Кирилл Казанцев 6 страница

Заворошилась супруга Тамара Федоровна в бигуди и броневой ночной рубашке. Он неприязненно покосился в ее сторону – чего это она смеялась, когда его увозили в неизвестном направлении? Нужно будет проработать этот вопрос. Толкнул ее в плечо.

– Ну чего тебе, Евгений? – простонала благоверная. Она терпеть не могла, когда ее будили посреди ночи. Можно подумать, ей спозаранку дрова колоть, корову доить, кашу варить.

– Слышала? – прошептал он.

– Чего?

– Окно вроде хлопнуло…

– Сам ты хлопнул, Евгений. Спи давай.

И ведь уснула, зараза, практически мгновенно. А ему теперь глаз не сомкнуть. И вдруг в глубине здорового дома хлопнула дверь. Он чуть не подпрыгнул, голова оторвалась от подушки, а позвоночник будто покрылся наледью.

– Ты слышала? – пробормотал он. Но супруга лишь безмятежно всхрапнула и разметалась по кровати, звезда, надо же. Что ему, больше всех надо?! Несколько мгновений он пребывал в лежачем положении с оторванным от подушки затылком. Онемение расползалось по членам. Неудобная все же поза, он опустил голову. В доме царила тишина. Наваждение какое‑ то оплетало, словно ремни из сыромятной кожи. Совсем скоро разучится отличать сны от яви. Он напряженно вслушивался в тишину. Облегченно вздохнул. «Ну хорошо, – подумал Евгений Давыдович. – Будем рассуждать логически. Случай с полковником Вровенем всех потряс, оттого и состояние неважное. Но с тобой ничего не случится. Во‑ первых, по элементарной теории вероятности, во‑ вторых, по всем прочим здравым разумениям. Никогда еще с важными людьми города Кабаркуля ничего не случалось! В доме прочные замки, сигнализация, участок окружен непреодолимым забором, не говоря уж про двух сторожевых доберманов. Элитный поселок охраняется, он тоже окружен забором и датчиками, злоумышленник не проникнет даже по воздуху, чего я так волнуюсь? Мало ли что там хлопнуло. Первый звук явно почудился, окно в порядке. А дверь в соседней пустующей комнате захлопнулась от сквозняка, ветер в форточку дул, ну и…»

Отчего же так паршиво на душе? Ладно, он не трус. Евгений Давыдович пружинисто поднялся, и в зеркале мелькнул его силуэт, кряжистый пятидесятилетний мужчина, ходячая основательность и авторитет. Он сходит и проверит, что там происходит, для самоуверенности и чтобы уснуть побыстрее. Завтра трудный день, соберется все правление, нужно решить целый ряд ключевых вопросов, не терпящих отлагательства. Утопающую в роскоши спальню окутывала серая дымка. Проступали фрагменты резного трельяжа, антикварного комода в углу, с которого Тамара Федоровна сдувала пылинки. Дверь в санузел, дверь на заднюю лестницу, дверь на парадную лестницу… Его всегда раздражало, почему в его спальне так много дверей? Ладно, шут с ними, он мужественно вышел на лестницу, стараясь не прислушиваться к похрапыванию жены. Постоял в полутемном коридоре, выходящем на балюстраду. Ну так и есть, бояться нечего, в Багдаде все спокойно. Дверь в соседнюю комнату была закрыта, естественно, раз она хлопнула… Набравшись храбрости, он шагнул туда, включил свет, осмотрел «резервную» спальню, кровати в которой были задраены чехлами, облегченно вздохнул. Вскинул голову – форточка заперта на задвижку, почему тогда хлопнула дверь? Или не здесь хлопнуло? А где? Он вышел из комнаты, завертелся, вновь охваченный неясным беспокойством. Следующая дверь закрыта на ключ, сын уехал в Москву две недели назад, строго‑ настрого наказал предкам не возникать в его апартаментах. На всякий случай он потянул дверную ручку – заперто. Мистика… Или с головой проблемы? Слышит то, чего не должен слышать?

