Танцы Лицедеев 2 страница

- А куда он мог пойти, если он недавно вам звонил? Ведь он не мог ухромать далеко, да еще с сумкой. И денег на такси у него быть не могло... - чувствовалось, что парень действительно разволновался. - Я попробую его догнать, наверняка к метро пошел. Перезвоню!

Наблюдавший за переговорами Ларс только покачал головой.

- Найди ему няньку, Макс... - тот повернулся к Илье, сдвигая брови к переносице.

- Ларс, и без тебя тошно! Расчехляй бас. Работы хоть жо... й жри!

- Какие подробности, - не удержался от колкости Илья и потянулся к гитаре.

Марк крутил педали, проклиная перекошенную втулку на колесе и оглашая улицу визжащим скрипом. Он больше переживал не за то, что ему попадет на работе за недосмотр, а за то, что скажет Маркиза, если с «хромающим кошмаром по имени Иван» что-нибудь произойдет.

«Что угодно для тебя… Побуду нянькой этому чучелу, так и быть».

С вечера, закончившегося покраской волос, прошло четыре дня. Возвращаясь после работы, Марк остаток свободного времени проводил в ожидании девушки. Она возвращалась еще позднее него, и он понятия не имел, чем она была занята. Раньше парень и помыслить не мог о том, чтобы без спроса войти в ее комнату, но вчера не смог пройти мимо ее двери. Заглянув в комнату, он нашарил на стене выключатель и щелкнул кнопкой. Марк не знал, что ожидал увидеть здесь, но подошел к столу, скользнув пальцами по его поверхности. Рядом стояла корзина, почти до самого верха набитая скомканными клочками бумаги.

«Черновики... » - он сунул в корзину руку и выудил оттуда первый попавшийся комок.

Разгладив лист, он узнал почерк девушки: скачущие буквы, съехавшая вверх строка.

«Спешила. Перечеркала все... Зачем? Ведь красиво же... Или просто не было сил закончить? »

Марк аккуратно сложил мятый лист и сунул в карман рубашки, застегнув на ней пуговицу, чтобы не выпал.

«Ведь это тебе не нужно... А мне нужно. Что-то, чего касалась твоя рука», - подумал он, тут же вспоминая выражение лица Маркизы, натягивающей на себя его футболку. «Фетишисты... Каждый тонет в своей шизе…»

Задумавшись, Марк отвлекся и чуть не пролетел мимо прихрамывающей фигуры, медленно топающей по тротуару.

- Атблять! - он резко вывернул руль, пытаясь войти в поворот, но колесо неожиданно повело в сторону, что-то звякнуло, и, наблюдая, как в сторону отлетает гайка, Марк отпустил руки и прыгнул, позволяя велосипеду продолжать падение в клумбу, а сам проехался коленями по асфальту и замер, ругая про себя и Ивана, и Серегу, и колесо. - Эй, Изотов, т-твою налево... - неожиданно для себя самого прорычал парень, поднимаясь на ноги. - Куда это ты собрался?! - он сдернул с плеча Ивана сумку с вещами, продолжая ругаться. - Хочешь, чтобы главврач с меня шкуру спустил из-за твоих прихотей? Мало я тебя отмазывал за разбитую посуду? Мало отмывал стены, когда ты швырялся в медсестер тарелками? Все жопу рвут, а тебе срать?!

- Марк? - Иван остался стоять, как вкопанный, и, выпучив глаза, смотрел на покрытого грязью парня. Джинсы того на коленях были красные, и он зажмурился, пытаясь унять дрожь, волной прокатившуюся по телу. Гневные вопли прекратились, и когда Иван открыл глаза, то увидел, что Марк смотрит на его дрожащие руки. Парень ничего не сказал, только, тоже прихрамывая, вытащил из клумбы велосипед, посмотрел на перекошенное колесо и прошипел что-то нецензурное в адрес какого-то Сергея.

