Кирилл Казанцев 14 страница

Она едва не потеряла Дементьева. Тот вышел из заведения, сунул руки в карманы пиджака и целеустремленно зашагал по аллейке. За пару секунд преодолел освещенное пятно на дорожке, откуда вылупилась обнявшаяся парочка, и исчез из поля зрения. Не сказать, что Ксюша заволновалась, но что‑ то неприятное ее кольнуло. Она не стала делать резких движений, поправила прическу и двинулась за фигурантом, не забывая, что по легенде она женщина преклонных годов и походка должна быть соответствующая. А Олег Михайлович по короткой, уставленной кипарисами, дорожке выбрался с набережной и зашагал на юг по Морской улице. Он шел размашисто, целенаправленно, не обращая внимания на снующих отдыхающих. «Куда это он собрался? » – недоумевала Ксюша. Капитан перебежал дорогу, отмахнувшись от возмущенно прогудевшего внедорожника, и через пару мгновений уже шел по левой стороне. Закурил, бросив в урну пустую пачку. Какое‑ то время они двигались параллельными курсами. Фонари разбрызгивали рассеянный свет, освещались витрины отдельных заведений. Прохожих в южном конце улицы было немного, шум курортной зоны остался за спиной.

– Ксюха, ты где? – зашипел в трубку взволнованный Никита. – Знаешь, дорогая, я начинаю нешуточно психовать…

– Он движется по Морской в южном направлении. Знаешь, я не спрашивала у Олега Михайловича, куда это он намылился.

– Черт, бегу за вами…

Он бы не успел. Дементьев свернул на примыкающую «безымянную» улочку, а там, как назло, ни одного фонаря! Опять перебежал проезжую часть и зашагал по касательной к темному массиву Южного парка – протяженной зеленой зоны, рассеченной узкими лентами дорожек. Свет горел лишь на центральной аллее, но капитану полиции приспичило пройти краем. Он уходил все дальше по дорожке, петляя между кустами. Различался зыбкий силуэт. Ксюша перемещалась осторожно, стук каблучков мог привлечь его внимание. «Может, бросить его к чертовой матери? – мелькнула здравая мысль. – Не убежит же он этой ночью из города? » Она уже не заморачивала себя «старушечьей» походкой – лишь бы не шуметь, не потерять этого черта из виду… Дементьев ушел за поворот и пропал, деревья в этой части парка росли особенно густо. Затаив дыхание, Ксюша приблизилась к повороту. Тьма колючая. А капитан молодец, темноты не боится. Удалялся расплывчатый силуэт. Вот он снова свернул. Ксюша стащила с ног туфельки на острых шпильках, прижала их к себе и на цыпочках побежала за капитаном…

Но не была она готова к такому сюрпризу! Прошуршало что‑ то сбоку, затряслись кусты, вывалилось что‑ то большое, а в следующий момент она почувствовала с ужасом, что ее хватают за горло, да так мощно, что не продохнуть. Вторая рука нападавшего ударила под ребро, и от боли потемнело в глазах.

– Прости, куколка, прости… – утробно урчал злодей, переваливая обмякшую девушку через плечо. – Сейчас нам обоим будет хорошо.

Какая, к черту, куколка?! Она пожилая женщина, неужели не видно?! Вы ошиблись! Впрочем, остатки затуманенного сознания напомнили, что «пожилая» она при свете, а вот в темноте, энергично идущая по дорожке, да еще и с неплохой фигурой… Ее тащили в кусты, трещали ветки. С запозданием она поняла, что происходит. Ужас обуял – ну ничего себе! Ее швырнули на землю, в темноте было не видно, кто склонился над ней, но определенно это был мужчина. Тряхнуло так, что заскрипел позвоночник, чуть дух не выбило. Ксюша прилично владела техникой самообороны, могла и нападать, если возникала нужда, но сейчас просто не было времени как‑ то среагировать. Нападающий был ловок, резок, и все же она успела отбросить в сторону голову, когда ей в глаза помчался кулак. Удар пришелся о землю, ублюдок вскричал от боли. Ксюша откатилась, махнула ногой – подсечка удалась, агрессор грохнулся на землю. Но выбросил вперед руку, словно в гитлеровском приветствии, схватил ее мертвой хваткой за лодыжку. Ксюша ударила второй ногой – пяткой прямо в глаз. Мужчина зарычал, рывком подался вперед, накрыл ее, как бык овцу. Она вертелась, сбрасывая его, била слабеющим кулачком под ребра, но этот тип был отлично развит физически. Он снова плотоядно урчал, тянул руку к ее горлу. Нет, он не заткнет ее! Последним отчаянным рывком она сбросила с себя удавку и закричала во все горло:

