Кирилл Казанцев 12 страница

– Кто вы? – Язык не слушался, порывался вывалиться изо рта и повиснуть.

– А разве мы еще не представились? – удивился ведущий допрос. – Капитан Кривошеев, капитан Лисицына. Наша беседа записывается, господин Парнасов. Не верили, что придется отвечать за свою противоправную деятельность? У вас такая ответственная должность – руководить земельными и имущественными отношениями. А что имеем? А имеем главного городского казнокрада – правую руку уважаемого градоначальника. Вы еще помните, в чем заключаются ваши обязанности? Могу напомнить. Эффективно управлять муниципальным имуществом и городскими землями. Осуществлять контроль за их использованием. Вырабатывать и реализовывать единую политику в области земельных и имущественных отношений. Создавать комплексную систему управления муниципальной собственностью. Увеличивать доходную часть бюджета за счет повышения эффективности использования муниципального имущества и городских земель. А что происходит фактически? Беззастенчивое воровство, повальное взяточничество и откровенные уголовные деяния типа убийств и похищений людей. Мы начали с 204‑ й статьи. Совместно с вашим приятелем – директором управляющей компании – вы обработали директора мусороуборочной фирмы Галушкина: он будет ежемесячно платить вам по 70 тысяч рублей, а за это управляющая компания не расторгнет договор на вывоз бытовых отходов. Крохоборствуете, Денис Валерьевич? Что вам с этих 70 тысяч? Небольшое дополнение к зарплате на черную икру? Покупка ведомственных автомобилей «Пежо» по завышенным ценам – по двести тысяч с автомобиля, четыре штуки – уже лучше. А завышение по вашему приказу сметы на строительство центра досуга в «Харбине»? Здание холодное, неуютное, проводить досуг в нем нет желания, но полтора миллиона в карман после дележки с прочими причастными – вполне приличные деньги. А завышение той же сметы на ремонт гостиницы на улице Морской? 617 тысяч – мелочь, но в принципе приятно. Махинации с земельными участками – о, это ваша епархия, Денис Валерьевич. А главное, жульничай сколько угодно, никто не запрещает, лишь бы своевременно поделиться с градоначальником. Четыре гектара плодородных земель за Коляжьей балкой, собственность государства, ранее закрепленная за совхозом «Солнечный», – сдана в аренду фирме «Логос». Фирма «Логос» заключила договор субаренды на десять лет с некоей компанией «Гринвич», и что интересно, из обеих компаний торчат ваши уши. Будет торговый центр на перепутье. Очень удобно – машины по дороге ездят пачками. Но это выгода нескорая, с дальним прицелом, пришлось вложиться. Однако денег хочется сейчас, и много. Прошлогоднее наводнение, когда разлилась Вертлявка и несколько сотен домов частного сектора угодили в зону затопления. Начальство прижало ретивого работника прокуратуры, выявившего хищение полутора миллионов рублей, выделенных на расчистку русла реки. Не поверите, имеется запись вашего разговора с прокурором Петровым, где вы обещаете ему пятнадцать процентов. По тому же делу – пропажа десяти осветительных установок «Световая Башня», необходимых для работы в зонах чрезвычайных ситуаций. Девятьсот тысяч рублей. Клептоманией страдаете? Законную материальную помощь пострадавшие не получили. Но что касается незаконной – да еще и в отношении людей, которые не пострадали… Вы лично помогли подделать «инициативным» гражданам документы о проживании в затопленных домах. Выручку делили в отношении восемьдесят к двадцати, причем лично вам доставалось не двадцать. Своя рука владыка, за незаконное получение компенсаций никто не сел. Вам инкриминируется статья 286 «Превышение должностных полномочий». Памятный взрыв в кормоцехе птицефабрики «Рубашевская». Обычное головотяпство, пострадавших нет, угрозы для жителей региона не существовало. Но вы давите на специально созданную комиссию, и принимается незаконное решение о выделении на ликвидацию последствий взрыва 14 миллионов рублей, в чем явно усматривается ваша личная заинтересованность. Директор птицефабрики и обладатель контрольного пакета акций – ваша сводная сестра, это раз. Из выделенных денег восемь миллионов пошли в ваш собственный карман – это два. Департамент по частным вкладам граждан банка «Мегатеп» не даст соврать. Вспомним события пятилетней давности: блестящая афера, а у следствия руки коротки. Агрохолдинг ОАО «Золото Кубани», управление которым не принесло вам счастья, не возвращает банкам кредиты на сумму полтора миллиарда рублей. В отношении руководства холдинга возбуждается уголовное дело по факту мошенничества в особо крупном размере. Вы не только не совершаете выплаты по кредитам, но и предоставляете банкам ложные сведения о залоговом имуществе. И сами постепенно переводите свое имущество на другую фирму – ООО «Гурвиль». В тюрьму садится финдиректор агрохолдинга, а вы не виноваты, в чем красноречиво убеждает подкупленный суд ваш ловкий адвокат Генри Кречет. Два банка из трех вскоре лишаются лицензии, третий худо‑ бедно влачит существование и не дергается, поскольку апеллировать некуда. Часть третья статьи 327 – «Использование заведомо подложных документов». Кто бы мог подумать, что у человека, устраивающегося на работу в мэрию, нет необходимого по законодательству трехлетнего стажа работы на руководящих постах? А ведь действительно не было, и вы использовали подложные документы – о чем не знает даже ваш главный громоотвод Александр Павлович Громов…

