Лето/Осень 3 страница

Я измучилась и перестала нормально спать. Все меньше и меньше.

До тех пор, пока у меня практически не случился нервный срыв из-за переживаний по поводу всей этой дряни. Мне не хотелось видеть такую гадость.

Все, о чем я мечтала — это фигурное катание. Остальное меня не волновало.

Но, к сожалению, в наши дни так действовать не получается.

На лице тренера Ли появилось забавное выражение, а затем она произнесла:

— Иван что-то сказал тебе?

Черт. Разве я недостаточно хорошо продумала свою речь? В голове возник лишь размытый ответ на её вопрос.

— Он всегда что-то говорит, но в данном случае это не его вина.

Женщина прищурила глаза.

— Ты знаешь, о чем я. Он ляпнул что-то о съемках с тобой? Потому что, если честно, раньше мысли об этом тебя не беспокоили.

Все было так очевидно? Поскольку Ли, действительно, была права; комментарии Ивана обычно меня не трогали. Да, они меня раздражали. Порой мне даже хотелось убить его. Но разве меня это как-то тревожило? Нет, нисколько. Однако стоять голой перед кем-то вроде Ивана, который почти всегда смотрел на меня с явным осуждением, это как биться с титаном, прекрасно осознавая, что тот уничтожит тебя. Луков узнал бы обо мне то, чего не знали другие. И после съёмки наверняка стал доставать бы еще больше.

— Не уверена, что хочу стоять перед ним голой. Вот и все. Если бы меня снимали одну, не было бы никаких проблем. И плевать на незнакомцев, разглядывающих меня. Но стоять нагишом перед Иваном, с которым мне придется общаться в дальнейшем… Ну, не знаю.

Ли в раздражении подняла руку к переносице и ущипнула себя, прежде чем, наконец, медленно кивнуть.

— Окей. Ничего страшного. Давай я поговорю с Иваном, а затем пообщаюсь с фотографом, и посмотрим, что тут можно сделать.

На мгновение мне даже захотелось извиниться за то, что передумала, но плевать. Я не желала раздеваться перед своим партнером. Держу пари, никто из присутствующих не желал такого «счастья». Так что это был мой собственный выбор. Мое решение. И мое тело.

Я не собиралась просить прощения за доставленные неудобства, потому что не сделала ничего плохого.

Однако все же чувствовала себя немного некомфортно, когда тренер Ли, потирая шею, повернулась на каблуках и направилась туда, где стояли Иван с фотографом и ее помощником, что-то обсуждая. Они пришли пораньше, чтобы сделать несколько фотографий на льду, сначала на сером, а затем на белом фоне в окружении софитов. Такой была задумка.

Я заставила себя смотреть на то, как Нэнси шевелила губами, и как у Ивана дернулся подбородок, когда парень скользнул взглядом в моем направлении, а затем вновь сосредоточился на словах Ли, чтобы дослушать остальное.

Неудивительно, что через пару минут Иван покачал головой, явно игнорируя речь тренера, и направился в мою сторону. При движении узел на его халате не позволял разглядеть ничего, кроме нижней части бедер, икр и верхней половины груди.

— Я не буду фотографироваться вдвоем, — вырвалось у меня, прежде чем Луков успел вставить хоть слово. — Если хочешь, можешь сделать это один. Я поступлю точно так же. Но вместе с тобой не стану.

Иван напряг плечи в ту же секунду, как я произнесла последнюю фразу. Но именно по его лицу со сжатыми губами и нахмуренными бровями стало ясно, что парень настроен серьезно.

— Мне не хочется фотографироваться с тобой, Иван, и не вини меня, ладно? Я понимаю, что создала проблемы, но у меня нет желания сниматься вдвоём.

Он не отрывал от меня взгляда своих серо-голубых глаз, пока не остановился у бортика рядом с выходом, уставившись на меня так, будто не осознавал, кто я такая. Иван тщательно следил за моей реакцией, при этом медленно выговаривая каждый слог:

— По-че-му?

