![]()
|
|||||||
Глава 7. ДевятнадцатьГлава 7 Девятнадцать
— Эбби? — сказал Шепли, стучась в дверь. — Мер собирается ехать по каким-то делам, она просила передать тебе на случай, если тебе нужно куда-нибудь съездить. Трэвис не сводил с меня глаз. — Голубка? — Ага, — отозвалась я Шепли. — Мне тут надо разобраться кое с чем. — Да не вопрос, она готова идти, как только ты освободишься, — сказал Шепли и звук его шагов исчез в коридоре. — Голубка? Я достала несколько шмоток из шкафа и проскользнула мимо него. — Мы можем об этом позже поговорить? У меня сегодня дел невпроворот. — Конечно, — сказал он, выдавив улыбку. Было таким облегчением добраться, наконец-то до ванной, и спешно закрыть за собой дверь. Мне оставалось еще две недели торчать в этой квартире, и не было никакой возможности отложить этот разговор надолго. Часть моего разума, отвечающего за логику, упрямо твердила мне, что именно Паркер был моим типажом: привлекательный, умный и заинтересованный во мне. Почему меня волновал Трэвис — этого я никогда не пойму. Какой бы не была причина, но она нас обоих сводила с ума. Во мне словно уживались два разных человека: когда я была с Паркером, то становилась вежливой и послушной, но, как только рядом появлялся Трэвис, меня раздирали гнев, смятение и разочарование. Вся школа была свидетелем, как Трэвис менялся от непредсказуемого, до чертовски неуравновешенного. Я быстро оделась, и мы с Америкой отправились в центр, оставив дома Трэвиса и Шепли. Она, хихикая, рассказывала о своих утренних сексуальных шалостях с Шепли, а я слушала, послушно кивая в нужных местах. Было трудно сконцентрироваться на разговоре, когда у меня перед глазами бриллианты с браслета отбрасывали крошечные пятнышки света на потолок машины, напоминая мне о выборе, с которым я неожиданно столкнулась. Трэвис хотел ответа, а его у меня не было. — Ладно, Эбби. Что происходит? Какая-то ты тихая. — Да, это всё из-за Трэвиса... какой-то бардак. — Почему? — спросила она, у нее приподнялись солнечные очки, когда она сморщила нос. — Он спросил меня, что происходит. — Что у тебя происходит с Паркером или вообще? — Он мне нравится, но прошла всего неделя. У нас пока не было ничего серьезного. — Ты испытываешь чувства к Трэвису, ведь так? Я покачала головой. — Я не знаю, что к нему испытываю, я просто не понимаю, что происходит, Мер. В нем слишком много плохого. — Просто ни один из вас открыто не признается в этом, вот в чем проблема. Вы оба настолько напуганы тем, что может произойти, что ругаетесь изо всех сил. Я знаю наверняка, что если ты посмотришь в глаза Трэвису и скажешь ему, что хочешь его, он никогда больше не взглянет ни на одну женщину. — Ты знаешь это наверняка? — Да. У меня же есть осведомитель, помнишь? На мгновение я в задумчивости замолчала. Трэвис разговаривал обо мне с Шепли, но тот, чтобы поддержать отношения, не стал бы рассказывать об этом Америке. Он знал, что она расскажет мне, поэтому я пришла к одному единственному выводу: Америка подслушала их разговор. Мне хотелось спросить у нее, о чем они говорили, но передумала. — Эта ситуация приведет лишь к разбитому сердцу, — сказала я, качая головой. — Не думаю, что он способен на верность. — Он также не был способен к продолжительной дружбе с девушкой, но вы двое однозначно шокировали весь Университет. Я провела пальцем по браслету и вздохнула. — Не знаю. Я не возражаю против того, что есть. Мы можем быть просто друзьями. Америка покачала головой. — За исключением того, что вы не просто друзья, — вздохнула она. Знаешь что? Закроем эту тему. Давай сделаем нам прически и макияж. Я куплю тебе новый наряд к твоему дню рождения. — Я думаю, это именно то, что мне нужно, — я улыбнулась. После нескольких часов маникюра, педикюра, причесываний, укладок воском и накладывания макияжа, я вышла на своих блестящих желтых шпильках, поправляя новое серое платье. — Вот теперь это Эбби, которую я знаю и люблю! — засмеялась она, качая головой от увиденного наряда. — Тебе нужно так одеться завтра на вечеринку. — Разве так и не планировалось все это время? — спросила я, с ухмылкой на лице. Из моей сумочки послышался звонок телефона, и я