![]()
|
|||||||
МЫ ХОТИМ ТОГО, ЧТО СПРАВЕДЛИВО. 11 страница– Просто мне все это кажется чересчур рискованным. – Если тут кто и рискует, так это я – если слишком привяжусь к тебе. А для тебя никакого риска нет, разве что ты тоже в растерянности. – Ничего подобного! – Конечно нет. – Все та же усмешка играла на его губах. Я резко встала с банкетки. Ноги почему-то ослабли. Балтазар сидел на месте, продолжая улыбаться. Я понесла какую-то чушь: – Мне кажется, что ты все эти дни в прекрасном настроении. Выглядишь веселым. – Да, мне хорошо. Я села на краешек кровати, так, чтобы нас разделяло несколько футов. Теперь можно и сосредоточиться. – После Ривертона у тебя было трудное время, – заметила я. – Может, ты продвинулся дальше, чем говоришь? – Нет. Если я найду Черити, сразу же тебе скажу. Чем раньше мы сможем отозвать с ее следа Черный Крест, тем лучше. – Он оперся на подоконник. Горгулья за его спиной казалась тенью, словно дьявол сидел на его плече. – Но я учусь понимать, что все это не произойдет за одну ночь. Я прожил без нее тридцать пять лет. Еще пару месяцев выдержу. – Ты говоришь так, будто это ты в ней нуждаешься, а не наоборот. Балтазар немного подумал. – Наверное, мне всегда хотелось о ком-нибудь заботиться. Мы опять ступали на опасную почву. Я поспешно сменила тему на ту, которая уже давно меня мучила, но я никак не могла решить, стоит ли обсуждать ее с Балтазаром. – Если я поделюсь с тобой тем, что мне рассказали, – очень личным, по-настоящему секретным, потому что я действительно думаю, что ты можешь здорово помочь, ты пообещаешь сохранить тайну? И никогда, никогда не выдать то, о чем узнал? – Конечно. – Он тяжело вздохнул. – Это о Лукасе? – Нет. Это о Ракели. – И тогда, в сочельник, тихим-тихим шепотом, чтобы не услышали родители, я поведала Балтазару рассказ Ракели о призраке, так долго запугивавшем ее. Балтазар не был так шокирован, как я. – А ты что думала про призраков, Бьянка? Что они славные и дружелюбные, вроде Каспера и его друзей? – Тут он нахмурился. – А мультики про Каспера еще показывают? – Уже сняли кино, – рассеянно отозвалась я. – Но это же не... то есть я хочу сказать, то привидение не просто все окрашивает в голубой цвет или вдруг заставляет все обледенеть. Это же... ну, насильник. – В человеческой мифологии инкубы хорошо известны, Бьянка. А некоторые призраки принимают облик женщин и соблазняют спящих мужчин. Их называют суккубами. У призраков нет тел, поэтому они пользуются любой возможностью, чтобы применить насилие к телам других. Одержимость, насильственное совокупление, преследование – все это деяния одного порядка. Я содрогнулась. – Просто все это так страшно. В мире столько привидений, их, должно быть, миллионы, Балтазар! И если все они на такое способны... – Погоди минутку. Нет никаких миллионов привидений. Они довольно редко встречаются. Если быть точным, куда реже, чем вампиры. – Этого не может быть. Почти все здешние ученики-люди выросли в домах с привидениями. – Что? Ты шутишь. – Это Вик выяснил. Привидения живут почти у каждого. Если это правда, то в мире должны существовать сотни и тысячи домов с привидениями... – Тут я сообразила, что это не единственная вероятность, и замолчала, не договорив. Или в мире существует множество домов с привидениями, и просто так совпало, что люди, живущие в них, оказались здесь, или же это тот самый ответ, который мы с Лукасом столько времени ищем. Вот почему миссис Бетани разрешила человеческим ученикам поступить в академию «Вечная ночь». Далеко не всякий человек может здесь учиться, только те, кто связан с проходящими сквозь стены призраками! – Миссис Бетани ищет призраков, – прошептала я. – Что?! Я, как могла, объяснила все Балтазару, от волнения проглатывая и комкая слова. – Это должно быть именно так. И когда ученики приезжают сюда, у нее появляется связь с их домами и семьями, и эта связь тянется