«Останусь у Софи». 3 страница

— Вау, она потрясающая, — он кажется шокированным моим прикосновением, так что я отдёргиваю руку. — Прости.

— Нет, всё в порядке.

И мы снова возвращаемся к странному поведению.

Тринити залетает в комнату, ставя передо мной огромную семейную коробку кукурузных хлопьев, миску и галлон молока (прим.: мера объёма в английской системе мер, соответствующая от 3, 79 до 4, 55 литра (в зависимости от страны употребления). Американский галлон равен 3, 79 л).

— Господи Боже, Трин, сколько, думаешь, она съест? — бормочет в её сторону Роф.

Рок изгибает бровь, но нет ни единого шанса, что я позволю ему усложнять жизнь этой девочке. Она, наверное, уже ненавидит меня.

— Всё нормально. Спасибо, Тринити. Я голодна.

Она одаривает меня благодарным взглядом и снова исчезает на кухне.

Занимаю руки, насыпая хлопья в тарелку, потому что я не врала — я действительно хочу есть.

— Так что, Брикс, как обстоят дела с детьми?

— Прекрасно. Сью наконец-то сдалась. Но, если она снова начнёт это дерьмо, я хочу, чтобы ты о нём позаботилась.

Рок напрягается рядом со мной, но молчит.

— Я действительно не…

— Теперь это безопасно. «Вайперы»в грёбаном г…— начинает Роф.

Кулак Рока впечатывается в стол, отчего моя тарелка с хлопьями дрожит:

— Ты под сраным кайфом?

— Что? Она не знает? — он вскидывает подбородок в мою сторону.

Вокруг меня разверзается ад, а я не понимаю причину.

— Знаю что? — спрашиваю я.

— Ничего, — рычит Рок.

Роф смотрит на Сказочника и Брикса, но они оба качают головами.

Я внезапно теряю аппетит.

Рок.

Я собираюсь прикончить Рофа. Это позор, потому что мы уже долгое время являемся братьями, но сегодня утром этот ублюдок хочетвстретиться со своей смертью. Может, мне врезать кулаком по его горлу, чтобы он, блядь, наконец заткнулся?

Мы заканчиваем наш завтрак в тишине. По крайней мере, я. Хоуп излучает смятение и едва ли ест. Да, за это я надеру Рофу зад.

Моя девочка поняла, что сегодня утром здесь что-то происходило. Именно поэтому я не решался сесть и разделить трапезу с этими засранцами. Я, может, и доверил бы им свою жизнь, но нихрена не доверяю им рассказывать то дерьмо, которое моя женщина ещё не готова услышать.

Когда я заканчиваю, Хоуп похлопывает меня по руке.

— Мне нужна моя машина, — мягко произносит она.

Чёрт. Я ещё не готов отпустить её. Увидев, с каким возбуждением она изучает тату Брикса, я с нетерпением ждал, когда мы поднимемся наверх, чтобы она занялась моими. Может, своим языком вместо пальцев.

— Должна быть перед домом, куколка, — Хоуп поджимает губы, и я чувствую, что она думает о самом худшем. — Я не знал, куда мы в итоге попадём прошлой ночью, поэтому подумал, что здесь для неё самое безопасное место.

Хоуп с благодарностью принимает мой ответ:

— Сбегаю наверх и захвачу свою обувь.

Она вертит своей босой ногой рядом с моей, и внутри себя я благодарю Будду за то, что она не злится на меня. Хочу быть джентльменом и сказать ей, что пойду и сам всё принесу, но нет ни единого грёбаного шанса, что я оставлю её на милость этих подонков:

— Я пойду с тобой.

Но она уже встала:

— Я знаю дорогу. Сейчас вернусь.

Мне нужна минутка с Рофом, но я не могу решиться отпустить её бродить по дому без сопровождения. Не то чтобы ей кто-то навредит, но я не хочу, чтобы кто-то из парнейподумал, что она доступна для секса.

— Если наткнёшься на кого-то, смело говори, что ты со мной.