Мой ответ был мгновенным.

— Потому что не хочу светить своими гениталиями перед твоим лицом.

Ну, вот.

Сделано.

Дыхание парня стало рваным, судя по тому, как вздымалась его грудная клетка.

— Пару дней назад ты хвасталась, что ничего не стесняешься, а теперь отступаешь? — уточнил он, не отрывая от меня пристального взгляда. — Решила фотографироваться одна без меня?

Когда он произнёс это таким тоном…

— Да, — кивнув, согласилась я.

— Из-за меня?

— Ага, именно благодаря тебе.

Друзья должны были быть честны друг с другом. Так что Иван не мог винить меня за правду. Возможно, я не всегда говорила искренне, но по крайней мере старалась.

Луков моргнул, продолжая пялиться на меня.

— Они хотят, чтобы мы сделали это вместе, а не по отдельности.

Я, абсолютно несогласная, пожала плечами.

— Есть такая штука под названием Photoshop. И они, вероятно, могли бы наложить наши фото друг на друга, чтобы было похоже, будто мы снялись вместе, — предположила я.

Иван снова моргнул, подвигав челюстью из стороны в сторону.

Я продолжала просто смотреть на него.

Парень прищурился, и я прищурилась в ответ.

Мой партнер скользнул по шее рукой, которой без труда мог удерживать мою сорока пяти с лишним килограммовую тушку над своей головой, и вновь дернул челюстью. Его дыхание замедлилось. Кадык подпрыгнул.

— Что я такого сделал, раз ты передумала сниматься со мной? — медленно уточнил он. — Опять начинаешь? Мне казалось, мы решили стать друзьями, — парень скользнул взглядом по моему накрашенному лицу. На нанесение макияжа у визажиста ушел практически час. — Мы же ужинали вместе, — напомнил мне Иван, будто я позабыла, как он провел три часа на кухне в доме моей матери, играя в «Дженгу» с моей семьей, наслаждаясь лазаньей, и даже съев маленький кусочек шоколадного торта, в то время, как я слопала кусок в три раза больше, просто потому что могла. Парень даже оторвал для меня бумажное полотенце. Может, потому, что искренне думал о моей неспособности дотянуться до середины стола, а может, и нет. Он подвёз меня до дома и попросил стать его другом, хотя чем больше я об этом думала, тем сильнее осознавала, что Иван не так хорошо понимал значение слова «дружба».

Давай-ка повежливее, девочка. Ты же хотела стать лучше.

И я решила попробовать.

— Иван, мне и так приходится видеть тебя ежедневно. Разве этого недостаточно, чтобы не гореть желанием стоять перед тобой нагишом? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно менее агрессивным. И все потому, что я пыталась вести себя, как взрослый человек.

Он не колебался ни секунды.

— Мне все равно, увидишь ты меня голым или нет.

Черт. Ну, ладно. Придется быть более откровенной.

— Мне плевать, даже если весь мир увидит меня без трусов, но ты — другое дело, ясно? Можешь уважать мое решение?

— Но почему? — уточнил Луков, искренне удивившись.

Раздражение или даже разочарование ощутимо ударило по мне. Со всей силы. Меньше всего я ожидала, что Иван потребует объяснений.

— Потому что. Я тебе уже говорила.

— Нет, не говорила.

Я тяжело вздохнула.

— Говорила.

— Нет. Не. Говорила.

— Еще. Как. Говорила.

— Нет. И хочу услышать это сейчас. Что я такого сделал за последнюю неделю, раз ты решила передумать?

Он явно не собирался сдаваться.

Мне не хотелось быть сукой. Но парень требовал объяснений, а значит он их получит.