годами. Если ей нужно будет попасть в любой из этих домов, она запросто сможет это сделать. – Согласен, что это не совпадение, – произнес Балтазар, и на лице его появилась улыбка. – Но зачем миссис Бетани ищет призраков? Они ненавидят нас, мы ненавидим их. Обычно они обходят нас стороной, и мы делаем то же самое. – Но только не сейчас. Что-то изменилось. Перемирие закончилось. – Я вздрогнула, подтянула колени к груди и обхватила их руками. – Они преследуют нас. Призраки нацелились либо на школу, либо на вампиров вообще. Должно быть, миссис Бетани знала, что это произойдет, поэтому и начала принимать людей – или чтобы выслеживать привидений, или чтобы иметь к ним доступ. Балтазар побарабанил пальцами по подоконнику. – Ты что-то нащупала. Только подумай, Бьянка: несколько столетий ни одно привидение не осмеливалось войти в «Вечную ночь», а стоило только появиться человеческим ученикам, и сразу обнаружилась целая куча? – Куча? – Я вспомнила девушку, которую видела в начале года, потом ледяного мужчину из северной башни и наконец то непонятное, что испортило нам Осенний бал. Похоже, у него никакого физического обличья не было. – Да, больше одного. Но не сразу. Потребовался целый год, чтобы начались эти явления призраков. – Если учесть, что сначала все происшествия были совсем незначительными, явления могли начаться и в прошлом году, а мы о них просто не знали. Наконец-то я совершила этот прорыв. Наконец-то поняла! Призраки пришли в «Вечную ночь», и то, что мы видели, было только началом.
– О, милый, какая прелесть! Мама надела браслет на запястье и поцеловала папу в щеку. Если учесть, что он делает ей рождественские подарки вот уже больше трехсот лет, я считаю, что папа просто молодец. Он до сих пор умудряется находить вещи, которые ей ужасно нравятся. А может быть, весь секрет в их долгом супружестве, но факт есть факт: они до сих пор получают удовольствие буквально от каждого подарка, жеста или слова. Папа взъерошил мои волосы. – Давай прибережем остальные твои подарки до того, как придет Балтазар, развернете вместе, но один открой прямо сейчас, хорошо? Я послушно взяла подарочный пакет. В нем лежал кулон в форме слезы на старинной медной с прозеленью цепочке. – Какой симпатичный, – сказала я, взвешивая его на ладони. – А что это? – Обсидиан, – ответила мама. – Надень, чтобы мы посмотрели. Я застегнула цепочку на шее, и родители просияли. Обсидиан – немножко странный выбор, думала я, но черный блеск камня был по-настоящему прекрасен. А как проводит этот день Лукас? Я не могла себе представить, как Кейт и Эдуардо рассказывают маленькому Лукасу сказки про Санту. А Черный Крест редко задерживается на одном месте настолько, чтобы было время хотя бы украсить елку. Я вообразила себе маленького мальчика с большими глазами и песочного цвета волосами, который мечтает об игрушках, но никогда их не получает. И никогда не жалуется. Может быть, прямо сейчас он спит на раскладушке в каком-нибудь жалком подземном гараже, без подарков, сладостей и рождественских гимнов. Картинка получалась безрадостная, даже гнетущая, и я снова вспомнила, как он однажды сказал мне, что у него никогда не было даже подобия нормальной жизни. Представив себе, как одиноко, должно быть, чувствует себя Лукас в Рождество, я ощутила уныние и пустоту в душе. До нашей печальной размолвки в обсерватории я даже не представляла, до какой степени надеялась на то, что однажды все изменится и мы с Лукасом больше не будем принадлежать разным мирам. Однажды он должен каким-то образом освободиться от Черного Креста. Я надеялась, что он присоединится ко мне и станет вампиром, но он навсегда отверг эту возможность. И если этого нет в нашем будущем, то как Лукас сможет стать свободным? И как мы с ним сможем быть вместе?