Послесловие 23 страница

обратно в образ волка, чтобы забыть то, что он испытал в образе человека», —подумал Томас с состраданием.

Он уже испугался, что Ален Буле теперь окончательно умолкнет, но мужчина боролся с собой и, наконец, к нему вернулось человеческое лицо.

— Это был Lo Lop! — казалось, что он с трудом произносил каждое отдельное слово. — Он приходит... в нашем образе. Как те, кем мы были на войне. И берёт у нас то, что мы взяли на войне у других. Он убивает как наёмник. Зуб за зуб. Одна жертва всегда хочет другую. И что вы делаете? Batuda – охоту облавой! Убивать больше, убивать своих детей ради мести. Он злится. Я иду к мертвецам и зову его изображением знака, жертвую феям и матронам зуб волка и прошу их успокоить его. Я спасаю его детей от засад и яда, чтобы он был милостив и больше не нападал на нас. Там, где мой знак, он никогда больше не убивает, — и снова его грубый голос надломился. Чёрные глаза отвернулись.

Томас достал картину, о которой, собственно, шла речь. С тревогой на сердце он положил её на землю между собой и Аленом Буле. Он показывал Изабеллу в кругу каштановых деревьев, лежащую на земле, как будто бы девушка спала, только один ботинок на ноге, а другая нога босая, как описала она сама. Томас дорисовал ещё на небе луну. Пелиссе, натертое воском пальто, было расстелено вокруг Изабеллы как после падения.

Томасу пришлось сглотнуть, так сухо было в его горле, когда он проговорил:

— Ты тоже был на той поляне. И встретил девушку и его?

Мужчина медленно возвращался как издалека. Он долго рассматривал место действия, и в его чёрных глазах загоралась искра

страха.

«Пожалуйста! » — мысленно умолял Томас. — «Ты единственный, кто знает, что произошло с Изабеллой».

И затем, наконец, мужчина медленно кивнул.

— Видел, — пробормотал он. — Её и его.

***

В зеркало Изабелла больше не смотрела уже долгое время, каждый раз она наталкивалась взглядом на бледную, юную девушку, короткие волосы которой лежали как шапка из чёрной шерсти вокруг её головы.

Она почти была рада тому, что смогла одеть утром одежду послушницы, капот с длинным платком, который падал ей на спину и, по меньшей мере, возвращал иллюзию длинных волос. Но для путешествий мадам де Морангьез позволила ей простую коричневую амазонку, которая включала в себя треуголку и вуаль. Между тем, она находила неуместным носить корсаж вместо просторного широкого костюма. В сумке на пояске под юбками Изабелла носила ещё одну тайну – письма, которые писала длинными зимними ночами Томасу. Вероятно, ей удалось бы провезти их в монастырскую келью.

Дорога от замка Бессет до монастыря была длинной. Хотя они ехали уже два часа, но проехали только лишь короткую часть пути. Мадам де Морангьез была слаба и болезненна, и спокойно ехала верхом на лошади, которая, казалось, была старше, чем она сама. Процессия производила впечатление движущейся колонны. Сейчас она сопровождалась, в том числе Эриком, до первого охотничьего лагеря у подножия Мон-Муше (прим. пер.: гора во Франции), где они сделают привал. Группу охватило нетерпение от звучавших вдалеке призывов. Там готовились к следующей охоте. Говорили, что вчера бестию обнаружили. Изабелла чувствовала, как Эрик наблюдает за ней со своей

лошади с немой злобой.

«Ну, это последний раз, когда ты видишь меня не в костюме монахини», —думала она с упрямым удовлетворением. Изабелла знала, что вчера был спор между Эриком и её тётей. Трудно было услышать, шла ли там речь о ней, но мадам строго защищала запрет на брак, который вынес Жан-Жозеф д’Апхер своей сестре. И она упорно отказывалась вступить в переговоры с Эриком.

«Если бы Эрик знал, что связь со мной разбавит благородную кровь де Морангьез», —думала Изабелла. Она так мало любила мадамде Морангьез, но всё же чувствовала благодарность и уважение к её лояльности, и скрытности даже по отношению к собственной семье. И восхищалась её хрупкой старушечьей волей, чтобы лично сопроводить свою протеже в большой монастырь, за много миль от дома.

