Глава 8. Обещание. Маска безразличия

Глава 8

Слухи

Когда я, наконец, продрала глаза, то увидела, что моей подушкой служили затянутые в джинсы ноги. Трэвис, в отключке, прислонился спиной к ванне, опираясь головой о стену. Он выглядел так же плохо, как я себя чувствовала. Я откинула одеяло и встала, ужаснувшись своему отражению в зеркале.

Я выглядела как труп.

Тушь черными разводами стекла по щекам, помада размазалась вокруг рта, а волосы свалялись так, что там могли завестись крысы.

Трэвис был окружен полотенцами, простынями и одеялами. Он устроил постель прямо здесь, пока я избавлялась от той текилы, что выпила вчера. Трэв провел со мной всю ночь, придерживая мои волосы.

Я открыла кран, держа руку под водой пока она не стала нужной мне температуры. Стерев с лица этот ужас, я услышала стон с пола. Трэвис потер глаза и потянулся, осматриваясь вокруг, потом дернулся в испуге.

— Я тут, — сказала я. — Почему бы тебе не пойти в постель? Не поспать немного?

— Ты в порядке? — спросил он, еще раз потирая глаза.

— Да, в порядке. Ну, на столько, насколько это возможно. Мне станет лучше сразу после душа.

Он встал.

— И чтобы ты знала, ты получила от меня звание ненормальной, прошлой ночью. Я не знаю, где ты этому научилась, но я не хочу, чтобы ты делала так снова.

— Я росла среди этого, Трэв. Тоже мне, большое дело.

Он взял меня за щеку и вытер остатки туши под глазом, большим пальцем.

— Но это меня беспокоит.

— Ладно, я не буду делать этого снова. Счастлив?

— Да. Но, мне нужно сказать тебе кое-что, если пообещаешь, не психовать.

— О, Боже, что я сделала?

— Ничего, но ты должна позвонить Америке.

— Где она?

— В Моргане. Вчера она поссорилась с Шепли и вернулась в общежитие, — я поторопилась в душ и влезла в одежду, которую оставил Трэвис на раковине. Когда я вышла из ванной, Шепли и Трэвис сидели в гостиной.

— Что ты ей сделал? — потребовала я ответа.

Его лицо поникло.

— Она очень разозлилась на меня.

— Что произошло?

— Я злился, что она поощряла тебя пить так много. Я думал, что это все закончится в больнице. Слово за слово, в общем, мы поругались. Мы оба напились, Эбби. Я сказал то, что не могу забрать назад, — он покачал головой, глядя в пол.

— Что, например? — сердито спросила я.

— Я обозвал ее парой слов, чем совсем не горжусь, и прогнал.

— Ты отпустил ее пьяной? Ты что, идиот? — спросила я, хватая свою сумку.

— Полегче, Голубка. Ему и так плохо, — вмешался Трэвис.

Я выловила свой сотовый из сумки и набрала номер Америки.

— Алло? — ответила она. Судя по голосу, чувствовала она себя ужасно.

— Я только что узнала, — вздохнула я. — Ты в порядке?

Я вышла подальше в холл, для уединения, злобно оглянувшись на Шепли.

— Со мной все хорошо. Он придурок.

Слова прозвучали грубо, но я могла услышать боль в ее голосе. Америка великолепно прятала свои эмоции ото всех, кроме меня.

— Прости, что не уехала с тобой.

— В тот момент тебе было совсем не до этого, Эбби, — произнесла она с презрением в голосе.

— Почему бы тебе не приехать за мной? Мы сможем об этом поговорить.

Она выдохнула в трубку.

— Не знаю. На самом деле, я не готова его увидеть.

— Тогда я скажу ему оставаться внутри.

Наступила долгая пауза, а затем я услышала, как она звякнула ключами.

— Хорошо. Буду у тебя через минуту.

Я вошла в гостиную с сумочкой на плече. Они наблюдали, как я открыла дверь в ожидании Америки, и Шепли стремглав соскочил с дивана.

— Она едет сюда?

— Она не хочет тебя видеть, Шеп. Я сказала ей, что ты останешься внутри.

Он вздохнул и опустился на подушку.

— Она ненавидит меня.

— Я поговорю с ней. Но все же вам лучше придумать вместе какое-нибудь потрясающее извинение.

Спустя десять минут, тишину нарушил гудок машины с улицы, и я закрыла дверь дома позади себя. Когда я начала спускаться по лестнице, Шепли пронесся мимо меня к красной хонде Америки и нагнулся, чтобы увидеть ее сквозь окно. Я остановилась, наблюдая, как Мер начала оскорблять его, гладя прямо перед собой. Она опустила окно машины и Шепли, похоже, начал оправдываться, а потом они вновь стали ругаться. Я зашла внутрь дома, чтобы оставить их наедине.

— Голубка? — окликнул меня Трэвис, рысью сбегая по лестнице.

— Мне это не нравится.

— Дай им самим разобраться. Проходи внутрь, — сказал он, сплетая свои пальцы с моими, и ведя меня вверх по лестнице.

— Все было так плохо? — поинтересовалась я.

Он кивнул.

— Очень даже плохо. Просто, у них как раз заканчивается та стадия, которую называют медовым месяцем. Они справятся.

— Для парня, у которого никогда не было девушки, ты выглядишь достаточно осведомленным в отношениях.

— У меня четыре брата и куча друзей, — сказал он, ухмыляясь своим мыслям.

Шепли протопал в квартиру и громко хлопнул за собой дверью.

— Твою мать, она просто невыносима!

Я поцеловала Трэвиса в щеку.

— Теперь моя очередь.

— Удачи, — улыбнулся он.

Я скользнула в машину и села рядом с Америкой. Она раздраженно вскрикнула:

— Твою мать, он просто невыносим! — я хихикнула, но подруга окинула меня сердитым взглядом.

— Прости, — сказала я, убирая улыбку со своего лица.

Мы выехали и всю дорогу Америка вопила и плакала, а потом опять вопила. Время от времени она разражалась напыщенными текстами, которые, казалось, были обращены к Шепли, как будто он был на моем месте. Я сидела молча, давая ей выпустить пар так, как только умеет это делать Америка.

— Он назвал меня безответственной! Меня! Как будто я тебя не знаю! Как будто не видела, как ты опустошала карман своего отца на сотни баксов, выпивая в два раза больше него. Он понятия не имеет, что, черт возьми, говорит! Он не знает, какой была твоя жизнь! Не знает того, что я знаю, и ведет себя так, будто я его ребенок, а не девушка!

Я накрыла ее руку своей, но она отдернула ее.

— И говоря о тебе, что, черт возьми, произошло прошлой ночью с Паркером?

Внезапная перемена темы застала меня врасплох.

— Что ты имеешь в виду?

— Трэвис устроил для тебя эту вечеринку, а ты свалила и обжималась с Паркером. И ты еще удивляешься, почему все говорят о тебе.

— Минуточку! Я сказала Паркеру, что мы не должны быть там. Какое это имеет значение, Трэвис устроил вечеринку или нет? Я не его девушка!

Америка смотрела прямо перед собой, выдохнув через нос.

— Ладно, Мер. В чем дело? Ты злишься на меня?

— Я не злюсь на тебя. Я просто не связываюсь с полными идиотками.

Я покачала головой и уставилась в окно прежде, чем произнесла что-нибудь, что не смогла бы взять назад. Америка всегда заставляла меня ощущать себя полным дерьмом.

— Ты видишь, что происходит? — спросила она, — Трэвис прекратил выступать на боях. Он не выходит без тебя. Он больше не приводил других девок после... даже не убил Паркера, а тебя беспокоит, что говорят люди. Знаешь почему, Эбби? Потому что это — правда!

Я повернулась, медленно вытянув шею в ее сторону, пытаясь одарить самым злостным взглядом из своего арсенала.

— Какая, черт возьми, муха тебя укусила?

— Ты встречаешься с Паркером сейчас и счастлива, — сказала она насмешливо. — Тогда почему ты не в Моргане?

— Потому что я проиграла пари, и ты это знаешь!

— Да что ты говоришь, Эбби! Ты рассказываешь о том, какой идеальный Паркер, ходишь на эти удивительные свидания, говоришь с ним часами по телефону, а потом ложишься рядом с Трэвисом каждую ночь. Не видишь ничего плохого в этой ситуации? Если бы ты действительно любила Паркера, твои вещи давно были бы в Моргане.

Я стиснула зубы.

— Мер, ты же знаешь, что я никогда не увиливала от выполнения условий проигранного пари.

— Я вот что подумала, — сказала она, поворачивая руками руль, — Трэвиса ты хочешь, а Паркера считаешь более удачным вариантом, который нужен тебе.

— Я знаю, что это так выглядит, но...

— Именно так все это видят. Поэтому, если тебе не нравится, как говорят о тебе люди... измени это. Это не вина Трэвиса. Его действия полностью противоположны твоим. Ты пожинаешь плоды, а Паркер получает всю выгоду.

— Неделю назад ты хотела увезти меня и не позволять Трэвису подходить ко мне снова! Теперь ты его защищаешь.

— Эбигейл! Я его не защищаю, идиотка! Я забочусь о тебе! Вы сходите друг по другу с ума! Нужно что-то делать!

— Как ты могла даже подумать, что я должна быть с ним? — завопила я. — Ты должна держать меня подальше от подобных людей!

Она поджала губы, явно теряя терпение.

— Ты столько сделала, чтобы отдалиться от отца. Это единственная причина, почему ты вообще рассматриваешь Паркера! Он полная противоположность Майку, и ты думаешь, что Трэвис вернет тебя туда, откуда ты с таким трудом выбралась. Он не похож на твоего отца, Эбби.

— Я не говорила, что он похож, просто он возвращает меня в начальную точку и заставляет следовать по его стопам.

— Трэвис не стал бы делать это. Я думаю, что ты недооцениваешь, как много значишь для него. Если бы ты только сказала ему...

— Нет. Мы не оставили все позади лишь для того, чтобы все смотрели на меня так, как делали это в Уичито. Давай сосредоточимся на конкретной проблеме. Шеп ждет тебя.

— Я не хочу говорить о Шепе, — сказала она, останавливаясь на светофоре.

— Он страдает, Мер. Он любит тебя.

Ее глаза наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.

— Меня это не волнует.

— Волнует.

— Я знаю, — захныкала она, опираясь на мое плечо. Она рыдала, пока не загорелся зеленый свет, и тогда я поцеловала ее в макушку.

— Зеленый.

Она выпрямилась, вытирая нос.

— Я плохо обошлась с ним. Не думаю, что он захочет говорить со мной сейчас.

— Он захочет говорить с тобой. Он знал, что ты разозлилась.

Америка вытерла лицо, а затем медленно развернулась. Я переживала, что мне придется долго ее уговаривать, чтобы заставить прийти со мной, но Шепли сбежал вниз по лестнице, прежде чем она выключила зажигание.

Он рывком открыл ей дверцу машины, ставя на ноги.

— Мне очень жаль, детка. Я должен был следить за собой, я... пожалуйста, не уходи. Я не знаю, что буду делать без тебя.

Америка заключила его лицо в ладони и улыбнулась.

— Ты высокомерный засранец, но я все еще люблю тебя.

Шепли целовал ее снова и снова, словно не видел месяцами, а я осталась довольна хорошо проделанной работой. Трэвис стоял в дверях, улыбаясь, пока я шла к квартире.

— И они жили долго и счастливо, — сказал Трэвис, закрывая за мной дверь. Я завалилась на диван, и он сел рядом, кладя мои ноги себе на колени.

— Чем хочешь сегодня заняться Голубка?

— Спать. Или отдыхать... или спать.

— Можно я сначала отдам тебе подарок?

Я толкнула его в плечо.

— Да ладно. Ты приготовил мне подарок?

Его рот изогнулся в нервной улыбке.

— Это не бриллиантовый браслет, но думаю, что тебе понравится.

— Мне он уже нравится.

Он убрал мои ноги с коленей и исчез в спальне Шепли. Я подняла бровь, когда услышала его бормотание, а затем он появился с коробкой в руках. Он подвинул ее вперед, усаживаясь у меня в ногах.

— Быстрее, я хочу, чтобы это был для тебя сюрприз, — улыбнулся он.

— Быстрее? — спросила я, поднимая крышку.