прижала его к уху. — Алло? — Уже обеденное время! Где вас двоих, черт побери, носит? — спросил Трэвис. — Мы решили немного себя побаловать. Вы с Шепом и до нашего переезда умели кушать. Я в вас верю, вы справитесь. — Нет, ну ты слышал это дерьмо? Мы беспокоились за вас, между прочим. Я посмотрела на Америку и улыбнулась. — Мы в порядке. — Скажи ему, что я скоро привезу тебя. Мне нужно заехать к Бразилу и забрать кое-какие бумаги для Шепа, а после мы поедем к ним домой. — Ты все понял? — спросила я Трэва. — Ага, до скорой встречи, Голубка. К Бразилу мы ехали в полном молчании. Америка заглушила зажигание и посмотрела на виднеющийся впереди дом. Меня удивила просьба Шепли, ведь мы находились через квартал от его с Трэвисом квартиры. — Что не так, Мер? — Просто он заставляет меня нервничать. Когда я была здесь с Шепом в прошлый раз, то Бразил постоянно флиртовал со мной. — Ну, я пойду с тобой. Только пусть попробует хотя бы подмигнуть тебе, и я воткну свой каблук ему в глаз, идет? Америка улыбнулась и обняла меня. — Спасибо, Эбби! Мы пошли к заднему входу в дом. Америка сделала глубокий вдох и постучала в дверь. Мы ждали, но никто так и не вышел. — Похоже, его нет дома. — Он там, — сказала она с раздражением в голосе. Она с силой ударила кулаком по двери, которая немедленно открылась. — С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! — закричала толпа внутри. Весь потолок был окрашен розовыми и черными пузырьками, каждый сантиметр был занят гелиевыми шариками с длинными серебряными веревочками свисающих на уровне лиц гостей. Толпа пошла врассыпную, а Трэвис подошел поприветствовать меня, с широкой улыбкой на губах, касаясь каждой стороны моего лица и целуя в лоб. — С Днем рождения, Голубка. — Он наступит завтра, — ответила я. Все еще шокированная, я пыталась успеть улыбнутся каждому гостю. Трэвис пожал плечами. — Ну, учитывая, что тебя уже оповестили о нашем сюрпризе, нам пришлось поменять все в последнюю минуту, чтобы все-таки его устроить. Ты удивлена? — Очень! — выдавила я из объятий Финча. — С Днем рождения, детка! — сказал он, целуя меня в губы. Америка пихнула меня своим локтем. — Хорошо, что я уговорила тебя пройтись по магазинам сегодня или ты бы выглядела, как полная задница! — Выглядишь прекрасно, — сказал Трэвис, окидывая взглядом мое платье. Бразил обнял меня, прижавшись щекой. — Я надеюсь, ты понимаешь, что вся эта история про Стремного Бразила была просто предлогом, чтобы заманить тебя сюда. Я посмотрела на Америку, она смеялась. — Это сработало, правда? После этого все обнимали меня и поздравляли с днем рождения. Я наклонилась к уху Америки: — Где Паркер? — Он будет позже, — прошептала она. — Шепли никак не мог до него дозвониться, и дать ему знать об этом вечере. — Бразил прибавил громкость на стерео, и все начали кричать. — Давай, Эбби! — сказал он, уходя на кухню. Он выстроил стопки по стойке и достал бутылку текилы из бара. — Поздравление с днем рождения от футбольной команды, детка, — улыбнулся он и наполнил каждую стопку Петроном. — Так мы празднуем дни рождения: тебе исполняется девятнадцать, у тебя девятнадцать стопок. Ты можешь выпить их или отдать, но чем больше ты выпьешь, тем больше ты получишь, — сказал он, обмахиваясь веером из нескольких двадцаток. — О Боже! — завизжала я. — Пей, Голубка! — крикнул Трэвис. Я подозрительно посмотрела на Бразила. — Я получаю двадцатку за каждую выпитую стопку? — Да, ничего сложного. Судя по твоим размерам, я потеряю не больше шестидесяти долларов к концу ночи. — Подумай еще раз, Бразил, — сказала я, хватая первую попавшуюся стопку, поднося ее к губам и запрокидывая голову, чтобы осушить до дна, а потом перекатывая из одной руки в другую. — Срань Господня! — воскликнул Трэвис. — Это настоящий отстой, Бразил, — сказала я, вытирая уголки своего рта. — Это Куэрво, а не Петрон. Самодовольная улыбка на лице Бразила исчезла, и он шокировано пожал плечами. — Тем не менее, ты получишь свое. У меня есть кошельки двадцати футболистов, которые поставили на то, что ты не выпьешь и десять. Я прищурила глаза. — Удваивай или не говори ничего, я могу выпить и пятнадцать. — Да ладно! — воскликнул