Изабелла избежала взгляда Эрика и поправила кожаное крепление винтовки, которое было прикреплено к её седлу. Даже мадам де Морангьез знала, что Изабелла умела стрелять лучше некоторых других охотников, и приказала ей, чтобы она взяла с собой в путешествие ружьё. Так как путь проходил среди охотничьей территории бестии, это было чрезвычайно умным решением.

Изабелла блуждала взглядом по зелени на краю каменистой дороги. Уже долгое время она ловила себя на том, что высматривала Адриена. Отчаянно девушка внимательно прислушивалась, в надежде услышать ещё раз песню, как последний признак жизни, прежде чем за ней захлопнутся монастырские ворота как крышка гроба. Также теперь она стремилась воспринимать в себя каждую деталь, каждый запах, каждый тихий звук леса, чтобы позже этим жить. Несколько выстрелов раздались совсем близко, и крик где-то в горах. Изабелла едва смогла подавить желание побежать. Эрик сделал знак, все придержали своих

лошадей и остановились. В подлеске затрещали ветки, когда оттуда вышел мужчина и направил на них винтовку.

— Мы загнали несколько волков. И собаки взяли след.

— Как далеко ещё до лагеря? — спросил Эрик.

— Ещё полмили, месье.

Перспектива передышки торопила даже мадам де Морангьез. Изабелле полегчало от того, что она, наконец, могла пришпорить лошадь. Лошадь под ней напрягла свои мышцы, когда понеслась рысью

в гору, между елей и вдоль буков. И затем, Изабелла не могла дольше сопротивляться. Она перешла в галоп и пролетала над каменистой землей. Девушка слышала окрик Эрика, когда обогнала обоз, затем он догнал её и мчался рядом с ней. Но даже это окупало её чувство, чтобы почувствовать ветер в лицо.

Лагерь был не более чем огромной палаткой в долине между густым лесом и неровными, каменистыми холмами. По воздуху развевался пороховой дым, несколько слуг заботились о потных лошадях. Изабелла неохотно остановила свою кобылу.

— Винтовка тебе идёт, Красавица! — крикнул он ей. — Лучше чем безобразный наряд монахинь!

— Каждый может быть оружием для себя, чтобы держать зверей всех видов на расстоянии, — ответила Изабелла с приветливой улыбкой. Теперь было действительно приятно видеть, как он был в ярости. Один из мужчин помог мадам де Морангьез с лошадью. Эрик мог только лишь безучастно смотреть, как Изабелла сама соскользнула с седла. Она взяла своё ружье и перекинула ремень через плечо.

— Удачи на охоте, — сказала она. Эрик настолько сильно стиснул зубы, что выступили его челюстные мышцы. Он поклонился кивком головы, дал знак своим людям и безмолвно помчался прочь.

Изабелла вздохнула и повела свою лошадь к деревянной постройке возле палатки.

— Мадемуазель? — в подлеске стоял погонщик с палкой, пожилой человек с водянистыми глазами. Должно быть, пришёл из леса. Он осторожно и со значением наблюдал оттуда за мадам де Морангьез и Изабеллой, а затем шагнул ближе к голове лошади.

— Это для вас, — шепнул он ей. — Я должен отдать это вам,

чтобы никто не видел.

Он раскрыл ладонь. Там лежал маленький предмет, обернутый в клочок бумаги и зашнурованный длинным стеблем травы. Письмо. За одну секунду корсет показался ей слишком узким, чтобы дышать. Изабелла поспешно взяла предмет. Тот был очень лёгкий. Она молниеносно сунула его в рукав.

— Кто тебе это дал?

— Какой-то парень. Только что. Там, позади, — погонщик ткнул пальцем через плечо.

«Адриен здесь! Совсем рядом! » Изабелла пальцами вытащила монету, которую вжала мужчине в мозолистую руку. Затем она волей-

неволей должна была идти в палатку. Мадам де Морангьез лежала больше, чем сидела в кожаном кресле. Она закрыла глаза и выглядела настолько истощённой, что вызывала у Изабеллы небольшое сожаление. Девушка принесла старой даме бокал воды и опустила занавес, чтобы её глаза могли отдохнуть. Наконец, в никем не замеченный момент, она смогла под защитой занавеса вытащить из рукава письмо Адриена.