- Вечно из-за тебя неприятности, - бросил он, вешая на руль велосипеда сумку, - Идем. И попробуй только что-нибудь выкинуть... - Марк изо всех сил пытался делать вид, что не замечает бледности, мгновенно покрывшей лицо Ивана после сказанных слов. Но, все же, тот поплелся рядом, даже не пытаясь возражать, поэтому, уже успокаиваясь, Марк, наконец, обратил внимание на свои драные на коленях джинсы. - Вот идиота кусок, - то ли себе, то ли Ивану бормотнул он, чувствуя, что кожа на правом колене не просто стесана.

Доковыляв кое-как до здания больницы, Марк хотел уже было двинуться во внутренний дворик, минуя главный вход, но в пробегающем мимо парне узнал виновника своего падения.

- Серый! А ну, стоять! - он раньше не замечал за собой таких интонаций в голосе. Сергей обернулся, увидел чумазого Марка, вцепившегося в руль велосипеда, и все понял.

- Э-э... Слуш, Марк, я тогда нечаянно...

- Да срать мне, как это получилось. Но до конца недели с тебя новое колесо со всем набором к нему, заднее крыло и деньги на метро. Иначе хрен я еще когда-нибудь буду тебе помогать. - Он вручил искореженный велосипед Сергею, перекинул через плечо сумку Ивана и, слегка подтолкнув того вперед, произнес: - Топай давай, пока тебя не кинулись. Я скажу, что ты во дворе на скамейке сидел. А вещи твои у меня полежат в подсобке.

- У тебя колено... - кивнул на промокшую штанину Иван.

- Да. У меня их два. Как у всех.

- Язва.

- А вот это — бог миловал... - продолжал хохмить Марк, - идем уже, мне еще за нитками к хер-майору заглянуть...

- К кому? - не понял Иван.

- Профессиональные шутки, - хмыкнув, объяснил Марк, - к дежурному хирургу в травмпункт. Вот он поржет с меня...

- А зачем?

- Колено вышивать. Крестиком.

Марк сидел на стуле рядом с койкой Ивана и, уперев правую ногу в тумбочку, ковырялся в ране. Тот старался не смотреть на движения рук, но выражение лица Марка волновало его куда больше, чем окровавленное колено.

- Тебе что, совсем не больно? - парень закончил чистить рану и приготовил изогнутую иглу.

- Больно, - интонация голоса смутно напоминала ему не раз слышанную.

- Но, можно же, обезболивающее вколоть...

- Тогда колено надолго онемеет. На меня очень сильно действуют такие препараты, поэтому я стараюсь их избегать. Я даже у стоматолога сижу без наркоза. Что тебя так удивляет? Не встречал таких людей? - Марк усмехнулся и встряхнул головой, чтобы челка не лезла в глаза.

- Встречал, только мотивация у такого терпения была другая, - Иван расстегнул сумку и, поискав, достал из нее свернутые джинсы. - Переоденься, думаю, тебе подойдут. Ведь еще почти целый день работать. Они чистые.

- Да уж... Этим пришел крантец, - констатировал факт Марк, глядя на разодранную штанину. - Помоги-ка мне, только руки вымой, - попросил он, а когда Иван вернулся, вытирая руки полотенцем, продолжил, хихикнув: - Вот тут прижми, а то мне как раз третьей руки не хватает, - сказал он и, вдевая в иглу нить, снова усмехнулся.

- Ну, да, - решил подыграть ему Иван, - третья нога в наличии, а вот с руками недобор...

- А ты, смотрю, веселый, когда тарелками не кидаешься, - Марк посмотрел на парня из-под челки, тут же замечая, как тот сжимает челюсти. - Что опять? - рука, прижимающая края кожи, дрожала.

- Просто ты мне кое-кого напомнил.

- Кого же это? - Иван не ответил и, не рассчитав, сжал пальцы на краях раны. Когда же он понял, что произошло, и поднял глаза на Марка, то увидел сведенные к переносице брови; сжатые в линию губы парня побелели, но тот молчал.

- П-прости! – дернулся было от него Иван, но Марк шикнул на него.

