«Останусь у Софи». 5 страница

— Давай принесу лёд для этого, — предлагаю я, выбираясь из его объятий. Тяжёлые шаги следуют за мной на кухню. — Я бы принесла туда, — отвечаю ему, не оборачиваясь.

— Всё в порядке. Не хочу выпускать тебя из виду.

На моих губах появляется стеснительная улыбка. Я открываю дверцу морозильника в поисках льда или замороженного горошка… Хоть чего-то. Наконец нахожу брокколи. Лучше, чем ничего. Оглядываюсь на Рока, который расшнуровывает у двери ботинки. Во мне вспыхивает слабое волнение, стоит мне интерпретировать его действие как намерение остаться здесь. Его потёртые джинсы свободно висят на нём, но я всё равно примечаю под ними подтянутую задницу. Меня накрывает сумасшедший порыв подбежать и сжать её. Вместо этого я нахожу кухонное полотенце и обворачиваю им пакет с брокколи. Когда поворачиваюсь, Рок стоит прямо передо мной, отчего я негромко вскрикиваю.

— Ты очень тихий без своих ботинок, — замечаю я.

Его губы изгибаются в усмешке, которая превращается в гримасу, как только я мягко прижимаю ледяной компресс к его лицу.

— Теперь расскажешь мне, что случилось?

— Нет, — просто отвечает он.

Он забирает пакет из моей руки, но оставляет его у своего лица.

Я усмиряю свой гнев. У нас только что был взрывной секс, и Рок всё время остаётся милым с того момента, как переступил порог. Мы не знаем друг друга достаточно, чтобы я была готова показать ему всю свою внутреннюю стервозность, но меня трясёт от этого человека-загадки.

Выражение моего лица, наверное, выдаёт мою злость, потому что Рок вытягивает руку и скользит пальцем по моей щеке, вниз по шее и по ключице. Его прикосновение посылает по мне дрожь, и соски напрягаются в ответ. Я не могу оценить эффект, который он прямо сейчас оказывает на меня. Бросив взгляд на свою одежду на столешнице позади Рока, я пересекаю кухню и хватаю её.

— Эй, не прикрывай это сексуальное тело.

Я фыркаю в ответ. Холодные руки хватают меня за плечи и разворачивают.

— Думаешь, мы могли бы принять быстрый душ?

— Да, конечно.

Рок кладёт полотенце на столешницу и забрасывает овощи обратно в морозилку. Нечто серьёзное отражается в его глазах, когда он протягивает мне руку. Я беру её и веду его в ванную комнату рядом с прихожей. Не знаю, почему не в хозяйскую в моей спальне. Я не готова впустить его в пространство, которое мы делили с Клэем. По сути, из-за только что произошедшего на диване меня начинает грызть чувство вины. Мы с Клэем почти год копили, чтобы купить его, и никогда не занимались на нём сексом. Я не уверена, что с этим делать.

На меня обрушивается волна стыда.

Рок прижимает ладони к моим щекам, завладевая моим вниманием.

— Ты со мной, Хоуп?

— Ага.

— У тебя есть полотенца?

Я поворачиваю голову и понимаю, что на протяжении года я даже не входила в это помещение. У меня была уборщица, которая приходила пару раз, но здесь на некоторых поверхностях всё ещё лежит слой пыли. Я открываю небольшой шкаф, достаю два пушистых полотенца и кладу их на край раковины.

Рок отодвигает шторку душа, и я прикусываю губу. Любимые шампунь и гель для тела Клэя выстроены на полке в ряд. Как я могла быть такой глупой? Вот почему я не заходила сюда. Это была его ванная. Так как он уходил на работу раньше меня, Клэй всегда принимал душ и одевался здесь, а не в нашей спальне. Не знаю, как остановить это сумасшествие, кипящее внутри меня, или как показать Року, насколько я не хочу здесь находиться.

