Что внутри 9 страница

Попробуй все это высыпать Женьке, и он тебе быстро поставит диагноз, который и так не в новинку. А если же мы хотим обратной связи – никто не расскажет почему, но накатит иногда, и зачем-то прям нуждаешься – действовать нужно аккуратно и под прикрытием, обнажив перед ним только самую пошлую и, вот что всегда обидно, не имеющую особого смысла и значения сторону проблемы, если ты можешь ее так назвать, хотя кто нам может запретить, что хотим с ней, то и воротим.

И сколько уже длятся эти непонятные отношения между Олегом и его приятелем – передергивает, а что делать – точно даже не скажешь и в пудах соли не обозначишь, потому что ее и просыпали порой по пути, и выплевывали в изнеможении, но пытка продолжалась, и упрекал Олег в первую очередь, конечно же, себя, потому что, во-первых, ему за это мученичество еще ни разу ничего не было, а во-вторых, это действительно он постоянно прятал от своего речевого аппарата грубость и раздражение, готовые выскочить и снарядить Женьку в путь-дорогу.

Если не с детства, то с каких-нибудь юношеских лет, и вроде даже непонятно, почему у вас все это началось, хотя поначалу ведь и не разедаешь, каким на самом деле отвратительным персонажем может оказаться тот, кого уже готов и другом окрестить, и всяческие секреты поведать. А тайны-то, между прочим, у вас разные, и Олегу становилось особенно грустно, когда он в очередной раз в деталях балаболил о том, куда и зачем с ней ходил и чем касался, а затем не мог посвятить в своего Миллигана или там каких-нибудь Горилл, потому что не поймут, не оценят, максимум сделают вид, что заинтересовались и соврут, что надо будет глянуть. Хотя чего это мы все во множественном да во множественном? Женька-то у нас все-таки один.

И сидите вы с ним всю свою жизнь посреди захолустья, пропитанные взаимной неприязнью, пускай говорить с уверенностью мы можем только за самих себя, да и то не всегда. Сидите и беседуете, и Женька такой убеждает тебя встретиться с Верой и по-человечески все обсудить, потому что рушить семью неправильно, а Олег молчал и смотрел мимо, на обои, и думал тоже мимо, куда-нибудь в Ее направлении. Обидно, что мы уже знаем этого человека как облупленного и даже не будем пытаться рассказать ему про чувства – мысленно поднимет на смех, а снаружи смерит снисходительным взглядом и напомнит о взрослой жизни, в которой любовь можно склеивать скотчем или посадить на суперклей.

Олегу выдерживать это все становилось все тяжелее и тяжелее, но в то же время он знал, что так будет всегда, если вдруг не случится что-нибудь такое экстраординарное, которое никогда не случится. Оставалось бить себя по сущности, когда вспыхивало вдруг желание рассказать, и остерегаться встреч, которые вызывали тошноту. Может быть, остерегаться вообще любых встреч. Жить безошибочно. Может быть, с Ней. Тебе разве этого мало?

Женька просил одуматься и, кажется, достучался.

Только в другую дверь.

Вере, как мы понимаем, было некогда рассуждать о жизни и строить новые глобальные планы, потому что сейчас требовалось проявить мужество и по одному перетаскать… Хотя вот тоже, разгрести – это вообще как? Что ей делать с этими дровами, куда их засунуть, как действовать дальше, если он уже, ладно, вы уже наломали, а теперь тебе хочется очистить карму и быть счастливой вопреки, потому что иначе в этом мире у женщины и не получается. Цитатник подарили на день рождения.

Не смешно. Ты вообще больше не будешь смеяться и уж точно не доверишь даже самую крохотную частицу своей жизни кому-то другому, ибо нам, идиоткам, ясно дали понять, что это отвратительное нисхождение рассчитано на одного. С ее образованием Веру здесь готовы были оторвать с руками и ногами, вот только сама она вряд ли мечтала и дальше влачить то, что влачат, посреди руин, которыми теперь стали не только дворы да улицы, а еще и ее собственное прошлое.