Мой рот открылся, когда пара больших, темных глаз уставились на меня.

— Щенок? — закричала я, запуская руки в коробку. Я подняла темного, жесткошерстный малыша к своему лицу, а он начал покрывать меня влажными, теплыми поцелуями.

Трэвис торжествующе просиял.

— Он тебе нравится?

— Нравится? Я люблю его! Ты подарил мне щенка!

— Это керн-терьер. Мне пришлось ехать за ним три часа, чтобы забрать во вторник после уроков.

— Значит, когда ты сказал, что ездил с Шепли, чтобы отвезти его машину на автосервис...

— Мы ездили за твоим подарком. — Трэв кивнул.

— У него волнистая шерстка! — рассмеялась я.

— Каждой девушке из Канзаса нужен свой Тото, — сказал Трэвис, помогая устроить пушистый комочек у меня на коленях.

— Он похож на Тото! Так я его и назову, — сказала я, строя рожицы извивающемуся щенку.

— Можешь оставить его здесь. Я позабочусь о нем, когда ты вернешься в Морган, — его губы изогнулись в полуулыбке, — и это моя страховка, что ты будешь навещать меня, когда истечет месяц твоего нахождения здесь.

Я поджала губы.

— Трэв, я в любом случае вернулась бы.

— Я сделаю что угодно, чтобы прямо сейчас увидеть на твоих губах улыбку.

— Думаю, тебе нужно поспать, Тото. Да, нужно, — сюсюкалась я с щенком.

Трэвис кивнул, притянул меня к себе на колени и поднялся на ноги со мною на руках.

— Тогда пойдем, — он отнес меня в свою спальню, откинул одеяло и опустил меня на матрас. Затем он переполз через меня, потянулся, чтобы задернуть занавески, и рухнул на свою подушку.

— Спасибо, что остался со мной прошлой ночью. — сказала я, поглаживая мягкую шерсть Тото. — Ты не должен был спать на полу в ванной.

— Прошлая ночь была одной из лучших в моей жизни.

Я обернулась, чтобы увидеть выражение его лица. Когда я увидела, что он серьезен, то бросила на него сомнительный взгляд.

— Ночь между туалетом и ванной на холодной, твердой плитке вместе с блюющей идиоткой была лучшей в твоей жизни? Это печально, Трэв.

— Нет, ночь, когда я сидел с тобой, когда тебе было плохо, а потом заснула у меня на коленях, была одной из лучших. Было неудобно, но я провел твой девятнадцатый день рождения вместе с тобой, и ты на самом деле очень милая, когда пьяная.

— Я уверена, что в перерывах между рвотой, я была очень обаятельна.

Он притянул меня к себе ближе, поглаживая Тото, который прижался к моей шее.

— Ты единственная женщина из всех известных мне, которая выглядит просто потрясающе, с головой, склоненной над унитазом. Это о чем-то говорит.

— Спасибо, Трэв. Я больше не заставлю тебя присматривать за мной.

Он прислонился к подушке.

— Да ладно. Никто не сможет держать твои волосы так, как я.

Я хихикнула и закрыла глаза, позволив себе погрузиться в темноту.

— Вставай, Эбби! — крикнула Америка, тряся меня. Тото лизнул в щеку.

— Встаю! Встаю!

— У нас занятие через полчаса! — я спрыгнула с кровати.

— Я проспала... 14 часов? Какого черта?

— Просто иди в душ! Если ты не будешь готова через десять минут, я оставлю твою задницу здесь!

— У меня нет времени на душ! — сказала я, переодевая одежду в которой заснула.

Трэвис подпер голову рукой и усмехнулся.

— Вы, девушки, смешны. Конец света не настанет, если вы раз опоздаете на занятия.

— Настанет, если ты Америка. Она никогда не прогуливает и ненавидит опаздывать, — сказала я, натягивая футболку через голову и одевая джинсы.

— Пусть Мер едет. Я подброшу тебя.

Я прыгала на одной ноге, затем на другой, влезая в сапоги.

— Моя сумка у нее в машине, Трэв.

— Как хочешь, — пожал он плечами, — просто не навреди себе, пока будешь добираться на занятия.

Он поднял Тото, прижимая его одной рукой, как футбольный мяч, унося в коридор.

Америка оттащила меня от двери и посадила в машину.

— Не могу поверить, что он подарил тебе щенка, — сказала она, смотря назад, пока выезжала с парковки.

Трэвис стоял в лучах утреннего солнца в одних боксерах и босиком, обхватив себя руками от холода. Он смотрел, как Тото обнюхивает небольшой участок травы, уговаривая его, словно гордый отец.

— Раньше у меня никогда не было собаки, — сказала я. — Это должно быть интересным.

Америка взглянул на Трэвиса, прежде чем нажать на газ.

— Посмотри на него, — сказала она, кивнув головой. — Трэвис Мэддокс: Мистер Мама.

— Тото просто потрясающий. Даже если будет оставлять грязные следы своими лапками.

— Ты же понимаешь, что не сможешь взять его с собой в наше общежитие. Не думаю, что Трэвис подумал об этом.

— Трэвис сказал, что можно оставить его у них в квартире.

Америка подняла бровь.

— Конечно же. Трэвис думает наперед, в этом я отдаю ему должное, — сказала она, покачав головой и нажав на педаль газа.

Я тяжело выдохнула, скользнув на свое место, чтобы воспользоваться свободной минуткой. Как только адреналин покинул меня, мое тело накрыла тяжесть пост-праздничной комы. Америка пихнула меня локтем, когда закончился урок, и я последовала за ней в кафетерий.

Шепли встретил нас у дверей, и я сразу же поняла, что что-то не так.

— Мер, — сказал Шепли, хватая ее за руку. Трэвис подбежал к нам, схватился за бедра, пытаясь отдышаться.

— За тобой гналась толпа разъяренных женщин? — подразнила я. Он покачал головой.

— Я пытался перехватить тебя... прежде... чем ты бы зашла, — выдохнул он.

— Что происходит? — спросила Америка Шепли.

— Распустили новый слух, — начал Шепли. — Все говорят о том, что Трэвис забрал Эбби домой и... подробности разные, но довольно неприятные.

— Что? Вы серьезно? — воскликнула я.

Америка закатила глаза.

— Какая разница, Эбби? Люди обсуждали вас с Трэвом неделями. Не впервые, когда кто-то обвиняет вас в том, что вы спите.

Трэвис и Шепли обменялись взглядами.

— Что? — спросила я. — Есть что-то еще?

Шепли поморщился.

— Они говорят, что ты переспала с Паркером у Бразила, а затем позволила Трэвису... отвести тебя домой, если ты понимаешь, о чем я.

У меня отвисла челюсть.

— Замечательно! Теперь я школьная шлюха?

Глаза Трэвиса потемнели и желваки напряглись.

— Это моя вина. Если бы это был кто-то другой, они бы не стали говорить такое о тебе.

Он вошел в кафетерий, его руки были сжаты в кулаки по бокам.

Америка и Шепли последовали за ним.

— Давайте просто надеяться, что они не настолько тупы, чтобы обсуждать это с ним, — сказала Америка.

— Или с ней, — добавил Шепли.

Трэвис сел через несколько мест от меня, склонившись над своим жареным бутербродом с мясом и сыром. Я ждала, что он посмотрит на меня, ждала, что утешительно улыбнется. У Трэвиса была репутация, но это я позволила Паркеру отвести меня в коридор.

Шепли толкнул меня локтем, в то время когда я смотрела на его кузена.

— Он просто чувствует себя плохо. Он, вероятно, пытается опровергнуть слухи.

— Ты не должен сидеть там, Трэв. Давай, садись, — сказала я, указав на свободное место передо мной.

— Я слышал, у тебя был веселенький день рождения, Эбби, — сказал Крис Дженкс, бросая кусок салата на тарелку Трэвиса.

— Не начинай, Дженкс, — предупредил Трэвис, глядя исподлобья. Крис улыбнулся, — Я слышал, Паркер в ярости. Он сказал, что он пришел в вашу квартиру вчера, и вы с Трэвисом были еще в постели.

— Они просто спали, Крис, — Америка усмехнулась. Мой взгляд метнулся к Трэвису.

— Паркер приходил? — он заерзал в стуле.

— Я хотел тебе сказать.

— Когда? — рявкнула я.

Америка склонилась к моему уху.

— До Паркера дошел слух, и он пришел, чтобы посмотреть тебе в лицо. Я пыталась остановить его, но он прошел по коридору и... в общем, получил неверное представление.

Я уперлась локтями в стол и прикрыла лицо ладонями.

— Ситуация становится только лучше.

— Так вы, ребята, и правда не переспали? — спросил Крис. — Проклятье, это отстой какой-то. Я думал, что Эбби, в конце концов, отдалась тебе, Трэв.

— Крис, тебе лучше остановиться. Сейчас же, — предупредил Шепли.

— Если ты не спал с ней, не возражаешь, если я попытаю счастья? — спросил Крис, ухмыляясь своим товарищам по команде.

Мое лицо просто пылало от смущения, а затем Америка закричала мне в ухо, отреагировав так на то, что Трэвис вскочил со своего места. Он потянулся через стол, схватил Криса одной рукой за горло, а другой ухватился за его футболку. Полузащитник скользнул по столу, и по полу заскрипели десятки стульев, когда народ поднялся, чтобы понаблюдать за этим. Трэвис ударил несколько раз Дженкса в лицо, его локоть взмывал высоко в воздух, прежде чем нанести очередной удар. Единственное, что мог делать Крис — это прикрывать лицо ладонями.

Никто не прикоснулся к Трэвису. Он вышел из-под контроля, а благодаря его репутации, все боялись встать у него на пути. Футболисты пригнулись и морщились, наблюдая, как их товарища по команде беспощадно избивают на кафельном полу.

— Трэвис! — крикнула я, оббегая стол.

Трэвис остановился в замахе, отпустил футболку Криса, позволяя ему упасть на пол. Тяжело дыша, Трэв повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким устрашающим. Сглотнув, я сделала шаг назад, когда он прошел мимо.

Я думала последовать за ним, но Америка схватила меня за руку. Шепли быстро поцеловал ее, а затем пошел за своим кузеном.

— Господи, — прошептала Америка.

Мы повернулись и увидели, как товарищи Криса подняли его с пола. Я съежилась, увидев его красное и отекшее лицо. Из носа текла кровь, и Бразил передал ему салфетку.

— Сумасшедший сукин сын, — простонал Крис, сидя на стуле и держа руку у лица. Затем он посмотрел на меня.

— Извини, Эбби. Я просто пошутил.

У меня не было слов, чтобы ответить. Я не могла объяснить произошедшее, также как и он.

— Она не спала ни с одним из них, — сказала Америка.

— Ты никогда не понимаешь, когда стоит заткнуться, Дженкс, — произнес с отвращением Бразил. Америка потянула меня за руку.

— Давай, пора идти.

Она не тратя время потащила меня к своей машине. Когда она переключила передачу и нажала на газ, я схватила ее за запястье.

— Подожди! Куда мы?

— К Шепли. Я не хочу, чтобы он оставался один с Трэвисом. Разве ты не видела его? Чувак явно слетел с катушек!

— Я тоже не хочу находиться рядом с ним!

Америка уставилась на меня с недоверием во взгляде.

— С ним, очевидно, что-то произошло. Разве ты не хочешь узнать, что случилось?

— Мер, мой инстинкт самосохранения перевешивает любопытство.

— Единственное, что остановило его, это твой голос, Эбби. Он послушает тебя. Тебе нужно с ним поговорить.

Я вздохнула и отпустила ее запястье, откидываясь на спинку сиденья.

— Ладно. Поехали.

Мы подъехали к парковке, и Америка замедлилась, припарковывая хонду между чарджером Шепли и харлеем Трэвиса. Она подошла к лестнице, положив руки на бедра для драматического эффекта.

— Давай же, Эбби! — позвала меня Америка, жестом показывая следовать за ней.

Я колебалась, но наконец, последовала за ней, остановившись, когда увидела, как Шепли торопливо сбежал по лестнице и что-то тихо произнес Америке на ухо. Он посмотрел на меня, покачал головой, а затем снова что-то прошептал.

— Что? — спросила я.

— Шеп не... — засуетилась она. — Шеп не думает, что это хорошая идея — идти нам туда. Трэвис все еще зол.

