Диана Гэблдон 1 страница

Диана Гэблдон

«Лорд Джон и Призрак солдата»

из сборника «Лорд Джон и шайка дьяволов»

Этот неофициальный перевод был осуществлен силами сообщества https: //vk. com/dianagabaldon

Перевод сделан исключительно с целью углубленного изучения иностранного языка, не является коммерческим, не преследует извлечения прибыли и иных выгод.

Перевод Ирины Бобровой при участии Юлии Коровиной, Елены Буртан, Елены Карпухиной, Натальи Ромодиной.

Редакторы: Юлия Коровина, Елена Буртан, Елена Карпухина, Наталья Ромодина.

«Лорд Джон и Призрак солдата» –это повесть из серии книг Дианы Гэблдон о лорде Джоне. Впервые опубликована в 2007 в сборнике «Лорд Джон и шайка Дьяволов», в который также вошли две новеллы о лорде Джоне, написанные ранее.

В ноябре 1758, после июньских событий, описанных в «Братстве клинка», лорд Джон Грей и выжившие члены орудийного расчёта, обслуживающего пушку «Том Пилчард» в битве при Крефельде, предстают перед комиссией по расследованию.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РАССЛЕДОВАНИЕ

Ноябрь 1758 г.

Тауэр-Плейс, Арсенал в Вулвиче

ГРЕЙ ДАЖЕ НЕ СОМНЕВАЛСЯ, что преисподняя просто напичкана часами. Ведь любая пытка становится ещё мучительнее, если следить, как невыносимо медленно движутся стрелки, растягивая время страданий. В конце коридора, где сейчас находился Грей, стояли большие напольные часы. Их громкое назойливое тиканье пробирало до печёнок, и заглушить его не мог ни один звук, ни один шум в доме. Лорду Джону Грею казалось, будто каждый тик-так неумолимым эхом отдаётся в сердце, удар за ударом приближая к смерти.

Джон отогнал зловещие мысли и, выпрямив затёкшую спину, поправил свою лучшую треуголку, лежавшую на колене. Наверняка эти часы – наследие тех славных дней, когда здание было особняком, принадлежавшим богатой семье. «Жаль, что государственным службам не досталось из прежней меблировки ни одного стула», – подумал Грей, осторожно ёрзая на хлипком табурете, который ему предложили.

Терпение у Джона лопнуло, и он вскочил. «Проклятье, уж вызвали бы меня скорее, да и дело с концом! Чего они тянут?! – возмутился он и тут же себя успокоил. – Ладно. Что толку задавать вопросы, на которые всё равно не дождёшься ответа? »

С лёгким раздражением он постукивал треуголкой по ноге.

«Жернова Господни мелют медленно, но неумолимо». Что ж, хотя это выражение и не было официальным девизом правительства Его Величества, но в своей работе оно явно им руководствовалось. Для того чтобы созвать Королевскую следственную комиссию, потребовалось несколько месяцев, ещё дольше она заседала, и только потом потянулась лапищами к Грею.

Рука и рёбра Джона уже вполне зажили, а от раны на голове остался лишь тонкий белый шрам под волосами. Стоял ноябрь, по крыше стучал ледяной дождь. В Германии густая трава вокруг IX креста теперь, должно быть, уже пожухла, а лейтенанта, что лежит под той травой, давно сожрали черви. [Католическая (францисканская) традиция предлагает паломникам духовно прожить и осмыслить крестный путь Христа, для чего обустраиваются отмеченные пронумерованными крестами остановки, которые символизируют места остановок Христа во время несения креста. Стоянка IX – это «третье падение» Спасителя при виде открывшегося Ему за Судными Вратами места предстоящей казни. В 29 главе «Братства клинка» во время сражения при Крефельде на подножие IX креста упало тело погибшего в бою лейтенанта, которому пушечным ядром оторвало голову. – прим. перев. ] Много воды утекло... А Грей, подобно маленькому твёрдому зёрнышку, всё ждёт и ждёт, когда окажется меж тяжёлыми жерновами... Всё сидит и ждёт. Вернее, стоит.

