Берг Dок Николай: другие произведения. 29 страница

Тут замполит четко ощутил момент, когда молодые парни в погонах начали уже - самую чуточку - скучать и завершил свою речь. В отличие от многих попугаев был он человеком умным и не упивался своей болтовней, изнуряя слушателей. Потому, помня, что конец - делу венец - закончил:

- А уж когда трещать все начало, и подавно, начнут торговать друг другом в розницу и задешево. Надо добивать это паскудство! А вы пока глядите во все глаза - завтра соберем совещание, на котором вы свои соображения по улучшению боевых результатов выскажете и обсудите! А теперь - поехали дальше, у нас по плану еще два места штурмовок и еще на ужин успеть надо!

Тогда на ужин все же опоздали, потому как, разглядывая результаты штурмовки, заспорили. Тыловики с трудом успели расчистить в одну полосу дорогу, распихав битый хлам в стороны. Но на этом перекрестке для приехавших с трудом нашлось место даже машины поставить - так густо было завалено все горелым рваным и гнутым металлом пространство дороги, обочины и поля вокруг. С трудом воткнулись между раздолбанным бывшим "Бюсингом" и кучей обугленных дров, бывших раньше крестьянскими фургонами. Жуткая вонь резала носы, но посмотреть тут было на что. Потому прикрывая нюхательные органы платочками, штурмовики старались разобраться что тут происходило.

Сами они штурмовали этот бесспорно важный перекресток дорог трижды. Да плюс к тому соседи почему-то прошлись тут своей "химической эскадрильей", как называли отчаянных ребят, к "Илам" которых были приделаны выливные емкости. Горючая смесь плюс гранулы белого фосфора, вспыхивающие от контакта с воздухом, давали жуткий по эффективности результат, но летать на таких горбатых было все равно, что на бочке с порохом и любое попадание в эти самые емкости превращало штурмовик в огромный факел моментально. Потому из и так весьма отчаянных штурмовиков на "химиках" летали уж самые сорвиголовы.

Первая штурмовка перекрестка была рутинная и типовая - подошли "уступом", накрыли осколочными бомбами АО-20 и АО-25 колонну отходящих войск противника, обработав потом огнем бортового вооружения, а говоря человеческим языком высыпали на перекресток 20 и 25 килограммовые бомбы и обстреляли из пушек и пулеметов ту мешанину, что была внизу.

Время, когда дорожная служба у немцев работала четко - закончилась и теперь сверху было трудно понять - кто и что драпает, а что перебрасывается к фронту - громадные толпы и массы беженцев перемешивались с войсками, тыловики с боевыми частями и все это забивало дороги напрочь, резко уменьшая их пропускную способность.

От той, первой штурмовки четко опознать смогли только пару громадных грузовиков "Фомаг", встрявших в поле в грязи по кузова. Остальное, что было переломано, еще сами немцы постарались сгрести в сторону, добавив и хлама, который тащили беженцы, потому как надо было расчистить перекресток для шедшей спешно к фронту танковой колонны. Расчистить успели, но тут поспели второй волной штурмовики, на этот раз с ПТАБами, кумулятивными противотанковыми бомбочками, простенькими и дешевыми жестянками, которые высыпались сотнями и уничтожали любую технику, попавшую в полосу "осыпи".

Результаты этой штурмовки опознать было проще - у оставшихся на перекрестке семи немецких танков были специфические отметины - аккуратные вдавлинки, размером с тарелку и с маленькой дырочкой в центре на верхней броне панциров. Приемлемым считался результат удара, при котором 15% танков выводилось из строя. Тут поломали треть, так что сыпавшие жестянками были определенно рады. Даже без учета того, что несерьезные с виду копеечные ПТАБы уничтожали и все остальное, попавшее в полосу "осыпи". Полутора килограммов взрывчатки хватало и грузовикам и легковушкам и фургонам с телегами, хотя по залегшей пехоте получалось слабее, чем обычными осколочными бомбами.