Изабелла дёрнула за траву и маленькая бандероль распалась. Это был кусочек отточенного угольного карандаша и отросток незабудки, наполовину высохшей и покрытой краской от угля. Уголь также окрасил рисунок, но всё ещё можно было рассмотреть. Никаких слов,

никакой подписи, но рисунок был как поцелуй. Томас изобразил башню. На самом верху, в окне башни, с острыми франтонами, сидела белая кошка и, кажется, подмигивала ей. У подножия башни стоял некто, не принц, а путешественник с дорожным посохом и в чёрной шляпе. Осанку она узнала бы сразу среди тысяч. Он поднял голову к кошке. На глазах девушки выступили слёзы, ей пришлось закрыть рот рукой, чтобы не всхлипнуть. «Томас вернулся! Это он отдал сообщение погонщику? Может быть, он сейчас наблюдает за лагерем? »

Её рука дрожала, когда она снова заворачивала карандаш в рисунок и засовывала обратно в рукав. Конечно, он не мог позволить себе быть замеченным в лагере, а также и поблизости у замка.

Мадам де Морангьез опустила голову на своё плечо. Она задремала. Изабелла вышла с обратной стороны палатки и осмотрелась. Ей повезло. Мужчина, который охранял обратную сторону, сидел на поваленном дереве, отвернувшись от неё, и налаживал ударный кремниевый замок на своём ружье. Она подобрала свои юбки и затем беззвучно проскользнула наружу.

***

— Я проснулся, — бормотал Ален Буле. — В хижине отшельника.

Волк был обеспокоен. Что-то пробежало мимо хижины, и шерсть моего волка поднялась, и затем он выбежал наружу и исчез в лесу. Убежал. Но я знал, что он придёт.

Томас невольно вздрогнул. Казалось, в тюремной камере становилось холоднее. Перед собой он увидел хижину, разрушенный колодец. Там прятался Ален, чтобы заботиться о волке.

— И потом?

— Потом раздался крик, — сказал Ален глухим голосом. — Такой же, как кричала моя Жанна. Я думал, что Бог простил меня, но знал, что

он не простит, никогда! Он оставил нам для мести большого волка.

— Ты услышал крик, и потом?

— Я пополз оттуда – по склону на четвереньках. Там было рычание, и девушка кричала и боролась. После войны я поклялся никогда не брать пистолет, но тогда я взял камень. Но потом крик прекратился. И затем я увидел, как она лежит на земле, бестия стояла рядом с ней, как демон на четырех ногах с хлещущим чёртовым хвостом. Она повернула голову, и я увидел её глаза. Они светились в лунном свете. Я закрыл свое лицо руками и бросился на землю. Я молился Деве и матронам, и Сидоне, хозяйке леса, покровительнице девушек. Я на коленях умолял Lo Lopa, чтобы он пощадил эту кровь,

лежа лбом на земле, я безмолвно умолял.

Старик задыхался и успокоился только через некоторое время, и затем тише продолжил:

— И Lo Lop пел для меня и шептал, это было одновременно и рычание и человеческий голос. Когда я решился посмотреть вверх, Lo Lop преобразился. И ушёл прочь как человек на двух ногах.

«Он пел для меня». Слова неприятно касались Томаса, как липкая сеть. Он не знал, почему ему сразу вспомнилась маленькая Камилла, как она сидела ночью на стене сада в ночной сорочке.

— А потом? — прошептал он. — Женщина была ещё жива.

Ален Буле кивал.

— Он услышал мою просьбу. Эту он пощадил. Она не могла говорить и была ранена в шею и в лицо, но она разглядывала меня,

когда снова засыпала. Я поднял её на свое плечо и отнёс к замку, где бы её нашли, — его голос был только шёпотом.

— Этот человек здесь? — это был последний портрет.

Изображение Эрика рядом с волкодавом.

Ален покачал головой.

— У него много образов, — бормотал он. — Такой как этот здесь,

— он поцарапал ногтем по собаке. — Но ночью он оборачивает его в образ человека.

Томас едва мог скрыть своё разочарование. Снова никаких однозначных доказательств.

— И... песня? — спросил он.

