ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ 4 страница

Вскоре к ним присоединились Гермиона и Рон с детьми. Лили и Хьюго стали хныкать, мол им тоже хочется в Хогвартс, а Джинни начала обсуждать с Гермионой как обстоят дела на работе. Альбус огляделся вокруг и заметил, что к их группе из двух семей снова приковано немало взглядов.

– Пап, я тебя прошу, пожалуйста… Ты не можешь встать чуть в сторонке? – попросил он.

– А что, второкурсники стыдятся собственных отцов? – усмехнулся Гарри, глядя на сына.

– Нет… просто… это ты, а это я… и… – Альбус осекся и, отведя глаза, увидел, что в их сторону медленно и неуверенно движется волшебник средних лет в темно-синем деловом костюме. Лица его было не видно из-за густого белого дыма, исходившего от Хогвартс-Экспресса, но мальчик почему-то догадался, что он направляется именно к ним.

– Ты просто переживаешь, что люди смотрят, да? – Гарри все еще улыбался, и Альбуса это стало смущать даже больше, чем приближающийся к ним волшебник. – Но ведь они смотрят на меня, а не на тебя, верно? Так зачем волноваться?

– Гарри Поттер, сэр… – Волшебник в темно-синем костюме подошел уже совсем близко. В руках у него были небольшой кусок пергамента и перо. – Простите, не могли бы вы оставить мне свой автограф… пожалуйста… – Мужчина явно нервничал: хоть голос его и был ровным, его выдавали подрагивающие руки и взволнованное лицо.

Гарри с улыбкой поставил подпись на куске пергамента, и незнакомец, поблагодарив его, растворился в толпе.

– Они все смотрят на Гарри Поттера и его ни на что не годного сына… – выдавил из себя Альбус. Ему совершенно не хотелось напрасно пытаться объяснить отцу то, чего он в жизни понять не сможет.

– О чем это ты? – Гарри поднял брови и посмотрел на Альбуса очень внимательно, как будто пытаясь разглядеть в нем что-то, чего до этого момента не замечал.

– Все смотрят на знаменитого Гарри Поттера и его сына-слизеринца…

Пока они разговаривали, Джеймс уже попрощался с матерью, обнял отца и вприпрыжку направился к поезду, громко напевая что-то вроде «Эй, слизь, не ленись, на уроки торопись…» Это, конечно же, было адресовано Альбусу, и он прокричал в спину брату: «Заткнись, Джеймс! » Родители хотели было прикрикнуть на старшего сына за такие шутки, но он уже скрылся из виду.

– Ал… – начал Гарри, сочувственно глядя на младшего сына.

– Меня зовут Альбус, – холодно сказал тот.

– Тебя в школе задирают? – Гарри положил руку Альбусу на плечо, но тот скинул ее и развернулся боком к отцу. – Может тебе стоит завести еще несколько друзей? Знаешь, я не выжил бы в Хогвартсе без Рона и Гермионы… Да я бы вообще без них не выжил!

– Не нужны мне ни Рон, ни Гермиона. У меня… у меня есть друг – Скорпиус, и мне его вполне хватает. Я знаю, тебе он не нравится, но…

– Для меня главное – чтобы тебе было хорошо.

– Ты зря пришел меня провожать, пап… – сказал Альбус, потупив взгляд, быстро поцеловал маму в щеку и быстрым шагом направился к алому паровозу.

– Но я хотел тебя проводить… – донесся до него голос отца. Ему самому было противно от своих слов, но он решил, что оборачиваться точно не будет. Поднявшись в вагон, Альбус увидел стоявшую у окна Розу и встал рядом с ней.

* * *

«Что тревожит Альбуса? » – этот вопрос засел в голове у Гарри. Он все стоял на людной платформе, не зная, как ему наладить отношения с сыном, и гадая, не переходный ли возраст всему виной. Джинни взяла его за руку и сочувственно посмотрела ему в глаза.

– Мне жаль, Гарри, – сказала она. – Все наладится, и он перестанет так себя вести, я уверена.