Она странно на меня смотрит, но потом наклоняется и целует меня в щёку. Это самый сладкий поцелуй, когда-либо мной полученный, ина мгновение я ошеломлён. К тому моменту, как я открываю глаза, она уже выходит за дверь.

Роф считает, я не замечаю, как он пытается улизнуть.

— Сядь на место, говнюк, — он опускается на стул. — Что за вечная херня с тобой творится?

Сказочник и Брикс ржут.

— Заткните пасти. Вы двое были не лучше.

— През, я думал, она хотя бы чуть-чуть знает.

— Ну, она не знает. Всё это дерьмо для неё ново, ия, если ты не против, хотел бы доводить её до этого медленно, усёк?

Он ухмыляется после «доводить её», пока не ловит мой строгий взгляд.

— Ок, конечно.

— И относись к Тринити с некоторым уважением, понял?

Сказочник корчится от смеха ещё больше, чем до этого.

— Что, блядь, смешного, говнюк? — рычу я, зная, что не получу ответа.

— У всех есть частичка Тринни.

Не знаю, что вселилось сегодня в моих братьев, но они испытывают моё грёбаное терпение.

— И что, блядь? Она позволила твоей неотёсанной заднице трахнуть её, так скажи спасибо и не выёбывайся.

Выпятив губу, Сказочник откидывается на спинку кресла. Чёртовы младенцы.

— Босс прав. Она хорошая девушка и многое здесь делает, — добавляет Брикс.

— Жополиз, — бурчит Роф.

Я устал от этих ребят.

— Козлы. Все вы.

Толкаю Брикса в плечо, так что он знает, что я не объединяю его с этими придурками, на которыхдействительно зол. Затем я ухожу. Хоуп не рядом со мной уже слишком долго.

По тому, как она сбегает вниз по ступенькам, невозможно поверить, что ей за тридцать. Первым делом она дарит мне сияющую улыбку, словно рада меня видеть, но потом та меркнет, и мне кажется, Хоуп вспомнила, что недовольна мной. Фантастика.

Я беру её за руку, и мы направляемся наружу. Сегодня идеально свежее, прохладное утро.

— Тебе достаточно тепло?

— Мне хорошо.

— Слушай, прости.

— Ощущение, что завтракала я в чужой стране, на языке которой не говорю.

Это очень точно описывает происходившее, о чём ей и говорю.

— Так… Это байкерские штучки?

— Угу.

— Что такое «Вайперы»?

Чёрт, я пока не готов к этому разговору с ней. Но, если хочу видеть её в своей жизни, она должна знать некоторые вещи.

— Не «что». Кто. Они конкуренты нашего МК, заправляют в Айронворксе и на большей части близлежащего округа, вплоть до границы Вермонта. У нас были кое-какие проблемы с ними, но теперь всё кончено.

Я вижу, как она переваривает информацию.

— Оу. Ладно, — в итоге произносит Хоуп.

Очевидно, ничего в действительности не стало понятней. В этот момент мне приходится нелегко, потому что я хочу быть откровенным с ней, но ещё не хочу, чтобы сообщённая информация излишне напугала её или, возможно, оттолкнула от меня. Не тогда, когда мне наконец-то удалось заполучить её в свою жизнь, о чём я так долго мечтал.

Мы продолжаем идти. Миновали стену, которая окружает главное здание, и теперь идём к лесу по листьям, хрустящим у нас под ногами.

— Сколько из этого принадлежит тебе?

— Всё, около трёхсот акров (прим.: 121 гектар, что соответствует 121 полю для регби размером 144× 70 м).

— Ого. Впечатляет. Что ты собираешься делать со всей этой землёй?

Хороший вопрос. Тот, над которым я немало размышлял в последнее время. У меня есть дом в центре города, но большую часть времени я провожу здесь, и он кажется мне расточительством. Наверное, было бы гораздо безопасней, живи многие из нас здесь. Тринити здесь на постоянной основе. Она единственная клубная девушка, у которой есть своя комната, потому что она тоже ухаживает за этим местом для нас. Двое парней остаются здесь круглые сутки, чтобы приглядывать за теплицей. Роф, Зед, Сказочник и Мёрфи в основном живут здесь, хотя Сказочник и проводит много времени в доме своей бабушки, помогая заботиться о своей младшей сестре.

