Аннотация 5 страница

– Я не из тех женщин...

Он заправил ей за ухо выбившуюся прядку.

– Я знаю, и стою здесь совершенно не поэтому. Для меня это не игра или мимолётное увлечение. Совсем наоборот. Вы замечательная, Роуз. Вы не похожи ни на одну женщину, которую я встречал до сего момента. – Он сухо усмехнулся. – Кстати, каких-нибудь пару столетий назад я мог бы вызвать вашего мужа на дуэль.

Сердце сжалось, но Роуз постаралась сохранить приподнятое настроение.

– И стрелялись бы на рассвете?

– Всегда предпочитал шпаги, – с усмешкой ответил он, а затем добавил серьёзным тоном: – Я знаю, что вы работаете на меня, но клянусь будущим моей компании, что буду относиться к вам непредвзято независимо от того, как долго продлится наша связь.

– Интрижка, – сказала она, просто чтобы внести ясность. – Вы хотите завести интрижку. Со мной.

– Да, хочу. Я хочу затащить вас в постель и доставлять вам наслаждение, пока мы оба не потеряем сознание. Так достаточно прямолинейно?

Боже милостивый, вполне. Ещё немного прямолинейности, и она, скорее всего, упадёт в обморок.

Дюк не оставил никаких сомнений в своих намерениях, но для неё это было в новинку. Она не слыла вертихвосткой или опытной кокеткой. Не совсем неопытной, но и не опытной. Что же делать?

Роуз советовала своим читателям никогда не лгать, потому что ложь всегда имеет свойство всплывать наружу и причинять вред другим.

" Он возненавидит меня, если когда-нибудь узнает о сегодняшнем подлоге".

Роуз и так лгала весь вечер. Зачем останавливаться сейчас? Она должна извлечь максимум пользы из данной ситуации, пока у неё ещё есть шанс. Это всего лишь мимолётная связь, а не обязательство на всю жизнь. Кроме того, такого мужчину, как Дюк Хавермейер, не каждый день встретишь. Она это прекрасно знала, поскольку втайне восхищалась им почти весь год.

Тем более, когда она вообще прислушивалась к собственным советам?

– Пожалуйста, соглашайтесь, – прошептал он, положив другую руку ей на бедро. Его горячая ладонь обожгла Роуз сквозь одежду, оставив клеймо на коже. Соски болезненно напряглись под корсетом.

Внутри неё бурлила всепоглощающая страсть, рациональные мысли отступили на второй план. Роуз охватило безрассудное самозабвение. Как же долго она представляла себе этот момент, когда можно будет наконец к нему прикоснуться? Поцеловать? Роуз очень хотелось узнать, каково это… Нет, ей это было просто необходимо. Внутренний голос подсказывал, что она горько пожалеет, если откажется.

Она провела столько времени, наблюдая за ним, желая... а теперь вот он.

Стоит прямо перед ней.

И предлагает прикоснуться к сокровенной мечте. Образчик изысканной мужественности, упакованный в элегантный вечерний костюм.

" Он считает тебя опытной замужней женщиной".

Что ж, одним обманом больше.

Подавшись вперёд, Роуз схватила его за лацканы, сминая дорогую ткань в руках.

– Я согласна, – выдохнула она и накрыла его рот своим.

***

Когда их губы встретились, Дюка затопило порочное удовлетворение. Однако у него не получилось насладиться победой, по-видимому, его мозг был в состоянии сосредоточиться только на поцелуях Роуз. Дюк мог думать только о вкусе её поцелуев... о её губах, которые скользили по его губам, о мягком прикосновении её грудей к его груди. В нём вспыхнуло вожделение, кровь приливала к члену в ритме биения сердца.

Он обхватил ладонью её подбородок и раздвинул губы языком, проникая внутрь. На вкус Роуз была изысканнее любой сладости или спиртного. Она целовалась уверенно, жадно, не боясь показать своё желание, и её смелый ответ ещё больше его распалил. Будет ли она такой же страстной в постели?

Господи, он едва мог дождаться, когда узнает.

