Танцы Лицедеев 1 страница

by -=Sackura=-

Пролог

Около 10 лет назад

Когда раздался звонок в дверь, Вера только вышла из душа. Намотанное на голову полотенце огромным цветастым тюрбаном возвышалось на ней, словно убор Клеопатры; на груди и плечах, виднеющихся из-под длинного банного халата, еще блестели капельки воды…

- Кто? – машинально спросила девушка, уже видя в глазок по-мальчишески тонкую фигурку. Она щелкнула замком, и, пропуская подругу, сразу отметила про себя, что та чем-то весьма расстроена.

- Вер… - девушка опустила руки, и торба, висевшая на плече, сползла на пол, стягивая с него и рукав джинсовой куртки. – Можно тебя кое о чем попросить?

Вера знала, что должно произойти что-то уж совсем из ряда вон выходящее, чтобы Маркиза, вот так, с порога, начала говорить, без прелюдий из долгого чаепития на кухне, покраски друг другу ногтей или просмотра какой-нибудь киношки.

- Конечно, ты же знаешь, что я всегда помогу, - усмехнулась Вера, поднимая сумку Маркизы и пристраивая ее на зеркальное трюмо. – Мы ведь с тобой триста лет дружим, разве я когда-нибудь отказывала тебе в чем-то? – она обняла подругу, роняя на ее плечо влажный край размотавшегося полотенца.

- Ты просто еще не знаешь, о чем я пришла просить…

- Так, - сразу же насторожилась Вера, - что у тебя случилось? – девушка видела, как нервно Маркиза перебирает пальцы с пятнышками синей и черной пасты на подушечках, как хмурится, подыскивая подходящие слова. Но Вера все равно не ожидала, что подруга скажет то, что прозвучало… Когда ее глаза резко поймали взгляд Веры, словно лоб врага в перекрестье прицела, когда разомкнулись губы, и фраза была произнесена, Вера все равно не сразу осознала то, что повисло в воздухе квартиры, словно водяная пыль в ванной после душа.

- Я прошу тебя наказать меня… Прошу… Мне это так нужно сейчас… - Вера молчала, широко распахнув глаза, она смотрела на бледное, с четко очерченными скулами, красивое лицо подруги и понимала, что это не шутка.

- С чего бы вдруг? – Вера, наконец, решила вступить в разговор.

- Так нужно, пойми… Я не прошу игры. Не прошу тонкого морального издевательства или давления. Я прошу… боли. Если этого не сделаешь именно ты – меня просто порвет изнутри на тряпки…

- Да что же, все-таки произошло, если ТЫ… - Вера не закончила, прерванная резким выдохом Маркизы, уткнувшейся лицом в ее все еще мокрое плечо.

- Я хочу твоего брата.

***

- Нет? Тогда иди, танцуй...

- Ты считаешь, что это наказание?

- А что же?

- Это решение... И... Спасибо за разрешение!

Ты был мечтой в ее глазах.

Десятки «против». Сотни «за».

/гр. Маракеш «Осколки»/

Но я не отпущу тебя.

Дыши. Ты жизнь не моя.

Да. Я все отдам за тебя.

Дыши. Ты жизнь не моя…

/гр. Коrsика «Не моя»/

…в зеркале ты, из крана твой смех.

Ты не можешь меня отпустить,

А я не могу вас всех.

/гр. Fleur «Легион»/

Я твоя, твоя, твоя модель.

Ты моя, моя, моя Коко Шанель

/гр. Океан Эльзы «Модель»/

Каждый день нашей жизни на земле

Нужно брать сполна, отдавая ей взамен

Все, что есть, без остатка, до конца.

Жизнь всего одна,

И мы здесь, пока бьются сердца,

Наши сердца...

/гр. Tracktor Bowling «Сердце»/

Новой надежды свет

Шанс обрести, рядом быть с тобой!

Вся моя жизнь - лишь простая роль,

Что отвела ты мне...

/гр. Гран-КуражЪ «Новой надежды свет»/

" Если ты устал - танцуй. Если мир рушится вокруг тебя - танцуй. Все, что у тебя есть, - это твой танец, и ты должен танцевать хорошо".