– Кто вы такие, мать вашу? – сумел наконец‑ то вымолвить чиновник. – Вы не из полиции.

– А это не вам судить, Денис Валерьевич. Поговорим теперь о делах куда более серьезных, чем банальные воровство и взяточничество. В мае 2011 года вам приглянулось небольшое процветающее предприятие по производству сувенирной продукции, принадлежавшее господину Томскому. На предприятии трудились творческие люди, их продукция расходилась на ура по всему Черноморскому побережью, от Адлера до Новороссийска. Продать свой бизнес Томский отказался, да еще и прошелся по вашей личности некрасивыми оборотами. Вы рассердились, и в ту же ночь господин Томский и члены его семьи были похищены неизвестными. Вы тоже при этом присутствовали, вырядившись в камуфляжное одеяние. Невзирая на пытки и побои, похищенный отказался подписать документы о передаче вам своего бизнеса. В запале ваши подручные его умертвили, что, собственно, не вызвало вашего сожаления. Но остались члены семьи – жена и двое детей: девочка семи лет и мальчик – двенадцати. Женщина знала, что происходит и кто ее похитил. Вы распорядились сжечь сарай, в котором они были заперты. Женщина и дочь погибли сразу. Мальчишке удалось вырваться через пролом в стене сарая. Он кинулся в горы, подручные – за ним. Мальчика поймали, и один из подчиненных позвонил вам, чтобы уточнить – действительно ли они должны его убить? Не хватит ли уже смертей? Все‑ таки ребенок… Вы орали как ненормальный, и пришлось вашим клевретам ребенка задушить. О судьбе предприятия официальная хроника умалчивает. О зверском убийстве семьи предпринимателя сообщали в новостях, мол, вроде бы беглые зэки над ними надругались. А это уже статья 105, Денис Валерьевич, – убийство. Вы признаетесь, что отдали приказ уничтожить трех человек, из которых двое были детьми?

– Вы сошли с ума? – прохрипел чиновник. – Это невозможно доказать…

– Как‑ то странно вы отрицаете свою причастность, – сухо рассмеялся мужчина. – Ну хорошо, не хотите признаваться по‑ хорошему, будем признаваться по‑ плохому…

И не успел чиновник опомниться, как его стащили с табурета, огрели по затылку и куда‑ то поволокли…

Он очнулся на цементном полу в страшной ободранной камере – без окон, с запертой железной дверью, с развалившимися нарами и тусклой лампочкой под потолком. В голове гудело, во рту было полно желчи. Над ним склонились три кошмарные рожи – вонючие, лохматые, чумазые. Один в тельняшке, другой в обычной майке, третий – голый по пояс, весь в наколках, а на самом видном месте на плече красовался эффектный хищник из семейства кошачьих. Под тигром для самых непонятливых было наколото жирными буквами – «ТИГР». На доступном уголовном арго: «Тюрьма – игрушка». У его напарника в тельняшке костяшки кулака, которым он задумчиво тер небритый подбородок, украшало слово «ОМСК». Надо полагать, «Отдаленная местность сибирской каторги». Узрев, что арестант очнулся, все трое радостно заржали. «Пресс‑ хата! » – ужаснулся Денис Валерьевич. Специально предназначенная камера, где инструктированные зэки обрабатывают несговорчивых сидельцев. Могут забить до полусмерти, опустить ниже подвала. Чиновник забился в припадке ужаса, залился слезами, начал закрываться руками, когда к нему подъехали искореженные хари, источающие запах перегара.