Скинуть с дороги многотонные бронированные коробки оказалось куда сложнее, чем разбитые грузовики и перекресток "мертво встал", пробка оказалась такой, что соседи не утерпели и залили все это дорожное безобразие, с полным отсутствием орднунга, огненным дождем. Опередили, прохвосты.

Как ни старались приехавшие летчики найти еще на двух сгоревших танках хоть какие-то следы от своих ПТАБов, но оказались с носом. Вот характерные точечки сгоревшего белого фосфора были на всем вокруг - и на панцирах тоже. По всему было видно - накрыли немцев аккурат когда они эвакуировали свою поврежденную технику, буксирные тросы это наглядно подтверждали.

То есть - пытались эвакуировать. Видно успели что-то погасить, решили оттащить на ремонт - и опаньки. Поди теперь, разберись, кто что уничтожил, а что всего лишь повредил. Соседи явно себе лавры потянут. Формально-то они тут все окончательно спалили.

После этого налета горело тут знатно, потому отчаявшиеся немцы попробовали обойти проклятый перекресток по полям - там полно было всякого увязшего и брошенного - от штабных автобусов до раскрытых чемоданов с тряпками. Прилетевшие опять с ПТАБами летчики вынужддены были просить перенаправить на другую цель, тут, в этом огненном кресте, в который превратился перекресток - бить уже было нечего. Высыпали бомбы чуть поодаль - где была пробка, а фосфор не долетел. А потом сюда прибыли наши танки головной группы.

Вот посреди всего этого горелого хаоса и заспорили летчики. Понятно, что у каждого свои соображения и насчет тактики - подходить звеньями клином, змейкой или пеленгом (надо признать, что во всех построениях были и свои плюсы и свои минусы, да и по оружию тоже мнения разделились - у каждого типа были свои сторонники. Разве что воспевателей "выливаек" тут не нашлось. Но это и понятно - и полк чужой и хвалить их - нехорошо перед своим полком. Да и неприятны эти баки в полете. Здоровенные и опасные). Понятно, что сразу несколько точек споров возникло. Кто про что.

Остряк Виталик был апологетом установки на штурмовики 37 мм. пушек и даже пару раз сумел на таком агрегате пушечном полетать, правда, без стрельбы. А так как в любой бочке шутник был затычкой, то и тут не утерпел. Он вообще был сторонником больших калибров, нравились ему здоровенные дудки. И свары ему тоже нравились, любил он завести товарищей на горячий спор, чувствуя себя как рыба в воде.

- Не летал ты с такими пушками - хмуро заверил его мощный новичок, недавно прибывший в полк и еще не знакомый с Виталиковыми привычками.

- Это как не летал?! Еще как летал! - возразил с праведным негодованием шутник.

- Но ведь не стрелял? - не удержался Корнев. Он-то не раз уже слышал дифирамбы своего подчиненного этому типу Илов.

- И что? Разница невелика - у нас 23 миллиметра пушки, а там на 14 всего больше. Наши - вон средние не берут - выщербины на башне все видали - ткнул Виталик пальцем в сторону стоящей рядом выгоревшей громадины Т-4. А была бы у меня 37 - я бы дырок наделал!

- Да ни хрена! - отозвался уверенно новичок и сплюнул.

- Ты-то почем знаешь? - поднял брови домиком Виталик.

- Я летал с такими. Тоже купился на то, что мощные шибко. Ну и ошалел, когда впервые бабахнул - штурмовик аж остановился в воздухе! Такая отдача, что вот перед войной я на своем грузовичке в столб въехал - так те же ощущения были...

- Так может ты и на Иле в столб? Раз на грузовике-то? - подначил Виталик.

