Что внутри 10 страница

Иногда он чувствовал себя соучастником каких-то страшных преступлений. Совесть потягивалась и продирала глаза. Или страх. Иногда они бывают сиамскими близнецами.

А еще иногда Олег перечислял события, которые не произошли, потому что не хватило духу, и здесь сквозило уже самым настоящим упреком в собственный адрес, но, во-первых, у нас обычно с гуся вода, а во-вторых, причина всегда могла дробиться на невразумительное количество подпунктов, среди которых окружение, территория, гены и другие любимые ответы на вопрос: «Почему тебе не нравится жить?».

«Что с этим делать?» – идет следом, но вечно сворачивает на подступах к центру и отправляется бродить по тем закоулкам сознания, о которых лишь изредка сообщает хроника происшествий. Опять кого-то убили. Да нет, надеемся, что все обошлось.

Олегу понравилась бы профессия мыслителя, вот только даже при счастливом стечении обстоятельств он вряд ли сумел бы выдержать конкуренцию на рынке труда. Ну куда нам с этим образованием. У него ведь там явно не было ста двадцати пяти сантиметров. Собственную слабость Олег практически никогда не отрицал. Умел проигрывать. Даже, пожалуй, был прирожденным побежденным. Ведь кто-нибудь точно окажется круче. Иначе никак уже в этом мире.

И как в той секции он вечно уступал в достойной борьбе, так и жизнь готовилась одолеть Олега, который барахтался, делал серьезное лицо и потел, хотя и готов был уже смириться с тем, что партия проиграна, а дальше как будет угодно колесу сансары. Впрочем, станем мы кактусом, и нас обязательно выжмут в текилу. Текилу дрожащими руками прольют мимо кабальитос, а потом в этой липкой луже утопится жирная муха или кто-нибудь вляпается грязной подошвой и потащит за собой совершать отвратительны поступки. Что бы ни случилось, будет не слишком здорово. Было бы, если бы не появилась Она.

История полна примеров чудесного женского вмешательства в жизни самых незадачливых разгильдяев. Но у Олега был иммунитет, потому что он регулярно нырял в дебри и пересмотрел там уже все варианты развития событий, после чего ясно становилось одно: как ни крути, придется тебе схватиться за голову руками и громко выдохнуть, концентрируя в этом воздушном опорожнении всю боль, накопленную человечеством еще со времен динозавров. Да знал он все, успокойтесь. Ну вот, например, когда Вера пробовала надавить и подтолкнуть, он проваливался и выпадал, а затем обвинял ее во всех увечьях и просил больше так не делать. А в следующий раз, когда она, умудренная опытом, молчала и смиренно выжидала, Олег вскипал и испепелял взглядом эту дуру, которая не могла никак понять, что иногда надо вести себя так, а иногда надо вести себя вот так. Все тебе объяснять!

Поначалу мы чуть не обезумели от счастья, осознав, что Ей не придется расписывать алгоритм действий в каждой возможной ситуации. Но любовь не умеет проходить мимо скандалов и кризисов, и на этом моменте Олег вполне спокойно мог включить режим знатока и утвердительно качнуть головой. Пат. Любимое состояние Олега. Но не с Ней. Как там? Было бы, если бы не появилась Она.

Было бы не очень хорошо. Причем всем персонажам, что уж греха таить. Олег больше не задумывался о том, что героев несколько, потому что с его эгоцентричной мозаики мира легко было стряхнуть все ненадолго ворвавшиеся элементы. Это Вера-то с Викой ненадолго? Это Саймона-то ты, Айболит несчастный, выбросить собрался? Ну, простите. Ну, совесть прощает. А когда вдруг становится страшно, Ей еще удается достаточно внезапно и весьма кстати отыскать вай-фай и набросать несколько строк.

Ради тебя Она готова на все. Олег был убежден, что женщине не стоит лезть в избу и под коня, но это было до боли легко, потому что реалии изменились, а новых аналогий он у себя в головушке не нарожал. Да и не из невежества, наверное, а потому что боялся, что станет стыдно. Стынет стадно.

Первое время мы обещали выкопать для Веры бассейн с бриллиантами, но с каждым новым движением все больше походило на погребальную яму. Чувство беспомощности пожирало Олега, потому что его любимые люди всегда были достойны лучшего. Кажется, лучшего, чем он сам. В каждой из проекций высказывания.