— То есть, он не думает, что я должна входить туда, — сказала я. Америка робко пожала плечами, а затем посмотрела на Шепли.

Шепли дотронулся до моего плеча.

— Ты не сделала ничего плохого, Эбби. Он просто не... он просто не хочет видеть тебя сейчас.

— Если я не сделала ничего плохого, тогда почему он не хочет меня видеть?

— Я не уверен, он не хочет со мной об этом разговаривать. Я думаю, он смущен из-за того, что вышел из себя перед тобой.

— Он вышел из себя на глазах перед всем кафетерием! И что я теперь смогу сделать?

— Больше, чем думаешь, — сказал Шепли, избегая моего взгляда. Я смотрела на него с мгновение, а затем оттолкнула его, быстро поднимаясь по лестнице. Я ворвалась в пустую гостиную. Дверь в комнату Трэвиса была закрыта, так что я постучала.

— Трэвис! Это я, открывай.

— Уходи, Голубка, — отозвался он по ту сторону двери. Я заглянула и увидела его, сидящим на краю кровати, лицом к окну. Тото скреб его по спине, недовольный тем, что его игнорировали.

— Что с тобой происходит, Трэв? — спросила я.

Он не ответил, так что я стала рядом с ним, скрестив руки. Его челюсть была напряжена, но это уже не то пугающее выражение лица, как в кафетерии. Он выглядел грустным. Глубоко и безнадежно расстроенным.

— Ты не собираешься разговаривать со мной об этом?

Я ждала, но он оставался молчалив. Когда я повернулась к двери, он, наконец, вздохнул.

— Помнишь, на днях Бразил оскорбил меня, и ты бросилась на мою защиту? Ну... вот что произошло. Я просто немного увлекся.

— Ты был зол до того, как Крис что-то сказал, — сказала я, возвращаясь, чтобы сесть рядом с ним на кровать.

Он продолжал смотреть в окно.

— Я говорил серьезно. Тебе стоит уйти, Голубка. Богу известно, что я не могу уйти от тебя.

Я прикоснулась к его руке.

— Ты не хочешь, чтобы я уходила.

Трэвис снова стиснул челюсть, а затем приобнял меня рукой. Остановившись на мгновение, он поцеловал меня в лоб и прижался щекой к виску.

— Не важно, какие усилия я прикладываю. Ты возненавидишь меня, когда все будет сказано и сделано.

Я обняла его.

— Мы должны быть друзьями. Я не приму никаких возражений, — процитировала я.

Он нахмурился, а затем прижал меня к себе обеими руками, по-прежнему глядя в окно.

— Я часто смотрю, как ты спишь. Ты всегда такая спокойная. У меня нет такого спокойствия. Во мне кипит злость и ярость — кроме тех случаев, когда я смотрю, как ты спишь.

— И я смотрел на тебя, когда вошел Паркер, — продолжил он. — Я не спал, он вошел и просто стоял в дверях с шокированным выражением лица. Знаю, что он подумал, но я не переубедил его. Я не объяснил ему все, потому что хотел, чтобы он думал, что между нами что-то произошло. А теперь вся школа думает, что ты в одну ночь переспала с нами обоими.

Тото уютно устроился на моих коленях, и я почесала его за ушками. Трэвис протянул руку, чтобы погладить его, а затем положил свою руку на мою.

— Мне очень жаль.

Я пожала плечами.

— Если он верит слухам, это его проблемы.

— Трудно думать о чем-то другом, увидев нас вместе в постели.

— Он знает, что я остановилась у тебя. И ради Бога, я была полностью одета.

Трэвис вздохнул.

— Он, вероятно, был слишком рассержен, чтобы заметить это. Знаю, он нравится тебе, Голубка. Я должен был объясниться. Я обязан тебе многим.

— Все равно.

— Ты не злишься? — спросил он удивленно.

— Из-за этого ты так расстроен? Ты думал, что я буду злиться на тебя, когда расскажешь мне правду?

— Ты должна злиться. Если кто-то потопил мою репутацию, я был бы немножко зол.

— Тебя не волнует репутация. Что случилось с Трэвисом, которому насрать, что думают другие? Я подразнила его, пихая.

— Так было прежде, чем я увидел выражение твоего лица, когда ты услышала, что все говорят. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

— Ты никогда не сделаешь ничего, чтобы причинить мне вред.

— Я скорее отрублю себе руку, — вздохнул он. Он прислонился щекой к моим волосам. Мне нечего было ответить, а Трэвис, похоже, сказал все, что хотел, так что мы сидели, молча. Иногда Трэвис прижимал меня теснее к себе. Я сжала его футболку, не зная, как еще заставить его почувствовать себя лучше, чем просто позволить ему обнять себя.

Когда солнце начало садиться, я услышала тихий стук в дверь.

— Эбби? — Голос Америки по ту сторону деревянной двери был едва слышен.

— Заходи, Мер, — ответил Трэвис.

Америка и Шепли зашли внутрь, и она улыбнулась, увидев наши сплетенные руки.

— Мы собираемся пойти перекусить. Не хотите пробежаться до " Пай Вай"?

— Господи, Мер, опять азиатская лапша? Ты серьезно? — спросил Трэвис.

Я улыбнулась. Он снова стал похож на себя. Америка это тоже заметила.

— Да, серьезно. Вы идете или как?

— Я умираю с голоду, — сказала я.

— Естественно, ты ведь так и не съела свой ланч. — нахмурился Трэв. Он встал и потянул меня за собой.

— Пошли. Пора тебе немного подкрепится.

Он приобнял меня рукой и не отпускал до тех пор, пока мы не пришли в " Пай Вай".

Стоило Трэвису отойти в туалет, как ко мне подсела Америка.

— Ну что? Что он сказал?

— Ничего, — я пожала плечами. Ее брови удивленно взметнулись.

— Вы торчали в его комнате целых два часа. И он ничего не сказал?

— Он обычно не особо болтлив, когда находится в таком настроении, — добавил Шепли.

— Он должен был хоть что-то сказать, — настаивала Мер.

— Он сказал, что у него немного срывает башню, когда дело касается меня, и что он не рассказал Паркеру правду, когда тот пришел. Вот и все, — сказала я, крутя в руках солонки с солью и перцем.

Шепли, закрыв глаза, покачал головой.

— Что, малыш? — спросила Америка, выпрямляясь на своем месте.

— В этом весь Трэвис. — Он вздохнул и закатил глаза. — Забудь.

На лице Америки появилось упрямое выражение.

— О, черт, нет, ты же не можешь просто... — она осеклась, когда Трэвис сел и обнял меня рукой.

— Проклятье! Еду еще не принесли?

Мы смеялись и шутили до закрытия ресторана, а затем забрались в машину и поехали домой. Шепли нес Америку по лестнице на своей спине, а Трэвис остался позади, дернув меня за руку, чтобы я не последовала в дом. Он смотрел на наших друзей, пока они не скрылись за дверью, а затем улыбнулся с видом полного раскаяния.

— Я задолжал извинение за сегодняшний день, так что... прости меня.

— Ты уже извинился. Все нормально.

— Нет, я извинился за ситуацию с Паркером. Не хочу, чтобы ты думала, что я какой-то псих, который нападает на людей за малейшие пустяки, — сказал он, — но я должен извиниться, потому что защищал тебя не по той причине, по которой ты думаешь.

— А причина состояла в том, что... — подсказала я.

— Я бросился на Криса, потому что он сказал, что хочет быть следующим в очереди, а не, потому что он дразнил тебя.

— Предполагаю, что разговор про очередь — довольно весомая причина, чтобы защитить меня, Трэв.

— На мой взгляд, это так. Я разозлился, потому что воспринял это как желание переспать с тобой.

Осознав, что имеет в виду Трэвис, я схватила его за футболку и прижалась лбом к его груди.

— Знаешь что? Меня это не волнует, — сказала я, поднимая на него взгляд. — Меня не волнует, что говорят люди или что ты вышел из себя, или почему избил Криса по лицу. Последнее, что я желаю — это плохая репутация, но я устала всем объяснять нашу дружбу. Пусть катятся к черту.

В глазах Трэвиса появилось нежное выражение, а уголки его губ приподнялись.

— Нашу дружбу? Порой я задаюсь вопросом, слушаешь ли ты меня вообще.

— Что ты имеешь в виду?

— Давай зайдем. Я устал.

Я кивнула. Он прижимал меня к себе, пока мы заходили в квартиру. Америка и Шепли уже закрылись в своей комнате. Я заскочила в душ. Трэвис сидел с Тото, пока я надевала пижаму, и через полчаса мы были уже в постели.

Я положила голову на руку, испустив долгий, расслабленный выдох.

— Осталось всего две недели. Что ты собираешься делать для драматизма, когда я вернусь в Морган?

— Не знаю, — сказал он. Даже в темноте я могла видеть, как он нахмурился.

— Эй, — я прикоснулась к его руке. — Я пошутила.

В течение долгого времени я наблюдала за ним, дышащим, моргающим и пытающимся расслабиться. Он слегка поерзал и посмотрел на меня.

— Ты доверяешь мне, Голубка?

— Да, а что?

— Иди сюда, — сказал он, притягивая меня к себе. Я замерла на секунду или две, прежде чем опустила голову ему на грудь. Что бы ни происходило с ним, он нуждался во мне, я бы не возражала, даже если бы захотела. Чувствовалось, что это правильно — лежать рядом с ним.

Глава 9

Обещание

Финч покачал головой.

— Ладно, так ты с Паркером или с Трэвисом? Я запутался.

— Паркер не разговаривает со мной, поэтому, в некотором роде, я сейчас в подвешенном состоянии, — сказала я, подпрыгивая, чтобы поправить рюкзак.

Он выдохнул облачко дыма и снял с языка кусочек табака.

— Так ты с Трэвисом?

— Мы друзья, Финч.

— Ты же понимаешь, что каждый считает вас некими странными друзьями-с-привилегиями, но вы себя таковыми не признаете, правильно?

— Мне все равно. Они могут думать, что хотят.

— С каких пор? Что произошло с той нервной, загадочной и осмотрительной Эбби, которую я знал и любил?

— Она умерла от стресса из-за всех слухов и предположений.

— Это плохо. Я буду скучать по намекам и насмешкам над ней.

Я ударила Финча рукой, а он рассмеялся.

— Ладно. Пора тебе прекратить притворяться, — сказал он.

— Что ты имеешь ввиду?

— Милая, ты разговариваешь с тем, кто живет, чтобы притворяться. Я тебя за милю узнаю.

— Что ты пытаешься мне сказать, Финч? Что я скрытая лесбиянка?

— Нет, что ты что-то скрываешь. Притворно скромная, в кардиганах, ходишь с Паркером Хейзом в модные рестораны... это не ты. Либо ты стриптизерша из маленького городка, либо ты из реабилитационного центра. Я предполагаю, последнее.

Я громко рассмеялась.

— Ты ужасно догадлив!

— Так в чем твой секрет?

— Если я расскажу, разве он не перестанет быть секретом?

Его черты лица заострились от озорной улыбки.

— Я открыл тебе свои, так что теперь твоя очередь.

— Терпеть не могу приносить плохие новости, но, Финч, твоя сексуальная ориентация — это не секрет.

— Вот черт! А я думал, фишка с тайным сексуально-провакационным образом жизни мне идет, — сказал он, делая еще одну затяжку. Я съежилась, прежде чем заговорила:

— Финч, у тебя хорошая семья?

— Моя мама замечательная... между мной и отцом было много проблем, но сейчас все в порядке.

— Мне в качестве отца достался Майк Абернати.

— Кто это?

Я хихикнула.

— Вот видишь? Здесь нет ничего серьезного, если ты не знаешь, кто он.

— А кто он?

— То еще дерьмо. Азартные игры, пьянство, вечное плохое настроение... это наследственность в моей семье. Америка и я перебрались сюда, чтобы я смогла начать все с чистого листа, без клейма дочери видавшего виды пьяницы.

— Видавший виды азартный игрок из Уичито?

— Я родилась в Неваде. Все, к чему прикасался Майк в то время, превращалось в золото. Но когда мне исполнилось тринадцать, удача изменила ему.

— И он обвинил в этом тебя.

— Америка дала отставку многим, кто приближался ко мне, но я попала сюда и встретилась с Трэвисом.

— И когда ты смотришь на Трэвиса...