Пока ждёт, когда вода достигнет нужной температуры, он стаскивает с себя джинсы. Задница, которую несколько минут назад мне хотелось облапать, теперь находится на расстоянии вытянутой руки, но я ничего не могу сделать. Мои глаза поднимаются выше и расширяются, стоит мне увидеть его татуировку во всю спину. Это городские джунгли в форме красочного черепа, увенчанного короной. «МК “Потерянные короли”» написано под ним.

— Это действительно красиво, — шепчу я.

Рок поворачивается ко мне:

— Точно. Тебе предстоит кое-какая исследовательская работа.

Мой взгляд мечется вверх и вниз по его телу, когда он заходит в душ. Он придерживает шторку открытой, подзывая меня к себе. Я подхожу к шкафчику и хватаю резинку. Собрав свои недавно уложенные волосы в пучок, я присоединяюсь к Року в душе.

— Почему пиратский корабль? — интересуюсь я, когда он оказывается ко мне лицом. Его тело блокирует все брызги воды, поэтому я относительно сухая, пока стою там.

— МК как современные пираты. По крайней мере, они такие для меня.

Не знаю, как это понимать. Моё внимание привлекает покрасневшая и посиневшая кожа в верхней части его груди, но я больше не задаю вопросов. Не тогда, когда аромат геля Клэя заполняет пространство между нами. Слёзы застилают мне глаза.

— Хоуп, ты в порядке?

— Да, просто немного устала.

— Вперёд, выбирайся, малышка. Я закончу через секунду.

С облегчением я вылезаю из душа, заворачиваюсь в полотенце, сажусь на закрытый унитаз и позволяю слезам тихо катиться по щекам.

Рок.

Что-то случилось в ту минуту, когда мы вошли в ванную. Всё в Хоуп изменилось. Ни одна из запланированных мной игр в душе сейчас не будет к месту. Смотрю на бутылочку «DoveforMen» в своей руке и прикусываю язык, дабы не выругаться. Я так обрадовался, что мы не отправились в её ванную комнату. У меня даже мысли не возникало, что её муж мог пользоваться этой душевой. Мне хочется ударить себя за то, что я не был более чутким.

В моём сердце Хоуп уже моя девочка, но я не представляю, как она всё это воспринимает. Я не хочу больше ничего, кроме её постоянного присутствия в моей жизни. Она нужна мне в моих руках, на моей коже, в моей постели, на моём байке каждую секунду каждого дня. Понятия не имею, чувствует ли она то же самое.

Моя отстранённость на кухне, вероятно, тоже не помогла. Хоуп не такая, как остальные женщины. Она не принимает отказ. Даже если она ещё и не стала тем же адвокатом с дерзким язычком, коим была в нашу первую встречу, эта её сторона рано или поздно вернётся. Когда я буду приходить домой адски загруженный, она будет требовать ответы каждый грёбаный раз. С её острым умом и заботливым сердцем, которыми я восхищаюсь, будет несправедливо утаивать от неё правду.

Насколько я знаю, парни либо рассказывали своим старухам всё, либо не говорили ничего. Разрозненные факты принесут лишь больше проблем. Хоуп будет такой старухой, с которой я буду делиться всем. Меньшего она не допустит. Только я не уверен, примет ли она меня. Всего меня. То, кто я есть и чем занимаюсь. Чёрт, в день, когда мы встретились, я был в наручниках и кандалах, но вот где мы сейчас. Я не настолько тупой, чтобы думать, будто она забыла нашу первую встречу. Мне наконец-то выпал шанс быть с ней. Теперь необходимо совместить Хоуп из моих воспоминаний с той, что стоит сейчас передо мной. Если говорить начистоту, настоящая Хоуп превосходит ту из воспоминаний.

До моих ушей доносится тихое всхлипывание, и я выключаю душ. Отдёрнув занавеску, нахожу съёжившуюся на унитазе и завёрнутая в полотенце Хоуп. Не взглянув в мою сторону, она хватает второе полотенце с раковины и передаёт мне.

Я начинаю вытирать им лицо и морщусь, пройдясь тканью по щеке.

— Как насчёт полуночной поездки? — не знаю, что ещё сделать, чтобы вытащить её из дома.