Уверенности в том, что Вера однажды уйдет, вроде бы и не было, но в то же время он уже давно себя морально к этому подготовил, а если совсем сдернуть покров, то испытал даже некоторое облегчение, когда вернулся и учуял в квартире воздух, не пахнувший женщиной. Чего ж ты тогда потом валялся в соплях целую вечность? Просто устал и наконец получил возможность отдохнуть.

Когда Олег снова понял, что в Ней соединились его любимые качества, забывать Веру стало намного проще, а вот перекромсать все клубки, смотавшиеся в собственной душе, оказалось не так уж и легко. Не будем выдумывать себе комплекс неудачника, но согласимся, что судьба могла быть хоть капельку благосклоннее. Нечего пенять на судьбу, коль сами мы лентяи и бездельники. Не такой уж ты и бездельник. И пошло-поехало.

Иногда Она говорила ему выйти из сети и взяться за дело, однако через некоторое время Ей хотелось снова увидеть от него пару слов, и минутный проблеск работоспособности сменялся новым витком бесконечного пустословия. Или, если не быть честными, общением, которое всегда может быть полезным. Даже сформулировать эту отговорку ты уже нормально неспособен.

А Она была готова ради него на все, пускай и был Олег человеком чрезвычайно непривередливым, которому для счастья требовались лишь ласка и забота. Но только когда ему это надо. Но зато, когда надо, тогда сильно и много. И срочно, и немедленно. Разве это так сложно? Олег признавался, что сложно. Жизнь никуда не двигалась с мертвой точки. Олег еще хотел сделать ей искусственное дыхание.

Бывает, что ученик превосходит учителя, а тут творение грозилось переплюнуть создателя, и с этой стороны мы на ситуацию еще не смотрели. Ей-то действительно было куда проще общаться с людьми, добиваться от них своего, манипулировать сознанием и еще, и еще, а Олег сидел с остекленевшими глазами, и приоткрывал рот, и хмурил лоб, потому что очень хочется зареветь, но слезы эти фальшивые, и поэтому глаза их наружу не отпускают. Ничего мы в жизни сами и не добились. Все мечты наоткладывали на свободное время, а потом заперли каждую минуту в темницу, и были таковы. Никаковы. Мир вокруг куда-то постоянно двигался и развивался, а тебе оставалось сидеть и ждать своего шанса, который забыли выслать оттуда, сверху, или где у тебя там центр веры и надежды находится? Олег во всем запутался.

Легче всего становилось признать, что из ситуации уже нет выхода, и бросить все, но Она подарила тебе искру, и нельзя же теперь вот так просто затопить свою вселенную чем-нибудь горючим и горьким. Теперь это что-то наподобие хомячка, которому вдруг показалось, что нужно срочно забраться в колесо и быстро-быстро его раскрутить, хотя в глубине пушистой души и ясно, что колесо от этих телодвижений с оси не соскочит и решетку не пробьет. Олег не любил такие сравнения, но кто ж ему их тогда придумывал?

А Она была готова ради него на все и, говорят, могла даже пойти на что-нибудь такое самое страшное, хотя у Олега это, конечно, никак не укладывалось в голове, и он гнал от себя эти мысли подальше. Просто был, наверное, трус да еще и безответственный. И за что же она ему, такая идеальная, досталась? Не может же такого быть.

Не такая уж, видимо, и превосходная.

Олег был настолько непутевым, что и сочинить ничего безупречного не мог. У него и картинки в школе кривые и грязные выходили, и передачи на площадке неточные и безыскусные. Блюда пересоленые да рабочие методы нерабочие.

Пресное выходило у Олежки бытие, и вот, пожалуй, в первый раз что-то такое стоящее и сшеисшибательное получилось.

По крайней мере ему так хотелось.

И даже не верилось.

Ну что Она за человек? Никогда не получится выяснить всю правду и подноготную. Кем бы Она ни была. Даже вот смотрите: мы и про персонажей-то знаем лишь то да се. В крайнем случае сможем наскрести мазков на расплывчатый портрет, а начнешь прорабатывать детально, так где-то обязательно остановишься и не копнешь еще чуть глубже, а оно все как раз и окажется зарыто под этой непримечательной мелочью. Олег и себя еще плохо знал или просто надеялся, что внутри живет другой, как у нас говорят, альтернативный паренек, у которого работоспособность и светлая голова, а там уже рядом деньги, слава и что-нибудь похожее крутое, хотя мы не прочь остановиться и на первом пункте. А на самом-то деле кто у тебя там, под ребрышками, обосновался? Кто в тереме живет?