- Не отпускай руку – шов разойдется! Я еще узел не завязал. Контролируй себя. Тонкая душевная организация, бля…

«Что же ты так трясешься? Маркиза, конечно, предупреждала, что реакция на некоторые фразы будет бурная, но это… Не гнев. Не грусть. Это… истерика. Как пружина внутри. Сорвется же».

Марк привычно поймал точку пульса на запястье Ивана.

- Ого-о… Рановато тебе еще мне ассистировать, если тебя от вида крови мутит, - протянул он, но Иван покачал головой.

- Это не от… - Марк махнул рукой.

- Ладно, я уже и сам смогу дошить, а ты, давай, отдыхай.

Покинув палату, Марк потянулся к мобильному.

«Не нужны мне твои объяснения», - подумал он, набирая номер Самосвата. Тот ответил не сразу, и несколько секунд разговора немного удивили Марка.

«Если бы точно не знал, ни за что бы не подумал, что между ними что-то было», - голос Максима звучал спокойно и даже как-то безразлично, что Марк, и сам не испытывающий особой радости от поручения Маркизы, проникся сочувствием к своему «кошмару по имени Иван».

Возвращение в палату, пропахшую лекарствами и хлоркой, навевало на мысли о каком-то чудовищном дежавю. Парень уселся на подоконник, заняв собой проем окна и свесив левую ногу вниз. До него начало доходить, что Максим не просто обиделся на него, и это ощущение холодного комка в желудке заставляло его сжиматься. Парень осознавал, что надолго выпал из музыкальной тусовки, что все, кого он считал друзьями, плотно заняты работой, как и он сам еще недавно. Раньше Иван не чувствовал этой ненужности, звенящей в голове бесполезности собственного существования.

«А что я еще могу? Я больше ничего не умею... Незаконченная музыкалка... Ни бумажки, ни перспектив». Внезапно накатившая безнадежная жалость к себе чуть было не закончилась ударом кулака в стену, но он вовремя остановился.

Верхнюю одежду забрал с собой Марк, а сумка с бельем и всякой мелочевкой — осталась. Иван расстегнул молнию на кармане и достал оттуда сигаретную пачку с катающейся в ней единственной сигаретой.

Дым висел над головой, словно облако тяжелых мыслей. Затянувшись поглубже, парень выдохнул через нос, чувствуя покалывающее тепло, побежавшее по конечностям...

Сколько он так просидел, Иван не считал, наблюдая за воронами на тополях, и не реагируя на передвижения в палате, но когда по щеке прилетела звонкая затрещина, взорвавшаяся в голове разноцветными искрами, и яростный голос знакомо зашипел в ухо, Иван повернул голову.

- Идиот! - белое пятно халата маячило перед глазами, - если тебя спалят сейчас с косяком, ты только из больницы вылетишь, а я еще и загреметь могу! - чьи-то руки сгребли его с подоконника, а потом на лицо обрушился непонятно откуда взявшийся дождь. Парень попытался увернуться, но голос продолжал извергать потоки ругани. Еще одна пощечина, и он разлепил веки. Размытое пятно над ним начало приобретать очертания лица: темная челка, светлые глаза...

- Не бей меня, Маркиза... У тебя рука тяжелая, - выдохнул он, видя, что на подходе очередная затрещина. Занесенная рука замерла на полпути, и Иван услышал непонятный звук: не то всхлип, не то смешок.

- А если заслужил?

- Тогда лучше... убей, - и замершая рука, хлестнула по щеке.

- Я бы с радостью...

- Но сначала поцелуй. Еще один раз. - Парень вцепился в белый халат, подтягивая легкое тело к себе, утыкаясь в него лицом.

- Эй, ты чего? Сдурел что ли?! Убери ру...

«Дежавю».

Осторожно открыв дверь, Марк обомлел. Облако дыма со специфическим запахом висело в запертой палате Ивана, как ватное одеяло.

«Ну, ни фига себе, заявочки на победу... Сейчас весь коридор дурью провоняется». Заметавшись по палате, Марк подпер стулом дверную ручку, распахнул форточку, от души залепив сидящей на подоконнике статуе с вытаращенными глазами оплеуху, а потом еще и плеснул в лицо минералкой из стакана.