– Люди беспредельные! – восторженно завопил обладатель тельняшки. – Вы только посмотрите, кого к нам подселили! Жирненький, гладенький, симпати‑ ишный… Да он уже готов к труду и обороне. А ну‑ ка, радость моя, сымай халатик, полюбуемся твоими формами! Вы только гляньте, какой у него модный халатик! Хиппуешь, клюшка?

– Ага, подставляй гудок, голубь, отдыхать будем! – восторженно загоготал бородатый дядька в майке.

– Свадьба в коллективе, гуляем, мля! – вторил им третий – одутловатый, с волосатым брюшком, с выразительным шрамом поперек глаза. – Да ты не бойся, кореш, мы же не звери какие‑ нибудь, потом накормим! Вставай, красавчик, раздухарься!

Будь он в нормальном состоянии, сообразил бы, что здесь что‑ то нечисто. Слишком уж подчеркнуто все, выпукло. Рожи чересчур зверские, феня какая‑ то театральная. Обильный волосяной покров и сами рожи излишне перекошенные. И чего бы от зэков в камере воняло перегаром? Кружок театральной самодеятельности? Но Денис Валерьевич уже не врубался в тему. Перепуганный до икоты, он замахал руками, забил ногами и истошно завизжал:

– Не трогайте меня!!! Уберите руки, кретины!!!

И надо же такому случиться, что он непреднамеренно ударил ногой по коленке «матроса». Тот взревел от резкой боли, и его наигранная злость явно переросла в настоящую. Уродец оскалился прокуренными зубами, схватил чиновника за грудки, разрывая халат, и с диким ревом швырнул его на конку.

– Давай, Сопатый, вдарь ему в шнитт! – возбужденно заголосил волосатик в майке.

– Келарь его, келарь! – подпрыгивал в экстазе голопузый.

Они орали в полный голос, кривлялись, и это еще больше нагоняло ужаса. Чиновник не сильно пострадал, ударившись о конку, но тряхнуло основательно, и он окончательно обезумел от такого поворота. Что происходит?! Он не тот человек, с которым подобное может происходить! Он только и успел присесть, как с одной стороны подлетел «одноглазый», с другой волосатик, вывернули руки. Он взвыл от жуткой боли и моргнуть не успел, как уткнулся носом в ширинку Сопатого, а тот уже делал вид, что стягивает штаны.

– Открывай амбразуру, голубец! – злобно шипел зэк. – Вафлю хрумкать подано! Штанишки будет, не мандражируя! Да только с чувством, толком, понял? А то не считается, будем заново тренироваться!

– А то ишь какой жгучий козлик! – заливисто ржал голопузый. – Объездить бы надо! Слышь, Сопатый, ты ему не сильно пасть‑ то разрывай! Если что, я после тебя!

– Не трогайте! Я не буду, я не хочу!!! – с каким‑ то климактерическим надрывом вопил чиновник, мотая головой.

– Смотри‑ ка, он не хочет! – загалдели все разом. – А кто ж тебя спрашивает, мил‑ человек? Надо, Федя!

– И не играй нам по пятому номеру! – схватил чиновника за волосы голопузый. – А то ишь, под психа сейчас канат будет!

Вопль, исторгшийся из глубин чиновника, был мощнее пожарной сирены. Ну не хотел он лишаться невинности в антисанитарных условиях. Он завертелся, мобилизуя все силы, оставшиеся в организме. Вырвался из стальных зажимов, оттолкнул Сопатого и бросился к противоположной стене. Затормозить он после такого разгона не сумел, споткнулся о конку, размозжил лоб о стену, а в следующее мгновение на него набросились озверевшие зэки, принялись пинать, охаживать кулаками по ливеру, без особого, впрочем, энтузиазма. Но изнеженному, чувствительному телу и этих тумаков было достаточно. Он свернулся, завыл в предсмертной тоске. А когда его снова схватили под локти и поволокли к ближайшей конке, швырнули на колени, сунули голову под нары, он исторг из себя мученическое и долгожданное:

– Не надо, я все расскажу, я во всем признаюсь!

Зэки удовлетворенно переглянулись, Сопатый украдкой подмигнул товарищам. Ослабилась хватка, и «подсудимый», почувствовав послабление, заработал всеми конечностями, включил задний привод и выбрался из‑ под конки. Махая руками, он подлетел к двери, принялся долбиться в нее всем телом, словно птица о стекло.

