ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ 5 страница

Несколько раз мальчик был вызван в кабинет профессора МакГонагалл, где выслушивал нравоучения и даже угрозы отчисления.

Со стороны могло показаться, что Альбус и вовсе в Хогвартсе учиться не желает, но на деле все было не так однозначно. Мальчику претила мысль об отчислении, но еще более гадко ему было нахождение среди всех этих – как он считал – «недоумков», которые ждали от него чего-то великого, чего-то подстать свершениям Гарри Поттера.

Скорпиус взял себя в руки уже через несколько месяцев после похорон матери. Он по-прежнему в срок выполнял все задания и старался убедить Альбуса делать то же, но безуспешно.

Гарри вновь прибыл в Хогвартс для прочтения лекций студентам. Но на этот раз Альбусу предстояло посетить одну из них, чего ему совершенно не хотелось. Он старательно избегал отца всю неделю и выдохнул с облегчением после его отъезда.

Экзамены Скорпиус сдал как всегда хорошо, ну а Альбус… Он окончил третий курс с очень низкими оценками и возвращался домой с плохим предчувствием.

Дома его ждал разнос. Родители не могли понять причину такого странного поведения сына: они старались его всегда поддерживать и не требовать самых высоких результатов. Но успеваемость и поведение, которые демонстрировал Альбус, могли стать поводом для его отчисления, и это их сильно настораживало. Была проведена эмоционально очень тяжелая беседа, в течение которой не раз повышался голос как со стороны родителей, так и со стороны их сына.

Альбуса наказали, выбрав при этом мерой пресечения домашний арест до конца лета и запрет на пользование магловским фотоаппаратом. Лето без возможности делать снимки стало просто адом для мальчика, и он попытался выпросить у родителей смягчение наказания, но те были непреклонны.

Последние дни лета он проводил в своей комнате. Отец уходил рано утром и приходил поздно ночью, поэтому Альбусу удавалось избегать его компании без особых усилий. Ему не очень-то хотелось находиться рядом с человеком, забравшим единственное, что спасало его от одиночества. С мамой Альбус помирился, но она, так же как и отец, не хотела смягчать наказание.

За два дня до отъезда в Хогвартс Джинни повезла детей в Косой переулок, чтобы докупить недостающие учебные принадлежности. Гарри не было дома уже двое суток, и Лили без конца допытывалась у матери, где он и когда, наконец, вернется.

* * *

Гарри бодро шагал по темным министерским коридорам, крепко сжимая в руке волшебную палочку. Щека его была рассечена чуть ниже скулы, и из нее тонкой полоской темно-красного цвета сочилась кровь, слегка щекоча кожу. Порез саднило, но Гарри этого почти не замечал. Намного важнее было другое – они смогли! Они поймали его!

Внутри у него все полыхало – похоже, адреналин, растворившийся в крови несколько часов назад, так никуда и не делся. Он был готов драться и дальше, но было уже не с кем…

В очередной раз свернув направо, Гарри увидел дверь своего кабинета и прибавил шаг. Лампы, висевшие вдоль всей стены, отбрасывали тусклые золотистые блики на массивную дверь из цельного дуба и металлическую табличку на ней. Древесину украшала тонкая полоска искусной резьбы по периметру, а надпись на табличке гласила:

Гарри Поттер

Глава Отдела обеспечения магического правопорядка

Гарри распахнул дверь и вздрогнул от неожиданности: в заваленной бумагами комнате за столом сидела Гермиона и перебирала документы.

На каждой поверхности беспорядочно валялись груды книг, пергамента и магловской целлюлозной бумаги (Гарри не сильно заботило стремление большинства волшебников использовать вещи исключительно магического мира, поэтому он часто делал пометки на обычной бумаге и использовал принтер). На столе стояла рамка с семейной фотографией, а рядом валялись старые перья, запачканные чернилами. В большие окна проникал лунный свет: Гарри до сих пор странно чувствовал себя, когда задумывался об этом парадоксе – Министерство магии находится под землей, но в окно можно увидеть любой пейзаж, какой душе угодно.

Оторвавшись от чтения, Гермиона посмотрела на старого друга.

– Как прошло?

– Все правда, – опомнившись ответил тот.

– Теодор Нотт?

– Пока в тюрьме в Министерстве, но скоро его переведут в Азкабан.

– А маховик времени?