Гарри увидел Драко Малфоя, который направлялся прямо к ним. За год волосы у него сильно отросли и теперь были забраны в высокий хвост на затылке. Он шел медленно, как бы нехотя, но выражение лица выдало его: он явно хотел о чем-то поговорить. Увидев, что Гарри его заметил, Драко ускорил шаг.

– Мне нужна твоя помощь, – наконец поравнявшись с Гарри, сказал он.

– Драко, – кивнул Гарри в знак приветствия.

– Эти слухи – о происхождении моего сына – они все никак не сойдут на нет. Его в Школе вконец задразнили… – Драко запнулся, и его лицо исказилось гримасой отвращения. – Может, если бы Министерство еще раз подтвердило, что все маховики времени были уничтожены в Битве в Отделе тайн…

– Не переживай, Драко, – перебил его Гарри. Ему было совершенно не интересно, что тревожит человека, принесшего столько неприятностей ему и его близким. – Люди просто болтают и скоро перестанут.

– Скорпиус страдает, и… Астории в последнее время нездоровится, а от этих слухов ей только хуже… поэтому ему… ему нужна вся поддержка, какую мы можем оказать. – В глазах Драко читалась сильная боль.

– Отвечая на сплетни, – начал Гарри, – ты их подпитываешь. Слухи о том, что у Волан-де-Морта был ребенок, ходят уже много лет, и Скорпиус не первый, на кого пало подозрение. Министерству следует держаться подальше – так всем будет лучше.

Драко недоуменно посмотрел на Гарри и хотел было что-то сказать, но лишь развернулся на каблуках и, отойдя от него метров на десять, стал высматривать сына в окне Хогвартс-Экспресса.

* * *

– Как только поезд тронется, ты можешь больше со мной не разговаривать, – безразлично сообщил Альбус кузине.

– Я знаю, – ответила она. – Но пока видят взрослые, надо притворяться.

По всему поезду послышался звук захлопывающихся дверей. Дети стояли, прильнув к окошкам, и махали на прощание своим родителям. Альбус встретился глазами с Гарри и сразу же отвел взгляд. Ему не хотелось испытывать чувство вины за свои слова, поэтому он постарался выкинуть из головы их с отцом прощальный разговор. Поезд тронулся, и лица родных остались позади. Платформа скрылась за поворотом, а ей на смену пришли маленькие домики пригорода.

– Альбус! – услышал он знакомый голос, приглушенный общим шумом в коридоре.

Скорпиус изо всех сил старался протиснуться между двумя высокими и не в меру упитанными старшекурсниками, и, когда у него это получилось, он чуть было не упал на Альбуса.

– Привет, Роза! – поздоровался он, поправляя на себе одежду. Его лицо светилось немалой надеждой на взаимность с ее стороны.

– Пока, Альбус! – фыркнула Роза и ушла, даже не взглянув на Скорпиуса.

– Ничего… Она еще оттает… – с улыбкой произнес тот, когда Альбус похлопал его по плечу.

Мальчики нашли свободное купе, где и решили остаться. Скорпиус выложил на стол пакетики с перечными чертиками, желатиновыми червячками и конфетками «Берти Боттс».

– Ну и что за подарок ты мне приготовил? – поинтересовался он, развязывая очередные сладости. – В своем последнем письме ты меня заинтриговал.

– Помнишь, я писал о поездке по Европе? – Альбус с легкой улыбкой начал копаться в чемодане. – Так вот… я хотел отправить их с совой, но думаю, твой дедушка не оценил бы… – Он положил на столик бумажный кулек, перевязанный тонкой веревочкой. – Открывай! Даю честное слово, там не бомба.

– А что такое бомба? – спросил Скорпиус, недоверчиво косясь на подарок.

– Не важно. Потом объясню, – с легким раздражением сказал Альбус. – Разворачивай скорее!