— Иван, думаешь, я хочу, чтобы ты дразнил меня после того, как увидишь мою грудь? Точно нет. Ни капельки, ясно? Ты это хотел знать? Чтобы ты смотрел на меня и осуждал, особенно когда нам постоянно приходится находиться рядом? Мне нравится мое тело. И я не желаю слушать твои насмешки из-за того, что я не в силах изменить. У меня маленькая грудь. Окей. Нам обоим это известно. А после съёмки ты можешь решить, что с моими сосками какие-то проблемы, или станешь смеяться над растяжками, или укажешь мне, где отложился весь мой жир. На бедрах, например!

— Что?!

Я вновь пожала плечами, а в желудке все перевернулось из-за моего решения открыть Ивану правду.

— Мне нравится мое тело, понятно? И из-за твоих издевок я не собираюсь думать иначе. Без тебя знаю, что не... — я покачала головой, не закончив предложение. — Я такая, какая есть, и знаю, как выгляжу. В любом случае, к началу сезона вернусь в форму.

Возможно, мне показалось, так как все произошло довольно быстро: Иван побледнел, а в следующее мгновение сошел со льда, обогнул бортик и встал в двух шагах от меня, абсолютно ошеломленный, словно я ударила его.

— Жасмин, — произнес он мое имя медленно и почти шепотом. Тот редкий случай, когда он не назвал меня Пончиком. — Ну, перестань.

Я продолжала пялиться на него.

— Давай-ка без этого, Иван. Меня и так бесит, что твое мнение влияет на меня, ясно? Не нужно обсуждать это. Я вроде как пытаюсь... подружиться с тобой, — постаралась пошутить я, но, видимо не получилось, так как выражение его лица не изменилось.

Иван оставался удивленным.

— Жасмин, — повторил он мое имя, его голос был низким и отчасти хриплым.

— Я не стану этого делать, — повторила я в свою очередь. — Мне жаль. Ты можешь говорить, что угодно, но я не передумаю. Так что иди и сделай все, что должен, а затем я выполню то, что требуется от меня. Уверена, все получится, а если нет, то мне жаль... А может, и не жаль совсем, — если бы у меня хватило смелости рассказать Лукову правду, уверена, что он бы понял меня.

Но я промолчала.

Иван, однако, все еще не оправился от потрясения. Он не двигался и не отводил взгляда. Просто смотрел на меня, размеренно дыша. Его гладкая кожа между грудными мышцами была отчетливо видна в V-образном вырезе халата, одетом на нем. Своими голубыми глазами парень пристально изучал мое лицо, и меня это раздражало. Я ненавидела себя за то, что призналась в неспособности раздеться перед ним из-за нежелания слышать насмешки по поводу своей внешности: груди второго размера (с натяжкой), размера моей задницы или миллионов других недостатков, которые он мог придумать. Потому что их оказалось бы великое множество. Я не была идеальной. И не походила на мать, Тали или Руби.

— Пончик, — произнес Иван медленно, оставаясь неподвижным, и с трудом сглотнул. Словно пытался вести борьбу со своими мыслями, судя по странному выражению на его лице. — Я ведь просто дразню тебя, — заявил он, наблюдая за мной. — Разве ты не понимаешь этого?

Я отвела взгляд и кивнула, едва сдерживая желание закатить глаза.

— Да, я знаю, что ты шутишь. И могу с этим справиться. Иногда… — боже, как же мне было сложно признаваться, но хрен с ним. — Иногда, ты даже заставляешь меня смеяться. Но мне не хочется стоять перед тобой голой. Все стало слишком личным. Мы слишком... близки.

Я скорее услышала, чем увидела, как он выдохнул. И почувствовала, как Иван двинулся по направлению ко мне.

— Ты всегда была той ещё занозой в заднице, именно поэтому я вел себя так с тобой. И все же ты оставалась единственным человеком, кто держал удар и отвечал мне тем же. Тебе наверняка известно, что ты красива.

Хмыкнув, я закатила глаза, потому что какого хрена. Он это серьезно?

