Весна/Лето

— Не могла бы ты перестать? — зашипел на меня Иван, одновременно пихнув под столом мою ногу своим коленом.

— Отстань. Это моя половина, так что держи свои ноги при себе, — я ударила его коленом в ответ, хотя изначально решила, что буду вести себя хорошо и переживу следующий час, как чемпион.

Потому что могла.

И хотела.

И наверняка у меня бы получилось. Если бы рядом не сидел этот придурок.

Я не собиралась портить интервью, которое организовала для нас тренер Ли. Уж если кто и намеревался все испоганить, так это Иван.

Наши тренировки стали проходить с более позитивным настроем, особенно после того, как Ли попросила нас попытаться стать дружелюбнее друг к другу и придержать злобные взгляды и речи, пока мы не останемся наедине... или, по крайней мере, вне пределов слышимости других людей. Она больше не оставляла нас одних, что тоже было неплохо.

Сегодняшний день оказался тем самым днем, когда мы должны были вести себя образцово. Я не думала, что это будет проблемой. Мне приходилось сталкиваться с гораздо худшими моментами в своей жизни.

Но когда Иван решил присесть рядом со мной, мои благие намерения полетели к чертям. Я уже устроилась на скамейке в комнате отдыха КИЛ, когда появился он. Мы должны были дождаться журналиста или блоггера, или кого-то там еще, чтобы ответить на ее вопросы, словно это интервью считалось репетицией перед официальным объявлением о том, что мы с Иваном теперь катаемся в паре.

Однако в беседе нам не стоило упоминать, что соглашение о партнёрстве действовало только один сезон. Об этом меня вчера проинформировала Ли.

Единственные люди, которые должны были знать о сделке — мы сами.

Супер.

Поджав ноги так, чтобы они не касались Исчадья, мне лишь оставалось надеяться, что журналист не войдет в эту секунду и не застанет перепалку между нами. Оглядев пустую кухню, я попыталась не обращать внимания на тепло, исходящее от тела Ивана, которое чувствовалось даже на расстоянии.

А затем нижней частью бедра ублюдок врезался в мое колено. Снова.

— Почему ты меня пихаешь? — прошептала я, едва шевеля губами и продолжая следить за входом, при этом стараясь не смотреть на парня, потому что не доверяла самой себе.

— Это ты касаешься меня, — ответил умник, хотя единственным, кто двигался в этой комнате, был он.

Я все ещё изучала дверь.

— Почему ты уселся рядом со мной?

— Потому что могу.

— Ты слишком близко.

— Раньше ты не жаловалась.

Я искоса посмотрела на него.

— Потому что мы тренировались. Пойди и сядь вон туда. От меня подальше.

Иван взглянул на меня своими жуткими голубыми глазами и ответил:

— Нет.

Я моргнула, а он моргнул в ответ.

Засранец.

— Тогда подвинься, чтобы я могла устроиться за столом.

— Неа.

Я повернула голову, чтобы полностью окинуть Ивана взглядом. Его волосы были аккуратно зачесаны назад, не выбивалось ни единой пряди. Сегодня парень надел свитер серого цвета — настолько светлого, что тот казался почти белым. Цвет его глаз резко выделялся на этом фоне...

Сказала бы я, если бы обращала на это внимание, но все было совсем наоборот.

— Подвинься, — попросила я.

Иван опять ответил отказом.

— Подвинься, или я заставлю тебя.

Он отрицательно покачал головой.

— Почему?

— Потому что для нас же лучше, если мы будем сидеть рядом.

Я собиралась открыть рот, чтобы обозвать его тупым, но… не стала.

Луков слегка приподнял уголки губ вверх.

Я сжала пальцами переносицу и заставила себя оглянуться на дверь. Прошла минута. Может, две.

Где шлялась эта женщина? Ради интервью мы сократили нашу тренировку, хотя, наконец-то, начали продвигаться. Сегодня мы как раз отрабатывали синхронные прыжки, и... все шло замечательно. У нас получалось двигаться с одинаковой скоростью. Особенно слаженность была заметна в воздухе, так что Ли не сделала практически никаких исправлений. Я могла бы даже сказать, что она осталась нами довольна. И я тоже.

Внезапно Иван снова ударил своим коленом по моей ноге, и я обернулась к нему.

Парень сидел ко мне лицом.

— Ну хватит уже. Из-за тебя вся скамейка трясется.

В смыс…

Ой. Я даже не заметила, что неосознанно трясла коленкой. Поэтому остановилась и положила руки под бедра.

А затем начала постукивать каблуком туфель. Где, черт возьми, носило эту дамочку? Она определенно опаздывала.

Мужская рука опустилась на мое колено.

— Прекрати, — пробормотал Иван спокойным глубоким, но таким раздражающим голосом. — Не думал, что ты умеешь нервничать.

