - не выдержал Макс.

- Помог найти ее, - закончил фразу Иван.

- Ч-что?

- Я говорю, с головой теперь порядок. Потому что я нашел ее.

- Голову? В штанах, наверное, искал? - съязвил Макс, а Иван рассмеялся. - У тебя очередная крайность, Иван?

- Нет, Макс. Крайность у меня та же, и зовут ее... А ведь ты так и не сказала, как тебя зовут, - обратился он к Маркизе.

- Бля, Иван, так вы там еще и втроем?! - девушка, слушавшая разговор, давилась смехом.

- Присоединишься? - уже откровенно издевался басист.

- Да ну тебя... - Макс понял, что высказываться по этому поводу бесполезно. - Лучше скажи, ты сможешь поехать с нами в следующий тур? Если да, то репетиции нужно начинать уже буквально завтра.

- Да.

Перрон шумел, словно разворошенный улей. То и дело мимо пробегали грузчики багажа, норовя сбить с ног своими тележками. Группа топталась у стоящего поезда. Техники носились с аппаратурой. Макс пил холодный чай, Иван курил, ребята общались с провожающими фанами, лузгали семечки.

- Ну, и где этот, твой, эмо-бой? - с пренебрежением в голосе спросил Максим. На фразу мгновенно обернулся Илья, покачал головой, поджимая губы.

- Да в пробке застрял, сейчас уже подъедет, - отмахнулся парень. - Во-он, мопед видишь, чешут!

Макс посмотрел туда, куда указал Иван. К толчее подкатил темно-бордовый мопед с двумя пассажирами в шлемах.

- Ну, наконец-то! - обрадованно выкрикнул Иван, пытаясь перекричать шум. - В конце концов, на целый месяц валю, а вы тут в пробках стрянете!

В снявшем шлем парне Максим узнал медбрата и кивнул ему. Илья оценивающе окинул того взглядом, сделал большие глаза и бесшумно обозначил губами нецензурное слово.

- Он еще и с другом приехал, - толкнул Ивана локтем Макс. Когда же «друг» расстегнул ремешок шлема и стянул его с головы, Иван заулыбался, а медбрат нахмурился, Максим вообще перестал что-либо понимать. Он видел, как эти двое были сгробастаны в объятия басиста, как недовольно кривит рот Марк, как смущенно улыбается... Маркиза. Это была она.

«Все такая же... Ан, нет... В глазах что-то... »

- Познакомься, Макс, - он развернул Марка за плечи лицом к Максиму, - это — мой лучший враг. Макс вскользь глянул на Марка почти игнорируя, и взгляд остановился на девушке.

- Это ее брат? Они так похожи. Прямо близнецы...

- Нет, это брат Леди, - хихикнул Иван.

- Охренеть, - мотнул головой Максим, - я уже ничего не понимаю... Кто здесь чей?.. - прозвучало так двусмысленно, что даже Илья тихо пробурчал:

- Пятнадцать клевых людей на проекте дом два...

- … пялят Ксюшу Собчак, - гыкнул кто-то из техников, зацепивший фразу Ильи.

Выглянувшая из вагона проводница позвала пассажиров к посадке, и ребята друг за другом стали подниматься по металлической лесенке, цепляясь за отполированный тысячами рук поручень. Иван протянул руку Марку:

- Отвечаешь за нее головой, - услышал Макс и увидел, как парень жмет руку басисту, а второй скручивает неприличный жест. Его отвлек окрик Маркизы:

- Макс! - он обернулся. Маркиза указывала на Ивана: - Отвечаешь за него головой! - Макс криво усмехнулся и повторил жест Марка, чем вызвал смех всех троих.

- Все, провожающим выйти из вагона! - кричала проводница. - Кто еще не занял свое место — займите. Поезд отправляется через...

Иван обернулся на крик проводницы, ухватился за поручень лестницы и тут же почувствовал, как чьи-то руки обвивают шею, как горячее дыхание тонет в волосах.

- Мы будем тебя ждать... - он окунулся в исходящее от Маркизы тепло.

- Я знаю...

- Я хочу, чтобы ты знал еще кое-что... - губы легко коснулись уголка рта, и Иван услышал то, от чего на затылке зашевелились волоски.

«Мое имя... - Иван даже кожей помнил, как шевельнулись ее губы, произнося то самое слово, - Но этот секрет только для тебя... »

Он смотрел в окно, когда поезд тронулся, и Иван подался чуть вперед, провожая взглядом бордовый мопед, к антенне которого был примотан черный пиратский флаг, хлопающий на ветру, словно аплодисментами озвучивая произошедшее действо.

- Лучший враг, говоришь? - раздался голос Макса за спиной. Иван кивнул.

- Он — да... А кто ты?..

- Четвертый Лицедей, - усмехнулся Максим, и на столик со шлепком легла растрепанная тетрадь. Иван перевернул первую страницу и прочитал выделенную маркером строку:

- Можно ненавидеть всем сердцем, но любить можно только всей душой...

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