# 1: Любите полностью, несмотря ни на что. Это того стоит. 6 страница

Саванна утверждала, что это потому, что я хороший человек, но в большинстве случаев это было больше похоже на слабость, чем на силу. На протяжении долгих лет таких случаев было много — в детстве я не понимала, что происходит, но теперь я повзрослела и до сих пор позволяла ей больше, чем следовало. Я повзрослела и стала самостоятельной, в то время как мама продолжала принимать опрометчивые и импульсивные решения.

— Иви? Алло? — мама приподняла свои идеально подведенные брови, насколько могла, потому что ее мышцы на лбу были практически неподвижны из-за постоянных инъекций ботокса. — Я спросила, чем ты занимаешься. До тебя труднее достучаться, чем обычно.

Я быстро подавила возникшее чувство вины прежде, чем оно успело охватить меня полностью. Мама редко связывалась со мной первая, и когда это происходило, то приносило с собой неприятные обязанности, такие туманные и липкие, как паутина на чердаке в доме Дикси, которую недавно уничтожил Джексон.

— Просто работаю, — сказала я, подавляя дрожь при мысли о пауках, за которой немедленно последовала дрожь желания от мыслей о Джексоне. — Много работы.

— Ты слишком много работаешь.

«А ты работаешь недостаточно». Мама всегда и во всём полагалась на мужчин. Место жительства, деньги на покупки, её самооценка — все приходило из внешнего источника, и этого всегда было недостаточно.

После нескольких неудачных попыток жить со мной, я сказала ей, что такого больше не повторится. Не только ради меня, но и ради нее. Я хотела, чтобы мама была независимой. Благодаря алиментам, которых хватало, чтобы держаться на плаву, она сняла собственную квартиру (естественно, мне пришлось ее перевезти) и теперь работала по пятнадцать-двадцать часов в неделю. В конце концов, у нее кончатся деньги, если она не начнет работать больше, но вместо этого мама продолжала искать парня.

— Поскольку ты, очевидно, не собираешься спрашивать меня, чем я занимаюсь, что, кстати, очень невежливо, мне придется взять это на себя. — Она встряхнула салфетку и положила ее на колени. — Я кое с кем встречаюсь.

Мою кожу начало покалывать, а желание попробовать сырные галеты под соусом испарилось. «Вот оно». Маме было чуть за пятьдесят, но она могла сойти за женщину помоложе. Она тратила много времени на прическу, макияж и поддержание формы. Потому что как еще она могла привлечь нового мужчину?

— Не смотри на меня так, — сказала мама. — Я знаю, ты хочешь, чтобы я жила одна вечно, как какая-то монахиня.

Я не сдержалась и фыркнула от смеха. Сама мысль о том, что она похожа на монахиню, была смехотворна. Затем чувство вины вырвалось на свободу, и я забеспокоилась, что, если не буду проявлять к ней достаточно внимания, то мама может решить, что ей нужно пойти на отчаянные и опасные шаги, чтобы его привлечь. В последний раз, когда подобное случилось, это чуть не погубило меня.

Если бы не Джексон…

Вот почему я слишком полагалась на него в прошлом и не могла совершить ту же ошибку в настоящем. Удушающие спазмы охватили мое горло и легкие, и я попыталась отделаться от этих ощущений.

— Ты хотя бы сохранишь работу?

— Я собираюсь сохранить свою работу.

Я вздохнула с облегчением.

— Хотя, возможно, мне придется сократить свои часы. Он живет загородом, так что, если я перееду к нему, поездка до работы займет больше времени, чем хотелось бы.

Ежедневные поездки на работу из пригорода были сплошной мукой, но другие люди же справлялись с этим.

— Как давно ты с ним встречаешься?

Она поправила столовое серебро, которое не нужно было поправлять, оттягивая неизбежный и нелепый ответ.

— Один месяц. Я хотела подождать, пока это не станет серьезным, чтобы сказать тебе.

— Один месяц — это норма, когда мы говорим о сроке годности открытой пачки хлопьев, которые я, кстати, видела дольше, чем ты своего парня.

Мама выдохнула, и разочарование ясно отразилось на ее лице — ну, лоб и глаза не морщились, но опущенный рот и мой многолетний общения с ней ясно давали это понять.

— Думаю, мне не следовало говорить тебе об этом. Просто держать все в себе.

Для пущего эффекта она добавила покачивание подбородком.