Она шмыгает носом в последний раз и фокусируется на мне:

— Конечно.

— Есть рюкзак?

Она хмурится и миленько сжимает губы, как делает это всегда, когда что-то обдумывает.

— Кажется, да. А что?

— Собери кое-что из одежды — хочу забрать тебя к себе домой.

Следует небольшая пауза.

— Ладно, — она встаёт, потуже затягивая полотенце.

Я вылезаю из ванны и опускаю руки на её бёдра.

Хоуп тянется вперёд и касается своими губами моих, прежде чем уйти. В момент, когда за ней закрывается дверь, я с облегчением выдыхаю. Мне нужно увезти нас подальше от скорби, которая окружает это место.

***

Настроение Хоуп улучшается, как только мы покидаем её дом. Мои инстинкты не подвели меня в том, что нужно забрать Хоуп оттуда. Забрать нас от тех призраков, с которыми она не в силах бороться. Каждый раз, когда сажусь на байк, привычный образ мыслей совершенствуется. Это чувство неописуемой свободы. А с Хоуп за спиной оно превращается в совершенство.

Мы не обсудили произошедшее. Я не напоминал о том факте, что она явно плакала и после ничего не объяснила. Хоуп встретила в меня в гостиной, будучи уже одетой в джинсы, пару сексуальных сапог, облегающих её ноги от лодыжек до колен, и в одну из моих толстовок. Трещащий по швам рюкзак висел у неё на руках. Кажется, она немало туда запихнула. Если честно, я был готов арендовать грузовик, чтобы прямо сейчас перевезти все её вещи в свой дом.

Мы влетаем в город. Мой дом находится всего лишь в нескольких кварталах от «Хрустального шара». Он расположен в приятном районе, но не представляет собой ничего фантастического: небольшое кирпичное бунгало с широким каменным крыльцом. Я огородил весь двор забором. Нажав на маленькую кнопочку на ключах, я открываю ворота. Как только мы без происшествий заезжаем внутрь, они с щелчком запираются за нами. Датчики движения оживают, освещая просторную подъездную дорогу и очень большой гараж, который я пристроил спустя год после покупки земли. Усовершенствованная система безопасности защищает гараж так же хорошо, как и дом. Среди инструментов, мотоциклов и деталей в гараже у меня больше ценного, чем во всём моём доме. Однажды я покажу ей своё рабочее место, но сейчас мне хочется увести её внутрь.

Я не был здесь несколько дней, оставив его в порядке, но сейчас воздух кажется слегка спёртым.

Хоуп стоит в прихожей, наблюдая, как я снимаю ботинки. Её руки теребят лямки рюкзака, поэтому я приподнимаю его и стягиваю с её плеч.

— Хочешь экскурсию?

Она вскидывает голову, и слабая улыбка зарождается в уголках её губ:

— Конечно.

Первая комната, в которую мы входим, — кухня, и Хоуп останавливается:

— Боже мой.

Мои губы изгибаются в улыбке от благоговения в её голосе. Кухня небольшая по всем параметрам, но всё равно кажется огромной. Тут установлены гранитные столешницы и первоклассные приборы, потому что, когда у меня есть настроение, я наслаждаюсь готовкой. Очень долгое время в моей жизни не было никого, кому бы я хотел готовить. Моя любимая часть — это встроенный угловой диван и стол, где могут уместиться восемь человек. Это место расположилось в большом эркере (прим.: выступающая за плоскость фасада часть помещения. Позволяет увеличить внутреннее пространство жилища, а также улучшить его освещённость и инсоляцию, в связи с чем эркер обычно остеклён, часто по всему периметру). Почти каждое утро, когда я бываю дома, мой завтрак заканчивается за кухонным островком с барными стульями.

— Здесь прелестно, — наконец-то произносит она.

— Утром я приготовлю для тебя хороший завтрак.

— Большие плохие байкеры готовят?

— Большие плохие байкеры делают много всего, — поправляю я.