– Откройте, откройте, я все скажу!!!

Заскрежетали острожные запоры, распахнулась дверь, из темноты просунулась рука, схватила чиновника за грудки и выволокла в коридор. Спустя минуту в камеру, похмыкивая, вторгся капитан полиции в заломленной фуражке. «Зэки» стояли кружком, обсуждали случившееся и снимали с себя элементы грима – накладные бороды, парики, шрамы. Не такие уж и зверские под ними оказались лица.

– Все штанишки, Сергеич? – поинтересовался Сопатый нормальным человеческим голосом, послюнявил палец, стер в слове «Тигр» последнюю букву и задумчиво уставился на оставшиеся.

– Все отлично, мужики, – бодро известил капитан. – Поет как соловей, заслушаешься. Слушайте, я вам, ей‑ богу, признателен, отлично сыграли. Коротко и ясно.

– Да ладно, хоть в форме себя подержать… – добродушно проворчал голопузый. – А то театр в нашей провинции окончательно развалился, труппу сократили, главврача выгнали, скоро и нас с мужиками пинком под зад… Он и раньше‑ то особым успехом не отличался. Ты приглашай, если что, Сергеич, мы еще и не такое сыграем.

– Камеру‑ то выключил? – спросил волосатик, покосившись на паутину под дверью, под которой что‑ то моргало, а вернее, уже не моргало.

– А то, – сказал фальшивый капитан. – Вы не волнуйтесь, мужики, при монтаже мы ваши колоритные личины замутим, голоса исказим, мама родная не узнает. Выходите, чего тут к полу приросли? – Он засмеялся. – Понравилась блатная жизнь с ее суровой романтикой? Добро пожаловать за выстраданной премией. Да пошевеливайтесь, люди, – вам домой ехать, а у нас еще работа под утро…

Информация о возможном нападении на градоначальника прошла по закрытому каналу. Источник затерялся в массе штатных и внештатных сотрудников. Возможно, слухи или провокации. Но майор Питомцев, временно исполняющий обязанности «шерифа», был обязан среагировать. Что он и сделал. Градоначальнику сделалось дурно, но внешне он сохранял спокойствие, лишь презрительно фыркнул. А когда сообразил, что он один в огромном доме, жена и дочь заблаговременно эвакуировались под конвоем – пусть сидят в Бургасе и носа из отеля не кажут, неприятным холодком обволокло спину. Александр Павлович был умным человеком и прекрасно понимал, что никакие стены и охрана не удержат «мстителей». Он может окружить дом полицейскими кордонами, вызвать солдат из гарнизона в Клюев, заставить их вырыть окопы, положить с собой в кровать хоть целое отделение твердолобых полицейских. Не поможет. Не мытьем, так катаньем, но «мстители» его достанут. Он сидел в гостиной за безразмерным столом из черного дерева, тупо смотрел в трудящий телевизор. Извлек из бара бутылку водки, махнул стакан. Но демоны не унимались, они уже царапались в дверь, выстраивались в очередь. В этот драматический момент господин Громов и принял историческое решение: БЕЖАТЬ. Половина четвертого ночи, идеальное время, чтобы исчезнуть. Это не бегство, а тактический маневр для приведения противника в замешательство. Он резко снял телефонную трубку и позвонил секретарше.

– Инесса Леонтьевна? – сказал он спокойным голосом. – Прошу прощения, вы, наверное, спали. Сделайте милость, проснитесь, приведите себя в порядок. Вы поедете со мной. Вы нужны мне, Инесса Леонтьевна, – без вас я как без рук. Через двадцать минут за вами подъедут мои охранники, привезут вас в мой дом.

– Я поняла, Александр Павлович… – сонным голосом отозвалась секретарша. – Господи, а вы уверены, что с вашей головой все в порядке и вы сказали именно то, что хотели сказать?

– Простите? – не понял мэр.

– О боже правый… – Голос женщины окреп. – Я работаю на вас уже много лет, Александр Павлович. В каком‑ то роде вы – это я, а я – это вы… Мне кажется, я заслужила право на подобные вопросы.

– Я в трезвом рассудке, Инесса Леонтьевна, – сухо отозвался мэр. – Через девятнадцать минут к вам приедут. Постарайтесь в течение этого времени не пускать в дом посторонних.