Он провёл рукой по её шее и плечу, затем по корсажу платья и обхватил грудь. Роуз выгнула спину, прижимаясь к его ладони, Дюк сжал пальцы в ничтожной попытке доставить ей удовольствие через платье. Она ахнула, оторвавшись от его рта и придвинулось ближе. У него закружилась голова, он утонул в своей жажде этой женщины. Ему просто необходимо прикоснуться к её обнажённому телу немедля.

Положив руки ей на талию, он поднял Роуз и усадил на маленькую стойку, рядом звякнули хрустальные бокалы. Он быстро встал между её ног. Ещё никогда Дюк не испытывал такого возбуждения и отчаяния.

Он хотел её всю целиком. Сию же минуту.

Роуз потянулась к нему, вцепившись пальцами в его волосы и снова притянула к себе. Дюк впился в её губы, а рукой проскользнул в лиф платья, поглаживая обнажённую кожу, пока не добрался до тугого соска, который ущипнул двумя пальцами. Она застонала, не отрываясь от его рта. Это был самый сладкий звук для его ушей.

Дюк поцеловал её в шею, затем под подбородком. Он покусывал, дразнил и терзал шелковистую кожу, подбираясь к груди. Дюк уделил немало времени нежной груди, выступающей в декольте, жалея, что она не полностью оголена.

– Позволь мне доставить тебе удовольствие прямо здесь, – прошептал он, задирая её юбки. – А потом мы разыщем кровать, чтобы я мог разглядеть каждый восхитительный дюйм твоего тела.

Она помогла ему убрать преграду из слоёв шёлка и хлопка. Отыскав прорезь в панталонах, он почувствовал жар её плоти, от которого у него чуть не потемнело в глазах. Изучая влажные интимные створки, он провёл по каждой из них кончиком пальца, а затем проник внутрь, где собралось ещё больше влаги. Дюк поднёс палец ко рту, пробуя на вкус пьянящий эликсир. Его будто ударило током. Господи, она само совершенство.

– Дюк.

От хриплой мольбы, прозвучавшей в её голосе, член Дюка дёрнулся. Дюк открыл глаза и обнаружил, что Роуз наблюдает за ним своими голубыми глазами, которые потемнели от плотского голода. В них не было ни тени раздумий или застенчивости, только страстное желание. И почему он когда-то счёл эту идею плохой?

Он опустился на колени и раздвинул её бёдра, освобождая для себя место. Просунув руки под ягодицы Роуз, Дюк подтянул её к краю стойки. Идеальное угощение для его изголодавшегося рта. Когда он закинул её ноги себе на плечи, Роуз откинулась назад, упёршись руками в стойку, и вопросительно посмотрела на Дюка.

– Я должен попробовать тебя на вкус, – сказал он, раздвигая интимные створки большими пальцами. Аромат её возбуждения вскружил ему голову, он провёл языком по блестящей влажной плоти. Роуз дёрнулась, но Дюк удержал её на месте. Набухший клитор умолял о внимании, и Дюк принялся нежно выписывать круги кончиком языка. Когда Роуз приподняла бёдра, прося большего, он удвоил напор и подключил губы, зубы и язык целиком, чтобы окончательно свести её с ума.

– О, боже мой, – пробормотала она, запустив в его волосы пальцы.

Продолжая ласкать крошечный бутон, Дюк ввёл внутрь неё палец, и бархатные стенки тут же сомкнулись вокруг него. Через пару мгновений Роуз уже самозабвенно раскачивалась на его руке, её бёдра тряслись, и он понял, что она близка к кульминации. Дюк ввёл ещё один палец, тогда Роуз начала издавать гортанные стоны.

Он принялся упорнее посасывать клитор, чтобы довести дело до конца. С резким криком Роуз достигла пика, дрожа всем телом, её внутренние мышцы пульсировали вокруг его пальцев. Ему нравилось, как она смело и честно откликалась на его ласки. Эта женщина знала, чего хочет, и не испытывала сожалений. Дюк проигнорировал собственные потребности, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы усилить её оргазм.