Банкир помотал головой, прогоняя дурь. Ладно, все в порядке. Он почувствовал легкий голод – верный спутник легкого стресса. Задумался, может, спуститься и пошарить по холодильникам? Поиграть в извечную игру «съедобное – несъедобное»? Эта чертова домработница скоро окончательно перестанет мышей ловить, продукты в холодильниках не обновляются, на срок хранения не смотрит. Если он переспал с этой взбалмошной особой пару раз на скорую руку – это повод работать спустя рукава? И супруга, вечно худеющая, к данной проблеме относится халатно. Нет, он все же передумал, начнет насыщаться, набьет полное пузо, тогда уж точно не уснет…

Дворский повернулся, чтобы вернуться в спальню… и тут словно холодом подуло! Прошмыгнуло что‑ то по «траверсу». Кошка? Нет у него в доме никакой кошки! Собаки на улице, крыс и прочей живности в доме не водится. И снова лютый страх пригвоздил банкира к полу. Он обратился в напряженный слух, застыл в неподвижной позе с задранными вверх локтями. Опять тихо, померещилось. Жаркий пот заструился по лбу. Он просто выдает желаемое за действительное… Желаемое?! Нет уж, он такого не желает. То ли в доме, то ли в голове банкира начинало происходить что‑ то странное. Убегать из дома? Прямо вот так – в пижамных штанах, с голыми пятками? А потом доказывать ухмыляющейся охране, что он не трус, а просто испугался. Нет, он выше этого, у банкира реноме, он непробиваемая глыба. В доме нет никого!

Банкир вернулся в спальню, не встретив по дороге посторонних. Надо же, открытие, кого он может встретить в собственном доме? Плотно притворив дверь, он испустил вздох облегчения и улегся на кровать. Машинально шевельнул бедром, чтобы подвинуть жену. Но за спиной никого не было! Колючий ком обосновался в горле. Он вскочил, зашарил по кровати. Жена пропала! Вывалился из постели, стал осматриваться. Плохо, но что‑ то видно. Контур крупной женщины в ночной рубашке не заметить невозможно, а спрятаться тут негде. И в коридоре шмыгнула не она. С ее‑ то габаритами попробуй шмыгни. Он заметался по спальне, зашипел:

– Тамара, ты где?..

Господи, какое неподходящее время, чтобы сойти с ума. Пещерный страх затряс банкира. Не может быть, ларчик должен открываться очень просто! Он бросился к санузлу, распахнул дверь, включил свет. Что мешает этой суке сидеть на унитазе? Пусто! Метнулся к двери на заднюю лестницу, схватился за ручку. И страх затряс, как эпилептика. «Не выходи туда, не выходи», – нашептывало что‑ то под черепной коробкой. Он кинулся к мобильнику, лежащему на прикроватной тумбочке. Насилу отыскал трясущимся пальцем нужную клавишу. Телефон не включался. Почему?! Такое ощущение, что удалили аккумулятор. Какого хрена его удалили?! Он бросился к комоду, где стоял стационарный телефон. Схватил трубку. Никаких гудков. Тихо, как в могиле. Он уже задыхался от страха, хорошо, что сердце здоровое, никогда еще не подводило. Нет уж, довольно. Он вывалился в коридор, грузно затопал к балюстраде. Лестница казалась воздушной, ноги увязали, он проваливался. Кое‑ как спустился, споткнувшись на последней ступени, повалился набок, но подпрыгнул, словно резиновый мячик, кинулся к двустворчатым входным дверям. Руки срывались с запоров, ничего, он должен справиться. В голове замкнуло, совсем забыл про панель охранной сигнализации, закрепленную на стене. Он должен отправить сигнал на пульт и лишь после этого открывать дверь. Но сигнализация не сработала, он вывалился на крыльцо. Охрана была отключена, но это промчалось мимо сознания.