Я тащу её в гостиную. Типичная гостиная парня. Даже если я едва ли смотрю телевизор, у меня на стене висит огромный экран. У противоположной стены стоит кожаный диван. Мы минуем туалетную комнату (прим.: в оригинале «a half bath», что значит санузел, состоящий из туалета и раковины). Гостевая больше напоминает кладовую для запчастей. Я веду её наверх. Моя спальня очень похожа на клубную. Хоуп подавляет зевок, переступая порог, и меня беспокоит слабое чувство вины. Я привык проводить на ногах большинство своих ночей, но не она. Пока я на подъёме, Хоуп, кажется, готова упасть и заснуть прямо сейчас.

— Иди сюда, куколка.

Я сажусь на край кровати и привлекаю её к себе. Наклонившись к её сапогам, медленно тяну молнию вниз. Одной тёплой рукой Хоуп держится за моё плечо, тогда как второй помогает снять сапог. Босиком, в узких джинсах и моей огромной толстовке она выглядит более молодой и хрупкой. Уверенность, что я позабочусь об этой женщине, выбивает из меня весь воздух.

— Ты прихватила тот сексуальный наряд, в котором собиралась спать?

— Нет, — смущённая улыбка расползается на её пухлых губах.

— Хммм, и в чём же ты будешь спать?

Её взгляд опускается в пол. Несмелое действие не такое уж и робкое. Она просто очень осторожная. Когда Хоуп не отвечает, я задираю толстовку, стягивая ту через её голову. Под ней бледно-голубая майка, и я отчётливо вижу, что на ней нет лифчика. Слюна собирается на моём языке.

— Я могу спать в этом, — бормочет она.

Да. Да, она может. Или без ничего.

Я тянусь к пуговице на её джинсах, а затем помогаю им соскользнуть с её ног. На ней ярко-голубые хлопковые трусики-шорты. Здесь намного больше ткани, чем я привык видеть на женщинах, но они идут Хоуп. Без раздумий я выпрямляю руку и провожу пальцем по её тазовой кости. Она отскакивает.

— Я не осознавала, сколько потеряла веса, — шепчет она.

— У тебя был тяжёлый год, Хоуп, но ты красивая, несмотря ни на что.

Я встаю и прижимаю её к себе. То, как она тает в моих руках, пробуждает что-то во мне. Больше, чем просто мой член, хотя тот уже готов выйти и поиграть. Я опускаю руку и откидываю покрывало.

— Вперёд, залезай. Я закрою дверь и выключу везде свет.

Хоуп послушно забирается в мою постель и ёрзает под одеялом. Я спешу выполнить свою ночную рутину, желая поскорее вернуться к своей девочке. Когда возвращаюсь, звук её дыхания говорит мне, что она уже спит. В темноте я снимаю с себя одежду и ложусь рядом с ней. Слов «счастливый» и «довольный» будет недостаточно для описания моего состояния. Пялясь в потолок, я размышляю о том, как много раз за последние два года фантазировал лежащей в моей постели о Хоуп. Это подобно тому, как в детстве я чувствовал себя перед каждым Рождеством, только в этот раз вместо разочарования, что этот жирный весёлый ублюдок пропустил мой дом, у меня есть всё, чего мне хотелось. Я перекатываюсь и привлекаю её к себе. Она вздыхает и приникает к моему телу. Проходит много времени, прежде чем я засыпаю.

Всю ночь мне грезится Хоуп, хотя я и держу её в своих руках. До того, как сон окончательно рассеивается, осознаю, что моя ладонь находится в её трусиках и я ласкаю её гладкую кожу на недавно депилированном холмике. Мои глаза распахиваются. В комнате всё ещё темно. Пальцы следуют ниже, окунаясь в её влагу. Блядь. Средний палец скользит между её складок и вжимается в киску. Я представляю, как это делает мой член: она такая чертовски узкая. Моя голова склоняется к груди Хоуп. Её пухлые соски торчат под тонкой майкой. Я зажимаю один между зубов и дразню его языком через материал. Резкий вдох говорит мне, что она полностью проснулась.

— Рок? — зовёт она хриплым голосом.

— Да, малышка. Не двигайся.