Которого у Веры словно даже и не было. С чего хотим теперь, с того и начинаем предложение. А он ведь всегда хотел быть первым, главным или как еще обозвать это извечное стремление решать за двоих, подавлять ее искреннее желание добиться успеха хоть в чем-то, и вот даже сейчас Олег врывался в поток и пытался присвоить себе добрую половину твоих мыслей, но мы стали сильнее, а значит порвем с этим раз и навсегда. Когда ты начала мыслить этими готовыми схемами, Вера?

Ради него мы чуть не позабыли собственный язык, чуть не забросили исследования собственной души, но отныне – и вот это отныне Вера тоже подчерпнула из какого-то мутного водоема – все будет – нет, не по-другому, не по-другому, скажи иначе – отныне все будет свежо и ярко. Она готова была выкупить все билеты во всех направления, но с центрального вокзала поезда уходили только в похожие города. А вы же понимаете, что нам бы побыстрее и без пересадок? Итак пересидели на этом невзрачном месте лучшие, самые хорошие годы своей жизни – ждать больше нет сил, вот только получит Вика аттестат, да присмотрим что-нибудь где-нибудь не тут.

Может быть, ты успокоишься, и мы спокойно взглянем на происходящее? И на такое же страдательное в прошедшем? Кто виноват в наших страданиях, кроме нас самих? Мог бы хоть раз задать свои обычные вкрадчивые вопросы, сидя за ужином, и Вера была бы рада поговорить с ним об этом и рассказать о своей проблеме, но сейчас тот поезд, на который ты планировала заказать билет по телефону, уже ушел, а следующий покатится вслед за ним, потому что ты никуда не поедешь, а вот возьмет и поедет, да пусть уезжает уже, нам-то какое дело.

А еще она, конечно, образованный человек, но теперь точно расскажет тебе о том, что все мужчины – и ладно еще, если не мужики – одинаковые и доверять нельзя ни в коем случае. Вика услышала, но профильтровала и была готова забыть, если хотя бы один смайл оптимизма постучался бы ей в чат. Однако для этого нужно было выдумать другого Саймона, а ей пока еще не пришло в голову. Да, вероятно, и не придет, потому что не дура ж она совсем, хотя кто-то и поспорит, особенно увидев, как уставилась в окно и вертит свой телефон, и входящие каждые пару секунд обновляла-обновляла, да не выобновляла, а Саймон ей все же так и не пишет. Что-то происходило у них у всех в сознании в те знойно-промозглые деньки, причем на лавках уже нашли объяснение и проклинали магнитную бурю. Удобно, потому что дает право раскиснуть и разложиться. Вика и была на пути.

Свои крылья Вера планировала расправить, а Вика же явно намеревалась обгрызть вслед за губами и заусенцами, а потом переполниться тошнотой на душе и вырвать их в переломном припадке, чтобы подписать себе приговор и сладко страдать всю оставшуюся жизнь, никому не признаваясь в истинном вкусе нечеловечески мучений. На этот наркотик уже давно навалился Олег, на наших глазах с него пыталась соскочить мама, а сама же Вика клялась никогда не впадать в уныние, но это только усугубляло ситуацию, и приторное самоуничтожение – чиж? Что ж, чиж так чиж – размешивалось в каждой чашке чая, даже несмотря на то, что мы не едим сладкое, потому что от него толстеют.

Саймон поступил с ней, как последний или предпоследний мерзавец, потому что Олегу Вика тоже была готова отдать кактус первенства. Говорят, что этот момент ее жизни мог существенно повлиять на психику, породить серьезные проблемы в общении с представителями противоположного пола и вообще неуклюжей медвежьей лапой вытолкнуть основополагающую дощечку из неустойчивой дженги, которую ты уже битый час выстраивала у себя на рабочем столе. К черту сравнения. Думаешь, нам сейчас до изящества?