***

Изабелла услышала тихий свист в тоже время, что выстрелы и собачий лай, которые донёс до неё юго-западный ветер. Облавная охота, очевидно, передвигалась в гору, дальше от охотничьего лагеря. Итак, загнанные животные бежали в горы. Изабелла крепче схватила своё ружьё и прислушалась. Свист был тихий и звучал вдалеке. Но она думала, что узнает отрывок песни Адриена, последовательность звуков, предчувствие мелодии. В подлеске послышался шорох шагов. Она оглянулась назад через плечо. Сквозь зелень девушка еще могла рассмотреть светлый материал палатки. И снова она услышала удаляющийся, манящий тихий свист.

«Итак, это Адриен», — подумала она. Девушка была поражена от того, что разочаровалась отсутствием Томаса. «Но если все же, это последний шанс увидеть его вновь. А что я теряю? »

Изабелла подчинилась и пошла дальше, взведя курок заряженного оружия. Справа от нее круто взмыла ввысь скальная стена, но под ней она натолкнулась на дорогу, часто используемую людьми. Надломленные ветви и взбороненная земля показывали, что кто-то ездил здесь в последнее время. Она отважилась продолжить путь и, наконец, обогнула скалу.

Никакого Томаса, вместо этого маленький дом. Покрытый мхом, с

заколоченными гвоздями ставнями, вероятно, когда-то это было жилище лесорубов или хижина отшельника. Её сердце дрогнуло, когда снова раздался свист. На этот раз он был монотонный, без мелодии, как будто певец должен был постоянно вдыхать воздух. Казалось, что он исходил из дома.

***

Снаружи слышались шаги. Очевидно, надзиратель находился поблизости, и гремел тяжелой связкой ключей.

— Песня! — настаивал Томас.

— Я следовал за ней после смерти Жанны, — глухое бормотание Алана едва ли можно было понять. — Его следам. От убийства к убийству. От моего дома в Ле-Хубак. И потом, в Шабаноль, где умерла бедная Анне Танавель, там я поговорил кое с кем: старуха Анне, слепая

меме. Она услышала меня, хотя я и скрывался. И рассказала мне о своейАнне. Была такой же жизнерадостной, как и моя Жанна. Бабушка рассказывала, что её девочка потеряла своё сердце. Была обручена с одним, забыл его имя. Бабушка также слышала мужчину-волка в ту зимнюю ночь, когда умерла её внучка. Она выбежала, когда услышала крики. Но не могла помочь своей внучке, но на верху, на горе меме слышала песню. Она говорила, он насвистывал это для неё, чтобы она узнала его. Так старуха узнала, что это не Бог, который поражает нас этим испытанием. И когда я снова услышал песню, то понял, он также предупреждал меня. Он насмехается над нами при помощи детской потешки. Поэтому предостерегает нас.

Алан ударил руками по своему лицу, качаясь вперед и назад. Лучше всего Томас бы сейчас схватил его за руки и потянул их вниз, но он всё ещё остерегался слишком близко приближаться к мужчине.

— Никто не знает моё имя, — повторил Ален без мелодии. Потом

неожиданно его грубый голос стал хныкающим.

В камере рядом можно было услышать какой-то грохот, мужчина причитал и смотритель отвечал грубым басом. Ален вздрогнул и согнулся, как будто бы какая-то неведомая сила заставила его вернуться назад на четвереньки, в облик волка, в котором он укрылся.

«Не сейчас! » — в отчаянии думал Томас. — «Не сейчас! »

***

Тихий монотонный звук неожиданно умолк, когда Изабелла появилась у дома. Она почти прошептала имя Томаса, но что-то её остановило, предчувствие того, что в хижине стало слишком тихо, как будто бы всё перестало там дышать. С винтовкой в руках, она на цыпочках скользнула к окну. Ставня была разбита, там зияла узкая щель. Изабелла осторожно осмотрелась оттуда по сторонам.

Пыль танцевала в немногочисленных тонких лучах света, которые падали в комнату через щели и дыры в стенах. На гнилых балках лежала серая пелена паутины. И там, на земле, в тёмном углу двигалось что-то призрачное. Существо подняло голову. Слабый луч света упал на глаз. Тёмный зрачок, окруженный горящим красным цветом радужки, обрамлённый тёмной косматой шерстью. Блеснули белым цветом клыки, и последовавшее затем угрожающее рычание заставило пробежать холодок по спине Изабеллы.