Скоро мы начнем ее бояться. Вечно у тебя так: сначала распрекрасно и ты свободен и несешь все, что в голову взбредет, а потом нам первый раз грозят пальцем или, вот ведь ужас, шлепают по мягкому месту, и все, уже насторожился, уже надо подбирать выражения, тяжело делать из мыслишек слова, поэтому молчишь, ты стал слишком скрытный, расскажи мне что-нибудь, почему ты такой грустный, что-то случилось, не кричи, и мы снова теряем способность строить красивые логические цепочки, сбрасывая ядерные бомбы на без того подраскисший и вымирающий остров чувства, которое нельзя называть. Волдамур, ни дать ни взять.

Что удержит вас от падения, когда жаропонижающая реальность приспустит температуру страсти? Да будет ли она вообще, в конце концов, эта страсть, когда вы такие покажетесь друг другу и поймете, что природа глумлива и бессердечна? Поэтому и не надо. Ты думаешь, что счастье не строится на фундаменте из паутины, а ролики с Энимл Плэнит возразят и поведают неучам о прочности этих искусно сплетенных паучьих ловушек для цокотух.

С другой стороны – какой уже по счету? – очеловечивать вашу идиллию тоже никто не заставляет. Но Олег был мужчиной без отклонений, поэтому влюбился в женщину и повторял этап за этапом шаги мануала, который устно передавали униженные и оскорбленные из поколения в поколение. Мы выбросил раскраски и блокнотики классе в девятом-восьмом, когда становилось стыдно, потому что надо бы выйти и сгонять с пацанами в беседку. Мы отказались от дорогих увлечений, потому что на спорт этот надо будет тратиться, боже ты мой, и ровно по этой же причине нам никогда не доставалось билетов до самых заветных мест, в которых Олег вот все мечтал побывать, а вы ничего в этом не смыслите, а слетали да провалялись на пляже. Отлично иногда получается брюзжать, но слова-то ведь объективно правильные, а действий-то объективно никаких не принимается. Потому что возраст уже, и жизнь коту под хвост.

Олегу даже становилось немного сладко, когда он об этом рассуждал. Иногда ты только и ждешь момента, когда закроется прием заявок на вечное счастье, потому что не хочется вставать и куда-то идти, и страшно проходить вступительные испытания. Но Она тебя подбадривает, и у Олега ради Нее дымился и чуть-чуть даже заискрился бикфордов шнур. Вроде бы наша последняя надежда.

Великая сила раскурочила фундамент его покосившейся семейной жизни и теперь претендовала на то, чтобы взбудоражить основы, залезть поглубже внутрь черепа и вытащить пинцетом каждый страх, которым Олег уже давно все объясняет. Но мы будем сопротивляться, потому что ничто человеческое нам не чуждо. А там уже и неизвестно, кто Она такая, и готовность обсуждать такие серьезные вопросы только с глазу на глаз.

Однажды Олег наденет свой самый дорогой и неуклюже выглаженный костюм, отыщет или даже сходит прикупит галстук и забронирует стол на двоих в Ее любимом заведении.

Хоть раз поступи, как настоящий мужчина.

Хоть раз прояви свою слабость.

Нам необходимо увидеться.

Всегда можно сослаться на то, что не в чем пойти. Голову помыла, не успела высохнуть. Погода не для прогулок. Город не для прогулок, кстати тоже.

Хотя он Тебя там, конечно, ждет. Или, может быть, нет: в свидетели никто не записался, поэтому даже в этом ущелье сорванное свидание умудрилось остаться незамеченным. А он тебе за это еще и спасибо в свое время скажет.

Потому что нам не время встречаться. На этом все, и думай, что хочешь, и читай между строк, а там только межстрочный интервал, и ничего в нем сакрального он не обнаружит. Ведь Ты ему ясно дала понять, что свобода превыше всего, а значит никаких ультиматумов и обид. Станете одним целым – тогда и поговорим.

Как бы самой теперь не запутаться и не предать принципы, выработанные, если не годами, то все равно упорно и через муки со страданиями. Хочется жить по-своему, но разве у Нее были планы или даже мечты? Вероятность снова есть, но связалась с Олегом, и теперь он наверняка испортит Тебе жизнь, затянет в заболоченную няшу и будет такой веселиться, потому что нашел кому сбагрить застоявшуюся шуточку, от которой тянет только тошнить.