Возвращаясь к медведям, нужно отметить, что мысли метались с их полюса на полюс пингвинов и обратно, и Вика то искала и находила ошибки в собственном поведении, то снимала с себя всю ответственность и притворялась, что уже ничего не чувствует к Саймону. А есть ведь еще и такие замечательные предметы, как судьба и жизнь, на которые мы самым нелепым образом пожалуемся именно в тот момент, когда вроде бы разложим все по полкам и шкафам и убедимся в том, что на огурец можно срифмовать вас обоих, а в глобальном масштабе и вообще каждого персонажа этой истории. Ну так вот Вике нравилось рассуждать о фатуме, и она даже повадилась отправлять избранные измышления в их диалог, потому что такие сильные цепочки должны были образумить Саймона, потерявшего всякий стыд, но обязанного непременно его найти, даже несмотря на то, что искал он совсем другую. Ведь нам снова кажется, что добро восторжествует и что добро – это мы. У создателя же на этот счет были другие идеи, хотя он сам и старался всячески разделаться с этой нездоровой затеей. Только мысль тоже обычно не воробей. Даже если думаешь о воробьях.

Вике же иногда хотелось, чтобы удалить сообщение можно было до того, как его прочтет адресат, а впрочем, Саймон не утруждал себя развернутыми ответами с начинкой в духе истеричного раскаяния: обычно он прикладывал максимум усилий к тому, чтобы в одно-два слова внести все свое соболезнование и равнодушие. Второе получалось особенно хорошо.

Характер Вики к тому моменту был уже вполне сформирован, но право на спонтанный поступок обычно имеют даже куда более сильные и цельные личности. Мы не собирались резать ни вдоль, ни поперек, но кто его знает, куда мог однажды пропасть Верин пузырек со снотворным. Справедливо заметишь, что она его не принимала, поэтому жить, наверное, стоило долго и счастливо, но ведь ваша злодейка тоже любит врываться в мирное течение, размахивая какой-нибудь разогнавшейся иномаркой или неизлечимой болезнью. В то же время это все куда менее вероятно, чем загадочно-обыденное превращение в кабачок, на котором специализировались и ее одноклассники, и все остальные лоснящиеся или в прыщах. Безусловно, можно было и осуществить свои мечты – все такое красивое и все такое сверкает – и подобный финал стал бы шокирующим, но счастливым, вот только на данный момент она еще даже не вышла в плей-офф, а эксперты продолжали считать Вику аутсайдером и предлагали стать лучшей хотя бы в лиге кабачков. Однако мы все же специально раскрутили перспективы по нарастающей, чтобы ее будущее могло хотя бы немного побултыхаться в призрачном оптимизме.

Она же все-таки не дура, чтобы поперек или капсулы.

Дело в том, что Она умела быть рядом в тяжелую минуту. Хотя нет, не так. Мы о другом.

Олег ведь тоже иногда бывал красавчиком, несмотря на то, что сейчас данный факт можно вполне резонно поставить под сомнение. Или просто не поверить. Разницы, может быть, и нет. Но иногда ты в самый непредсказуемый момент проворачиваешь что-нибудь такое, от чего самооценка – а на остальные-то и плевать по большому счету – подпрыгивает до небес, откуда нас, естественно, попросят пожаловать обратно, но не стоит ли жизнь этих сумасшедших мгновений триумфа?

Сейчас он попробует заострить и расскажет, что ему в подобные ситуации попадать не приходилось, и все же мы прекрасно понимаем, что даже Олег иногда бывал красавчиком, и в такие моменты Вера, к примеру, могла наговорить ему не(ну)жных приятных слов и даже как-нибудь особо проникновенно поцеловать в скулу, но, разбудив в себе чуткого психолога, мы признавались внутреннему доктору в том, что порадоваться мы бы худо-бедно, а то и вполне жирно-богато смогли в одиночку, пускай в итоге несколько пострадала бы яркость впечатлений. Пострадала бы несущественно. Чувствуете, какое сразу облегчение, если меньше слов?