/Харуки Мураками «Все божьи дети могут танцевать»/

«Я ненавижу тебя. Я люблю тебя. Велика ли разница между этими двумя понятиями? И одно и другое высвобождает колоссальное количество энергии, равноценной по своему качеству. Разница лишь в знаке? Можно ненавидеть всем сердцем, но любить можно только всей душой. Душа не умеет ненавидеть, ей чуждо само это понятие. Душа – это внутренний свет, который помогает идти вперед, быть сильным, смелым; уметь рисковать и отступать, ведь, чтобы вовремя отступить, тоже нужна немалая смелость…»

Максим перечитывал эти строки уже много раз, как и весь дневник Маркизы, переданный ему Леди для Ивана. Он так и не решился отдать его ему – слишком уж душераздирающая картина представала перед его мысленным взором. Макс читал снова и снова, и понимал, что в голове Маркизы даже безумие имело свою логику, свои мотивы и истоки. Последняя запись, объяснившая поступки девушки, была написана небрежно. Буквы плясали по строке, словно пьяные мураши у лужицы пива.

«Я была шлюхой в глазах других, но мне было не важно, что шепчут чужие губы за моей спиной, пока для меня горел твой свет. Ты – мое вдохновение и мой приговор. Мой Порог… Один шаг – и возврата больше не будет. Как мне поступить? Как отпустить тебя и не сойти с ума? И как потом вынести неподъемный груз несчитанных минут без надежды увидеть тебя даже издалека? Кто будет рядом с тобой? Кто будет касаться твоих волос, пахнущих сигаретным дымом и одеколоном? Кто будет любить твою свободу больше тебя самого? Я? Это было возможно только до того момента, когда Мастер набрал твой номер телефона… Что ты будешь думать обо мне, когда я сыграю свою игру до конца? Возненавидишь? Наверное… Ведь мне придется самой поверить в то, что я делаю, иначе мы оба погибнем. Это будет моим последним танцем для тебя. Танцем Лицедея…»

На часах было уже три, за окном снова шел снег, а Максим сидел у монитора, не отрываясь глядя на усыпанный программными ярлычками рабочий стол. На завтра была запланирована поездка в больницу к Ивану, и он мысленно поставил крестик – не забыть купить фрукты. Последний раз Макс видел друга три дня назад, чаще не получалось. Работы в студии было навалом, да и шумиха вокруг происшествия на концерте все не утихала, обрастая новыми подробностями и невероятными слухами. Одни говорили, что девушка ушла под конвоем милиции, другие, что сбежала, третьи вообще рассказывали, как она облизывала окровавленные пальцы, стоя у зеркала в коридоре клуба. Максим не хотел верить в ее арест, потому что, несмотря на все безумства, совершенные девчонкой, он сам в тот момент не смог бы придумать ничего, чтобы спасти Ивана, даже собой прикрыть не успел бы.

«А смог бы я вообще встать вместо него под пулю? » - на этот вопрос ответа у Максима не было, потому, что была Катя, были родные, все те, кто любил его самого, и мысли о которых заставляли его инстинкт самосохранения быть постоянно начеку. Но было еще и это, другое чувство, оставляющее на губах влажную пряность порока, щемящую тоску в груди от осознания невозможности открыто признать, что дружба между ним и Иваном давно переросла свою одежку, и та разъезжалась по швам, являя в своих прорехах нагую правду, от которой все труднее было бежать. Разве вообще возможно сбежать от себя самого?

В прошлое посещение больницы Макс долго разговаривал с Иваном. Вернее, говорить в основном приходилось Максу, потому что Иван, молча, слушал, кивая, глядя куда-то в сторону; говорил о работе, о проблемах в группе, о новом туре, в который придется ехать сессионнику, о чем угодно, только не о Маркизе и ее выходке. Но все изменилось, ведь в тот день Максим получил ее дневник.

«Леди. Так она назвалась».