Пытаясь избавиться от тиканья часов, Джон с хмурым видом шагал взад-вперёд по коридору. С висевших на стене портретов на него грозно взирали бывшие коменданты Арсенала. Грей бросал на них столь же угрюмые взгляды.

Большинство портретов были явно написаны заурядными художниками. Лишь одна картина, висевшая почти в самом конце коридора, была выполнена более талантливой рукой. Судя по внешности, человек на портрете был голландцем – приятный чернобровый джентльмен с румянцем во всю щёку. Он излучал радостную решимость, – вероятно, незаменимое качество для того, кто по долгу службы постоянно имеет дело со взрывами.

Не успел Джон подумать о взрывах, как створки окна в конце коридора внезапно громко задребезжали и пол под ногами Грея содрогнулся.

Джон бросился плашмя на пол, треуголка отлетела в сторону. Задыхаясь и обливаясь пó том, Грей обнаружил, что обнимает слугу в поношенной одежде.

– Милорд? – услышал Грей голос вышколенного слуги, который не выказал ни удивления, ни любопытства. – Джентльмены готовы вас принять.

– Правда? Ну на… надо же.

Джон поднялся, усилием воли унял дрожь в конечностях и, постаравшись принять невозмутимый вид, начал стряхивать пыль с мундира.

– Прошу следовать за мной.

Безупречно вежливый невысокий служащий, с невыразительными чертами лица и в аккуратном парике, наклонился, подобрал треуголку Грея и, вручив её хозяину, молча развернулся. Джон пошёл за ним по коридору. За их спинами как ни в чём не бывало тикали часы: ход времени не могут нарушить даже такие «эфемерные» понятия, как взрыв или смерть.

ЗА ДЛИННЫМ, МАССИВНЫМ столом тёмного резного дерева восседала комиссия из трёх человек. Сбоку за маленьким столиком примостился писарь с бумагой и пером наготове, чтобы вносить в протокол свидетельские показания лорда Джона. А отдельно, перед главным столом, стоял крепкий стул, явно предназначенный для Грея.

«Значит, как Хэл и предупреждал, они постараются вытянуть из меня все жилы», – подумал Грей. Смутное беспокойство усилилось. Ведь следствие подобно чудовищу: оно редко ложится спать на голодное брюхо.

Служащий в чёрном сюртуке проводил лорда Джона к стулу и, словно побаиваясь, что Грей сбежит, на миг задержался возле него. Прежде чем удалиться, он со сдержанным поклоном негромко представил лорда Джона комиссии по расследованиям. Никто из следователей не удосужился представиться в ответ. Высокий, худощавый молодой человек в дорогом, сшитом на заказ костюме из тончайшей серой ткани показался смутно знакомым. «Джентльмен, из дворян… Какой-нибудь мелкий баронет? » Джон никак не мог вспомнить его имя, хотя, возможно, в урочный час оно само всплывёт в памяти.

Однако лорд Джон узнал другого члена комиссии – Твелвтриза, полковника Королевского артиллерийского полка. Твелвтриз был в парадной форме, а на его лице застыла привычная маска, демонстрирующая суровый и безжалостный характер. Хотя, насколько лорд Джон был наслышан, Твелвтриз именно таким человеком и являлся. Тем не менее, Джон знал, как вести себя с подобными людьми. Достаточно лишь говорить: «Да, сэр», «Нет, сэр», «Как скажете, сэр», – и все дела.

Третий казался более дружелюбным: полноватый джентльмен средних лет в неброском фиолетовом костюме и полосатом жилете; он даже любезно улыбнулся Грею. Лорд Джон снял треуголку и поклонился Королевской комиссии Его Величества по расследованиям, но сел, только когда предложили.

Полковник Твелвтриз откашлялся и без предисловий начал.

– Вас вызвали, майор, дабы вы оказали помощь в расследовании. Двадцать третьего июня сего года в Пруссии, в битве при Крефельде, взорвалась пушка, расчётом которой в тот момент командовали вы. Мы выясняем причины взрыва, и вы должны как можно подробнее ответить на все наши вопросы.