Меня так и подмывало сказать маме, что если она простит Дикси за то, что та посмела встречаться с парнем, которого она бросила, то сможет вернуть свою лучшую подругу. Но быть одновременно родителем, лучшей подругой и дочерью Коры было слишком тяжело, особенно когда сама она не была ни верной подругой, ни матерью. Этот поздний завтрак был не для того, чтобы «напомнить о себе». Это был подход к разговору о том, что ей вскоре понадобится моя помощь, чтобы перевезти свои вещи в новый дом.

Мне пришлось отогнать свои эмоции, чтобы сосредоточиться на маме, прежде чем я потеряю контроль.

— Я хочу знать о твоей жизни, мама. Я просто хочу, чтобы ты встречалась с мужчиной дольше одного месяца, прежде чем переехать к нему. А как насчет семинаров Саванны? Она предлагала тебе бесплатный сеанс бесчисленное количество раз, и, хотя я иногда дразню ее из-за всех этих ее правил, но она помогла многим женщинам. Ее занятия помогут тебе решить, тот ли это парень, и задержится ли он надолго.

— Детка, они все хорошие парни, пока не станут плохими. Любовь — это риск. Я знаю, тебе хорошо самой по себе, но большинству людей нужны другие люди. Мне нужны другие люди, или мне становится так грустно.

Если бы это было так просто. Маме нужно было, чтобы ее обожали, и в тот момент, когда она чувствовала, что ее обожают недостаточно, то она просто отбрасывала эти отношения. Временами сами мужчины тоже обрывали отношения по множеству причин. Потом мама падала духом и рыдала, из-за чего мне приходилось поддерживать её несколько недель или месяц. Этими «танцами» мы с ней занимались уже много лет, и мне хотелось, чтобы мама наконец «научилась новым шагам».

Временами мама была не единственной, кто оплакивал конец своих отношений. Я изо всех сил старалась быть сильной для нее, а потом, когда она отключалась, я ревела пока не усну, оплакивая потерю стабильности, временного дома, отчимов и сводных братьев и сестер.

Оставшаяся за эти годы боль от множества потерь образовала карьер в моем сердце, который продолжает по чуть-чуть высасывать из меня счастье. Я быстро отбросила эти мысли и удвоила свою оборону.

Нуждаясь в людях, ты становишься зависимым, а я не могу позволить себе потерять независимость. И я чертовски уверена, что не позволю себе стать той, кто не может функционировать без мужчины.

Однако одно мама поняла правильно: любовь — это риск.

Риск, который я не хотела брать на себя.

***

— Что случилось? — спросил Джексон, когда я вошла в дом. Я отправила ему смс, что не смогу приехать до полудня, но, судя по всему, он начал рано.

Я сглотнула комок, все еще стоявший в горле, проклиная его существование.

— Ничего.

Джексон наклонил голову, но для меня было недостаточно одного наклона головы, чтобы начать говорить. Нужен был лом и огромное количество алкоголя, чего в принципе не было.

Я сняла куртку, которую надела из-за дождя. Последние несколько дней я старалась держаться подальше от Джексона, насколько это было возможно, чтобы бороться с искушением пересечь черту. Это было нелегко, учитывая, что дом не был таким уж большим. Я выбирала работу, которая помогала мне держаться от него на расстоянии. Но сегодня мне нужна была полномасштабная занятость, которая займет мой ум и тело.

— Дай мне какое-нибудь занятие. Что-то сложное и трудоемкое.

— Хочешь научиться разбирать шкафы?

— Больше всего на свете, — ответил я.

Час спустя мои ноги и руки горели от сидения на корточках, подъемов и приседаний. Я включила музыку, и кроме нее был слышен только звук наших инструментов и случайное комментарии, которые слегка сводили меня с ума. Особенно, если я смотрела на Джексона, когда тот двигал тяжёлые предметы.

С дрелью в руке я забралась на столешницу и вставила жало отвертки в винт последней оставшейся секции шкафов. Винт сопротивлялся и не двигался, отчего на меня полетела мелкая металлическая стружка.

— Осторожно, не оторви верхнюю часть винта, иначе нам придется чертовски долго возиться с ним, — сказал Джексон.

Я бросила на него недовольный взгляд, давая понять, что он говорил это уже, по крайней мере, десять раз. Если понадобится, я могу использовать кувалду, чтобы оторвать этот последний шкаф. Было бы приятно привнести в наш ремонт немного разрушения и понаблюдать, как отлетают кусочки дерева.