Я перестала стучать каблуком и искоса взглянула на парня, пройдясь по его безупречному лицу. Не припоминаю, чтобы видела на нем хоть один прыщ, угри или другой изъян. Никогда.

Черт.

— Я не нервничаю.

Иван фыркнул так громко, что я интуитивно развернулась к нему всем телом. Он улыбался. На его худощавое лицо с почти незаметными порами, высокими скулами и угловатой челюстью падал свет.

Он улыбался. Что было крайне странно, так как в данный момент Луков не стоял на пьедестале с кубком в руках и не находился в кругу своей семьи.

Прежде он никогда мне не улыбался.

Кем, черт возьми, был этот человек? Его бедро опять ударилось о мое, когда парень уточнил:

— Поэтому ты не перестаешь трясти ногой?

— Я качаю ногой, потому что, вместо того, чтобы сидеть и ждать, мы могли бы сейчас тренироваться, — ответила я, только отчасти поверив в свои собственные слова. — В любом случае, какое тебе до этого дело? И с чего это ты такой разговорчивый?

Если честно, я не могла успокоиться и перестать трястись с самого утра, осознавая, что на сегодня назначено интервью. У меня не было сложностей с разговорами, но существовала проблема с ответами на вопросы, так как их запишут и сохранят навсегда. Слова станут частью истории, по которой люди смогут судить обо мне. А тут еще Луков, сидящий рядом. И который уже начал действовать мне на нервы, хотя журналист еще даже не пришла.

Да уж. Никакого давления.

— Ну ты и лгунья, — пробормотал Иван в ответ, придвигаясь ко мне настолько близко, что его бедро прижалось к моему.

Я окинула взглядом дверь и ответила:

— По мне, так лжец здесь ты.

Иван прочистил горло.

Прошла еще минута.

Может быть, даже две или три. А женщина все не появилась.

Я решила, что встану и уйду, как только выйдет время. Потому что не собиралась сидеть и ждать.

— Я могу взять на себя основную часть беседы, если боишься, что скажешь что-то не то, — почти шепотом произнес Иван, словно не хотел, чтобы нас подслушали.

На секунду я была готова ухватиться за его предложение, но затем усмехнулась.

— Меня это не беспокоит.

— Ага, ври больше, — пробормотал он тут же.

Я не смогла придумать ни одного остроумного ответа. Поэтому остановилась на «заткнись».

Смех Ивана застал меня врасплох, и из-за всей этой ситуации злость еще больше разгорелась во мне.

— Ну и что тут смешного?! — сорвалась я на него.

Но парень рассмеялся ещё громче.

— Ты. Боже. Никогда не видел тебя такой напряженной. Даже не представлял, что ты на это способна.

Вытащив руки из-под бедер, я положила их на стол и начала постукивать кончиками пальцев по столешнице.

— Расслабься, Пончик, — продолжал говорить Иван с весельем в голосе.

Я решила, что не буду заводиться из-за «Пончика», хотя уже чувствовала, как меня начало потряхивать.

— Я расслаблена, — вновь солгала я.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты не умеешь врать? Ты даже не стараешься, — хмыкнул Иван.

Закатив глаза, я вновь посмотрела на дверь и сунула ладони под бёдра. Затем поймала себя на покачивании ногой и поняла, что опять начинаю нервничать. Сидеть спокойно на месте оказалось сложнее, чем предполагалось.

— Разве она не должна была явиться сюда в десять?

— Да. И сейчас всего лишь шесть минут одиннадцатого. Дай ей поблажку, — пробормотал мой новый партнер.

— У меня еще есть дела, — объяснила я, солгав лишь отчасти. — И почему тренер Ли не пошла с нами?

— Может потому, что она здесь абсолютно не нужна? — ответил парень своим насмешливым тоном, выставляя меня какой-то дурой.

Пфф.

— И что же у тебя там за дела такие? Кража одеял у малышей ради забавы? — боже, самому себе он наверняка казался остроумным.

Тупица.

— Нет, Исчадье. Я больше этим не промышляю, — сухо ответила я ему.

— Тогда может сбиваешь на машине пожилых людей с ходунками?

— Ха-ха-ха, — фальшиво рассмеялась я, взглянув на дверь в десятый раз.

— Ну и? Что ты собиралась делать после интервью?

Я взглянула на Ивана.

— Какая тебе разница?

— Мне никакой, — невозмутимо ответил парень. В моей груди что-то сжалось, но я затолкала это ощущение поглубже.

— Вот и хорошо.

— Но все равно хочется знать.

Я снова взглянула на Лукова, пряча усмешку, которая была готова сорваться с моих губ.

— Мне нужно на работу, любопытная Варвара. Доволен?

Его ошеломленное выражение смутило меня.

— У тебя есть работа?