Ругаясь и тряся Ивана за плечи, парень чуть было сам не вписался в стену. Дотащив амебообразное тело до койки, Марк уронил его на постель, собираясь для верности стукнуть, и чуть не задохнулся, услышав: «Маркиза». Пытаясь прийти в себя и пряча волнение за надуманными фразами, Марк старался успокоить начавшего ерзать на кровати Ивана, а когда неожиданно сильные руки потащили его на себя, он даже не сразу понял, что происходит, начиная отпихиваться, лишь когда колючая щека оцарапала лицо. Со свежезашитым коленом быть ловким не получалось, и парень быстро оказался вжатым в кровать.

- Отпусти, - стараясь не сорваться на крик, зашептал Марк, пытаясь освободиться от хватки, одновременно просчитывая варианты, как побольнее стукнуть нахала и не задеть раненную ногу.

- Никогда, - запах сладковатого дыма сопровождал каждый выдох. Сухие губы опустились к самому лицу Марка, чуть касаясь его собственных.

- Не смей, или ударю, - его поразил свой дрожащий голос, но слова подействовали с точностью до наоборот, и он почувствовал, как в губу до крови впиваются зубы, как в плечо упирается локоть, не давая ему пошевелиться.

- Больше не отпущу, - по лицу заелозили пальцы и мокрые пряди волос, - больше ты не сбежишь... - парень застыл под прижимающим его телом, уже не сопротивляясь, рассматривая лицо Ивана, его полуприкрытые глаза с расширенными до предела зрачками.

«Неужели ты не различаешь нас? Или тебе сейчас все равно, кого... Вот укурок! » - метнулась мысль. Марк вздрогнул, когда по шее вниз, к плечу, чертя влажную дорожку, проехался язык, дернулся в сторону, и мягкость губ снова сменилась резкой болью от зубов, сомкнувшихся на плече. Иван продолжал сжимать челюсть до тех пор, пока из горла Марка не вырвался стон боли и он не перестал двигаться.

- Хватит... Перестань. Я не хочу, - выдавил парень, как только руки под свитером нащупали пряжку пояса. - Нет... - он снова дернулся, наконец, освобождаясь от навязчивых объятий.

- Теперь тебе не интересно, да? - тихо спросил Иван, топя лицо в подушке. - Мастера больше нет... Нет контраста. Нет этой остроты ощущений. Нет ожидания расплаты за нарушение запрета... Понимаю. Теперь я просто один из. - Марк похолодел, понимая, что начинают всплывать подробности отношений с Маркизой. Подробности, которые одновременно притягивали и пугали.

«Но ведь он все неправильно интерпретировал. Почему он всегда предполагает то, что хуже всего? Что за комплексы? »

Прокушенная губа и плечо ныли. Марк осторожно стал разминать раздраженный болью комок мышц, сидя на краю койки спиной к Ивану. Шорох сзади заставил его снова напрячься, и не зря. Зарываясь носом в волосы на затылке, парень прижался к заледеневшему Марку, обвивая руками.

- Пожалуйста. Не отталкивай меня. Мне плевать, что он стрелял в меня из-за тебя. Мы оба психи, так какая разница, ведь вместе сходить с ума гораздо приятнее, чем по отдельности... - не зная, почему, Марк накрыл ладонью вздрагивающие пальцы парня, и ничего не ответил. Он прекрасно помнил остановившийся взгляд Маркизы, когда он впервые увидел ее в палате психологической реабилитации; помнил те сухие глаза и застывшие губы. Она не сопротивлялась, ни когда проводили осмотр, ни когда врачи и следователи раз за разом задавали одни и те же вопросы. Она отвечала бесцветным, усталым голосом. Опять и опять.