За секунду она поняла, что слышала не человеческий свист, а высокий свистящий визг животного, и прицелилась. «Бестия ранена»,

— подумала она. — «Её подстрелили, и здесь она спряталась».

Казалось, что шрамы веревками стягивают ей горло. Но в то время, когда одна её часть всё ещё была неподвижной от ужаса, другая часть действовала трезво и обдуманно. Она толкнула ствол через щель в окне и прицелилась твёрдой рукой – прямо между глаз бестии.

***

Томас вскочил и схватил мужчину за тонкие запястья, дёргая его на колени.

— Оставайся здесь, Ален! — заклинал он его. — Что за песня? — запах пропитанной потом кожи, почти лишил его дыхания. Только теперь, в непосредственной близости, Томас понял, что Ален вовсе не жалобно стонал, а пел в свои руки.

Затем он остановился и поднял голову.

— Теперь я снова знаю, — старик сказал это так деловито, как будто вёл до этого совсем другой разговор. — Бартанд. Так звали парня,

с которым была обручена Анне, — и когда шаги смотрителя ненадолго затихли перед дверью, он спел несколько строк мелодии, которую Томас знал слишком хорошо. — Аvoit mis, avoit mis dans sa cervelle, que Ricdin—Ricdon je m’appelle (прим. пер.: запомни, запомни этот звук,

Рикдин-Рикдон меня зовут).

***

Мысль зажглась как предупреждающая искра. «Как животное может закрыть за собой дверь? »Но в ту секунду, когда она поняла, что упустила что-то существенное, ее поразил сильный удар куском гнилого дерева изнутри, как будто кто-то со всей силы врезал по оконным ставням. Ставни раскололись, ствол ружья, который теперь был зажат в зазубрине, рванули у неё из рук, кто-то схватил ружьё изнутри. Прежде чем она смогла среагировать, приклад отскочил высоко на древесину и ударил ее по щеке. Изабелла качнулась в сторону

и упала. Плотно стоящие деревья, скалы и дом выполняли перед ней покачивающийся сумасшедший танец. И в чёрном окном проёме вместе с ними танцевало лицо. Она хорошо его знала. И это был не Томас.

Глава 35

В ЗАМКЕ ЗВЕРЯ

Когда девушка вернулась в сознание из смутной, пульсирующей темноты, то погрузилась в другую черноту, Изабелла знала, что она никогда снова не забудет: слова, с помощью которых искала потерянные фрагменты своей жизни. Вечер в лесу, в который она заблудилась: сопение бестии в затылок, огромная тень и затем челюсти как тиски. Глаза бестии над ней, и расплывчатое лицо как таинственное двойное изображение. Теперь она знала, кто вытащил монстра обратно.

И вспомнила о том, каким утомительно бесконечным было дыхание и каким холодным, и всё же таким жарким, на её коже. Она снова слышала шёпот в своем ухе:

— В следующий раз я убью тебя. Так что держись подальше от Каухемара!

Кровь ударила ей в голову, когда она судорожно пыталась перевести дыхание от охватившей её паники. Когда Изабелла захотела открыть глаза, то заметила, что матерчатая ткань плотно намотана на её голове. В висках стучало, щёки сводило, Кляп из ткани во рту напоминал по вкусу мыло, кидая её туда-сюда в удушливый кокон из ткани и тепла. Искушая судьбу, она попыталась вытянуть вперёд руки, чтобы наступить ногой, но поняла, что была связана, как коза на рынке скота.

Девушка дёрнула за путы и почувствовала в рукаве угольный карандаш. Ей удалось вытряхнуть его наружу, и она ухватила его пальцами. Горькая паника стихла и снова освободила место для мыслей. «Он здесь, Томас здесь, и они будут меня искать. Конечно, они давно заметили, что я исчезла из лагеря…»

Но, к сожалению, Изабелла не слышала ни одного выстрела, ни голоса, только очень далеко, приглушённо сквозь ткань, что-то вроде журчания.

