Для тех, кто не боится стать самим собой». 5 страница

Спустя некоторое время я задумалась, и сама ужаснулась. В нашем мире мало чего меняется на первый взгляд, скорее им мир не меняется, но меняется взгляд на мир. А взгляд на мир формирует наш мир. Мы придумываем и конструируем реальность. Также можно сказать, что мы придумываем мир таким, каким мы его видим. Видим мы его таким, каким придумываем.

И самое забавное, что я никому не могу об этом рассказать, потому и пишу, чтобы не забыть. У нас в городе, люди совершенно не понимающие. Все, с кем я учусь, они дикие на самом деле. Мне тоже приходится воображать из себя достойную им, примеряя разные маски каждый день. О-о-о, да у меня их очень много! Я не справлюсь без них, также как и без общения, больше мне не на что положиться, собственно, поэтому я и никчемная. Потому что ничего во мне нет настоящего, а настоящая я не могу существовать. Потому и приходится из раза в раз становиться тем, кем я не являюсь. Наверное, поэтому Алекс относится ко мне, как и ко всем. А здесь уже я сама виновата, это был мой выбор, за который я отвечаю. Глупости! За что я отвечаю? Я ни за что не могу ответить, даже за себя, и принять выбор я не могу, я всегда делаю то, что все делают. Разве не в этом суть жизни? А по-другому, то есть иначе как спастись?

Кажется вот в эту пятницу, перед каникулами, разговаривала с одним парнем. Он мне с таким азартом и энтузиазмом, объясняя, и даже поясняя разницу между сортами табака, показался ну уж таким экспертом, что просто я меркну, в своих знаниях об искусстве и жизни. Мне кажется, рядом с ним любой бы померк. Да, и такое бывает. Кстати, оказывается, у нас нет хорошего местного табака, во всяком случае, кто бы сомневался. И тогда же я поймала себя на мысли, что я не смогу ему объяснить то о чём я думаю на самом деле. Просто он разбирается в своём, а я в своём, я могу и разрушить эти взаимосвязи, вторгнувшись в его мозг со своим, то же самое, что рассказывать мне разницу про табак, а потом кивать и говорить, что интересно. Как говорить, и о чём говорить, это целое искусство и целая философия. Поэтому и мой лучший друг, и собеседник- одна лишь бумага. Бумага, хочу сказать спасибо пахучей бумаге, ибо она меня слушает. Не знаю, через силу ли?

2 января

Мне кажется, или сегодня я вполне довольна своим существованием. Не то чтобы довольно, но сегодня, и это важно в этот день и этот час-всё, что со мной происходит даже очень терпимо. Я относительно не думаю об этом человеке. И вновь пью свой капучино с двумя сахарками. Какое прекрасное время! Наверное, это лучшее время в моей жизни, я могу спокойно посидеть попить кофе и послушать музыку. Я могу даже подумать. Какое сладкое послевкусие! Наверное, я буду вспоминать это вечно. Наверное, я не выйду сюда, пока меня собственно не выгонят, или же пока это место не закроется. С места не сдвинуть. Это место даёт мне внутренний покой, я забываю о наготе внешних предметов, непереносимости и не противопоказанности жизни. Хорошо вот так выпить и забыться. И очень плохо осознавать, что такие моменты обычно длятся недолго. От силы, посижу ещё час, а потом вновь всё по новой за меня возьмётся. Блеск…