– Да, сэр.

Грей сидел на стуле прямой как палка, с каменным лицом.

Джон скорее почувствовал, нежели услышал, как по зданию прокатился гул, и на небольшой хрустальной люстре над головой нежно звякнули подвески. Грей знал, что огромные полигоны Арсенала простирались где-то за зданием Тауэр-Плейс… но насколько далеко они находились?

Водрузив на нос очки, полноватый джентльмен выжидающе наклонился вперёд.

– Сообщите, пожалуйста, милорд, при каких обстоятельствах вы приняли на себя командование орудием и его расчётом?

Лорд Джон с готовностью ответил на вопрос: он заранее продумал, что и как будет говорить. Коротко, сухо, по существу. Только факты, не вызывающие и тени сомнения. «Интересно, сами-то они хоть раз бывали на поле боя? Если да, то должны понимать, как мало мои слова отражают истинную картину того дня… Впрочем, какая разница? » Джон говорил для протокола, и поэтому тщательно подбирал слова.

Время от времени члены комиссии прерывали Грея, уточняя незначительные детали: где на поле боя располагалась пушка, как далеко в тот момент была французская кавалерия, а ещё – какая была погода… «Господи, ну какое отношение имеет к этому делу погода? »

Писарь усердно скрипел пером, фиксируя всё сказанное.

– Имелся ли у вас к тому времени боевой опыт с орудием такого типа? – спросил полноватый джентльмен в полосатом жилете и неброском костюме.

Баронет называл полноватого джентльмена Освальдом, и Грей вдруг понял, что этот человек – достопочтенный Мортимер Освальд, член парламента. Во время последних выборов Джон видел его имя на плакатах и газетных заголовках.

– Имелся.

Освальд приподнял бровь, явно предлагая Джону уточнить, но тот промолчал.

Tвелвтриз смерил его холодным взглядом.

– В каком полку? Когда? Как долго?

«Чёрт бы его побрал! »

– Во время якобитской кампании в Шотландии я служил… неофициально… в 46-м пехотном, сэр… в полку моего брата, лорда Мелтона, под общим командованием генерала Коупа. Когда я получил патент, меня определили в орудийный расчёт в Королевской артиллерии. Там я обучался в течение шести месяцев, затем вернулся в 46-й. Некоторое время спустя я был откомандирован в Ганноверский полк в Пруссии и там проходил службу в прусской артиллерийской роте.

Джон не посчитал нужным добавить, что большую часть времени в Пруссии он вместе с командой орудийного расчёта поедал колбаски. А что касается так называемой службы под началом Коупа… Чем меньше об этом говорить, тем лучше. Однако Грей и в самом деле командовал стрельбой из пушки, тогда как члены комиссии, – включая Tвелвтриза, – скорее всего, ни разу.

– Под началом Коупа? – переспросил баронет, словно оживившись. – Джентльмена Джонни? [Сэр Джон (или Джонатан) Коуп (1688–1760), английский генерал и член парламента. В 1745 году он был главнокомандующим правительственными войсками в Шотландии в битве при Престонпансе, в которой он потерпел поражение от якобитов. После чего и получил своё прозвище. – прим. перев. ]

Он рассмеялся, а на худом, с острыми скулами лице Твелвтриза заиграли желваки.

– Да, сэр.

«О, Господи. Хоть бы баронет не слышал ту историю».

По-видимому, всё-таки не слышал, потому что не бросил на Грея многозначительного взгляда. Он всего лишь негромко пропел фразу из шотландской дразнилки: «Эй, Джонни Коуп, ты уже идёшь? » – и с довольным видом замолчал.

– Значит, под началом Коупа, – качая головой, повторил баронет. – Должно быть, вы были совсем юным в то время, майор?

– Мне было шестнадцать, сэр.