«Ей было все равно, что будет дальше. Без тебя... Что бы ты сказал, если бы тогда узнал, что ее привезли в ту же больницу, что и тебя? Что бы сказал, зная, что по ночам она смотрит на тебя сквозь щель едва приоткрытой двери? Что бы сказал, зная, что она ходит по дому в твоей одежде, вставив темные линзы и улыбается только отражению в зеркале? Считал бы ты тогда, что ей больше не интересно? »

- Мне пора идти. Ложись и спи. И не смей больше курить эту дурь…

- Как скажешь, Маркиза… - Марк снова вздрогнул, слушая, как ее имя звучит чужим, не его, Марка, голосом.

«Молчи… Молчи! »

- Ты так давно не снилась мне… Приснись мне еще… - горечь сквозила в каждом слове, - мне раньше снилось, как ты снова читаешь свои стихи. А потом – ничего. Пустота. – Марк слушал его голос, чувствуя, как кожа и волосы на затылке становятся сырыми от дыхания. – Пожалуйста. Хотя бы пару строк… - парень внутренне сжался.

«Стихи? Где я тебе их возьму?! » - и, тут же, рука потянулась к карману на джинсах, где, завернутый в файл, лежал мятый черновик. «Маленькое чудо? Наверное, так всегда и бывает…»

Шепотом, чтобы поменьше чувствовались мужские нотки в голосе, с губ покатились бусинки слов. Марк чувствовал, как по спине пронеслась волна, потому что к затылку тесно прижались плотно сжатые, но, в то же время, красноречивые губы…

Что ты стучишь внутри, словно выйти хочешь?!

Снова стальной болт между ребер ввинчен.

И я опять кричу, просыпаясь ночью.

Щурится в рамке портретной седой Да Винчи.

Нет в темноте ни истины, ни забвенья.

Рвется с колка, скорбно вздохнув, струна.

Верой своих надежд укрепляю звенья,

Чтобы нащупать грань твоего звена...

***

Она сидела в темноте, глядя в прямоугольник окна, что был чуть светлее сгустившегося вокруг ее фигуры вязкого сиропа шевелящихся теней. Марк опять опаздывал, корзина у стола снова была полна скомканной бумаги, и ей хотелось, чтобы пришел сон, но веки, как назло, не смыкались. Маркиза с усилием заставила себя встать из-за стола. Сегодня она не принимала таблетки, и мир вокруг шатался, словно перебравший посетитель бара. На часах высвечивалось десять.

«Смена давно закончилась. Где он? » - не успела подумать девушка, как щелкнул язычок замка на двери. Она шагнула в коридор, четко различая контуры фигуры Марка в темноте.

- Ты долго...

- Да, пришлось повозиться, - прозвучал в ответ усталый голос, и Маркиза увидела, как, не включая свет, Марк медленно, с какой-то напряженностью в движениях, нагибается, чтобы развязать шнурки, расстегивает куртку, не глядя бросая ее на крючок вешалки.

- Почему ты хромаешь?

- Упал с велика, - не стал врать Марк. - Этот... пытался из больницы сбежать... - Маркиза подошла ближе, потянула носом воздух, различая среди приторного запаха перекиси водорода другой...

- Это что еще? Дурь?! - она начала нервничать, и рука непроизвольно вцепилась в его свитер, сгребая в кулак шерстяную ткань.

- Я не курил, - буркнул парень, а Маркиза хлопнула ладонью по выключателю на стене. Яркий свет мгновенно превратил ее расширенные зрачки в игольные острия. Девушка пристально вглядывалась в его лицо, но видела, что он не врет.

- Он? - спросила она, не отпуская свитер и продолжая принюхиваться. Марк кивнул.

- Прости, я разозлился и стукнул его... - начал было Марк, но потом увидел, что Маркиза смотрит на его губы. Рука скользнула по свитеру вверх, смыкая пальцы на подбородке парня. Девушка приподнялась на носках, уравнивая уровень глаз, приблизила лицо вплотную, чуть не касаясь его кончика носа своим. Марк подумал было отвести глаза, но не смог, а когда почувствовал, как его холодных с мороза губ касается горячая кожа, на мгновение перестал дышать. Маркиза скользнула языком ему в рот, нащупывая им место укуса.