3 января

Сегодня снова прибываю в книжном магазине. Всё бы да ничего, но сегодня случилась небольшая трагедия. Мне сказали, что наш сосед сгнил. Наверное, дело обычное для человеческой жизни и особенно до всего внешнего. Сначала оно есть, но вскоре, немного погодя, и следа его уже нет, видно лишь отсутствие. Так и жизнь, потому она и жизнь, медленно перетекающая туда, и не оставляющая и следа. И после меня останется ничто. Останется лишь небольшой след от меня, если он и будет, то определённо потянет гнильцом. Это единственное, почему я всё-таки не желаю его. Он уже не будет я. Хоть в каком-то смысле и смоет всё не чистое, что есть во мне, всё грязное и ужасное, столь отвратительное, что всё- таки и сделает меня кем-то. Но наверное я и при таком не пожелаю расстаться с этим. Как там в таких случаях говорят, ни за какие ковришки. Что это за манящий запах?.. Это мой старый добрый капучино, с двумя сахарами. И буду его пить, пока меня ноги мои держат, но ведь я скоро умру, и не будет меня здесь. Может быть, точно так же будут и про меня говорить, про то, как я гнила и как разлагалась. Тогда возможно и бариста словом добрым вспомнит, Бог знает за что. А капучино за этим же столиком будет пить кто-то другой. Наверное это и есть адекватная реальность. А если у меня была бы возможность, чтоб меня просто не помнили, то непременно бы ей воспользовалась…

Через 5 минут.

С последним глотком наверное ко мне пришло небольшое осознание. Все эти мысли и раздумья не ставя во внимание степень отвлечённости и важности вместе с уровнем формулировки-суть просто от незнания. Я не могу разобраться ни в том, что чувствую, ни в том что вижу. Старая напасть, дневник играл против меня с самого начала. Я должна формулировать, что я чувствую, но от этого чувства уже не чистые, в первую очередь формулировкой. И вся моя фантазия торжествует выдумывая и обвивая мои чувства в строгие наряды формы и письменности, ровным счётом как тогда же обливаю белые и пустые листья эти, словами и предложениями. Всё здесь соединяется воедино и ничего отныне понять я не смогу! Все есть разные состояния и разное по сути своей, а я лишь возвожу мосты, чтобы окончательно убедится, что ни в чём уже убедится нельзя будет.

Конечно, как бы не пыталась я рассуждать на темы соседа и того, что я вообще делаю в этой жизни, решающую, а точнее главную роль в моей больной голове(в своей здравости я уже не уверена, (если в ней и можно быть уверенной, конечно)) играет мысль об Алексе, ведь он мне нужен. Или это я ему нужна. Мне даже иногда смотреть на него больно, как он всегда один, всегда сам с собой сидит. Кажется друзей у него нет и вовсе, а если есть, то почему он грустит всегда. Совершенно не понимаю. И во всяком случае, я ни чем не лучше и не хуже, хотя если бы одиночество было спортивным, то я бы ему проиграла, в этом, сомнений нет точно. И кажется, что он это всё делает намеренно, он же намного круче Алёши. То же мне звезда школы. Вот кто должен быть президентом, и вот кому должны полагаться все почести! Но мы живём в таком мире, где такие люди просто одиноко сидят на лавочке, или же следят за другими себе подобными. Вот она разумность и рассудочность! К чему она сейчас опять нас приводит. И в который раз мы не смогли обличить нашего врага. Когда он вновь появился у нас на пороге, а мы снова пожали ему руку. Наверное на этом я и смерюсь, потому что выхода у меня нет никакого, как руку ему пожать. Так как если это всё происходит, ничего уже не попишешь…

Я просто должна с этим смириться, чтоб влачить жалкое существование в одиночку. Но постойте, постойте, не кажется ли вам, что, что-то здесь что-то не так? Может быть он притворяется. Говорит, что понял и принял, а сам лишь вид сделал. Нет… Но быть же этого не может! Я думаю, это-то, что мне в очередной раз показалось. Мне много что кажется; такое тоже привидеться может. Иногда мне и вовсе кажется, что ничего не двигается, а если так, то где жизнь; может быть она во мне, но иногда я и в себе изменчивости не замечаю; иногда совсем ничего не видно, и даже то, что должно из раза в раз меняться, и то на месте стоит. Многое, очень многое, временами кажется мне.