– Помогите!!!

Он вспомнил про эту женщину внезапно, когда расправлялся с четвертой стопкой виски. Бывшая проститутка, ныне завязавшая, проживает на Танковой улице за Южным парком. Когда‑ то они имели горячий секс, в ее объятиях он забывал все. Как же давно это было. Но это именно то, что ему сейчас нужно. Не хотел он возвращаться домой и видеть Агату. Она ассоциировалась с тоской и неумением определиться в жизни. Не сейчас, утром. Сейчас он должен забыться. И никаких звонков, плевать, что у бывшей подруги может оказаться мужчина. Третий должен уйти. А не захочет по‑ хорошему, вылетит в окно.

Он был уже недалеко от цели. Осталось пересечь парк, а там заветный дом на Танковой улице. И вдруг послышался рвущий душу женский вопль за спиной. Дементьев встал как вкопанный, похолодел. Разные мысли в голове завертелись хороводом. И снова отчаянный крик:

– Помогите!!!

Он же мент! Или кто он, черт возьми? Капитан сорвался с места, помчался обратно, грузно топая башмаками. Пролетел поворот, выхватил «браунинг» из кобуры под мышкой, побежал дальше. И вдруг услышал, как где‑ то справа трещат ветки, выхватил марафон из левого кармана, включил режим фонаря – полную яркость, бросился в кусты, взводя курок большим пальцем…

Как он вовремя, черт возьми! Когда он вырвался на крохотную поляну, женщина стояла на коленях и надрывно кашляла, держась за горло. Рядом с ней валялась сумочка, чуть в стороне – туфли. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что тут произошло.

– Полиция! Куда он побежал? – гаркнул Дементьев.

– Не знаю, мужчина… Господи, спасибо вам огромное… Он услышал, как вы бежите, и сразу скрылся… – Она не могла унять кашель, приступы душили ее. Такое ощущение, что одновременно она отдирает от лица прилипшую грязь – какие‑ то странные движения. Впрочем, он не заострял внимания. Дементьев прислушался – тихо было, ушел, гад. Он уже не сомневался, что чуть не столкнулся с тем самым злополучным маньяком!

– Женщина, вы рассмотрели его лицо?

– Да что вы, мужчина… – Она хрипела, как старая пластинка. – Темно ведь. А он напал так внезапно, начал душить… он такой сильный… Я вспомнила… – Женщина затряслась – кашель прервался, теперь ее сразили приступы икоты. – Я ударила его ногой по лицу, у него должна остаться отметина.

– Это хорошо, гражданка, – задумчиво вымолвил Дементьев, убирая пистолет. – Будем считать, что и вам крупно повезло. Поздравляю, мм.

– И мне повезло? Я не понимаю…

– Эх, женщина, вы не слышали, что по городу бродит маньяк и дамам с хорошей фигурой в темных местах лучше не появляться? Он убил троих, а вчерашняя жертва успела вырваться. Вот и вы родились под счастливой звездой.

– Это только из‑ за вас! Спасибо вам…

– «Спасибо» не отделаетесь, – пошутил Дементьев и помог женщине подняться. Половину ее лица закрывали слипшиеся, испачканные листвой волосы. Другая половина выглядела серой, какой‑ то шелушащейся. Она прятала глаза, старалась смотреть вниз. Он поднял сумку, туфли, отвел ее в сторону.

– Постойте здесь, дамочка, и никуда не уходите. Держите свое хозяйство. Вы в безопасности, не сомневайтесь. Я осмотрю место происшествия, а потом вы расскажете, кто вы такая и что случилось.