Было бы неплохой идеей добавить несколько новых зданий. Может, построить дом, если у меня появится кто-то, с кем я разделю его.

— Многие из парней охотятся осенью, так что вот. Мы организовали небольшое стрельбище.

— Это опасно?

— Нет, если знаешь, что делаешь.

Хоуп молчит.

— Почему ты не вернулась к работе, Хоуп?

Она не отвечает долгое время, и мне интересно, услышала ли она меня.

— Не могу.

Я нежно кладу руку на её:

— А что с домом и другими вещами, милая?

Мы останавливаемся, а она лишь переминается и пялится в лес.

— У Клэя была страховка. Сейчас я ни о чём не волнуюсь.

— Ох, это хорошо.

На самом деле это меня не касается. Но мне становится легче от осознания, что её муж позаботился о её обеспечении на случай, если с ним что-то случится.

— Этот последний год был… ужасным.

Моя рука обвивает её талию, и я притягиваю Хоуп ближе. Не могу вынести мысли о её боли, эмоциональной или ещё какой-нибудь. Я также не могу избавиться от чувства, что если надавлю на неё, то потеряю. Всё, что мне хочется сказать, — это «у тебя есть я» или «я здесь для тебя». Но у меня складывается впечатление, будто она отреагирует не очень хорошо, поэтому я лишь предлагаю ей плечо, на которое можно опереться. Спустя несколько минут Хоуп оборачивает руки вокруг моей талии и закидывает голову вверх.

Вот оно. Эти прекрасные зелёные глаза, преследовавшие меня с самого первого дня, когда я заметил её в переполненном зале суда. Даже когда я смущал её или досаждал ей, она видела меня. Для неё я не был каким-то низкопробным уголовником или парнем, которого она эгоистично хотела объездить. Хоуп видела меня и относилась ко мне с уважением, даже если я раздражал её до посинения.

— Здесь очень мило. Мирно.

На её лицебезмятежность, и я погибаю. Мы ещё немного наслаждаемся видом на горы. Она останавливается и снова одаривает меня своим милым расстроенным взглядом. Я наклоняюсь для поцелуя, и она, оборачивая мою шею руками, цепляется за меня. Подхватив её под попку, я приподнимаю Хоуп так, что она оказывается на идеальном уровне для поцелуя. Каким-то образом, прежде чем понимаю как, я уже прижимаю её к огромной сосне. Её ноги обёрнуты вокруг моего торса, а жаркая сердцевина прожигает меня сквозь все слои одежды между нами. Я настолько, блядь, твёрдый, что не уверен, удастся ли джинсам сдержать мой член. Мне действительно необходимо выбраться из них и оказаться в ней.

Кора дерева впивается в кожу на моих костяшках, и я понимаю, что сдеру её, если мы продолжим в том же духе. Её руки сдвигаются южнее, и она тянется к моему ремню.

— Детка, подожди. Мне нужно тебя поставить.

Она отпускает меня, и ощущение от её отсутствия паршивое. Но, как только её ноги касаются земли, она поворачивается и упирается руками в ствол дерева. Поза сексуальная как ад, но Хоупделает ещё хуже, выгибая спину и вздёргивая попку повыше. Ох, чёрт возьми, блядь, да! Она наблюдает за мной через плечо, пока я вынимаю презерватив из кармана и изо всех сил стараюсь освободить себя, чтобы надеть его.

— Ну, разве ты не бойскаут?

— Парень может помечтать.

Эта игривая версия Хоуп виляет своей задницей передо мной в приглашении, и у меня нет намерений отказываться. Быстрым движением спускаю её штаны до колен и хватаю её за бёдра. Мне приходится немного наклониться, чтобы быть под нужным углом, но, как только я вхожу в неё, всё превращается в рай, а меня больше ничего не заботит.