9 января

И вот настали последние деньки моих долгожданных каникул…

14 января

Хорошо что сейчас математика. Могу что-нибудь написать, и чувствую что хочу что-нибудь написать. Конечно же, не математику, я не могу воспринимать сейчас цифры. И только сейчас ловлю себя на мысли, какой же это бред в принципе считаться с ней. Какой бред решать все эти ненужные и никчемные задания, которые даже выглядят бездушно. С полным смирением и с холодным рассудком. Заявляю, что я ненавижу цифры. Даже учитель математики не знает и в чём их смысл, и что есть число само по себе. Вот тебе и высшая математика! Как сказал один ученый, боюсь я математиков, то ли дело и они меня за какую-нибудь теорему примут! А что ещё хуже бывает? И, мне кажется, словно эти чувства вжились в меня, они стали мной. И, полагаясь на чутье в чувствительности, говорю: я не закончу этот класс. Совершенно не вижу смысла ходить сюда дальше…

Если раньше и был смысл ходить сюда, только и ради любимого человека, только ради людей, с которыми я чувствовала единение. И что же делать мне сейчас? Неимоверная скука…

Иногда подумываю над тем, чтобы снова начать встречаться с Катей. Но, мне кажется, любые попытки будут тщетны. Не только потому, что она не захочет больше меня. Дело в том, что моё сердце уже занято. И занято оно тем человеком, с которым я никогда я не буду. Теперь и дальше буду его видеть здесь изо дня в день! Какая же мучительная пытка, эта ваша жизнь. Раньше была борьба, была страсть, была жизнь, я хотела разнести математику! И сдать ко всем чертям это ваше ОГЭ, всё сдать! Уинстон Черчилль говорил: «Нужно всегда идти до конца. Но идти тогда, когда есть зачем, и есть смысл, и это не противоречит чести!». Увы, кажется, школа меня обесчестила. И мне кажется, смысл тогда же и улетучился. Теперь решительно заявляю, что мне не за что бороться. Я думаю, когда смысла нет, но и ненужно и стараться. Хочу отдаться искусству. Хочу посвятить себя ему. Поэтому с ответственностью заявляю, что не хочу оканчивать школу, потому что в ней нет больше смысла. Его нет.

Мне не нравится школа, чувствую себя чужим существом, я абсолютно не к месту, и мне даже кажется, что само место меня выталкивает. Вот она, настоящая «Цитадель разврата», которую я не против покинуть, но сила тоже меня и приковывает. Как будто гвоздями пригвожденная и обреченная здесь сидеть до звонка. А когда я досижу, то кровь польётся на солнце, ибо он прозвенит, он прозвенит по мне…

А вот я не успела я оглянуться, как я на лекции о СПИДе, вместо урока по физике. Что ж, одно другому не мешает, особенно когда одно другого стоит. Это же так увлекательно, и несёт мне столько пользы! А я и не знала? А теперь буду знать.

Хотя нужно отдать должное физике, наверное, она всё-таки лучше. Я даже скажу, на этом фоне, что я люблю физику! Ибо я презираю, то о чём говорит эта женщина. И презираю её, и смотрю на неё, не могу слушать эти разговоры. Законченная старая ведьма! Изыди в преисподнюю, старая морская кляча. Презираю. В людях я ценю, в первую очередь, их общение, и то, насколько они способны быть личностями. То, что можно назвать их сутью. Но духовную составляющую этого человека, я вынести просто не способна: не развитый древний и отвратительный человек, избитый жизнью до полусмерти, но всё ещё стоящий у доски и изнывающий от мучений и боли, вонзающий мне последние гвозди, в мои израненные или живые чувства. Во мне сильна платоническая любовь, любовь к людям, к общению с ними. Но, тем не менее, это не означает, что некоторых людей я не презираю, и не считаю, что жить они тут не должны. Лицедеи, всё всегда усложняют. Мне всё равно, кто передо мной мужчина или женщина, но то, что рассказывает эта старуха, вне всяких границ и сомнений…

Господи не дай сойти с ума! А мне кажется, что я уже сошла с ума. Ведь я не верю в Бога. Наверное, не то что сойти с ума, а заболевать охота. После такой лекции, у меня есть лишь чувство тошноты. Я уверена, такого она и хотела. И добивалась этого из нас, и в том числе добилась из меня.