Скорпиус начал медленно развязывать узелок и случайно надорвал бумагу на углу упаковки. Выражение его лица резко изменилось, и он издал странный звук – то ли писк, то ли кряканье. Мальчик в одно мгновение сорвал упаковку и поднял удивленный взгляд на своего друга.

– Это что, настоящие фотографии… не волшебные!? – опешил он. – Расскажи мне все! Где вы были? Что видели?

Пока Альбус в мельчайших подробностях рассказывал другу детали их с семьей летнего путешествия, тот завороженно слушал его, листая снимки, и несколько раз перебивал, уточняя некоторые моменты.

Обсуждая места и события, которые им доводилось посещать, друзья открыли конфетки «Берти Боттс» и стали играть в угадывание вкуса, который им попадется.

Они здорово повеселились, и время пролетело незаметно. За окном было уже темно, и на небе стали зажигаться первые звезды. Друзья переоделись и, когда поезд прибыл на станцию «Хогсмид», вместе со всеми вышли из поезда.

Хагрид зычным голосом подзывал к себе первокурсников, а мальчики направились в другую сторону – вслед за старшими учениками. В письме со списком книг для второго курса, который прислали в середине лета, говорилось, что, начиная с этого года и до конца их обучения, Альбус и его однокурсники будут добираться от платформы «Хогсмид» до Школы на каретах.

Толпа ребят медленно шла по дороге, вымощенной булыжником, в сторону колышущихся на ветру деревьев. Альбус размышлял над рассказами отца и брата о невидимых для обычного человека существах – фестралах, которые впряжены кареты. Гарри говорил, что они добрые и их незачем бояться, Джеймс же твердил обратное. По его словам, фестралы – это злющие невидимые твари, от которых стоит держаться подальше – того и гляди, ногу отхватят.

Альбус со Скорпиусом шли почти последними, надеясь, что смогут сесть отдельно от остальных. И когда они оказались на большой поляне, окруженной высокими деревьями, перед ними предстала вереница черных повозок. Но они были без упряжек: просто большие колеса, а на них – искусно вырезанный из дерева короб с окнами. Лошадей, – да и каких бы то ни было других существ – на поляне не было.

Узнав о странных невидимых созданиях, Скорпиус долго гадал, как они могут выглядеть. Он не унимался и во время праздничного пира в Большом зале и остановился, только в тот момент, когда вместе с Альбусом зашел в гостиную Слизерина.

Через неделю после приезда в Хогвартс Альбусу пришло письмо от мамы. Она рассказывала о том, как они с Гарри и Лили съездили к бабушке и дедушке Уизли на выходные. Так же туда приехали Рон, Гермиона и Хьюго, – и все они передавали Альбусу привет. Мальчику было приятно, что о нем не забывают, но в душе чувствовалась какая-то отдаленность от семьи, и он не знал, почему.

В понедельник за завтраком объявляли новых членов факультетских команд по квиддичу, и среди прочих было названо и имя Розы.

– …и, наконец… – торжественно произнесла директор, и уголки ее губ приподнялись в подобии улыбки, – я рада представить вам нового ловца команды Гриффиндора, нашу… – она запнулась, – то есть, вашу любимую Розу Грейнджер-Уизли!

Большой зал разразился аплодисментами и радостными криками. Громче всех кричали гриффиндорцы. У Альбуса отвисла челюсть: во-первых, МакГонагалл – директор Школы – определенно выразила пристрастие к одному из учеников, а во-вторых, Скорпиус радостно хлопал вместе со всеми!

– Будешь хлопать с такой силой, отобьешь себе ладони, – фыркнул Альбус. – Ты-то чего ей хлопаешь? Мы ведь ненавидим квиддич! И к тому же, она будет играть за другой факультет.

– Перестань, Альбус. Она же твоя двоюродная сестра.

– Ха-ха! Ты думаешь, она бы мне хлопала?

– Я думаю, она потрясающая… – в полголоса сказал Скорпиус, не отрывая взгляда от Розы.

После друзья не возвращались к обсуждению ее определения в команду по квиддичу. Хотя Альбусу и было неприятно то, с какой радостью Скорпиус принял эту новость, он не стал давать комментариев по этому поводу.