Через сорок минут из задних ворот выехал черный внедорожник. Предварительная разведка местности показала, что в окрестных кустах и скалах противник не накапливается. Машина свернула в узкий проезд, преодолела участок, где ветки акаций свешивались до земли, и за несколько метров до выезда на большую дорогу повернула на тропу, заваленную камнями и заросшую чертополохом. Она спускалась в низину, чуть не скребя бампером откос. Выбралась из ямы и через минуту, набирая скорость, уже катила по узкой грунтовой дороге, петляющей между глыбами скал. В том и состоял хитроумный план градоначальника – проехать пару километров грунтовкой вдоль моря, а затем по объездной дороге выбраться на Краснодарскую трассу. Пусть его уволят с работы, пусть его песочат и вытирают об него ноги, но только бы не оказаться в компании ребят, называющих себя «мстителями». Он не сомневался, что этим ребятам про него известно ВСЕ.

Мэр облегченно вздохнул, расстояние между машиной и домом неуклонно возрастало. Но расслабляться не стоило. За окном серело, появлялась видимость. Еще немного, и разразится субботнее утро. Джип катил по извилистой дороге, изобилующей шишками и колдобинами. Но в хорошей машине неровности проезжей части практически не ощущались. За окнами ползли живописные скалы, прореженные дикорастущими кустами. Где‑ то слева было море, справа – горы… Его знобило. Он сунул руки в карманы, втянул голову в плечи. Александр Павлович сидел на заднем сиденье в третьем ряду. Рядом с ним съежилась секретарша. Помимо шофера в машине присутствовали два охранника, Борис и Егор, – индивидуумы отнюдь не гигантского ума, но преданные с потрохами и кое‑ чему обученные. Борис восседал рядом с шофером, Егор устроился напротив мэра, старался не смотреть в его сторону. Глава города неловко себя чувствовал – как ни крути, а он трусливый главнокомандующий, оставляющий позиции погибающей армии…

– Александр Павлович, бога ради, что происходит? – шептала ошарашенная секретарша, прижимая к груди толстую папку с особо ценными документами. Стекла очков запотели от страха, поблескивали. – У меня от этих диких событий голова трещит по швам…

– Тактический маневр, Инесса Леонтьевна, – шепотом отозвался Громов. Его смущало присутствие охранника, сидящего к нему лицом. – Все в порядке, сегодня суббота, вам не надо на работу. Проведем выходные в Краснодаре. Надеюсь, вы не запланировали неотложных семейных дел?

Инесса Леонтьевна, всегда неплохо соображающая, ответить не успела. С оглушительным шлепком порвалась камера переднего колеса. Машину бросило к правому кювету. Взвизгнула женщина. Чертыхнулся сквозь зубы Егор, едва не сделавший сальто с переворотом через спину. Александр Павлович не удержался, ударился носом о спинку переднего сиденья. Пронзила острая боль, брызнула кровь. Машина ухнула спущенным колесом в водосток. Не пристегнутый охранник, сидевший рядом с водителем, треснулся грудью о приборную панель, матерился сквозь зубы.

– Александр Павлович, колесо спустило! – выплюнул водитель. – Вот же внедрить его…

– Да это пустяки, – ворчал невозмутимый Егор. – Запаску ас поставим, еще быстрее поедем.

– Никаких запасок! – сорвался на истерику Громов. Он лихорадочно вертел головой, всматривался в утреннюю серость. – Вы, что, не понимаете, идиоты, не могло оно просто так лопнуть! Это не случайно! Они здесь! Парни, работайте, что вы сидите! – Звериный страх кольнул под сердце, стало трудно дышать. – Если выручите меня, каждому по миллиону рублей, обещаю! Сережа, выбирайся задним ходом, поехали на одном диске!

– Александр Павлович, невозможно, это же не санки… – Водитель выжимал из мотора последние капли. Жалко, что не нормальный джип, а барахло – паркетчик. Ну не случались еще подобные ситуации. Внедорожник выкарабкался задним ходом на дорогу, проехал немного вперед, отчаянно трясясь, и встал. Бред какой‑ то – ехать со скоростью усталого пешехода.

– Да мы мигом сейчас заменим колесо, чего вы волнуетесь, Александр Павлович? – бурчал Борис, вынимая из кобуры пистолет и выгружаясь из машины. Вышел и Егор вместе с шофером. Инесса Леонтьевна, не пострадавшая в момент аварии, тоже предпочла с охами и ахами выбраться наружу. Громов остался один в машине. Липучий страх обволок душу, он весь извертелся. Мерещились серые тени, шевелились скалы. А может, действительно просто так лопнуло колесо? Ведь такое случается? Машина превращалась в западню. Он выскочил из нее, как из раскаленной сауны. Подпрыгивал как на иголках, вертел головой. А шофер уже, отдуваясь, катил запаску. Егор пристроил под днище домкрат, Борис с пистолетом всматривался в очертания скал, готовый открыть беглый огонь в ответ на любые происки.