Всё что она говорила, сводилась ровным счетом к одному: «Жить опасно, лучше не жить вовсе.» На мой взгляд, жизнь тошнотворна, и вся её кора, и кара сознания этого- безвыходное и безысходное положение! Жизнь-это то, что не изводит нас изо дня в день, то, что даёт нам показать нашу ничтожность. Жизнь-это рамки, из которых мы можем посмотреть свою враждебность и отвратительность со стороны. Жизнь, в конечном счёте,- это череда разочарований и испытаний, суть которых сводится к тому, чтобы понять смысл, которого нет и окунуться в этот омут тошнотворностей и мнимых вещей вроде «неведанных», но уже настачертелых пространства и времени, вновь с той же невыполнимой целью, только теперь зная о том, что она невыполнима. Пошла она прямиком в очко Дьявола! Искренне её презираю. А тем временем в её финальной фразе сказано: «Думайте головой, мальчики и девочки.»

Она презирает меня, и всю аудиторию в целом, я в этом просто уверена. Не осталось во мне и капли сомнения, ибо она рассказывала то, в чём уверена, было видно, это как вода такой прозрачной нигде не была! Она уверена в своём суждении, поэтому ей наплевать на чужое и субъективное мнение. Что она презирает моё мнение, а я презираю её объективацию. Но ей наплевать на это, она же начертила на доске статистику! И мимо статистики промахнуться нельзя будет, а если я её не хочу и не желаю видеть и смотреть на неё, потому что у меня от неё отвращение. А если стереть пожелаю, и смотреть не хочу, то меня никто не послушает, просто дурой сочтут! И всё равно будет мне наплевать на эту статистику, и точка!

А в нашем мире всё работает по-другому, и угнетатели рано или поздно поплатятся за дело свое кровавое! Разве не так? Разве всемирная история не ответит за кровь каждого невинного?! И как бы её не смущало одинокое и единичное положение, один-единственный вопрос, восклицаемый одним единственным. И всё-таки придётся ответить и рассмотреть моё. Потому что я никогда не ставлю людей выше себя, ибо в компании физиков, физик может задать мне вопрос, на которой я не найду ответа, каким бы простым он не был. Даже если меня попросят что-то простенькое, например, нарисовать метафизический континуум, или ещё завертуху какую-нибудь. Также и я задать могу какой-нибудь литературный или исторический вопрос. И обязательно каверзный, чтобы никто ответа не нашёл, и не углядел в нём какую-либо логическую подмену. Так и он не сможет найти ответа. Поэтому нельзя сказать, что кто-то умный, а кто-то глупый. Если только мои поставим какие-нибудь прагматические рамки, вот и всё. А без них, всё тает и всё ускользает, и мы проваливаемся туда, где уходит верх и низ! Туда, где солнце ушло и не вернется никогда, потому что мы его убрали! Зашло отныне оно за наш горизонт, стёртый губкой. Так как всё относительно, всё субъективно. Но самое страшное, если физик ответит на свой вопрос, и тогда в глазах своих я упаду, потому что горе будет мне, если я не отвечу. Страшно упасть в своих глазах, очень страшно. Но той старушенции, что в лоб, что по лбу, никогда она не упадёт, даже отпустят её ниже плинтуса, не взглянет на пол и не поймёт, что внизу. Надо бы английский доделать, или сделаю его дома…

Поэтому, я никогда себя не возвращаю. Потому что знаю и вижу себя. Только перед такими, перед такими!