Зато в других ситуациях Олег мог оказаться полнейшим, невероятным, непроходимым, ужасным – в этом поле он любил практиковаться – и вот тогда нам особенно нужна поддержка и уверенность в завтрашнем космосе, а Вера только смотрела на твою позеленевшую, заросшую печалями физиономию и начинала пытать, словно не знала сама, почему Олег снова загрузился и как нужно себя вести в таких обстоятельствах.

Другое дело другое дело. Это совсем не весело, но и не должно быть. Как и любой нормальный человек, он терпеть не мог раннее утро, особенно в плохую погоду и в понедельник. Мало кому вообще известно, чем улыбнуть ближнего, когда семь сорок восемь и пора собираться, а вот Она умела и по-разному. Все эти неожиданно актуальные видео или волшебные смайлы, лопавшиеся при попадании в кровь и растекающиеся теплом, которое с непривычки пьянило, побуждало шутить со случайными прохожими и огромными глазами смотреть по сторонам, задаваясь вопросом, как этот город мог за ночь так похорошеть и куда делся вчерашний зоопарк с баранами и петухами. Все эти фразы, выверенные до самой последней скобки, весь этот покой, о котором не нужно было просить в случае необходимости. Олег понимал краем утренней каши мыслей, что он, похоже, совсем дурак, раз видит в этом Ее мудрость и Вашу уникальную совместимость, но в семь пятьдесят четыре – выбегать уже пора, а ты все сидишь – мы были готовы поверить и в такие чудеса.

В конце концов, наше время пропитано духом борьбы за свободу или много разных свобод, среди которых Олег всегда симпатизировал свободе выбора того счастья, которое не обязательно он или она, а которое будет настоящим Счастьем с большой буквы и вспыхнет внутри тебя таким бенгальским пламенем, что для мира ты станешь другим, новым Олегом.

И Женька видел, что его друг действительно изменился. Но ему это было обидно и тревожно. А нам все равно.

Со стороны могло показаться, что Олег потерял последний страх и стыд, хотя на деле запасы обоих ископаемых оставались значительными и исключительными. Но кто-то помогал ему перерабатывать сырье. И от нас уже вряд ли скроется фальшиво строчная «к» данного наблюдения. Больше буквы и сильнее чувства. Ожоги еще зияли, а мы уже бросились в пекло, манящее своими идеальными человеческими качествами.

И феноменальное чувство юмора. И вкус у Нее такой, что хоть сейчас под венец, о котором Она – без ума от Нее – даже и не думает. Да и кто сейчас так говорит. Мерзость.

Какое нам дело до Ее прошлого и собственного будущего? Олег устал искать и догонять, и он знал еще много глаголов, которые нагоняли суровость и тошноту, но теперь об этом кошмаре можно забыть, потому что Она будет рядом с тобой и сделает тебя счастливым, чтобы ты там себе ни придумал внутри этой звуко-буквенной оболочки.

Олег словно многое осознал. Олег словно в чем-то запутался и расслабился.

Страдания могут привести к невероятным метаморфозам. Был у него один друг, которому безответная любовь служила источником вдохновения на самые отчаянные поступки вроде несуразных сонетов, прекрасных букетов или разнообразных обетов, как-то: бросить курить, найти подработку, исправить оценки – ну и что там у нас еще бывает в этом роде? Однако у Саймона все могло сложиться по-другому. Могло и вовсе не сложиться. История скуксилась и не дала нам в полной мере осознать масштабы бедствия, пожирающего ни в чем не повинного парня, то ли не сумевшего самостоятельно побороть свои комплексы, то ли привыкшего во всем слушаться мать, которую то ли соседка подговорила наворотить глупостей, то ли просто черт дернул отправить Саймона к мастеру, которому то ли было скучно, то ли потом стало слишком весело…