Её голова всё ещё гудела от удара приклада винтовки, и теперь Изабелла знала, где была пленена: она лежала втиснутая в большую корзину, и качалась на верёвках на вьючном животном, которое её несло. Собственный вес вжал девушку обратно в корзину, вьючное животное поднималось на крутую часть горы, корзина дёрнулась, когда животное споткнулось и покачнулось. Послышалось визжание. «Бестия! Он перенес её из хижины! » Она задрожала и представила себе, что та лежит в другой корзине, может быть, немного на расстоянии вытянутой руки.

Прошла вечность, прежде чем вьючное животное остановилось. Изабелла испуганно втянула воздух, когда упала, корзину опустили на землю. После девушка почувствовала, несмотря на матерчатую прокладку юбки, как её тащили по скале. С бешено бьющимся пульсом Изабелла внимательно слушала. Копыта стучали, что-то протащили мимо неё. Древесина билась о камни. Прошла вечность, во время которой Изабелла ещё раз пыталась освободиться, рука схватила её за талию и вытащила из корзины. Давление пут ослабло, она смогла вытянуть ноги и подняться. Юбки снова расправились и, наконец, свежий прохладный лесной воздух устремился ей в легкие.

— Поднимайся, — сказал шепчущий голос ей в ухо, который снова поднял в ней панику. Теперь оковы также ослабели вокруг лодыжек, и Изабелла с трудом встала на ноги. Поскольку девушка уже двинулась вперёд, то шаг за шагом ощупью искала дорогу, в гору онемевшими покалывающими конечностями. Брызги воды ударили ей в лицо, журчание было звуком небольшого водопада. Она лихорадочно

обдумывала, где находилась. Изабелла не могла бы сказать, как долго уже ехала с похитителем. Во всяком случае, дорога вела высоко вверх, здесь наверху пахло елями и пихтами, должно быть, они были в верхних областях Мон-Мошет. Но в горах имелось слишком много водных потоков, чтобы она смогла догадаться, куда он точно её отнёс.

— Теперь я сниму тебе путы с рук. Делай точно, что я говорю,

иначе ты сорвёшься. Один ошибочный шаг...

В качестве доказательства он наступил на камень, и Изабелла могла услышать, как тот отскакивал от базальта в глубине. Теперь девушка покрылась потом. Она сглотнула и кивнула в знак того, что поняла.

Затем её руки также освободились от верёвки, и Изабелла почувствовала холодный, плоский металл на своей шее. До сих пор было легко быть благоразумной, но теперь её колени подогнулись, и она чуть не присела.

«Оставайся спокойной! » — приказала Изабелла себе. — «Он мог бы убить тебя, но этого не сделал. Вероятно, всё-таки есть шанс, может быть... »

— Стягивай толстую верхнюю одежду, — сказал мужчина ей. — И длинные юбки!

Изабелле казалось, что она как будто бы издалека наблюдала за другой Изабеллой, как она дрожащими пальцами развязывает ленты и выскальзывает из манто.

Тяжёлая нижняя юбка также упала с её бёдер, и ещё следующая, более тонкая, из светлого полотна. Она могла бы заплакать, когда он взял у неё поясную сумку со всеми письмами Томаса. Наконец, Изабелла осталась только лишь в своём корсаже, и доходящей до икр нижней юбке, всё ещё сжимая в руке мел и бумажные полоски. Он не

снял с её глаз повязку, но положил на плечо свою руку и толкнул немного вправо, пока она не ударилась о влажное дерево.

— Ты высоко поднимешься. И не трогай повязку на глазах.

У неё не было другого выбора.

Изабелла протянула руку и нащупала неровную скользкую стену и перед ней грубо сколоченную лестницу из ветвей. Дрожа, она поднималась вверх, ступенька за ступенькой. Он был невыносимо близко позади нее, чтобы защитить от падения, его колено натолкнулось на её подколенную впадину – это была близость, которая раньше внушала ей доверие, и вызывала отвращение прямо сейчас. Одно мгновение Изабелла подумала пнуть его в надежде на то, что тот упадёт

в глубину, но затем она отвергла эту идею. «Он ожидает попытки побега. И у него есть нож».