И следующий урок уже геометрия. Здесь мне суждено продолжить и закончить свои записи. Но почему?- тут же задалась я таким себе вопросом, на который всё-таки нашла ответ. Почему я сейчас здесь и сейчас? Почему я не там, а здесь? И почему я сейчас, а не тогда? Ведь нет же никаких аргументов и никаких объяснений, почему бы мне оказаться там они здесь, или тогда, а не сейчас! Ничего не могло бы мне помешать оказаться сейчас на другом уроке, и если бы сейчас была литература, наверное, я была бы более рада, чем сегодня. От того, тем более, не кажется существенных причин, почему вы мне сейчас не оказаться на литературе, нежели на геометрии. Всё это пустой вздор и бессмыслица! Момент, который я проживаю сейчас, меня доконает. Это же просто невыносимо…

Как же сильно домой хочу. Всё, хочу в книжный магазин.

15 января

Отныне тёмный свет покрыл все горизонты. Вездесущий тёмный свет, всё в нём, и он во всём. Искренне ненавижу его, вместе с ним все учебные образовательные учреждения. Ну не оставляют надежды, что хоть когда-нибудь, я взгляну на них по-новому, через свет. Если он всё-таки пойдёт на мою жизнь, то иномарок я буду смотреть через него. И кого я обманываю, говоря о том, что у меня есть таковая! Надежда у меня пропала давно, точнее остался только отголосок. Умеренная, и ничем необъяснимая. А если и есть надежда, то это вы не по адресу. Жалкий свет всё только ослепляет. Поэтому, во мне ничтожит равнодушие. А раз оно уже во мне, то о какой надежде можно вообще и вести речь? Если доживу до того времени, когда всё вспоминают теплыми воспоминаниями, и тогда для меня они не будут тёплыми. Что касается учебных заведений, то уж тем более. Весь этот мир, начиная от таковых учреждений, есть карусель неизбывной печали, и колыбели добра. В нём уже всё решено. Нужно же ещё что-либо доказывать?

17 января

Школа мне всё также ненавистна, противна, и отвратительна. Такое ощущение, что я совсем уже не могу туда ходить. Но говорят: «Надо». Это последний год, и сдаваться не нужно и т.п. Вот так и живу, продолжая туда ходить. В ожидании того, что что-то изменится, или хотя бы станет терпимо. Тем временем, мой препод так и не объявился. Кажется, что я осталась совсем одна. Тот самый человек, которая хоть немного отчасти понимал то, о чём я думаю, теперь неизвестно где. Истинное несчастье, или издевательство надо мной. Последнее, что мы проходили, был Фауст Гёте. Такой вот, что я не поняла совершенно точно. Так это смысл спора Господа Бога с Мефистофелем? В чём смысл? Вернее, что по итогу получает Бог, в чём смысл для него? Вся проблема в том, что Фауст- неверующий. И спор на тему и предмет Веры- просто несущественен.

Вот так и я, на самом деле уже не знаю, что делать… Вообще, я глубоко неверующая, а если от счастья и верю, то я еретик. Да даже этим словом я именоваться не могу. Я вообще никак не могу именоваться. Если я бы и верила, то верила бы по обстоятельствам. Да и разве можно назвать это верой? Может быть, часто задумываясь, я делаю выбор в пользу всемогущего существа. Существо, для которого всё подвластно. Разве это может не подкупать!? Только он может мне помочь, а больше мне и помочь никто не может. Но всё-таки, нужно иметь дело с тем, что есть, а не с тем, чем хотелось бы. Ну и тут же я возвращаюсь с небес на землю. Понимаю, что мне никто не поможет. Всё продолжит идти так, как идёт, неминуемо в пропасть, летит время с неизбежной скоростью. Я остаюсь наедине сама с собой, и, в тоже время, не могу ни молиться, когда нечего делать больше не остаётся. Тогда, когда мне не хватает мужества для того, примириться с реальностью, согласится на неизбежный исход. Я часто молюсь за него, а за нас я уже не молюсь. В конечном счёте, не сильно то и хочется, Алекс уже несколько недель не ходит в школу. Мне рассказали что, он на больничном. На самом деле, как ходят слухи, опять же, он ,якобы, на больничном. То есть он просто не ходит в школу, а говорит что болеет. Наверное, ему, как и мне, это всё до жути надоело. Вот опять, если бы мы разговаривали, если бы мы имели возможность просто встретиться взглядами, и перекинуться парой словечек, то я уверена, у меня был бы шанс на то, чтобы ему понравится. Нам определенно есть о чём поговорить. Но от его категоричности, как понимаю, уже не избавиться никогда. Я сегодня тоже не пошла в школу. Скорее всего, я тоже пойду на больничный, потому что сильно нужно. Что вообще делать в этом мрачном здании, когда даже тот человек, который делает его менее мрачным, менее ужасным, и потому терпимым, попросту не приходит?