Она поднималась по лестнице сразу за Максом, и тот сильно удивился, когда она остановилась у той же палаты, что и он. Темноволосая, как и Маркиза, с острым, пронизывающим взглядом, Леди все же не решилась войти. Она тогда долго смотрела на него, словно взвешивая «за» и «против», прежде чем принять решение отдать ему потрепанную тетрадь. Он пообещал ей, и не сдержал слова.

«Лицедей… Чем ты лучше безумной девчонки? Она хотя бы не врала себе…»

Максим вспоминал бледное лицо друга, и мысленно пытался выстроить схему событий, которыми были так богаты последние месяцы. Слишком часто в последнее время ему приходилось вытаскивать Ивана из разных передряг, слишком часто линия его тонких губ, которым так шла улыбка, вычерчивалась горькой дугой боли и разочарования. Макс отложил тетрадь Маркизы и откинулся на спинку дивана. В студии никого не было, и он мог спокойно сосредоточиться на своих мыслях.

«Где она может быть сейчас? Маркиза Ангелов? Маркиза де Сад? Сплетенная из противоречий… Почему же полученный в итоге образ не лишен гармонии? И этот олух такой же…» Максим вынужден был признать, что эти двое действительно дополняли друг друга. «Она хотела Ванькиного огня и изо всех сил помогала ему гореть, не замечая, что пламя подобралось слишком близко и плавит их обоих, сливая в одно целое… Макс, ты становишься таким сентиментальным… Тьфу, пакость…»

В больнице противно пахло хлоркой и чужим страхом. Пакет с фруктами и двухлитрушкой минералки оттягивал руку, а голова была забита студийными делами, которые были перенесены на завтра из-за визита к Ивану. Завтрашний день обещал быть чрезвычайно напряженным.

Накинув на плечи халат, и, завязав волосы в хвост, Макс зашагал вверх по лестнице, ловя на себе взгляды медсестер – его уже знали здесь. Он заглянул в палату, но койка была пуста, а сам Иван обнаружился у окна. Спортивный костюм висел на нем, как на вешалке, растрепанные волосы торчали из-за ушей, забивались под воротник мастерки. Опираясь на костыль, парень курил, выдыхая дым вверх, в форточку.

- Куришь в палате, - язвительно хмыкнул Макс, демонстративно разгоняя воздух рукой.

- Какая кому разница? – буркнул в ответ Иван, продолжая тянуть сигарету. На подоконнике уже скопилось порядочно пепла.

- Я тебе фруктов привез, - тот махнул рукой в сторону прикроватной тумбочки.

- Спасибо.

Макс поставил пакет и шагнул к другу, осторожно кладя руку на плечо.

- Как ты? – плечо под ладонью напряглось.

- Никак.

- Иван, пожалуйста, не начинай… - потушив бычок прямо о стекло, парень повернулся к Максиму. Лицо его выражало полное отсутствие заинтересованности в чем-либо.

- Да что уж тут начинать, если все закончилось?

- Что закончилось? – начал раздражаться Макс. – Ты жив! – голос прозвучал неожиданно громко, и Иван, в свою очередь, тоже взвился.

- Жив?! Да лучше сдохнуть, чем эти постоянные допросы следователя, приторные улыбки, жалостливые взглядики! Заколебло! – он резко всплеснул руками, жестом сопровождая свой яростный словесный выброс. Костыль грохнул об пол, и Иван вцепился в мгновенно подставленную руку Макса, пытаясь восстановить равновесие.

- Ну… Все будет хорошо, - Максим перетянул руку друга через плечо, помогая дойти до кровати, - Не зацикливайся на негативе. А со следователем я поговорю. Давай, яблочко съешь, а то от тебя скоро кожа и кости останутся. Тебя вообще тут кормят? – Иван не ответил, прижав лоб к плечу Максима. Тот достал из пакета яблоко, повертел в руке, потер глянцевым боком о сжатый кулак друга, но тот дернул рукой, и фрукт откатился на середину койки, застыв ярко-красным пятном на простыне.