Ее пальцы снова натолкнулись на выступ каменной стены,

Изабелла пошатнулась и искала опору, и сквозь волосы угольный карандаш скользнул у неё из руки. Ей удалось его удержать, но бумага упорхнула. Изабелла молилась, чтобы её мучитель не увидел, как она поспешно нарисовала знак на скале. И всем сердцем девушка умоляла, что бы он быстро не стёрся. Потом она потянулась дальше.

***

Изабелла не могла сказать, как долго искала дорогу в неровных выступах и грубом камне. Вокруг было эхо, и постоянно шумела вода. Неожиданно девушка действительно его почувствовала: запах. В тысячу раз сильнее, чем в её воспоминаниях, едкий и невыносимый. Шерсть! Собачий питомник. И дыхание с высунутым языком. Похититель, кажется, почувствовал, что она напряглась, и как встал дыбом каждый волосок на её руках.

— Не вздумай кричать, когда я вытащу у тебя кляп! — сказал он

тихо, но угрожающе. — Мои животные надрессированы на крик. Они тогда сразу бросаются на человека, прежде всего, если достаточно голодны. До тех пор, пока ты спокойна, они ничего тебе не сделают.

«Это происходит не со мной», — кричало в её голове. — «Это сон. Только сон». Но теперь ещё и другое чувство присоединилось кстраху — бесконечное разочарование, растерянность и жгучее возмущение.

Он потянул её в сторону и в следующее мгновение рот Изабеллы был свободен от кляпа.

— Почему ты делаешь это со мной? — она едва осмеливалась шептать, но не могла промолчать. — Наша дружба никогда для тебя ничего не стоила?

— Если бы это было так, то ты сейчас была бы мертва, — рявкнул он на неё так грубо, что девушка вздрогнула. Изабелла никогда не слышала в его голосе так много ярости.

— И на поляне возле Ле Бессет тебе повезло, что кобель был не один на дороге. Он прикончил бы тебя, графская доченька, так или иначе.

— Я чуть не умерла!

— В этом ты была виновата сама, — его голос дрожал от с трудом подавляемого гнева. — Ты думаешь, я мог позволить себе мёртвую дворянку? Я видел, как лошадь сбросила тебя и оставила позади, и как ты осталась лежать. Кобыла пробежала перед нами. Я хотел оставить тебя одну и уйти, но ты подбежала прямо к тому дереву, за которым я стоял. И, конечно, тебе обязательно понадобилось кричать. Тогда кобель побежал мимо меня.

«И ты не виновата! » Было почти облегчением, почувствовать,

наконец, рядом с ужасным бессилием, гнев.

— Почему ты это делаешь? — выпалила она. — Все эти люди, ты,

что – монстр? Мари доверяла тебе. И...

Нож так резко и плотно прижался к пульсирующей жилке на её шее, что она замолчала.

— Не говори здесь о Мари! — прорычал он.

Мужчина часто дышал. Его рука дрожала, и Изабелла поняла, что он не только зол, но также раздражён и рассержен. «Я спутала ему планы! Я не могу его провоцировать! »

Канат задевал лодыжку. Он снова её связал. Изабелла попыталась сопротивляться, но на шее был нож, чуть выше шрама. Картина отца, Аристида д’Апхера, появилась за её сомкнутыми веками в пульсирующей темноте. Истории, которые он рассказывал ей у костра и уроки для воина, которые упоминал: авантюрные отчёты о победах и военные хитрости ловкого бойца. «Начинай с маленьких шагов, ищи самое маленькое преимущество и используй его», —она слышала егоглубокий, немного хриплый голос. — «Если ты сдашься – ты проиграешь. Но пока ты дышишь, надежда есть всегда». Аристидгордился дочерью, которая охотилась лучше, чем мужчины и жадно впитывала каждую его историю. Но теперь его совет просто звучал бесполезно и попусту.

Похититель протиснулся позади девушки, более ощутимый, чем слышимый, и прижал руки Изабеллы у неё за спиной. «Как будто я его добыча», —подумала она с отчаянием. Но в то же самое мгновениеинстинктивно кое-что сделала, что Изабелла уже давно выучила, играя с Мари и деревенскими детьми, когда они все были грабителями и героями, которые ловили злодеев и привязывали их к деревьям бечёвками от коров. Как и тогда, Изабелла сжала обе руки в кулаки так, чтобы её запястья были затянуты крест-накрест. Она осторожно

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