Вместо ответа Гарри вынул из кармана мантии блестящий тонкий диск с римскими цифрами по кругу и сетью колец внутри. Никаких песочных часов… Золото отбрасывало еле заметные блики на лицо Гарри и потолок.

– Он не поддельный? – Гермиона поднялась со стула. – Работает? Он может вернуть дальше, чем на пару часов?

– Не известно… Я хотел его проверить прямо там, но меня отговорили.

– И правильно сделали. Если его и тестировать, то только в Отделе тайн.

– Ты серьезно хочешь его оставить? – спросил Гарри, кладя маховик на неаккуратную стопку бумаг.

Звякнула длинная золотая цепочка.

– Думаю, у нас просто нет выбора… – Гермиона, наклонилась к устройству. – Посмотри на него – он совсем не похож на тот, что был у меня.

– Видимо, – сухо начал Гарри, – со времен нашего детства кое-что изменилось. Нам нельзя его оставлять, Гермиона. Это слишком опасно. Тем более, если он может отматывать время не только на пару часов. Что если с ним можно перенестись на годы назад…

– У тебя кровь, – заметила она.

– Не переводи тему… Мы еще вернемся к этому разговору, – сказал Гарри с улыбкой и взял у Гермионы складное зеркальце, которое она выудила из сумочки и протянула ему.

Кровь на щеке загустела, и когда он попытался стереть ее полой своей мантии, лишь размазалась, оставив темно-красные разводы вместо ровной полоски. Гарри обошел стол, порылся в выдвижном ящике и, достав оттуда влажные салфетки, стер следы недавней драки.

– А порез неплохо смотрится вместе с твоим шрамом.

Он улыбнулся.

– Что ты делаешь в моем кабинете, Гермиона?

– Мне не терпелось узнать про Теодора Нотта и заодно захотелось проверить, сдержал ли ты свое обещание разобраться с бумагами.

Гарри слегка смутился.

– Видимо, нет.

– Как ты можешь работать в таком хаосе?

Ему на ум вдруг пришла одна идея. Вынув из джинс палочку – с подросткового возраста привычка носить ее в заднем кармане так и не пропала – он взмахнул ей, и книги с документами образовали ровные стопки.

– Какой хаос? – шутливым тоном спросил он.

– Сложить не значит разобраться, – ответила Гермиона. – Между прочим, здесь попадается кое-что интересное… – Она вытащила из середины ближайшей стопки несколько бумаг. – Вот, к примеру: горные тролли переходят Венгрию верхом на дромарогах, по греческим морям и островам бродят великаны с татуировками в виде крыльев на спинах, а оборотни вообще поголовно ушли в подполье…

– Отлично, – тут же отозвался Гарри, – выезжаем. Я соберу команду.

– Я все понимаю… С бумагами возиться скучно, но…

Гарри хмыкнул и стал мерить шагами кабинет:

– Не для тебя.

– Что ж… – подняла брови Гермиона и отложила документы в сторону. – Мне, как ты, наверное, догадываешься, и своих вполне достаточно. Ты ведь знаешь, оборотни, тролли и великаны… все они сражались на стороне Волан-де-Морта в обеих магических войнах. А учитывая могущественный маховик времени, изъятый у Теодора Нотта, это все наводит на неприятные мысли… Но если глава Отдела обеспечения магического правопорядка считает это недостойным своего внимания, и не читает документов...

– Зачем читать то, о чем все и так говорят? – возразил Гарри. – Я же прослышал о маховике времени у Теодора Нотта и принял меры. Ты зря меня отчитываешь.

Во взгляде Гермионы читалось понимание.

– Хочешь ириску? – улыбнулась она. – Только не говори Рону.

– Ты снова переводишь тему, – устало вздохнул Гарри и присел на край стола.

– Да, перевожу. Так хочешь или нет?

– Не могу. Мы решили отказаться от сахара… Ты знаешь, что он вызывает привыкание?

– Ну что сказать… – начала Гермиона. – Мои родители были дантистами, так что в какой-то момент я должна была взбунтоваться. Сорок – это уже поздновато, но… – Она улыбнулась, пару секунд помолчала, а потом продолжила: – Ты сегодня отлично поработал. И я тебя не отчитываю – просто хочу, чтобы ты время от времени просматривал свои бумаги, вот и все. Считай это мягкой… рекомендацией от Министра магии.

Ее голос звучал мягко, поэтому Гарри сразу понял, что она и правда просто беспокоится из-за непрочитанных бумаг, а не заставляет что-то делать. Он кивнул.