— Все слишком знакомо.

Финч кивнул, стряхнув сигарету на землю.

— Вот дерьмо, Эбби. Просто отстой.

Я прищурилась.

— Если расскажешь кому-нибудь, я позвоню в " Моб". Ты же знаешь, что я знакома с ними.

— Чушь.

Я пожала плечами.

— Верь в то, во что хочешь.

Финч подозрительно посмотрел на меня, а затем улыбнулся.

— Ты официально заняла место самой крутой персоны, которую я знаю.

— Финч, это печально. Больше не спрашивай подробности, — сказала я, останавливаясь у входа в кафетерий. Он поднял мой подбородок.

— Все разрешится. Я твердо верю в пословицу: " Что не делается — всё к лучшему". Ты приехала сюда, Америка встретила Шепа, ты нашла путь в Круг, что-то в тебе перевернуло с ног на голову мир Трэвиса Мэддокса. Подумай об этом, — сказал он, быстро поцеловав меня в губы.

— Привет! — сказал Трэвис. Он обхватил меня за талию, приподнял и опустил на землю позади себя. — Финч, ты — последний человек, который меня волнует по поводу этого дерьма! Не провоцируй меня! — поддразнил он.

Финч наклонился в сторону Трэвиса и подмигнул.

— Позже, Пирожок.

Когда Трэвис повернулся ко мне лицом, его улыбка пропала.

— Из-за чего нахмурилась?

Я покачала головой, давая выплеснуться адреналину.

— Мне просто не нравится это прозвище. С ним связаны плохие воспоминания.

— Ласковое обращение от члена молодежного служения?

— Нет, — проворчала я.

— Хочешь, чтобы я выбил всю дурь из Финча? Преподал ему урок? Я уничтожу его.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Если бы я хотела уничтожить Финча, я бы просто сказала ему, что Прада обанкротилась, и он бы все сделал за меня.

Трэвис рассмеялся, направляясь к двери.

— Пошли! Я здесь уже зачах!

Мы сидели за столом, поддразнивая друг друга, щипая и толкая локтями в бок. Настроение Трэвиса было таким же оптимистичным, как и в ночь, когда я проиграла пари. Все за столом это заметили, и когда он затеял со мной небольшую драку с едой, то привлек этим внимание всех остальных людей вокруг нас, сидящих за столами.

Я закатила глаза.

— Чувствую себя животным из зоопарка.

Трэвис смотрел на меня мгновение, заметил тех, кто пялился и затем встал.

— Я НЕ СПОСОБЕН! — закричал он. Я смотрела в страхе, как все в комнате повернули головы в его сторону. Стриженная голова Трэвиса дернулась пару раз в такт ритму, звучавшему в его голове.

Шепли закрыл глаза.

— О, нет.

Трэвис улыбнулся.

— Испытывать у... до... вольствие, — пропел он. — Я не способен испытывать... у-до-воль-ствие. Пусть я и пробую... и пробую... и пробую... и пробую... — он забрался на стол, когда все на него уставились. — Я НЕ СПОСОБЕН!

Он показал рукой в сторону футболистов в конце стола, и они улыбнулись.

— Я НЕ СПОСОБЕН! — прокричали они в унисон. Тогда вся комната начала хлопать в ритм.

Трэвис стал петь, прислонив кулак ко рту.

— Ну, предположим, веду я автомобиль, на ра-дио кто-то бубнит и бубнит... опрокидывает на меня... ушат бесполезной ин-фор-ма-ции! Которая, мол, должна пробудить во мне ин-те-рес... Я НЕ СПОСОБЕН!

О, нет, нет, нет!

Он танцевал возле меня, напевая в импровизированный микрофон. Вся комната запела в один голос.

— Э-ГЕ-ГЕЙ!

— Вот что я вам скажу! — пропел Трэвис. Он завилял бедрами, и комната разразилась свистом и воплями девчонок. Он снова прошел мимо меня, напевая припев для сидящих в кафетерии, а футболисты ему подпевали.

— Я помогу тебе! — откуда-то сзади прокричала девушка.

— Пусть я и пробую... и пробую... и пробую... — пел он.

— Я НЕ СПОСОБЕН! Я НЕ СПОСОБЕН! — кричала его подпевка.

Трэвис остановился возле меня и нагнулся.

— Я включаю телевизор... и... мне сразу же начинают рассказывать... насколько чистыми должны быть мои рубашки! Но он даже не мужик, ведь он не курит... те же сигареты, что и я! Я не... способен! О, нет, нет, нет!

Все захлопали в ритм, а футболисты пропели:

— Э-ГЕ-ГЕЙ!

— Вот что я вам скажу! — запел Трэвис, показывая на хлопающую аудиторию. Некоторые встали и начали танцевать с ним, но большинство просто обрадовано смотрело на него в изумлении.

Он перепрыгнул на соседний стол, и Америка завизжала и захлопала в ладоши, толкая меня в бок локтем. Я покачала головой; я умерла и очнулась в " Классном мюзикле" [1].

Футболисты напевали под нос:

— На, на, на-на-на! На, на, на! На-на, на-на-на!

Трэвис высоко держал свой микрофон-кулак.

— Я разъезжал... по всему свету... Занимался этим... занимался тем!

Он спрыгнул вниз и наклонился через стол ко мне, глядя в лицо.

— Я хочу соблазнить одну девчонку... А она мне и говорит: " Милый, приходи лучше на той неделе". Видишь, — у меня полоса сплошных неудач! Я НЕ СПОСОБЕН! О, нет, нет, нет!

Комната прохлопала ритм, а футбольная команда прокричала свою часть:

— Э-ГЕ-ГЕЙ!

— Я не способен! Я не способен! Испытывать у-до-вольствие! — пропел он, мне вполголоса, улыбаясь и запыхавшись.

Вся комната взорвалась аплодисментами, даже кто-то засвистел. Я покачала головой после того, как он поцеловал меня в лоб, а потом встал и поклонился. Когда он вернулся на свое место напротив меня, то тихонько рассмеялся.

— Теперь они не смотрят на тебя? — тяжело дыша, произнес он.

— Спасибо. Тебе действительно не стоило это делать. — Я улыбнулась.

— Эбс?

Я подняла взгляд и увидела стоящего у другого конца стола Паркера. Все взгляды снова обратились ко мне.

— Нам нужно поговорить, — сказал Паркер, выглядя нервным. Я посмотрела на Америку, Трэвиса, а затем снова перевела взгляд на Паркера. — Пожалуйста? — попросил он, сунув руки в карманы.

Я кивнула, последовав за ним наружу. Он прошел мимо окон в уединенное место у стены здания.

— Я не хотел снова привлекать к тебе внимание. Знаю, как ты это не любишь.

— Тогда ты мог бы просто позвонить, если хотел поговорить, — сказала я.

Он кивнул, глядя в землю.

— Я не стремился отыскать тебя в кафетерии. Я увидел какую-то заварушку, потом тебя, и просто вошел. Прости.

Я подождала, когда он заговорит снова.

— Я не знаю, что произошло между тобой и Трэвисом. Это не мое дело... Мы с тобой были лишь на нескольких свиданиях. Сначала я расстроился, а потом понял, что меня бы это не задело, если бы я ничего не испытывал к тебе.

— Я не спала с ним, Паркер. Он держал мои волосы, когда меня рвало от пинты Петрона в его туалете. Романтичнее не бывает.

Он рассмеялся.

— Не думаю, что у нас действительно что-то получится... пока ты живешь с Трэвисом. Правда, в том, Эбби, что ты мне нравишься. Я не знаю, что это, но я не могу перестать думать о тебе.

Я улыбнулась, и он взял меня за руку, проведя пальцем по браслету.

— Должно быть, я отпугнул тебя этим нелепым подарком, но я никогда не оказывался в такой ситуации раньше. Я чувствую, будто все время соревнуюсь с Трэвисом за твое внимание.

— Ты не отпугнул меня браслетом.

Он сжал губы.

— Мне бы хотелось пригласить тебя куда-нибудь через пару недель, после того, как закончится твой месяц с Трэвисом. И тогда мы сможем начать узнавать друг друга, ни на что не отвлекаясь.

— Справедливо.

Он наклонился ко мне и, закрыв глаза, прижался к моим губам.

— Я скоро позвоню тебе.

Я помахала ему на прощание и вернулась в кафетерий, проходя мимо Трэвиса. Он схватил меня, усаживая к себе на колени.

— Трудно разойтись?

— Он хочет снова попробовать, когда я вернусь в Морган.

— Черт, мне придется придумать другое пари, — сказал он, пододвигая ко мне тарелку.

Следующие две недели пролетели. Помимо занятий, каждый момент бодрствования я проводила с Трэвисом, и большую часть времени мы проводили одни. Он водил меня на ужин, выпить и потанцевать в " Красной Двери", в боулинг, и сам выходил на два боя. Когда мы не глупо хохотали, то шутливо боролись или уютно устраивались на диване с Тото за просмотром фильма. Трэв взял за правило игнорировать каждую девчонку, которая строит ему глазки, и каждый говорил о новом Трэвисе.

В мой последний вечер в квартире по непонятной причине Америка и Шепли отсутствовали, а Трэвис готовил специальный прощальный ужин. Он купил вина, разложил салфетки, и даже принес домой новое столовое серебро для такого случая. Он поставил наши тарелки на барную стойку и придвинул свой стул так, чтобы сесть напротив меня. Впервые было чувство, что мы на свидании.

— Это действительно здорово, Трэв. Ты держал это от меня в секрете, — сказала я, жуя Каджунскую пасту с курицей, которую он приготовил.

Он выдавил из себя улыбку, и я могла видеть, что ему трудно поддерживать несерьезный разговор.

— Если бы я сказал тебе раньше, ты бы ждала его каждый вечер.

Его улыбка погасла, он опустил взгляд на стол.

Я возила еду по тарелке.

— Я тоже буду скучать по тебе, Трэв.

— Ты же ведь будешь заходить, да?

— Ты же знаешь, что буду. А ты будешь приходить в Морган, чтобы помогать мне с учебой, как раньше.

— Но это будет не то же самое, — вздохнул он. — Ты будешь встречаться с Паркером, мы будем заняты... каждый своими делами.

— Не так сильно все изменится.

Он горько усмехнулся.

— Кто бы мог подумать в тот первый раз, когда мы познакомились, что мы будем сидеть здесь? И кто мог бы мне сказать три месяца назад, что я буду так несчастен, прощаясь с девушкой.

У меня засосало под ложечкой.

— Я не хочу, чтобы ты был несчастен.

— Тогда не уходи, — сказал он. У него на лице было такое отчаяние, что от чувства вины у меня встал комок в горле.

— Я не могу поселиться здесь, Трэв. Это сумасшествие.

— Кто сказал? Просто это были лучшие две недели в моей жизни.

— В моей тоже.

— Так почему мне кажется, что я никогда не увижу тебя снова?

У меня не было ответа. Его челюсти были сжаты, но он не был зол. Мне нестерпимо захотелось подойти к нему, поэтому я встала, обошла стойку и села к нему на колени. Он не посмотрел на меня, поэтому я обняла его за шею, прижавшись своей щекой к его.

— Со временем ты поймешь, какой занозой в заднице я была, а потом и вовсе забудешь обо мне, — я прошептала ему на ухо.

Он шумно выдохнул и погладил мою спину.

— Обещаешь?

Я отклонилась назад и заглянула в его глаза, заключив в ладони его лицо. Я гладила его подбородок большим пальцем, выражение его лица разрывало сердце. Я закрыла глаза и наклонилась к нему, чтобы поцеловать уголок его губ, но он повернулся так, что я коснулась большей поверхности губ, чем собиралась.

Даже притом, что поцелуй удивил меня, я не отстранилась тут же.

Трэвис удерживал свои губы на моих, но и дальше не заходил.

Наконец, я отстранилась и улыбнулась.

— Завтра у меня важный день. Я приберусь на кухне и пойду спать.

— Я помогу тебе, — сказал он.

Мы в молчании мыли вместе посуду, Тото уснул у наших ног. Трэвис вытер последнюю тарелку и поставил ее на полку, а потом повел по коридору, слишком крепко держа меня за руку. Расстояние от входа в коридор до двери спальни, кажется, заняло в два раза дольше времени. Мы оба знали, что от расставания нас отделяет всего несколько часов.