– Да, офицер, конечно… Я всего лишь шла домой…

– Помолчите немножко, вам же не трудно?

Он перехватил фонарь, опустился на корточки и принялся осматривать поляну. Спарринг, судя по всему, происходил серьезный. Женщина тоже оказалась не промах, защищала свою жизнь всеми доступными средствами. Трава смята, взрыхленная земля – словно свиньи искали желуди. Мелькнуло что‑ то в зарослях травы у него под ногами. Олег Михайлович подался вперед, всмотрелся.

И почувствовал, как онемение расползается по телу. Не может быть…

Он поднял двумя пальцами валяющийся на «поле брани» предмет, недоверчиво всмотрелся в него. Нет, все равно не может! Разноцветная чехарда закружилась перед глазами. Такое ощущение, что сознание и подсознание стали меняться местами. «Нет, стоп, – одернул он себя, – ты всего лишь холодный профессионал, опомнись…»

Покосившись на согбенную фигуру, мнущуюся на краю поляны, он выудил из кармана целлофановый пакет, переправил в него находку, опустил добычу в карман. Вновь застыл в оцепенении. Как‑ то нереально это, не от мира сего… Бред, иначе говоря. Его затрясло. Он не мог обуздать нездоровое возбуждение. Он был уязвлен, деморализован, и хотя прекрасно понимал, что в жизни есть место случайностям и совпадениям, что‑ то подсказывало, что в данный момент он не ошибся.

– Женщина, сообщите свои анкетные данные, – хрипло бросил он. – Имя, фамилия, возраст, адрес, по которому вы прописаны.

Она не ответила. Он повернул голову, вскинув фонарик. Женщина пропала – ответить было некому.

Он не слышал, как она ушла. Просто пропала, и все. Капитан поднялся, недоуменно поводил фонарем по сторонам. На поляне, кроме него, никого не было. В округе царила тишина. Почему она ушла? Такая робкая? Не хочет полицейских разбирательств, не хочет, чтобы полоскали ее имя? Странно, обычно в подобных ситуациях жертвы не исчезают…

И вновь он чувствовал нарастающий озноб. А ведь сразу, когда он мельком глянул на ее испачканное, в серых разводах, прикрытое волосами лицо, мелькнула мысль, что эту даму он уже где‑ то видел. Но не придал значения, полагая, что она не убежит.

И тут осенило, словно шприц загнали в сердце, да где он только ее не видел! На каждом столбе в этом городе! Разыскиваются особо опасные преступники Никита Россохин и Ксения Левторович. То же самое женское лицо. Уж опытный мент способен это понять.

Он начал размышлять, что тут происходило. «Мстительница» шла за ним, и тут на нее внезапно напал маньяк? Почему бы нет, на ней же не написано, что она «мстительница». А где тогда ее дружок – судьба разлучила? Вне себя от бурных эмоций, он вновь выхватил пистолет, завертелся, как волчок. Но заставил себя успокоиться. Все в порядке, ночка удалась, ты на верном пути. Не стоит плодить сущности, а с неприятностями следует бороться по мере их поступления.

Он пробился сквозь кустарник и вывалился на дорожку, где хоть что‑ то было видно. Поднес мобильник к уху.

– Дежурный? Дементьев беспокоит. Готовьте группу захвата. Через десять минут я буду в управлении… А мне плевать, что понедельник только завтра!

Маньяк был дома. Наблюдатель доложил, что явился полчаса назад – какой‑ то шаткий, неуверенный в себе. Припарковал свою «девятку» у подъезда, побрел домой. Сначала свет горел на кухне, потом в спальне. Затем погас. Спит, ублюдок. Бойцы из группы захвата – нагруженные по полной амуницией, в увесистых забралах – по одному просачивались в подъезд. Олег Михайлович с пистолетом на изготовку шел впереди. Он взлетел на второй этаж, прижался к косяку. Дверь была обыкновенная, ничего железного, дополнительно наваренного. Он недоверчиво покосился на кнопку звонка. Лучше не стоит. Оценил на глазок мышечную массу дышащего в затылок омоновца.