– Как дела у Джинни и детей? – поинтересовалась Гермиона.

Гарри горько усмехнулся:

– Похоже, отец из меня вышел никудышный, как, впрочем, и работник Министерства… Альбус еще больше отдаляется, – ответил он на вопросительный взгляд подруги. – Джинни в порядке, только работает с утра до ночи. А что твои?

– Знаешь, – задумчиво протянула Гермиона, – Рон говорит, что я вижусь с секретаршей гораздо чаще, чем с семьей… Думаешь, мы, правда, в какой-то момент выбираем, кем хотим быть – лучшим родителем или лучшим работником Министерства? Ладно, Гарри, иди к семье… Послезавтра Хогвартс-Экспресс увезет детей еще на год… Побудь с ними, пока время есть, а потом возвращайся со свежей головой и разберись с документами.

– Ты и впрямь думаешь, что все это, неспроста? – Гарри взглядом указал на маховик времени и документы, лежащие на столе.

– Возможно, – ответила Гермиона с улыбкой. – Но даже если это так, мы найдем выход, Гарри – всегда находили… А это, – она взяла в руки маховик, – я, пожалуй, спрячу у себя.

Она еще раз улыбнулась ему, закинула в рот ириску и вышла из кабинета.

Гарри рассеянно переложил несколько бумаг. Он вдруг почувствовал, насколько сильно устал. Сегодняшний день, казалось, длился бесконечно долго. Вся эта операция по поимке Нотта: подготовка, проведение, арест…

Он шел по лабиринту коридоров Министерства магии и размышлял над их с Гермионой разговором. Тролли… Великаны… Оборотни… Мысли вертелись у Гарри в голове беспорядочным вихрем, и он сам удивился, как быстро очутился возле выхода из Министерства. Красная телефонная будка словно ожидала его. Минута – и он вдохнул прохладный вечерний воздух улицы.

* * *

Было уже около полуночи, но Альбус сидел наверху лестницы и, прижав колени к подбородку, обнимал ноги. Ему не спалось: в голове роилось множество мыслей, мешавших уснуть. Мальчик начал разглядывать знакомые с малолетства стены и фотографии на них, пытаясь очистить голову.

Неожиданно он услышал голос отца – тихий, усталый и, как ни странно, смущенный. Альбус посмотрел вниз и увидел его вместе со стариком в инвалидной коляске. Незнакомец смотрел на отца мальчика с нескрываемой неприязнью.

Альбус посмотрел на папу и заметил, что тот выглядит побитым: на щеке краснеет порез, а мантия сильно помята и порвана в некоторых местах.

– Я все понимаю, Амос, правда… – сказал Гарри, потирая от усталости глаза, – но я только что вернулся с работы, и…

– Я пытался попасть к вам на прием в Министерстве, – проскрипел пожилой волшебник, – но мне всегда говорят: «Хорошо, мистер Диггори, вас могут принять… сейчас посмотрим… через два месяца». И я жду, мистер Поттер, очень терпеливо жду.

– …и явиться ко мне домой посреди ночи… – продолжал Гарри, словно и не заметил слов незваного гостя, – …когда мои дети вот-вот уедут в Хогвартс еще на один год… нельзя же так, в конце концов!

Но старик тоже сделал вид, что не слышал Гарри, и продолжил скрипучим голосом:

– …проходит два месяца, и я получаю министерскую сову: «Мистер Диггори, мы глубоко сожалеем, но мистеру Поттеру пришлось отлучиться по неотложным делам, и мы вынуждены несколько изменить график… бла-бла-бла… не могли бы вы прийти… месяца через два? » И это повторяется снова и снова! Вы просто не хотите меня видеть!

– Нет-нет… что вы. Дело в том, что… м-м… как глава Отдела обеспечения магического правопорядка я в ответе за…

– Вы в ответе за многое! – перебил его мистер Диггори.

– Простите? – вскинул брови Гарри.

– Мой сын Седрик! Вы же помните о Седрике, мистер Поттер?

Альбус заметил, что на лице его отца появилось еле заметное выражение скорби и боли утраты.

– Конечно, я помню… Эта утрата…

Мистер Диггори не дал ему закончить.

– Волан-де-Морту нужны были вы! – Он повысил голос. – Вы, а не мой сын! Вы сами повторили мне его слова, помните? «Убей лишнего…» Лишнего! – Голос старика надломился, и он продолжил так тихо, что Альбусу пришлось напрячься, чтобы различить, что именно он говорит: – Мой сынок, мой чудесный мальчик, оказался лишним!