Банкир встал на крыльце как вкопанный. Этой ночью вокруг него действительно происходило что‑ то необычное, пугающее. Лужайка шевелилась! Он протер глаза, всмотрелся. В самом деле, густая трава, которую давно пора бы постричь, шевелилась тут и там, ходила волнами, сделалась какой‑ то пестрой. Но ни малейшего ветра не было. Плевать! Он спрыгнул с крыльца. И замер, чуть не подавившись. Стая птиц, которым в эту ночь почему‑ то не спалось, взмыла с лужайки, шумно хлопая крыльями. В одно мгновение они закрыли небо, в другое мгновение – пропали…

И свалилось оцепенение. Евгений Давыдович шумно выдохнул. Закуролесило его сегодня что‑ то. А ведь всему на свете есть резонное объяснение. И шевелящейся лужайке, и странным звукам, и пропаже жены, не говоря уж о неработающих телефонах. Ладно хоть не лунатизм. Практически успокоившись, он повернулся, чтобы вернуться в дом. И вдруг услышал шорох у себя за спиной…

Вновь вкрался первобытный ужас! Затылок онемел от предчувствия удара. Он перепрыгнул через ступень, ворвался в дом быстрее урагана, захлопнул за собой дверь. Не помогло. Сквозь серость просторного холла, совмещенного с кухней, к нему приближалось что‑ то смазанное, расплывчатое, но определенно не прозрачное. Евгений Давыдович взвыл от страха, бросился на боковую лестницу. Но снова оступился, ушиб коленку, схватился за ближайшую балясину, подтянулся. Он окончательно перестал соображать от страха. Хотелось бежать, прыгать через ступени, нестись быстрее лани. Но вместо этого банкир на четвереньках карабкался по лестнице, что‑ то выл, бессвязно мямлил. А за ним неторопливо двигалась эфемерная фигура, в руке которой было нечто, что светило красным огоньком и издавало еле слышимый звук, похожий на шелест листьев. За фигурой шла вторая, в принципе похожая, только повыше и помассивнее. Странная процессия перетекла на второй этаж, где обуянный ужасом банкир сделал попытку подняться и идти, как все нормальные люди. Но его носило от стены к стене, ноги не держали.

– Что‑ то он конем ходит, – шепнула женщина в мешковатых одеждах и маске.

– Как умеет, так и ходит, – отозвался мужчина. – Не придирайся к Евгению Давыдовичу. Ты снимай, дорогая, снимай его пируэты…

Ноги заплелись в тот момент, когда банкир собрался предпринять отчаянный рывок. Но он не сдался, испустил боевое мычание, метнулся с низкого старта, махнув ногой, как бы отбиваясь от преследователей, и влетел в санузел, расположенный в заднем коридоре второго этажа. С торжествующим ревом замкнул задвижку, будто от таинственных злоумышленников его теперь отделяла не хлипкая перегородка, а двери противоатомной защиты.

– Ты уверен, что он не держит пистолет в сливном бачке? – засомневалась женщина.

– Подумаешь, препятствие, – фыркнул мужчина, вынимая из рюкзачка за спиной миниатюрную фомку. Если господин Дворский и разбрасывал пистолеты по сливным бачкам, то в здешнем его точно не было.

Распахнулась дверь в санузел, и Евгений Давыдович узрел перед собой две бездушные «балаклавы», вопль отчаяния вырвался из измученного человека. Он рванул с диким ревом из туалета, и двое едва успели отпрянуть, иначе он бы их просто снес. Мужчина вырвался в холл, чтобы запрыгнуть на подоконник и распахнуть окно, но в этот момент незнакомец в маске что‑ то метнул ему в спину. Опять заплелись ноги, влиятельный банкир рухнул ничком, сжался в позе зародыша и жалобно заскулил.

– Мне одной этот эпизод напоминает небезызвестную сцену из «Кавказской пленницы»? – задумалась женщина. – А ты действительно не растерял сноровку, дорогой. Я считала, что бумеранги уже сняли с вооружения.

– Это не бумеранг, – отозвался мужчина. – Это шарик для тенниса.