- Найди ее, Макс. Пожалуйста. Я должен знать, почему она… - Максим только вздохнул. – Найди…

- Тебе нужно отвлечься от всего этого, - Макс потянулся к Ивану, взял за подбородок, заставляя посмотреть на себя. – Хочешь, я тебе басуху привезу? Даже сегодня могу… - но губы друга снова превратились в тонкую, изогнутую вниз дугу.

- Да не могу я играть! Как можно играть с такими руками?! Макс! – он вытянул руки перед собой, и Максим с ужасом увидел, как они мелко дрожат, начиная от локтей; как отчетливо проступают вены на кистях.

- И давно это у тебя?

- С того концерта. – Он помолчал, нашаривая закатившееся за спину яблоко, - Я думал, меня от шока трясет… Но это не проходит. И нога болит. Хирург сказал, что кость царапнуло. Хорошо еще, не в колено…

- Да. – Максим не знал, что еще сказать. Хотелось обнять его, успокоить, но в последнее время приходилось контролировать даже самые обычные дружеские жесты. Обилие внимания к их персонам сделало его почти параноиком. – Врачи не говорят, когда тебе можно будет долечиваться дома? – Иван мотнул головой. – Что-то ты зачастил в это заведение…

- Ты еще добавь, что я сам виноват, - буркнул Иван, разминая запястье.

- Ну, в какой-то степени, и я виноват. Надо было с самого начала надавать тебе по ушам, так ты ж, извращенец, еще попросил бы… - Макс хмыкнул, усаживаясь на стул рядом с койкой. – Теперь оба сидим, хлорочку понюхиваем… Кстати, через неделю новый тур.

- Я не забыл. Ты умеешь поднять настроение… - Максим понимал, что язвительный тон – всего лишь защитная реакция. – Лучше сделай то, что я прошу.

- Я постараюсь узнать все, что получится, но не сильно надейся. Я бы тоже, на ее месте, спрятался бы подальше после такого…

- А я не стал бы! – Иван дернулся к Максу, чуть не слетев с кровати. – Я не стал бы бежать! Тем более, после всего того, что между нами было.

- А ты не думал, что это могло быть самое правильное решение в сложившейся ситуации? Может быть, она не хотела тебя втягивать? Она человека убила… – Макс следил за пальцами друга, комкающими простыню.

- Я не хочу думать об этом. Просто сейчас ее нет. Ни наорать не получится. Ни обнять, - Иван сам не заметил, как потерявшее контроль тело качнулось к Максу, как дрожащие пальцы потянули с медовых волос резинку, рассыпая их по плечам, и макнулся лицом в эти мягкие волны. – Пожалуйста… - Макс от неожиданности двинул локтем об тумбу, пытаясь вывернуться из оказавшихся слишком сильными объятий, и замер на стуле, чувствуя, как, настойчиво раздвигая губы, в рот скользнул горячий язык. Но когда на нижней губе резко сошлись зубы, Максим зашипел от боли, и с силой оторвав от себя Ивана, толкнул того обратно на койку. С тумбы посыпались яблоки, раскатываясь по палате, словно порванные бусы.

- С ума сошел, идиот! – рука непроизвольно поднялась для пощечины, но замерла на полпути, когда Максим увидел красные пятна на губах друга, только сейчас почувствовав во рту привкус крови. – Прокусил-таки… Ты… - он сдержал ругательство, - крышу рвануло что ли?! – Макс принялся зализывать ранку на внутренней стороне губы. – Если ты ищешь в моем лице замену ей, то иди, мальчик, лесом! – Он вскочил со стула, нервно собирая волосы в хвост, отбил протянувшуюся в его сторону руку Ивана, скользнувшую в итоге лишь по краю рукава. - Не прикасайся ко мне!

- Макс…

- Что?!

- Скажи Юре, пусть ищет нового басиста в группу. Я не вернусь.

- Как скажешь. – Максим резко развернулся на пятках и вышел из палаты, а Иван наклонился, поднимая с пола костыль, сунул его под мышку, поднялся и вернулся к окну, дрожащей рукой доставая из пачки очередную сигарету. На полу по-прежнему лежали яблоки, отсвечивая бордовыми глянцевыми боками.