Стало совершенно ясно, что парень слишком старался.

Боже.

Умоляю.

— Если тебе кажется, что лесть заставит меня передумать, то ты глубоко ошибаешься, Луков.

— Не Луков, а Иван, — ответил он непринужденно. Его тон был настолько нежным, что я почувствовала себя неловко, так как не ожидала от него такого. Я вообще от него ничего не ждала. — Уверен, что под одеждой ты идеальна.

У меня вырвался смешок, потому что он продолжал меня уговаривать. Господи.

Но Ивана было не остановить.

— Под своей одеждой ты скрываешь тело, от которого у каждого мужчины появился бы стояк. И даже у некоторых «женщин».

Я косо посмотрела на него, обдумывая слово на букву «с», а затем будто очнулась. Да Иван же нагло врал мне. Я это знала. И он это знал. Даже тренер Ли сказала бы то же самое, если бы услышала его слова. Парень позабыл с кем разговаривал? С той, кто знал его больше десяти лет и постоянно являлся объектом его насмешек. Так что теперь Иван просто взбесил меня.

— Может заткнешься уже? Я не желаю этого слышать! — сорвалась я.

Луков рукой коснулся моего запястья, и каким-то чудом я не выдернула свою руку из его хватки.

— Все мои слова были сказаны не просто так, — произнес он тихо и нежно, чем вновь смутил меня. Не думаю, что кто-нибудь когда-то говорил со мной таким тоном. Даже самый милый в мире парень — Джеймс.

Иван продолжал.

— Я просто дразнил тебя, когда болтал, что ты так и не вышла из подросткового возраста. Ну же, — настаивал он своим вкрадчивым голосом, на который я не знала как реагировать. И что думать. — Не ожидал, что ты так серьезно это воспримешь.

Я моргнула.

— Я не настолько сентиментальна.

— Жасмин, — выдохнул Иван, крепко обхватив пальцами мое запястье, но при этом не причиняя боли. Парень приблизил ко мне свое безупречное лицо, которое, возможно, слегка подкрасили (а может и нет), и уточнил. — Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Ничего, — выдавила я.

— Лгунья, — заявил он. — Ты прекрасно осведомлена о том, какая ты. И я, блядь, не собираюсь раздувать твое самомнение еще больше, чем уже есть, так что сделай мне одолжение, — почти рявкнул Луков. — Я хочу сняться на обложку с тобой, а не один. С тобой. В команде. И съемка пойдет на пользу нам обоим.

— Мне прекрасно известно, кто я есть, и, конечно же, что у меня огромное эго. Окей. Слушай, просто иди и покончи с этим, а я сделаю то же самое после тебя. Не желаю больше обсуждать эту тему. И спорить тоже.

Как только парень своими руками коснулся моих плеч, я дёрнулась от неожиданности. Но когда рот Ивана приблизился к моим губам, я не смогла пошевельнуться. Мы находились бок о бок друг с другом семь часов в день, шесть дней в неделю. И конечно же между нами не существовало никаких физических границ, потому что мы были партнерами.

Но это…

Я не знала, как реагировать. Даже не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то находился настолько близко ко мне.

— Я серьезно, черт возьми, — прошептал Луков решительно.

Невозможно было не взглянуть на него. Настолько требовательным оказался тон Ивана.

Он смотрел на меня с крайне серьезным выражением лица, таким я не видела его даже перед соревнованиями.

— Я бы никогда не стал смеяться над тобой.

У меня появилась морщинка на лбу.

Парень мягко потряс мое запястье, прикрывая место, где обычно находился браслет. Пришлось снять его и оставить в своем шкафчике.

— Я бы не стал этого делать, когда ты голая, — сказал он мне. — Да и кто стал бы смеяться над тобой без одежды? Уверен, что никто из этих людей никогда не видел таких совершенных ног и задницы, как у тебя, особенно если бы я держал тебя в воздухе.