— Да.

— Но зачем?

Я моргнула.

— Может потому, что все в этом мире стоит денег, а зеленые бумажки на деревьях не растут? — предположила я.

— Очень смешно, — сухо ответил Иван, скрестив руки на груди и окинув меня еще одним из тех ленивых взглядов, которые сводили меня с ума.

— И где же ты работаешь?

Так. Теперь наш разговор действительно становился забавным.

— Не думаю, что тебе стоит знать.

Намек на улыбку или ухмылку появился в его чертах.

— Не хочешь рассказывать?

— А зачем? Чтобы ты заявился ко мне на работу и продолжил доставать меня там? — уточнила я.

Луков даже не пытался отрицать этого. Просто уставился на меня. Но я готова была поклясться, что некоторые мышцы на его лице дернулись.

Я вскинула брови, словно говоря «вот видишь»? Очевидно же, что парень именно так и собирался поступить. Он ведь даже не стал отпираться. Вместо этого Луков ненадолго задумался, затем взглянул на стол и снова на меня.

— Да что с тобой не так? — спросил он, придвигаясь настолько близко, что вся его сторона: бедро, рука и плечо прижались ко мне. — Это всего лишь интервью.

Это всего лишь интервью, как и сказал Иван.

Но я все равно чувствовала себя ужасно.

— Обещаю, что не буду сильно смеяться, если расскажешь, почему оно тебя так пугает, — предложил Иван, словно это было какое-то утешение. Он собирался поглумиться над моими страхами, но слегка.

Ох, тогда ладно.

— Ну так что? — подталкивал меня мой напарник.

Я посмотрела прямо в эти, высасывающие душу, глаза и промолчала. Иван моргнул, а я моргнула в ответ. Его глупая полуулыбка-полуухмылка никуда не исчезла, и я отодвинулась в сторону, выставив локоть в предупреждающем жесте.

Парень не дрогнул и не пошевелился, а вместо этого намеренно прижался ко мне, следя за моей реакцией.

— Будет сложнее удерживать тебя над головой, если у меня будет синяк на ноге, — пригрозил мне Луков.

— Действительно, это же так сложно, — закатила я глаза. — Отвали. Ты прекрасно сможешь сделать это и с синяками на обеих ногах.

Иван рассмеялся, и его смех вновь застал меня врасплох.

— Скажи мне в чем дело, пока она не приехала.

— Нет никакого дела.

— У тебя какая-то проблема.

— Нет у меня никаких проблем. У меня все хорошо.

— Я никогда раньше не видел тебя настолько взвинченной. Даже не знаю, раздражаешь ли ты этим или наоборот становишься милой.

Я вытаращилась на Ивана, прокручивая в голове слово на букву «м». Однако его лицо никоим образом не выдавало, что минуту назад он произнес нечто подобное.

Никогда бы не подумала, что парень использует такое слово в разговоре со мной. «Манда» еще ладно. Но уж точно не «милая».

— Ну хорошо, тогда сделаем по-другому, — продолжил он, оставив слово на «м» витать в воздухе. — Буду спрашивать до тех пор, пока ты не ответишь мне.

Боже. Да что не так со всеми этими людьми, которые не могли и не хотели принять «нет» в качестве ответа? Это была такая же игра, в которую играла моя мать, когда хотела чего-то добиться. На самом деле, точно так же действовали все мои родственники, когда пытались у меня что-то выпытать.

— Пончик.

— Ты хоть понимаешь, как раздражаешь меня? — мой взгляд снова метнулся к двери. — И не называй меня Пончиком перед журналистом. Я не хочу, чтобы ко мне приклеилось это тупое прозвище.

— Не буду, если скажешь, что с тобой не так.

— Придурок.

Луков испустил легкий вздох.

— Говорю же, не буду. Объясни мне.

Я вздохнула и закатила глаза, понимая, что если откажусь, то буду слушать его нытье весь остаток дня. Или дней.

— Мне не нравится пресса. Вот и все. Мне не нравится большинство журналистов. Они всегда выворачивают слова наизнанку. А люди этому верят. Потому что им нужны скандальные подробности. Люди хотят знать только плохое.

— Ну и что?

Ублюдок только что произнес «ну и что», как будто это была ерунда?

— Однажды я высказалась, что считаю систему судейства все еще далекой от идеала, а в СМИ мои слова перевернули так, чтобы казалось, будто я полагала, что человек, выигравший соревнования, не заслужил первое место. После этого мне месяцами приходили письма с угрозами. В другой раз я сказала, что кто-то из фигуристов исполнил красивый Флажок[18], а потом прочла в газете, что, с моих слов, он не был хорош ни в чем, кроме этого, — объяснила я Ивану, вспоминая эти два случая, потому что они беспокоили меня долгое время. И это оказалась лишь малая часть информации, которая была искажена и перевернута с ног на голову. Я ненавидела журналистов за это. Клянусь богом. — И не заставляй меня вспоминать о том видео.