- Не, этот столб моему грузовику дорогу перебегал, а в воздухе - откуда столбы? Не, там отдача! Неудачная конструкция, не для самолета. И боеприпаса кот наплакал, всего-ничего. Да еще работали не синхронно пушечки эти, дергается самолет вправо-влево, как припадочный, хрен прицелишься толком. А спешить надо - по средним их танкам дальше 500 метров бить бесполезно, не попортит. И только сбоку или сзади надо. Вот и гляди сам. А ПТАБы сыпанул с любого направления - и капут! - уверенно и веско заявил новичок.

- И все равно пушки такие - вещь! - уперся Виталик.

- С чего бы? И так горбатый на манер утюга летает, а с этими бандурами - так еще больше тупеет, особенно на виражах и боевом развороте видно. Даже по скорости полета заметно, ощущение, словно с выпущенными шасси прешь. И рулями управлять сразу куда тяжелее. На себе проверил! - заявил новичок и показал свои ручищи. Здоровенные такие клешни, сразу наглядно - раз ему было тяжело, то и более хлипким Виталикам не по зубам выйдет.

- Говори! Вон Щеглов на Яке с Нудельмановской сорокопяткой одним снарядом двадцать эшелонов тормознул! Одним снарядом! - выдал остряк победно.

- Голова садовая! НС-45 на Яке ставится одна-одинешенька, строго по центру, потому разноса на крылья нет, как в парной установке, и потому не дергает самолет туда-сюда с боку на бок каждым выстрелом. И дульный тормоз там - приходи кума любоваться - здоровенный, отдачу гасит за милую душу! Да и паровоз - не танк, по нему с любой стороны лупи и с любой дальности - лишь бы попасть. Не, ПТАБ куда лучше - как высыпал две сотни бомбочек с одной пташки, так и накрыл все внизу. Одна бомба на 15 квадратных метров выходит, а тот же немецкий танк - вот как этот твой - 18 самое малое квадратов. И тю-тю. Все тю-тю, что в полосу осыпи попало, а это 15 на 200 метров считай. Задолбаешься ты из пушек столько бабанить! - парировал уверенно мощный летчик и усмехнулся, чтоб не обидно товарищу было, что дураком его выставили.

( От автора: задумался я - сколько лет нам постоянно рассказывают знатоки истории про асса Руделя, который на Штуке с двумя 37 мм. пушками уничтожил аж 525 средних советских танков. А ведь проблемы при использовании таких пушек у немца были те же, что и у наших штурмовиков. Только в придачу и Ю-87 совсем не Ил-2, а куда хуже самолетик-то. Он же пикировщик, а не штурмовик, совсем иные задачи, а в штурмовики его засунули от нужды великой. Нет вообще брони, ниже скорость, на тонну легче, в магазине всего ШЕСТЬ снарядов - против ШЕСТИДЕСЯТИ на Ил-2. И если подумать хоть немножко, то получается, что не потому наши не заметили ужасающего этого немецкого оружия, что скрывали что-то или дураками были, а потому, что результат ничтожный оказался и никаких 525 танков Врудель не уничтожал. Подтверждает мои сомнения и то, что кроме Вруделя на такой балалайке что-то никто не отметился из немцев. Да и результаты проверки разными комиссиями причин повреждения наших танков дали на 37 мм. дырки совсем ничтожный процент. А уж что там набил Врудель, а что наземные зенитчики и артиллеристы с таким же калибром - никто не скажет.)

- Ладно, спорить можно долго, хватит языки чесать - заметил мудро замполит, оценивший уже и то, что накал споров пошел вниз и то, что пара молодых летчиков побледнели с лица, когда, лазая по завалам раскуроченной техники за опрокинутым полугусеничным тягачом наткнулись на кучу женских и детских трупов и то, что уже стемнело почти, а по таким захламленным дорогам в темноте полной без фар ехать просто опасно. Да и черт его знает, кто по дороге подвернется - разгром немцев был так стремителен, что группки окруженцев еще болтались по лесам.