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Когда снова начались занятия, я почувствовала облегчение. К этому времени я успела погрузиться в угнетенное состояние, которое только усиливалось в тишине. По крайней мере теперь в коридорах толпились ученики, нас начали нагружать заданиями, и у меня хватало дел. Размышления о собственных проблемах можно было отложить на потом. Похоже, у большинства учащихся «Вечной ночи» было достаточно времени, чтобы подумать о том, стоит ли дальше учиться в школе с привидениями. Несколько вампиров не вернулись, как раз те самые, которые мрачно бубнили о том, что нужно выставить в коридорах караульных и спать только посменно, чтобы один из обитателей комнаты был на страже. Я даже слышала, как кто-то предлагал изгонять бесов. О да, подумала я тогда, и сомневаться не приходится, что священника с распятием и Библией здесь ждет очень теплый прием! Ученики-люди довольно спокойно относились к мысли о привидении, даже Ракель. – Это не то привидение, – сообщила она, распаковывая свой чемодан, почти полностью набитый съестными припасами: банками с супами, с арахисовым маслом и коробками крекеров. – Если бы... ну, если бы мне угрожала беда, я бы это уже знала. Так что лучше я буду иметь дело с этой штукой, чем с тем, что поселилось в доме у моих родителей. – Как же ты выдерживаешь там? – Эти рождественские каникулы я провела у старшей сестры и ее мужа. У них в доме ничего такого нет. Мои родители думают, что я выделываюсь, но еще они думают, что Фрида на меня «хорошо влияет». Я вспомнила обо всем том, что позволяют мне родители, пока я встречаюсь с Балтазаром. – И что, водись с теми, кто на тебя хорошо влияет, и тебе даже убийство сойдет с рук, так, что ли? Мы хором рассмеялись и разломили пополам шоколадный батончик.
Скоро стало понятно, что по меньшей мере один вампир провел свои рождественские каникулы, беспокоясь о чем-то еще, помимо призраков. А у меня появилась совершенно новая проблема. – Мне тридцать лет не приходилось самой менять спущенное колесо и при этом жилось прекрасно, – пыхтела Кортни, поднимая машину домкратом. – Уж поверь мне, если ты молодая знойная блондинка, всегда можно что-нибудь придумать. И всегда найдется глупый мальчишка, который будет просто счастлив помочь. Хотя, конечно, я понимаю, что кому-кому, а тебе нужно научиться делать это самостоятельно. – Слушай, просто дай мне наконец гаечный ключ, а? Твое нытье не поможет нам закончить быстрее. – Фу, как грубо. – Пухлые губки Кортни изогнулись в ухмылке. – Что такое, Бьянка? Может, у тебя – ну, не знаю прямо... проблемы в личной жизни? – У нас с Балтазаром все так же хорошо, как и раньше. – Формально это было чистой правдой. Стоя на коленях на холодной мостовой в испачканных смазкой перчатках, я пыталась не отвлекаться от насущной проблемы. – Я думаю, ты сама в это веришь, – хмыкнула Кортни. – Думаю, ты даже не знаешь, куда Балтазар ездит без тебя. – Это ты о чем? – Кажется, буквально перед Новым годом я видела Балтазара в Амхерсте. Без тебя. – А что ты делала в Амхерсте? – Так сложилось, что я знаю этот город, понятно? И езжу туда иногда. И Балтазар тоже, но похоже, чтобы встречаться с кем-то другим вместо своей подружки. Будь я на твоем месте, я бы начала его подозревать. Должно быть, Балтазар ездил туда в тщетных поисках Черити. Мое лицо вытянулось, и Кортни самодовольно ухмыльнулась. Она, конечно, не могла догадаться, почему я расстроилась, но это не имело никакого значения. Нащупав слабинку, она не преминет ею воспользоваться. – Балтазар много где бывает, – поспешила заявить я. – Я не против, мы друг к другу не прикованы. – Плохо дело. Самая фишка как раз в том, чтобы быть друг к другу прикованным. – Кортни подмигнула и бросила мне гаечный ключ. Я схватила его, от души надеясь, что она подразнила меня мнимой неверностью моего мнимого бойфренда и на этом успокоится. Нам с Балтазаром обоим позарез нужен был этот маскарад, и мы не могли допустить слишком пристального внимания к нашим персонам.