– Мистер Диггори, сэр… – произнес Гарри. – Вы знаете, что я разделяю ваше желание поставить Седрику памятник, но…

– Памятник? – снова оживился пожилой волшебник. – Не нужны мне никакие памятники, – я уже давно бросил эту затею. Я старый человек и скоро умру… и я пришел просить… нет… умолять вас помочь вернуть его обратно.

– Вернуть… обратно? – переспросил Гарри в изумлении. – Но позвольте, Амос… это невозможно!

– У министерства есть маховик времени, не так ли?

– Все маховики были уничтожены…

– До меня дошли слухи… что Министерство давеча изъяло нелегальный экземпляр у Теодора Нотта и сохранило для расследования. Именно поэтому я не стал дожидаться утра и приехал к вам в столь поздний час. Позвольте мне воспользоваться маховиком времени… Дайте мне вернуть сына…

Повисла пауза. Гарри в недоумении смотрел на мистера Диггори. Глаза старого волшебника – некогда полные жизни, а теперь выцветшие и усталые – были полны слез. Альбус вжался в перила, боясь упустить любую мелочь разговора.

Первым тишину нарушил Гарри:

– Шутить со временем нельзя. Вы же прекрасно это знаете, Амос.

– Сколько людей погибло ради Мальчика, Который Выжил? – спросил старик. – Я прошу вас спасти лишь одного из них…

Лицо Гарри на миг исказилось гримасой вины и боли, а потом стало очень серьезным и жестким.

– Что бы вы ни слышали, история с Теодором Ноттом – вымысел, Амос, мне жаль.

– Привет! – раздался незнакомый звонкий голос.

Альбус вздрогнул и повернул голову к источнику звука. Внизу лестницы стояла красивая девушка на несколько лет старше него. На ней были черные джинсы, такие же ботинки и кофта. У нее были острые черты лица, серые глаза и пепельно-серебристые волосы с ярко-голубой прядью, явно выбивавшейся из общего образа.

– Ох, прости… – произнесла девушка. – Я не хотела тебя пугать. – Ее голос был мягким и мелодичным, таким, который слушаешь с упоением, каким наслаждаешься. – Я и сама в детстве частенько подслушивала, – продолжала она. – Сидела на лестнице и ждала, не скажут ли чего интересного.

– Ты кто? – спросил вконец сбитый с толку Альбус. – Вообще-то это мой дом, и…

Девушка перебила его:

– Воровка, кто же еще? Пришла украсть все ценное, что у тебя есть. – Ее лицо исказила холодная улыбка и в глазах заиграли недобрые огоньки, от чего по спине у Альбуса побежали мурашки. – Гони сюда все свои галлеоны и сикли, кнаты, так и быть, можешь оставить себе. А еще… хм-м… свою палочку и шоколадных лягушек… Да побыстрей! – Еще пару секунд она стояла молча и смотрела на мальчика зловещим взглядом, а потом снова поменялась в лице: от холодной улыбки ничего не осталось – на смену ей пришла теплая, а глаза заискрились дружелюбием. – Либо так: я Дельфини Диггори. Дельфи, – повторила девушка, поднимаясь по лестнице и протягивая Альбусу руку. – Я присматриваю за ним – за Амосом… – она указала на старика в инвалидной коляске, который продолжал упорно спорить с отцом мальчика. – Ну… то есть, пытаюсь… А ты кто?

– Альбус, – произнес он, грустно улыбнувшись.

– Ну конечно! Ты Альбус Поттер! Так значит, Гарри – твой папа? Это круто, не так ли?

– Не-а… не очень, – признался Альбус и снова грустно улыбнулся.

– Похоже, я затронула больную тему? – протянула она с извинением во взгляде. – Про меня всегда в школе говорили: Дельфини Диггори – так, мол, сильно любит воду, что нет лужи, куда не сядет…

– Про меня тоже много, чего говорят.

Но, девушка, казалось, вообще его не слышала: она стояла с задумчивым лицом и смотрела ему в глаза.

– Знаешь, – произнесла она, наконец, – родных мы не…

– Дельфи, – раздался голос пожилого волшебника.