И были зачастую совсем не маленькими - пару дней назад пришлось хоронить пятерых ребят из техников и аэродромного обслуживания. Атаковали аэродром несколько сотен опешивших фрицев, рассчитывавших разжиться бензином для своей обсохшей техники, вставшей в лесу неподалеку на мертвый якорь.

Как на грех все штурмовики были в работе, потому отбиваться пришлось чем попало, а потом и свои вернулись, как услыхали, что по полосе немцы прут. Ну и привычно вставили ума в задние ворота наглецам, разогнав нахалов как делали это много раз. Потом пехота и танкисты помогли лесок прочесать, положили фрицев под сотню, да стадо в две сотни голов в виде пленных погнали в тыл. Ан и сами потери понесли. Хорошо девчонка-оружейница немцев издалека увидела и тревогу подняла вовремя, а то неизвестно чем бы дело кончилось. Ну и фрицы погорячились - поперлись светлым временем. Были бы поумнее - наломали бы дров, сволочи, к бабке не ходи. Теперь все неисправные Илы стояли с поднятыми хвостами так, чтоб могли из своего бортового оружия накрыть наземные цели прямо с места ремонта. ну и бдительность подтянули, хотя казалось бы уже выше некуда. Но опасность была слишком близкой и реальной. Не поспевали службы тыла зачищать местность от враждебных элементов. Слишком быстро приходилось тылу поспевать за стремительно шедшим на запад фронтом.

Лейтенант Поппендик, командир участка обороны номер 344, группа Бауэр.

Резной старый дуб горел плохо. Куски панно со сценами давней охоты на кабанов и оленей скорее тлели и в отличие от новой мебели тепла давали мало. Было холодно, знобко и тоскливо. Никак не мог понять - как оно так получилось все?

Видимо там, в дурацкой и бессмысленной засаде он все же приморозил кончики пальцев, они сейчас ныли, как ныли теперь постоянно, стоило только подержать их на холоде. И даже перчатки не помогали. То, что боль в пальцах теперь несколько заслоняла нытье в так и не закрывшейся дырки в ляжке вовсе не радовало.

Ожидание русских танков в тот день, почти месяц назад, было бесплодным. К следующему утру прикатил на незнакомом швиммвагене - точно раньше такой машинки не было ни в роте, ни в батальоне - приятель-старшина. Обрадовались ему, как родному - привез теплые вещи, жратву и выпивку. И плохие новости в придачу.

Взвод "Пантер" зря стоял в засаде, русские и не могли здесь проезжать - бывший неподалеку мост оказался взорванным давным - давно, так что приказ был нелепым сразу и изначально. То ли начальство не знало об этом, то ли еще что, но промерзли все до костного мозга совершенно зря. Предлагали же камарады запалить пару костерков, не разрешил - и теперь оставалось об этом только жалеть. Не прогреть спиртовками промерзшие тонны брони, такой ледник получался - мечта для любого лавочника.

Осунувшийся гауптфельдфебель порадовал известием о прорыве русских через всю первую полосу обороны. Вислинский оборонительный рубеж пробит на всю глубину и фронт рухнул. Лейтенант недоверчиво покрутил головой и старшина грустно вздохнул:

- Это не одиночный прорыв, камарад. Это на десятки километров, если не на сотни. Фронта нет. Русские уже у нас в тылу и катят дальше, словно на почтовом скором. И остановить их нечем. Кстати, поздравляю тебя с должностью командира роты, хотя и не вполне официально. Но по факту все именно так!

- Ты хочешь сказать, что мой взвод остался последним? - не сразу дошло до Поппендика сказанное.

- Да. Этот умник устроил контратаку на русских. Без приказа, сам решился опрокинуть Иванов и гнать их до Урала. Надеюсь, что он горел долго и счастливо - хмуро сказал старшина исчезнувшей роты.

- Почему без приказа?