Когда Роуз перестала вздрагивать, Дюк сбавил напор, но продолжил нежно целовать и водить языком, всё ещё не в силах от неё оторваться. Он был невероятно возбуждён и жаждал собственной разрядки, но не прекращал двигать пальцами внутри лона Роуз, которое после кульминации увлажнилось ещё больше.

– Я мог бы заниматься этим всю ночь, – пробормотал он. Когда её плоть стала чересчур чувствительной, он в последний раз провёл языком и встал.

Он крепко её поцеловал, чтобы она ощутила вкус собственного возбуждения. Роуз с воодушевлением ответила на поцелуй, всё ещё не восстановив дыхание. Маленькие пальчики начали расстёгивать застёжки на его брюках, и он поднял голову.

– Подожди. Сейчас нам нет нужды идти дальше. Впереди ещё много ночей...

– Нет, сейчас, – возразила она и раскрыла ширинку.

Дюк не понимал, зачем спешить. Какое-то безумие. Нет, он не отрицал своего неистового желания продолжить начатое. Её оргазм лишь распалил его, но он не хотел, чтобы всё быстро закончилось.

– Роуз...

Она положила ладонь на его возбуждённый член, который выпирал под нижним бельём. Прикосновение было робким, почти застенчивым, Дюк ахнул. О, чёрт. Желание протестовать мгновенно испарилось. Его прошиб пот, кожа словно воспламенилась. Он сорвал с себя смокинг и отбросил на пол. Затем ослабил галстук-бабочку и расстегнул воротничок рубашки, золотая запонка упала и куда-то укатилась.

Уголки её рта изогнулись. Ей явно понравилась его реакция.

– Мне остановиться?

– Боже милостивый, только не останавливайся. Надави сильнее.

Она оказалась способной ученицей. Роуз с нажимом провела ладонью поверх белья. У Дюка сбилось дыхание. Он опёрся рукой о верхний шкафчик, чтобы удержаться на ногах. Дюк с трудом пытался взять себя в руки, стараясь не превратиться в животное, которое накинется на Роуз, сорвёт с неё одежду и овладеет на месте.

– Роуз, – выдавил он сквозь стиснутые зубы, пока она его ласкала. – Я уже близок.

Она просунула руку в его нижнее белье и обхватила обнажённый член. Боже, да! Дюк снова провёл пальцами между ног Роуз, ему было необходимо вновь услышать её всхлипы, она была ему необходима.

Затем она поднесла головку члена к тому месту, где Дюк дразнил её пальцами.

– Умоляю, Дюк.

Он замер.

– Ты уверена? – Ради всего святого, они же находились в кладовой, где их могла застукать прислуга. Муж, возможно, и не возражал бы, но общество закрывало глаза на интрижки только в том случае, если они не выставлялись напоказ.

– Да. – Она кивнула, её волосы выбились из-под шпилек. – Сегодня. Это должно случиться сегодня.

После слова " да" он уже ничего не слышал. Представив, как входит в неё, Дюк едва не лишился рассудка. Устроившись у входа в её тело, он слегка протиснулся внутрь. Его глаза закрылись, и ощущения захлестнули. Господи, какая она узкая. Горячая. Восхитительная.

Настоящее блаженство.

– Ещё. – Роуз обвила руками его шею и притянула к себе. Он впился в её губы отчаянным поцелуем.

Повернув бёдра под нужным углом, он полностью вошёл в Роуз. Она крепко обхватила его внутренними мышцами. Дюка окружило настоящее блаженство, и самообладание постепенно его покинуло. Дюк вышел и снова погрузился внутрь, отчего они оба застонали. Роуз впилась ногтями в его плечи, тогда он принялся наращивать темп, упиваясь её вздохами и ахами. Удерживая Роуз в том положении, в котором ей, судя по всему, нравилось больше всего, Дюк полностью подчинился инстинктам. Через несколько минут у основания его позвоночника, в мошонке, стало нарастать напряжение. Разрядка неумолимо подступала.