В конце концов, винт поддался и вылетел наружу вместе со спиралью стружек. Он был последним, поэтому шкаф начал падать на меня и оказался намного тяжелее, чем я ожидала.

На секунду у меня возникло ощущение свободного падения, но Джексон был рядом и поддержал шкаф за дно, давая мне шанс восстановить равновесие.

— Получилось, — сказал он, а затем бросил шкафчик в кучу к остальным. Он провел предплечьем по лбу и протянул руку, чтобы помочь мне спуститься.

Отказываться было бы невежливо, а учитывая беспорядок на полу, прыжок вниз мог плохо кончиться.

Я плюхнула ладонью по его ладони и медленно опустилась, сев на стойку. Вместо того, чтобы отойти и освободить мне место для спуска, Джексон встал между моих ног, раздвинув их.

Он опустил голову, чтобы заглянуть прямо мне в глаза.

— Теперь, когда ты выплеснула часть своей уничтожающей энергии, как насчет того, чтобы рассказать мне, что случилось? Ты все еще напряжена.

— Вовсе нет, — ответ вышел слабым, и неподвижная поза Джексона доказывала, что он не купился на это.

Я не хотела говорить. Мне хотелось контролировать парней, которых выбирала моя мама, и гарантировать, что она не будет страдать и не окунется в депрессию, где с каждыми неудачными отношениями она задерживалась все больше и больше. Но это было невозможно, и я ненавидела это.

Я ненавидела ощущение, что мы будем повторять эту схему снова и снова, пока… Ну, мне не хотелось думать о том, как долго. Вероятно, она будет устраивать свою личную жизнь даже в доме престарелых.

— Это твоя мама? — спросил Джексон. — С ней все в порядке?

Я встретилась с ним взглядом, и мое сердце болезненно сжалось.

— Она в порядке, когда дело доходит до… всего этого. Во всяком случае, насколько я могу судить.

Тиски на моем сердце сжались сильнее, когда я вспомнила, как мне позвонили и сказали, что она в реанимации, потому что приняла слишком много таблеток. Они сообщили мне о возможной попытке самоубийства, и, хотя у нее время от времени случались приступы грусти, я никогда не думала, что она может навредить себе.

— Я просто беспокоюсь. Я не перестаю волноваться за маму с той ночи в больнице, но мне казалось, что ей лучше и она справляется. Теперь она говорит мне, что снова с кем-то встречается, и я так боюсь, что, если все пойдет плохо, тот случай может повториться. Ни одни из ее отношений не проходили ровно. Когда я росла, то все время думала, что вот эти отношения точно не закончатся, как последние. Но мама выбирает плохих парней, а если попадается кто-то стоящий, то она бросает его, будто у нее шоры на глазах.

— Хочешь, я проведу расследование? Выясню, кто этот парень, и, если это необходимо, проведу обыск? — уголок рта Джексона приподнялся, и я поняла, что он шутит.

Но я знала, что если попрошу, то он сделает это.

Хотя мы не могли прийти с ним к согласию по большинству вопросов, Джексон всегда был человеком слова. Он был из тех парней, которые защищали людей от хулиганов или вмешивались, если ситуация выходила из-под контроля. Его нелегко было запугать или удержать, и именно поэтому он был самым опасным парнем, которого я когда-либо встречала. Не в силах удержаться, я провела рукой по его лицу. От прикосновения его бороды к моей ладони по коже побежали мурашки.

— Пока нет. — Я неохотно опустила руку и ухватилась за край стойки, чтобы не поддаться искушению и снова прикоснуться к нему. — Я не могу перестать думать о том, как хорошо было бы просто пожать плечами и сказать: «Ладно, встречайся с кем хочешь. Я ухожу». — И тогда я смогу игнорировать ее так же легко, как она игнорировала меня.

Мое признание как будто содрало с меня кожу, оставив слишком открытой. Я пошевелилась, пытаясь отойти от стойки, потому что это было слишком, но Джексон положил свои большие руки на мои бедра, удерживая меня на месте.

— Но ты не можешь. И это нормально. Я знаю, ты хочешь, чтобы все думали, что тебя ничто не трогает, но иметь чувства — это нормально.

Я покачала головой.

Джексон взял меня за подбородок и поднял мое лицо к своему.