Иван довольно долго молчал, поэтому мне пришлось повернуться к нему. Его бедро все еще прижималось ко мне, но при этом он хмурился. Я уже подумывала о том, чтобы подвинуться, но нет. Это он нарушал мои границы. Так что я не собиралась уступать первой.

Его следующий вопрос оказался настолько неожиданным, что удивил меня.

— Так значит это были не твои слова, что результаты судейства Кубка WHK[19] сфальсифицированы?

Блядь.

Отклонив голову в сторону, я взглянула на него и пожала плечами.

— Нет, я сказала именно это.

Парень посмотрел на меня и скорчил гримасу.

— С тех пор, как изменили систему подсчета баллов, никаких подтасовок не было.

Все об этом знали. Систему подсчета очков изменили еще в моем детстве, как раз после случая обнаружения сфальсифицированных результатов. То, что когда-то считалось субъективной балльной системой, основанной на «идеальном» балле 6.0, реформировали в более строгий порядок подсчёта очков, в котором каждый элемент стоил определенное количество баллов; если элемент не выполнялся хорошо, то баллы отнимались. Система не считалась безупречной, но она была лучше предыдущей.

Однако в тот момент я очень злилась на Кубок WHK. Да и кто, черт возьми, способен нести ответственность за свои слова, когда говорит в порыве гнева?

— Твоя партнерша приземлилась на обе ноги, а ты чуть не уронил ее, делая тройную подкрутку[20]. Все было подстроено, — мое второе предложение являлось ложью, но все остальное — чистая правда. Я прекрасно помнила тот случай.

Иван фыркнул, резко развернувшись ко мне.

— Ничего подстроено не было. Наша базовая оценка оказалась намного выше, чем у вас, и мой партнер докрутила все свои вращения.

Я знала это, но будь я прокляла, если бы признала, что в программе Лукова присутствовали гораздо более сложные элементы, которые оценивались более высоким баллом, чем те, что исполняли мы с моим бывшим партнером. К тому же... мы не выступили идеально. Почти, но все же не идеально. Я, наверное, помнила каждую ошибку, которую делала в своих программах. Иногда по ночам я садилась и пересматривала все видео, включая программы из прошлого, когда ещё была подростком. Если бы не моя самоуверенность… Если бы те прыжки получились лучше... Насколько другой могла бы стать моя жизнь, если бы я просто использовала свои возможности, вместо того, чтобы все испортить?

— Как скажешь, — согласилась я только потому, что была бы дурой, если продолжила настаивать на своём. Каким-то чудом мне удалось сдержать улыбку. — Один из твоих людей просто заплатил судьям. Как бы ты это не называл, мне плевать.

Иван моргнул, а я моргнула в ответ.

Кончиком языка парень коснулся внутренней стороны щеки, но лицо осталось невозмутимым, когда он произнёс:

— Я выиграл честно и справедливо.

— А я заняла третье место той ночью, потому что приземлилась, как нужно.

Луков снова моргнул.

— Ты приземлилась правильно, но ваша хореография была ужасной, и вы решили не исполнять каскад прыжков после того, как «Кислая мина» налажал, не докрутив «Три Эс»[21] в предыдущем этапе. А еще ты действовала как робот, а твой партнер выглядел так, словно его все время тошнило.

Он был прав, но....

Иван пожал плечами так небрежно, что мне захотелось ему врезать.

— И вообще, ваше музыкальное сопровождение было полным отстоем.

Единственный «отстой» в данный момент сидел рядом и действовал мне на нервы.

— Извини, конечно. Но с каких это пор ты стал музыкальным гением? — сорвалась я снова.

Парень пожал плечом.

—У меня есть слух, а у тебя нет. Не обижайся. Ты либо рождаешься с этим, либо нет.

Я бы разинула рот, но не хотела, чтобы Иван увидел мою реакцию на его слова.

Затем он продолжил.

— Ты выжила из ума, если считаешь, что я позволю тебе выбирать музыку для любой из наших программ.

Теперь уже я развернулась на скамейке всем телом, чтобы окинуть Лукова особенным «что ты там, блядь, сказал?» взглядом. Мое колено оказалось практически на его бедре, когда я наклонилась к нему. Не то, чтобы мы не трогали друг друга по триста раз за день в течение всей этой недели. Бьюсь об заклад, я бы даже узнала его в толпе по запаху.

— Что?

Его светло-розовые губы вновь расплылись в улыбке.

— Ты меня слышала. Музыку выбираем я, Нэнси и хореографы. Все будет отлично, — затем он улыбнулся шире. — Доверься мне.

Мне пришлось запрокинуть голову и рассмеяться.