И все же проворонили! Мелькнуло что‑ то у Бориса за спиной, он получил удар ребром ладони, который пришелся в боковую часть шеи, над ключицей. Охранник рухнул – парализовало ноги. Пистолет запрыгал по кочкам. Завизжала Инесса Леонтьевна, прижала к пышной груди свою папку. Градоначальник, предчувствия которого подтвердились, онемел от ужаса, не мог пошевелиться, лишь с ужасом наблюдал за событиями. Мелькнула вторая тень, метнулась под ноги отпрыгнувшему от домкрата Егору, тот повалился, а когда вскочил, выхватывая пистолет, в физиономию уже летела увесистая чурка. Он покатился под откос, драматично вереща. Водитель уронил на ступни массивное колесо, которое уже собрался взвалить на штыри, взвыл от боли, засеменил на четвереньках, уходя от неминуемого удара. Но к нему одновременно метнулись две фигуры в мешковатых одеяниях и черных масках. Служебного оружия у шофера не было. Он извивался, попытался юркнуть между скал, сообразив, что все пропало и хорошо бы подумать о себе, но академически точный удар по виску сразил его в процессе подпрыгивания, бросил на землю, где и погрузил в глубокий «анабиоз»…

– Убегайте, Александр Павлович, чего вы стоите?! – вдруг взвыла белугой ошалевшая секретарша. Она выронила папку, хотела поправить сбившиеся очки, но дрожащие руки окончательно стряхнули их с носа. А двое уже подходили к главе городской администрации – неторопливо, растягивая удовольствие. Он смотрел на них, икал, нижняя челюсть ползла вниз. Он прирос к земле, не мог пошевелиться. И тут произошло невероятное.

– Да будьте вы прокляты, мерзавцы!!! – внезапно проорала, словно бомба взорвалась, Инесса Леонтьевна! И нападающие опешили, сломали короткий строй, а она метнулась на них, грозно размахивая руками, загородила дорогу, словно коня на скаку собралась остановить! – Александр Павлович, бегите!!!

Тут‑ то и дошло до градоначальника – хватит прохлаждаться! Свалилось с плеч оцепенение, он испустил рев пронзенного стрелой бизона и припустил по дороге в обратную сторону. Промчался антильскими прыжками метров двадцать, вправо, в покатую низину перед скалами. Хорошо, что рассвело, можно разглядеть камни. Обернулся, пролетая низменность, боже, хоть бы не стреляли! Самоотверженный порыв Инессы Леонтьевны дал ему фору в несколько секунд. Один из преступников просто взял ее под мышки и переставил к капоту. Она ревела, словно девочка, у которой отобрали любимый мячик. Злодеи уже мчались за ним. А он чуть не треснулся свернутым носом о скалу – эти серые громадины почему‑ то съезжались, не хотели его пропускать. Но он протиснулся между ними и куда‑ то побежал, задыхаясь, держась за сердце. Карабкался на обрывистые уступы, хватался за выступы, подтягивался, одолевал открытые пространства, спотыкаясь о камни и бугры. Оступился, загремел в овраг, оказавшийся, слава богу, небольшой лощиной. Вырвался из него, погрузился в густую траву, между делом обнаружив, что бежит не к морю, а как раз в обратную сторону. Он боялся оглянуться, чувствовал, что погоня рядом, и не хотел лишать себя последней надежды. Перед глазами мелькала жердевая изгородь, он припустил к ней. Второе дыхание не открывалось, он мучился с первым, хрипел и кашлял, как туберкулезник, – боже правый, почему он пару лет назад окончательно забил на тренажерный зал?! Ограда приближалась, но шаги делались короче, ноги заплетались. Истощался организм, страх съедал последние силы. Александр Павлович приближался к задворкам какого‑ то заброшенного фермерского хозяйства. Дощатые строения, закрытый загон с провалившейся крышей – в лучшие времена здесь держали не то овец, не то свиней… «Помогите… – хрипел градоначальник, обращаясь непонятно к кому. – Бога ради, помогите…» В этой местности не было никого, кроме затравленного чиновника и злодеев по его душу.