Обычно, когда вас двое, верх берет самый сильный, но в том и чудеса, что проявляется превосходство не во время ударов по груше и не при решении головоломок, а только в тот момент, когда один из противников затягивает оппонента на свою территорию. Обратное сумо.

Противников, да, скажите спасибо, что не врагов. Кому сказать? Такие Мы с ним идиоты иногда. Почему бы не жить нормально? Делать то, что нравится, выкинуть рамки, фотографии-то и так только на жестком… А потому что с тобой невозможно по-человечески общаться. Никуда Она не пойдет.

По крайней мере сейчас.

Олега в детстве ставили в ходунки, хотя, может быть, что Ее тоже ставили, а еще есть вероятность, что ставили вообще только Тебя. Нам тогда было по барабану и всего лишь по несколько месяцев. Но пути ваши с тех пор были исключительно параллельными, и только сейчас они нашли друг друга, однако по-прежнему не решаются пересекаться. И это ведь только Она одна упрямится. И с чего Олег решил, что вы непременно будете вместе?

Ясное дело, что Ты всегда можешь испортить ему жизнь, полопав нервы, как пузырьки на пленке, а потом добить, оставив в одиночестве в самый неподходящий момент. Особенно когда он уверен, что такого момента вообще не существует.

Так вот Она запросто доведет Олега до истерики, заставит его по собственному желанию взять сотню обетов, а потом еще и сходить с ума, когда Ты решишь обидеться и показать, что у Нас вот тоже есть характер, а значит сходить с ума уже по второму кругу, сходить с ума по спирали, вечно сходить, пока не достигнешь дна, а на дне ума Мы снова встретимся, поэтому муки Олега будут вечными, особенно если сейчас Вы столкнетесь в этой кафешке и зачем-то свяжете свои судьбы, не предназначенные для макраме и прочего рукоделия. Или если не столкнетесь.

Иногда ведь приходят здравые мысли о том, что будущее зависит не от окружающих.

Только вы же не просто так однажды пустились в эту цифровую эпопею?

Вот пока окончательно все не поймешь, Мы и не будем торопить события. А слов Она еще сказать может много, да только в словах правды нет.

Однажды Олег заскочил в самое непонятное заведение на свете. Вай-фая там не было, и связь барахлила, и обстановка казалось то ли излишне мутной и душной, то ли уютной, а располагалось это местечко рядом с кинотеатром, причем раньше там находилось детское кафе, а сейчас, наверное, тоже нет ничего стоящего. Олег как будто был завсегдатаем этой забегаловки. Но меню он не знал и не мог отыскать. И его торопили с заказом, а выбрать не получалось. Было и нервно, и тепло. Странно, что дальше он почти ничего и не помнит.

Несомненно, прийти Она не могла, хотя вот в тот момент как раз-таки и был единственный эпизод, когда и природа оказалась не против, и повлияло бы это явление, возможно, самым положительным образом, но только Олегу это все было, к сожалению, непонятно, да и что бы он, впрочем, смог сделать, если бы даже осмыслил ее тогдашнюю реальность в Этой вселенной. Здесь становится только сложнее.

Позже ему вспоминалось, как сидел в одиночку за пустым столиком и чувствовал себя крайне неловко. У истории был фундамент, а Олег нашвырял на него нестыкующихся идей, потому что порядок тяготит, если его вечно надо поддерживать самостоятельно. Вот и было у него миллиард догадок, почему она не пришла да почему никто не помог ему выбрать блюдо в ресторане с самой лучшей кухней нашего города.

Обратно он ехал на трамвае. Планировал выпить с Ней, в итоге набросался самостоятельно и в каких-то потемках своего сознания вдруг оказался рядом с матерью, которая вышла из его пятилетнего детства и должна была погладить по пушистой макушке своего любимого сына – гордость, почему-то не сумевшую проявить себя нигде и ни в чем. Только она не хотела быть нежной. Мама говорила Олегу странные вещи, которые могли бы расшатать его внутренний мир, если бы тот в силу определенных обстоятельств не оказался бесформенным и даже вакуумным. Посему и заслужил.

Монолог походил на исповедь, однако исключительно дерзкую, нарочито вызывающую, срывающую все покровы с той жизни, от которой сам Олег уже давно ушел и поэтому не должен был сильно переживать. Когда он в последний раз думал о родителях? А чего сейчас разревелся?