Слегка надавливая, он водил большим пальцем вокруг набухшего бутона, пока ноги Роуз не напряглись.

– Поторопись, Роуз. – Дюк стиснул зубы. – Ты слишком прекрасна. Я долго не выдержу.

Она откинула голову назад, открыв рот в бессловесном крике, и затрепыхалась в муках блаженства. Дюк перестал себя сдерживать и энергично задвигал бёдрами, без устали вонзаясь в Роуз. От силы накрывшей его разрядки всё тело задрожало. Он рывком вышел из неё, помогая себе рукой продлить удовольствие, как раз в тот момент, когда семя уже начало изливаться. Его колени подогнулись и ударились о деревянный шкаф.

Господи, неужели он вот-вот упадёт в обморок?

Спустившись с небес на землю, Дюк попытался взять себя в руки и восстановить дыхание.

– Боже, я не могу сосредоточить взгляд. Ты ослепила меня, женщина.

Маленькая ладошка погладила его подбородок.

– Подозреваю, ты быстро оправишься.

Неужели в её голосе прозвучала надежда? Он бы с превеликим удовольствием занимался с ней любовью всю ночь. Дюк медленно и нежно поцеловал Роуз.

– Поехали ко мне домой, там нам будет намного удобнее.

– Прямо сейчас?

– Да.

После долгой мучительной паузы она кивнула.

– Хорошо, я согласна.

Ухмыляясь в предвкушении порочных утех, Дюк отступил, чтобы привести себя в порядок. Когда они немного пришли в себя, он накинул пиджак и сжал её руку.

– Ты не пожалеешь об этом, Роуз.

Её энтузиазм на мгновение померк, но Роуз тут же это скрыла. Удивляясь выражению её лица, Дюк потянулся к задвижке. Однако, когда он дёрнул дверь, она не сдвинулась с места. Он попробовал ещё раз, дёрнув сильнее. Но результата не последовало.

– Дверь заклинило?

– Дай мне посмотреть. – Она проскользнула мимо него и двумя руками рванула дверь. Напрягаясь изо всех сил, Роуз потянула её не себя.

– О, нет. Давай, открывайся! Дурацкая дверь. – Она пнула ногой массивное дубовое полотно. – Как это могло случиться?

– Стоп, ты хочешь сказать..?

Она в панике широко распахнула глаза.

– Я хочу сказать, что мы заперты.

Глава 8

Роуз наблюдала за тем, как до Дюка медленно доходит новость. В ответ он лишь хмыкнул, проведя широкой ладонью по подбородку.

Почему-то она ожидала более бурной реакции. Возможно, Дюк не осознавал всей серьёзности ситуации.

Хотя, с чего ему переживать? Он ведь считал, что рано или поздно их вызволит домашняя прислуга.

В груди Роуз поселился ледяной ужас, вытеснив все тёплые и нежные чувства, оставшиеся от их страстного рандеву. Кто знает, как долго они просидят взаперти?

До утра. Генри придёт утром. По крайней мере, они не умрут в кладовой.

– Не вижу причин для беспокойства, – спокойно сказал Дюк. – В конце концов, кто-нибудь начнёт тебя искать или придёт на кухню. Мы просто будем шуметь всякий раз, когда покажется, что поблизости кто-то есть.

В его устах решение звучало так просто. Без сомнения, он и сам в это верил. Для Дюка Хавермейера всё было легко и просто, даже соблазнение Роуз. Пара поцелуев, немного ласки, и вот она уже бесстыдно тянется к его ширинке.

Стоп истерика! Роуз положила руку на живот и попыталась сделать несколько глубоких вдохов. Этот вечер оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Более того, Дюк оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.

" Он ублажал тебя ртом. Он... занимался с тобой любовью. Ты больше не невинная девушка".

И он хотел повторить всё это у себя дома.

С одной стороны, Роуз была в восторге от идеи, с другой – ей хотелось убежать и забыть обо всём, что произошло. Но сначала придётся сбежать из кладовой.

– Роуз? С тобой всё в порядке?