Песенка Джеймса «Эй, слизь, не ленись…» пришлась по душе его одноклассникам и теперь разносилась по коридорам, где проходил Альбус. Но на Слизерине учился не только он. Были и другие ученики, которым это все ой как не нравилось. Стычки студентов Гриффиндора и Слизерина привели к настоящему конфликту факультетов, который стал развиваться очень быстро. Состоялось несколько дуэлей между учениками старших курсов, а Билл Роудс – сосед Альбуса и Скорпиуса по спальне – подрался с гриффиндорцем Йеном Фредериксом на кулаках из-за нехватки знаний и навыков для борьбы на волшебных палочках. В больничное крыло попало сразу пятеро человек – и в конфликт пришлось вмешаться профессору МакГонагалл.

В третью среду октября за ужином она сделала выговор обоим факультетам, разразившись гневной тирадой. «Я разочарована во всех вас! – говорила она. – Такое поведение просто недопустимо для учеников Хогвартса! Если подобное повторится еще раз, всех будет ждать более суровое наказание. А пока, у каждого факультета я отнимаю по сто пятьдесят очков, – сказала директор, и оба факультетских стола тут же взорвались оглушительными криками возмущения. – Это послужит для вас уроком! – добавила она грозным голосом. – Вашим действиям нет оправдания».

На следующий день МакГонагалл вызвала Джеймса и Альбуса к себе в кабинет, где прочла целую лекцию о ценности семьи и братских узах. Словам Альбуса о том, что он не принимал никакого участия в разжигании вражды между факультетами, она не поверила и заставила его и Джеймса поклясться, что они больше никогда не станут ссориться. Братья, конечно, обещание дали, но последующее их общение лучше не стало, хотя, надо признать, Джеймс и перестал издеваться над Альбусом на переменах.

На Рождество Альбус был не очень-то рад возвращаться домой. Там Джеймс продолжит над ним издеваться, пока родителей не будет рядом, а Лили станет донимать лепкой оравы снеговиков разных размеров – скучнее и не придумаешь!

Спасение мальчик нашел в своем фотоаппарате, на который ему удалось сделать несколько хороших снимков в снегопад. Он решил, что, как и в прошлый раз, передаст их своему другу в поезде.

За два дня до отъезда пришло письмо от Скорпиуса.

Дорогой Альбус, – писал он, – я рад, что у тебя все хорошо. У нас тоже был сильный снегопад, и все дорожки засыпало метровым слоем снега. Я еще ни разу не видел таких больших сугробов!

У меня плохие новости, Альбус: мама с папой сказали, что я уже большой и поэтому должен знать правду…

Альбус шумно втянул носом воздух и посмотрел в темное окно, за которым снежинки кружили в медленном танце. Он почему-то боялся того, что мог прочитать в письме. Ему на ум пришли слухи о Скорпиусе и о том, что его отец – Волан-де-Морт. Альбус встряхнул головой, стараясь выкинуть эту глупую мысль из головы. Он решил, что, даже если это правда, он никогда не отвернется от своего друга.

В дверь его комнаты тихонько постучали, и Альбус обернулся. Вошедший в комнату Кикимер держал в тонких ручках высокий стакан молока и миску с овсяным печеньем. Альбус, поблагодарив эльфа-домовика за угощение, продолжил чтение.

Они рассказали мне о причине частых болезней мамы: Один из ее предков наслал на их род проклятье, которое, спустя годы, передалось ей. Из-за этого проклятья роды для нее были очень рискованными и опасными… Но они с папой приняли решение завести ребенка – меня…

Альбус снова отложил листок и задумался. Этого он не ожидал совершенно. Как он может поддержать Скорпиуса в такой ситуации, если даже не знает, какие слова могут ему помочь?