- Пытался сопротивляться? - внезапно ухмыльнулась девушка. ЕГО одежда была ей не по размеру и висела на ней, как спортивный костюм на самом Иване, и Марк невольно сравнил ее с ним, вглядываясь в глаза Маркизы, скрытые за темными линзами. - Он не любит, когда кто-то пытается прекратить поцелуй раньше него... - снова смешок, и ее ладонь безошибочно надавила на укушенное место под свитером. Марк напрягся. Он чувствовал ее вкус во рту, и в этот момент готов был позволить ЕМУ изгрызть хоть всего себя, лишь бы она снова прикоснулась ТАК...

- Он думал, что ты ему снишься.

- Надеюсь, я хорошо ему приснилась? - колко зыркнув из-под челки, спросила девушка. Марк побледнел, сжал губы в линию, а потом тихо спросил:

- И насколько реалистично я должен... - не в силах продолжить фразу, парень все-таки опустил глаза, ожидая пощечину, которой не последовало, что удивило его. Но еще больше его удивило то, что последовало дальше.

Она поймала его бессильно висящую вдоль тела руку в свою и потянула в комнату, выключая свет в коридоре.

- Ты — это я... - прошептала она, легонько подталкивая ошарашенного Марка к кровати. - Я — это ОН... Танцуй со мной.

Его обдало горячим дыханием, и он почувствовал, как ее рука нырнула в отвороты куртки, как замызганные во время падения с велосипеда рукава поехали вниз по предплечьям, как с глухим шлепком на пол упали джинсы...

«Его ты тоже так касалась?! - кричало все внутри, - его тоже? Или это он касался тебя так? » Как тут было разобраться, чего желает эта метущаяся душа: какую маску выбрать и какую речь процитировать? «Власти надо мной ты хочешь или же над собой? Боли или ласки? Смеха или рыка? Укусов или, все-таки, поцелуев? »

Когда Иван открыл глаза, было уже совсем светло. Он потянулся на кровати, снова заворачиваясь в одеяло.

«Только сон…» - мелькнула досадная мысль. В этот момент дверь приоткрылась, и в нее сунулась голова одной из медсестер.

- Проснулся? – и, не дожидаясь ответа, она снова прикрыла дверь, бросив, - Сейчас приду укол делать, готовься. Ивана это несколько удивило, потому что уколы ему всегда делал Марк. Парень скользнул взглядом по подоконнику, усыпанному пеплом, и замер, вспоминая обрывки вчерашнего вечера.

«Марк! » - это имя прозвенело в голове перетянутой струной. «Он спалил меня вчера с косяком… - Иван потер щеку, вспоминая полученную от медбрата затрещину, - черт… обиделся на меня что ли? » В голове упорно вертелась фраза.

«Вера моих надежд… что за…» - заерзал он, пытаясь восстановить ускользающие воспоминания. «Нет… Этого не может быть. Не мог же я... Не-ет... - он мотнул головой, - Не удивительно будет, если Марк вообще переведется в другую смену», - с каким-то щемящим чувством внутри подумал Иван. Он попытался проанализировать, что его подтолкнуло, какой тригер сорвал его внутренний блок, а перед глазами всплывали то серые глаза, то темная растрепанная челка. «Нам нужно поговорить. Нам обязательно нужно поговорить! »

Утро принесло ощущение нереальности происходящего. Марку казалось, что он просто провалился в один из своих снов. Изломанные оконной рамой солнечные лучи косо ложились на спинку стула у кровати, пробегали по разбросанной на полу одежде и ныряли в аккурат в кроссовку, замершую в проеме двери немым свидетелем вчерашней ночи.

Марк изнывал он желания повернуться на спину, чтобы голова девушки легла на его плечо, но рука Маркизы тесно прижимала его к себе.

«Она не ушла в свою комнату. Почему? »

- Проснулся, - снова констатировал факт сонный голос девушки.

- Да, - ответил он и все-таки перевернулся на спину, с сожалением чувствуя, как приятная тяжесть ее руки исчезает, как теплое тело змеей выскальзывает из-под одеяла.

Он сел, наблюдая, как она выискивает среди разбросанных вещей свои, нисколько не стесняясь своей наготы, и сказал:

- Сестра звонила на днях. Я не стал тебе говорить.