– Для настольного? – изумилась женщина.

– Нет, для обычного. Пойдем‑ ка, солнце мое, побеседуем с ответственным банковским работником. Заодно объясним Евгению Давыдовичу, что выбитые зубы, как и нервные клетки, не восстанавливаются.

Над поверженным банкиром склонились две фигуры. Женщина снова включила видеокамеру.

– Буди его, дорогой.

Мужчина опустился на корточки, перевернул лежащего ничком банкира.

– Да тут не будить – воскрешать надо…

– Неужели так плохо? – забеспокоилась женщина.

– Да живой он, живой. Но знаешь, дорогая, признаюсь тебе честно, впервые вижу, чтобы человека без особо видимых причин сразил такой махровый страх. Ну нагнали немножко жути, чего же так раскисать сразу? А с виду такой суровый презентабельный мужчина, деловой, бескомпромиссный – настоящая акула банковского бизнеса. Знаешь, мне даже неловко. Неприступный домина, а сигнализация – барахло, обманка для богатых. Собачки на вид такие серьезные, а жрут, как котята, всякую гадость…

Поздно банкир сообразил, что его не будут ни грабить, ни убивать. Но страх высасывал все живое, он онемел. Когда его за шиворот поволокли на середину холла, он беспомощно махал руками и пускал пузыри.

– Полагаете, это жалкий никчемный человек? – услышал он над собой строгий голос комментатора. – Нет, дорогие зрители, вы ошибаетесь. Перед вами Дворский Евгений Давыдович – председатель правления процветающего банка «Мегатеп», головной офис которого по странному стечению обстоятельств находится в Кабаркуле, а филиал – в Краснодаре. «Странно? » – скажете вы. Возможно. Но так надо. Попутно с основной должностью Евгений Давыдович является советником мэра Кабаркуля по финансово‑ экономическим вопросам. Автор множества мошеннических схем, позволяющих привлекать в «закрома» финансовые средства, а впоследствии отмывать их с помощью помещения в офшорные зоны посредством подставных фирм‑ однодневок. Корифей в вопросах так называемых «преступлений в банковской сфере». Осветим лишь несколько эпизодов многотрудной деятельности Евгения Давыдовича. 2001 год – осуществление незаконной банковской деятельности, статья 172 Уголовного кодекса. А подробнее: в Новороссийске появляется новый коммерческий банк под названием «Приморский». Директор оного предприятия Евгений Давыдович Дворский развивает энергичную деятельность по привлечению денежных средств организаций и частных лиц. Сложные финансовые операции, имеется договор с Новороссийским судоремонтным заводом, через банкоматы которого сотрудники завода получают зарплату. Но въедливая проверка выясняет, что банковская деятельность осуществляется незаконно, нарушены условия лицензирования, то есть лицензия получена неправомерно. Прикрываясь рядом предприятий, в том числе упомянутым заводом, директор которого был двоюродным братом Евгения Давыдовича, субъект проводит банковские операции, игнорируя существующий порядок разрешения такого рода деятельности. Руководство банка «Приморский» исчезает, закрываются отделения и банкоматы, организациям и гражданам нанесен значительный ущерб. Кстати, вам поверили многие пенсионеры, которые открыли в вашем банке счет по программе «Гарантия и доверие», прельстившись крупными процентами по вкладам. Пожилые люди несли в ваш банк последние сбережения. Они остались ни с чем. Был большой скандал, который местные власти, имевшие рыльце в пушку, постарались замять. Пенсионерам выплатили жалкие копейки, завод еще полгода лихорадило. Арестовали и судили «стрелочника» – заместителя директора по персоналу Кадочникова. Ну работа у человека такая, сидеть за тех, кто совершает реальные преступления. Про подобных персонажей хорошо написано у Ильфа и Петрова. Личность Евгения Давыдовича при этом уходит в тень, его как бы нет. Хотя при этом он здесь, в соседнем регионе, и прекрасно себя чувствует. Приобретает яхту и неплохой особнячок на Коста‑ дель‑ Соль. Причина? – рука руку моет. Пострадавших от деятельности господина Дворского тысячи. Не нами подмечено: хорошие люди нужны для того, чтобы плохие жили еще лучше. Спустя полгода Евгений Давыдович вступает в правление краснодарского банка «Возрождение», у которого с лицензией, кстати, все в порядке, и начинается новый этап его деятельности. Тут уже пахнет статьей 174 «Легализация денежных средств, приобретенных незаконным путем». Проще говоря, отмывание криминальных денег и имущества. Господина Дворского с потрохами покупает криминальный авторитет Гоша Сиплый (в миру Григорий Куцевич), и банк начинает осуществлять финансовые операции и прочие сделки с неучтенным преступным баблом. Строются особняки за городской чертой, появляются несколько современных торговых центров. Милиция при этом полностью в курсе, но не вмешивается. Впрочем, про особенности правоохранительных органов в южных российских городах мы сейчас не будем. Еще история со странной гибелью молодого сотрудника банка, выявившего многочисленные нарушения в работе учреждения. Лично Евгений Давыдович проводит с парнем на берегу реки воспитательную беседу, и через пару дней двумя десятками километров ниже по течению вылавливают всплывший труп рядового менеджера из отдела ценных бумаг. Разумеется, Евгений Давыдович никого не убивал, это совпадение, исключительно работа местных хулиганов. Местные жители же видели двух крепких мужчин, смывающих с себя кровь, но это они просто порезались. А документы сотрудников службы безопасности банка «Возрождение», имеющиеся у мужчин, лишь глупое совпадение. У Евгения Давыдовича совесть чиста, как же иначе, если он ею никогда не пользовался? В активе Гоши Сиплого, кстати, немало славных дел – торговля сексуальными рабынями, похищение людей с целью вымогательства, кражи, разбои, торговля героином и даже такое изящество, как подделка еврочеков в особо крупных размерах.