– Давай, дружок, – шепнул он. – И запомни, у тебя один удар…

Дверь распахнулась, волоча за собой раскуроченный замок и щепки косяка. Олег Михайлович, опережая толпу, ворвался в квартиру, он бывал здесь однажды, приглашал хозяин в гости мимоходом, и сразу же помчался в спальню, до которой было рукой подать, шлепнул по выключателю.

Эти двое недавно уснули. Подскочили – ошарашенные, щурящиеся. Завизжала черноволосая худенькая девчушка, натянула на подбородок одеяло. Спрыгнул с обратной стороны кровати… Шура Лапчик – в одних трусах, взбудораженный, с ошарашенными глазами. Застыл в какой‑ то извращенной позе, шнырял глазами по суровым забралам, по автоматам, нацеленным ему в пузо. Перехватил брезгливый взгляд Олега Михайловича, громко икнул.

– Олег Михайлович… Товарищ капитан… – Он даже не скрывал, что до жути перепуган. – А чего это вы? Не, ну, я так не играю. Что‑ то случилось?

– А ну ша! – рявкнул Дементьев, и девушка, орущая белугой, подавилась криком, вылупилась на бряцающих оружием людей.

– Шурик, это что‑ то значит? – жалобно прошептала она.

– Это значит, что они ошиблись, Света… – застучал зубами лейтенант, и зрачки его стали носиться с какой‑ то космической скоростью. – Олег Михайлович просто ошибся… Это ничего, это бывает в нашей работе…

– Хрен тебе, Шура, – хищно усмехнулся Дементьев. – Даже не надейся. – Он вынул из кармана пятнистую резиновую змейку в полиэтиленовом пакете – любимый «талисман» лейтенанта Лапника. – Ты потерял это, Шура, на месте, где планировал разделаться со своей последней жертвой. Что же ты так неосмотрительно? Вертел по привычке в руках, не мог с ней расстаться?

– Олег Михайлович, что вы несете? – спотыкаясь, зачастил Шура. – Это же не мое… Мало ли в городе таких сувениров…

– Хорошо, Шура, покажи свое. Не можешь? Потерял?

– Олег Михайлович, побойтесь бога… – забубнил, бледнея, юный потрошитель. – Моя змейка где‑ то здесь, ее нужно лишь найти…

– Шурик, о чем они говорят? – умоляла, не понимая, девчушка, с которой изувер в обозримом будущем планировал сочетаться законным браком.

– Это твоя змейка, Шура, – вздохнул Дементьев. – С нее, естественно, снимут отпечатки пальцев, чтобы лишний раз убедиться. А если ты действовал в резиновых перчатках, то что ж… – Олег Михайлович сухо улыбнулся. – Ты ездишь на «девятке» – знаешь, я как‑ то даже не соотнес. В этом городе многие ездят на продукции Авто Ваза. Ты действовал по ночам, всегда изыскивал часок‑ другой, чтобы заняться любимым делом. Никто за тобой не следил, ведь ты не участвовал непосредственно в оперативных мероприятиях, только контролировал их. А после жаловался на недосып… Что у тебя с глазом? – Он всмотрелся. Лиловую припухлость, перед тем как лечь в постель, маньяк пытался припудрить, но такое не скроешь. – Последняя жертва яростно сопротивлялась и залепила тебе пяткой по глазу?

– Шурик, ты сказал, что это преступник тебя ударил… – покрываясь пятнами, прошептала невеста.