— Ха!

— Серьезно, не переживай, Жасмин. Я всегда выбирал. Это, наверное, даже поважнее, чем хореография. Ты ведь хочешь выиграть?

Конечно же я хотела, и, честно говоря, у Ивана был отличный вкус в музыке. Его выбор всегда удивлял меня. Парень оказался хорош, но я не собиралась этого признавать.

— В команде нет никакого «я», разве ты об этом не знаешь?

Сукин сын имел наглость подмигнуть мне.

— Но для победы есть я, и если хочешь выиграть, то ты должна слушать меня.

Я усмехнулась. А затем громко рассмеялась, потому что не смогла удержаться.

— В твоих словах нет никакого смысла, придурок. И перестань делать такие глаза. Меня это бесит.

Иван не стал извиняться, лишь немного сгорбил плечи, из-за чего слегка натянулся материал его чудесного свитера, к которому даже не нужно было прикасаться, чтобы понимать, что на ощупь ткань, скорее всего, оказалась бы мягкой, как зефир.

— А для меня смысл есть.

— Потому что ты тупица. И мне не начальник. Мы с тобой партнеры. А в партнерстве тоже нет никакого «я».

Парень снова подмигнул.

— Мы можем поспорить о костюмах и хореографии, но музыку выбираю я.

Вот ведь зараза.

Я бы согласилась, но как теперь это сделать? Просто сказать «ладно»? На самом деле, музыкальное сопровождение меня не волновало. Я бы каталась под что угодно. Но сейчас дошла очередь до костюмов...

— А помнишь свой кошмарный костюм Мамбо? Я, нахрен, уверена, что не позволю тебе утвердить костюмы, не увидев их первой. И у меня уже есть человек, который сошьет мой.

Мышца на его щеке дернулась, но он проигнорировал мой комментарий о костюмах.

— Давай-ка вспомним, кто тут чемпион страны, мира и олимпиады? — Ивану хватило наглости задать мне этот вопрос.

Я отшатнулась. И не смогла выдавить ни единого гребаного слова. Кроме одного, что засело у меня в голове. Начиналось оно на «м», заканчивалось на «к» и было созвучно со словом «чудак».

До тех пор, пока медленная улыбка не коснулась губ парня.

И вот тогда меня прорвало.

— Какая же ты надоедливая зараза. Боже, иногда я просто хочу съездить тебе кулаком по лицу. Кто тут чемпион? Да заткнись ты уже, блядь!

И как же он на это отреагировал? Просто заржал. Иван Луков умирал со смеху.

— Уверена, ты заплатил судьям деньгами русской мафии, — продолжила я и услышала еще один взрыв смеха, настолько громкий, что мне захотелось улыбнуться в ответ. Однажды, когда мы с Кариной были намного моложе, я спросила у неё, каким образом ее родители зарабатывали столько денег, что могли позволить себе жить в гигантском особняке, и подруга ответила, что они, наверняка, мафиози. Конечно, это была шутка, но я все еще смеялась каждый раз, как вспоминала наш разговор.

— Ты больная на всю голову, — Иван вышел из себя за секунду. — Мне казалось, что это я странный, но ты меня переплюнула.

— Ой, я тебя умоляю, — не я была той, кто избавлялся от своих партнеров каждый раз, как один из них терпел неудачу.

Но вслух я этого не произнесла.

— Небось сидишь в своей «Тесле» и рыдаешь каждый раз, как помнешь свой свитер.

Иван издал еще один смешок.

— Над чем ты смеешься? Я не шутила, — проговорила я, наблюдая, как впервые за время нашего знакомства Иван перестал вести себя безразлично. Самое большее, что я когда-либо видела на его лице, это улыбка, которую он дарил семье. В особенности Карине.

И все.

Я даже не предполагала, что он умеет настолько заразительно смеяться... В то время, когда не занимался какой-нибудь хренью типа высасывания душ у людей.

— Ой, это так мило, — раздался незнакомый голос, почти потерявшийся в раздражающем смехе Ивана.

Он остановился, и его смех сменился оглушающей тишиной.

Мы оба одновременно посмотрели на дверь. Конечно же там стояла женщина с портфелем в одной руке и сумочкой в другой.

— Вам не обязательно останавливаться из-за меня, — сказала она, улыбаясь.

Я ничего не ответила, и Иван тоже.

Женщина продолжала улыбаться.

— Простите, что опоздала — извинилась она, без каких-либо объяснений своей задержки.

Если эта дамочка ожидала услышать от меня «ничего страшного», то не на ту напала. Я терпеть не могла людей, которые опаздывали. Очевидно, Иван тоже не был их фанатом, потому что искоса я заметила, как он покачивает головой.

— Начнем сразу, как вы будете готовы. У нас обоих есть планы, и мы не можем задерживаться.