Можно не беспокоиться, что нас увидят. Нет причин, по которым кто-то из парней преследовал бы нас в лесу, но меня одолевает безумное желание прикрыть её. Тело Хоуп — моё, и даже мысль о лесных медведях и оленях, которые на неё глазеют, раздражает меня.

Она хнычет, когда я выхожу, и, оглянувшись, бросает на меня стервозный, но до охерения милый взгляд. Я стягиваю рубашку через голову.

— Стой так, малышка.

Бросив рубашку на землю, я сажусь на неё, прислоняясь спиной к стволу дерева. Она до сих пор упирается внего, глядя на меня вниз.

— Иди сюда, — я протягиваю руку, и она берёт её, стягивая свои штаны другой. Ладно, теперь она ещё более голая, чем прежде. Затем она седлает меня и адски медленно опускается на мой пульсирующий член. — Блядь, Хоуп.

Она плотно прижимается ко мне и целует линию челюсти, глядя в мои глаза. Спустя несколько мучительных секунд её полуприкрытые веки подрагивают, и она скользит вверх и вниз по моему члену, сводя тем самым меня с ума. Теперь на моём пути слишком много одежды. Я хочу, чтобы её сиськи оказались у меня во рту, но этому препятствуют моя хлопковая футболка и ещё пара слоёв ткани. Пробравшись руками под материал и заполнив ладони её грудью в кружевах, я потираю её соски большими пальцами. Это сумасшествие. Я хочу касаться её везде и сразу. Впиваюсь пальцами в её бёдра, пощипываю соски и удерживаю её за плечи, чтобыоставлять её неподвижной и толчками входить в неё. Её крики отдаются эхом по лесу. Возможно, в клубе уже услышали, но мне на самом деле похер. Все будут знать — я доставлял здесь удовольствие своей женщине. Подумаешь.

Стенки её узкой маленькой киски стискивают меня, вызывая мой собственный оргазм. Теперь мой резкий стон наполняет воздух вокруг нас. Уткнувшись лицом в мою шею, она переживает кульминацию, облизывая и прикусывая мою кожу. Я обхватываю руками её лицо и притягиваю к себе для победного поцелуя.

Соприкоснувшись лбами, мы сидим неподвижно несколько минут, мои руки на её талии. Наконец-то я подталкиваю её и помогаю встать. Хоуп оборачивается и наклоняется, чтобы поднять штаны, и я борюсь, лишь бы не взять её снова. Но она опустошила меня. Зарываю презерватив в куче листьев.

— Они зелёными не станут, — шутит она.

Хоуп оделась, и только что оттраханной она выглядит очень привлекательно. Она всегда должна быть такой: румяные щёки, алые губы, спутанные волосы. Я вытаскиваю несколько маленьких щепочек, запутавшихся в кончиках её локонов.

— Я скучаю по той миленькой чёлке, которая у тебя была, когда мы познакомились, — произнёс я рассеянно.

Её лицо замирает, и Хоуп застенчиво проводит рукой по волосам:

— У меня действительно не…

Быстрым поцелуем яприжимаюсь губами к её лбу:

— Куколка, ты всегда прекрасна.

Напряжение на её лицепропадает. Я подмечаю, что проблема с самооценкой так и осталась. Мне будет приятно помочь ей с этим.

Когда мы поправили нашу одежду, я беру её за руку и веду глубже в лес, пока мы не достигаем поляны.

— О мой бог! У тебя есть ветряки! Это так круто!

Она хлопает в ладоши — очень девчачий жест — и улыбается от уха до уха. Энтузиазм на её лице всё во мне переворачивает. Я никогда не встречал женщины милее.

Там возле трансформаторной подстанции стоят четыре ветряка (прим.: ветрогенератор — устройство для преобразования кинетической энергии ветрового потока в механическую энергию вращения ротора с последующим её преобразованием в электрическую энергию). Их не заметить издалека, но вблизи они довольно впечатляющие. Для МК их наличие означает то, что, когда у нас большие скачкив энергопотреблении, электрокомпания не доложит об этом управлению по борьбе с наркотиками. Содержание нашей подвальной теплицы требует много энергии. Это наиболее важная причина, почему мы выкупили этот хиппи-комплекс. Самодостаточность.