– Скорее, преступница, – усмехнулся Дементьев. – А там у тебя что? – Он показал стволом на бедро преступника, где выделялся затянувшийся рубец. – Не иначе гражданка Пятницкая, которую ты убил, дай бог памяти, шестого дня, ударила тебя каблучком по ноге? Неосторожен ты, Шура. Полагал, что служебное положение все спишет? И что на тебя вдруг нашло? Решил погулять перед свадьбой? Ладно, собирайся, не век же нам тут с тобой…

– Я убью ее!!! – внезапно истерично взвизгнул маньяк. Заискрились глаза, перекосился обросший пушком рот. Он прыгнул обратно на кровать, схватил сзади за горло свою невесту и попытался ею закрыться. Девушка побагровела, она задыхалась. – Убирайтесь из комнаты, все! – истошно голосил маньяк. – Иначе я убью ее!!! – и как бы невзначай он покосился на окно. Второй этаж, нормальная высота…

Дементьев вздохнул. Прогремел одиночный выстрел. Омоновец не промазал – комочек свинца срезал кожу на плече, вырвал клок мяса. Шура визжал, словно ему по горлу гильотиной провели. Выпустил девушку – та свалилась на колени, сползла на пол, и у здоровых мужиков появилась прекрасная возможность насладиться зрелищем обнаженного женского тела. Но это не помешало им скрутить маньяка, надавать ему заслуженных тумаков и, скулящего, вывести из квартиры.

– Михалыч, что это было? – жалобно простонал Макагон, сползая по стене и зажимая виски. – Что за черт, меня не про глючило, Михалыч? Шура Лапчик – наш маньяк? Прости, Михалыч, такого не может быть, это просто невероятно, мы живем в каком‑ то перевернутом мире…

– Думаешь, я не в шоке? – усмехнулся Дементьев.

– Но с каких борщей? – Макагон отнял руки от висков, уставился на начальника зачумленным взором. – Он же наш, свой, молодой, здоровый, баба под боком – зачем ему это надо? Еще и пошучивал постоянно, держался так, что в жизнь не заподозришь. Почему, Михалыч?

– Не знаю… – Дементьев снял халат со спинки стула и набросил на плечи девушке, которая, рыдая, пыталась привстать с пола. Он помог ей подняться, посадил на кровать. – Чужая душа потемки, будем разбираться. Собирайся, едем в управление.

– Михалыч, отпусти домой, – взмолился Макагон. – Ну, видит бог, нет моих сил больше… Это просто в голове не укладывается…

– Ладно, ступай, – раздраженно отмахнулся Дементьев. – Из тебя сегодня такой же работник, как из Шуры…

Капитан сидел в своем кабинете, провалившись в ступор, дымил как паровоз, глушил чашку за чашкой крепкий кофе. Плеснул коньяк в насыщенную жижу, но настроения не прибыло. Пропало желание выискивать былую пассию. А домой уж точно не хотелось… Он отловил сегодня маньяка, но получит за это не благодарность, а суровые оргвыводы, и, в общем‑ то, за дело. Он спас от смерти «мстительницу», но она от него сбежала, и где теперь прикажете ее искать?

Дементьев сбросил с плеч «смирительную рубашку», метался по кабинету, как тигр по клетке. А время неумолимо неслось. Час ночи, два ночи… Не за горами рассвет и новый день. Преступника доставили в изолятор под изумленными взорами тюремщиков, медик обработал рану. Шура бился в истерике, потом залился горючими слезами, умолял кого‑ то простить его, уверял, что он не виноват, а потом взял и уснул. Тюремщики раскупорили флакончик и выпили – за то, чтобы в жизни было поменьше неожиданностей. Предложили и Дементьеву, но он отказался – потреблять теплую водку из мыльницы Олег Михайлович предпочитал лишь в крайнем случае.

В начале третьего позвонил дежурный по управлению лейтенант Зверинцев.

– Хорошо, что вы на месте, товарищ капитан. В машине вашего помощника обнаружены добротный кухонный нож, больничные бахилы и еще не использованный дождевой плащ в заводской упаковке. Удобная штука, а главное, места не занимает – чуть больше творожного сырка. Докладывают Дегтярь и Муртазин: в личном деле старшего лейтенанта Лапника имеется информация о перенесенном в юности заболевании. Заявлено обтекаемо: что‑ то про нервный срыв на почве сложной обстановки в семье, депрессия, погружение в себя, легкая возбудимость. В шестнадцать лет у кого из нас не бывает нервных срывов? Лейтенанты покопались, вломились посреди ночи в архив городской больницы и выяснили такое… Мальчик оканчивал школу, имелась подруга, большая любовь, клятвы в верности, вся фигня. Но появился внезапный соперник, заслуживший благосклонность девушки, и Шура осатанел: избил свою подружку до потери пульса, девушку едва откачали в больнице. Шума избежали – директор школы постарался, да и дед у Шуры был известной личностью в психиатрических кругах, – вытащили парня из неприятностей. Он полежал два месяца в больнице, глотал антидепрессанты. Что уж поворотилось у парня в голове – неизвестно. Случившееся не афишировали. Шура успешно отбарабанил армейцу, окончил с отличием школу милиции. Четыре года назад переехал из Геленджика в Кабаркуль…