– Да, – солгала она, закрывая глаза и пытаясь взять себя в руки. – Я в полном порядке. Просто хочется, чтобы дверь открылась.

По выражению его лица было понятно, что он ей не поверил.

– Хочешь, я попытаюсь её выбить?

– Да, пожалуйста. – Он такой огромный, больше шести футов ростом. Хлипкая дверь просто не сможет противостоять его грубой силе.

Он снова снял пиджак, и на этот раз протянул его ей. Кряхтя от усилия, Дюк ударил ногой по двери рядом с ручкой. Дерево затрещало, но устояло. Проклятье!

Они обменялись быстрым взглядом, и Дюк попытался выбить дверь ещё раз, но тщетно. Дверь не поддалась.

О, боже! Что подумают Генри и другие лакеи, когда обнаружат их с Дюком утром? Как мистер Генри Уокер объяснит Хавермейеру, почему он в ливрее? Роуз согнулась пополам, не в силах сделать вдох.

– Так. – Дюк сжал её руку, помог сесть на пол и опустился рядом с ней. – Мы просто посидим вместе и подождём. Всё будет хорошо, обещаю.

Роуз расправила юбки и постаралась не зацикливаться на крошечных размерах кладовой.

– Тебе неуютно в замкнутых помещениях?

Бессмысленно увиливать от ответа. Он всё равно догадается.

– Да. – Как-то раз в детстве её в шутку заперла в шкафу другая девочка, и Роуз до сих пор ясно помнила то жуткое ощущение. Теперь она даже дверь спальни оставляла открытой на ночь.

– Ах. Это всё объясняет. В лифте тебе тоже некомфортно?

– Нет, он движется, а это не совсем то же самое. Кроме того, я никогда в нём не застревала.

– Логично. Чем я могу помочь?

– Кроме как вытащить нас отсюда или сотворить больше воздуха? Ничего.

– Роуз, кладовая не замурована. Вокруг двери есть щели. – Он указал длинным пальцем вниз. – Я вижу дыру возле пола, вероятно, где мышь...

Она резко втянула воздух сквозь зубы.

– Пожалуйста, воздержись от обсуждения снующих поблизости грызунов, пока мы не окажемся на свободе.

Он усмехнулся, задев её плечо своим.

– Кто бы мог подумать, что одарённая миссис Уокер окажется такой трусишкой.

Она с силой ткнула его локтем.

– Подшучивать надо мной – едва ли лучший способ меня успокоить.

Дюк поднял вверх свои большие ладони, те самые, которые всего несколько мгновений назад касались её в самых интимных местах. От воспоминания Роуз бросило в жар.

– Чем займёмся, чтобы скоротать время? – протянул он, будто почувствовав направление её мыслей.

– Не этим, – отрезала она. Им нужно подыскать успокаивающее занятие, а не взрывоопасное, поэтому Роуз задала первый вопрос, который пришел ей на ум: – Расскажи мне, откуда у тебя шрам над бровью.

– Этот? – Он провёл пальцем по неровной отметине и вздохнул. – История не особо захватывающая. В детстве я постоянно сбегал от наставников. Ненавидел сидеть дома и учить уроки. Однажды я улизнул из дома, чтобы поплавать, и попал в прилив. Ударился головой о камень и чуть не утонул. Рана долго кровоточила.

– Какой кошмар. Почему её не зашили?

С его губ сорвался безрадостный смешок.

– После этого инцидента отец запер меня в моей комнате на четыре дня. И не разрешил доктору меня осмотреть.

Запер в комнате?

– Боже мой. Сколько тебе было лет?

– Тринадцать. – Дюк повёл плечом. – Впоследствии меня отправили в школу-интернат. Отец больше года со мной не разговаривал.

Внутри Роуз всё сжалось от возмущения. Что за чудовища вырастили этого мужчину?

– А твоя мать?

– Она умерла в мой первый семестр в школе. Он не позволил мне приехать домой на её похороны. – Дюк поморщился. – Я никому этого не рассказывал. Прошу прощения...