К нашему моменту Саймон уже потерял всякую устойчивость и готов был броситься за Ней на край Вселенной. Именно с большой. Стабильности ему уже не хотелось, ему внезапно понадобилась Одна-Единственная, которую он воображал себе тем ярче, чем дольше длились эти странные отношения без свиданий в реальном, а ныне и в виртуальном пространстве. Трудно поверить, что кому-то удалось пробудить подобные чувства в человеке, практически утонувшим в анабиозе. Но мы тоже сначала с сомнением пожимали плечами, а потом убеждались в том, что на такую почву нежность и забота, которые Она еще и не забывала перчить, ложатся настолько идеально, что даже самые странные метафоры и тяжеловесные предложения не мешают Саймону поверить в то, что он сходит с ума от любви.

Это не твоя Галатея, братец.

Ему все равно, потому что он не знает, что все это значит, и потому что ради Нее он теперь готов практически на все. Когда тебя вытащили из невзрачной колеи и напоили доселе табуированными ощущениями, ты очень быстро к ним привыкаешь и теперь уже не можешь жить как раньше. Саймон забыл все, что было до Нее. А еще он умудрился выбросить из головы все, что было параллельно с Ней. И будущее могло тоже куда-нибудь запропаститься. Зачем нам такое будущее, в котором нет любви?

Все произошло очень быстро, но при этом пальцы не поворачиваются назвать Саймона ветреным. Боль утихнет нескоро, особенно учитывая, что она первая. Пускай и виртуальная. Виртуальному герою виртуальную боль. У нас из рога изобилия мудрости-премудрости, а у него новые сообщения в пустоту, которые с каждым разом становились все смелее и смелее, потому что затянувшийся оффлайн ясно давал понять, что шансов на Ее возвращение или появление – казалось бы, одно и то же – меньше, чем на итоговую четверку по геометрии. Саймон совсем не шарил в трехмерных фигурах.

Однажды ему показалось, что Она в сети. Не верь глазам своим, но если сидел битый час, обновлял страницу и снова упирался в Ее онлайн, то можно. Такие происшествия ставят в тупик, и если раньше Саймон не мог понять, как ему жить дальше, то теперь он тоже не мог понять, как ему жить дальше. Ничего не изменилось? Да, потому что его сообщения оставались непрочитанными. Но наступил и их черед.

Никто ведь его не учил признаваться в чувствах, поэтому он выложил все самостоятельно, скомканными фразами с безобразной пунктуацией, в которых каждое следующее слово противоречит предыдущему и тем самым усиливает драматизм, который можно было бы обозвать наигранным, если бы Саймон вообще имел в голове какую-нибудь стратегию или пытался подражать героям, которых он бездумно пролистал на литературе и успешно отправил обратно на полку. Если у нас пошла мода на вопиющую искренность без тени пафоса, то Саймон – ее главный писк. Но Она ведь теперь это все прочитала. И хоть бы теперь все забыла и не ответила. И хоть бы уже перестала терзать и напечатала хоть слово!..

Такие же точки появляются, когда Она набирает сообщение…

Могли бы еще глав 13 подождать. Но неймется.

Вот мы и вместе. ВМысте. Олегу не спалось.

Перелистывая композиции в смартфоне, он выбирал те, под которые можно фантазировать, и кожа покрывалась гусем. Как будто Она здесь, рядом. Наконец-то мы дома.

Сердце могло колотиться, потому что счастье было необычным, но разбираться в его природе не было времени. Так давно ты не испытывал ничего подобного. Выключи свой недоразвитый мозг и растворись в объятиях. Выдумай Ее запах. Настрой температуру тела. Никаких ограничений. Вы оба этого хотели.