У меня не было желания придираться к этому комментарию. Так что я просто моргнула. Как обычно.

— А почему ты вообще обращаешь внимание на мой зад?

Его розовые губы растянулись в улыбке.

— Потому что он весь день у меня перед носом.

Думаю, в его словах имелся смысл. Не то чтобы я не заглядывалась на его пятую точку время от времени. Потому что на неё невозможно было не смотреть.

— Значит попытайся не глазеть. Друзья не пялятся на задницы друг друга.

Иван закатил глаза, и внутри у меня все сжалось.

— Жасмин, твоё тело — те самые бедра и зад, над которыми, по твоему мнению, я собираюсь насмехаться, помогут нам выиграть первое место. У меня нет желания смеяться над тобой или твоей фигурой. Мы сделаем все как обычно, словно вышли на лед. Это работа. И нам нужно сфокусироваться на съёмке, а не думать о всякой ерунде.

Я затаила дыхание, наблюдая за его лицом.

— Я тебе не верю.

— Что не стану над тобой смеяться?

— Да.

Наступила пауза, а затем последовал ответ:

— Хочешь сначала увидеть меня голым?

Я рассмеялась. Тут же. Без всякого смысла. Это было последним, чего бы мне хотелось.

— Нет!

И судя по ухмылке, которую парень мне подарил, Иван был прекрасно об этом осведомлён.

— Уверена? У меня на бедре родинка в форме Флориды. Может, найдешь еще что-нибудь, над чем сможешь поржать, хотя навряд ли.

Я продолжала смеяться, пусть в душе мне этого и не хотелось, а затем взглянула на него и покачала головой.

— Боже, какой же ты самоуверенный засранец.

Иван беспечно улыбался мне.

— Серьезно. Попробуй найти какой-нибудь изъян, и если найдешь, смейся сколько угодно. Но я тренируюсь годами, и в моем теле обычно всего около... семи процентов жира. У меня не возникает проблем смотреть на себя в зеркало.

Я расхохоталась еще громче, но как можно было не рассмеяться, когда Луков вел себя так? Таким я его ещё не видела.

— Можешь хихикать надо мной, но я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, если честно. Мне не нравится, когда люди говорят, что я тощий, потому что это не правда, — сказал он мягко. Его слова меня удивили.

Какому идиоту пришло в голову назвать Ивана тощим? Я как-то наблюдала за его силовой тренировкой. Он выжимал в два раза больший вес, чем я предполагала. Даже тела пловцов и бегунов не имели ничего схожего с телом Ивана. Абсолютно ничего.

В любом случае, ему не обязательно было знать об этом.

Парень продолжал держать меня за запястье, слегка потряхивая мою руку.

— Ну давай же, Пончик. Ты и я. Вместе. Заставим всех завидовать нашим шикарным задницам.

Разве так общались друзья? Что это вообще означало? Луков таким образом дразнил меня? Словно «Я несу всякую ерунду, но с улыбкой на лице»? Если это…

Если это было так, то я могла бы передумать. Возможно.

— Ненавижу тебя, — вздохнула я, снова переводя на парня свой взгляд, потому что, похоже, потерпела фиаско.

А затем Иван решил добить меня окончательно. Своими серо-голубыми глазами он смотрел мне прямо в душу.

— Или сделай это назло Полу. Пусть кусает локти, что ему не довелось сняться с тобой в крутой фотосессии для TSN, — парень опять дернул меня за запястье. — Да и вообще хоть в какой-то съёмке.

Луков поймал меня в свои сети, доказав, что знает меня лучше, чем я ожидала.

И все из-за гребаного ублюдка Пола.

Блядь. Блядь.

Мне не хотелось, чтобы какие-то мужчины мастурбировали, разглядывая мои фото. Но если был шанс ткнуть бывшего партнёра-засранца мордой в нечто грандиозное... оно того стоило. Еще как.