21 января

Сейчас я сижу в своём книжном магазине. Мне написали, что завтра отсюда уберут столики. Не понимаю, зачем это делать, но мне бы хотелось посидеть здесь. А может быть этот магазин раз и навсегда закроют? Наверное, это будет третьем по величине трагичным событием в моей жизни, за последние дни… А ведь серьезно, мне кажется что действительно уже завтра здесь ничего не будет, по крайней мере создается впечатление. Впечатление сложенных на полу книг, суетливости рабочих, которые неустанно бегают по второму этажу, собирая книги. Да, по тому второму этажу, на который входа уже нет. Да, если входа уже нет, то желание пойти туда, ещё не покинуло меня. Я не могу поверить, что эти, пусть и не совсем славные, но определенно дорогие для меня времена, заканчиваются. А ведь и вправду, чуть меньше, чем через полгода, закончится и школа. Я больше не увижу своих ненавистных одноклассников, а вместе с ними, и не менее ненавистных преподавателей. В том числе и Ашота Григорьевича, нашего классного руководителя. И вправду, придёт время, и этого не будет. У меня итак сейчас практически ничего нет, и не останется отныне и этого, это лишь вопрос времени. Неважно: сегодня, завтра, или через полгода. Но похоже, что сегодня я прощаюсь со своим капучино, с нелюбимым Хемингуэем и его компанией, с неповторимой музыкой и атмосферой, которая наполняет стены «А…». Уходит эпоха, а я так его здесь и не встретила. И закрытие уже через час. Это значит, что чуть больше чем через час, занавес этого места прикроется навсегда. А я, где-то в это же время, буду ехать в набитой битком маршрутке, в надежде на то, что завтрашний день будет лучше. И всё что происходит, покажется страшным сном.

Немного говоря о Западной Европе, мне кажется, там сейчас происходят какой-то конец света. Уж действительно, какой-то страшный сон наяву. Люди умирают прямо на улице. Попадая прямо там, на узких проходах, от невыносимого кашля и горечи отчаяния, как от чахотки. Вся моя Лента забита новостями о пандемии. Надеюсь, что она не коснется нас. Как же я вру, я истинная лицемерка! Я надеюсь, что она коснется нас всех, и мы все умрём, в муках и более. И не будет нам пощады на этой Земле. Мы грешники из грешников, проклятая цивилизация потребителей! Мне кажется, так нам и нужно. И не то, чтобы нужно, а скорее следует нам это по заслугам.

Не хочу ходить в эту школу, вот бы её закрыли на совсем. Эти белые стены, которые, по сути, уже серые, покрашенные старой советской краской, чтобы сэкономить на бюджете и больше своровать. Эти старые кабинеты, заполненные деревянной, и не менее древней мебелью, оставленные нам в дань советским союзом; экономия на экономии, обман на обмане, все условия соблюдены для тотального угнетения и контроля, для того, чтобы следить за нами! Меня от всего этого просто тошнит. Они изводят мой дух изнутри, проникают в мою голову, пытаясь меня изменить и поменять! Раньше они хотя бы это скрывали, или, по крайней мере, не говорили. А сейчас, мне уже всё равно. И не скрывают они ничего. И лишь бы мы помолчали подольше. И ОГЭ это придумали тоже для того, чтобы нас помучить, чтобы в страхе нас подольше подержать. Целый год- последний, но в страхе. Да кому он нужен такой, и это школа кому такая нужна, на которую только посмотри изнутри и, и с ума сойти хочется? Только проникнись этой атмосферой, тут же на стены жёлтого дома полезешь! А там раньше людей убивали, и не просто убивало, а током. Им устраивали пытки, пуще тех пыток отпущенных преступникам! Ещё, им операции на головном мозге проводили, не смысля в этом ничего. Новое место, в которое я обречена ходить каждый день, иногда кажется худшей карой.