На этот раз он даже не притворялся, что не смотрит, как я переодеваюсь в одну из его футболок ко сну. Он разделся до боксеров и залез под одеяло, ожидая, когда я присоединюсь к нему.

Когда я легла, Трэвис выключил лампу и без разрешения или извинений прижал меня к себе. Его руки напряглись, и он вздохнул. Я уткнулась лицом ему в шею и крепко закрыла глаза, пытаясь насладиться этим моментом. Я знала, что буду хотеть вернуть это мгновение каждый день своей жизни, поэтому полностью отдалась ему.

Он смотрел в окно. Деревья бросали тень на его лицо. Трэвис зажмурил глаза, и во мне поселилось дурное чувство. Мне мучительно было видеть его страдание, зная, что я была не только причиной... но и единственным способом унять его.

— Трэв? Ты в порядке? — спросила я.

Повисла долгая пауза прежде, чем он, наконец, произнес.

— Мне еще никогда не было так плохо.

Я прижалась лбом к его шее, и он сжал меня крепче.

— Это глупо, — сказала я. — Мы будем видеть друг друга каждый день.

—Ты знаешь, что это не так.

Груз печали, которую мы оба ощущали, был сокрушающим, и меня охватила неудержимая потребность спасти нас обоих. Я подняла подбородок, но ощутила нерешительность — то, что я собиралась сделать, все изменит. Я знала, что Трэвис не рассматривал интимную близость в каком-нибудь другом ракусе, чем способ скоротать время, и я снова закрыла глаза и проглотила все свои страхи. Я должна была что-то сделать, зная, что мы будем оба лежать без сна, страшась каждой минуты, приближающей нас к утру.

Мое сердце учащенно билось, когда я коснулась губами его шеи и попробовала на вкус его плоть медленным, нежным поцелуем. Он удивленно посмотрел вниз, а затем взгляд его глаз смягчился, когда он понял, чего я хотела.

Он наклонился и с нежной сладостью прижался к моим губам. Тепло его губ проняло меня до кончиков пальцев на ногах, и я притянула его ближе. Теперь, когда мы сделали первый шаг, я не собиралась останавливаться на достигнутом.

Я приоткрыла губы, позволяя языку Трэвиса найти путь в мой рот.

— Я хочу тебя, — произнесла я.

Внезапно поцелуй замедлился, и он попытался отстраниться. Полная решимости закончить то, что начала, я задвигала губами более взволнованно. В ответ Трэвис начал отодвигаться назад до тех пор, пока не оказался на коленях. Я поднялась за ним, удерживая наши слившиеся в поцелуе губы вместе.

Он схватил меня за плечи, чтобы удержать на расстоянии.

— Подожди секунду, — прошептал он, с веселой улыбкой, тяжело дыша. — Ты не должна это делать, Голубка. Это не то, что должно произойти сегодня ночью.

Трэвис держался подальше от меня, но я видела в его глазах, что самоконтроль продлится недолго.

Я снова наклонилась к нему, и на этот раз его руки позволили моим губам прикоснуться к его.

— Не заставляй меня упрашивать, — прошептала я возле его губ.

От этих четырех слов все его ограничения исчезли. Он целовал меня, жестко и жадно. Я провела пальцами по его спине и остановилась на резинке его боксеров, нервно собирая ткань. От этого его губы стали более нетерпеливыми, и когда он набросился на меня, я упала назад на матрац. Его язык снова нашел мой, и когда я набралась смелости скользнуть рукой под его боксеры, он простонал.

Трэвис через голову сдернул с меня футболку, а затем его рука нетерпеливо опустилась вниз, схватив мои трусики и спустив их одной рукой вниз по ногам. Его губы снова вернулись к моим, в то время как ладонь скользнула по внутренней стороне моего бедра. Я долго и прерывисто выдохнула, когда его пальцы блуждали там, где ни один мужчина не касался меня раньше. Мои колени сгибались и подрагивали с каждым движением его руки, а когда мои ногти вонзились в его кожу, он склонился надо мной.

— Голубушка, — произнес он, прерывисто дыша, — это не обязательно должно произойти сегодня ночью. Я дождусь, когда ты будешь готова.

Я посмотрела у себя над головой и потянулась к верхнему ящику прикроватной тумбочки, выдвинув его. Нащупав пальцами пластик, я прижала кончик к своим губам и зубами разорвала упаковку. Он убрал свободную руку с моей спины и приспустил боксеры, сбросив их, будто не мог выдержать того, что они могут помешать нам.

Он с хрустом открыл упаковку пальцами, и через несколько мгновений я почувствовала его между своих бедер. Я закрыла глаза.

— Посмотри на меня, Голубка.

Я подняла на него глаза, его взгляд был одновременно решительным и мягким. Он наклонил голову, склоняясь ко мне, чтобы нежно поцеловать, а потом его тело напряглось, входя внутрь меня небольшим медленным движением. Когда он двинулся назад, от возникшего дискомфорта я закусила губу. Он снова толчком вошел в меня, и от боли я зажмурила глаза. Мои бедра сжались вокруг его, и он снова меня поцеловал.

— Посмотри на меня, — прошептал он.

Когда я открыла глаза, он вновь вошел в меня, и я вскрикнула от замечательного ощущения, что это вызвало. Как только я расслабилась, движения его тела стали более ритмичными. Та нервозность, которую я чувствовала в начале, исчезла, и Трэвис схватился за меня, как будто бы не мог насытиться. Я прижала его к себе, и он застонал, когда ощущения накрыли нас с головой.

—Я так долго хотел тебя, Эбби. Ты все, что мне нужно, — выдохнул он мне в губы.

Одной рукой он обхватил меня за бедро и приподнялся на локте, между нами осталось расстояние всего в дюйм. Тонкий слой пота начал покрывать наши тела. Я выгнула спину, когда его губы начали ласкать поцелуями мой подбородок, а затем он двинулся вниз по шее.

— Трэвис, — выдохнула я.

Когда я выкрикнула его имя, он прижался ко мне щекой и его движения стали более резкими. Звуки из его горла становились все громче, и наконец, он со стоном вжался в меня последний раз, дрожа всем телом.

Через несколько мгновений он расслабился и его дыхание замедлилось.

— Это как первый поцелуй, — сказала я, удовлетворенная и усталая. Он изучал мое лицо и улыбался.

— Твой последний первый поцелуй. — Я была слишком потрясена, чтобы ответить. Он рухнул на живот рядом со мной, протянув одну руку через мою талию и прижавшись лбом к моей щеке. Я водила пальцами по его обнаженной спине, пока его дыхание не выровнялось.

Я лежала несколько часов, прислушиваясь к глубокому дыханию Трэвиса и шелесту листьев за окном. Америка и Шепли тихо вошли во входную дверь, и я услышала, как они прошли по коридору, бормоча что-то друг другу.

Мы упаковали мои вещи раньше, и я вздрогнула от мысли, как неудобно будет утром. Я думала, что переспав со мной, Трэвис удовлетворит свое любопытство, но он заговорил об отношениях. Я зажмурилась от мысли о его реакции, когда он узнает, что то, что было между нами, было не началом, а концом. Я не смогу так с ним поступить, он возненавидел бы меня, за это.

Я освободилась из-под его руки и оделась, неся обувь в руках, пока шла в комнату Шепли. Америка сидела на кровати, а Шепли снимал рубашку стоя у гардероба.

— Все хорошо, Эбби? — спросил Шепли.

— Мер? — сказала я, намекая на то, чтобы она вышла со мной в коридор. Она кивнула, осторожно на меня посмотрев.

— Что происходит?

— Мне нужно попасть в Морган, прямо сейчас. Я не могу ждать до завтра. — Она улыбнулась одним уголком губ.

— Ты никогда не любила прощаться. — Шепли и Америка помогли мне с сумками, и я смотрела в окно машины Америки всю дорогу до Моргана. Когда мы перенесли все мои сумку в комнату, Америка схватила меня.

— Теперь в квартире все будет совсем по-другому.

— Спасибо, что отвезла меня домой. Солнце взойдет через несколько часов. Тебе лучше поехать, — сказала я, сжимая ее в объятиях и отпуская.

Америка не оглянулась, уходя из моей комнаты, и я нервно кусала губы, зная, как она разозлится, когда узнает, что я сделала.

Моя футболка затрещала, когда я стянула ее через голову, статика в воздухе усилилась с приходом зимы. Чувствуя себя немного потерянной, я свернулась под своим толстым одеялом, вдыхая через нос — запах Трэвиса все еще ощущался на моей коже.

Кровать была холодной и чужой, резко отличаясь от теплой кровати Трэвиса. Я провела тридцать дней в маленькой квартирке с печально известным в Восточном университете бабником, но даже после всех препирательств и ночных гостий, это было единственное место, где я хотела быть.

Телефонные звонки начались в восемь утра, и продолжали раздаваться через каждые пять минут в течение часа.

— Эбби! — застонала Кара. — Возьми уже свой дурацкий телефон!

Я протянула руку и выключила его. Звонки прекратились, пока я не услышала стук в дверь, и поняла, что не получится провести весь день в одиночестве, как я планировала.

Кара дернула за ручку.

— Что?

Америка оттолкнула ее и стала перед моей кроватью.

— Что, черт возьми, происходит? — прокричала она. Ее глаза были красными и опухшими, и она все еще была в пижаме.

Я села.

— Что, Мер?

— Трэвис, мать его, совсем слетел с катушек! Он даже не хотел с нами разговаривать, разгромил всю квартиру, швырнул стерео через всю комнату... Шеп не может до него достучаться!

Я протерла глаза и моргнула.

— Не знаю.

— Фигня! Ты расскажешь мне, что, черт возьми, происходит, и прямо сейчас.

Кара схватил свои душевые принадлежности и убежала. Она захлопнула за собой дверь и я нахмурилась, боясь, что она могла бы рассказать советнику, или еще хуже декану.

— Ради бога, Америка успокойся, — прошептала я. Она стиснула зубы.

— Что ты наделала?

Я предполагала, что он расстроится из-за меня; но не знала, что будет в ярости.

— Я... не знаю, — я сглотнула.

— Он замахнулся на Шепа, когда узнал, что мы помогали тебе. Эбби! Пожалуйста, скажи мне! — взмолилась она, — Это пугает меня!

Страх в ее глазах заставил сказать только частичную правду.

— Я просто не могла сказать " Прощай". Ты же знаешь, это трудно для меня.

— Это что-то другое, Эбби. Он, черт возьми, сошел с ума! Я слышала, как он звал тебя по имени, а затем метался по всей квартире, разыскивая тебя. Он ворвался в комнату Шепа, желая знать, где ты. А затем попытался связаться с тобой. Снова, и снова, и снова, — вздохнула она. — Его лицо... Господи, Эбби. Я никогда не видела его таким.

— Он разорвал все простыни на своей кровати, и выкинул их вместе с подушками, разбил зеркало кулаком, выломал дверь... снес с петель! Это была самая страшная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни.

Я закрыла глаза, и слезы потекли по моим щекам. Америка сунула мне сотовый телефон.

— Ты должна позвонить ему. Должна, по крайней мере, сказать ему, что все в порядке.

— Ладно, я позвоню ему.

Она сунула телефон снова.

— Нет, ты позвонишь ему сейчас. Я взял ее телефон в руку, нажимая пальцами на кнопки и пытаясь представить, что я могу сказать ему. Она выхватила его из моих рук и сама набрала номер, а затем вернула мне. Я поднесла телефон к уху и глубоко вздохнула.

— Мер? — ответил Трэвис, его голос был наполнен беспокойством.

— Это я.

Несколько секунд на линии было тихо, прежде чем он заговорил.

— Что, черт побери, случилось с тобой прошлой ночью? Я проснулся утром, а ты ушла и... даже не попрощалась? Почему?

— Извини. Я...

— Извини? Я чуть с ума не сошел! Ты не отвечала на звонки, смылась, и... почему? Я думал, что мы, наконец, все выяснили!

— Мне просто нужно время, чтобы подумать.

— О чем? — остановился он. — Я сделал тебе больно?

— Нет! Ничего подобного. Мне действительно... очень жаль. Уверена, что Америка говорила тебе. Я не прощаюсь.

— Мне нужно увидеть тебя, — сказал он в отчаянии.