Вынуть руку из её трусиков подобно пытке, особенно когда Хоуп выгибается от потери ощущения моих пальцев в ней. Я поворачиваюсь на бок и достаю презерватив из прикроватной тумбочки. Она пытается обернуться и посмотреть на меня, но я удерживаю её на месте одной рукой, пока второй раскатываю латекс по своей длине. К счастью, она снимает с себя трусики и майку. Больше нет ничего, кроме нашей разгорячённой кожи. Я просовываю колено между её ног и закидываю её бедро на себя, тем самым широко раскрывая.

— Оставайся так.

— Да, — выдыхает она.

Я пристраиваюсь к ней и погружаясь в неё сзади. Одна моя рука обнимает её, а пальцы второй находят её клитор, и я принимаюсь описывать круги вокруг него. Хоуп стонет в ответ, начиная двигаться мне навстречу. Я нахожу её сосок и перекатываю его между пальцами, в то время как она насаживается на меня. Моё нападение на её клитор не останавливается, пока она не начинает кончать. Хоуп откидывает голову назад. Её губы распахиваются, тогда как её киска сжимает мой член. Я вырываю руку и обхватываю Хоуп за подбородок, чтобы поцеловать её. Она отвечает мне с такой отдачей, что я пропадаю. Толкаю её на живот, отбрасывая подушки с нашего пути. Мне всё равно недостаточно. Я стискиваю её бёдра и ставлю на колени так, что её плечи вжимаются в матрас.

— Вверх, малышка, я хочу видеть, как раскачиваются твои сиськи.

Она одаривает меня самым странным взглядом, но повинуется. Блядь, Хоуп охуенно горячая в этой позе для меня, поэтому я сразу вколачиваюсь в неё, словно обезумевший.

— Блядь. Я не могу насытиться. Ты такая чертовки горячая сейчас.

Мои руки цепляются за её плечи, пока я продолжаю трахать Хоуп. Она кричит, тяжело дышит и дёргается в моей хватке. Её киска сжимается вокруг моего члена, посылая меня через край. Я пропадаю.

Я, блядь, просто пропадаю.

После она прижимается ко мне сбоку, будто наши тела были созданы друг для друга. Хоуп осыпает мои лицо и шею этими нежными поцелуйчиками. Сладость этой женщины станет моей погибелью.

— Спасибо за понимание того, что мне нужно было выбраться из дома, и за то, что привёз меня сюда, — шепчет она между поцелуями.

Я обхватываю рукой её затылок, а второй прижимаю её бедро к себе. Смотрю на неё вниз.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— А ты хочешь это услышать?

— Не спросил бы, если бы не хотел.

Хоуп, кажется, думает целую минуту, прежде чем заговорить:

— Ты сказал, что это может быть всем, чем я захочу. Но мне нужно знать. Или, думаю, ты должен знать. Я так не могу. Не могу быть временным трахом. Если это всё, что я для тебя значу, лучше скажи мне прежде… — она перестаёт бормотать и прижимается головой к моему боку. — Прости, — бубнит она в мою кожу.

— Малышка, посмотри на меня, — когда Хоуп наконец-то поднимает голову, я продолжаю: — Для меня это не временно.

Я хочу рассказать ей, как год назад решил, что она станет моей, и с тех пор не посмотрел ни на одну женщину, но понимаю: это прозвучит так, будто я сумасшедший сталкер, поэтому я проглатываю своё признание.

— Ты не могла быть случайностью для меня.

Её тело немного расслабляется.

— Думаю, я чувствую себя немного виноватой и грустной.

— Понимаю. Почему бы тебе не отдохнуть ещё немного. Ещё очень рано. Мы сможем поговорить утром.

Хоуп кивает у моей груди, а её длинные шелковистые волосы дразнят мою кожу. Я так благодарен за то, что она в моих руках, но не могу не заметить, как смерть Клэя поменяла мою девочку. Она явно потеряла ту дерзкую черту, которая завела меня при нашей первой встрече. Эта более мягкая, более ранимая версия Хоуп взывает ко всем моим внутренним инстинктам защитника.