— Так и есть. Но тебе следует отпускать то, что ты не можешь контролировать.

Дерьмо. На глаза навернулись слезы, а я не могла плакать перед ним. Я решила, что если выбирать между слезами и проявлением неуверенности, то последнее будет уместнее — в конце концов, парни убегают от неуверенных женщин. Держась за это слабое утешение, я поддалась импульсу и обняла Джексона за шею изо всех сил.

Это было так знакомо — оказаться в его объятиях. В некотором смысле, слишком знакомо. Он утешает меня по поводу моей мамы. Я теряю железную хватку над своими эмоциями.

В ту ночь, много месяцев назад, я приехала в отделение неотложной помощи и обнаружила маму, перевязанную трубками и проводами, такую бледную, что я могла видеть каждую вену на ее теле. Они прочистили ей желудок и сказали, что сделали все, что могли, и остается только ждать. Я была в ужасе, что потеряю ее, и у меня был полномасштабный приступ паники. Саванны не было в городе, и я не знала, что делать, поэтому взяла телефон и позвонила Джексону.

Я даже не знала почему, но как только я увидела его имя в моих контактах, я поняла, что он знает, что делать.

Джексон приехал в больницу, и я бросилась в его объятия также, как несколько минут назад. Он обнимал меня, когда я рыдала у него на плече, оплакивая тот факт, что я редко звонила и не уделяла должного внимания своей маме. Я чувствовала себя такой чертовски беспомощной, нуждалась в том, чтобы хоть кто-то сказал мне, что делать дальше.

Джексон утешал меня, пока я не была полностью выжата и не осталось ни единой слезинки.

Стиснув зубы, я заставила себя перестать чувствовать и подавила желание заплакать. Я подняла голову и на мгновение потерялась в зеленом море…

Потерялась в том, как Джексон смотрел на меня.

Он не двигался, не дышал, как будто боялся, что я сойду с ума и отпряну. Я несколько секунд балансировала на грани того, что я должна сделать и что хочу сделать, а затем зажала в кулак его футболку и притянула его к себе.

Я провела губами по его губам.

— Мне просто нужно некоторое время не думать, — прошептала я.

— Это определенно можно устроить, — сказал Джексон. Напряжение вибрировало в его мышцах, когда он боролся, чтобы сдержать себя. — Ты уверена?

Я кивнула, хотя не была уверена ни в чем, кроме того, что поцеловать его сейчас казалось правильным.

Я сразу почувствовала тот момент, когда Джексон потерял контроль над собой, поскольку перемена была настолько ощутимой, что воздух между нами наэлектризовался. Он схватил меня за бедра и притянул к себе, в то же время его рот опустился на мой. Мои ноги автоматически обвились вокруг его талии. Одна из его рук скользнула вверх и запуталась в моих волосах. Затем он сжал их, чтобы повернуть мою голову и углубить поцелуй.

Когда губы Джексона прижались к моим, а язык скользнул внутрь, чтобы испробовать на вкус, мои мысли стали приятными и туманными. Джексон прошелся поцелуями вдоль моей шеи, а затем прижался губами к ключице. Я выгнулась ему навстречу изо всех сил, используя стойку как рычаг, но все равно казалось, что между нами было слишком много места, слишком много одежды, слишком много и одновременно недостаточно.

Его руки скользнули вверх по моей талии, и большие пальцы зацепились за край моей рубашки. Мы оторвались друг от друга достаточно надолго, чтобы Джексон стащил ее через мою голову, а потом я принялась снимать его футболку.

Я вздохнула от восхитительного прикосновения кожи к коже, когда мы прижались друг к другу, и мое желание вспыхнуло еще сильнее, когда он застонал.

Как только я потянулась к пуговице его джинсов, Джексон отстранился. Я хотела возразить, но потом он расстегнул мои джинсы, грубо сдернул их и отбросил в сторону. Он притянул меня к себе и прижался губами к моим губам. Я обхватила ногами его талию, а затем мы начали двигаться.

— Где..?

Говорить оказалось труднее, чем я ожидала.

Джексон завернул за угол и начал подниматься по лестнице.

— Где-нибудь, где я смогу уложить тебя на спину и целовать твое тело.

— В таком случае возьми меня где-нибудь.

Его губы нашли чувствительное место под моим ухом, а его хриплый голос заставил мурашки пробежаться по моей коже.