Джон почувствовал, как у него вспыхнули щёки. «Почти полжизни назад. Господи Боже, сколько же ещё нужно прожить, чтобы избавиться от воспоминаний о Престонпансе и треклятом Джейми Фрейзере? »

Tвелвтриз, сидевший с недовольным видом, бросил на баронета холодный взгляд и обратился к Джону.

– Вы когда-нибудь до Крефельда командовали орудием в боевых условиях?

«Вот же кровожадная скотина».

– Да, сэр, – стараясь говорить спокойно, ответил Грей. – При Фолкирке.

Перед самым отступлением Джону позволили произвести несколько выстрелов по заброшенной церкви, чтобы попрактиковаться.

Освальд заинтересованно хмыкнул.

– И каким же орудием вы тогда командовали, майор?

– «Душегубкой», сэр, – ответил Грей, назвав маленькую устаревшую пушку, которая была на вооружении ещё в прошлом веке.

– Не такая уж и «душегубка», по сравнению с «Томом Пилчардом», не правда ли, майор? [Пушка получила своё имя в память о Томасе Пилчарде, римско-католическом священнике XVII века, мученике. Был казнён за свою миссионерскую деятельность в Дорчестере, где казни за государственную измену были редкостью. Поэтому было довольно трудно найти кого-либо, кто мог бы привести приговор в исполнение. Наконец убедили взяться за это дело мясника, пообещав значительное вознаграждение. Во время повешенья верёвка оборвалась, и Пилчард упал под виселицу на ноги. Под давлением людей шерифа нанятый палач ударил Пилчарда ножом. Пилчард повернулся к шерифу и спросил: «Значит, это и есть ваше правосудие, господин шериф? » – прим. перев. ]

Джон ошарашенно посмотрел на Освальда, потому что никак не мог понять, о чём речь, и тогда Освальд любезно пояснил.

– Я о пушке, которой вы командовали при Крефельде, майор. Разве вам не известно, как её прозвали?

– Нет, сэр, – ответил Грей и, не удержавшись, добавил. – Нас друг другу официально не представили. Как-то не до того было.

Джон тут же понял, что это было ошибкой, но нервы и раздражение взяли верх: под рубашкой по бокам струился пот, а от постоянных взрывов на испытательном полигоне позади здания пол ходил ходуном. Но за этот мимолётный промах пришлось поплатиться: Твелвтриз десять минут гневно распекал его, словно мальчишку, разглагольствуя об уважении к армии (разумеется, в лице самого полковника) и к Комиссии Его Величества. Выслушивая всё это, Джон сидел прямо, словно шомпол проглотил, и совершенно безучастно повторял: «Да, сэр» и «Нет, сэр», а Освальд с явным удовольствием хрипло всхлипывал от смеха.

И пока полковник читал Джону нотации, баронет с плохо скрываемым раздражением ощипывал перо и бросал пушинки на стол. Когда он забарабанил по столешнице пальцами, крохотные пёрышки взлетели облачком.

Краем глаза Грей заметил, что писарь, словно развлекаясь зрелищем, откинулся на спинку стула. Он потирал испачканные чернилами пальцы и был явно благодарен за минутный перерыв в разбирательстве.

Напоследок Твелвтриз отпустил мерзкую шпильку в адрес Хэла, уничижительно высказался о его полкé и не забыл пройтись по репутации покойного отца Греев. И когда он наконец умолк, баронет с угрожающим рыком прочистил горло и наклонился вперёд, чтобы в свою очередь приступить к допросу.

Грей склонялся к мысли, что баронет рыкнул не только на него, но и на Твелвтриза. Несмотря ни на что, аристократам совсем не нравилось, когда их собратьев публично смешивают с грязью. В ходе допроса становилось всё очевиднее, что члены комиссии друг друга недолюбливают, однако их взаимная неприязнь вряд ли могла помочь лорду Джону.

Писарь, поняв, что передышка подошла к концу, с тяжким вздохом снова взялся за перо.

«Марчмонт… Точно! – вспомнил Грей. – Фамилия баронета Марчмонт! » А тот буквально обрушил на Джона град коротких вопросов о карьере и военном опыте, образовании и семье, а в конце внезапно огорошил вопросом:

– Когда вы в последний раз видели Эдгара Дивэйна?