Макс летел по коридору, на ходу стягивая с плеч больничный халат, комкая его в руке, как неожиданно из-за угла появилась тележка, груженая бельем.

- А-ать…- Макс не успел остановиться и, стукнувшись о тележку бедром, еле сдержался, чтобы не выругаться, но увидев круглые серые глаза худющего мальчишки-медбрата, взял себя в руки. – Извини, чуть не сбил тебя… - он собрался было уже идти дальше, как парнишка окликнул его.

- Вы же Максим Самосват. – В голосе не было фанатских восторженных ноток, поэтому Максим не почувствовал раздражения, что его узнали. – Я Марк, приглядываю за вашим другом, когда есть время. – Макс кивнул, уже внимательнее присматриваясь к парню. – Извините, если задерживаю, но так как Иван постоянно ссорится с медсестрами, и я тут единственный, кто успешно избежал его тарелок, подносов и других неопознанных летающих объектов…- попытался съюморить Марк, улыбаясь.

- Ближе к теме. – Парень не обиделся на резко брошенную фразу и, вытащив из кармана халата блокнот и карандаш, нацарапал что-то на листке, вырвал его и протянул Максиму.

- Если вам будет нужно узнать его состояние, звоните мне. Это мой номер. Я его не отключаю. Так сказать, экстренная линия помощи. – Парень улыбнулся, и Макс отметил, что у него очень доброе лицо.

- Спасибо, это действительно кстати. – Максим пожал медбрату руку и, наконец, направился к выходу. По мере того, как он приближался к раздвижной двери, до него, наконец, стал доходить смысл последней фразы Ивана.

«Уходит из группы… Что ж. Этого стоило ждать. Он еще долго будет отходить… Может, так и лучше», - думал Макс, протягивая номерок гардеробщице...

***

- Это точно? – Юрий тер пальцем лоб, пытаясь обдумать сказанное Максимом. – Вот так, просто уходит, и все? – и так небольшая комната студии стала казаться еще меньше. – Но зачем принимать такие скоропалительные решения?! – Макс даже вздрогнул от столь резкого восклицания. – Я все понимаю, нужно лечиться, нервничает, но это же не постоянное его состояние!

Максим понимал, что если даже если перманентно спокойный Юрий так отреагировал, то новость действительно застала всех врасплох.

- Запись на носу! В тур, конечно, замена найдена, но потом… Блин, как не вовремя! Макс, а ты-то чего такой спокойный? Ты хотя бы попытался его отговорить?

- Юр, я не собираюсь никого уговаривать. Он принял решение. Значит так нужно. – Он не заметил взгляда Ларса, скользнувший по нему стремительной молнией.

- Опять ваши странные ссоры? – все-таки не сдержался Илья.

- О чем ты? – внимание Юрия переместилось с Макса на Илью.

- Просто, чувствую, что ситуация с позапрошлым туром повторяется, - скрестив руки на груди, Ларс оперся спиной о стену. – У Изотова опять заморочки, а нам разгребать. Но, - он хмыкнул, с вызовом посмотрев на Максима, - это не проблема. Я знаю все его партии. Поиграю на басу, мне не в лом. А вы, - Макс понял намек, настолько он был явным, - сами разбирайтесь…

- Решение принято, - сухо ответил Максим, - а теперь неплохо было бы и поработать. Ведь тур на носу, - в голосе явственно повеяло холодком.

Резина скользила по мокрому асфальту, а спина и набитый рюкзак были уже полностью забрызганы грязью. Марк злился, ведь еще позавчера заднее крыло было целым, а теперь над колесом красовался только черный пластиковый огрызок.

«Никогда больше не дам Сереге ни одну из своих вещей. Придурок… Поставил вел в кладовку и даже не сказал, что свалился на нем… Еще и колесо погнул. Диск скрипит... »

Парень торопился, и летел на велосипеде сквозь сгущающиеся сумерки, мастерски проскальзывая в узкие пролеты между машинами, игнорируя вопли маршрутчиков.