Глава 13.

Хоуп.

Солнечные лучи пробиваются сквозь тонкие шторы. Потянувшись руками в другую сторону кровати, я осознаю, что одна в кровати Рока. Меня омывает волна разочарования. Пробуждение с ним несколькими часами ранее было похоже на блаженство, и не могу сказать, что не мечтаю о повторении.

Приглушённые голоса доносятся до меня, и я предполагаю, что он смотрит внизу телевизор. Моя скомканная майка запуталась где-то в простынях, но я нахожу её и натягиваю на себя. Обнаруживаю свои шортики на полу, где и скинула ночью, и тоже надеваю. Останавливаюсь в ванной, чтобы освежиться, а потом направляюсь вниз. Только когда вхожу в гостиную, я понимаю: это не телевизор. У Рока здесь компания.

— Бля…

Я поворачиваюсь и пытаюсь взбежать по ступенькам, но падаю, болезненно приземляясь на колено.

— Хоуп, ты в порядке? — Рок спешит ко мне. — Оставайся здесь, — приказывает он кому-то в гостиной. Думаю, это тот парень, Зед, но я не уверена.

Рок прикасается к моей спине, и я поворачиваюсь к нему лицом.

— Мне казалось, ты смотришь телевизор. Я не понимала, что здесь кто-то есть, иначе оделась бы, — жалко произношу я.

Его губы расплываются в широченной улыбке, и он давится смешком. Затем его сильные руки обнимают меня, поднимая вверх.

— Ты себе спину повредишь.

— Умоляю, Хоуп, ты едва ли что-то весишь, — отвечает он с видимой обидой.

— Мне очень неловко.

— Не стоит. Зед прекрасно разглядел твою хорошенькую задницу. Теперь мне придётся ударить его несколько раз в лицо. Не переживай. Уверен, он согласится, что это того стоило.

— Не смей! — кричу я, пока Рок опускает меня на кровать.

Он садится передо мной на корточки, ласково прикасаясь к моему колену.

— Когда оденешься, спускайся вниз, чтобы мы могли приложить к нему лёд.

Тревога в его голове взывает прямо к моему сердцу.

— Спасибо, — шепчу я.

Он оставляет мягкий поцелуй на моём колене и встаёт.

Я влезаю в джинсы. Мне бы найти рубашку. Планировка спальни напоминает комнату в клубе, так что я выдвигаю один из ящиков и нахожу стопку футболок. Чувствую себя немного странно, копаясь в его вещах, и хватаю первую футболку, к которой прикоснулась: чёрную с изображением Харлея спереди. Она доходит мне почти до колен, но я, по крайней мере, прикрыта. На всякий случай, если вдруг Рок попытается воплотить в жизнь угрозу Зеду, я спешу вниз. Они на кухне и заняты серьёзным разговором. Оба вскидывают головы, стоит мне войти.

Мне слишком неловко встречаться взглядом с Зедом. Я бормочу:

— Привет, — и фокусируюсь на Роке.

— Привет, Хоуп.

— Привет, Зед.

Я набираюсь смелости посмотреть на него.

— Ну, мне пора валить. Извиняюсь, что прервал, — отвечает он с ухмылкой.

Рок бьёт его по руке, заставляя Зеда поморщиться, а потом смеётся. Как только дверь за ним закрывается, Рок надвигается на меня.

Окутав себя его руками, я избавляюсь от всей отягощающей тревоги.

— Я одолжила одну из твоих футболок. Надеюсь, ты не против? — бурчу я в его грудь.

Его ладони рассеяно выводят круги на моей спине.

— Я совершенно не против, малышка. Можешь брать у меня всё, что тебе нужно.

Ого. Вроде бы он произнёс поспешно, но слова переворачивают всё внутри меня.

— Ну а сейчас ты, наверное, умираешь с голоду, поэтому давай приготовим тебе завтрак.