— Мне нужно многое сделать, Трэв. Мне нужно распаковать вещи и меня ждет грязная груда белья.

— Ты жалеешь об этом, — сказал он, его голос звучал надломленно.

— Это не... это не так. Мы просто друзья. И это не изменится.

— Друзья? Тогда, какого хрена, произошло вчера? — спросил он разгневанным голосом.

Я зажмурилась.

— Я знаю, чего ты хочешь. Я просто не могу… сделать это прямо сейчас.

— Так что тебе просто нужно немного времени? — спросил он спокойным голосом. — Ты могла бы рассказать мне об этом. Ты не должна была убегать от меня.

— Это просто казалось самым простым выходом.

— Проще для кого?

— Я не могла спать. Я продолжала думать о том, что было бы утром, погрузка вещей в машину Мер и… Я не смогла сделать это, Трэв, — сказала я.

— Достаточно того, что ты больше не собираешься жить здесь. Ты не можешь просто уйти из моей жизни.

Я выдавила из себя улыбку.

— Я увижусь с тобой завтра. Я не хочу, чтобы все было запутанно, хорошо? Мне просто нужно разобраться во всем этом. Вот и все.

— Хорошо, — сказал он.

— Я могу сделать это. — Я отключилась, и Америка уставилась на меня.

— Ты с ним ПЕРЕСПАЛА? Ну, ты и сучка! Когда ты собиралась мне рассказать?

Я закатила глаза и упала на подушку.

— Не в тебе дело, Мер. Все так ужасно запутано.

— Что в этом сложного? Вы оба должны быть безумно счастливы, а не сносить двери в своей комнате!

— Я не могу быть с ним, — сказала я уставившись в потолок.

Она накрыла мою руку своей и тихо сказала.

— Трэвису еще нужно работать над собой. Поверь мне, я понимаю все твои отговорки, но посмотри, как сильно он изменился для тебя. Подумай о последних двух неделях, Эбби. Он не Майк.

— Это я — Майк! Я связалась с Трэвисом и все над, чем мы работали... пшик! — Я щелкнула пальцами. — Вот так!

— Трэвис не допустит, чтобы это случилось.

— Сейчас речь не о нем, не так ли?

— Ты собираешься разбить ему сердце, Эбби. Ты собираешься разбить ему сердце! Единственная девушка, которой он доверял, достаточно чтобы влюбиться, собирается буквально размазать его по стенке.

Я отвернулась, чтобы не видеть выражения ее лица, в котором вслед за ее голосом стала проскальзывать мольба.

— Мне нужен счастливый конец. Поэтому мы здесь.

— Тебе не нужно делать этого. У вас все может получиться.

— Пока удача от меня не отвернется. — Америка всплеснула руками и уронила их на колени.

— Боже, Эбби, снова здорово. Мы уже говорили об этом. — У меня зазвонил телефон, я посмотрела на экран.

— Это Паркер. — Она покачала головой. — Мы все еще говорим.

— Алло? — ответила я, избегая взгляда Америки.

— Эбс! Первый день свободы! Что ты чувствуешь в связи с этим? — спросил он.

— Я чувствую... свободу, — сказала я не в силах поддержать его энтузиазм.

— Поужинаем завтра вечером? Я скучал.

— Да, — я вытерла нос рукавом. — Завтра будет чудесно, — после этого я отключила телефон, и Америка нахмурилась.

— Он станет расспрашивать меня, когда я вернусь, — сказала она. — Захочет узнать, о чем мы говорили. Что мне ему сказать?

— Скажи ему, что я сдержу обещание. Завтра в это время он уже не будет скучать по мне.

Глава 10

Маска безразличия

Два стола спереди и один сзади. С моего места едва было видно Америку и Шепли, и я, сгорбившись, наблюдаю за Трэвисом, смотревшим на пустой стул, который я обычно занимала до того, как сегодня решила сесть в конце стола. Я чувствовала себя глупо от того, что мне приходилось прятаться, но я не была готова сидеть напротив него целый час. Закончив есть, я глубоко вздохнула и вышла на улицу, где Трэвис докуривал сигарету.

Я провела большую часть ночи, пытаясь составить план, как вернуть наши отношение в прежнее русло. Если бы я относилась к нашей встрече, как он относился к сексу в целом, у меня было бы больше шансов. В моем плане есть риск потерять его, но я надеюсь, его раздутое мужское самолюбие заставит играть его по старым правилам.

— Привет, — улыбнулась я.

Он скривился.

— Привет. Я думал, ты на ланче.

— Мне пришлось быстро забежать и поесть, нужно готовиться.

Я пожала плечами, делая все возможное, чтобы выглядеть непринужденно.

— Помощь нужна?

— Там дифференциальные исчисления. Думаю, я разобралась с ними.

— Я могу просто побыть рядом в качестве моральной поддержки, — улыбнулся он, запуская руку в карман. От этого движения у него на руке напряглись крепкие мышцы, и воспоминание о том, как они изгибались в тот момент, когда он входил в меня, пронеслось в голове с яркими подробностями.

— Э—э... что? — спросила я, дезориентирована от эротических мыслей, которые внезапно вспыхнули в моем сознании.

— Должны ли мы делать вид, что той ночью ничего не произошло?

— Нет, почему же? — Я изобразила замешательство, и он вздохнул, разочарованный моим поведением.

— Я не знаю... потому что я лишил тебя девственности? — Он наклонился ко мне, говоря тихим голосом. Я закатила глаза.

— Я уверена, что это не первый раз, когда ты лишаешь девственности, Трев. — Как я и боялась, моё поведение разозлило его.

— На самом деле, это так.

— Да ладно... я говорю, что не хочу никаких странностей между нами.

Трэвис последний раз затянулся и бросил окурок на землю.

— Ну, если я чему-то и научился в последние несколько дней, то это тому, что люди не всегда получают то, что хотят.

— Привет, Эбс, — сказал Паркер, целуя меня в щеку. Трэвис бросил на него убийственный взгляд.

— Я заеду за тобой в шесть? — спросил Паркер. Я кивнула.

— В шесть.

— Увидимся, — сказал он, проследовав в класс. Я смотрела, как он уходит, боясь последствий этих десяти секунд.

— Ты встречаешься с ним сегодня? — кипятился Трэвис. Его челюсти сжались, и я

могла отчетливо видеть их работу под его кожей.

— Я говорила тебе, что он собирается пригласить меня после того, как я вернусь в Морган. Он позвонил мне вчера.

— Все немного изменилась с того разговора тебе не кажется?

— Почему? — он отошел от меня, и я сглотнула, стараясь сдержать слезы. Трэвис остановился и вернулся, наклонившись к моему лицу.

— Ты поэтому сказала, что я перестану скучать по тебе после сегодняшнего! Ты знала, что я выясню о тебе и Паркере, и что я что... что? Забуду тебя? Ты не доверяешь мне или я не достаточно хорош? Скажи мне, черт возьми! Скажи мне, какого хрена я тебе сделал, чтобы заставить тебя так поступить!

Я стояла на своем, глядя ему прямо в глаза.

— Ты ничего мне не сделал. С каких пор секс для тебя вопрос жизни или смерти?

— С тех пор как он был с тобой!

Я огляделась вокруг, видя, что мы привлекли всеобщее внимание. Люди вокруг шли медленно, глазея и перешептываясь друг с другом. Я почувствовала, как мои уши горят, как жар распространяется по всему лицу, а глаза наполняются слезами.

Он прикрыл веки, пытаясь, успокоится, прежде чем заговорить снова:

— В это все дело? Ты думаешь, что для меня это ничего не значит?

— Ты Трэвис Меддокс.

Он покачал головой в отвращении.

— Если бы я не знал тебя лучше, я бы подумал, что ты тычешь мне в лицо моим прошлым.

— Я не думаю, что разницу в четыре недели можно считать прошлым. — Его лицо исказилось, и я засмеялась.

— Я шучу! Трэвис, это прекрасно. У меня все прекрасно, у тебя все прекрасно. Нет нужды придавать этому большого значения.

Все эмоции исчезли с его лица, и он сделал глубокий вдох через нос.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать. — Он расфокусировал взгляд на мгновение, потеряв мысль. — Тогда я просто докажу тебе это. — Его глаза сузились, когда он посмотрел на меня, с выражением лица как перед одним из боев. — Если ты думаешь, что я просто снова начну трахаться с кем попало — ты ошибаешься. Я не хочу кого-либо еще. Ты хочешь остаться друзьями? Прекрасно, мы друзья. Но ты и я оба знаем, что то, что случилось, было не просто сексом.

Он пронесся мимо меня, и я закрыла глаза, даже не заметив, что задержала дыхание. Трэвис обернулся, посмотрев на меня, и продолжил идти в класс. Слеза пробежала по моей щеке, и я быстро смахнула ее прочь. Мои одноклассники метали мне в спину любопытные взгляды, пока я брела в класс.

Паркер сидел на втором ряду, и я села за парту, рядом с ним. По его лицу пробежала улыбка.

— Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера.

Я глубоко вздохнула и улыбнулась, пытаясь отвлечься от разговора с Трэвисом.

— Какие у нас планы?

— Ну, я полностью обосновался на новом месте. Думаю, что можно пообедать там.

— Я тоже с нетерпением жду сегодняшнего вечера, — пытаясь убедить себя, ответила я. После отказа Америки помочь мне с платьем на свидание с Паркером, Кара неохотно согласилась. Только вытащив его, я тут же откинула платье и надела джинсы. Из-за того, что я весь оставшийся день размышляла о своем неудавшемся плане, я не смогла уговорить себя нарядиться. Помня о прохладной погоде, я натянула тонкий, кашемировый свитер цвета слоновой кости на коричневую майку, и ожидала у двери. Когда блестящий Порше Пракера подъехал и встал перед Морганом, я толкнула дверь прежде, чем он успел выйти из машины.

— Я собирался зайти за тобой, — сказал он разочарованно, открывая дверь.

— Тогда я спасла тебя от прогулки, — сказала я, застегивая ремень безопасности.

Он присел рядом со мной и наклонился, касаясь каждой стороны моего лица, целуя своими шикарными, мягкими губами.

— Ух ты, — выдохнул он, — я скучал по твоим губам.

Его дыхание было мятным, а одеколон пах просто восхитительно, его руки были теплыми и мягкими, а сам он выглядел фантастически в своих джинсах и зеленой рубашке, но я не могла избавиться от ощущения, что чего-то не хватает. То волнение, которое у меня было в начале, сейчас заметно отсуствовало, и я, молча, прокляла за это Трэвиса.

Я выдавила из себя улыбку.

— Буду считать это комплиментом.

Его квартира была именно такой как я и ожидала: безупречной, с дорогой электроникой в каждом углу, и наиболее вероятно декорированной его матерью.

— Ну? Что ты думаешь? — поинтересовался он, улыбаясь как ребенок, показывающий новую игрушку.

— Она замечательная, — кивнула я.

Выражение его лица изменилось с игривого до интимного, и он обнял меня, целуя в шею. Каждый мускул моего тела напрягся. Я захотела оказаться где угодно, но не в этой квартире.

Мой мобильный начал звонить, и я послала ему извиняющую улыбку, прежде чем ответить.

— Как проходит свидание, Голубка?

Я повернулась спиной к Паркеру и зашептала в трубку:

— Что тебе надо, Трэвис?

Я старалась, чтобы мой тон звучал резко, но он смягчился от облегчения, услышав его голос.

— Я собираюсь завтра в боулинг. Мне нужен мой напарник.

— Боулинг? Ты не мог позвонить мне позже?

Я чувствовала себя лицемеркой, зная, что надеюсь таким способом избежать губ Паркера.

— Откуда мне знать, когда ты закончишь с ним? Ой, я не вовремя... — он замолчал, явно довольный собой.

— Я позвоню тебе завтра, и мы сможем поговорить об этом, хорошо?

— Нет, не хорошо. Ты сказала, что хочешь быть друзьями, но мы не можем тусоваться? — я закатила глаза, и Трэвис фыркнул.

— Не закатывай свои глаза на меня. Ты придешь или нет?

— Как ты узнал, что я закатила глаза? Ты следишь за мной? — спросила я, отодвигая шторы.

— Ты всегда закатываешь глаза. Да? Нет? Ты тратишь драгоценное время свидания, — он так хорошо меня знает. Я боролась с желанием, чтобы попросить его забрать меня прямо сейчас. Я не могла удержаться от улыбки при этой мысли.