- Все кувырком. Никто ничего не знает и все драпают. Связи нет ни с кем. Вот наш умник и решил сыграть в Зигфрида Драконоборца. Я ему говорил, что в такой ситуации ломиться не пойми куда, тем более без разведки - не самое разумное. Куда там! Поставил меня по стойке смирно, насрал при всех мне в уши и на голову, взял всех моих ребят в танковый десант и рванул - как по учебнику, строго уставным порядком.

- Да, он был настоящий альпака! - согласился, медленно отогреваясь, Поппендик.

- Понятно, что все накрылось жирной задницей. Сначала его обстреляли русские танки, потом мигом примчались их бетонные самолеты, а вскоре и сталинский оргАн накрыл исходные позиции вместе со всеми, кто вернулся. Два взвода - в металлолом. Командование не пойми где, а от новоявленного командира роты осталась горка перекаленных зубов в горелой "Пантере".

- Что, все так плохо? - нехотя спросил Поппендик, заранее зная, что ответ ему не понравится.

- Еще хуже, господин командир роты. Ваш предшественник на занятиях по тактике очевидно вместо учебы стругал свою палочку, да стряхивал на ботинки. Занимался ручной работой, как говаривали мои сослуживцы. Два танка он потерял еще на поле, третий притащили на буксире, но ничего сделать с ним уже не успели, сначала нам на голову снесли свои яички пташки под названием "Черная смерть", а то, что они не доклевали, было поджарено после залпа этих воющих баб, Катерин - поежился гауптфельдфебель. Вид у него был весьма печальный, но определенно ему повезло, он был не только жив, но и цел. Даже и не очень обгорел, хотя воняло от него паленым сильно.

- Так мой школьный товарищ перед самой войной пострадал. Он прыгнул жопой-бомбой в воду, а там рельсы торчком. И не всплыл. То есть всплыл, но уже очень потом! - просто чтоб не молчать, сказал лейтенант. Грязноватый тулуп, стакан шнапса и котелок теплой гороховой каши с салом сильно взбодрили его, он понемножку оттаивал и чем дальше, тем больше становился прежним человеком.

- Да, нашего героя тоже просверлили как девственницу. Что будем делать дальше, господин командир роты? - спросил старшина.

Поппендик ответил не сразу. Он чувствовал себя немножко жабой, на которую немножко наступили, немножко подкованным сапогом. Усмехнулся про себя - история опять повторялась. Он снова если и не в окружении у русских, то скоро в нем будет, опять с ним пронырливый прохвост в звании гауптфельдфебеля и опять все плохо.

Правда сейчас все же они на колесах - вон по кустам замаскированы три его машины и бензина в баках залито прилично. Кидаться в идиотскую контратаку - смысла нет, а вот отступать с толком - вполне возможно. Прежде всего надо найти командование, это для офицера самое главное. Да, понятно, что от батальонного и полкового руководства еще вчера остались огрызки и ошметья, но уж дивизионное должно сохраниться!

- Что у тебя за приобретение? - кивнул в сторону швиммвагена.

- Отличный вездеход! Везде может пробраться и плавает отлично. Быстрый, но хрупкий, как таракан. Потому отлично подходит для разведки, только аккуратной и без пальбы.

- Украл? - усмехнулся Поппендик.

- Нет, просто нашел. Ирония войны - водителя перебило взрывом пополам, а корытце рядом не повредило совершенно - спокойно ответил старшина.

- Надо найти командование. В конце концов наша рота не единственная. Где-то же должны быть и остальные роты батальона, не везде же начальствуют ослы, охочие только до громких подвигов. Полковое начальство, опять же. Да на худой конец нам бы пригодились и саперы и зенитчики нашего батальона...

Поток его бесспорно разумных соображений старшина пресек как-то очень уж вежливо, но непререкаемо, как говорят взрослые с капризными детьми:

- Камрад, ты очевидно не слушал меня. Фронт - рухнул. На сотни километров. За вчерашний день Иваны продвинулись самое малое на пару десятков километров. То, что тебя запихнули сдуру на самое опасное, будь цел этот дурацкий мост, направление - спасло твой взвод. Теперь нам придется выигрывать у русских этот заезд. Но все, что нам подвернется по дороге - будет огрызками, осколками и ошметьями. Это как морская волна, грохнувшая на пляж. И мы в ней кувыркаемся, как ошалелые курортники вместе со всяким мусором.