— Вот, это мой Пончик, — прошептал Иван. Он отпустил мою руку, скользнув пальцами по ладони, таким образом сплетая наши руки вместе, как тысячу раз раньше. — Давай сделаем это. Вместе. Я не буду смеяться над тобой, но возможно тебе захочется немного посмеяться надо мной.

Я понятия не имела, кто стоял передо мной в данный момент. Какой-то милый и приятный парень. Так что сжала его руку и кивнула.

— Ладно, давай сделаем это вместе, — проворчала я, зная, что поступаю верно. Понимая, что, если и пожалею об этом, то только отчасти. Хотя бы не услышу шуток насчет своей груди.

— Так и думал, — радостно произнес Иван, дернув меня за руку.

А затем мы в оказались на льду в халатах и с макияжем на лицах, по крайней мере на моем точно. Тренер Ли сразу же прекратила разговор с фотографом, как только заметила наше приближение. Она приподняла тонкие черные брови и неуверенно спросила:

— Ты передумала?

Я кивнула.

— Мы готовы сделать все, чтобы вам было максимально комфортно, — быстро пробормотала фотограф. — Мы уважаем вас и ваше тело, Жасмин. Можем попробовать поснимать под разными углами, и вам не придется снимать нижнее белье…

Я отрицательно покачала головой.

— Все в порядке.

Мне не хотелось, чтобы они знали о моих комплексах из-за Ивана. И еще меньше о моих страхах по поводу всяких дебилов, которым нечем было заняться. Мерзкие ублюдки.

— Вы уверены? — уточнила фотограф. Не похоже, что она расстроилась бы, ответь я «нет».

Но я была уверена. И подтвердила это.

— Да, уверена.

Женщина пожала плечами.

— Хорошо. Давайте начнем, если вы оба готовы.

Иван сжал мою руку и прошептал так тихо, что услышала только я.

— Я недооценил, насколько здесь холодно, так что тебе запрещено смеяться над... определенными частями моего тела, если вдруг они попытаются заползти внутрь, чтобы не замерзнуть…

Я едва сдержала ухмылку, и меня охватило чувство благодарности.

— Я не буду смеяться над «Питером», если ты в свою очередь не станешь реагировать над «Мэри» и «Мэгги». Эти засранки прячутся не потому, что холодно. Они, в принципе, всегда прячутся, — ответила я абсолютно спокойным тоном.

Парень кивнул, приподняв уголки своих губ на миллиметр.

— Уверен, что у тебя на самом деле три соска.

Я закатила глаза.

— А я уверена, что длина твоего члена сантиметра два. Так что мы квиты.

Иван скорчил гримасу, все еще сжимая мою руку.

— Уж точно на сантиметр длиннее, — из меня вырвался стон, но он продолжал. — Давай уже покончим с этим, ладно?

Никто из нас не произнес ни слова, когда мы, отпустив руки, покатились к центру катка, где уже были установлены два фона с включенными и готовыми к работе фотозонтами. Тренер Ли подошла к нам со скептическим видом.

— Готовы?

Иван просто кивнул, а я произнесла:

— Да, — потому что так и было.

Получатся красивые фотографии. А главное, их увидят люди, которым я не собиралась напоминать о себе, хотя и стоило бы. Так что фотосессия пойдет мне на пользу.

Сделав глубокий и непривычный вдох, я выдохнула, наблюдая за фотографом, которая пошла за своей камерой, с одобрением кивнув нам, пока ее помощники занимали позиции.

— Все, что захотите сделать в первую очередь, мы можем отснять там. Приветствуются любые поддержки или позиции без движения.

Мда. Судя по всему, мне не удастся избежать демонстрации своей промежности Ивану, но, слава богу, я регулярно делала эпиляцию.

Мы с моим партнером собирались узнать друг друга на совершенно новом уровне. Мне все по плечу. Конечно, блядь, по плечу. Я была сильной, умной и могла справиться с чем угодно, как всегда говорила мать.