— Было слишком темно, чтобы ты заметила их прошлой ночью, но и крыша покрыта солнечными батареями.

Она поворачивается ко мне с тем прелестным, любознательным выражением на лице:

— Я понятия не имела, что мотоклуб настолько обеспокоен защитой окружающей среды.

— Вообще-то, всё уже было здесь, когда мы купили это место, но не получать счета за электричество очень даже приятно.

— Что насчёт зимы? На холме, должно быть, она зверская.

— Нам явно нужна снегоуборочная машина, но ветер здесь бушует круглый год. До сих пор это не было проблемой.

Она над чем-то задумывается и молчит, пока мы спускаемся назад.

Когда мы возвращаемся, перед домом нас встречает Роф. Ему повезло, что у меня было время успокоиться. Желание схватить его за горло и задушить уже не такое сильное. Хоуп одаривает его тёплой улыбкой, которой он не достоин, и у этого ублюдка хватает наглости улыбнуться в ответ. Когда он достаёт её ключи из кармана и передаёт ей, жажда встречи моего кулака с его кадыком возвращается.

Мой взгляд, наверное, убийственный, потому что он отдёргивает свою руку.

— През, сегодня днём у нас дело.

В эту самую секунду мне насрать на сделку, которую мы заключили с шайкой с Грин-стрит, или на их мелкого сучку-главаря. Я не готов отпустить Хоуп. Изогнув бровь и кивнув головой, я даю ему понять, что лучше ему больше не болтать о бизнесе клуба перед Хоуп. Впрочем, он не полный идиот, ну или уже полностью протрезвел, потому что дальше ничего не уточняет.

Взяв Хоуп под локоть, я отвожу её подальше от Рофа— любопытному придурку не нужно слышать наш разговор.

— Прости, куколка. Сегодня днём мне необходимо позаботиться о кое-каком деле. Вероятно, оно затянется.

Она поворачивается и кладёт руку на моё сердце. Блядь, и я снова готов взять её прямо на капоте её грёбаной машины перед всеми.

— Я понимаю. Эм, спасибо за прошлую ночь, — её щёки горят. Снизив голос, Хоуп добавляет: — И за утро.

О, чёрт, она милая. И Хоуп делает для меня невозможным сказать ей «прощай».

Глава 11.

Хоуп.

Я еду домой в такой эйфории от Рока, что почти теряюсь по дороге. Мой GPS сходит с ума в этих горах. Как только достигаю трассы 156, осознаю, где я нахожусь и что мой дом не так уж и далеко. Телефон умер посреди ночи, но я этого не понимала, пока не переступила порог и не поставила его заряжаться. Он взрывается мигающими огоньками и звуковыми сигналами, сообщая мне о том, что уже какое-то время кто-то пытается связаться со мной. Боже, кто бы это мог быть?

Софи, конечно.

Пока она не примчалась ко мне, я перезваниваю. С ней смс в ответ не проканает.

Пищащее приветствие на том конце настолько громкое, что мне приходится отодвинуть трубку от уха.

— Расскажи мне всё, — орёт она.

— Боженьки, успокойся, любопытная извращенка, — но я и сама не могу сдержать хихиканье.

— Ты с ним того?

— Не твоё дело.

— О мой Бог, это да!

Я вздыхаю, потому что действительно не отношусь к тем, кто обсуждает подробности личной жизни. Я знаю, что Софи и Лилли ведут себя как два пьяных моряка, но мне всегда было некомфортно от такого рода разговоров. Я такая ханжа.

Чтобы отвлечь от себя внимание, я спрашиваю:

— Ты хорошо добралась домой?

— Забавная история, кстати. Джонни раньше вернулся из тура и приехал в поисках меня, чтобы сделать сюрприз, но я была у Мары и Дэймона.