Я твердо решила, что эта встреча с Лукасом будет для нас совсем другой, но даже не предполагала, насколько другой она окажется. – Не знаю точно, где мы с ним встречаемся, – сказала я Балтазару, когда наш учебный седан миновал небольшой белый щит, извещающий, что мы въезжаем в Альбион. – Он говорил, что мы все поймем, когда увидим, уж не знаю, что это означает. – Не волнуйся, Лукас прав. Поверь, здесь не так много мест, куда можно пойти. Скоро я поняла, что он имеет в виду. Альбион оказался даже меньше, чем тот маленький городок, в котором я выросла: несколько прижавшихся друг к другу улочек и единственный светофор в центре. Дома казались старыми, и за исключением бакалейной лавки, заправки и почты здесь больше ничего и не было. – Какая тоска, правда? – Сто пятьдесят лет назад, когда мы тут жили, он был гораздо приятнее. Под «мы» он подразумевал себя и Черити. Я внимательно всмотрелась в его лицо, но оно оставалось непроницаемым. Балтазар припарковался на улочке неподалеку от единственного светофора. Днем шел снег, и он скрипел под нашими ботинками, когда мы шагали в сторону центра. Я жадно вглядывалась в темноту в поисках Лукаса. Мне позарез нужно было снова его увидеть, крепко обнять и долго-долго разговаривать. При каждом расставании наша близость разрушалась, и я хотела ее восстановить. Едва мы завернули за угол, я услышала: – А вот и вы. Я обернулась и просияла: – Лукас! Он бежал к нам, одетый в тяжелую куртку и вязаную шапочку, сделавшую его почти неузнаваемым. Лукас распахнул объятия, и я кинулась к нему. Его холодный нос прижался к моей щеке. – Мой ангел, – пробормотал он. – Ты всегда замечаешь меня первым. Каждый раз подкрадываешься ко мне сзади! – И тебе это нравится. – М-м, это правда. – Я поцеловала его в щеку, потом в губы. – Но однажды я тебя удивлю! – Попытайся. Желаю удачи. – Лукас обнял меня еще крепче. Его объятия согревали меня. – Я должна тебе кое-что рассказать. – От предвкушения сердце мое подскочило; я очень надеялась, что он обрадуется новости. – Я знаю, почему миссис Бетани пригласила в «Вечную ночь» людей. – Правда? Почему? Я рассказала Лукасу о выводах, которые мы с Балтазаром сделали насчет попыток миссис Бетани выследить привидений, и думала, что он тоже будет в восторге, как и я. Но его улыбка медленно исчезла. – Ну же, Лукас! – произнесла я растерянно. – Это же грандиозно! Именно это ты пытался выяснить почти два года подряд! Теперь можешь утереть нос своему Эдуардо. Или ты думаешь, что я ошиблась? – Нет. Готов спорить на все свои наличные, что ты права. Когда я подавал заявление в академию «Вечная ночь», мы воспользовались адресом старой профессорши Рейвенвуд в Провиденсе, а она все время говорила про привидение, жившее в подвале. Просто перед смертью она впала в старческое слабоумие, поэтому я ей и не верил. Пожалуй, нужно сходить на ее могилу и извиниться. – Значит, так оно и есть! Когда вернешься в Черный Крест, можешь рассказать им, что мы узнали, – и твое задание выполнено. Тогда Эдуардо от тебя отстанет, верно? Лукас вздохнул: – Хотел бы я так и поступить. Но Эдуардо это не понравится. Некоторые ячейки Черного Креста регулярно имеют дело с привидениями, но мы – почти никогда. Так что, скорее всего, результатами твоих исследований воспользуется другая группа охотников. – Но ты же все равно первый узнал ответ и теперь понимаешь, что людям ничего не угрожает. – Ты просто не знаешь