— Я знал, что есть способ заставить тебя согласиться со мной.

Как только мы добрались до моей бывшей спальни, Джексон опустил меня на ноги и, тем самым прервав поцелуи, дал мне две секунды, чтобы начать думать. Я отчаянно нуждалась в побеге, но не хотела, чтобы Джексон решил, что я его использую. Хотя я еще не встречала парня, который заботился бы об этом, когда речь шла о сексе.

— Это…

Я сделала жест между нами и положил руку на центр его груди, чтобы можно было удержать его достаточно долго и найти нам выход из ситуации. Это было совершенно неэффективно, потому что его кожа была теплой, и я чувствовала, как его сердце бьется о мою ладонь. Ритм такой же быстрый и жесткий, как у меня.

— Мы просто развлекаемся, — сказал Джексон, подталкивая меня к кровати. Он просунул палец под бретельку моего лифчика, и изящное движение его шершавых пальцев лишило меня кислорода. — Наслаждаемся, пока это длится. Я знаю, к чему ты клонишь, и на этот раз я понял. Я не совершу ту же ошибку, что и раньше.

Я хотела возразить, что это была не такая уж большая ошибка, и что это я злоупотребляла им, чтобы сделать его менее желанным и потерять к нему интерес. Но затем Джексон сдернул бретельку, с которой играл, с моего плеча, и плотская сторона взяла верх.

Он проделал то же самое с другой бретелькой, и покусывая открытое место, где моя шея соединялась с плечом, потянулся за меня и расстегнул лифчик.

Дрожь желания пронзила меня, становясь все сильнее, когда его горячий взгляд пробежал по мне. Джексон схватил меня за бедра, его пальцы впились в мою кожу.

Затем он швырнул меня на кровать, переполз через меня и начал выполнять свое обещание — целовать мое тело.

Я отпустила свои запреты, поддалась восхитительным ощущениям, путешествующим вверх и вниз по моему телу, и решила позволить себе веселиться и наслаждаться этим, пока это продолжалось.

И с Джексоном, я знала, это может быть очень долго…

Глава 13

Я просыпаюсь одна, и на какую-то долю секунды мне становится даже немного обидно.

Потом я осознаю, что Джексон всё понял. Может быть, нам действительно удалось просто повеселиться без каких-либо ограничений или тяжёлых последствий. Видит Бог, я нуждалась в освобождении.

Я откидываюсь на матрас, наслаждаясь приятными покалывающими ощущениями по всему телу, вспоминая наши поцелуи и то, как его мощное тело двигалось над моим.

Если бы мы были не одни в доме, то моя скрипучая кровать наверняка выдала бы нас. Улыбка осветила мое лицо, выдавая безумно счастливое состояние.

Я и забыла, каким потрясающим может быть секс. Вроде, я помнила эти потрясающие ощущения и чувствовала их недостаток в своей жизни, но с Джексоном удовольствие выходило за пределы всего, что я когда-либо испытывала. Прошлой ночью я забыла все свои проблемы и даже своё имя.

Удовлетворенно вздохнув, я решила, что пришло время встать и начать двигаться. Так как я не планировала оставаться на ночь, у меня не было с собой никаких предметов первой необходимости. Идти домой только для того, чтобы сразу вернуться назад, мне не улыбалось. Наверняка можно найти лучшее применение тем нескольким часам, которые остались до моей смены бармена в «Лазури». Поэтому я собрала волосы в пучок и принялась копаться в коробках, которые притащила в свою спальню, когда гостиная начала казаться слишком далекой, а лестница слишком устрашающей. Мне все еще нужно было разобраться, какие из коробок тащить в Гудвилл (прим. самый популярный магазин секонд хенд в США), а какие оставить для Дикси.

Первая коробка, возле которой я опустилась на колени, открылась с клубом пыли, и, прежде чем углубиться в нее, я закашлялась, разгоняя рукой пыль, поднявшуюся в воздух.

Должно быть, это фотоальбомы Дикси. Повернув коробку, я заметила, что она подписана.

Дикси пыталась приобщить меня к скрапбукингу, всегда сохраняя корешки билетов и маленькие сувениры, которые оставались после наших путешествий. Например, после поездки на пляж на Тайби-Айленд или того неудачного похода в лес Чаттахучи. Нас с трудом можно было назвать девочками, способными прожить без удобств.