– Пусть психологи и психиатры копаются, – вздохнул Дементьев. – Уверен, что и в армии с ним случалось нечто подобное…

– Опросили соседей, выяснилось, что примерно две недели назад у будущих молодоженов разразился крупный скандал – с воплями, битьем посуды. Шура приревновал к кому‑ то свою невесту. Как выяснилось, напрасно, но, видно, это и послужило отправной точкой. Демоны вернулись, заклинило в голове, он искал путь к душевному равновесию и находил только один… Да вы не волнуйтесь, товарищ капитан, – утешил его дежурный. – Душа ближнего – это полные потемки. Вы бы видели, в кого моя жена превратилась через день после свадьбы. А ведь прикидывалась такой кошечкой…

Минут через пятнадцать снова зазвонил телефон.

– Это опять я, товарищ капитан, – отчитался Зверинцев.

– Забыл чего?

– Никак нет. Патрульные докладывают: в заброшенном сарае недалеко от Бугульминского переулка обнаружено бездыханное тело бомжа Харитона. Он вроде вашим агентом был, нет? Бродяжил тут частенько вокруг управления… Такое впечатление, что парень отравился паленой водкой. Весь синий, глаза наружу, а из бутылки, что валялась у него под ногами, – такая приторная вонь…

– Хорошо, спасибо. – Олег Михайлович поморщился, пристроил трубку на рычаг и попытался втиснуть мысли в нужное русло.

Бомжа Харитона могли отравить недоброжелатели, недовольные его деятельностью частного сыщика. А мог и сам выпить какую‑ то хрень. Никто уже не расскажет, что случилось на самом деле. Он что, не мог на деньги капитана Дементьева купить себе приличное пойло?!

И снова разразился телефонный звонок, он вздрогнул, схватил трубку окаянного аппарата.

– Зверинцев беспокоит, товарищ капитан, – сдерживая смешинку, отчитался дежурный. – Это судьба – висеть на вашем проводе. Докладывает Мальков, он в Краснодарском аэропорту, ему не спится, там повсюду кипит жизнь. Парочка из Уфы действительно улетела позавчера.

– Какая парочка? – не въехал Дементьев.

– Попейте гинкговые бил оба, товарищ капитан, он память улучшает. Пансионат «Былина», помните? Облава ОМОНа. Из проживающих в пансионате никто не соответствовал приметам преступников. Выяснилось, что за несколько часов до этого пансионат покинула проживавшая там пара, на которую и грешили. Припоминаете?

– Ладно, не издевайся, – проворчал Дементьев. – И что?

– Супруги Камыш. Фамилия такая. Отдаленное сходство, не более. Реальные супруги, проживают в Уфе. Оба учительствуют. Они не «мстители», товарищ капитан. Они реально имели обратный билет, отдохнули и улетели. На выезде из города их проверили – там всех проверяют. Так что вы немного перемудрили в пансионате…

Зверинцев повесил трубку, а Олег Михайлович смотрел на телефон широко открытыми глазами и чувствовал, как перехватывает дыхание. Вот так фокус! Стало быть, реальные «мстители» находились под прицелом автоматов местного ОМОНа и снова избежали ответственности! Но кто? Голубых отметаем. Шибко юных – тоже. Остаются брат с сестрой да пенсионеры из Казахстана…

Но с другой стороны, он же видел сегодня ночью подружку Россиянина, она стояла рядом с ним. Лицо он зафиксировал не очень явственно, но тем не менее…

Он хлопнул себя по лбу, завыл и заметался кругами по кабинету. Представить, что она постарела лет на тридцать, и что получится? Пенсионеры из Казахстана, вот оно что! Чего там эта девка отклеивала от физиономии, когда он прибежал на поляну? Овал лица не изменить, рост, сложение…

Как красиво его обвели вокруг пальца! Он метнулся к телефону, схватил трубку.