- Что предлагаешь? - спросил младшего по званию новолепленный командир роты.

- Подождать до вечера. Потом в темноте проскочить захваченную Иванами полосу и выйти к своим.

- Почему не сразу сейчас? - иронично поднял бровь Поппендик. Получилось не очень выразительно, после морозной и бессонной ночи его одолевала зевота. Вдвойне странно, тем более, что когда стало ясно, что это - разгром, сердце заколотилось как барабан под лапками дрессированного зайца. Но впору рот порвать.

- Они контролируют основные дороги. Авиация все время болтается над головой. Нас сожгут сразу, как обнаружат, они наловчились это делать. А пробираться по проселкам мы долго не сможем - зверюшки слишком тяжелые для большинства мостиков.

Поизучали карту. Мост проклятый и спасительный, к слову , на ней был целехонький, никаких пометок.

- Скорее всего он будет починен в скором времени, но ждать этого не следует. Не надо нам тут изображать собой пробку для влагалища - заметил старшина. Потеряв свой тыловой взвод и практически все имущество он был весьма грустен.

Только сейчас до Поппендика дошло, что ротного тыла тоже нет - весь тыл - вот, на швиммвагене прибыл. Это озадачило и разозлило - должен бы сообразить раньше, но к сожалению своему оказался зажат в рамках командира взвода, которому все привозят и о котором пекутся вышестоящие. А теперь вроде как он сам - вышестоящий и надо думать самому. Несколько извиняло его туповатость обстоятельство бессонной и холодной ночи.

Вспомнилось не к месту, как один интеллектуал объяснял провал наступления под Ленинградом и Москвой тем, что промерзшие на злом русском холоде стальные шлемы заморозили зольдатам Рейха сок мозга в голове, отчего и произошла катастрофа. Посидел бы этот умник в промороженном гробе тяжелого танка, где дыхание экипажа тут же садилось нежным инеем на ледяную броню и к утру все стенки внутри кошки были покрыты словно бы белоснежной шерсткой. Немудрено, что соображает не так, как теплым летом, чего уж. Лейтенант точно знал, что может быть он и не хватает звезд с неба, но уж точно и не умственный карлик.

Опытный старшина оборудовал спальное место под командирским танком, куда сложились в кучу свободные от несения дежурства танкисты. Половина экипажей дежурила в машинах, периодически прогревая двигатели, но при том стараясь, чтоб не совсем исчерпать запасы топлива.

Место засады было словно заколдовано - никто из русских за весь день так и не сунулся, разве что пару раз в стороне пролетали их самолеты. Когда стало смеркаться, коротенькая колонна выдвинулась по намеченному еще днем на карте маршруту.

Грохот канонады доносился слабым отзвуком, что означало - Иваны прут катком дорожным вперед и успели уже укатиться далеко. Через 18 километров довольно спокойного марша - русские тут не ездили, по таким сельским дорожкам - взвод понес первую потерю - головная "Пантера", заехавшая на вполне прилично выглядевший мостик, на карте обозначенный как годный по грузоподъемности, внезапно опрокинулась назад с тошным хрустом и треском, с обломками развалившейся переправы в замерзший ручей, встав практически вертикально и опираясь на глубоко ушедшую в ледяную жижу корму. Не выдержал настил мостика кошку.

Все попытки что-либо сделать и вытащить ее оттуда ничего не дали, ручей, хоть и замерз сверху, но глубоко принял в себя танковую задницу. Сняли, что могло пригодиться, швиммваген вернулся с той стороны - ему-то было наплевать на крутые склоны и ручей. Выбрали новую дорогу.