Он поскользнулся на засохшей коровьей лепешке, протаранил ограду, и жердина отзывчиво переломилась. Дыхание перехватило от разнузданной боли. Но он еще не сдался. Вбил себе в голову, что должен укрыться в хлеву и там держать оборону. На открытой местности он беззащитен. Он двигался на четвереньках, бежал, шатаясь, перевалился через сгнивший порог и рухнул носом в разложившуюся древесину.

– Вот и славно, сам забрался в мышеловку, не нужно тащить, утруждать спину, – прозвучал над ним насмешливый голос.

И все же его пришлось тащить. Схватили за шиворот, как шелудивого щенка, поволокли в глубину пустующего хлева. Швырнули за невысокую загородку, да еще и утрамбовывали ногами, чтобы хорошенько извозился в дерьме. Он очнулся в полусгнившем корыте для кормежки свиней. Желудок выворачивало, он обливался собственной рвотой. Запах царил несусветный. Пелена густела перед глазами. А рядом что‑ то скрипело, штыковая лопата вгрызалась в засохшие свинячьи фекалии, размельчала, а потом весь этот пахучий «компост» вываливался на Александра Павловича. Он весь уже был в навозе, глотал его, отплевывался, попискивал тонким голосом:

– Не надо, пожалуйста, не надо…

Возможно, он пару раз терял сознание. Приходил в себя от свежей порции облепляющей его субстанции.

– Хватит, начинаем снимать кино, – прозвучал над головой ироничный женский голос. – Называется «Месть и загон».

Мужчина смеялся так, что выронил лопату. Но взял себя в руки, настроился на серьезный лад.