А эти слухи… – этот абзац был написан неровным почерком, а чернила местами сильно расплылись, словно листок держали под дождем, но, вероятнее всего, это были следы слез. – От слухов маме становится еще хуже. В больнице Святого Мунго просто разводят руками, говорят, что ничего не могут сделать… Проклятие очень сильное…

Мне очень жаль, что я сообщаю тебе такие новости в праздник, но я просто не знал с кем поделиться. У меня есть только ты…

А что если… – последующие несколько слов предложения прочесть было невозможно – они почти полностью расплылись, оставив на своем месте черные разводы.

Той ночью Альбус не спал, снова и снова переделывая ответ на письмо Скорпиуса. Хотя, никакие слова не смогли бы утешить его друга – Альбус это понимал.

Наутро он даже подошел к Джинни и попросил у нее совета, как поступить. Он побоялся, что мама может рассказать отцу, но она тактично этого не сделала, за что Альбус преисполнился чувством сильной благодарности к ней.

Во втором семестре однокурсники Альбуса вновь начали напевать песенку Джеймса, но шепотом и только когда их не слышали старшие курсы или преподаватели. Не обошли стороной и Скорпиуса. Ему перемывали кости, повышая голос, чтобы он мог слышать все, что о нем думают.

Во вторую неделю февраля на сдвоенном уроке зельеварения ученики Слизерина и Гриффиндора занимались вместе. Профессор Долгопупс дал задание приготовить Рябиновый отвар и, оставив задание на доске, вышел на минутку.

Шум в классе тут же усилился, и на фоне остальных голосов сильно выделялся девчачий.

– Альбус Поттер, – вещала Полли Чэпмен, – ходячее недоразумение. Посудите сами, – говорила она, ни к кому собственно не обращаясь, – даже портреты – и те отворачиваются, когда он проходит по лестнице! Он совершенно не похож на своего отца…

Альбус сидел, согнувшись над своим котлом, изо всех сил стараясь не замечать адресованные ему колкости, и пытался сосредоточиться на составе ингредиентов.

– Так… – пробормотал он себе под нос. – А теперь добавим… м-м… рог двурога? И немного крови саламандры…

– Нет, Альбус, СТОЙ! – закричал Скорпиус, вскакивая со своего стула.

Но, прежде чем мальчик успел отдернуть руку с пузырьком, две капли густой темно-бордовой жидкости успели упасть в бурлящий котел.

– ЛОЖИСЬ! – закричал Скорпиус и дернул его за ворот мантии.

Альбус успел увидеть, как зелье в его котле приобрело ядовито желтый оттенок, и, упав на пол и больно стукнувшись затылком, он услышал оглушительный взрыв.

Класс наполнился густым серым дымом. Отовсюду доносился кашель и возгласы негодования его однокурсников.

– Слизеринский сквиб опять все напортил! – раздался с другого конца кабинета раздраженный голос Чэпмен. Цокнув языком, она достала из кармана волшебную палочку и собрала ей весь дым из помещения.

– Я считаю, пускай они с сынком Волан-де-Морта сами с этим разбираются, – надменно хохотнул Йен Фредерикс.

Альбус поднял взгляд на Розу, сидевшую через две парты от него. Девочка все еще откашливалась, но делать едких замечаний в их со Скорпиусом сторону не стала. Секунду Альбус был ей признателен, но в следующее мгновение подумал: «Она такая же, как и все они. Она смеется над нами, просто не подает виду». Встав и отряхнув мантию, он осмотрел стол, стараясь придумать, что же ему теперь делать.

– Ладно, – медленно проговорил Скорпиус, тоже вставая на ноги. – Что здесь нужно поменять?

– Все! – буркнул Альбус и поднял волшебную палочку над котлом, чтобы избавиться от остатков зелья.

Заклинание не сработало, и из палочки посыпались красные искры, как бы насмехаясь над Альбусом. Класс снова наполнился хохотом его сокурсников.

Дверь распахнулась, и в кабинет зашел профессор Долгопупс. Ученики тут же примолкли.

– Что здесь происходит? – спросил он и достал волшебную палочку из кармана своей темно-синей мантии. Легкое движение руки – и все последствия взрыва зелья исчезли.