Ивану тоже было чем заняться? С каких пор? Он ведь не работал. Раньше мне казалось, что не будь у меня работы, я торчала бы дома с утра до вечера, но потом стало ясно, что это оказалось бы кошмаром. Я едва могла спокойно усидеть на месте в течение десяти минут.

Вопрос... что за дела были у Лукова?

Журналист кивнула и прошла в комнату отдыха, сжимая в каждой руке свои сумки.

— Понимаю. Мне нужна всего минутка, — сказала она, бросив сумку на стол между скамейкой, на которой сидели мы с Иваном, и стульями на противоположной стороне. По-видимому, ей было немного за тридцать, или чуть больше. Я никогда не могла угадать возраст людей, потому что ни один из моих родителей не выглядел на свои годы.

— Аманда Мур, — представилась женщина, протягивая руку в мою сторону.

— Жасмин, — ответила я, пожав ее ладонь.

Она проделала то же самое с Иваном, который ответил:

— Иван. Приятно познакомиться.

Приятно познакомиться?

Вот же подлиза. Я решила сосредоточиться на женщине, потому что, как бы мне не хотелось стрельнуть в него глазами, вряд ли удалось бы скрыть выражение «ну ты и трепло» на своём лице.

Журналист натянуто улыбнулась нам обоим, прежде чем начать копаться в своей сумке. Она вытащила ноутбук, маленькое черное устройство, которое, по-видимому, являлось диктофоном, и небольшой желтый блокнот с ручкой.

— Одну минуту, — сказала женщина, открывая ноутбук.

Нога Ивана коснулась моей под столом, но я не стала поворачиваться к нему.

После того, как все вещи были разложены на столе, журналист сдержанно улыбнулась.

— Хорошо, начнём.

Идиот, сидящий рядом, снова коснулся моей ноги. На этот раз я ударила коленом нижнюю часть его бедра, одновременно опуская руки и засовывая их между бедер, подальше от взглядов. Я не собиралась быть той, кто все испортит. Ни за что. Ли точно мне этого не простит.

— Я уже поблагодарила госпожу Ли за обращение к «Ice News» и за возможность взять интервью, но также я бы хотела сказать спасибо и вам. Когда поползли слухи, что вы с Минди больше не будете кататься вместе, нам всем стало интересно, кто же ее заменит, — начала Аманда, а ее взгляд переместился в сторону Ивана, когда она заговорила о его бывшей партнерше.

Ладно. Я понятия не имела, что ей было известно о ситуации Ивана, но знала, что мне необходимо сохранить детали в тайне. Журналист могла все разузнать, и Ли с Луковым пришлось бы разбираться с этим. А все, чего хотела я — участвовать в соревнованиях.

— Итак, — продолжила женщина, глядя в свой блокнот. — Я бы хотела записать этот разговор, если вы оба не против.

Я кивнула, а Иван в тот же самый момент ответил «Да».

Аманда расплылась в улыбке.

— У меня здесь написано, что вы, Жасмин, тренируетесь в комплексе имени Лукова последние четырнадцать лет, все верно? — задала она мне вопрос.

— Да, — мы с Иваном ответили одновременно. Он, что, пытался говорить за меня?

Женщина качнула головой в знак согласия.

— Иван, а ты начал тренироваться здесь с момента постройки комплекса, двадцать один год назад?

— Так и есть. До этого я жил и тренировался в Калифорнии, — произнес парень, как будто отвечал на этот вопрос бесчисленное количество раз в прошлом. Наверное, так оно и было.

Репортер переключила свое внимание на меня.

— Вы знакомы с тех пор, как начали тренироваться здесь?

У меня все получится.

— Нет, — произнесла я, пытаясь не думать о том, какие глупые у нее вопросы. Разве не все знали о том, что Иван катался дольше, чем я? — Он был более продвинутым, нежели я. Мы познакомились год или два спустя, — ей не обязательно знать, что наше знакомство состоялось у него дома, а не в КИЛ.

Женщина слегка мне улыбнулась.

— Вы являетесь близким другом семьи, если я не ошибаюсь?

Я моргнула. Откуда, черт возьми, люди об этом знают?

— Да, это так.

— Вы учились в одном классе с… — она остановилась и посмотрела в блокнот. — Кариной Луковой, сестрой Ивана. Все верно?

Я кивнула головой. В отличие от Ивана, их родители не отдавали Карину в фигурное катание, пока та не подросла. Вместо этого девочка брала уроки танцев. Единственная причина, по которой Карина стала заниматься фигурным катанием, это то, что Иван выиграл золото в младших классах, и она тоже захотела попробовать. Ну, знаете, к тому времени ее семья уже владела комплексом и все такое. Так почему бы и нет? Я кивала головой, соглашаясь, когда подруга впервые рассказала мне эту историю.