Эдуардо. Ему плевать, что школа хорошо защищена и что это единственное место, где вампиры никогда не нападают на людей. Он ее ненавидит и хочет стереть с лица земли. До сих пор у него вроде как имелся повод, а теперь придется передать все дела «Вечной ночи» кому-нибудь другому. – А это значит, у тебя больше не будет причин возвращаться сюда? И нам станет еще сложнее видеться? – Мои старания все только портят. Я повесила голову. Лукас обхватил ладонями мое лицо. Жесткая шерсть перчаток царапала щеки. – Мы что-нибудь придумаем. Мы сможем. Просто верь в это. В горле встал комок. Не сумев выдавить ни слова, я только кивнула. Лукас крепко поцеловал меня, словно это могло навеки связать нас. Балтазар покашлял. Я отступила назад, только сейчас сообразив, как неловко он должен был себя чувствовать. И Лукас, наверное, начнет ехидничать, подумала я, но он меня удивил. – Ладно, давайте к делу. Балтазар, мне кажется, твоя сестра здесь, в Альбионе, причем прямо сейчас. – Ты встречал Черити? – Балтазар вздернул подбородок. – Сегодня, чуть раньше. В западной части города. Когда я въезжал в Альбион, видел, как она шла по дороге, там, рядом с лесом. Я сразу же развернулся, но она будто испарилась. Балтазар кивнул: – Думаю, я знаю, где искать. Лукас сжал мою руку. – Прости, но мы должны этим заняться. – Знаю. – По правде говоря, я испытывала настоящее возбуждение. Если мы все-таки сумеем воссоединить Балтазара и Черити, они оба будут так счастливы! И если я буду знать, что мы добились своей цели и помогли кому-то еще, время, проведенное рядом с Лукасом, станет только слаще. В конце концов мы поехали в пикапе Лукаса, хотя нам троим на переднем сиденье было тесновато. Я чувствовала себя немного неловко, оказавшись между Балтазаром и Лукасом, причем не только в буквальном смысле. Балтазар пришел в такое же расположение духа, какое я заметила и в Лукасе, – своего рода решимость, требовавшую действий, а не рассуждений. Мне было странно видеть в них такую схожесть, некий жесткий внутренний стержень. Но и разницу между ними я тоже видела. – Не вытаскивай оружие, пока я не скажу, – предупредил Балтазар, когда мы прогрохотали по извилистой дороге, ведущей в поле. – Если она в Альбионе, то, вероятно, одна. Руки Лукаса сжали руль так, будто это был щит. – Я оставлю при себе кол. Извини, старик, но без оружия я туда не пойду. Увидев, как сердито сверкнули глаза Балтазара, я торопливо сказала: – А что, нам с Лукасом непременно нужно туда идти? Я имею в виду, разве не лучше будет, если ты поговоришь с ней наедине? – Возможно. И все-таки мне бы хотелось, чтобы она тебя увидела – и поняла, что мы друзья. Это может помочь. Позже. Следуя указаниям Балтазара, мы выехали к маленькому домику на окраине города – если вообще можно назвать это место частью города. В старом доме было не больше двух комнат, в трубе, торчавшей в центре обветшавшей крыши, не хватало нескольких кирпичей. Лукас выключил фары минуты за две до того, как остановил пикап в сотне ярдов от домика, подошел к кузову и вытащил два кола, один из которых протянул мне. Балтазар не сказал ни слова. Я чувствовала себя странно, держа эту вещь в руке, но предупреждения Лукаса о банде, с которой водилась Черити, не прошли даром. Поднялся ветер, кидая нам в лица колючий снег. Луна и звезды скрылись за тучами, и сделалось так темно, что я и домишко не разглядела бы, если бы на его крыше не