Тьма была, хоть глаз коли. Новолуние, да к тому же и погода премерзейшая - небо почти все время затянуто низкими плотными тучами, которые ночью стали еще гуще, к тому же все время сыпалась с неба сухая крупа, колючая и совсем непохожая на пушистые снежинки. Фонарики с синими светофильтрами давали такое унылое освещение, да еще и к тому же на морозе батарейки мигом садились и лампочки светились с каждой минутой все слабее. Пришлось залезть в командирский танк, закрыть люки и включить свет. Теперь было проще разбираться с картой.

- Этот магнит для собачьего дерьма ухитрился атаковать как раз в тот момент, когда небо днем прояснилось. И выкатил наших кошечек, как на выставке, словно на витрину выложил - куря в кулак и наслаждаясь теплом дыма и сигаретки пробурчал гауптфельдфебель.

Поппендик, крайне огорченный всеми этими событиями последних двух суток даже и не понял, о ком это. То, что просевший бронированной жопой в илистое ложе ручья танк не выдернуть - было понятно совершенно точно. Несмотря на холод и лед сверху, внизу все было жидким и даже швиммваген оставил после проезда две глубокие колеи, быстро заполнившиеся темной водой. Полезть танком - значило оставить тут двух кошек.

- Про кого ты говоришь? - рассеянно спросил он приятеля, прикидывая дальнейший маршрут.

- Про дуролоба, который умножил на ноль остатки нашей роты и мой взвод вместе с нею. Не знаю, чему его учили в этом образовательном бараке, который почему-то именуют офицерским училищем...

- Дело даже не в училище... У него был явно разрушен чердак еще раньше, масса апломба, невиданная самоуверенность и безапелляционность. Настоящий картонный нос, считающий сдуру себя стальным бивнем. Вот его и поимели, говоря проще - сказал сущую истину про покойного героя лейтенант.

- По-французски?

- И по-итальянски. Всячески разно. Получается, что у нас два возможных варианта выбираться отсюда. Вот погляди - любо сюда, либо сюда - показал тонкие и ненадежные жилки дорожек Поппендик.

- Лучше бы через лес, ближе. Хотя там возможна фея шара из лесных эльфов - совершенно непонятно заявил старшина битой роты.

- Я не понял ничего! - честно признался продрогший до костей лейтенант.

- Вот тут был полковой склад продовольствия и я оттуда пару раз получал харчи на роту. Перед праздником. Так вот через этот дурацкий лес проезд был закрыт, приходилось ездить в обход, черт его знает зачем. Ну, что так смотришь, там мои земляки были, саксонцы. В конце концов мало ли у кого какие частные дела, так? - подмигнул старшина.

- А так ты оттуда таким веселым Николаусом приехал? - сообразил командир "роты".

- Да, и к слову надо бы нам было бы туда по дороге сейчас заглянуть. У меня жратвы дня на три осталось. Потом положим зубы на полку, словно исследователи Арктики и Антарктики.

- Этого не хотелось бы. Ладно, двигаемся по этому бережку, сейчас проверю, все ли сняли с утопленницы.

И с крайней неохотой лейтенант вылез из танка на мороз. Из-за темноты со света показалось еще холоднее. Бензин вроде уже перелили в оставшиеся машины, сняли несколько деталей, приняли боезапас. Можно двигаться. И двинулись, ориентируясь на тусклый красный фонарик, светивший с кормы идущего впереди швиммвагена. Через следующий мостик пробирались буквально на цыпочках, если так можно сказать про 45 тонных кошек. Сооружение под гусеницами жалобно хрустело, трещало и скрипело на всю округу, но - выдержало, как ни странно.

Перевели дух. Вроде как стало светать. Поехали быстрее и вскоре уткнулись в затор. Сначала было не понятно - что за шевелящаяся темная масса. Остановились поодаль. Послал разведку из безлошадного экипажа. Те пригрелись под брезентом на теплой корме над мотором и даже не сразу поняли, что от них хочет начальство. Обернулись быстро.