— Лассо на руках[30]? — спросила я своего напарника, когда руками нашла на халате узел и начала его развязывать.

— Почему бы и нет, — ответил Иван с легкостью, пока, как и я, возился со своим халатом.

Либо парень очень старался быть добрее ко мне, либо что-то замышлял. У меня не было точного ответа. Однако я сомневалась, что он решит выкинуть что-нибудь этакое перед камерами, особенно после своей ободряющей речи.

Во всяком случае мне так казалось.

— Скажите, как будете готовы, — крикнула фотограф.

«Мне кажется или свет слишком яркий»? — спросила я себя. Всем было известно, что камера прибавляла по крайней мере десять фунтов, но с этими софитами ко мне прилипнут все двадцать. Ну и ладно. Пусть осуждают. Я не собиралась что-то доказывать людям, которые ничего для меня не значили.

Стоя перед парнем и все еще удерживая руки на поясе халата, я спросила Ивана:

— Начнём?

Он кивнул, шагнув под софиты.

Ну, что ж, пришло время повеселиться.

Развязав узел на талии, я взяла эмоции под контроль, собрала каждую унцию уверенности и достоинства и напомнила себе, что не существовало идеальных людей, однако не теряя надежды, что фотографы отредактируют все недостатки в Photoshop, хотя вряд ли. Не зря ведь выпуск назывался «Проблемы тела». Ай, к черту! Если народ захочет обсудить мои жировые складки, то вперед. Я выросла среди трех самых красивых женщин на свете. И давно смирилась с тем, что не являлась одной из них. Так что все нормально.

А затем я скинула халат.

Хотя это не было обговорено, я все же наклеила на грудь тонкую белую матерчатую полоску, оставив все остальное обнаженным. В любом случае журнал не мог опубликовать мои фотографии топлес, так что я не видела в этом никакой проблемы. И не волновалась по поводу голой задницы или вагины. В конце концов, все мы вышли оттуда.

Я могла это сделать. Абсолютно точно.

Искоса заметив какое-то движение, я поняла, что Иван тоже снял свой халат. Перед моим взором промелькнул кусочек обнаженной кожи, а затем мне протянули руку.

«Пора закончить начатое» — подумала я и повернулась к Ивану лицом. Затаив дыхание и вздернув брови перед тем, как встретиться с ним взглядом, я надеялась, что не покраснела, потому что это было бы очень унизительно.

— Вот черт, — услышала я бормотание Ивана себе под нос, и когда перевела взгляд на его лицо... то обнаружила, что он зажмурил свои глаза.

— Ну что опять? — сорвалась я.

— Ничего, — тут же ответил парень.

— В чем дело? — продолжала настаивать я, в попытке понять, почему его кожа стала еще бледнее... и почему он не смотрел на меня.

— Ни в чем, — произнес Луков своим обычным противным тоном. Затем покачал головой и сглотнул. — Давай уже побыстрее закончим.

— Побыстрее? — уточнила я, отчасти чувствуя себя оскорбленной. Возможно, он уже жалел о нашем разговоре. Ну, супер. — Ты же сам этого хотел, — напомнила я ему.

— Ну, а теперь начинаю думать, что это была хреновая затея, так что давай быстрее, — пробормотал Иван, все еще не открывая глаза.

— Ханжа, — прошептала я, не понимая, почему парень не мог смотреть хотя бы мне в лицо. Он вынуждал меня думать, будто со мной что-то не так.

Поэтому решила рассмотреть его тщательнее. Еще бы, он ведь находился прямо передо мой.

А затем вдруг снова начала жалеть о том, что согласилась.

Потому что тело Ивана…

Ох, черт…

Возможно, потому, что я была спортсменкой — плевать, что там думали всякие идиоты — и могла оценить, как выглядели атлеты мужского пола. Я никогда не являлась большой поклонницей мужчин-моделей с их идеально вылепленными крошечными мышцами, над которыми нужно было постоянно работать, уделяя внимание каждой из них. Мне больше нравилась грубая сила во всех ее проявлениях. Действительно нравилась.