– Зверинцев, где там этот чертов ОМОН? Пятиминутная готовность, срочно на выезд!!!

Возвращаться через окно стало доброй традицией. Никита втащил подругу в комнату, захлопнул фрамугу, ощупывал, проверял, цела ли, потом шумно выдохнул, рухнул на койку и прошептал:

– Одуреть… Не только мы устанавливаем здесь свои порядочки…

– Прости, Никита, я в порядке, мне очень стыдно. – Ксюша подползла к нему, закопалась у него под мышкой. – Крутая беби, способная вырубить пару мужчин, спасовала перед маньяком. Ей‑ богу, Никитушка, все как в сказке, я и опомниться не успела. Как вспомню, так мороз по коже…

– Ты точно успела снять с себя макияж пенсионерки Проскуриной? Он не признал тебя как старушку из «Былины»?

– Нет, Никитушка, точно… Послушай, родной, хватит уже, мы разбередили лихо, разворошили осиное гнездо, пора проваливать, пока целы…

– Но капитан Дементьев…

– Пусть живет, бог ему судья и прокурор… Не по себе мне, Никита. Капитан Дементьев спас мою жизнь. Как ни крути, он безупречно выполнил свою работу, заключающуюся в охране покоя мирных граждан.

– Солнце мое, ты возлюбила врага своего?

– Опомнись, Никита, что мне до этого капитана? Но сам подумай – если бы этот маньяк меня придушил, потом изнасиловал, искромсал бы ножом, расчленил – не уверена, что я сейчас бы лежала рядом с тобой. А капитану Дементьеву жизнь теперь раем не покажется. Видел бы ты его сегодня в «Аллегро». Он конченый человек. Ему придется бежать, высокие покровители не простят такой провал.

– Ладно, дорогая, надо подумать…

Усталость сморила. Когда Никита очнулся, часовая стрелка перевалила за три. Неуютно как‑ то. Темнота за окном и в комнате. Ксюша мирно посапывала, разметавшись во сне. Они лежали в одежде, обутые, поверх покрывала – в той позе, что их застигла дикая усталость. «Нужно исчезать, – удрученно подумал Никита. – Мы уже не бойцы – сдулись. Ситуация не контролируется». Все дальнейшие шаги чреваты роковыми ошибками. Он сменил рубашку, нацепил пояс с деньгами и документами. Все‑ таки чувство опасности осталось пока при нем! Словно подтолкнул кто‑ то в спину, заставил подойти к окну и отогнуть штору.

Через забор перелезал человек. Без лица, без рук, без ног – просто клякса. И не один – за кляксой показалась аналогичная. И сразу ветер засвистел в голове. Заходят с тыла. Значит, и по фронту накапливаются! Он схватил в охапку безмятежно спящую Ксюшу, сдернул с кровати, не особо утруждаясь джентльменским обхождением.

– Не ори, дорогая, здесь ОМОН, бежим.

– О Господи… – только и ахнула она.

Они пулей вылетели из комнаты, держась за руки, промчались на цыпочках по коридору, припали к косяку перед выходом в холл. Дверь была закрыта, но сквозь широкие окна просачивался лунный свет, ерзали по полу тени от веток магнолий. Сквозь центральный вход никто пока не ломился, но опасность была здесь, уже за порогом. Слева стойка администратора, она же прачка, кухарка и владелица заведения Марина Ивановна Черкасс. Он потащил подругу вдоль левой стены. В стойке есть дверца, нужно лишь откинуть верхнюю панель из полированного дерева и просочиться внутрь. А дальше дверь, личные покои госпожи Черкасской. Колотиться страшно, услышат, а время уже поджимало – ОМОН замкнул кольцо, сейчас полезут в окна, в двери… Он дернул дверь – она открылась, хотя и не без скрипа. Взметнулась тень с кровати, заскрежетало старое дерево. К чему бы это – встретить темной ночью пожилую женщину в длинной ночной рубашке?