– Подождите, я объясню… – захрипел, делая большие глаза, лежащий на полу человек.

– Не утруждайтесь, Евгений Давыдович, отдыхайте, мы сами объясним. Припоминаете махинации с фальшивыми авизо? Начало двухтысячных. К вам обратилась группа лиц кавказской национальности и предложила взаимовыгодно и плодотворно поработать. Вы печатаете авизо на крупные суммы, отправляете в Центральный банк или, скажем, Агропромбанк, после чего вам остается лишь безнаказанно получить деньги, а подельникам – провести их по цепочке фирм‑ однодневок. Расследования по подобным делам, как правило, успеха не приносили. Вы не глупый, чтобы светиться, наварили денег, поделили с партнерами и, довольные друг другом, расстались. А странные истории с клиентами ваших банков, которые имели возможность оперировать значительными наличными средствами? Господин Володарский сошел с ума и помещен в психиатрическую лечебницу через неделю после покупки крупной партии банковских чеков. Злые языки поговаривали, что у вас сложились кратковременные романтические отношения с сестрой господина Володарского? Взаимовыгодная сделка, что‑ то вроде распределения активов. А странное убийство заместителя председателя банка Савельева, курировавшего вопросы банковского надзора? Отделался легким ранением в ногу и контрольным выстрелом в голову. Имеются убедительные доказательства, что к вам обратились люди из одной финансовой организации, чья лицензия на ведение банковской деятельности была отобрана именно Савельевым. Договориться не удалось. Банкир погиб, а через день нашли труп исполнителя, чьи контакты с вашей персоной были зафиксированы и задокументированы. Но вы опять выходите сухим из воды, так как важная и нужная персона, а ретивый следователь, «превысивший пределы своей компетенции», понижается в должности и отправляется в тьмутаракань. У этого славного человека, Евгений Давыдович, кстати, собрано на вас обширное досье. У вас имелся непрофильный бизнес, вы являлись акционером крупного предприятия «Южанка» по выпуску алкогольной продукции, держали сеть магазинов и заправок. Банк «Возрождение» просуществовал до 2007 года и плавно ушел со сцены через месяц после того, как безвестному акционерному обществу «Промстрой» была ссужена банком сумма, превышающая собственный капитал. Учредителем АО «Промстрой» были лично вы, Евгений Давыдович, хотя в бумагах почему‑ то значилась фамилия Лазарев. Ловкость рук. И снова полная безнаказанность, поскольку бандиты бандитов, как правило, не ловят. В том же году учреждается новый коммерческий банк «Мегатеп» с головным отделением в Кабаркуле, который мгновенно начинает проворачивать операции с денежными средствами местных бизнес‑ воротил и государственных чиновников. Какие‑ то пустяки – нарушение законодательства о бухучете и финансовой отчетности, незаконное использование денежных средств банка, кража денег клиентов. Красивая операция по выдаче кредитных средств офшорным компаниям на сумму порядка пятисот миллионов долларов. Впоследствии, в связи с неисполнением заемщиками своих обязательств по погашению кредитов, дисконтные облигации, стоимость