А она рассказала про все свои тайные встречи, про Семена Ивановича, с которым ночевала в «командировках», про какие-то другие имена и отчества, про всю эту гнойную правду, которую Олегу хотелось стряхнуть, как дурной сон, но если бы даже это был и сон, то крепкий и беспробудный, такой, в котором трамвай обязательно должен будет дойти до пункта назначения. Олег не считал свою мать идеалом. Но сейчас все полетело к чертям. Как было высохнуть после этого ушата правды и зачем мы вышли из трамвая и пошли в разные стороны? И почему, когда ты обернулся, в противоположном направлении удалялась уже не мать, а Она, спроецированная сознанием Олега на незнакомую улицу нашего истоптанного вдоль и поперек расцарапанного города?..

Началось же все с того, что Она не пришла в свое любимое кафе, и Олег, возможно, тоже не пришел, потому что никто не справился у него о событиях того дня. С ними были страх и лень, ему надоедали эти навязчивые видения, сопровождавшие каждый новый день наших сумасбродных и необъяснимых отношений, ему захотелось, но слишком побоялось поставить точку, он не явился, потому что всегда можно найти дела поважнее.

Но за столиком у окна на втором этаже остался неубранным бокал, которому мог предшествовать еще один бокал, за которым могла последовать некая рюмка, после которых, Олег писал Ей о своей невыносимой любви и обещал выбиться в люди за один взгляд, за одно слово вслух, за какую-нибудь одну чувственную ерунду, которую надо было вписать в сообщение для продолжения градации.

Машину Олег не брал, потому что пил или потому что не вышел из дома. Когда не берешь машину, можно оказаться в трамвае, а там можно встретить близких, когда едешь обратно к себе из ресторана, которого нет. Тебе могут поведать страшные тайны, а могут превратиться в заветную мечту, а могут заставить рыдать, то ли от недосягаемости, то ли от бессмысленности, что, впрочем, неплохо сочетается в самых популярных коктейлях того самого заведения, в которое Олег зашел, чтобы встретиться с Ней, в котором он не мог отыскать меню, в которое он, может, и не заходил, но из которого ехал на трамвае и под конец разошелся с Ней в разные стороны и даже не окликнул, потому что не понял в тот момент, что это была Она…

Олег проснулся дома и сначала волновался и переживал. А потом успокоился и помрачнел.

На заре Ты его не буди.

Олег улегся в районе пяти. А проза жизни заключается в том, что следующее утро обязательно сопровождается опустошением, которое выбьет из наших рук все инструменты и непременно заставить прокрастинировать. Олег терпеть не мог временные отрезки, на которые выпадала возможность просто поразмышлять, потому что это дело он очень любил и вовремя остановиться практически никогда не получалось. Вот и сейчас завращались шестеренки механизма, задачей которого было обустроить конец света, и внутри нехотя расслабленного тела вдруг взбаламутилось сердце, столкнувшееся с чем-то колючим. Воспоминания о несостоявшейся встрече расселись по сознанию, и каждого усмиряющего надзирателя из некоего генератора спокойствия хватало лишь на то, чтобы дать Олегу тихонечко набрать воздуха в легкие и снова заболеть мыслями, которые уже практически ничто не связывало с ощущением возможного счастья.

Увиделись, но не встретились. Увиделись, но не свиделись. Можно было корить себя за то, что не развернулся и не взял Ее за руку, но кто ж тогда вообще мог подумать, что превращениям есть место в реальном мире? Гудит голова, и ты не можешь адекватно соображать, однако зрительный образ словно намертво завис в подсознании, и теперь на весь мир Олег смотрел через удивительную призму, что ни сделало вас ближе, а лишь, напротив, убедило тебя в том, что час свидания недостижим, и не об этом ли говорила Она тебе в тот вечер, когда нас, взявшись за сердце, окунули в чан с высокоградусной смелостью?

Знаешь ли ты, в конце концов, кто Она такая и кто Ее породил? В каждой женщине по загадке, тебе же достался лабиринт минотавра, но что, если у тебя самого слишком бычья голова и ты здесь прекрасно обосновался, пожирая прекрасные порывы и сверкающие идеи, а также истошно завывая по ночам, когда скудные запасы оптимизма приходит и потрошит отвратительная непедагогичная правда, лишающая нас всякой мотивации привстать хотя бы на мгновение.