Девушка развернулась боком к лестнице, но уходить не стала, а вместо этого улыбнулась и продолжила:

– …не выбираем. Он не просто мой пациент… он мой дядя. Я отчасти потому и согласилась на работу в доме престарелых… Трудно жить с людьми, которые застряли в прошлом, верно?

– Дельфи! – снова позвал мистер Диггори.

– В доме престарелых? – переспросил Альбус.

– Дом святого Освальда для старых волшебниц и волшебников. Приезжай как-нибудь, если захочешь.

– ДЕЛЬФИ! – закричал мистер Диггори, хотя и было понятно – это дается ему с большим трудом.

Девушка улыбнулась Альбусу напоследок и, спотыкаясь на ступеньках, поспешила вниз. Мальчик вновь прильнул к перилам, чтобы видеть, что происходит в коридоре.

– Да, дядя? – спросила девушка мягким голосом, подойдя ближе к нему.

– Познакомься с Гарри Поттером, – проскрипел тот. – Когда-то он был героем, но теперь стал обыкновенным заплесневелым человеком Министерства! – В последние слова он вложил столько яда, что им запросто можно было бы убить норвежского горбатого… – Я оставлю вас в покое, сэр! Если слово «покой» здесь уместно. – Он фыркнул. – Уходим, Дельфи.

– Да, дядя, – повиновалась девушка и, толкнув кресло, удалилась через распахнутую дверь вместе с мистером Диггори.

Проводив их глазами, Альбус перевел взгляд на отца. Тот стоял, задумчиво глядя перед собой, и рассеянно теребил в руках полы своей мантии, которую еще не успел снять; он выглядел расстроенным.

Минуты через две Гарри развернулся и медленно вышел из коридора, а Альбус, подождав, пока за отцом закроется дверь пошел в свою комнату.

В ту ночь мальчик плохо спал. Во сне ему приходили смутные образы: папа сидит на большом стуле с кубком Турнира Трех Волшебников, у его ног лежит тело молодого человека, а мистер Диггори, свалившись со своего кресла, причитает над убитым сыном.

Наутро Альбус не смог вспомнить, что именно ему снилось, но непонятное чувство несправедливости и тревога преследовали его весь следующий день.

Вечером он сидел на своей кровати и смотрел в пустоту, пребывая в странном апатичном состоянии. Из коридора донесся гневный крик Джеймса, наполненный отчаянием, а за ним – голос матери:

– Джеймс, пожалуйста, забудь о своих волосах и приберись, наконец, в своей комнате! - сколько можно…

Альбус встрепенулся и обратил внимание на то, что происходит в доме.

– Забудь? Ну и как про них забыть? – снова закричал его брат. – Они розовые! Мне придется ходить мантии-невидимке!

Джеймс протопал перед распахнутой дверью комнаты Альбуса. Вид у него был смешной: злое лицо и розовые торчащие во все стороны волосы. Альбус слегка усмехнулся.

– Папа не для того подарил тебе мантию! – ответила Джинни.

В спор вмешалась Лили.

– Кто-нибудь видел мой учебник по зельеварению? – спросила она.

– Лили Полумна Поттер, – произнесла Джинни, теряя самообладание. – Даже не надейся, что завтра в Школу ты поедешь в этом…

Девочка прошествовала по коридору в обратную сторону. На ее спине были полупрозрачные трепещущие, обильно обсыпанные блестками, крылья, похожие на те, какие были у фей в мультиках. У Альбуса появилось чувство, что его сестренка вот-вот оторвется от пола и полетит.

– А мне нравится… – произнесла Лили обиженным тоном, – они двигаются…

В комнату вошел Гарри, держа руки за спиной.

– Привет, – произнес он, и между ними с Альбусом повисла неловкая пауза.

В комнату заглянула Джинни и посмотрела на мужа и сына.

– Я принес подарок… подарки в честь отъезда в Хогвартс. Рон прислал тебе вот это…

Гарри протянул Альбусу стеклянный флакончик с ядовито-розовой жидкостью внутри.

– Ага… – протянул Альбус. – Любовное зелье… Прекрасно.

– Я думаю, это шутка о… я не знаю, о чем. Лили достались… – Гарри замялся, – пукающие гномы, а Джеймсу – расческа, из-за которой его волосы порозовели. Рон… короче, Рон – это Рон, сам понимаешь, – сказал он и поставил флакончик на столик возле кровати сына. – А это от меня…

Отец достал из-за спины аккуратно сложенное лоскутное одеяльце, и в тот же момент Джинни тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Альбус вскинул брови.