– Твой отец – ужасный человек. Я совершенно точно не смогу больше смотреть на его портрет в редакции " Вестника" теми же глазами. Его следует снять и сжечь.

Его удивила её горячность. Дюк на мгновение замолчал и нахмурился.

– Мне грех жаловаться. У меня было больше преимуществ, чем у большинства.

" Но у тебя не было ни любви, ни поддержки". Неудивительно, что Дюк только и делал, что работал. Его приучили к этому с детства.

– Не все преимущества измеряются материальными вещами.

– Напоминает мудрость от моего любимого обозревателя.

– Так и есть. И, между прочим, если бы ты мне написал, я бы посоветовала тебе сбежать и податься в бродячий цирк.

Он рассмеялся, звук его низкого смеха целиком заполнил маленькую кладовую.

– В качестве кого? Тринадцатилетнего беглого художника?

– Некоторые успешные карьеры начинались с меньшего. – Между ними воцарилось дружеское молчание, которое нарушила Роуз, спросив: – Вот почему ты никогда не празднуешь Рождество?

– Полагаю, что да. – Он скрестил длинные ноги в лодыжках. – Естественно, я не помню, чтобы мы собирались у камина на Рождество, жарили каштаны и делали гирлянду из кукурузы. Отец всегда работал. Потом, когда умерла мать, на каникулах я оставался в школе с другими мальчиками, которые не хотели возвращаться домой. Мы играли в карты и пытались улизнуть в местные танцевальные залы.

– Без подарков? Колядок? И подогретого сидра? – Всё это, по её мнению, являлось непосредственными атрибутами Рождества вкупе с хорошими друзьями. Роуз никогда не была одинока в детстве.

– Да, да и ещё раз да. Я так понимаю, твоё Рождество разительно отличалось от моего?

– Не то слово. Мы ужинали с друзьями, пели песни, играли в шарады… Мы с мамой наслаждались каждой минутой нашего совместного времяпрепровождения. Даже сейчас она готовит мои любимые блюда и играет на пианино, пока мы все поём колядки.

– Кто все?

– Наши друзья больше напоминают огромную семью. – Персонал в двух домах, где её мать работала последние пятнадцать лет, поддерживал тесные дружественные отношения. – Мы никогда не скучали.

– Я так понимаю, твоего отца нет в живых.

– Да. Я ничего о нём не помню. – Мама никогда не рассказывала об отце. Роуз поднимала тему на протяжении многих лет, но у мамы всегда был один и тот же ответ: " Сосредоточься на том, что у тебя есть, а не на том, чего тебе не хватает”.

– Так ты веришь в омелу?

Она тут же повернулась к нему.

– Что неудача постигнет любого, кто откажется под ней от поцелуя?

Уголок его рта изогнулся в восхитительно игривой манере, отчего в животе затрепетали бабочки. Дюк сунул руку в карман и достал веточку омелы.

– Откуда ты её взял?

– Я стащил ветку из композиции на твоей каминной полке. Но не был уверен, что она мне понадобится.

– Как выяснилось, ты прекрасно справился сам.

Он поднял омелу над головой Роуз.

– Тем не менее, мужчине не помешает лишнее оружие, особенно когда женщина превращает его в отчаявшееся, пускающее слюни животное.

Она растаяла и провела ладонью по его заросшей щетиной челюсти.

– Тогда тебе лучше перейти к делу. Я не могу допустить, чтобы меня преследовала неудача.

Дюк наклонился к ней, и она затаила дыхание, предвкушая нежный поцелуй и огонь, который он разжигал в ней одним прикосновением. Её тело едва оправилось от предыдущего раунда ласк, но Роуз уже чувствовала приятную пульсацию желания. Почти касаясь губами её губ, он прошептал:

– Я никогда не встречал такую, как ты, Роуз Уокер. Ты меня околдовала.

Господи, этот мужчина может стать угрозой для её сердца. Надеясь предотвратить дальнейшие признания, она указала на омелу.

– Моя удача, Хавермейер. Ты должен спасти меня, пока не поздно.