— Да! — сказала я тихим голосом, стараясь не рассмеяться. — Я пойду.

— Я заеду за тобой в семь.

Я повернулась к Паркеру, улыбаясь, как Чеширский Кот.

— Трэвис? — Спросил он с понимающим выражением.

— Да, — я нахмурилась, поймали.

— Вы все еще просто друзья?

— Все еще просто друзья, — я кивнула.

Мы сидели за столом, ели заказанную китайскую еду. Я потеплела к нему через некоторое время, и он напомнил мне о том, каким был очаровательным. Я почувствовала легкость, почти смешливое настроение, заметные изменения в сравнении с тем, что было раньше. Как бы упорно я не пыталась выкинуть эти мысли из моей головы, я не могла отрицать, что это наши планы с Трэвисом подняли мое настроение.

После ужина мы сели на диван, чтобы посмотреть фильм, но Паркер, не дожидаясь соблюдения всех прелюдий, повалил меня на спину. Я обрадовалась, что надела джинсы, так как не смогла бы легко сопротивляться, если бы была в платье. Его губы путешествовали по моей ключице, а его рука остановилась на моем поясе. Он неуклюже работал, чтобы снять его, и как только он у него получилось, я выскользнула из-под него, чтобы встать.

— Ладно! Я думаю, на сегодня хватит, — сказала я, застегивая ремень.

— Что?

— Первая база... и сразу же вторая база? Проехали. Уже поздно, я лучше пойду.

Он сел и схватил меня за ноги.

— Не уходи, Эбc. Я не хочу, чтобы ты думала, что я только для этого привел тебя сюда.

— А разве нет?

— Конечно же, нет, — сказал он, притягивая меня к себе на колени. — Ты та, о ком я думал в течение двух недель. Я прошу прощения за то, что так нетерпелив.

Он поцеловал меня в щеку, и я наклонилась к нему, улыбаясь, когда его дыхание щекотало мою шею. Я повернулась к нему и прижалась губами к его губам, изо всех сил пытаясь что-то почувствовать, но этого не произошло. Я отстранилась от него и вздохнула.

Паркер нахмурился.

— Я уже попросил прощения.

— Я же сказала, что уже поздно.

Мы подъехали к Морган, и Паркер сжал мою руку после того, как он поцеловал меня на прощание.

— Давай попробуем еще раз. Завтра в Биасетти?

Я сжала губы.

— Я завтра иду с Трэвисом в боулинг.

— Давай, тогда в среду?

— Среда, здорово, — сказал я с натянутой улыбкой.

Паркер заерзал на сидении. Он подбирал слова.

— Эбби? На выходных будет вечер свиданий в Доме...

Я внутренне сжалась, понимая, что этот разговор неизбежен.

— Что? — нервно посмеиваясь, спросил он.

— Я не могу пойти с тобой, — сказала я, позволив себе выйти из машины. Он последовал за мной и встретил меня у входа в общежитие.

— У тебя есть пара?

Я поморщилась.

— Да... Трэвис уже предложил мне.

— Предложил что?

— Пойти с ним на вечеринку, — немного расстроено, объяснила я.

Лицо Паркера покраснело, и он начал переминаться с одной ноги на другую.

— Ты собираешься на вечер свиданий с Трэвисом? Он не ходит на такие собрания. А вы просто друзья. Не имеет смысла вам идти вдвоем.

— Америка не пойдет с Шепом без меня.

Он расслабился.

— Тогда пошли со мной, — улыбнулся он, беря меня за руку.

Я поморщилась на его предложение.

— Я не могу отказать Трэвису и пойти с тобой.

— Не вижу в этом проблемы, — он пожал плечами. — Ты будешь там ради Америки, а Трэвис может и не идти. Он убежденный сторонник отмены вечеров знакомств. Он думает, что это хвастливое основание для наших девушек показать, что они с кем-то встречаются.

— Это я не хотела туда идти. Он уговорил меня.

— Теперь у тебя есть оправдание, — пожал он плечами. Он был раздражающе уверен в том, что я изменю свою решение.

— Я вообще не хотела туда идти.

Терпение Паркера кончилось.

— Итак, как я понимаю, ты не хочешь идти на вечернику. Трэвис же хочет, он пригласил тебя, и ты не хочешь отказать ему и пойти со мной, даже если это не то место, куда ты хочешь идти.

Я выбрала неподходящее время встретиться с ним взглядом.

— Я не могу поступить так с ним, прости, Паркер.

— Ты же понимаешь, что это вечер свиданий? Туда ходят со своим парнем.

Из-за его покровительственного тона, исчезло сочувствие, которое я начала испытывать к нему.

— Ну, у меня нет парня, так что технически я не должна идти вообще.

— Я думал, что мы собирались попробовать снова. Думал, что между нами что-то было.

— Я пытаюсь.

— Чего ты ждешь от меня? Сидеть дома в одиночестве, когда ты идешь на вечер свиданий моего братства с кем-то другим? Должен ли я пригласить другую?

— Ты можешь делать все, что хочешь, — сказала я, раздражаясь от его угроз. Он поднял глаза и покачал головой.

— Я не хочу приглашать другую девушку.

— Я не ожидаю, что тебя не будет на собственной вечеринке. Я увижу тебя там.

— Ты хочешь, чтобы я пригласил кого-то другого? А ты пойдешь с Трэвисом. Разве ты не видишь насколько это абсурдно?

Она скрестила руки, приготовившись к ссоре.

— Я договорилась с ним до того, как мы пошли на свидание, Паркер. Я не могу отказаться.

— Ты не можешь или не хочешь?

— Не имеет значения. Жаль, что ты не понимаешь, — я толкнула дверь в Морган, и Паркер накрыл своей ладонью мою.

— Ладно, — смиренно сказал он. — Очевидно, над этой проблемой мне придется еще работать. Трэвис — один из твоих лучших друзей, я понимаю это. Не хочу, чтобы это влияло на наши отношения. Ладно?

— Ладно, — кивая, сказала я. Он открыл дверь и жестом пригласил меня пройти, целуя в щеку, прежде чем я зашла. — Увидимся в среду в шесть?

— В шесть, — я улыбнулась и помахала ему, а затем поднялась по лестнице.

Америка выходила из душевой, когда я повернула за угол, и глаза ее просияли, когда она узнала меня.

— Эй, чика! Как все прошло?

— Я ничего не чувствую к нему, — грустно сказала я.

— Ох.

— Только не говори Трэвису, ладно?

Она фыркнула.

— Я не буду. Что случилось?

— Паркер пригласил меня на вечеринку.

Америка сжала полотенце.

— Ты не откажешь Трэву, не так ли?

— Нет, и Паркер не рад этому.

— Его можно понять, — кивая, сказала она. — Это так чертовски плохо.

Америка перекинула пряди длинных, мокрых волос на одно плечо, и капли воды начали стекать на ее голую кожу. Она была ходячим недоразумением. Она поступила в Восточный Университет, чтобы мы могли быть вместе. Она была моей самопровозглашенной совестью, имеющий свойство поддерживать меня, когда я сворачивала с намеченного пути. Моя связь с Трэвисом противоречила всему, что мы обсуждали, а она еще и стала его чрезмерно восторженным болельщиком.

Я прислонилась к стене.

— Ты бы сильно разозлилась, если бы я вообще не пошла?

— Нет, я была бы невероятно и бесповоротно рассержена. Это бы стало основанием для полномасштабной кошачьей битвой, Эбби.

— Тогда я думаю, что пойду, — сказала я, поворачивая свой ключ в замке. Зазвонил мой мобильник, и на экране появилась смешная рожица Трэвиса.

— Алло?

— Ты уже дома?

— Да, он привез меня около пяти минут назад.

— Я приеду к тебе еще через пять минут.

— Подожди! Трэвис? — сказала я после того, как он бросил трубку. Америка засмеялась.

— У тебя только что было неудачное свидание с Паркером, а ты заулыбалась, когда позвонил Трэвис. Ты действительно настолько глупа?

— Я не улыбалась, — запротестовала я. — Он едет сюда. Встретишь его снаружи и скажешь ему, что я пошла спать?

— Ты улыбалась, и нет... иди и сама говори ему это.

— Да, Мер, я пойду к нему и скажу, что уже сплю, это сработает.

Она повернулась ко мне спиной, входя в свою комнату. Я всплеснула руками, позволяя им упасть на бедра.

— Мер! Пожалуйста?

— Развлекайся, Эбби, — улыбнулась она, исчезая в своей комнате.

Я спустилась вниз по лестнице, чтобы увидеть Трэвиса на мотоцикле, припаркованном на крыльце. Он был одет в белую футболку с черными узорами, оттеняющими татуировки на его руках.

— Тебе не холодно? — спросила я, укутываясь в свою куртку.

— Ты выглядишь замечательно. Ты хорошо провела время?

— Э-э... да, спасибо, — отвлекаясь, сказала я. — Что ты здесь делаешь?

Он откинул дроссельную заслонку, и двигатель зарычал.

— Я собираюсь прокатиться, чтобы очистить свою голову. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Тут холодно, Трев.

— Ты хочешь, чтобы я взял машину Шепа?

— Мы собираемся в боулинг завтра. Разве ты не можешь подождать до тех пор?

— Раньше мы проводили с тобой каждую секунду вместе, а теперь только десять минут в день, если повезет.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Прошло всего два дня, Трев.

— Я скучаю по тебе. Тащи свою задницу сюда и поехали.

Я не могла больше спорить. Я тоже скучала по нему. Больше, чем мгу признаться. Я застегнула куртку и села за его спиной, скользя пальцами по поясу его джинсов. Он дернул меня за запястья к своей груди, а затем сложил их друг на друге. Когда же он удовлетворился тем, что я держала его достаточно крепко, он отпустил их и поехал по дороге.

Я прислонилась щекой к его спине и закрыла глаза, вдыхая его запах. Это напомнило мне о его квартире, и простынях, и о его запахе, как он ходил с полотенцем вокруг талии. Город размывается вокруг нас, и меня не волнует, как быстро он едет, или насколько холодны ветра, которые обдувают мою кожу, я даже не обращала внимания, где мы были. Единственное, о чем я могла думать — это о его теле рядом с моим. У нас не было места назначения или сроков, и мы ездили по улицам долго после того, как они были брошены всеми, кроме нас.

Трэвис повернул на заправку и остановился.

— Хочешь что-нибудь? — спросил он

Я покачала головой, слезая с байка, чтобы размять ноги. Он смотрел, как я пытаюсь пальцами расчесать волосы, и улыбнулся.

— Оставь. Ты чертовски красива.

— Просто помести меня в клип рок-песни 80-х годов, — сказала я.

Он рассмеялся, а потом зевнул, отмахивая мотыльков, которые гудели вокруг него. Сопло звучало громче, чем следовало бы в тихую ночь. Казалось, что мы единственные люди на Земле.

Я взглянула на мобильник, чтобы посмотреть, который час.

— Боже, Трэв. Три часа утра.

— Ты хочешь вернуться? — спросил он. На его лице отразилось разочарование.

Я сжала губы.

— Лучше бы так и сделать.

— Мы все еще идем в боулинг сегодня?

— Я же сказала, что иду.

— Ты все еще идешь со мной в Сигма Тау на выходных, да?

— Ты намекаешь, что я не пойду? Я считаю, что это немногого обидно.

Он вытащил сопло из бака и поставил на место.

— Просто я никогда не знаю, что ты вытворишь в следующий момент.

Он залез на мотоцикл и помог мне сесть сзади. Сначала я потянула свои пальцы к ремню его джинсов, но потом решила, что будет лучше, если они будут на его груди. Он вздохнул и откинулся на мотоцикле в вертикальном положении, намереваясь запустить двигатель. Костяшки его пальцев побелели, как он схватился за ручку. Он вздохнул, начиная говорить, а затем покачал головой.

— Ты же знаешь, насколько ты важен для меня, — сжимая его, сказала я.

— Я не понимаю тебя, Голубка. Я думал, что знаю женщин, но ты чертовски меня запутала, что я даже не знаю, как правильно себя вести.

— И я не понимаю тебя. Ты должен быть кавалером для дам из Восточного Университета. Я не получаю того опыта для первокурсников, который обещали в буклетах, — подразнила его я.