– Это все Поттер, профессор! – тут же начала жаловаться Полли. – Неизвестно что добавил в зелье, и оно взорвалось…

– Это был риторический вопрос, мисс Чэпмен, – неожиданно резким тоном ответил профессор. Обычно он говорил очень спокойно и голос не повышал, поэтому такая перемена настроения наталкивала на мысль о том, что он защищает Альбуса. – Не думаю, что если вы будете ябедой, с вами много кто захочет общаться.

– Вы так говорите, потому что вы друг его отца! – запищала девочка, но под взглядом профессора Долгопупса тут же умолкла.

– Рассуждать на эту тему – не ваша компетенция, мисс Чэпмен.

– Но профессор…

– Минус пять очков Гриффиндору, – снисходительным тоном ответил он.

– Но это не справедливо! – закричал Йен Фредерикс. – Поттер напортачил – и ничего…

– Мистер Фредерикс, я снял пять очков у вашего факультета за грубость мисс Чэпмен. У Слизерина я не снимаю очков, потому что вы все здесь учитесь, и ничего страшного, если допускаете ошибки… но если такое повторится, простите мистер Поттер, – сказал он, посмотрев на Альбуса, – мне придется назначить вам наказание, ведь инструкция полностью прописана на доске.

Ближе к концу учебного года Скорпиусу пришло письмо из дома. Его папа сообщал, что маме стало хуже и она все реже встает с постели. Из-за стресса мальчик стал очень рассеянным и начал хуже учиться, от чего экзамены сдал из рук вон плохо.

Альбус почти по всем экзаменам получил «С» и только по истории магии «В». Ему было стыдно перед самим собой за такие оценки. Он понимал, что нужно как-то исправляться, но как – не знал…

«Папа будет стыдиться такого сына как я, – думал он. – А бабушка с дедушкой и того хуже… Ни у одного члена нашей семьи таких плохих оценок никогда не было… Мама расстроится…»

От этих мыслей мальчику было дурно, и, когда до платформы девять и три четверти оставалось меньше часа, его желудок стянуло тугим узлом, а сердце стало колотиться как бешеное.

Выйдя на платформу, он попрощался со Скорпиусом и медленным шагом направился к матери и отцу, который держал Лили за руку. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу, окутанные густыми клубами дыма, а вокруг суетливо двигались волшебники и волшебницы со своими детьми – все старались поскорее покинуть платформу.

В глазах Джинни и Гарри читалась большая радость долгожданной встрече с сыном, но Альбусу почему-то захотелось провалиться под землю. Ему вспомнился разговор с отцом во время отправления в Школу.

Он был уверен, что отец стыдится его – неспособного волшебника, который элементарного заклинания сотворить не может. Конечно, папа никогда не покажет ему этого, но Альбус все равно чувствовал, что так оно и есть.

Все лето перед третьим курсом Альбус старательно избегал отца, хоть это было и не просто, ведь жили они в одном доме. Лили изо дня в день бегала и радовалась, что в этом году она тоже поедет в Хогвартс, а Джеймс хвастался своими успехами в распространенной среди учеников Школы игре «Плюй Камни». Альбусу же только и оставалось, что тихонько сидеть в своей комнате и перечитывать учебники по зельеварению, трансфигурации и травологии за прошлый год. После того, как они с родителями съездили в Косой переулок за новыми книгами, он взялся читать их, чтобы заранее подготовиться к следующему году, но вскоре понял, что без базовых знаний ему не удастся нормально выучить ни один предмет.

Скорпиус писал редко, и Альбус решил, что это из-за болезни миссис Малфой и лучше будет пока не писать другу – тому сейчас нужно быть с семьей, с мамой.

Вечером перед отъездом в Школу, когда Альбус уже собирался спать и чистил зубы, он невольно засмотрелся на свое отражение в зеркале. Яркий молочный свет лампочек падал ему на лицо. За два года в Хогвартсе под постоянным пристальным вниманием учеников он сильно изменился. Его ярко-зеленые глаза потемнели, под ними залегли темные круги, лицо приобрело какой-то нездоровый оттенок, а щеки втянулись, от чего скулы стали белее выражены.