- Мне мог бы и сказать. Главное, чтобы она не знала. Я знаю, что Вера волнуется, но я пока не могу... - ответила Маркиза. – Да и незачем ей знать, с кем ты связался.

- А с кем?! - впервые вспылил Марк, всем телом подаваясь вперед.

- А то ты не знаешь? - не отреагировала на его всплеск девушка. - Или ты думаешь, что ей будет приятно знать, что ее любимый младший братишка все-таки втянулся в тусовку, от которой она его оберегала? Что снова связался с полоумной... убийцей? И, главное, - она замерла, поднимая на него острый взгляд, - что тебе это нравится?

Марк выдержал взгляд, читая на ее лице удовлетворение от того, что он повел себя правильно.

- А понравится ли тебе знать, что твоя сестра вытворяла со мной за закрытой дверью комнаты, смежной с твоей? Или чьи еще фантазии я претворяла в реальность? Тебя возбуждает факт того, что ты не тот, кого я желаю? Не тот, за свои мечты о котором я готова расплатиться душой и трезвостью рассудка? - хлесткие слова, не хуже плети, опускались на его одеревеневшие плечи.

- Я люблю тебя. И мне не важно... - вытолкнул он из горла. - Я сделаю все, что ты захочешь. - Маркиза внимательно посмотрела на него, пропуская мимо ушей его первые слова.

- Тогда ударь меня.

От неожиданности у Марка отлила вся кровь от лица, превратив его в алебастровую маску.

- Что?..

- Ты же сказал, что сделаешь ВСЕ, что я захочу.

- Этого я делать не стану, - прошептал он, натягивая на плечи одеяло.

- Вот видишь, насколько относительны все наши клятвы, - улыбнулась она, почти ласково окидывая взглядом его съежившуюся на постели фигурку. - Наш разум ставит нас в рамки, и, только потеряв его, мы готовы воплощать свои мечты в реальность...

- А он?.. Он это делал? ОН бил тебя? - Марк прошипел свой вопрос куда-то в одеяло, раздражаясь уже от того, что подобный вопрос вообще мог прозвучать вслух.

- По-моему, мы с тобой обсуждали вопросы ревности с твоей стороны. Или тебе прочесть лекцию о такте и вежливости?

Марк промолчал. Он помнил, на каких условиях Маркиза согласилась переехать в его квартиру, и у него внутри все холодело, когда Марк думал о том, что она может уйти.

Подруга детства его старшей сестры. Пусть их с сестрой разделяли всего два года разницы, но она действительно была старше. Вера всегда была для него примером, тем плечом, на которое он мог опереться. Даже если она бросала ему свое раздраженное: «я тебе не нянька! », Марк всегда знал, что она ему и мать, и отец, и брат.

В детстве он был хрупким, болезненным задохликом, получавшим тумаков во дворе просто за факт своего существования, но рядом всегда был ураган по имени Вера, отстаивающий его во всех дворовых драках, впечатывающий обидные слова обратно в глотки мелких хулиганов ударами изящного девичьего кулачка не хуже взаправдашних бойцов. А рядом с Верой всегда была она: сероглазая спутница со стопкой учебников, прижатых к груди. Спутница, чья улыбка всегда будила в Марке волну, от которой перехватывало дыхание, и мучительно краснели уши: не голливудские тридцать два зуба, не помещающиеся за границей губ, но одно движение уголков рта и немигающий взгляд, полный искристой стали. Он до сих пор помнил с легкой усмешкой брошенные сестрой слова: «Ну, вы, как засватанные! Марк... и МАРКИЗА! » Больше ее никто из них не называл по-другому…

- Не прогоняй меня, пожалуйста, - тихо произнес он, как будто это ему, а не ей предстояло собрать свои вещи и исчезнуть за дверью. - Не осуждай за желание быть с тобой если не вместе, то рядом...

Она выпрямилась, чуть склонив голову набок, сделала шаг к разворошенному гнезду кровати и потянула на себя край одеяла. Марк вздрогнул, но удерживать одеяло не стал, следя, как оно, скользнув по обнаженному телу, падает на пол.