На кухне послышался шум, который разрушил чары. Кто-то пришёл. Роуз втянула в себя воздух и отпрянула, встретив изумлённый взгляд Дюка. Он вскочил на ноги на удивление быстро для человека его габаритов и заколотил в дверь.

– Эй! Выпустите нас отсюда.

Роза присоединилась к Дюку.

– Ау! Помогите!

Через секунду дверь распахнулась, и появился хорошо одетый пожилой мужчина с яростным выражением на лице. Когда незнакомец заметил Дюка, он опешил, и его гнев сменился замешательством.

– Дюк Хавермейер? Кто эта женщина, и что вы оба делаете в моём доме?

***

– В вашем доме? – Дюк нахмурился, глядя на мужчину, который казался смутно знакомым. – Это её дом. – Он указал на Роуз, которая неестественно застыла рядом с ним.

Мужчина усмехнулся из-под своих больших усов, глядя на Роуз.

– Я понятия не имею, кто она такая, но уверяю вас, этот дом мой.

Роуз вышла вперёд и повела мужчину на кухню.

– Сэр, это всего лишь простое недоразумение. Пожалуйста, пойдёмте со мной...

– Это не простое недоразумение, мадам. – Незнакомец остановился как вкопанный, едва не срываясь на крик. – Вы вломились в мой дом и... устроили вечеринку. Я немедленно вызову полицию, если не объясните, что происходит.

Дюк встал между разъярённым мужчиной и Роуз.

– Не повышайте на неё голос. Ваше замешательство понятно, но я больше ни секунды не потерплю такого неуважения.

– Мистер Хавермейер. – Незнакомец глубоко вздохнул. – Я мистер Резерфорд Миллер. Мы познакомились прошлым летом в нью-йоркском яхт-клубе. Моя сестра замужем за мистером Джеем Крэнфордом, двоюродным братом мистера Уолтера Крэнфорда.

Уолтер Крэнфорд входил в совет директоров " Хавермейер Паблишинг".

– Да, я знаю Крэнфорда. На самом деле, он присутствовал на званом вечере. Какое отношение всё это имеет к миссис Уокер? – Он оглянулся через плечо. Роуз побледнела и наблюдала за разговором, заламывая руки. Дюк приподнял бровь в надежде на то, что она всё прояснит.

Но за неё ответил Миллер.

– Этого я не знаю, но абсолютно уверен, что этот дом по-прежнему юридически мой. Мы выставили его на продажу несколько месяцев назад. Некоторое время он пустовал. И вот сегодня вечером я получаю телеграмму от Крэнфорда, в которой он сообщает, что познакомился с новыми владельцами, и поздравляет меня с несуществующей сделкой.

– Пустовал? – Дюк должен был признать, что Миллер говорил вполне правдоподобно, а это означало, что всё остальное не имело никакого смысла. – Я в замешательстве. Если это ваш дом, тогда... – Он резко развернулся. – Роуз, ты... арендовала дом для званого ужина?

– Не совсем, – прошептала она.

– Значит, ты воспользовалась им без разрешения? – Даже произносить эти слова вслух было безумием. Конечно же, он ошибался.

Роуз выпрямилась, расправила плечи, но её губы заметно дрожали.

– Дом пустовал, а нам нужно было помещение всего на одни сутки. Я думала, что никто не узнает. Мы заплатили агенту по недвижимости, если это поможет.

У Дюка отвалилась челюсть, когда до него дошёл смысл сказанного Роуз. Это... не её дом. А как же персонал? Украшения? Как, чёрт возьми, ей это удалось?

Детали не имели значения. Самое главное, что она ему солгала.

Весь сегодняшний вечер оказался ложью.

Её заявление обрушилось на него тяжёлым грузом, в ушах застучала кровь. Он был ошеломлён, потрясён до глубины души. Дом не её. А чьи тогда слуги? Где она с мистером Уокером живёт на самом деле? Неудивительно, что она предложила упаковать бокалы. Им нужно было как можно быстрее покинуть дом, как ворам в ночи.