«Она уже ждет. Я опоздал на час. Она не любит ждать», - из-под синего велосипедного шлема торчал лохматый хвост темно-русых волос, сырых от растаявших снежных хлопьев. Марк еле успевал смахивать с очков капли, а тяжелое небо цвета асфальта продолжало посыпать город белой трухой.

«Еще не скоро закончится».

Затормозив во дворе у самого подъезда и втащив велосипед по лестнице, Марк ткнул в кнопку вызова лифта, отряхиваясь, словно мокрая собака.

«Ни разу не позвонила… Злится. А я еще и грязный весь, как скотина».

Время, пока лифт поднимал его на последний этаж, было занято мыслями о том, нужно ли объяснять ей причину своего опоздания или просто извиниться и ждать наказания.

«Ведь все равно не станет слушать».

Повернув ключ в замке, Марк потянул дверь на себя, толкнул носком кроссовки вторую и, умудрившись перехватить ручку первой, чтобы не стукнула в соседскую дверь, медленно закатил велосипед в квартиру.

Темно было везде, кроме самой дальней комнаты. С кухни пахло фасолевым супом.

«Готовила?! Точно злится», - как бы Марк ни старался быть тихим, легкий визг тормозного диска, заляпанного грязью с песком, пронесся по всей квартире словно милицейская сирена. В дальней комнате скрипнуло кресло: Марк явственно представил себе, как она поднимается из него, как кресло немного откатывается от стола. Силуэт в коридоре подтвердил его догадку – он очень хорошо знал ее привычки. Так ведь и должно быть. Он должен их знать. Должен знать все наперед.

- Ты опоздал, - голос, нарушивший вязкую тишину, был спокойным. Марк щелкнул выключателем и удивился, увидев, с каким спокойным выражением лица она восприняла открывшуюся картину. – Опять снег… - парень напрягся, когда она подошла и протянула руку к ремешку шлема, подтягивая его плотнее, чтобы металлический язычок выскочил из дырочки в коже.

- Прости, Маркиза…- выдавил он, чувствуя, как тонкие прохладные пальцы задевают кожу шеи, нащупывая замочек молнии мокрой, заляпанной грязью куртки.

«Никаких эмоций на лице. С того дня. Ни разу не улыбнулась. Ни разу не накричала. Ненавижу тебя. Ненавижу тебя, Иван Изотов…»

- Вымойся. Поешь. И ложись спать. Я устала.

- Я купил все, что ты просила… И одежду принес, - тихо сказал Марк, скосив глаза на рюкзак.

- Хорошо. Что на работе? Есть новости? – она устало повела плечами.

«Опять сидела за компом, не поднимаясь. А, нет, ведь суп же варила… Хочет знать, как он…»

- Самосват приходил. Они поссорились. Сказал, что из группы уходит…

- Кто? Самосват? – бесстрастно уточнила девушка.

- Нет. Он. – Язык не поворачивался произнести это имя, и Марк всегда говорил «он». – Сказал, что играть не может. Что-то с руками. Нервы, наверное…

- Сам как?

- Курит, как паровоз. Прямо в палате. Прыгает со своим костылем и посылает медсестер на…

- Достаточно. Иди, мойся. За опоздание получишь завтра. Напомни мне.

- Да, Маркиза…

- И сними пирсинг с брови. Мне не нравится.

- Хорошо, - Марк потянулся было к лицу, но рука девушки резко шлепнула по его кисти, отбивая.

- Руки грязные, куда лезешь? Тебе нужно список написать, в каком порядке производить действия? Марш в ванную. Мокрый, что мышь. Простудишься — потом всю ночь слушать твое шмыганье?

- Прости. - Маркиза не ответила. Когда ее фигура скрылась в комнате, Марк стал быстро стягивать мокрую одежду, скатывая в валик, чтобы не испачкать что-нибудь.

«В ванную. Есть. Снять пирсинг. Спать. Весь список? Я сделаю все, что скажешь».