– Старое одеяло?

– Я долго размышлял, что подарить тебе в этом году, – произнес Гарри. – Джеймс из года в год твердил о мантии-невидимке, а Лили без ума от фей, но ты… Тебе уже четырнадцать, Альбус, и я хотел подарить тебе что-нибудь значимое. Это – единственная вещь, оставшаяся у меня от мамы. Хагрид привез меня к Дурслям в нем. Я думал, оно давно потеряно или выкинуто… А потом, когда ваша двоюродная бабушка Петунья умерла и Дадли разбирал ее вещи, оно нашлось, и твой дядя любезно прислал его мне. С тех пор… – Гарри откашлялся. – Каждый раз, когда мне нужна была удача, я находил это одеяльце и просто держал в руках. Оно всегда помогало… Вот я и подумал, может и ты…

– …тоже захочу его подержать? – закончил за него сын. – Что ж, ладно. – Чувствуя легкое раздражение, Альбус дотронулся до одеяльца, которое Гарри так и держал перед ним на вытянутой руке. – Вот, готово. Будем надеяться, что оно и мне принесет удачу. Мне бы она не повредила. – Он опустил руку. – Но пусть оно у тебя останется, ладно?

– Я думаю – верю, – что Петунья хотела передать его мне, затем и сохранила, и теперь я хочу отдать его тебе. Я не знал свою маму, но думаю, она тоже хотела бы, чтобы оно было у тебя. Может, я приеду в канун Хэллоуина и побуду с тобой, прикоснусь к нему в ту ночь, когда погибли мои родители… нам обоим это было бы полезно…

– Слушай, – протянул Альбус, – мне еще кучу вещей упаковывать. Да и у тебя, наверняка работы в Министерстве навалом, так что…

– Альбус, – перебил его Гарри. – Я хочу, что бы одеяло было у тебя. – Он положил свое сокровище рядом с сыном.

– Зачем? Что мне с ним делать? В крыльях феи есть смысл, пап, мантии-невидимки тоже полезные, но это… серьезно?

Он поглядел на отца. Внутри у него постепенно разрасталось удушливое ощущение злости. Почему папа никак не отвяжется?

* * *

Гарри был огорчен. Не так он себе представлял разговор с сыном. В голове, как назло, было пусто, но он отчаянно старался сообразить, как ему достучаться до Альбуса.

– Помочь тебе? – наконец спросил он. – В смысле со сборами… Я всегда любил паковать вещи. – Гарри улыбнулся. – Это означало, что я уезжаю с Тисовой улицы и возвращаюсь в Хогвартс. А там… – Он заметил очередную гримасу раздражения на лице Альбуса и, будто стараясь убедить его быть более сговорчивым, добавил: – да, знаю, тебе там не нравится, но…

– Для тебя это лучшее место на свете, я в курсе. Бедный сирота, над которым издеваются дядя и тетя, ужасные Дурсли…

Гарри стало не по себе: его как будто бы опустили в ледяную воду.

– Альбус, пожалуйста… давай просто…

– …травмируемый злым кузеном Дадли… спасенный Хогвартсом. Да, пап, я все это уже наизусть знаю. И так далее, и тому подобное.

– Я не попадусь на это, Альбус Поттер.

Но мальчик, похоже, вошел во вкус. Казалось, он смакует каждое слово, стараясь как можно сильнее задеть отца.

– Бедный сирота, который взял и спас нас всех… Так что могу сказать – от имени всего волшебного сообщества – мы все так благодарны тебе за героизм и самоотверженность! Поклониться тебе в пояс или будет достаточно и реверанса?

– Альбус, прошу тебя, – произнес Гарри. – Ты же знаешь, не нужны мне никакие благодарности.

Негодование переполняло Гарри. Сколько еще Альбус будет так себя вести?

– Но я сейчас просто преисполнен благодарностью, – проговорил Альбус елейным голосом. – Наверное, это все из-за заплесневелого одеяла, которое ты мне так великодушно подарил…

Гарри задохнулся.

– Заплесневелое одеяло?

– Вот скажи, на что ты рассчитывал? – Альбус повысил голос. – Думал, мы с тобой просто обнимемся, и я скажу, что всегда любил тебя? Ну на что ты надеялся?

– Знаешь, что? – начал Гарри, наконец выходя из себя. – Я сыт по горло тем, что ты несчастен, а я обязан быть за это в ответе! У тебя, по крайней мере, есть отец. А у меня не было, ясно?