- Там телеги с каким-то барахлом, несколько живых лошадей и пара трупов. В смысле пара людских трупов, лошадиных куда больше. Похоже на обоз какой-то бумагомарательной конторы. Чиновники. Проезд через лес перекрыт старыми завалами из деревьев, а их тут прижали русские - потому они все побросали и удрали в лес пешком, по следам на снегу видно, господин лейтенант - приплясывая на холодном ветру доложил безлошадный командир танка.

- Есть что для нас полезное? Завалы можно преодолеть?

- Возможно, но надо проверить все телеги, а их тут три десятка. А то что посмотрели - мебель, папки с бумагами и всякое в том же духе. Темно, да и навалено кое как, господин лейтенант. Это что касается обоза. А с завалами еще хуже. Деревья тут толстые свалили, полагаю, что и минировали. Без саперов не разобраться.

- Здорово, ничего не скажешь. Ладно, к машине и двигаем дальше. Как, удалось с кем-нибудь связаться? - спросил радиста постоянно бубнившего, вызывая хоть кого, кто услышит.

- В зоне досягаемости моей шарманки никто не отзывается! - хмуро сказал спрашиваемый, не поднимая глаз.

- Понятно. Приказ - двигать дальше по маршруту, передай остальным!

- Слушаюсь!

Опять впереди тусклый красный огонек. И точно - становится светлее. Всю ночь прокорячились, а проехали всего - ничего.

Как ни пытался удержаться - а не выдержал, влез в башню, закрыл люк и незаметно для себя задремал. Проснулся оттого, что над ним нависло лицо старшины. И танк стоит неподвижно.

- Впереди три русских броневика.

- Где? - подхватился, аж сон рукой смахнуло, как чашку со стола.

Высунулся стремительно из открытого люка, чуть не треснув макушкой в челюсть камараду, тот вовремя увернулся. Действительно, светает. Вокруг дурацкие не то кусты, не то мелколесье. Далеко впереди на дороге, за поворотом - темные букашки, черные плешины на полотне. Бинокль к глазам кинул, вжал окуляры.

- Так они же горелые! Один вообще вверх колесами!

- Точно. Но кто их знает - дальше может быть и целые. В том лесочке много чего спрятаться может. А объезжать еще и этот - лишняя морока. И далеко и долго. Может быть, я сгоняю аккуратно, гляну? - не очень настойчиво предложил гауптфельдфебель.

- Не стоит, если там Иваны - не с твоим корытцем геройствовать. Так, быть всем на связи, я сам съезжу. Лоб у нас толстый, в случае чего - подам задом, вы прикройте!

Старшина торопливо кивнул, спрыгнул с высокого корпуса.

Через несколько минут командирский танк с тяжеловесной грацией загремел гусеницами по ледяной дорожке. Поравнялись с вражескими машинами. Четырехколесные блошки, разбиты чем-то солидным - вполне возможно пантерами, потому как пробоины явно сквозные и дыры похожи на 7,5 сантиметров. Ну да броня у этих тарантасов убогая - от пуль разве. Проплешины гари, растаявший и снова замерзший лед на дороге, копоть на обочине.

У лейтенанта осталось странное ощущение, что их расстреляли так быстро, что даже экипажи выскочить не успели, во всяком случае трупов не видать рядом. Стал оглядывать лесок и уже в бинокль увидел три приближенные оптикой бледные вспышки. Проваливаясь в люк почувствовал всем телом, что танк содрогнулся от тяжкого удара.

- По нам попали! - рявкнул радист. Без него никто бы не догадался, что произошло!

- Вперед! Огонь! Дистанция восемьсот метров, опушка леса! Беглым!

Танк тяжко ахнул ответным огнем. И еще! И еще! Тонкий звон гильз, выплевываемых из казенника, знакомая тухлая вонь сгоревшего пороха.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