блестел белый снег. – Никаких следов, – прошептал Лукас так тихо, что его почти не было слышно из-за воя ветра и скрипа снега под ногами. – Или она сюда не приходила, или пришла сразу же после того, как я ее увидел... –... и не выходила. – Балтазар всматривался в темные окна, но я сомневалась, что даже вампирское зрение позволяло ему что-либо разглядеть. – Сейчас узнаем. У крыльца мы все остановились. Балтазар поднялся один и взялся за дверную ручку. Несколько долгих секунд он не шевелился, и я поймала себя на мысли, что не дышу. Потом он толкнул дверь, вошел, немного постоял и сказал: – Ее здесь нет. – Тупик. – Лукас подбросил ногой снег и стиснул зубы. – Этого я не говорил, – отозвался Балтазар. – Смотрите. – Он наклонился, сделал что-то, чего я не разглядела, и тут зажглась свеча. Мы с Лукасом вошли в дом и увидели, что кто-то в нем недавно был – кто-то с весьма причудливым представлением о домашнем уюте. Когда-то очень красивое кружевное покрывало, все в грязи и кровавых пятнах, валялось на матраце, кинутом прямо на пол. К стенке было прислонено бронзовое изголовье с орнаментом из завитков, между которыми пауки свили свою паутину. Свеча, зажженная Балтазаром, стояла в подсвечнике на маленьком столике, залитом воском разных цветов. Воск был и на полу. Женская туфля с изящным каблуком, инкрустированным хрусталем, намертво застряла в пурпурной лужице. Повсюду валялись пустые бутылки из-под джина, а в камине лежали не дрова, а осколки стекла, причем горка была настолько высокая, что ее явно складывали там специально. Разноцветные осколки – коричневые, синие, зеленые – сверкали в отблеске пламени свечи, и создавалось впечатление, что в камине пылает мистический огонь. – Не пойми меня неправильно, Балтазар, – произнес Лукас, – но твоя сестра всегда была чокнутой? – Как всегда, тактичен. – Балтазар опустился на колени перед стеклянной горкой. – Хотя, признаться честно, в Черити всегда было что-то... другое. Она не сумасшедшая и никогда не была сумасшедшей, но и жизни никогда особенно не радовалась. А уж если из-за чего-то или из-за кого-то расстраивалась, то не могла выкинуть этого из головы. Не могла больше ни о чем другом думать, пока это ее беспокоило. И только один я мог с ней разговаривать, если на нее такое находило. – Не знаю, что нашло на твою сестру сейчас, но это не просто небольшое недовольство, – сказал Лукас. – То, что она тут устроила, едва ли свидетельствует о душевном здоровье. Плюс ко всему она связалась не с той компанией – и это очень мягко сказано. Я подумала обо всех странных изменениях, которые уже успела почувствовать в себе, и о том, как сильно они могут выбивать из колеи. Насколько же пугающим должен быть окончательный переход, когда тебя внезапно вырвут из жизни в небытие? И ведь я готовлюсь к этим переменам всю свою жизнь, с момента рождения, и знаю, что мне, скорее всего, можно будет самой выбрать время. А Черити привязали в конюшне, она видела, как мучили ее брата, знала, что родители уже убиты, – этого более чем достаточно, чтобы навечно лишить душевного равновесия. Неужели так происходит почти с каждым вампиром? Я вздрогнула. – Я и не просил тебя оправдывать тех, с кем проводит время Черити. – Балтазар не отрывал взгляда от горки битого стекла. – Однако спорю, что ты хотел бы, чтобы я отпустил их безнаказанно, – сказал Лукас. – Не строй из себя судью. Ты всего лишь исполнитель и считаешь