— Как долго? — уточнила Аманда.

К счастью, на этот вопрос решил ответить Иван. И я была только за. Не хотелось, чтобы Карина фигурировала в нашем разговоре. Ей не нравилось излишнее внимание, а я уважала ее желание.

— Моя сестра решила оставить фигурное катание в четырнадцать лет и заняться другими делами.

Его голос звучал странно, или у меня разыгралось воображение? Вероятно, ему тоже не нравилось упоминать о Карине в интервью.

— Вы двое до сих пор дружите? — спросила меня женщина.

Я снова кивнула головой, не упустив забавный взгляд репортера. Возможно ей хотелось бы услышать более развернутые ответы, а не односложные реплики и кивки, но это все, что ей могло перепасть, так как пока я не могла рассказать ничего существенного.

— Значит ты согласилась стать партнером Ивана спустя десять лет?

Я застыла.

Не смотри на Ивана. Не смотри на Ивана. Не…

Он вновь толкнул мое колено своей ногой. Я достаточно хорошо выучила интонации Ивана — в основном парень всегда разговаривал со мной снисходительным тоном, хотя какая сейчас разница — но отметила про себя, что в данную секунду парень ответил глухо, почти с придыханием, и это казалось... странным.

— Ты можешь ответить, — медленно произнес он.

Слушайте, я не собиралась смеяться. И уж тем более не собиралась смеяться над этим идиотом. Поэтому только кивнула головой, соглашаясь. Медленно. Очень медленно.

Глаза Аманды Мур скользнули в мою сторону, наблюдая, как я киваю головой, и она неуверенно улыбнулась.

— Наверное все помнят то видео, на котором ты, — указала она на меня, — сказала Ивану кое-что. После этого в сети было много комментариев от поклонников Ивана, которые не лестно о тебе отзывались.

Ну, конечно, любой журналист обязательно коснулся бы этой темы. Просто супер. Теперь даже те, кто еще не знал об этом злосчастном видео, несомненно найдут его в интернете.

Блядь.

— Значит, на той записи вы просто дразнили друг друга? — продолжала она расспросы.

Я застыла в напряжении. Наверняка, мои глаза почти вылезли из орбит, и то, как я поджала губы, явно не добавило моему лицу радости.

Молчи, Жасмин. Ни слова. Просто заткнись.

Пришлось кивнуть головой. Так же медленно. Складывалось впечатление, что я была готова лопнуть от собственной лжи.

Сидящий рядом засранец снова толкнул меня ногой, и сказал тем же странным, не похожим на его собственный, голосом.

— Да. Мы постоянно дразним друг друга.

Боже. Боже.

Мне нельзя было смеяться. И отпираться тоже. Это бы все испортило.

Я пообещала Ли, что справлюсь и смогу притвориться, будто мы с Иваном друзья.

— Жасмин — прекрасный человек, — произнёс Иван, едва не задохнувшись и каким-то немыслимым образом не вспыхнув огнем. — А еще у неё отличное чувство юмора.

Мне пришлось сжать свою руку в кулак, да так, что ногти впились в ладонь, лишь бы не реагировать. Какой же он хреновый лжец.

О Боже.

А еще выносил мне мозг по поводу того, что у меня с этим проблемы.

Я прочистила горло и нацепила улыбку, похожую на расплавленную резину.

— Иван великолепен, — я почти выплюнула «ха» в конце фразы, когда вспомнила наш недавний разговор о куклах Вуду.

Под столом меня вновь ударили ногой по коленке, и потребовалось все мое самообладание, чтобы сдержать поток ругательств, потому что, видимо, парень думал о том же.

Не смейся. Не подавись. Держи себя в руках. Ты же профессионал.

Единство, все дела.

Но ложь, должно быть, легко читалась по моему лицу, потому что журналист почти сразу же нахмурилась и взглянула на Ивана. Я понятия не имела, каким было выражение лица моего партнёра, потому что точно сдала бы нас с потрохами, если бы посмотрела на него. Женщина перевела взгляд на меня.

— Что смешного?

Искоса я заметила, как Иван покачал головой и ответил.

— Ничего. Мы уважаем и восхищаемся друг другом.

О Боже.

Мои плечи тряслись в течение двух секунд, которые потребовались, чтобы взять себя в руки.

Уважаем и восхищаемся.

Из всего разнообразия фраз, он выбрал именно эту. И теперь я ударила его коленом под столом.

Что-то — предположительно тыльная сторона его ладони — шлепнуло меня по предплечью под столом.

— Да, очень, — сказала я и, едва сдерживаясь, кивнула.

— Я всегда был большим поклонником Жасмин, — продолжил придурок.

— И я, — пробормотала я, пытаясь снова улыбнуться, но, скорее всего, походя при этом на серийного убийцу. — Иван очень симпатичный парень.