Олег видел ее во сне, а иногда, может быть, даже и наяву. Для него Она бывала разной – только ради него Она готова была пойти на самые кардинальные изменения, которые могли касаться и внешности, и рода деятельности, и неуловимых черт характера, переплетавшихся с вечно нестабильным настроением человека, распластавшегося на кровати. Движения руками, потому что вот-вот улетим и навсегда оставим боль, паразитирующую на твоей уставшей душе. Чувствуешь, как хорошо?

Писать уже и необязательно. Междометия в буквах слишком слабые и невыразительные. Олег был уверен, что Она слышит и чувствует, он также абсолютно не сомневался в том, что слышит и чувствует Ее сам. Такие мгновения случались. В такие мгновения Вы то ли максимально сближались, то ли действительно обретали самостоятельность.

По сенсорному экрану удобнее водить большим пальцем, но можно было и указательным. Нужно было, было необходимо, было не удержаться. Какая разница, что ты будешь думать об этом завтра? Олег словно заново терял все то, что потерял много лет назад, и обретал то, чего никогда не имел. Он говорил об этом с уверенностью и без стыда, потому что в комнате никого не было или потому что в комнате не было никого кроме Нее. Что если Она лежала одна в такой же комнате, но где-нибудь в другом измерении? А разве могло быть иначе?

Но сейчас, когда ты становился синим морем, это не имело никакого значения. Мы были рядом. Зацикленные на этой мысли, забывшие о том, что время короткое, а пространство большое. Завтра не существует. Везувий эмоций затопит весь мир. И тут ты уже что-то совсем разошелся. А все потому что счастье было близко, даже если это счастье мы просто сочинили, спасаясь от суеты. Да разве такое можно было придумать? Да разве Олег был способен на такое? Никто не мог доставить ему такое удовольствие, как Она. Мысли все проще, предложения все короче. Еще короче. Еще.

Если оно уже близко, можно ненадолго отпустить, чтобы потом счастье было еще более космическим. И не стыдно было Олегу разбазаривать эти слова, которые ты столько лет хранил на светлый день? Нет. Люблю. Это невероятно.

Это невероятно! ЭТО НЕВЕРОЯТНО! Да нет же, Олег шептал что-то непечатное, потому что печатать уже и необязательно. И про междометия мы тоже уже все усвоили. Твоя радость никогда не сумеет выбраться на экран, но кто думает об этом сейчас? Только не ты. И все в этом духе. И такихардия. И сумасшедшие зрачки в потолок. И пожарный гидрант. И голова скатывается на пол, а Она улыбается, и ты чувствуешь ее дыхание. Зачем бы мы стали придумывать ее дыхание? И зачем вообще сейчас кому-то что-то доказывать?..

Что может быть лучше, чем засыпать вместе?

Что может быть хуже, чем просыпаться порознь?

Где ты набрался этой тошноты и что за вакханалию вы тут вчера устроили?

Ты один во всем виноват. Ты одна во всем виновата. Ты один во всем виноват.

Если бы Она потеряла самообладание, вообще непонятно, что бы тогда началось. Олег запутался в этих игрушках, но разве он настолько ужасен и жалок (ужалок), что не заслуживает спасения? А кто Тебя-то спасением провозгласил? Да сам Олег, если быть откровенными. Так ли уж сам?

Будем считать, что помогала ему весна в том ее метафорическом обличье, которое можно поместить на любой из двенадцати листов отрывного календаря, не повлияв существенно на основы мироздания. Хотя на экзамене по этим основам тебя никто и не спросит про весну, потому что не будет у тебя такого экзамена. Впрочем, некоторые полагают, что даже щелчок курсором на одном конце земного шара может вызвать дисконнект на другом. Но аллюзия пошла и не зашла.