которых значительно возросла, были списаны со счета банка в пользу кредиторов. При этом операции по их списанию в бухгалтерской отчетности банка не отражались. Также были открыты филиалы банка в Краснодаре и Симферополе. Как в анекдоте: «Свои деньги я храню в гривнах. Никому не придет в голову их там искать». Вы срослись с местными чиновниками, вы теперь одна большая дружная компания. Все ворованные, незаконно добытые денежные средства представителей местной элиты проводятся и отмываются через ваш банк. Вами контролируется весь бизнес в городе, от вас зависит благополучие и процветание его граждан. Вы охотно выдаете кредиты на поддержку малого бизнеса, кредитуете простых граждан, заманивая их невысокими процентными ставками. В рекламном слогане вы сравнили свой «Мегатеп» с тайскими банками, которые выдают кредиты своим согражданам за символические ноль целых пять десятых процентов. Люди набрали у вас кредитов. Реальные проценты оказались ростовщическими, грабительскими, доходили до двадцати процентов, а то и больше. Люди оказались не в состоянии платить. Коллекторское агентство, которым руководит кузен вашей супруги, а на деле хорошо организованная банда рэкетиров, работает не покладая рук. Жаловаться некому, никто не заставлял влезать в кредитную кабалу. Людей вынуждают распродавать свое имущество. Им угрожают, бьют, пытают. Владельца маленького СТО Пекарского, чей бизнес подпортил крупный пожар, вывезли в лес и мучили несколько часов. Теперь у человека нет его скромного предприятия, зато есть отбитые внутренности. Пенсионерку Шмакову заставили продать дом, ее сын взял кредит для покупки машины, сам погиб в ДТП, машина всмятку, но банк ведь в этом не виноват? Какое ему дело, что при аварии погибла вся семья и старушка парализована горем? Некто Чикин, которого в глаза никто не видел, получил миллионный кредит и исчез в неизвестном направлении. Взялись за поручителя – владельца небольшой виноградной плантации Гурнова. В документах черным по белому – он поручитель. И личная подпись. То есть обязан отдуваться за недобросовестного заемщика, хотя подпись поддельная и никакого Чикина он в жизни не видел. Полный бред, а доказать невозможно. Просто господину Дворскому приглянулся живописный уголок, которым владел Гурнов, а продать его за бесценок тот не захотел. Человек оказался настырным, писал кляузы, кричал на всех углах, кляня беспредел, творящийся в городе. Его убили, как оленя, – в глаз. Расследование было формальным, убийцу не нашли. Жене пришлось отдать землю, поскольку пришли однажды люди из службы безопасности банка (ох уж эти службы безопасности! ), тонко намекнули, что у женщины такие славные детишки… А на освободившихся землях у самого синего моря Евгений Давыдович сейчас возводит третий по счету особняк, в который намерен перебраться из шумного элитного поселка…

Говорящий сделал паузу, пытливо уставился на визави. Камера невозмутимо снимала. Трясущийся банкир предпринимал попытки приподняться. Конечности не слушались, нужные слова в горло не лезли, но масштабы постигшего бедствия он, кажется, начинал усваивать.