– Эдгара Дивэйна? – растерялся Грей.

– Насколько мне известно, это ваш брат? – со снисходительным терпением пояснил Марчмонт.

– Да, сэр, – почтительно ответил Грей.

«Эдгар? Какого дьявола? Причём здесь Эдгар? »

– Прошу прощения, сэр. Ваш вопрос застал меня врасплох. Думаю, в последний раз я видел своего единоутробного брата… – Джон слегка выделил голосом конец фразы, – где-то в прошлое Рождество.

Конечно же, он помнил тот визит: Мод, жена Эдгара, упросила мужа на месяц привезти всю семью в Лондон, и Грей, как многострадальный абориген, водил невестку с двумя племянницами по магазинам на Риджент-стрит и Бонд-стрит. И, будучи свидетелем этих разорительных набегов, он ещё тогда подумал, что либо Эдгар неплохо преуспел в делах, либо братец вернётся в Сассекс банкротом.

Грей замолчал. Постукивая ощипанным пером по лежащим перед ним документам, Марчмонт прищурился.

– Значит, в Рождество, – повторил баронет. – И с тех пор вы с Дивейном не переписывались?

– Нет, – тут же ответил Джон.

Грей понимал, что Эдгар, разумеется, был обучен грамоте, однако Джон ни разу в жизни не видел ничего написанного рукой единоутробного брата. Матушка добросовестно вела переписку со всеми четырьмя сыновьями, но о новостях из Сассекса вся родня узнавала исключительно благодаря Мод.

– В Рождество-о, – нахмурившись, протянул Марчмонт. – А когда вы виделись с Дивейном в предпоследний раз?

– Простите, сэр, но я не помню.

– Боюсь, так не пойдёт, милорд. – Освальд глядел по-прежнему добродушно, но очки его зловеще сверкнули. – Мы настаиваем на ответе.

За зданием прогремел особенно оглушительный взрыв, и писарь, схватив чернильницу, подскочил. Возможно, Грей тоже бы дёрнулся, не будь он так ошеломлён. Его ошарашила внезапная настойчивость членов комиссии, желающих узнать о местонахождении его единоутробного брата и об их взаимоотношениях. Единственное объяснение, которое пришло ему в голову, – что все члены комиссии разом сошли с ума.

И это впечатление усилилось, когда Твелвтриз, злобно уставившись на него исподлобья, произнёс:

– Отвечайте, майор, мы ждём.

«Я что, должен выбрать любую дату наугад? А вдруг они будут проверять, правду я сказал или нет? »

Даже предвидя, какая последует реакция, Грей твёрдо ответил:

– Сожалею, сэр. Я очень редко вижусь с Эдгаром Дивэйном. Думаю, до прошлого Рождества мы не общались с ним больше года, а то, пожалуй, и все два.

– И не переписывались? – не отставал от него Марчмонт.

Этого Грей тоже не помнил, но тут вряд ли кто-нибудь сможет уличить его во лжи.

– Кажется, я написал ему, когда…

Слова Грея заглушил свист летящего снаряда, и где-то совсем рядом раздался ужасный грохот. Джон едва не подпрыгнул и вцепился в стул обеими руками. Глотнув воздуха, чтобы голос не дрожал, он договорил.

– …когда я был откомандирован в полк графа фон Намцена. В… в… 57-ом.

– Да прекратится когда-нибудь этот чёртов грохот?! – воскликнул Марчмонт.

Судя по всему, бомбёжка изрядно действовала на нервы и ему. Выпрямившись, он хлопнул ладонью по столу.

– Мистер Симпсон!

Служащий в чёрном сюртуке появился в дверном проёме и замер, ожидая указаний.

– Ради Бога, скажите им, чтобы прекратили громыхать, – брюзгливо сказал баронет.

– Боюсь, милорд, они сами себе хозяева. Артиллерийско-техническая служба нам не подчиняется, – ответил Симпсон, печально качая головой, словно сокрушаясь о том, что артиллеристы им не подвластны.