Каламбуры Она не столько любила, сколько умилялась, но Олегу об этом знать, естественно, было необязательно. Это как раз один из тех ключевых моментов, которые он часто перебирал в уме по ночам, вместо того чтобы набираться сил и потом, когда наступит что-нибудь мудренее, перебирать что-нибудь более мудреное. Такая бесконечная панель параметров, на которой мы от скуки покручиваем рычажки, моделируя одну ситуацию за другой. Главной ошибкой Олега было переносить все эти виртуальные характеристики на Веру, в которой уже было практически невозможно что-нибудь подкрутить-подрегулировать, да и негоже, потому что свободны, самодостаточны, цельные личности и вообще молодцы. А про Нее даже и смысла нет в сотый раз повторять: практически совершенство, если забыть о прошлом и не вспоминать о будущем.

Не слишком ли Ты все-таки высокого мнения о себе? Да нет, с другими Она, судя по всему, была сама скромность, но Олег боготворил Ее - один раз даже в перфекте - и почему же тогда не считать себя единственной, почему не жить с ним долго и счастливо - можно и умереть в один день - и почему Ты продолжаешь задавать вопросы, ответы на которые очевидны до безумия?

Их любви ничего не могло помешать, ведь таких случаев история знает великое множество, но у этой истории была какая-то пикантная подробность, некая изюминка преткновения, о которую Олег вечно спотыкался, когда несся к Ней с распростертыми объятиями, не задумываясь о направлении. Чем меньше задумывался, тем ближе блаженство. Так вот будем считать, что Она пришла к нему как раз в тот момент, когда мысли улетучились и героя охватило то состояние, в котором поэты источают едва уловимую лирику, а художники рассыпаются по холсту выразительными мазками. Или это уже любовь?

Олег запутался, но Ты окажешься рядом и смахнешь все тревоги и волнения легким скольжением по экрану или рассыпавшись по окну выразительными символами. И вот даже если сейчас что-то не получилось или получилось незрелым и хромающим, Она его поддержит, а Олег сделает вид, что он сильный, ничего не боится и готов двигаться дальше, ежедневно бросая себе новые вызовы. Было бы, кстати, неплохо. Но по телефону вы оба общаться не любите. Хотя ты уже сомневаешься. Однако принципы есть принципы.

Это мы опять вернулись к тому, что у вас много общего, и факт этот может вызывать у тебя то ощущение возможного счастья, то внезапный страх, то презрительную улыбку. Тем не менее, Ей удавалось все чаще понимать Олега и находить правильные слова поддержки, а значит жизнь его понемногу стаканилась, и теперь даже старая и потрепанная оболочка время от времени вспыхивала светодиодами зрачков.

Сама же Она рискнула пойти на отчаянный шаг и порвать последние нити беспроводной связи с тем, без кого, согласно распространенному мнению, Ее бы и вовсе не случилось в жизни Олега. Но все эти ваши рассуждения можете в корзину и очистить, а Она, пожалуй, расставит все точки над i, ответив на все эти точки, раскиданные Саймоном по три штуки в конце каждого предложения.

Хорошей драме нужен обаятельный убийца. А Ты могла не одно сердце швырнуть с размаху о стенку, на которой все посты вылайканы и заучены наизусть. Ими обоими.

Знаете, кто будет виноват, если с Саймоном что-нибудь случится? А если уже случилось?

В тихом омуте слушают дарк метал. Каждая новая мелочь для Саймона станет шагом к пропасти, потому что он и так уже ни во что не верит – иногда он хочет покинуть этот жестокий мир, но не как такие, как тот, а по-настоящему. Переживет, перебесится, перекрасится, переменится, передоз. О таких сценариях в двух словах, потому что нам отчаянно не верится. Но бывает же в истории хотя бы один смелый, но глупый персонаж?

Необязательно рушить все и сразу. Хотя сейчас это и будет выглядеть так, словно именно Она снесла башню, но на самом деле могла просто изуродовать трещинами фундамент и оставить Саймона превращаться в серого, печального… Да сколько их таких еще будет?