Дюк потёр глаза тыльной стороной ладони. Что, если совет директоров выяснит правду о званом ужине? От мысли о такой возможности кровь застыла в жилах. Сочтут ли они Дюка соучастником?

Господи, они сожрут его живьём.

Газеты. Компания. Он должен их защитить. Всё остальное не имело значения.

– Нет, это не поможет, и я немедленно уволю агента по недвижимости. Я не знаю, кем вы себя возомнили, вламываясь в дома и пользуясь ими без разрешения, но я прослежу, чтобы о вас сообщили в полицию, – накинулся на Роуз Миллер.

– Стойте, – резко вмешался Дюк. Он ничего не чувствовал, ни гнева, ни страха, только горькую решимость покончить с этим кошмаром. – Вы не сделаете ничего подобного, Миллер. Мы уладим всё тихо и мирно. Я позабочусь о том, чтобы вам компенсировали причинённые неудобства. Мой адвокат будет здесь завтра. А пока никому ни слова. Вы меня поняли?

Миллер разозлился не на шутку, его лицо покраснело ещё больше.

– Мне нужны ответы, Хавермейер. Кто эта женщина? Ваша подруга? Она действовала с вашего одобрения?

Дюк выпрямился, используя свой рост, чтобы запугать оппонента.

– Я не обязан вам отвечать, так что вы их не получите. Мы приносим свои извинения за вторжение. Завтра прибудет команда горничных, чтобы убраться в вашем бывшем доме. Помимо этого, я планирую вам заплатить, поэтому давайте оставим всё, как есть.

Миллер явно собирался возразить, но вместо этого резко кивнул.

– Хорошо. Жду от вас вестей завтра.

Бросив на прощание взгляд в сторону Роуз, он прошествовал через кухню и исчез на лестнице.

Повисла гнетущая тишина.

– Дюк...

– Хоть что-то из этого было правдой? – Он не отрывал взгляд от дальней стены. – Или всё ложь?

Дюк услышал, как она сглотнула.

– Я не замужем и живу в пансионе на Восточной пятьдесят девятой улице. Человек, который выдавал себя за моего мужа, мой друг.

Он чуть не отшатнулся, осознав масштабы катастрофы. Боже милостивый, всё оказалось хуже, чем думал Дюк. Абсолютно ничего из того, что она ему говорила ранее, не было правдой. Сегодняшний званый ужин, её личность и брак – ложь. Она лгала ему и читателям газеты почти два года.

Оказывается, миссис Уокер была не затворницей, а обманщицей, плодом воображения. Молодой девушкой, которая решила быстро заработать и наплела с три короба, чтобы продвинуться по карьерной лестнице.

Господи, она не замужем и его подчинённая... а он переспал с ней на столе в кладовой. Дюка окатила странная смесь гнева, негодования и стыда. Ему захотелось что-нибудь бросить, разбить все бокалы в этой проклятой кладовой.

Чёрт, кладовая. Он закрыл глаза. Хотя Дюк и страшился ответа, он должен спросить.

– До кладовой ты была девственницей?

Роуз едва заметно покраснела, что само по себе было ответом. Он глубоко вздохнул и медленно сосчитал до десяти. Ради бога…Как он не понял этого раньше?

– Вряд ли это имеет значение, – дрожащим голосом проговорила Роуз. – Моя девственность принадлежала мне, и я могла распоряжаться ею по своему усмотрению.

– Это имеет значение для меня, – осторожно сказал он. – Я был бы... – Он собирался сказать «более нежным», но, если бы Дюк знал о её невинности, они бы вообще не оказались вместе в кладовой. Он подумает об этом позже.

– Я ни о чём не жалею, – проговорила она, провоцируя его сказать обратное.

Дюк решил оставить эту тему... на время. А пока он выяснит степень её предательства по отношению к компании.

– Ты хотя бы сама пишешь колонку?

– Конечно! – резко воскликнула Роуз. – Каждое слово. У меня есть друзья, которые помогают разобраться с вопросами, на которые я не могу ответить сама.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