Шепли. — Ты же не собираешься попасть в больницу на свой день рождения, Эбби! — Она может сделать это, — сказала Америка, уставившись на Бразила. — Сорок баксов за стопку? — неуверенно спросил он. — Испугался? — поинтересовалась я. — Черт, нет! Я дам тебе двадцать за стопку, и когда ты прикончишь пятнадцать, я удвою. — Вот так отмечают в Канзасе, — сказала я, опрокидывая еще одну. Час и три стопки спустя, я танцевала в гостиной с Трэвисом. Играла рок баллада, и он одними губами напевал ее для меня. В конце первого припева он наклонил меня, и мои руки свесились назад. Когда он поднял меня обратно, я вздохнула. — Ты не сможешь сделать этого, когда я начну получать по двойному тарифу за стопку. — Я тебе говорил, как потрясающе ты сегодня выглядишь? Я покачала головой, обняла и прислонилась к его плечу. Он еще крепче прижал меня к себе и уткнулся лицом в шею, заставляя меня забыть о решениях или браслетах, или отдельных личностях. Я была именно там, где хотела находиться. Когда медленную мелодию сменил быстрый ритм, дверь открылась. — Паркер! — воскликнула я, подбежав к нему, чтобы обнять. — Ты все-таки пришел! — Извини за опоздание, Эбс, — сказал он, прижимаясь губами к моим. — С Днем Рождения. — Спасибо, — ответила я, краем глаза наблюдая, как Трэвис пялится на нас. Паркер поднял мое запястье. — Ты носишь его. — Я же сказала, что буду носить. Потанцуем? Он покачал головой. — Э... я не танцую. — Ладно, хочешь стать свидетелем моей шестой стопки Петрона? — я улыбнулась, подняв мои пять двадцатидолларовых купюр. — Я все удвою после пятнадцатой. — Немного опасно, а? Я наклонилась к его уху. — Я справлюсь с ними. Играла в такую игру с отцом с шестнадцати лет. — Ого, — произнес он, неодобрительно нахмурившись. — Ты пила текилу с отцом? Я пожала плечами. — Это был его способ сблизиться. Паркер казался впечатленным, когда отвел от меня взгляд и начал рассматривать толпу. — Не могу надолго остаться. Завтра рано отправляюсь на охоту с отцом. — Хорошо, что моя праздничная вечеринка сегодня, а то завтра ты бы пропустил ее, — сказала я, удивленная его планами. Он улыбнулся и взял меня за руку. — Я вернулся бы вовремя. Я потащила его к барной стойке, подняла очередную стопку, осушила ее и, перевернув донышком вверх, поставила ее обратно к пяти таким же. Бразил вручил мне еще двадцатку и я, танцуя, прошла в гостиную, где меня схватил Трэвис, и мы начали танцевать с Америкой и Шепли. Шепли шлепнул меня по попе. — Раз! Второй удар по моему заду добавила Америка, а потом присоединились все остальные участники вечеринки, кроме Паркера. Дойдя до девятнадцати, Трэвис потер ладони друг о друга. — Моя очередь! Я потерла ноющие от боли ягодицы. — Полегче! У меня вся задница болит! Со злой ухмылкой он высоко поднял руку. Я крепко зажмурилась. Через несколько секунд оглянулась назад. В тот момент, когда его рука приблизилась, он остановился и легонько шлепнул. — Девятнадцать! — воскликнул он. Гости зааплодировали, а Америка затянула пьяную интерпретацию песенки " С Днем Рожденья тебя". Я засмеялась, когда наступил момент называть мое имя, и вся комната пропела " Голубка". Зазвучала следующая медленная мелодия, и Паркер вытащил меня на импровизированный танцпол. Довольно быстро мне удалось понять, почему он не танцует. — Прости, — сказал он, наступая мне на ноги уже в третий раз. Я положила голову ему на плечо. — У тебя хорошо получается, — солгала я. Он прижался губами к моему виску. — Что ты делаешь в понедельник вечером? — Ужинаю с тобой? — Да. В моей новой квартире. — Ты нашел! Он засмеялся и кивнул головой. — Правда, мы закажем еду на дом. Моя стряпня не совсем съедобна. — Я в любом случае ее съем, — улыбнулась я ему. Паркер оглядел комнату и затем повел меня в коридор. Он осторожно прижал меня к стене, целуя своими мягкими губами. Его руки были повсюду. Сначала я подыгрывала, но после того, как его язык проник между моих губ, я отчетливо поняла, что делаю что-то неправильное. — Ладно, Паркер, — сказала я, высвобождаясь. — Все в порядке? — Я просто подумала, что это не очень вежливо: обжиматься с тобой в темном углу, когда повсюду ходят гости. Он