Возьми и преодолей. История Саймона как история особенного человека. Знаете, в нашем городе только на завод или воровать. Представьте, из дома страшно выходить после одиннадцати, потому что детей как-то трогать не принято, а взрослеешь рано и бесповоротно. А там вот нам не до шуток было. Никаких перспектив, если честно, и он бы так и пропал, если бы не эта последняя капля – знаете, грустный такой смайлик с каплей в районе правого глаза – после которой он понял, что нужно во всем полагаться на себя, и работать, и найти наконец возможность выползти из этого смогового ада, даже на расстоянии продолжающего неприятно скрести по сердцу, которое Саймон однажды склеил из осколков размером и цветом с гранатину, ну или как называются эти штуки сами внутри граната? Ладно, не суть.

Чтобы Тебя забыть, нужно себя занять, и тогда Саймон снова отправился на поиски, но на этот раз счастливый исход был чуть более вероятен, пускай и не без вмешательства потусторонних сил или… Или нет, нет, точно, скажите, что они с Викой!..

Бывает всякое. Наша работа по анализу всякого, основанная на примерах из жизни, позволяет составить диаграмму, согласно которой они жили долго и счастливо в нескольких десятых процента случаев. Эти исключения часто встречаются на страницах, их любят проецировать на экраны, а родители и товарищи имеют обыкновение фальсифицировать данные и говорить, что в этот гигантский процент несомненно входишь и ты. Или войдешь. Вопрос времени. А там оно ведь как обычно получается: те же тяжелые испытания, отрицательные персонажи, неверные шаги, разрыв, но Вике все равно суждено, а Саймон тоже в итоге как-нибудь встречается с ней взглядами и понимает, как он ошибался и где его спасение и счастье. Только они больше не пересекались на вечеринках. Может быть, не ходили вообще, может быть, выбирали разные. У нее-то все ночные клубы да коктейли, а нам с мужиками бы посидеть где-нибудь под пиво и футбол. И с характером ли Саймона все эти умопомрачительные увеселения? Про нее я сейчас вообще молчу. Про Нее невозможно молчать.

Может быть, ничего и не изменилось вовсе. Как Тебе такой вариант? Кажется, Ей это понравится меньше всего, потому что такой сильно хочется менять судьбы, как бы это ни шло вразрез с заповедями творца и здравым смыслом. Это Она только вид делает, что надо все забыть и оставить друг друга в покое. Сама же даже не представляет, что Саймон свернул браузер, оторвался на террористах и спокойно отправился спать, сбросив тяжелый груз, который вечно мешал нормально стрелять и грамотно перемещаться по карте. Жили нормально, никому не мешали, так вот и будем продолжать, а с остальными теперь можно совсем не общаться, в чем, кстати, тоже отличий от доисторического состояния мы практически не отыщем. Ну разве что даже самых ленивых попыток предпринимать теперь не будет. Тоже тебе потеря.

Успокойся, мир ведь в любом случае ничего не потеряет. В крайнем случае, будем просто время от времени бороться с угрызениями совести. Мы ведь так и не узнаем, что с ним произошло. Происшествий у нас каждые сутки столько, что не заметишь, да и не смотрит Она ТВ. Талантливых людей тоже пока хватает, и за биографией каждого следить попросту не получится. А безжизненная серая масса постоянно растет, хотя и никогда не выходит из берегов. Нырять туда Ты, конечно же, не собираешься. Любимая. Особенная.

Прости, Саймон, нам больше не нужно общаться. Такие вот глупости.

Всему должен быть предел. У них во дворе не любили, когда ситуация развивалась без предела. И в школе, и в колледже, и после работы. Да и во время.

Грустные мысли никогда не приходят вовремя. Олег много всего знал про эти вещи или, по крайней мере, неплохо притворялся, поэтому сейчас следовало сделать усилие и помешать предрассудкам замести только что обретенную тропу к будущему без боли и самоистязания. Но как же мы сможем друг без друга?

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