В глубине души Олег снова боялся благополучия, потому что за него однажды придется платить. Настанет момент, когда внутренний голос с тревогой сообщит о необходимости проявить мужество, а нам станет мучительно тяжело, и потом либо переступать через себя, либо надеяться, что пронесет, но как можно вообще жить в этом мире, осознавая, что ты не рыцарь и легче будет оставить ее в лапах дракона? И честно-то говоря, Олег ради нее, конечно же, был готов на все, но лучше в удобное время, и чтобы не пришлось затрачивать излишних физических и умственных усилий, и без вечных напоминаний, и вообще… Мы зарываемся в многоточия, а за день до этого Олег утонул в вопросительных знаках, и, кажется, теперь только Ей одной получится разбавить риторику чем-нибудь резким и окончательным.

А он боялся и ждал, и всем уже тысячу раз встречалось сочетание этих эмоций, как, впрочем, и всех других, как, впрочем, и вообще всего-превсего, потому что Вселенная стала пожеванной жвачкой, и теперь, наверное, это даже будет просто-напросто вселенная, в которой станет меньше заглавных, ведь брать на себя ответственность уже не захочет никто. Такие вот бессмысленные катарсисы.

Когда-то давным-давно Олежка написал школьное сочинение от женского лица, потому что ему нравилось дурачиться и потому что все мы свободные люди и можем делать то, что захотим. Была ли это навязчивая идея? У Олега никогда не было навязчивых идей.

Все события в жизни героя происходили в три этапа: на первом он загорался, на втором пугался, а затем впадал в оцепенение и силился выдумать оправдания, чтобы было не так сильно стыдно заглядывать в зеркало поутру. Так повсеместно: стать бы великим спортсменом, вот даже у нас есть талант, вот мы показываем успехи, а теперь нужно напрячься, и Олег решает, что спортивных высот нам все равно не потрогать, и зачем же тогда вообще все это терпеть, мучиться и заниматься спортом, если можно спокойно терпеть и мучиться без него? Рисование, пение, хоть крестики-нолики – везде продвижение до первого валуна. Такая же банальщина и в личной жизни, и в личных сообщениях. Но это личное.

Может быть, ему даже довелось пару раз вспорхнуть неожиданными крыльями, потому что в нашей истории все продвинулось незапланированно далеко. Экология в городе порождала мутантов, но даже сам Олег не был уверен в том, что теперь есть возможность окуклиться обратно в человеческое из запахов и ощущений. А его особенно выбешивали неприятные запахи. Можно даже совсем свихнуться, если не нравится, как пахнет любимый человек, ведь ему ничего не скажешь, ведь ароматы, оказывается, можно стерпеть, а вот выдержать их обиды – это вам даже не испытание, а сразу наказание, сразу голову с плеч и катиться по спирали в глубь ада, особенно если воображение такое же больное, как у Олега, раскаявшегося в своей любви.

Тут ведь как было: Она пахла так сладко, потому что не пахла никак. Все остальное по этому же принципу. Потом-то откуда взялась эта сырость, эта несовместимость, и почему Ты снова решила, что можно выглядеть хуже, если сердце поклонника уже выдавлено и спрятано в сервант? Олег наблюдал деградацию, что, в общем-то, очень даже немудрено. Все отношения на одно лицо. Пора с этим завязывать.

Олег вечно заглядывал в корень проблемы, а там то и дело пряталась собственная кислая мина, ответственная за ту или иную оплошность, сповадившуюся разъедать фундамент всего самого наилучшего. Счастья, здоровья и, само собой, успехов в личной жизни.

А как же у вас все хорошо начиналось! И давай размазывать мокрые капли по всей физиономии, чтобы всем было видно, что истерика и некуда теперь дальше жить. Ведь все могло получиться совсем по-другому. Любовь известна ведь всякая: порой долгая, тихая – и как такие люди вообще на этом свете живут? – а иногда, наоборот, вспышка и все, и пора расходиться, так как не будет уже в жизни вашей общей никаких увлекательных приключений, а только плохо скрываемое разочарование и необузданная ревность ко всему, что способно вытащить ее из этой буро-желейной колеи. Но у вас все ведь могло получиться совсем по-другому. Любили и могли вроде бы. Душа в душу сплетались до самой дикости, до самой пошлости, до самого нерационального. Можно было выстроить Рай, можно было жить и дальше в согласии и без убогих обязательств, можно было даже просто встретиться и вдруг обоюдно поверить в то, что дальше друг без друга уже никакой возможности существовать. Могли бы сочинить нормальный роман, могли бы войти в историю, могли бы забыть обо всем на свете и раствориться в самом абстрактном из неосязаемого, могли бы обняться и просто стоять, пока время несется и несет вас без вашего ведома подальше от сиюминутных дел.