—Ну, во-первых, девушки еще никогда не спали со мной только ради того, чтобы я оставил их в покое, — сказал он, не поворачиваясь ко мне.

— Все было не так, Трэв, — солгала я, стыдясь, что он угадал мои намерения, даже не догадываясь, насколько он прав.

Он покачал головой и завел двигатель, повернув на улицу. Он поехал непривычно медленно, останавливаясь на всех желтых огнях, выбрав длинный путь до университетского городка.

Когда мы остановились перед входом в Морган Холл, та грусть, которую я почувствовала ночью, когда вышла из квартиры, вернулась. Знаю, это нелепо — быть настолько эмоциональной, но каждый раз, когда я отталкивала его, я пугаюсь, что это сработает.

Он проводил меня до двери, и я вытащила ключи, избегая его взгляда. Когда я возился с металлом в руке, он вдруг взял меня за подбородок, его большой палец мягко коснулся моих губ.

— Он целовал тебя? — спросил он.

Я отстранилась, удивившись, что его пальцы вызвали чувство жжения, которое обжигало каждый нерв от моих губ до ног.

— Ты и, правда, знаешь, как испортить замечательную ночь, да?

— Ты думала, что она была замечательной, а? Это значит, что ты хорошо провела время?

— Как всегда, когда я с тобой.

Он посмотрел на землю, его брови нахмурились.

— Так он поцеловал тебя?

— Да, — раздраженно выдавила я.

Он закрыл глаза.

— И это все?

— Это не твое дело, — сказала я, дергая дверь.

Трэвис толкнул ее, чтобы она закрылась, и стал на моем пути, выглядя виноватым.

— Мне нужно знать.

— Нет, не нужно! Отойди, Трэвис!

— Голубка...

— Ты думаешь, потому что я уже не девственница, я буду давать всем, кто попросит? Спасибо! — сказала я, толкая его.

— Я этого не говорил, черт возьми! Неужели я многого прошу, просто ради душевного успокоения?

— Почему у тебя наступит душевное спокойствие, когда ты узнаешь, спала ли я с Паркером?

— Как ты можешь этого не знать? Это очевидно всем, кроме тебя! — раздраженно сказал он.

— Тогда, я скорее всего, дура. Ты сегодня в ударе, Трэв, — сказала я, протягивая руку к двери.

Он схватил меня за плечи.

— То, что я чувствую к тебе... сводит меня с ума.

— Сейчас ты немного не в себе, — сказала я, отстраняясь.

— Я прокручивал в голове данный разговор, пока мы ехали, так что слушай, — начал он.

— Трэвис...

— Знаю, мы облажались, так ведь? Я импульсивный и вспыльчивый, но ты единственная кто проник внутрь меня. Ты ведешь себя, словно ненавидишь меня в один момент, а в другой — словно я нужен тебе. Я всегда все порчу и я тебя не заслуживаю... но я чертовски влюбился, Эбби. Я люблю тебя больше, чем кого-то или чего-то вообще. Когда ты рядом мне не нужны ни выпивка, ни деньги, ни бои... всё, что мне нужно — это ты. Ты — та, о ком я все время думаю. Ты — та, о ком я все время мечтаю. Ты — все, что я хочу.

Мой план по симуляции невежества потерпел крах. Я не могла оставаться непроницаемой, когда он выложил все карты на стол. Когда мы встретились, что-то внутри нас обоих изменилось, и что бы это ни было, теперь мы нуждаемся друг в друге. По неизвестным мне причинам, я была его исключением, и как бы я не пыталась бороться со своими чувствами, он был моим.

Он покачал головой, взял мое лицо в свои руки, и посмотрел мне в глаза.

— Ты с ним спала?

Горячие слезы наполнили глаза, когда я отрицательно покачала головой. Он прижал свои губы к моим, и его язык проник в мой рот без колебаний. Не в силах совладать с собой, я схватил его за рубашку, и потянула к себе. Он застонал своим удивительным, глубоким голосом, и схватил меня так сильно, что трудно было дышать.

Он отстранился, задыхаясь.

— Звони Паркеру. Скажи ему, что не хочешь больше его видеть. Скажи ему, что ты теперь со мной.

Я закрыла глаза.

— Я не могу быть с тобой, Трэвис.

— Почему же нет, черт побери? — сказал он, отпуская меня.

Я покачала головой, боясь его реакции на правду.

Он засмеялся.

— Невероятно. Девушка, которую я хочу, не хочет меня.

Я сглотнула, зная, что я должна все прояснить.

— Когда Америка и я переехали сюда, я понимала, что моя жизнь изменится определенным образом. Или, же нет. Бои, азартные игры, пьянство... это то, что я оставила позади. Когда я около тебя... это все снова возвращается ко мне. Я не для того уехала за сотни километров, чтобы снова жить этим.

Он приподнял мой за подбородок, так что я оказалась к нему лицом.

— Знаю, что ты заслуживаешь лучшего, чем я. Ты думаешь, я не знаю этого? Но если и есть какая-то женщина, созданная специально для меня... так это ты. Я сделаю все, что нужно, Голубка. Ты слышишь меня? Я сделаю все, что угодно.

Я освободилась от его хватки, стыдясь, что не могу ему открыться. Это я была той, кто не был достаточно хорош. Я стану той, кто все погубит; кто его погубит. Когда-нибудь он меня возненавидит и я не смогу посмотреть ему в глаза, когда этот момент наступит.

Он позволил двери захлопнуться.

— Я перестану драться на втором курсе. Я не выпью ни капли. Я принесу тебе счастье, Голубка. Если ты только поверишь в меня, я сделаю это.

— Я не хочу, чтобы ты менялся.

— Тогда скажи мне, что я должен делать. Скажи мне и я сделаю это, — умолял он.

Любые мысли, чтобы быть с Паркером давно прошли, и я знала, что это из-за моих чувств к Трэвису. Я думала о различных путях своей жизни, начиная с этого момента — довериться Трэвису и поставить на карту все, или оттолкнуть его и точно знать, как пойдет дальше моя жизнь, без него, — любое решение ужасало меня.

— Могу я одолжить твой телефон? — спросила я. В замешательстве Трэвис свел брови.

— Конечно, — сказал он, доставая телефон из кармана и протягивая его мне. Я набрала номер, а затем закрыла глаза, пока слушала гудки.

— Трэвис? Какого черта? Ты знаешь, сколько сейчас времени? — ответил Паркер.

Его голос был глубоким и скрипучим, и я сразу же почувствовала, как сердце затрепетало в груди. Я не подумала о том, что он догадается, что это я звоню с телефона Трэвиса.

Каким-то образом я смогла выговорить следующие слова дрожащими губами:

— Извини за столь ранний звонок, но это не терпит отлагательств. Я... не могу пойти с тобой на ужин в среду.

— Почти четыре часа утра, Эбби. Что происходит?

— Вообще-то, я больше никогда не смогу с тобой видеться.

— Эбс...

— Я уверена, что влюблена в Трэвиса, — сказала я, готовясь к его реакции. Через несколько мгновений пораженного молчания, он повесил трубку. Я все еще не могла отвести взгляд от тротуара, отдавая Трэвису его телефон, а затем нехотя взглянула на его лицо. Смесь замешательства, шока и обожания пронеслось на его лице.

— Бросил трубку, — поморщилась я. Он рассматривал мое лицо с робкой надеждой в глазах.

— Ты любишь меня?

— Это все татуировки, — пожала я плечами. Широкая улыбка расцвела на его лице, из-за чего на его щеках появились ямочки.

— Поехали со мной домой, — сказал он, обнимая меня.

Мои брови взлетели вверх.

— Ты все это сказал только для того, чтобы затащить меня в постель?

— Единственное, о чем я сейчас думаю — это обнимать тебя всю ночь.

— Поехали, — улыбнулась я.

Несмотря на превышение скорости и короткий путь, поездка казалась бесконечной.

Когда мы, наконец, приехали, Трэвис нес меня вверх по лестнице. Я хихикала ему в губы, пока он возился, открывая дверь. Когда он поставил меня на ноги и закрыл за собой дверь, он испустил долгий, облегченный выдох.

— С тех пор как ты ушла, он не казался мне домом, — сказал он, целуя мои губы.

Тото бегал по коридору и махал своим крошечным хвостом, задевая меня за ноги. Я ворковала над ним, пока подымала его с пола.

Скрипнула кровать Шепли, а затем послышался топот его ног по полу. Его дверь распахнулась, а он зажмурился от света.

— Черт нет, Трэв, ты не влезешь в это дерьмо! Ты влюблен в Эб... — его глаза сфокусировались и он понял свою ошибку. —... би. Привет, Эбби.

— Привет, Шеп, — улыбнулась я, опуская Тото на пол.

Тревис потянул меня мимо своего все еще шокированного двоюродного братца, и пнул дверь, которая захлопнулась за нами. Затем он потянул меня в свои объятия и поцеловал, не задумываясь, как если бы мы делали это миллион раз. Я сняла его рубашку над головой, и он стянул куртку с моих плеч. Я перестала целовать его на время, пока снимала свитер и майку, а затем притянулась к нему снова. Мы раздели друг друга, и через несколько секунд он опустил меня на свой матрас. Я протянулась над своей головой, чтобы открыть ящик, и погрузила руку внутрь, ища что-нибудь, что шелестело.

— Черт, — сказал он, тяжело дыша и разочаровываясь. — Я избавился от них.

— Что? Ото всех? — вздохнула я.

— Я думал, ты не... если бы я не был с тобой, они бы мне больше не были нужны.

— Ты шутишь! — сказала я, откидывая голову на кровать. Он склонил голову мне на грудь.

— Считай себя исключением из правил.

Я улыбнулась, и поцеловала его.

— Ты никогда занимался этим без них?

Он покачал головой.

— Никогда.

Я огляделась и на мгновение задумалась. Он засмеялся один раз на выражение моего лица.

— Что ты делаешь?

— Шшш, я считаю.

Трэвис смотрел на меня на мгновение, а затем наклонился, чтобы поцеловать меня в шею.

— Я не могу сосредоточиться, когда ты делаешь та... — я вздохнула, — двадцать пять и два дня... — выдохнула я.

Тревис усмехнулся.

— Что, черт возьми, ты говоришь?

— У нас все хорошо, — сказал я, сползая, так что я стала прямо под ним. Он прижался грудью к моей, и поцеловал меня нежно.

— Уверена?

Мои руки скользнули с его плеч на его зад и прижали его к себе. Он закрыл глаза и издал долгий, глубокий стон.

— Боже мой, Эбби, — выдохнул он. Он вошел в меня снова, из его горла послышался другой стон. — Черт побери, ты прекрасна.

— Чувствуется по-другому?

Он посмотрел мне в глаза.

— С тобой всё по-другому, но… — он сделал глубокий вдох и снова напряженно закрыл глаза на мгновение: — Я никогда не буду прежним после этого.

Его губы исследовали каждый миллиметр моей шеи, и когда он нашел путь к моим губам, я утонула кончиками пальцев в мышцах его плеч, теряя себя в интенсивности поцелуя.

Трэвис поднял мои руки над головой и переплел свои пальцы с моими, сжимая мою руку с каждым толчком. Его движения стали немного грубее, и я впилась ногтями в его руки, мои внутренности напряглись с невероятной силой.

Я закричала, кусая губы и сжимая глаза.

— Эбби, — противоречиво зашептал он. — Мне нужно... Мне нужно…

— Не останавливайся, — умоляла я.

Он снова вошел в меня, застонав так громко, что я прикрыла его рот. После нескольких тяжелых вдохов, он посмотрел мне в глаза, а потом поцеловал меня снова и снова. Его руки взяли мое лицо, и затем он снова поцеловал меня, медленнее, нежнее. Он прикоснулся губами к моим, и затем к моим щекам, лбу, носу, а затем, наконец, вернулся к моим губам.

Я улыбнулась и вздохнула, полностью истощенная. Трэвис положил меня рядом с собой, накрыв нас одеялом. Я прислонилась щекой к его груди, и он поцеловал меня в лоб еще раз, фиксируя свои пальцы позади меня.

— Не уходи в этот раз, хорошо? Я не хочу проснуться, как тем утром.

Я поцеловала его грудь, чувствуя вину из-за того, что ему пришлось просить меня остаться.

— Я никуда не уйду.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