Его руки скользят к моей талии, и Рок поднимает меня, усаживая на высокий барный стул, выставленных в ряд вдоль кухонного островка. Он открывает морозильник, достаёт один из голубых пакетов со льдом и несёт ко мне. Прикладывает его к моему колену, и боль тут же начинает растворяться. Дома я бы, вероятно, проигнорировала её и забыла об ударе, но, когда за мной приглядывает Рок, такое невозможно.

Наблюдение за тем, как этот большой плохой байкер разбивает яйца в миску, нарезает лук и картофель и поджаривает хлеб, заводит меня. Футболка плотно обтягивает его массивную спину, и я, раз он стоит лицом к плите, могу нагло любоваться им. Созерцание того, как Рок готовит, распаляет и волнует меня настолько, что к моменту, когда он ставит передо мной тарелку, я начинаю задыхаться.

— Ты в порядке?

С полным ртом яичницы бубню:

— Да. Так вкусно, — удаётся выдавить мне до того, как набрасываюсь на хрустящую картошку.

Мы едим молча. Спустя несколько минут я отставляю тарелку.

— Как же я наелась.

Рок смотрит на меня с удивление:

— Ты едва ли что-то съела.

Я пожимаю плечами:

— Для меня это много.

— Тебе нужно восполнить энергию, малышка.

— Неужели?

Он кивает, приканчивает свой кофе и соскальзывает со стула. Взяв за руку, Рок ведёт меня на улицу по влажной траве. Достаёт из кармана связку ключей и отпирает боковую дверь массивного гаража, занимающего большую часть двора.

— Хочу показать тебе свою мастерскую.

Ладно, теперь я заинтригована. Помимо руководства стрип-клубом и своего мотоклуба — который, теперь я знаю, чертовски больше обычного «клуба» — я не была уверена, чем он на самом деле занимается. Конечно, как только мы оказываемся внутри, я чувствую себя глупо из-за своего любопытства, потому что пространство заполнено байками различной степени сборки.

Рок подводит меня к каждому экземпляру. Если учесть то, что это место используется для работы с грязным транспортом, гараж выглядит достаточно прибранным. Наступив босой ногой на какой-то изогнутый кусок металла, я ощущаю резкую адскую боль.

— Ой!

— Блядь. Я забыл, что ты без обуви.

В истинном стиле Рока он подхватывает меня на руки и усаживает на столешницу у стены. Боль настолько острая, что мне кажется, будто я уже всё забрызгала кровью. Когда Рок берёт мою ступню в руки, я с облегчением выдыхаю, видя неповреждённую кожу. Несколько минут спустя он прекращает потирать место укола и опускает мою ногу. Рок медленно наклоняется вперёд, прижимая руку к моему затылку и поворачивая мою голову, а после набрасывается на мои губы. Чувственное нападение на рот резко заканчивается, и он осыпает поцелуями мою шею, насколько это позволяет футболка, одолженная у него. Он тянет её вверх и бросает на столешницу рядом со мной. Моя майка не представляет серьёзного препятствия — он попросту сдвигает лямки по моим плечам и опускает материал вниз, открывая мои груди голодному взгляду и жадному рту. Боль в ноге становится далёким воспоминанием.

Медленные, соблазнительные, дразнящие движения языка и поцелуи чувствуются так хорошо, что я извиваюсь напротив него. Желая — нет, нуждаясь в большем. Его рука ныряет между моих бёдер, ладонью потираясь о шов моих джинсов. Боже всемогущий, мне недостаточно давления, чтобы кончить. Запах Рока, его сила и мастерство — всё это потрясает мои чувства. Его тело накрывает моё, а руки не останавливаются между нами, расстёгивая мои джинсы и стягивая их вниз по моим ногам.