И теперь эта противная короткая фраза, которая все превращает в драму.

Могли бы, если бы Она существовала на самом деле.

«Атмосфера возможного счастья» — философский роман, скорее всего.

Содержание [скрыть]

1 История

2 Герои

3 Сюжет

4 Издания

5 Постановки и экранизации

6 Примечания

7 См. также

8 Ссылки

История [править | править текст]

Период создания романа совпал с наиболее важными в жизни автора событиями. Сначала он таскает все это с собой, запихивая в голову перемешанные обрывки чудесных и безобразных идей, а они вываливаются, и потом некоторые даже не получается вернуть на свое законное место, что негативно сказывается на произведении. Затем он пишет ночами и вечерами, потому что днем надо трудиться, а вечером хочется отдыхать, а он делает вид, что строчит в поте лица, а сам созерцает наиглупейшие видеофрагменты и читает наипошлейшую ерунду. В конце концов, текст написан, но абсолютно непонятно, что делать с ним дальше, и кому это все вообще сдалось, и зачем?

Герои [править | править текст]

Олег
Имя из четырех букв, лучшая начинка для пирожков. Опустившийся на дно жизни демиург, вечно готовый брать новые глубины. Скучает и решает повеселиться. Веселится, а потом грустит и предпочитает скучать.

Вера
Жена Олега, которая потом становится бывшей женой Олега и исчезает из объектива автора, ибо все у нее там, наверное, до тошноты хорошо или хотя бы не так плохо, как у главного героя.

Вика
Дочь Олега. Влюбляется в пациента Олега, не может добиться взаимности, а затем, может, и может, но это уже совсем другая история.

Саймон
Катализатор пертурбаций. Пациент Олега, которому паутина приберегла подарок и гильотину. Исчезнет, как и все.

Женька
Друг Олега по версии Женьки и его друзей. Ему все равно, нужно ли ставить запятую в предыдущем предложении.

Сюжет [править | править текст]

Однажды днем к Олегу на прием приходит Саймон. Олег не хочет решать унылые проблемы закомплексованного сосунка, но профессиональный долг и больная голова приводят к необратимым последствиям. Олег создает женский аккаунт в социальной сети, начинает общаться с Саймоном от лица женщины (автор намеренно не указывает имени «героини», прикрываясь универсальным и ни к чему не обязывающим Она), а потом берется пописывать самому себе с этой фейковой страницы, постепенно проникаясь чувством к прекрасной даме или шизофренией, потому что тут уж как кому видится и кажется целесообразным.

Издания [править | править текст]

Первое издание может стать и последним. А может и не стать первым.

Постановки и экранизации [править | править текст]

Роман экранизирован в сознании автора, и там очень будоражащий саундтрек.

Примечания [править | править текст]

Да зачем, в самом деле.

Ссылки [править | править текст]

Отправляли раньше, вот и не было этих бесталанных писак, теперь же каждая обезьяна щелкать пальцами по клавишам научится и давай калякать всякую белиберду. Где ваша самоцензура, где ответственность, где здравый смысл?

67 А

Противно шелестит все, и пыль в глаза, хлопаешь ресницами, суешь грязные пальцы и без толку. Да пропади оно пропадом!

Больше ты ничего не напишешь. Сонм блокирующих мыслей, но сегодня герой пообещал себе быть решительным и трагическим. Чуть было не удалил Ее страницу, а потом вспомнил, что это уже не важно. С тихой песней мы уходим к речке, хотя внутри еще никто не понял и не принял истинную цель вечерней прогулки. Поверхностному персонажу падать с поверхности на глубину.

Олег решительно ковыляет навстречу судьбе, ветер треплет одежду, сейчас разразится гром, замельтешит град. На улице покати шаром. Олег рад, что все закончилось, но на самом деле и по улицам шастают всевозможные, и настроение, что вполне логично, у него, если вкратце, то так себе. Люди портят полотно, всю твою галерею испоганили, довели художника до самоубийства. Страшно и не верится. Но сегодня Олег, скорее всего, сможет все.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 91011 12 Следующая ⇒