– Возможно, нам стоит сейчас отпустить майора и пригласить его в более подходящее время... – начал было Освальд, но Tвелвтриз огрызнулся:

– Ещё чего! – и с угрожающим видом снова повернулся к Грею.

Полковник что-то добавил, но слова его потонули в грохоте взрывов и треске, словно вояки из артиллерийско-технической службы решили продемонстрировать, что никто им не указ. В ушах у Грея шумело, горло туго стягивал кожаный воротник-стойка, а пальцы крепко впивались в деревянный стул. Хотя Грей и не расслышал слов полковника, но со всей твёрдостью произнёс:

– При всём моём уважении, сэр, я не могу сказать вам больше, чем уже сказал. Я очень мало общаюсь с единоутробным братом.

Mарчмонт недоверчиво хмыкнул, а Tвелвтриз воззрился на Грея так, словно с удовольствием приказал бы немедленно привязать Джона к позорному столбу и выпороть. В этот момент на испытательном полигоне наступила благословенная тишина, и Освальд, внимательно глядя на лорда Джона поверх очков, сменил тему.

– Насколько близко вы знали лейтенанта Листера до сражения под Крефельдом, милорд? – вкрадчиво спросил он.

– Это имя мне вообще не знакомо, сэр, – ответил Грей, хотя, конечно, догадывался, кто такой ныне покойный Листер.

– Вы удивляете меня, майор, – произнёс Освальд; впрочем, судя по его виду, он отнюдь не удивился. – Филип Листер, как и вы, был членом клуба Уайта. Полагаю, вы не раз встречали его в клубе, даже если и не были представлены друг другу.

Не было ничего неожиданного в том, что Освальд знал о членстве Грея в клубе Уайта: весь Лондон слышал о том, что там произошло во время его последнего визита. Однако Джон не являлся завсегдатаем «Уайта», предпочитая «Бифштекс».

Не желая пояснять, куда он чаще ходит, Грей просто ответил:

– Может быть. Однако, сэр, к сожалению, пушечным ядром лейтенанту оторвало голову. Так что я не имел возможности заглянуть ему в лицо, чтобы выяснить, знаком ли я с убитым.

Mарчмонт обжёг его взглядом.

– Дерзить изволите, сэр?

– Разумеется, нет, сэр.

Все трое следователей, как один, уставились на Грея. По спине Джона медленно и щекотно поползла капля пота. Дознаватели походили на усевшихся в ряд сов, наблюдавших за мышонком.

Но тут Твелвтриз громко кашлянул, и иллюзия тотчас рассеялась. А следователи вновь накинулись на Грея с расспросами о битве.

– В той битве… Как долго вы командовали орудийным расчётом до взрыва пушки? – барабаня пальцами по столу, спросил Марчмонт.

– С полчаса, сэр.

«Понятия не имею, сэр. Казалось, весь день, сэр». Впрочем, такого быть не могло: само сражение продолжалось не более трёх-четырёх часов. Во всяком случае, так ему потом сказали.

И тут, словно в ночном кошмаре, Джон ощутил, как его руки, лежавшие на коленях, начали дрожать. Стараясь не привлекать внимания, он медленно сжал их в кулаки.

Его опять принялись расспрашивать о битве, заставляя снова, снова и снова вспоминать количество бойцов в орудийном расчёте, их должностные обязанности, как наводили пушку на неприятеля… Потом все молча слушали, как Джон объяснял хмурому Mарчмонту, что собой представляют клинья. Грей подчеркнул, что эти деревянные приспособления, которые подкладывают под цапфы орудия [цапфы – выступы на стволе, которые опираются на лафет – прим. перев. ], влияют лишь на угол подъёма ствола и никоим образом не могут спровоцировать взрыв… Чем они стреляли?.. В основном крупной картечью… Какой была чёртова погода и кто из расчёта погиб?.. Заряжающий. Его имени Джон не знал… Кто именно поднёс фитильный пальник к запальному отверстию во время последнего, рокового выстрела?..