- Я не осуждаю, Марк. Мы — два продавца снов. И нам никто не мешает иногда сниться друг другу... - слова падали вниз, словно капельки воды, тихо расходясь кругами в озере его сознания.

- Тогда приснись мне сейчас, - Марк сгорал от стыда за произнесенные слова, а Маркиза с улыбкой подошла к столу, выдвинула верхний ящик, и парень услышал, как катаются под ее пальцами шариковые ручки и карандаши.

- Хочешь подарить мне красочный сон? Тогда тебе придется стать холстом для этой картины, полной сюрреалистичных образов, стихов, запахов, - девушка выудила из ящика маркер, которым парень подписывал диски. - У моих снов всегда есть эпиграф, - сказала она и, присев за его спиной, провела пальцем по его коже, словно рисуя строки. - В них всегда звучит музыка, - ее рука продолжала скользить по спине Марка, - и они всегда заканчиваются так, словно у них есть продолжение...

Он слушал, напрягаясь, всякий раз, когда прохладные тонкие пальцы касались спины.

- … это продолжение не всегда отвечает ожиданиям сновидца, но в этом вся прелесть, вся реалистичность, ведь тебе не останется времени, чтобы размышлять о том, где именно пролегает грань между сном и реальностью. Ты готов?

- Да.

Марк не мог ответить иначе, чувствуя, как легкая кисточка маркера заплясала по спине слева направо, строка за строкой...

Мы - чьи-то ангелы. Мы - чьи-то бесы.

Играют нами. Играем мы.

Нам проповедуют любовь по весу.

Любовь в рассрочку. Любовь взаймы.

А мне не хочется. А мне не любится.

И не стоится мне в чужом строю.

Я в одиночестве иду по улице,

Но все молчат вокруг, а я - пою.

Рабам условностей не виден светлый путь,

И есть у каждого свой смертный бой.

Я знаю, ангел мой, - всех нот не вытянуть...

Опять играют мной. А я - тобой.

В прокуренной палате стало трудно дышать, и Иван нехотя сполз с койки, дохромал до окна и потянулся к защелке форточки. В лицо пахнуло морозцем, и дым сразу приобрел еще более отвратительный запах. Им провонялось все: и постельное белье, и волосы, даже фрукты на тумбочке стали отдавать табаком. Весь день к нему приходили только хмурые медсестры, каждый раз озвучивая свое веское мнение об умственных способностях неуправляемого пациента. Это надоедало, поэтому в ход пошли старые методы: летающие тарелки. Иван твердо решил, что ему необходимо все объяснить Марку, но тот не приходил, а вопросы на предмет того, где потерялся его терпеливый медбрат, медсестры игнорировали.

Голос Марка он услышал только к вечеру. Худенького добродушного медбратика тут любили и пациенты, и персонал больницы, да и Иван уже привык к его участливому выражению лица, ненавязчивости и, несмотря на свой тщедушный вид, строгости.

Когда, наконец, дверь в палату открылась, и в нее сунулась растрепанная голова Марка, у Ивана от сердца отлегло — парень никуда не перевелся и не избегал его.

- Бр-р, - Марк передернул плечами. - Иван, у тебя как всегда крайности, - продолжил бурчать он, пробегая палату наискосок и закрывая форточку. - Давай, поворачивайся и штаны снимай...

Иван даже икнул от такого расклада и, неожиданно для себя самого, густо покраснел.

- Чего-о... - Марк повернул голову, удивляясь реакции.

- Что стряслось? Тебе плохо? Нет? Тогда штаны спусти, укол буду делать.

Когда глаза перепугавшегося парня приняли нормальный размер, Марк достал из кармана упаковку со шприцем и ампулу.

- Мне сказали, ты опять чудишь. Тарелками кидаешься, - отпиливая кончик ампулы, говорил Марк, - всего восемь часов с момента, как ты проснулся, а все медсестры уже волком воют. Спасибо, что хоть по плану не прошелся...

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