улыбнулся и снова поцеловал меня. — Ты права, прости. Я просто хотел подарить тебе незабываемый поцелуй на день рождения прежде, чем уйду. — Ты уходишь? Он коснулся моей щеки. — Мне вставать через четыре часа, Эбс. Я сжала губы. — Ладно. Увидимся в понедельник? — Ты увидишь меня завтра. Я заеду, когда буду возвращаться. Он довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, что Шепли, Америка и Трэвис уставились на меня. — Папочка ушел! — закричал Трэвис, когда закрылась дверь. — Вечеринка начинается! Гости одобрительно закричали, и Трэвис вытащил меня на середину комнаты. — Погоди... У меня все по плану, — сказала я, ведя его за руку к стойке. Я опрокинула следующую стопку и засмеялась, когда Трэвис взял одну с конца и выпил. Я схватила другую и проглотила содержимое, он сделал то же самое. — Еще семь, Эбби, — сказал Бразил, вручая мне две двадцатидолларовые купюры. Я вытерла рот, когда Трэвис потянул меня обратно в гостиную. Я танцевала с Америкой, а затем с Шепли, но когда Крис Дженкс из футбольной команды попытался потанцевать со мной, Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами и развернулся, танцуя с первой же увиденной им девушкой. Десятая стопка ударила по мозгам, и я почувствовала легкое головокружение, стоя с Америкой на диване Бразила и танцуя как неуклюжие выпускницы. Мы бессмысленно хихикали, размахивая руками в такт. Я споткнулась, почти падая с дивана, но руки Трэвиса мгновенно оказались на моих бедрах, удерживая меня. — Ты уже дошла до кондиции, — сказал он. — Ты пьянее любой девушки, которую мы когда-либо видели. Я увожу тебя. — Черта с два ты меня отсюда уведешь, — невнятно пролепетала я. — На дне этой стопки меня ожидают шестьсот баксов, и из всей толпы, именно ты не можешь говорить мне, что я не могу сделать что-то экстремальное за наличку. — Если ты так сильно нуждаешься в деньгах, Голубка... — Я не собираюсь занимать деньги у тебя, — усмехнулась я. — Я собирался предложить заложить этот браслет. — Трэвис улыбнулся. Я ударила его по руке, когда Америка начала обратный отчет до полуночи. Когда стрелки часов остановились на двенадцати, мы все начали праздновать. Мне исполнилось девятнадцать лет. Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис поднял с земли, вращая вокруг. — С днем рожденья, Голубка, — сказал он, с нежным выражением лица. На мгновение, я засмотрелась в его теплые, карие глаза, теряясь в них. Время как-будто замерло, пока мы смотрели друг на друга, так близко, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже. — Стопки! — сказала я, сбившись со счета. — Ты выглядишь перебравшей, Эбби. Я думаю, с тебя хватит, — сказал Бразил. — Я не сачкую, — сказала я. — Я хочу свои деньги. — Бразил засунул двадцатки под последние две стопки и затем закричал остальным футболистам. — Она собирается выпить все! Мне нужны деньги! Раздались стоны, кто-то закатил глаза, но все стали доставать двадцатки из своих кошельков и складывать их у последней стопки. Трэвис выпил еще четыре с другой стороны от моих пятнадцати. — Я никогда бы не поверил, что смогу проиграть пятьдесят баксов на ставке в пятнадцать стопок, девчонке, — жаловался Крис. — Поверь, Дженкс, — сказала я, поднимая по стопке в каждой руке. Я чокнула их друг с другом ожидая, пока пройдет тошнота. — Голубка? — забеспокоился Трэвис, делая шаг в моем направлении. Я подняла палец и улыбнулась Бразилу. — Ее сейчас вырвет, — сказал он. — Нет, она сможет, — Америка покачала головой. — Вдохни поглубже, Эбби. Я закрыла глаза и опрокинула следующую. — Боже мой, Эбби! Ты собираешься умереть от алкогольного отравления! — закричал Шепли. — Она с этим справится, — уверила его Америка. Я наклонила голову и позволила текиле течь по своему горлу. Мои зубы и губы онемели еще после восьмой, а желание доказать что-либо давно потеряло свою остроту. Все разразились свистом и криками, когда Бразил передал мне стопку денег. — Спасибо, — сказала я с гордостью, пряча деньги в декольте. — Ты невероятно сексуальна, прямо сейчас, — сказал Трэвис мне на ухо, пока мы шли в гостиную. Мы протанцевали до утра, а текила, текущая по моим венам, помогла забыться.
|
|||||||
|