Давая свидетельские показания, Грей говорил отрепетированными бесцветными фразами. Они хоть как-то защищали его от нахлынувших воспоминаний.

Сквозь щели в окнах с полигона просочилась лёгкая дымка и, словно серые дождевые облака, повисла под потолком, украшенным лепным иоником [орнамент из ряда яйцеобразных выпуклостей, чередующихся со стрельчатыми листьями, обращёнными остриём вниз – прим. перев. ].

Левая рука у Джона болела в месте зажившего перелома.

По рёбрам стекал пот – медленно, словно сочилась кровь.

Под его ногами сотрясся пол, и Грей словно заново перенёсся на поле боя и незримо ощутил присутствие прусских драгунов.

«Господи помилуй, ну зачем они вспомнили про Листера? »

Вдалеке снова раздались регулярные глухие удары и грохот. Испытания возобновились. Дабы отвлечься от нахлынувших образов, Джон попытался по звуку угадать, из какого орудия стреляют: «Из восьмифунтовой пушки? Или из лёгкой мортиры? » А когда над головой звякнула люстра, он решил, что это, скорее всего, двадцатичетырёхфунтовка.

– Ночью шёл дождь, – уже в четвёртый раз повторил Грей, – но во время боя всего лишь моросило, сэр.

– Значит, вам ничего не мешало видеть цель?

«Разве что глаза жгло от пота да чёрного порохового дыма, сгустившегося над полем, словно грозовые тучи».

– Нет, сэр.

– И вы были полностью сосредоточены на том, что делали?

Грей сжал колени руками.

– Да, сэр.

– Это вы так утверждаете, – с явным скепсисом произнёс Марчмонт. – Существовала ли вероятность… Могло ли так случиться, майор… что в пылу сражения вы приказали команде заново зарядить уже заряженную пушку? В таком случае, полагаю, мощности заряда хватило бы, чтобы разорвать орудие. Как вы считаете, полковник?

Вопросительно выгнув бровь, Марчмонт немного наклонился вперёд и посмотрел на Tвелвтриза, который выглядел ещё более чопорным, чем обычно. Тот кивнул.

Лёгкая довольная ухмылка скользнула по губам лорда Марчмонта, когда он вновь обратился к Грею.

– Майор?

Грея будто ударили под дых. Когда он шёл сюда, то понимал, что его ждёт скучное, дотошное расследование, что официальные лица, в чьи обязанности входит слушание подобных дел, будут въедливо копаться в подробностях происшествия. Его не радовала перспектива отвечать на бесконечные вопросы и неизбежно заново переживать случившееся под Крефельдом. Но такого поворота Джон точно не ожидал.

– Правильно ли я вас понял, милорд? – взвешивая каждое слово, спросил Джон. – Вы намекаете… Вы смеете намекать… что я… что это мои действия повлекли взрыв, который…

Увидев, что Грей стал подниматься, Освальд вскочил.

– О, нет-нет! – вклинился он. – Я совершенно уверен: милорд ни на что не намекает.

Но Грей уже встал.

Писарь изумлённо поднял глаза. На носу у него было чернильное пятно.

– Хорошего дня, милорд… Джентльмены… – Кивнув, Грей нахлобучил треуголку и чётко, по-военному, развернулся.

– Майор! Вас никто не отпускал!

Не обращая внимания на возмущённые выкрики и приказы, летевшие ему в спину, лорд Джон стремительно прошагал под дребезжащей люстрой и вышел из кабинета.

ГРЕЙ КИПЕЛ. ОН БЫЛ ТАК поглощён мыслями, что ничего вокруг не замечал. Выйдя в увешанный портретами коридор, он не стал дожидаться, чтобы его проводили к выходу. Топая сапогами, Джон пошёл кратчайшим, по его мнению, путём – и через пару минут оказался на улице под неистовым ливнем. Однако не на Белл-стрит, с которой он вошёл в здание Арсенала, а незнамо где.