Стоя в ванной перед зеркалом, Марк разглядывал свое отражение. Темно-серые глаза, узкие скулы, тонкие губы, острые ключицы, торчащие под кожей, словно ушки вешалки.

«Ни одного синяка. Как всегда осторожна. Что она придумает для меня завтра? Очередной вызов... Я справлюсь».

Она слушала, как шумит душ в ванной, перебирая исчерканные листы. Рукопись не сдвинулась с места. В голове роились только глупые рифмы, не стоящие внимания, но Маркиза аккуратно записала их все в парные столбики — пригодятся. Тетрадь с разлохмаченными краями была заполнена больше чем наполовину.

«Ни один из них я тебе не прочту. Потому что чушь». Девушка заложила карандаш между листов тетради, повела затекшими плечами. В ванной стало тихо, и Маркиза прошла по коридору, остановившись перед дверью, из-под которой сочился белый пар, потянула ручку на себя, чувствуя на коже лица влажный горячий воздух.

Когда она шагнула через порог, Марк вздрогнул и уронил полотенце, он всегда пугался, когда Маркиза подходила слишком близко, но ничего не сказал, только покосился на ее руки, потом на лежащее на полу полотенце. Но ее, казалось, ничего не волновало, даже его нагота. Единственное, что вызвало тень улыбки, которую он угадал в чуть дернувшемся уголке губ, были его малиновые уши.

- Присядь, хочу посмотреть на тебя. - Не дожидаясь, пока он достанет из-под ванной раскладную скамеечку, Маркиза положила руку на его покрытое капельками воды плечо, усаживая на бортик ванной. - Все равно слишком светлые, - пробормотала она себе под нос, перекатывая между пальцев мокрые волосы Марка, потом, придя к какому-то решению, открыла шкафчик под раковиной, доставая оттуда упаковку краски...

Когда голова Марка, наконец, была обмотана пленкой и тем самым полотенцем, что он уронил, Маркиза сняла с вешалки халат и протянула ему.

- Надень. Через полчаса придешь, буду смывать. У тебя есть время, чтобы поесть, - девушка окинула взглядом закутанного в халат парня, зацепившись за пирсинг в брови, и руки сами потянулись туда, откручивать головку на штанге. - Не надевай его больше, - она очертила пальцем линию его брови, наблюдая, как он силится не поднять глаз, как на мгновение вздрагивают губы.

«Все верно. Ты не должен подавать виду, что заметил момент моей слабости». Маркиза кивнула на выход из ванной, и парень, молча, вышел, направляясь в кухню. Она прошла за ним, но осталась в коридоре, присев рядом с его рюкзаком и расстегивая молнию.

Футболка.

«Помялась... »

Следующим предметом, выуженным из рюкзака, был свернутый пакет.

«Джинсы», - Маркиза коснулась заскорузлой ткани. Левая штанина, разрезанная по шву почти до самого верха, была покрыта темными пятнами…

Кеды. Мятая пачка сигарет. Упаковка с темными линзами для глаз. Капли для линз. Туалетная вода.

«Хорошо», - девушка сорвала пленку с коробочки, открыла, вдыхая легкий аромат, быстро расстегнула байховую рубашку, сняла и, чуть помедлив, окунулась лицом в мятую футболку, натягивая ее на себя. Она не обратила внимания, как ладонь Марка, наблюдавшего это действо из кухни, сжалась в кулак так, что побелели костяшки.

- Спасибо, очень вкусно, - Марк услышал свой голос и почувствовал, как кровь приливает к лицу. Маркиза подняла глаза, и этот взгляд из-под темной челки чиркнул по нему словно спичка о коробок.

«Пустой… пустой манекен. Вот, кто я для тебя… Твоя кукла, похожая на него», - хотелось прокричать это ей в лицо, но Марк понимал, что ничего этим не добьется и она просто уйдет искать себе другую игрушку. «Хорошо. Играй мной. Я твой манекен. Только… не ломай меня сразу…»

«Глупый мальчик», - Маркиза тщательно промывала волосы Марка, поливая из душа и глядя, как с прядей стекает черная вода; смотрела на напряженные, острые плечи, на длинные, красивые пальцы, вцепившиеся в бортик ванной. «Натянут, как струна… Вот только по-настоящему звучать ты будешь, когда тебя коснутся руки настоящего музыканта. Я только настрою».