– Что вы несете, ублюдки? – захрипел он. – Все это недоказуемо, все это ваши гнусные измышления…

– Простите, что перебиваю, Евгений Давыдович, – повысил голос мужчина, – но перечислена лишь мизерная часть ваших противоправных действий. Полный список будет обнародован, не волнуйтесь, как текстовое дополнение к нашему видеофайлу, который уже завтра будет выложен в мировую Сеть. Вы вор и убийца, в этом нет сомнений. Лично вы не убивали, отправляли на мокрое дело своих псов, но лучше бы сами это делали, ей‑ богу, было бы честнее. Ваша ответственность меньше не становится. Доказательств ваших злодеяний хватает, они также будут обнародованы. Мы прекрасно понимаем, что в сложившихся обстоятельствах привлечь вас к ответственности сложно, все суды работают на власть, какие бы ужасы она ни вытворяла. Но зачем нам суд? Судьи перед вами, Евгений Давыдович.

– Что вы хотите этим сказать? – снова задрожал банкир. – Послушайте, вы же не собираетесь…

Звук взводимого курка в плотной тишине прозвучал весьма отчетливо. Банкир забился в истерике. Поднялся, почувствовав крепость в конечностях, но злоумышленник носком ботинка повалил его обратно.

– Послушайте, вы не можете… вы не имеете права… мы живем в правовом государстве… Даже преступник имеет право предстать перед судом…

– Вы признаете, что совершили преступления, предусмотренные уголовным законодательством Российской Федерации? В случае положительного ответа, Евгений Давыдович, вынесенный приговор получит отсрочку.

– Да, я признаю, боже… – Банкир забился в истерике, стал захлебываться и затих.

– Какая мразь… – прошептала женщина, выключая камеру.

– Не он первый, не он последний, дорогая. Послушай… – мужчина поколебался, – мы вроде сделали что хотели, можем уходить. Но меня беспокоит ощущение какой‑ то незавершенности. Словно мы могли сделать что‑ то еще, но не сделали…

– Подожжем дом? – предложила женщина.

– Думаю, не стоит. В этом случае нам придется нянькаться с Тамарой Федоровной, а это утомительно. Сделаем женщине приятное. В ближайшее время ей придется разводиться с фигурантом, пожелаем ей удачного завершения бракоразводного процесса. Пусть получит хоть что‑ то.

– Нагадим в тапки? Искупаем фигуранта в унитазе? – выносила женщина менее радикальные идеи. – Пошловато, но почему бы нет?

– А вот это то, что надо, – повеселел сообщник. – Я имею в виду купание. Ты просто источник веселых находок, дорогая. Включай свою камеру…

– Солнышко, я должна принять душ, прежде чем мы снова ляжем в постель. Боже, ты такой любвеобильный… – проворковала черноглазая девица, выскальзывая из объятий потеющего плотного мужчины с короткой, но густой стрижкой и блаженной улыбочкой на устах. Он попыхивал дорогой сигаретой, развалившись в кресле. В этой позе его живот, перетекающий на грудную клетку, казался еще массивнее. Но меньше всего в данную минуту его волновал собственный живот.

– Ты уверена, любовь моя? – промурлыкал толстяк, выбрасывая руку. Девушка ойкнула, он схватил ее за запястье. У толстяка была отменная реакция, он потащил ее на себя, и в следующее мгновение смеющаяся одалиска в мокром купальнике уже сидела у него на коленях.

– Ну так и есть… – пробормотала она, делая неловкое движение бедрами. – Мне кажется, что я преступница, которую посадили на кол.

Мужчина с удовольствием засмеялся. Дама на коленях не мешала ему курить, попивать скотч из граненого бокала и думать о нескольких вещах одновременно.