– Марина Ивановна, родненькая… – отчаянно зашептал Никита. – Это мы, жильцы из шестого… Простите, мы не пенсионеры, только притворялись, так надо было…Спрячьте, Марина Ивановна, Христом Богом заклинаем, а мы потом вам все объясним… ОМОН окружает здание…

– Объяснят они мне, надо же, уважили наконец‑ то пожилую женщину… – заворчало сумрачное существо в ночной рубашке, делая возмущенный жест. – Куда вы лезете, антихристы? Сюда нельзя, квартирка маленькая, здесь вас сразу найдут. Назад давайте, в холл, за стойку.

Она схватила их за локти, стала выталкивать из своего жилища – растерянных, обескураженных. Подбежала, прихрамывая, к тумбе за стойкой, отодвинула ее. Вскрылись глубокие полки у самого пола, заваленные матрасами, одеялами.

– Вытаскивайте все, полезайте, да живее, ребятушки… – Она сама изрядно нервничала: – А потом я этим делом вас обратно завалю. – И продолжала бормотать, пока они ворошили каперское хозяйство, а потом сворачивались вчетверо, чтобы забраться в тесное пространство: – Надо же, объяснить они мне решились. А вот не надо мне ничего объяснять, хорошие мои. Вы думали, Марина Ивановна полная дура и ни о чем не догадывается? И о том, что в городе происходит, и как вы каждую ночь из окна вылезаете, а потом в окно же возвращаетесь? И что марафет на вас пусть и грамотно наложен, а обмануть бедную женщину вам все равно не удастся – эта женщина, между прочим, тринадцать лет работала гримером в Краснодарском театре драмы и кое‑ что понимает в технике наложения грима.

– Извините, Марина Ивановна, нам очень стыдно… – жалобно шептала Ксюша.

– Стыдно им, ишь какие стыдливые.

С протяжным скрипом вернулась на место тумба. И началось. По коридору уже топали. ОМОН без особого смущения бил стекла и лез в окна. Выставили дверь черного хода. Долбились в центральную дверь – почему‑ то постеснялись выносить ее взрывом…

И уже через минуту тихий пансионат «Былина» наполнился грохотом, лязгом, криками! Что‑ то бормотала, защищая свои владения, славная женщина Марина Ивановна, но ее просто оттолкнули. Бойцы врывались в комнаты, кто‑ то громогласно и обиженно орал, что в номере подозреваемых нет, хотя все вещи на месте! Шипел капитан Дементьев, голос которого не узнать было невозможно. Он припер к стене шокированную женщину. Но она ничего не знала. Она не имеет привычки следить за своими постояльцами, и если они шастают через окна, как она это может пресечь? А не приходит в голову господам полицейским, что эти люди куда‑ то ушли? Или еще не пришли? Несколько человек прогремели мимо стойки, да так, что она затряслась и заходила ходуном, ворвались в жилище хозяйки пансионата. Хлопали шкафами, двигали кровать. Кто‑ то воздвигся над стойкой, опустился на корточки, принялся проверять стволом содержимое полок. Но сдвинуть тумбу не догадался, разочарованно попыхтел и убрался.

– Товарищ капитан, а может, они еще не пришли? – крикнул кто‑ то догадливый. – Ведь вещи на месте! Может, лучше не шуметь, а тихонечко их подождать?

«Отличная идея, – подумал Никита. – Вот только где вы, господа дорогие, будете ждать? » Трещала и ныла спина, отнимались вывернутые члены. До мозгов уже плохо доходило, о чем переговаривались люди. Судя по всему, они рассредоточивались, чтобы погрузиться в ожидание, вдоль забора, у дверей. На недолгое время в холле установилась тишина – этим нужно было пользоваться!

– Ксюша, выползаем… – прошептал он. – И перебираемся к Марине Ивановне – бойцов там нет…

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 131415 Следующая ⇒