— Он тебя нашёл?

— В итоге да, — отвечает она без каких-либо подробностей. — Оу, а Росс наконец-то отправился домой с Брайаном.

— Ого, он давненько пытался забраться к нему в штаны.

— Ага, он передаёт свою благодарность. Пугающие байкеры принесли ему удачу.

Ладно, это так весело, что я даже рассмеялась. Когда я всё-таки успокоилась, мой затуманенный разум вспомнил, как Лилли и Зед трахали друг друга глазами.

— Лилли нормально добралась домой?

— Её подвезли, — заявляет Софи, а потом прыскает со смеху.

Я закатываю глаза. Иногда я не могу поверить, что мы ровесники.

***

После разговора с Софи первым делом я записываюсь к парикмахеру. Звоню туда, где также есть и спа. Попросить Софи или одну из моих подруг было бы неплохой идеей, но мне необходимо время наедине с собой.

«ColorsDaySpa» — идеальная смесь стильного и вычурного. Салон вечность существовал в этом районе, но я никогда не записывалась сюда из-за нехватки денег. Теперь они у меня есть, и это совершенно другой опыт. Когда я вхожу внутрь, меня приветствует дружелюбная девушка и затем ведёт к стойке с напитками. Она наливает мне немного огуречной воды, которая, как я обнаружила, невероятна. Я выбираю полный комплекс процедур, и остаток дня меня моют, щипают, депилируют, полируют, подстригают, увлажняют и массируют до тех пор, пока я не чувствую, что одеться в то же и уехать, — это преступление. Разница потрясает, и я не могу перестать пялиться на себя в зеркало заднего вида. Я скучала по своей чёлке. Теперь она вернулась: идеально подстриженная и уложенная. Покупка одежды — вот что следующее на повестке дня. Мои брюки сейчас держатся исключительно благодаря поясу, в котором мне пришлось проделать дополнительные дырочки.

Я выбираю несколько пар джинсов, свитеров, футболок, ночнушек и одно платье. Почувствовав себя более чем немного виноватой, я направляюсь в отдел нижнего белья и трачусь на некоторое количество новых пикантных бюстгальтеров и едва заметных трусиков. Просто на всякий случай. Если я понравилась Року в своём худшем виде, представляю, что он подумает теперь.

Моя глупость осеняет меня прямо посреди торгового центра. Мы не договорились о другой встрече. Хоть мы и попрощались этим утром на очень приятной ноте, второго свидания запланировано не было. Ни тебе: «Я позвоню позже». Ничего. Я тяжело опускаюсь на одну из лавочек, и фонтана энергии во мне как не бывало.

— Проклятье.

Я поворачиваю голову и улавливаю аромат шампуня, который использовали в салоне. Этого достаточно, чтобы выдернуть меня из уныния. И что такого, если мы ничего не спланировали? Он определённо запал на меня. Он свяжется со мной. Я не собираюсь превращаться в одну из этих сумасшедших, назойливых барышень. У меня есть и своё дерьмо.

Только вот в моей жизни ничего не происходит. Ещё два дня назад я была в депрессивном тумане. Но я разберусь. Затем я подхватываю свои пакеты и направляюсь домой.

Рок.

— Повторите ещё раз, почему я терплю этих членоголовых с Грин-стрит? — спрашиваю я Рофа, наблюдая, как уезжает Хоуп.

Я должен быть тем, кто отвезёт её домой, или по меньшей мере позволить ей следовать за мной, чтобы она не заблудилась. Но она настояла на том, что с ней всё будет в порядке, и вместо того, чтобы отвести её наверх и привязать к своей кровати, я смотрю на облако пыли.

— Потому что они покупают почти всё, что мы выращиваем, — предполагает Роф. Ответом служит моё бурчание. — И когда мы прекратили толкать дурь мексиканцам и начали выращивать это дерьмо, они стали зависать с нами?