Многие взрослые – в частности знакомые родителей – постоянно твердили Альбусу, что он очень симпатичный мальчик (последний раз был на прошлой неделе, когда Полумна Лавгуд заходила на чай), но он упорно с этим не соглашался.

«И почему, спрашивается, все говорят, что я хорошо выгляжу? – подумал он, оттянув верхнее правое веко и высунув язык. – Как с такой внешностью и умениями в магии я могу кому-то понравиться? Кто вообще со мной захочет дружить? »

В дверь ванной комнаты постучали. Мальчик вздрогнул от неожиданности.

– Альбус, ты здесь? – раздался слегка приглушенный голос Джинни.

– Да, мам, – ответил он.

– Джеймс и Лили уже легли, завтра рано вставать. Не затягивай со сном.

– Хорошо, я уже иду, – вздохнул Альбус.

– Спокойной ночи, милый. – За дверью послышался звук отдаляющихся шагов.

Альбус снова посмотрел в зеркало и вздохнул.

– Спокойной ночи, мам, – сказал он тихо, словно Джинни стояла у него за спиной и могла его слышать.

Клубы белого пара заволакивали платформу, и, если бы кто-нибудь захотел кого-то найти, ему пришлось бы передвигаться наощупь. То тут, то там слышались прощальные всхлипы волшебниц, первый раз отправляющих своих детей в Школу.

Отец подошел к сыну и легонько потрепал его по плечу.

– А… Это ты… – произнес Альбус. – Я не в настроении для наставлений.

– Третий год очень важный… – сказал Гарри. – Вот твое разрешение на посещения Хогсмида. – Он протянул сыну пергамент, исписанный ровным почерком.

– Я ненавижу Хогсмид, – буркнул Альбус, кинув яростный взгляд на отца.

Гарри усмехнулся.

– Как ты можешь ненавидеть место, в котором еще никогда не бывал?

– Достаточно того, что там на каждом шагу будут студенты Хогвартса. – Альбус скомкал разрешение, которое дал ему отец, и начал рыться в карманах.

– Да брось. Почему бы просто не попробовать? Ты сможешь как следует повеселиться в «Сладком королевстве» без маминого ведома… Нет, Альбус, не смей!

Тем временем мальчик уже направил волшебную палочку на скомканный пергамент, лежащий у него на ладони.

– Инсендио!

Бумага вспыхнула. Пара секунд – и от нее осталась лишь небольшая горка пепла. Она тут же улетела с легким порывом ветра, покинув место разговора отца с сыном, расстояние между которыми начало увеличиваться еще на первом году обучения мальчика в Хогвартсе.

– Глупость какая! – Гарри покачал головой.

Альбус хохотнул.

– Знаешь, что самое забавное? Я и не ждал, что получится. Это заклинание у меня никогда не получалось.

– Ал… – Гарри смотрел на сына мягким взглядом, в котором читалось беспокойство, но мальчика это не заботило. – Альбус, профессор МакГонагалл прислала мне сову. Она сообщает, что ты очень замкнут… невнимателен на уроках и грубишь учителям…

Альбус прервал отца на полуслове.

– Ну и чего ты от меня хочешь? – вспылил он. – Заколдовать меня, чтобы мной восхищались? Взмахом волшебной палочки перенести меня в Гриффиндор и трансфигурировать в отличника? Просто произнеси заклинание, пап, и сделай из меня кого хочешь, ладно? Так нам обоим будет лучше! А теперь мне пора – поезд вот-вот тронется и меня друг ждет.

Отойдя от отца на расстояние пятидесяти футов, откуда тот не смог бы его увидеть, Альбус осмотрелся. Сквозь густой белый дым, заволакивающий платформу, были видны смутные очертания людей. Скорпиус сидел на своем чемодане и глядел перед собой опустошенным взглядом, не замечая ничего вокруг. Увидев его, Альбус почувствовал немалое облегчение и почти бегом преодолел расстояние между ними.