На мгновенье Аманда послала нам обоим настороженный взгляд, прежде чем, вероятно, решила поверить нам и не обращать внимания. На самом деле, мне было все равно.

— Какие сильные стороны в Жасмин ты выделяешь? — спросила женщина.

— Ой, вы знаете...

Я даже не стала пихать парня коленом в этот раз, а просто пнула. Прямо в голень. Не сильно, но достаточно ощутимо.

— Она потрясающий спортсмен, — наконец выдавил Иван, снова шлёпнув меня по предплечью.

— А ты, Жасмин? Что заставило тебя стать партнером Ивана? Кроме того, что он является действующим чемпионом мира, — спросила журналист.

— Из-за чего еще, как не из-за этого, — пожав плечами, выкрутилась я, несмотря на то, что ее комментарий меня задел.

— Я знаю, что, как партнеры, вы тренируетесь недолго, но если бы вы могли указать своему партнеру на что-то в качестве критики — что бы это было?

Я тотчас же ответила на вопрос, потому как не доверяла Ивану.

— Критиковать этого парня? — произнесла я, слегка постукивая пяткой по обуви Лукова, в качестве предупреждения и напоминания. — Ну что вы. Такое просто невозможно. Все, что он делает... идеально.

Я чуть было не подавилась, когда выплевывала эти слова.

Улыбка, которая появилась на лице репортера, была лучезарной.

— Это очень мило.

Иван ударил меня ногой.

— А ты, Иван? Что насчет Жасмин?

Он снова пнул меня.

— Критика? Какая критика? Жасмин ведь... слишком милая.

Женщина моргнула в тот же миг, что и я.

— Слишком милая? — спросила она, и я даже не возмутилась, потому что смотрела на Ивана с выражением «ты это сейчас серьезно?».

Так вот значит как он решил себя вести.

Он кивнул.

— Слишком.

Аманда, вероятно, даже не ожидала, что у нее случайно вырвется «ха», потому что все произошло неожиданно. Я посмотрела на нее и снова моргнула. Она тоже моргнула... как будто не могла поверить в то, что случилось.

Сука.

Может, я и не являлась самым приятным человеком на свете, но все же могла вести себя дружелюбно.

Или, как говорила моя мать — «когда хотела». Но ведь это была моя мама. Она заслуживала моей любви. И могла говорить мне что угодно.

— Какие у тебя мысли насчет того, что твой бывший партнер и Мэри Макдональд объявили о своем участии в соревнованиях этого сезона? — спросила журналистка неожиданно.

Простое упоминание о моем «бывшем партнере», а следом о сучке Мэри Макдональд, с легкостью разрушило тщательно возведенные стены. Все мое тело напряглось.

А затем Иван пнул меня. Буквально.

Пинок привел меня в чувство, и мне потребовалась всего секунда, чтобы собраться с мыслями и ответить:

— У меня нет на этот счет никаких соображений, — возможно, стоило пожелать им удачи или чего-то еще, но я не была настолько щедрой.

— Это правда, что вы не разговаривали с ним с прошлого сезона?

Я не собиралась учитывать ту ночь, когда расстроенная и пьяная вдрызг позвонила Полу сразу после того, как узнала, что он бросил меня. Парень не взял трубку, но я воспользовалась этим и наговорила на автоответчик. Уверена, что назвала его слабаком и тряпкой, но... точно не помню. И совершенно об этом не сожалела. Что бы там ни прозвучало, Пол это заслужил.

— Да, верно.

— А правда, что он отправил тебе сообщение, в котором написал, что уходит от тебя? — репортёр имела наглость спросить о сплетнях, которые возникли неизвестно откуда. Я никогда не рассказывала об этом никому, кроме своей семьи, так что точно знала, что информация просочилась не от меня.

К тому же, правда заключалась в том, что бывший партнёр ничего мне не говорил. И точка. Я узнала обо всем, только когда он объявил в интервью, что они с Мэри собираются тренироваться вместе в следующем сезоне. Вот откуда. Из статьи. Через два дня после начала нашего запланированного месячного отпуска.

Бесхребетный ублюдок.

— Вы не могли бы задавать вопросы, которые касаются только меня и Жасмин? Мне казалось, что тренер Ли упомянула о том, что мы не хотим обсуждать наших бывших партнеров, — внезапно вмешался Иван, сказав это тоном, который я обычно ненавидела.

… До этого момента.

Лицо репотёра порозовело, и она быстро кивнула.

— Да, конечно.

Однако женщина не извинилась за то, что подняла запрещенную тему. Пусть я и понятия не имела, что Иван с тренером Ли обговорили данный вопрос, однако оценила это. Намного больше, чем считала.

— Каковы ваши ожидания от сезона? — невозмутимо продолжила женщина.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