Ага, ладно. Это было скользкое время в истории нашего клуба. Роф и я идём обратно. Мы друзья с тех пор, как я нашёл его на улицах подростком, который выживал с помощью того, что выбивал дерьмо из людей в нелегальных подпольных боях. Он на два года младше меня и ближе родного брата, что также, наверное, объясняет, почему я хочу надрать ему зад большую часть времени.

Роф — единственный, кому я в своей жизни могу доверять.

Почти десять лет назад мы вместе с Зедом воспользовались возможностью продвигать «Потерянных Королей» в новом направлении. Мы стали первыми, кто присоединился к братству гонщиков, ищущих свободу. МК дал нам семью, какой у нас никогда не было. Это кое-что значит. Но клуб начал развиваться в скверном для всех, за исключением верхушки, направлении. Разве мы когда-нибудь собирались стать законопослушными гражданами, работающими с девяти до пяти? Блядь, нет. Но нам и не нужно было становиться головорезами, которые набивали свои карманы за счёт таких же братьев.

— До сих пор не пойму, почему этот напыщенный мелкий панк настаивает на моём присутствии при каждой грёбаной поставке.

— Думаю, он запал на тебя, През.

Роф мнит себя юмористом. Я же намереваюсь снова надрать ему задницу.

— Так что за история со строгой цыпочкой-адвокатом? Как она?

Серьёзно обеспокоенный психическим здоровьем моего друга, я склоняю голову в сторону:

— У тебя есть какое-нибудь предсмертное желание, которое ты бы хотел со мной обсудить?

— Она теперь твоя старуха?

Мне даже не приходится думать об этом:

— Да, она ею станет.

Роф отходит на шаг назад и, широко распахнув глаза, кивает:

— Вау, это успех, През. У нас сейчас нет ни одной старухи. Итак, это весомо.

Блядь, так и есть. Будто у меня мало дерьма, которое нужно разгрести. В клубе захотят узнать больше о Хоуп. Им необходимо доверять тем, кого мы приводим к нам. Если я не буду держать её полностью изолированной от МК, со временем она случайно подслушает что-то, и они захотят узнать, можно ли ей доверять. Я уверен: тот факт, что она адвокат, тоже создаст проблемы, хотя и не понимаю причину. По сути, поскольку Хоуп связана клятвой о неразглашении, к которой, я знаю, относится крайне серьёзно, им стоит на хрен перестать кипятиться по этому поводу.

Хотя Роф в одном прав. У нас сейчас нет действующих старух. Весь клуб на самом деле довольно молод. Мне тридцать семь, и я почти самый старший член «Потерянных Королей». Также я являюсь им дольше всех: примерно двадцать лет. С тем исключением, что все наши старые участники либо мертвы, либо на пенсии. Те, кто на пенсии, обычно ведут дела во Флориде. Они заявляются и критикуют нас во время самых жарких летних дней на протяжении нескольких недель, а затем возвращаются обратно на побережье, увозя своих старух с собой.

— Уверен, Тринити была бы не против, сделай ты её своей старухой, — говорю я лишь потому, что прямо сейчас мне хочется позлить Рофа.

— Этого никогда не случится, През.

— Почему? Она хорошая девушка. Безумно красивая. Знает, когда закрыть рот. И в курсе, как обращаться с клубом.

— В этом и проблема: она слишком хорошо знает, как обращаться с клубом.

— О, пожалуйста, ты трахал всякую шваль в радиусе ста миль (прим.: около 161 км), так в чём разница?

Я ненавижу мнение некоторых парней о том, что клубная задница достаточно хороша для траха, но не настолько хороша, чтобы осесть с ней. В действительности это могло бы вызвать намного меньше проблем. Хотя, учитывая мой случай с Хоуп, я едва ли в состоянии раздавать советы по этому поводу.

— Разница в том, что я бы не стала его старухой, даже если бы он встал на колени и попросил бы меня об этом перед всем МК.

Вот дерьмо. Я не видел, что Тринити зависает за углом. Боль в её голосе заставляет меня пожалеть о произнесённом моим проклятым ртом. Издёвки над Рофом не стоят тех ран, которые его сраные комментарии могут ей нанести.