23 января

За что мне это всё?! Тут же так и хочется воскликнуть. За то, что ты живешь и существуешь. Опять, в который раз мне говорят, что я должна закончить это длинное заведение, которое называют школой. Потом я должна пойти на работу, конечно же, чтобы работать. А уж потом, я должна жить. Меня сомнительно смущает формулировка «потом жить». Жизнь, которая постоянно остаётся, отложенная на потом. Но разве это жизнь?! Это есть сплошное выживание. К истинному существованию, ради чего!? А в конечном смысле, если бы я слушалась, так и осталась бы не «при своих» должна. И всё-таки, решилась бы жить! А будет ли такая жизнь моей? Такая жизнь- позорное существование. Жизнь по бумажке, по предписанию и написанию кем-либо, но не мной. А потому, жизнь записанная- никчемная. И не моя, а в самой сути этого выражения. А если я и приняла решение доказать свою причастность к своей жизни, так и следует придерживаться данного выбора, до конца. И всё, что мне навязывают, грязь и пыль, крошки со стола, и яйца выеденного не стоит. А эта школа... Эта тестовая система. Они лишь проверяют, насколько ты приспособился к тому, что в тебя нальют. Вот тебе и контроль, и помои изо дня в день. И закачивают в тебя их, закачивают, что есть мочи! Вот где собака зарыта! Всё начинается с муниципальных бюджетных общеобразовательных учреждений. И ничего ты не сможешь сделать. И даже убежать некуда уже. И есть только один выбор: Выживать в этом гадюшнике! Одно только существование этих мест оскорбляет человека. А их всё больше становится. Стучись и бейся об эту стену, разведи костер не смирения и несогласия. И пусть бунт разгорится, и сведёт со свету всё всемогуще должное, нечеловечески навязанное. Ведь потому, только человек способен на такое! Пусть он докажет, что он человек. Возродившийся из пепла, как феникс, и вылетит таки из огня вольной птицей.

Прочь гнёт и подлое лицемерие. Сгорит всё синим пламенем, и возродится очень не скоро. Я верю в человека. И он докажет своё, и будет человеком. И в один день, погорят все учреждения. А у меня сил уже нет, я ничего не смогу сделать. Только писать могу то, на что не согласна. И на этом точка.

26 января

Мир пестрит загадками этой. Особенно в глазах молодого человека. Человека, не знающего и не мыслящего, так уж тем более. И что нам рассказывают в школах! Только посмотрите на программное знание и списки не программной литературы. А как посмотрите, так расскажите мне, буду рада послушать. И не забудьте про ваше мнение. Если у вас есть ваше мнение, или мнение которое принадлежит вам, на самом деле ваше. Наверное, в чём-то оно будет схоже с мнением моим. Вы только гляньте, и ужаснитесь. На деле из нас смолоду дураков делают, системных блоков! Нас приучают к системе, подстраивают под неё. Нам диктуют, что надо, а что не надо. Меня такое положение вещей не устраивает. Не устраивает от слова «совсем». Даже больше скажу: от этого меня тошнит…