– И ты думаешь, это несчастье? Я придерживаюсь слегка другого мнения.

Это был удар под дых.

– Ты хочешь, что бы я умер? – спросил ошарашенный Гарри.

– Нет! – Голос Альбуса сорвался. – Я просто не хочу, что бы ты был моим отцом!

Эти слова стали последней каплей. Комната Альбус поплыла перед Гарри, очертания предметов размылись, и перед в злазах замелькали обрывочные видения и фразы. Письмо, написанное изумрудными чернилами: «Уважаемый мистер Поттер, информируем вас о том, что ваш сын, Альбус Поттер, поступил на факультет «Слизерин». Примите наши искренние поздравления»… Еще одно письмо: «Мистер Поттер, информируем вас о крайней неуспеваемости и отвратительном поведении вашего сына, Альбуса Поттера, на уроках»… Вечные ссоры и непонятная отстраненность Альбуса, в то время как он, Гарри, всеми силами старался наладить с ним контакт… Жалобы учителей… Да еще и эта дружба с сыном его заклятого врага в школьные годы! Нет, с него довольно. Сколько можно это терпеть! Кто из них, в конце концов, сын, а кто отец? Волна гнева захлестнула Гарри с головой и он, не успев в полной мере осознать, что именно собирается сказать, произнес:

– Что ж, временами я и сам не хочу, чтобы ты был мне сыном.

В комнате стало как-то чересчур тихо. В ушах у Гарри шумело, а в висках пульсировала тупая боль. Альбус задумчиво кивнул. Пауза затянулась. Почему так тихо? По мере того, как шум в ушах затихал, до Гарри стало доходить, что он сказал сыну. Как он мог?..

– Нет… я не это имел в виду… – попытался оправдаться он.

– Нет, именно это.

– У тебя очень хорошо выходит доводить меня до белого каления…

– Это ты так думаешь, папа… И, честно говоря, я тебя не виню.

В комнате снова повисла тишина. Альбус сидел с очень спокойным видом, и это спокойствие разрывало Гарри душу. Лучше бы он кричал и ругался, но он лишь молча смотрел на него.

– Наверное, тебе стоит оставить меня в покое.

– Альбус, прошу тебя… – начал Гарри.

Но сын не дал ему договорить. Он поменялся в лице и, резким движением схватив лежавшее рядом одеяльце, что было сил, отшвырнул его в сторону. К несчастью, оно полетело прямо во флакончик с любовным зельем, которое, как назло, залило собой и само одеяльце, и кровать Альбуса. Попав на ткань, зелье задымилось, и невооруженным взглядом стали видны дырки, прожженные им.

– Ни удачи мне, стало быть, ни любви, – произнес Альбус, горько улыбнувшись, и быстрым шагом вышел из комнаты.

– Альбус! Альбус, пожалуйста… – начал было Гарри, но сын уже не слышал его.

БУМ! – Хижина задрожала.

Гарри снова был маленьким мальчиком, которому мгновение назад исполнилось одиннадцать лет. Он резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, что бы его впустили.

БУМ! – снова раздался грохот.

Дадли вздрогнул и проснулся.

– Где пушка? – прохрипел спросил он.

Позади них громко хлопнула дверь, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье. А за спиной у него, пригнувшись, стояла тетя Петунья.

– Кто там? – крикнул дядя Вернон. – Предупреждаю, я вооружен!

За дверью все стихло. И вдруг…

ТРАХ!

В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.

В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки.

Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Вошедший повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.

– Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я… Ну-ка подвинься, пузырь, – приказал незнакомец сидевшему в оцепенении Дадли.

Тот, взвизгнув, соскочил с софы и, добежав до матери, спрятался за ней.

– А вот и наш Гарри! – удовлетворенно произнес великан.

Гарри, как и много лет назад, всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке.

– Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленький был, – сообщил великан. – А сейчас вон как вырос – и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.

Дядя Вернон издал кокой-то странный звук, похожий на скрип, и попытался что-то сказать, но запнулся на полуслове под грозным взглядом великана.

– Да… Гарри, – произнес незнакомец, – с днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Я… э-э… сел на эту штуку по дороге, но вкус-то от этого не испортился, да?

Он извлек из внутреннего кармана черной куртки немного помятую коробку и протянул ее дрожащему от волнения Гарри. Открыв подарок, мальчик увидел большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри! »

Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое:

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