— Блядь, Тринити. Мне необходимо заставить тебя носить сраный колокольчик на шее, — подтруниваю я, смягчая напряжение.

Она полностью показывается из-за угла. На лице застыла не затрагивающая её глаз улыбка.

— Спасибо, что вступаешься за меня, Рок.

Я раскрываю руки, и она устремляется ко мне, одаривая Рофа смертельным взглядом. Я быстро обнимаю её.

— Ты очень помогаешь клубу, Тринни, и мы все ценим то, что ты делаешь.

— Я знаю: это неправда. Но уверена, что ты ценишь, лишь это имеет значение.

Я ласково похлопываю её по боку и вижу, как трепещут ноздри Рофа. Это абсурд, потому что он чертовски хорошо знает, что она для меня словно младшая сестра.

— Ты уезжаешь, детка? — спрашиваю я.

— Кухня на данный момент вымыта. Там ещё остались девушки, поэтому, если вы снова устроите бардак, они позаботятся об этом.

— Хорошо. Ты вернёшься позже?

Её взгляд скользит по Рофу, а потом она отвечает:

— Нет. Вечером у меня свидание.

Роф разворачивается и без слов идёт внутрь.

Тринити хохочет:

— Это было смешно.

— Спасибо, детка. Он всё утро на это нарывался.

Она оборачивается с серьёзным выражением на лице:

— Мне понравилась Хоуп. Мы ещё увидим её здесь?

— Это входит в мои планы.

— Хорошо. Тебе пора найти правильную женщину. Ты так много делаешь для каждого. Ты тоже заслуживаешь быть счастливым, Рок.

Это, пожалуй, самый серьёзный разговор между мной и Тринни за последние несколько лет.

— Думаешь, сможешь ввести её в курс дела? Потихоньку?

— Конечно. Ты же знаешь, я всё для тебя сделаю, През, — мягкая улыбка поигрывает на её губах, и мне интересно, что происходит в её красивой головке. — Не переживай насчёт меня и Рофа. Этого никогда не случится. Я с этим покончила.

— Тринити…

— Серьёзно, Рок. Я в порядке.

***

Я нахожу Рофа в конференц-зале.

— Ты закончил заёбывать меня по поводу Тринити?

— Полагаю, да.

Он кладёт руки на стол и встаёт:

— Давай проверим внизу. Проспект подгонит фургон.

— Мы не станем брать сраного проспекта, — предупреждаю я, пока мы идём бок о бок по ступенькам в теплицу.

Здесь чертовски влажно и воняет будто подслащённым дерьмом, как только мы входим в герметическую дверь. В первой комнате ничего не растёт. Здесь всё расфасовывается. Стэш и Сказочник занимаются взвешиванием и упаковкой травки, которую мы поставляем шайке на Грин-стрит.

— Где Спарки?

Сказочник поднимает голову и закатывает глаза:

— Поёт своим саженцам.

Ничего нового. Спарки — золотая жила для клуба, но он проводит слишком много времени с травкой. Он смастерил себе небольшую спальню прямо здесь, но, когда конопля (прим.: сырьё, из которого делается марихуана) всходит, Спарки спит на раскладушке рядом с ней.

— Чудесно, — бурчу я.

Преодолев ещё одну герметическую дверь, я нахожу его в тот момент, когда он действительно поёт своим маленьким растениям. Шесть следующих комнат — настоящая эротическая мечта садовода. Спарки мог бы разбогатеть, если бы занимался обустройством теплиц на частной основе. Но много лет назад он выбрал клуб. Его гениальный план состоял в том, чтобы освободить нас от мексиканского картеля. Оправившись от первого ценового шока на оборудование теплицы, мы стали получать прибыль. Речь идёт о меньших суммах, чем от дел с мексиканцами, но также это подразумевает меньше риска и мёртвых «Королей». Безопасность моих братьев значит для меня больше, чем возможность покупать новую «Эскаладу» (прим.: марка внедорожника Cadillac Escalade) каждый год.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