Тяжело дыша, лорд Джон остановился и подумал, не вернуться ли обратно в особняк, чтобы спросить дорогу? Но тут же отбросил эту мысль и принялся оглядываться по сторонам: нет ли иного способа отсюда выбраться?

Вокруг теснились несколько невысоких кирпичных зданий с блестящими от дождя черепичными крышами. Между домами змеились узкие грязные улочки.

«Неудивительно, что это чёртово место часто называют «Уорреном» [«Лабиринтом» – прим. перев. ], – мрачно подумал Грей. – День и так не задался с самого утра, не хватало ещё и заблудиться». Проклиная Арсенал с его взрывами и расследованием, Джон наугад выбрал направление и пошёл куда глаза глядят.

После десятиминутного блуждания под дождём и по слякоти он основательно промок, на сапоги налипла грязь, и без того гадкое настроение испортилось ещё больше, а лабиринту улочек конца-краю видно не было. Где-то рядом прогремел оглушительный взрыв. От неожиданности лорд Джон нырнул в первый попавшийся переулок и упёрся в один из бесчисленных кирпичных домишек. Сердце грохотало. Безуспешно пытаясь успокоить дыхание, он сильно надавил рукой на грудь.

Руки и ноги Грея заледенели, но Джон чувствовал, как по телу снова заструился пот, ещё больше увлажняя прилипшую к груди рубашку. Впрочем, какая разница? Всё равно, ещё пара минут – и он промокнет насквозь.

– Да какого чёрта! – пробормотал Джон, схватился за ручку ближайшей двери и рывком её открыл.

Он оказался в помещении с низким потолком. Сильно пахло горячим металлом, серой и другими ядовитыми веществами. Однако здесь горел очаг, и Грей поспешил к нему, словно почтовый голубь в свою голубятню.

Встав к очагу спиной, лорд Джон подобрал плащ сзади и закинул подол на плечи. Блаженно закрыв глаза, Грей ощутил, как начинают согреваться спина и ноги.

Услышав шорох, Грей открыл глаза и увидел вышедшего на шум молодого человека. Остановившись в дверном проёме на противоположной стороне комнаты, он в изумлении уставился на Джона.

– Сэр? – глядя на одетого в мундир Грея, робко произнёс юноша, возможно, всего несколькими годами моложе Грея.

Стройный парень с тёмными вьющимися волосами и нежным, как у девушки, лицом. Сам он был без сюртука – лишь в рубашке и бриджах.

– Прошу прощения за то, что вторгся к вам без приглашения – да ещё и в таком виде, – Джон опустил подол плаща и заставил себя улыбнуться. – Я – майор Джон Грей. К сожалению, я…

Он было пустился в объяснения, но молодой человек прервал его, удивлённо воскликнув:

– Майор Грей! Да ведь я вас знаю!

– В самом деле? – Непонятно почему, Грей немного встревожился.

– Ну да, конечно! Вернее, – поправился молодой человек, – мне знакомо ваше имя. Ведь это вас сегодня утром вызвали на комиссию?

– Меня, – коротко ответил Грей и тут же снова разозлился, вспомнив, чем всё завершилось.

– О… прошу прощенья, сэр… я совсем забыл о приличиях. Разрешите представиться: Герберт Гормли.

Юноша неуклюже поклонился, Грей кивнул в ответ, и каждый пробормотал положенное по этикету «К вашим услугам, сэр».

Оглядевшись, Грей понял, что сильные специфические запахи исходят от разнообразных тиглей и стеклянных реторт, в беспорядке расставленных на стеллажах и столах. А на ближайшем к нему – стоит глиняный горшочек, над которым клубится пар.

– А там у вас случайно не чай? – неуверенно спросил Грей.

Оказалось, и правда, чай. Гормли с радостью ухватился за возможность проявить гостеприимство: он взял грязную тряпку; придерживая ею горшочек, налил обжигающую жидкость в керамическую кружку и вручил её Грею.

Чай был таким же сероватым, как и грязь на сапогах Грея. Джон принюхался: что-то ему подсказывало, что кружку использовали не только для питья… Но жидкость была горячей, а это единственное, что имело значение.

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