нас виновными только потому, что мы вампиры. А какие мы и что делаем – тебе все равно. – Как это мы перешли на меня вместо отмороженных дружков Черити? Сначала я хотела попросить их прекратить, но тут же поняла, что пусть лучше выплеснут это сейчас. Чем скорее они перестанут цепляться друг к другу, тем лучше, так что, не обращая на них больше внимания, я опустилась на колени около матраца. Одно из пятен на грязном кружевном покрывале было в форме ладони. – У тебя нет ни братьев, ни сестер, так, Лукас? Иначе ты не был бы таким непроходимо тупым и понял бы меня. – Будь у меня брат или сестра, ошивающиеся с «Семьей» Мэнсона, [8] я бы злился на них, а не на копов, которые пытаются их поймать. – Все еще прикидываешься копом? Я приложила руку к кровавому пятну. Когда мы с Черити шли по улице, она взяла меня за руку. Несмотря на рост, руки у нее были меньше моих. Кровавое пятно оказалось намного больше, так что моя ладонь выглядела по сравнению с ним детской. – Она живет здесь не одна. – Когда я это сказала, Лукас с Балтазаром перестали, ссориться и с изумлением уставились на меня, как будто вообще забыли, что я тоже нахожусь в комнате. – Посмотрите сюда. Здесь недавно кто-то был. Кто-то очень крупный. Вполне возможно, мужчина. Кажется, Балтазара я не убедила, но Лукас улыбнулся: – Ну, ищи дальше. Гордясь собой, я нетерпеливо осмотрела комнату, чтобы найти доказательства присутствия второго вампира, но в голову что-то ничего не приходило. Однако причудливая коллекция мусора все сильнее действовала на нервы. Черити сама по себе была странной, но кто-то другой – да кто угодно! – должен был быть в более здравом уме и навести хоть какой-то порядок, а здесь оставили полную разруху. Балтазар медленно произнес: – Не одна... – Скажи, Балтазар, что тебя больше волнует? – Лукас начал рыться в комоде. – Что твоя младшая сестренка с кем-то спит или что ее любовник, похоже, пьет кровь? – Подумай лучше о том, что я только что сказал. – Балтазар поднялся на ноги. – Если Черити привела сюда кого-то одного, значит, могла привести и любого другого. Всю свою банду. Свой клан. – Клан? – Я натыкалась на упоминания о вампирских кланах. Конечно, мне не так много о них известно, но я понимала, что это не сулит ничего хорошего. Могла бы и догадаться, что банда – это и есть клан. – И все они в городе? Прямо сейчас? И... и могут вернуться сюда? Лукас с Балтазаром переглянулись. Лукас схватил меня за руку. – Ты сейчас же вернешься в Альбион, – велел он. – Мы с Балтазаром сами тут разберемся. – Что? Нет уж, я вас не брошу. – Он прав, – поддержал Балтазар. – Это может оказаться куда опаснее, чем я думал. Ты не боец, Бьянка. – Я уже многому научилась! Лукас тянул меня за руку, но я не собиралась уходить. Балтазар покачал головой. – Уроки фехтования не в счет. – Бьянка, сама подумай, – взмолился Лукас, – мы с Балтазаром что, часто приходим к согласию? Ужасно, но они были правы. Мои силы нельзя сравнить с силой полноценного вампира. Силы Лукаса тоже, но его учили сражаться с тех пор, как он начал ходить. Если завяжется настоящая битва с вампирским кланом, мне это будет не по плечу. В эту секунду я решила, что научусь всему-всему и стану сильной, чтобы меня больше никогда не просили уйти ради моей безопасности. Но это в будущем, а сейчас я могла только подчиниться. – Хотите, чтобы я уехала на пикапе в город? – По крайней мере, кисло подумала я, хоть