Намотав на голову парня полотенце, девушка отжала лишнюю воду, и полотенце повисло на изгибе батареи.

- Ну-ка… - она почувствовала, как его тело непроизвольно следует за ее рукой, скользящей по свежевыкрашенным волосам, приподняла голову за подбородок, - Не отводи глаз, - отчетливо дернулись плечи, брови сошлись на переносице, чуть приподнявшись, чем придали лицу скорбное выражение. – Ну же… Я всегда смотрю в глаза собеседнику. И ты должен.

- Но, разве…

- Споришь? – смиренный вздох разозлил ее, и Маркиза встряхнула его за плечи. – Я хочу видеть тебя живого, а не это жалкое подобие, похожее на топленый пластилин. А ну, покажи мне ярость! – и Марк вскинул взгляд, полный серебристого металла, мокрые черные пряди обрамили лицо. – Во-от… - она резко повернула его лицом к зеркалу. – Запомни свое выражение. Внимательно смотри. – И Марк взглянул на себя, цепенея от охватившего его шока. Из зеркала на него смотрела Маркиза, только немного выше ростом и шире в плечах. Она обняла его со спины, пряча лицо в мокрых волосах, и стала раскачиваться под ей одной слышную мелодию.

- Ты – это я… Танцуй со мной… Я тебя научу...

***

Истошно разрывающийся на столе мобильный, вибрируя, подползал к краю, но Максим не слышал, сосредоточенный на мелодии в наушниках.

- Вот, здесь доделать нужно... - он мельком взглянул на часы в уголке монитора, - так, есть еще минут двадцать до приезда Ларса... - и тут телефон все-таки перекинулся через край стола. - О-ой! - резко дернулся Макс, подставляя ладонь. - Еще и звонишь... Да. Слушаю тебя... - Максим прижал мобильный между плечом и ухом, сдвинув наушники набок, - я очень занят сейчас... - голос Ивана в трубке был похож на женский.

- Я выписываюсь сегодня, - Макс даже поставил трэк на паузу, - ты не мог бы меня забрать?.. Я с вещами.

- Иван, у меня куча работы. И Ларс через... - он опять глянул на часы, - десять минут приедет. Мне действительно некогда, извини. Разве ты не можешь вызвать такси, или, кроме меня, других друзей у тебя нет?

- Я хотел видеть тебя. Ты все еще злишься? Я не хотел...

- Закроем эту тему, - оборвал его Максим. - Звякни Юре. Все равно в соседних домах живете. Так даже удобнее будет.

- Я. Хотел. Видеть. Тебя, - порывисто прозвучало в трубке, и она зашлась дробными гудками отбоя.

- Вот черт! - выругался Макс, - Как ты вечно невовремя со своими приколами... Мир не вертится вокруг тебя, Иван! - рыкнул он в уже замолчавшую трубку. - Черт. Черт!

- Что у тебя опять? - послышалось со стороны двери, и в комнату шагнул Илья, явно слышавший последнюю фразу Макса. - Опять Изотов?

Максим поднялся из кресла и пожал протянутую руку.

- Из больницы выписывается. Просил забрать его и шмотки. Пуп земли местного разлива...

- А не рано его выписывают-то? - с сомнением в голосе спросил Ларс, и Макс задумался.

- Блин. Действительно... Четыре дня назад мне его состояние абсолютно не понравилось. О! - внезапно вспомнив, Макс вновь потянулся к мобильному, - у меня же есть номер медбрата, который за ним присматривает. Сейчас узнаю...

Услышав в голосе Марка искреннее удивление, Максим все понял.

- Ну, вот, что за человек, а?! - разозлился он. - Сам себе режиссер, бля! Плевать на других и важно только... - Максим мог бы еще долго изливать наболевшее, но голос медбрата спросил:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