Истинный порядок господ и рабов. И нам всё ещё рабам, до сих пор внушают страх, а вместе с ним, что нам должно. И, был период во всемирной истории, когда, как и казнь, всё эта стали делом не то, чтобы постыдным, скорее даже неприемлемым, и, в крайнем случае, не к лицу сильно важным господам, которые только и умеют, что быть на публике в белых крахмальных воротничках, они и только красивые и глянцевые картинки. Полдничают ровно в 12:00, не пьют крепкий чай, с капелькой молока. Кушают, заведомо перед этим на завтрак овсяную кашку! В жизни реально несуществующие, они все есть лицедеи и подлецы. А у нас таких, сейчас во всём мире, и не сосчитать, а в стране, такие вовсе большинство или меньшинство, не всё ли равно разница! Опасны и те и те. И все эти ужасные поступки… Нет же! Совсем это делать не перестали. К людям лишь показывать перестали. Или если раньше говорили: «Слава королю! Вся власть королю!» то потом, просто перестав петь дифирамбы и устраивать пышные пиры, как и богослужения, в церкви. От этого и король существовать, и церковь, не перестали. Не потеряли они своего священного и нагретого места! Хотите, признались в варварских временах. Причём перед собой же признались. И публично, как бы только и делай вид, что раскаиваются. На деле сохраняя эти же кровавые принципы и звонкость открытого пустословия.

Пропаганда добра и морали. Наделил лож из самых лживых, и подлых на земле. А сейчас, произносимая больше, чем когда-либо прежде, с ещё более безобидным видом, особенно нашими лидерами. А у самих руки по локоть в крови! Ну сейчас уже и даже этого не скрывают. И всё яснее и яснее проливают черно нас, отравляющими помоями.

27 января

Тогда я хотела заключить, следующую мысль. Все эти Ужасы и гадости, начинаются с одной точки. У этого всего есть корни и точка отсчёта. Это всё, начинается, конечно же, со школ. А тот, кто не видит этого- слеп и молод ещё в душе. Потому и не хватает ему мудрости, чтобы прозреть. А только так и можно. А те кто лишь почувствовал фальшь, нужно сделать попытку. Попыткам сказать своё слово! Несмотря на бесполезность его, и не менее бессмысленности несущей в себе значимости его. Ибо только сказать и возможно. Истинно человеческое занятие. А тот, кто почувствовал, и не сказал, или увидел и промолчал. Молча, унес, сохраняя всю надменность собственной физиономии, он есть лицедей. Преступник из преступников. Можно подумать, что он хуже только участников преступного процесса. И это будет ошибочно, ведь они не только участники преступного сговора... Они существа, поощряющие всё истинное злодейства, и всю эту преступную карусель. Они не борются со злом, зная о нём, и будучи уверенными в этом, в его всемогуществе, а потому и соучастники, преступники, пособники- главные из злодеев. Вот так и растёт и приумножается зло на земле, а мы горячим сие восклицанием, откуда она берется и откуда лезет, когда сами порождаем его. Вот уже, и оглянуться Мы не успели, как под боком у нас вырос фашизм. Вырос заново, через 90 лет, пока мы его с германо-прусским народом ассоциировали, он уже проник в нас! А мы вовремя и не успели распознать врага. Теперь остаётся не восклицает, не плакать, не проклинать, а понимать. А мы, ничего не понимаем, совершенно. Спрут. Мафия. Синдикат. Это и есть наше современное общество? Или всего лишь псевдоэлита? Или это мы овцы? Человек единственное существо, объединяющая в себе, свойства овцы и волка. И вечно склоняющее себя, в одно и тоже время, из одной стороны в другую, от одной чаше весов, ко второй. И у него есть выбор. А у меня уже нет. Потому что, свой выбор я уже сделала. Я уже никто. И пытаться уже смысла нет. И уже не будет его никогда, для меня. Потому что, для меня, его там и не было… А как только увидишь. То всё. Обратно уже ничего не вернешь. И жить. И бороться. И пытаться не захочешь. А потому только, если согласен идти до конца. Бороться пока сердце не остановится. То так и напрашивается вопрос, возникающий в обывательском сознании: «ради чего?»

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