машину водить умею. – Или мне подождать там, на дороге? – Город – единственное надежное место, – сказал Лукас. Балтазар кивнул: – Лукас тебя отвезет и вернется. И лучше нам скрыть, что мы сюда заходили. Он наклонился и задул свечу. В комнате стало темно. И только тут мы заметили, что за окном горит свет. – Что?.. – Я мгновенно замолчала. Кто бы ни держал там, снаружи, источник света (свечу? фонарик? ), он не должен меня услышать. Никто из нас не шевельнулся. Я изо всех сил старалась хоть что-нибудь расслышать. Рука Лукаса на моем предплечье напряглась. Они с Балтазаром переглянулись. Балтазар взялся за дверную ручку, собираясь с духом. В тусклом свете я хорошо видела страх и надежду, отразившиеся на его липе. Он открыл дверь. Вместо двадцати рехнувшихся убийц на нас набросился только сильный ветер. Прищурившись, я разглядела Черити. На ней были разные ботинки и длинное, потертое серое шерстяное пальто, заплатанное и зашитое в дюжине мест. Свои белокурые волосы она распустила, и они развевались у нее перед лицом. В одной руке Черити держала фонарик. От холода ее руки защищали только тонкие перчатки без пальцев. – Балтазар? – произнесла она тоненьким голоском, походившим на детский сильнее, чем раньше. – Черити. – Хотя он ее так долго искал, сейчас казалось, что Балтазар не в силах подойти к ней и не знает, что сказать. – Как дела? Она пожала плечами и перевела взгляд темных глаз на Лукаса. – Странная у тебя компания. – Я сегодня не на службе, – откликнулся Лукас с ухмылкой. Я не думала, что шутки сейчас уместны, поэтому дернула его за руку. Он сердито глянул на меня, но заткнулся. – Эта девочка... Я тебя понимаю, – сказала Черити. – Она так похожа на бедняжку Джейн. Балтазар сильно побледнел: – Не произноси этого имени! Кто такая Джейн? – Вы следите за мной. – Черити сделала шажок назад и опустила руку с фонариком; теперь он светил только ей на ноги и на снег. – Я хочу, чтобы вы это прекратили. – Я перестану, если ты вернешься домой. – Домой? А где мой дом? Когда-то мы жили здесь, но это было давным-давно. – Черити в растерянности откинула волосы с лица, словно пытаясь сдержать слезы. – И не вздумай просить меня вернуться в «Вечную ночь». Ты знаешь, как я отношусь к этой женщине. Мы с Лукасом переглянулись. Балтазар спустился с крыльца, и Черити тут же отбежала на несколько шагов назад, увязая в снегу. Не знай я, что к чему, решила бы, что она его боится. – Мы можем отыскать другое место, – сказал он. – Найти какое-нибудь занятие. Важно только одно – чтобы мы были вместе. Черити, я скучаю по тебе. Она уставилась на замерзшую землю: – А я по тебе не скучаю. Ее слова причинили Балтазару такую боль, что он вздрогнул. Я положила руку ему на плечо, другого утешения я ему предложить не могла. Лукас посмотрел на меня, но ничего не сказал. – Ты мне слишком о многом напоминаешь, – продолжала Черити. – О том, каково это – чувствовать себя живой. Думать о солнечном свете как о чем-то, чем можно наслаждаться, а не с трудом выносить. Дышать и понимать, что это тебя меняет, освежает, пробуждает, а не втягивать и выпускать обратно воздух по старой бесполезной привычке, которая дразнит тебя, напоминая, какой ты когда-то была. Вздыхать и чувствовать облегчение. Плакать, чтобы печаль твоя проходила, а не запирать ее внутри, становясь все более растерянной, не понимающей, кто ты такая... – Я знаю, кто я, – сказал Балтазар.
|
|||||||
|