– Да, уважаемые пользователи Всемирной паутины, пора начинать. Сегодня у нас в гостях еще один интересный человек из управляющей когорты города Кабаркуля. К сожалению, мы не можем затягивать эту сцену, поскольку его верная секретарша, женщина недюжинного самообладания, о чем говорю без иронии, многим мужчинам стоит у нее поучиться, – уже вызвала полицию, и скоро сюда примчится шумная кавалькада. Перед нами человек, к которому сходятся все нити управления местной жизнью. Для аборигенов – царь и бог, для сюзеренов в крае и столице – обычный вассал. Они прикроют, но они и потребуют. С вас ведь уже потребовали, Александр Павлович? Что за безобразия творятся в вашей курортно‑ санаторной зоне, где мы проводим свой досуг и решаем текущие вопросы? Навести порядок и срочно вернуть статус‑ кво. Вам дали время, поскольку вы на хорошем счету. Решили шум не поднимать – никакого спецназа, никаких следователей из Москвы. Но терпение боссов не безгранично, оно уже на грани, а воз и ныне там. И вот вы замыслили побег, Александр Павлович. Вы готовы предстать перед суровыми очами начальства, но как огня боитесь нашей простенькой видеокамеры фирмы «Sony». Но мы ведь не скажем ничего нового, уважаемый мэр. Все известно. Об этом шепчутся люди, об этом злопыхает Интернет… Вам неудобно, Александр Павлович? А вы подайте жалобу в Европейский суд по правам человека, вдруг поможет? Вы не выиграли ни одних выборов – ни в прошлом году, ни пятью годами ранее. В первый раз за вас проголосовали 34 процента избирателей, во второй – семнадцать. Это люди, которых устраивает текущий порядок вещей, которые кормятся из вашей ладошки. Сотрудники полиции, охранных предприятий, государственных учреждений, приласканных властью коммерческих предприятий и, разумеется, члены их семей. Официальные же цифры – 69 процентов и 74. Выходит, выиграли? Это наглость, дорогой градоначальник. Это больше, чем в среднем по стране. Зачем проводить избирательную кампанию, тратить бешеные суммы, если ее результат все равно предрешен? Не уследили – председатель участковой избирательной комиссии номер 14 отказался переписывать протоколы, и в тот же вечер ему стало плохо с сердцем, возмущенного человека увезли в больницу. Приказание исполнил его помощник – более сговорчивый и «законопослушный». Узнав об итоговых результатах, председатель комиссии прямо из больницы связался с краевым избираемом и краевым наблюдательным советом. Ему было что сказать, и не только про свой участок. Это стало ошибкой. Человек, идущий на поправку, скончался ночью при загадочных обстоятельствах. Личность посетившего больницу «призрака» всплыла на следующий день. Некто Скобарь, штатный киллер одной из значимых краснодарских ОП. За несколько часов до случившегося он беседовал с начальником вашей службы безопасности. Полиция палец о палец не ударила, прокуратура даже ухом не повела. Комментарии, как говорится, излишни. В вашем ведомстве воруют все, но это обычная практика, лишь бы переводили на ваши счета оговоренные проценты от наворованного. А вы с ними делитесь щедрыми финансовыми вливаниями, поступающими из столицы. Ни один из социальных проектов не доведен до конца. Общественные здания и дома граждан не ремонтируются, дороги в жалком состоянии, регулярно обновляются лишь те, что ведут к элитным поселкам. «ЖЭК‑ потрошитель», как прозвали его в народе, ежемесячно повышает расценки, а работу свою не выполняет. Управляющие компании погрязли в лени и мздоимстве. Экономика региона чахнет и деградирует, работают лишь те предприятия, чье руководство терпит ваши кабальные поборы либо является чьей‑ то родней. Это, в частности, птицефабрика, мебельная фабрика, специализирующаяся на плетеных изделиях из привозного ротанга, районный молокозавод, кинокомпания «Морской совхоз». Вы совершенно не думаете о том, что будет после вас. Это плохо, Сан Палыч. Воруют во всем мире, но там еще и работают. А у нас вся деятельность государственных органов строится лишь на том, чтобы набить собственный карман да, по возможности, отвести потенциальную беду. Прокуратура надзирает, полиция пляшет под дудку, суд карает тех, на кого укажут старшие товарищи. Про население, как водится, забыли. В январе – а это не самый теплый месяц в Черноморском регионе – более трехсот домов частного сектора в районе улиц Жемчужной и Красногвардейской остались без газа и горячей воды. Объяснение – невыполнение требований Рос технадзора. Многочисленные нарушения, игнорирование требований проверяющих председателями кооперативов. А по‑ простому – упомянутые председатели забыли поделиться с чиновниками Рос технадзора, у которых выросли аппетиты. И пока вертелась эта канитель, тысячи людей мерзли, жгли костры во дворах и привычно материли власть. Игорь Алексеевич Вассальский из упомянутой надзирающей организации с вами поделился – ваш счет в муниципальном банке поправился на восемьсот тысяч, неплохая прибавка к январской зарплате. В том же месяце вы лично потребовали у частного предпринимателя крупную сумму в ответ на его просьбу предоставить ему в аренду заброшенные строения военного городка на улице Измайловской. Предприниматель отказался от своих планов, узнав, что степень сохранности зданий не соответствует его нуждам, но вы уже вцепились в него мертвой хваткой, и горе‑ коммерсанту пришлось платить. Как написали бы в уголовном деле в случае его возбуждения, «за предоставление согласия на заключение договора на использование недвижимого имущества, принадлежащего государству». Крупные аферы с вашим участием – строительство дворца спорта для командных состязаний – волейбол, баскетбол, плавание. В афере помимо вас участвовала краевая администрация и коррумпированные чиновники из Недоразвития. На счета подставной фирмы, якобы подрядчика будущих работ, перевели гигантскую сумму. Фирма испарилась. Тишина при этом стояла – как на кладбище в будний день. Ваша доля составила 48 миллионов, на которые вы позволили себе шестикомнатную квартиру в Барселоне и славный особнячок в турецком Амариллисе. То же самое – с дельфинарием, о необходимости которого в вашем городе говорят все кому не лень. Было четыре попытки построить дельфинарий, и все оборачивались мыльными пузырями. Зачем его строить, если можно безнаказанно украсть выделенные деньги? На вырученную сумму, по совету друзей, вы приобрели новый автомобиль «Ламборджини», но так и не смогли им воспользоваться, поскольку у вас его выпросил сын‑ студент, живущий в Москве. Вы не гнушались даже мелким жульничеством. В сговоре с начальником районной ГИБДД Штопаном, вашим давнишним партнером по сауне, вы незаконно передали дубликат ПС на автомобиль «Хам мер‑ НЧ», принадлежавший местному коммерсанту, другому человеку – вашему однокашнику из Пятигорска. После этого господин Штопан, воспользовавшись служебным положением, снял автомобиль с регистрационного учета. Машина оказалась как бы проданной вашему однокашнику. Ущерб, причиненный коммерсанту, – более двух миллионов рублей. Но он ведь не жаловался, нет?

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 111213 14 15 Следующая ⇒