Я распахиваю глаза, замечая открытую дверь. Хочу сказать ему притормозить, что его соседи могут увидеть, но Рок проникает в меня пальцем, и я откидываю голову назад. Он продолжает изучать, лаская и продвигаясь глубже, пока не находит идеальную точку, посылающую дрожь по моему телу. Рок вводит ещё один палец, и, ох, они начинают потирать то самое секретное местечко. Упав на колени, он располагает мои ноги на своих плечах, широко разведя их, и ртом всасывает мой клитор. Давление его скользящего языка и трахающие волшебные пальцы заставляют меня извиваться, но вторую руку он прижимает к моему животу, чтобы удержать на месте и продолжить свою соблазнительную пытку. Тяжёлое дыхание и стоны, наполняющие мои уши, вылетают из моего собственного рта. Спина выгибается, когда я взрываюсь от мощного оргазма. Пусть соседи катятся к чёрту, но я не могу сдержать крик, который вырывается из моего горла.

Рок медленно встаёт, позволяя моим ногам упасть с его плеч, но прижимая колени к своим бёдрам. Он проводит ладонями по моему телу: от голой груди к киске. Его руки скользят по моей талии, когда он двигает меня ближе к себе, а затем склоняет голову, чтобы втянуть мой сосок.

Шум вырывает меня из сексуального тумана, и мои глаза следуют к… Рофу, который стоит в дверях. Его руки сложены на груди, и он смотрит на нас.

Ожидая.

Я открываю рот, чтобы предупредить Рока или запротестовать, но в этот момент он прикусывает зубами мой сосок, и я откидываю голову назад, пока вместо предупреждения с моего языка скатывается стон.

Он наблюдает.

Я сопротивляюсь и отталкиваю Рока, пытаясь надеть на себя майку. Роф с ленивой усмешкой на губах всё ещё стоит на том же месте.

— Не переживай обо мне, солнышко. Ничего такого, чего я раньше не видел, — говорит он, подмигивая мне.

— Какого хуя!!! — взрывается Рок.

Роф, явно шокированный реакцией друга, пятится назад на несколько шагов. Матерь божья, они реально испепеляют друг друга. Я протискиваюсь в футболку. Джинсы на полу, поэтому сейчас меня скрывает лишь она.

Щёки горят, будто после сильного солнечного ожога.

Чувствуя опасность, Роф поднимает руки вверх:

— Извините. Дверь была открыта. Я пытался тебя звать.

— Вон! — рявкает Рок.

Роф мудро отходит назад и закрывает за собой дверь.

Я не в силах сдержать слёзы.

— Шшш, Хоуп, всё в порядке. Прости, я увлёкся.

— Не могу поверить, что опозорилась перед двумя твоими друзьями всего за один день!

— Малышка, ты не сделала ничего позорного. Ты прекрасна. Ты — моя. Не переживай об этом.

— Но вы раньше занимались этим вместе?

Спина Рока каменеет:

— Пожалуйста, не говори, что тебя интересует тройничок, детка. Я знаю его большую часть своей жизни. Он как брат, но сейчас от мысли, что он прикоснётся к тебе, мне хочется перерезать ему глотку.

— Нет. Боже, нет!

Он рычит и захватывает мой рот ещё одним поцелуем. Ярость в его словах и поцелуй должны до чёртиков напугать меня, но этого не происходит. В действительности его настойчивость заводит, сжигая на своём пути любой стыд из-за того, что ты попался.

Рок разрывает наш поцелуй и, подняв с пола мои джинсы, передаёт их мне. Я прижимаю те к груди, потому что мне очень неловко надевать их сидя на столешнице. Рок, кажется, понимает мою нерешительность спрыгнуть на бетонный пол, где я раньше наступила на не бог весть что, поэтому подхватывает меня и несёт назад в дом. В холле он ставит меня на ноги, и я могу надеть джинсы. Войдя на кухню, мы застаём Рофа у столешницы. Он поднимает голову и дарит мне скромную улыбку:

— Прости, Хоуп.

Мой рот дёргается в нервной улыбке, но я не могу произнести ни слова. Рок прожигает взглядом дыру в своём друге и подталкивает меня пройти дальше:

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Ты убиваешь меня. Я уже разгребал это дерьмо с Зедом сегодня утром.

— Это по поводу кое-чего другого, — Роф переводит взгляд на меня, а потом смотрит на Рока.

Поняв намёк, быстро целую Рока в щёку.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 111213 14 15 Следующая ⇒