– Слушай, дорогой, – доверительно наклонилась к нему сексуальная прелестница, – мы проводим с тобой так много времени, наши вечеринки частенько переходят в утренники, это не мешает тебе исполнять супружеский долг? Извини, конечно, за вопрос…

– А я супружеский долг не исполняю, – не обидевшись, заявил мужчина. И окончательно развеселился. – Я его привожу в исполнение. Но запомни, дорогая, – он хлопнул девицу по попке, – это тебя совершенно не касается, ферштейн?

– Слушаюсь, мой генерал, – девчонка козырнула и чмокнула мужчину в потный лоб, стараясь не демонстрировать, как ей это неприятно. Она была отличной профессионалкой и знала, как вести себя с важными, а главное, постоянными клиентами.

– Ну иди, помойся, – снисходительно разрешил мужчина, стряхивая с колен путану. – Только не затягивай с этим делом, договорились? Не забывай, что мне с утра на работу.

Помахивая бедрами, девица умчалась в коридор, тряхнув шторкой. В душе послышалось журчание воды. Ох уж эта чертова работа, о которой так не хочется думать… Мужчина потянулся к пульту, запахнул халат и прибавил громкость маленького телевизора, подвешенного к потолку. Там что‑ то пели, танцевали, он не вникал, для фона сойдет. В гостевом домике для особо важных персон было хорошо и уютно. Пара комнат со всеми удобствами, душ, джакузи, отзывчивый и ненавязчивый персонал. Все условия для пассивного отдыха в компании проверенных одалисок, которые души в тебе не чают, и в постели хороши, и приласкают, и беседу поддержат, если клиента пробило на «поговорить». Отличная рекреационная зона в двух шагах от Каменного пляжа, что практически в самом центре, напротив мэрии и городской прокуратуры. У человека был тяжелый рабочий день. В городе творится бог знает что, официальные лица напряжены и чего‑ то ждут. Беспокойство витает в воздухе, Господи, было бы из‑ за чего?! Этот город защищен, как Форт‑ Нокс, властью, законом, усиленными нарядами полиции. Бояться нечего. Однако боятся. Подумаешь, тряхнуло разок, работать надо лучше, а не зевать во все стороны. Работа вымотала до изнеможения. Он тоже, чувствуя флюиды тревоги, растекающиеся по обществу, поддался общему настроению. С этим надо кончать. К окончанию дня мужчина решил, что должен отвлечься, расслабиться, провести ночь вне стен родного дома. Подфартило, что жена уехала в отпуск к теще‑ ведьме в Воронеж. Он сам себе господин. Уже смеркалось, когда водитель, не задающий вопросов, привез его к порогу этого домика. Смешно, от кабинета по прямой не больше трехсот метров, а ехали кругами, приказал поплутать по старой воровской привычке. «Приедешь завтра, в восемь утра», – приказал он водителю. Тот кивнул и удалился, амуры шефа его ни в коей мере не касались. Анфиса была любимой путаной – девушка с тактом, чувством, расстановкой, обладала чувством юмора. Опытная не по годам. Она уже ждала с распростертыми объятиями. Ужин в номер, расслабляющий стриптиз, секс, беседа по душам. Ближе к ночи сходили к морю, искупались, не было в тот вечер посторонних на закрытом пляже, приватность обеспечена, попробовали бы только не обеспечить. Хорошо было на море, мысли черные в голову не лезли, и время пролетело незаметно. Вернулись в домик уже глухой ночью, Анфиса из последних сил притворяется, что не хочет зевнуть, а у него сна ни в одном глазу. А сейчас, только удалилась в душ, снова возникли плохие мысли, проснулось беспокойство. Что за жизнь такая несуразная? Все вокруг живут, а мы, понимаешь ли, выживаем. Он поежился, зябко становилось. Потянулся, плеснул в граненый бокал из граненой бутылки, выпил залпом. Ладно, теперь терпимо… Телевизор заглушал звуки в душевой комнате. Он откинул голову, расслабился. Все проблемы переносятся на завтра, сейчас вернется девочка, быстренько потрахаться, и спать, завтра рано вставать…

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