– Скорпиус! Скорпиус… – повторил Альбус озадаченно, – что с тобой? – Но друг его как будто не слышал. – Твоя мама? Ей хуже?

Скорпиус зажмурился и закачал опущенной головой, по его щеке медленно бежала слезинка. У Альбуса внутри что-то оборвалось. Как это вообще возможно: человек живет, живет, одна роковая секунда – и его больше нет…

– Почему ты… не прислал сову? – тихо спросил Альбус, присаживаясь на краешек чемодана друга.

– Не знал, что сказать.

– А теперь я не знаю, что сказать…

– Не говори ничего.

Альбус посмотрел на Скорпиуса.

– Могу я что-нибудь…

– просто будь хорошим другом…

В Большом зале, освещенном тысячами плавающих в воздухе свечей, было шумно. Ожидая первокурсников, студенты продолжали разговоры, начатые в Хогвартс-Экспрессе. За столом преподавателей одни обменивались редкими фразами и тихо посмеивались, другие – со скучающим видом осматривали зал. Сводчатый бархатный потолок цвета индиго был усыпан яркими звездами, складывающимися в созвездия.

Двери распахнулись, и в зале наступила тишина: профессор Долгопупс вел за собой несколько десятков одиннадцатилетних новичков. Альбус присмотрелся и заметил рыжую макушку Лили, а рядом с ней шел их кузен Хьюго. Они оба увлеченно вертели головами, приоткрыв рты и вытаращив глаза от изумления. Первокурсники выстроились в шеренгу, а Долгопупс вынес Распределяющую шляпу, табурет и длинный пергаментный свиток.

- Похоже, она весь учебный год переделывает старые песни и сочиняет новые! – съязвил Альбус, пока Шляпа пела песню-приветствие первокурсникам.

Когда песня закончилась, и ее одарили громоподобными аплодисментами, началось распределение. Альбус почти не обращал внимания на имена, фамилии и факультеты. Краем уха он уловил, что Хьюго определили на Гриффиндор.

«Дядя Рон будет доволен», – подумал Альбус.

Еще несколько человек – и…

– Поттер, Лили! – вызвал Долгопупс.

Девочка медленно подошла к табурету и села, а профессор водрузил на ее голову потертую Волшебную шляпу. Альбус даже понадеялся услышать «Слизерин», но, увы…

– ГРИФФИНДОР! – громко выкрикнула Шляпа, и зал разразился аплодисментами; Лили, слегка пискнув, побежала к крайнему столу слева, где ее приветствовали радостными криками и свистом, а Джеймс вскочил со своего места и уже готов был крепко ее обнять.

– Отлично! – уткнувшись в тарелку, буркнул Альбус.

– Ты что, серьезно думал, что она попадет к нам? – Скорпиус грустно улыбнулся. – Поттерам не место в Слизерине.

– Только одному… – съязвил Альбус, но тут же об этом пожалел.

– Точно! – хохотнул четверокурсник, сидевший напротив него. – Только ты попал в Слизерин. Это позор для твоей семьи, Поттер!

Студенты второго, третьего и четвертого курсов, сидевшие рядом, злобно засмеялись, выдавая все более обидные колкости в адрес Альбуса.

– Это не мой выбор, понятно!? – вспылил мальчик, глядя на каждого из них поочередно. Несмотря на то, что Альбус сильно разозлился, в голосе его звучала обида. – Я в сыновья ему не набивался!

Третий курс тянулся невыносимо долго. Альбус совсем отбился от рук: он стал намного чаще хамить преподавателям и студентам Хогвартса, был невнимателен или вообще спал на уроках.

За год он получил не одно письмо от родителей с выговорами. Мама была очень расстроена его поведением и просила взяться за ум, пока не поздно. От папы тоже приходили письма. Но в отличие от маминых, в них сообщалось, что такое поведение не красит Альбуса и что он обязан больше стараться.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