«Хотя, пейзаж там был удивительным». Присмотревшись, я узнала бордовую обложку одного из альбомов и вытащила его — это была как раз та поездка, о которой я вспомнила. Я рассмеялась, рассматривая фотографии: вот наша яма для костра с еще нетронутыми поленьями, испорченными лишь несколькими подпалинами, так как разжигание костров не входило в перечень наших умений; тут мы едим нерастаявшие зефирные печеньки; а вот одна из мам убегает от облака жуков, которые, должно быть, полюбили ее духи или лак для волос, и на заднем фоне видна наша прогнутая палатка.

Я провела пальцами по последнему снимку, который был сделан с помощью таймера на камере Дикси, и моё сердце сжалось от тоски. Этот поход был настоящим адом, но камера запечатлела нас троих смеющимися. Раньше у меня, мамы и Дикси было множество таких хороших дней — так называемые дни между мамиными мужчинами. Это лучшие мои воспоминания из детства. Мама изменилась с тех пор, как между ней и Дикси образовалась трещина. Теперь все было по-другому.

Вместо того чтобы позволить сентиментальной волне утащить меня под воду, я взяла в руки альбом и начала рассматривать надписи и разные прикольные эффекты, добавленные Дикси. Она часто часами усовершенствовала одну страницу. У меня не было столько терпения, чтобы вырезать обрамления и корпеть над украшениями и приклеиванием. Но Дикси подняла скрапбукинг на новый уровень с помощью прикольных заклепок, люверса и других вещей, о которых я даже не подозревала, пока однажды она не подтолкнула меня к большому дубовому столу в своей комнате для рукоделия. Мне всегда казалось забавным, что мы ели за столом, который едва мог вместить нас троих, в то время как стол для рукоделия был несколько футов в длину.

Когда я достала другой альбом, из него выпала стопка фотографий и рассыпалась по полу. Рассматривая снимки, я внезапно поняла, почему Дикси всегда пыталась все запечатлеть на пленку. Тут были фото меня и мамы, втиснутых в шину-качелю, которая раньше висела во дворе. Соседи считали, что эта качеля как бельмо на глазу, что только поощряло нас использовать ее еще чаще. Другая серия фотографий была посвящена одному из ежегодных барбекю на 4 июля, которые устраивали Дикси и мама.

У нее даже были мои фотографии со школьного спектакля на День Благодарения, где я была в костюме очень бледного индейца. «О, Господи, что я тогда сделала со своими волосами? » Половина вьющиеся, половина прямые — просто ужас.

Я собрала фотографии и отложила в сторону, а затем подняла альбом, который никогда раньше не видела. Он выглядел старше, с потемневшими от времени краями.

На первых фотографиях были Дикси и мама, и, судя по их стилю одежды и возрасту, это были снимки времен их обучения в колледже. Тогда они жили в маленькой квартирке рядом с Университетом штата Джорджия, где Дикси специализировалась по изучению английского языка, параллельно занимаясь фотографией — естественно — а моя мама специализировалась по посещению любых занятий, лишь бы найти себе мужчину, и в конечно счете бросить учебу.

Я перевернула страницу и оказалась лицом к лицу с человеком, которого она нашла. Мой отец ушел из дома, прежде чем я научилась говорить полными предложениями, и переехал на западное побережье, когда я была в начальной школе. Телефонные разговоры между нами были болезненными и очень напоминали пустую болтовню совершенно незнакомых людей, так что мы отказались от них. Мне кажется, что дети никогда его особо не интересовали. А из собранных мной за все время кусочков фраз и случайных намеков, я поняла, что моя мама думала, что ребенок спасет их трудный четырехлетний брак.

Спойлер: этого не произошло.

Иногда мне казалось, что она все еще не может простить меня за это.

Я подняла альбом повыше и посмотрела на родителей. Они выглядели такими влюбленными и счастливыми. Я видела, как мама смотрела на многих парней обожающим стеклянным взглядом, но я никогда прежде не видела, чтобы парень отвечал на это так сильно, как будто каждый его вздох зависел от нее.

Видимо, было время, когда отец отвечал ее чувствам полной взаимностью. Был даже симпатичный фотоснимок, на котором они целовались в кабинке.

«Вот прямое доказательство того, что любовь никогда не длится долго, независимо от того, как здорово она начиналась». Слава Богу, я знала это и не пыталась повторить маминых ошибок.