Однако тело Ивана будто вылепил скульптор. Мускулы на плечах словно прочертили карандашом: крепкие и сухие предплечья и бицепсы. Следом шли твердые грудные мышцы и плоский живот с восемью маленькими кубиками. Мускулы на его бедрах были детально проработаны благодаря постоянным тренировкам с поддержками. А затем мой взгляд упал на лентовидные мышцы его бедер и икр.

Можно было не разглядывать задницу Ивана, чтобы догадаться, что та была накаченной и упругой.

И я бы нагло солгала, если бы утверждала, что не опустила взгляд на его гениталии, но, как и в моем случае, парень решил кое-что скрыть. Весь вид закрывала ткань бежевого цвета, похожая на носок, оставляя на показ лишь подстриженные волосы в паху.

Но я не собиралась наклоняться, чтобы разглядеть его яички.

Вновь оглядев Ивана, я едва удержалась от покачивания головой. Он действительно являлся совершенством. Клянусь.

Но я умерла бы прежде, чем озвучила свои мысли вслух, так что стоило перестать размышлять о его теле. Нужно покончить со всей этой хренью.

— Давай уже начнем, застенчивый мальчик. Пока твои яички не начали отступление, — сказала я ему.

Мои слова вынудили парня открыть глаза и взглянуть на меня, при этом он поморщился.

— Надеюсь, моя рука не соскользнет.

— А я надеюсь, что не потеряю равновесие, и моя нога не попадет тебе в за…

— Так, ладно! Давайте начнем, — крикнула тренер Ли. Можно было даже не смотреть на нее, чтобы понять, что женщина качает головой.

Я взглянула Ивану в глаза, стоя перед ним нагишом, и сказала:

— Ну что, «Носок». Давай сделаем это. И, может, все же попадем на обложку, — и, как ни странно, на меня не накатила тошнота или беспокойство.

Глава 11

Я должна была догадаться, что что-то случилось, когда вернулась вечером домой и нашла свою мать на кухне, стоящую рядом с тарелкой, наполненной едой и оставленной для меня на привычном месте за столом. Она не накрывала мне ужин уже много лет. Я даже не могла вспомнить, выставляла ли мама когда-нибудь тарелки с едой заранее... Возможно, только если Руби гостила у нас. И то, на столе обычно расставляли исключительно общие закуски. Мать любила повторять, что она нам не прислуга, и что мы должны быть благодарны ей уже за то, что она приготовила пищу.

Мне стоило понять, что что-то не так. Но я слишком устала после фотосессии, которая длилась все утро.

Не улыбайтесь. Старайтесь выглядеть естественно. Встаньте в позу. Можете задержаться в этом положении еще немного? Подержите, пожалуйста, ногу в этой неудобной, неестественной позиции еще минуту. Постойте вон там и отморозьте себе задницу. Наклоните голову в эту сторону — нет, в другую, а теперь замрите вот так. Иван, положите свои проклятые ледяные руки на тело Жасмин и оставьте их там на пару минут.

Блядь, блядь, и еще раз блядь.

Мой партнер сдерживал смех каждый раз, как прикасался к моему телу, а мне приходилось втягивать воздух, потому что моя кожа испытывала боль от его холодных рук. Но я отлично понимала, почему ему хотелось рассмеяться.

Мои соски все еще оставались твердыми из-за холода, прикрытые лишь тонкой полоской ленты, а моя вагина наверняка покрылась льдом изнутри и больше никогда не станет теплой. А клитор, вероятно, вообще превратился в изюм. Я уже даже не обращала внимания на «носок», прикрывающий член Ивана, потому что холод пробирал до костей. И уж точно не мне было судить, как выглядят его причиндалы при минусовой температуре.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