По причинам, которые не могла объяснить, я посмотрела на скомканные простыни, где провела ночь. Это мой мозг пытался предупредить меня не увлекаться? Потому что я полностью контролировала ситуацию. Я была полностью откровенна с Джексоном, и он ясно дал понять, что понимает и просто наслаждается процессом.

Наши свидания не продлятся больше месяца, потому что потом этот ремонтный проект завершиться, и наши жизни разойдутся в разные стороны. Этого достаточно, чтобы повеселиться не слишком привязываясь.

Черт, может быть, мы даже сможет повторять это время от времени, если наши пути пересекутся. Например, мы могли бы ускользнуть в его старую спальню в следующий раз, когда Гэмбл вынудит меня к семейному собранию. В конце концов, сегодня мы делали это в моей старой детской спальне.

Я улыбнулась этой мысли. Мероприятия, связанные со свадьбой Саванны, дадут нам широкие возможности.

«Саванна. Гадство». Я постаралась не думать о том, как она разозлится, если узнает, что я сплю с ее братом ради забавы. У меня заныло в груди. Мне было ненавистно разочаровывать Саванну и нарушать своё обещание. И я буду еще большей скотиной, если проверну это на ее свадьбе.

Я уже предвидела надвигающуюся катастрофу. Невеста и подружка невесты едва разговаривают друг с другом, а вся семья Гэмбл задается вопросом, почему я мешаю их планам связать Джексона с кем-то, более подходящим для него. А я просто пожимаю плечами, хмыкая и улыбаясь, потому что мне нечего сказать им, кроме: «Ну, мне просто очень нравится заниматься с ним сексом, и он суперхорош в этом».

Сомневаюсь, что они будут смеяться, говоря: «Типичная Иви» или «Не беспокойся. Кэролайн может подождать в сторонке, пока он не закончит развлекаться с тобой».

Прошлой ночью я просто «прыгнула», не раздумывая, потому что мне надоело бороться со своим ежедневным непреодолимым влечением к Джексону, и еще потому, как ранее говорила Саванна, иногда я занимаюсь саморазрушением.

Однако сегодняшняя ночь не была разрушительной, скорее восстановительной. И вызывающей небольшое привыкание. Я усиленно убеждала себя, что мне следует перестать прыгать в постель к Джексону, а тем более предаваться фантазиям о том, сколько спонтанного сексуального удовольствия мы могли бы получить за весь следующий месяц, пока ремонтируем этот дом. Но идеи и планы уже активизировались, возможности затопляли мой мозг и заставляли меня кайфовать.

Кажется, я слишком близка к тому, чтобы нарушить своё седьмое отказоустойчивое правило, даже если просто планирую завести интрижку.

Правило № 7 : Никаких планов. Планы ведут к ожиданиям, ожидания заканчиваются обидой, а обида ведет к разбитому сердцу.

Думаю, нет причин принимать решение прямо сейчас, ведь я не знаю, что принесет завтрашний день. Буду принимать по одному решению за раз. Никаких планов. Никаких ожиданий или задетых чувств, и уж точно никаких разбитых сердец.

Саванна никогда бы не согласилась с моими методами, независимо от того, был ли в этом замешан ее брат — она была планировщиком до мозга костей, и, будучи экспертом по свиданиям, смотрит на вещи только с этой точки зрения. Но я была экспертом в избегании беспорядочных отношений.

Очевидно, я не очень-то умела убеждать даже себя, потому что чувство вины все еще пыталось вырваться наружу. Я сделала все возможное, чтобы оттолкнуть его и вернулась к альбому, чтобы отвлечься от своих беспорядочных мыслей.

Это не очень помогло, потому что это альбом был прямым напоминанием того, что можно потерять, позволив парню встать на пути дружбы.

«Возможно, Саванна будет меньше злиться, если я скажу ей, что эта штука с Джексоном была немного больше, чем секс? В целом, это был секс с щепоткой заботы».

Я листала альбом, пока не наткнулась на фотографию мамы с парнем, который даже не выглядел смутно знакомым. Вероятно, она встречалась с ним, когда я была слишком маленькой, чтобы запомнить.

Интересно, сколько маминых отношений задокументировала Дикси? Где эти десятки фотографий счастливых пар, которые теперь можно разорвать пополам?

Держу пари, она не сохранила ни одной фотографии той поры, когда моя мама и Ретт были вместе. Можно ли сказать, что ей было неловко?

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