Тихонравов, Ю. В. 40 страница

В последние десятилетия получил распространение взгляд на право как на деятельность физических должностных и юридических лиц, реализующих в той или иной форме свои правомочия. В большей степени этому способствовала компрометация лицемерного юридического позитивизма сталинской эпохи, когда писаное право (законодательство) для многих оставалось на бумаге, а нарушения конституционных норм являлись едва ли не нормой жизнедеятельности отдельных ведомств и многих ответственных работников. Однако следует различать, как представляется, консервативную и прогрессивную ветви социологического подхода к праву. Те, кто объявлял правом практику государственного строительства, преобразования общественного бытия на коммунистических началах или даже "саму общественную жизнь" в целом в период застоя нашего общества, - все они вольно или невольно оправдывали теневые отношения во всех их разновидностях, придавали им характер правовых. Жизнь тогда, как хорошо известно, шла своим чередом в обход закона, помимо закона и в нарушение закона. Напротив, в условиях, когда наблюдаются глубокие перемены в жизни в сторону поворота ее к международным стандартам, в

социологических взглядах ряда авторов можно усмотреть весьма прогрессивные мотивы23.

Как бы то ни было, для правореализующей практики, для правоприменителей рассматриваемый подход к праву менее предпочтителен, поскольку он, скорее, дестабилизирует правовой порядок, а не укрепляет его. Он вносит неопределенность и сумятицу в отношения субъектов правового общения. Каковы причины этого? Каковы отрицательные стороны правового реализма? Назовем три основные26:

- отсутствие прочной юридической основы предпринимаемых действий и уверенности в конечных их результатах;

- решение юридических дел в пользу экономически и политически сильного, в ущерб слабым, малообеспеченным, не стоящим у кормила политической власти;

- опасность некомпетентного решения и откровенного произвола со стороны нечистоплотных должностных лиц.

В условиях нашей действительности, когда работники правоохранительных органов не прочь удовлетворить свои интересы в обход и вопреки закону, трудно даже вообразить, что было бы, если бы они вообще не были связаны никакими законами. У нас очень мало материальных, политических, юридических (процессуальных, в частности), моральных и общекультурных гарантий против произвола судей, прокуроров и администрации. В отношении всех должностных лиц, милиции самый лучший принцип, какой можно предложить, это, как уже отмечалось, "дозволено только то, что прямо разрешено законом". Социологический подход к праву очень хорош для исследователя и для законодателя. Чтобы познать право, издать полезный и эффективный закон, надо изучать законодательство в действии. Социально реализованное бытие писаных норм - источник их постоянного совершенствования. Жизнь права - источник выявления пробелов в законодательном регулировании общественных отношений. Сами общественные отношения выступают в разных ипостасях: они и предпосылка (источник) права, и форма его реализации (жизни), и критерий справедливости, ценности, эффективности правовых норм. Рассмотрение их

Общая теория права и государства. Учебник / Под ред. В.В.Лазарева. - 2-е издание, перераб. и доп. - М.: Юристъ, 19%.- С. 104. 26 Там же.-С. 104-105.

непосредственно в качестве права обедняет теорию и дезориентирует практику27.

В целом социологическая юриспруденция как в США, так и в Европе, оказала позитивное влияние на пересмотр консервативных традиций в теории и методах познания права. Ее представители продемонстрировали ограниченность правовых норм в качестве средств, определяющих судебные решения в сомнительных и спорных судебных делах. Они предложили средства для придания судебным решениям большей степени предсказуемости и ценностные методы нахождения и принятия судебных решений; дискредитировали правовой формализм; указали на необходимость исследования всей совокупности факторов судебного процесса, правовых и неправовых, а также социально-экономической основы судебных решений28.

Социологическая юриспруденция попыталась изучить и понять право как результат воздействия различных социальных факторов на нормативно-регулятивную систему и обратного воздействия этой системы на удовлетворение конкретных, реальных, социальных потребностей конкретных, "живых" людей. Эта школа имеет значительный диапазон различных теоретических концепций и конструкций, но все же в основу их определения права она берет его социальную природу, воздействие на общественные отношения, общественный порядок.

За акцент на социальной обязанности права удовлетворять конкретные потребности конкретных, живых людей, одну из разновидностей этой школы обозначают как концепцию, признающую лишь "живое" право. Отстаивается в рамках социологической школы и другая концепция, согласно которой право имеет своим предназначением упорядочение общественных отношений, но в своих крайних рассуждениях эта концепция уравнивает право и собственно состояние общественных отношений. Их упорядоченность, урегулированность и объявляется правом.

Таким образом, в этом втором подходе смешивается самостоятельное существование права как целостного, но обо-

27 Там же.-С. 105.

28 Казимирчук В.П., Кудрявцев В.Н. Указ, соч.- С.294-295.

собленного социального института и того предмета, объекта, на который воздействует право - общественные отношения.

В некоторых последних крупных теоретических работах29 под правом понимается некое состояние общества - законы, правовые учреждения, мировосприятие, обычаи, само упорядочение отношений и т.д. И хотя цель таких социологических подходов понятна, автор стремится показать, что право не некое явление, обособленное и оторванное от социального бытия, но растворение права в состоянии общества, уравнивание права и результата его действия вряд ли продуктивно и полезно.

Впрочем, социологическая школа права в своих крайних и весьма неудачных по формулировкам выводам подвергалась заслуженной критике еще в 30-е годы (в частности, работы П.Стучки), Определенные слабости своих концепций видят и сами представители социологической юриспруденции. Так, Р.С.Саммерс пишет с позиций инструментальной теории: "Улучшенный и более полно разработанный прагматический инструментализм еще не будет сам по себе совершенной теорией закона, если не воспользуется всем лучшим, что создано великими традициями юриспруденции"30.

Очевидно, что в соцнолого-правовых конструкциях имеет место некоторая гиперболизация отдельных элементов права. Однако попытки рассматривать право как реальный феномен, формирующий общественные отношения, устанавливающий в них порядок, заслуживает причального внимания. Да и стремление изучить реальную действенность (эффективность) права является социально полезным31.

Социологический подход открывает весьма широкие горизонты в познании права и правовых явлений. Прежде всего потому, что расширяется предметный диапазон самих исследований (от отдельно взятой нормы до уровня сложных социально-правовых комплексов); во-вторых, обогащается технико-методологическая база исследований путем использования достижений общей социологии. Основным достоинством социологического подхода является то обстоятель-

Например: Борман Г. Западная традиция права.- М. 1995.

См.. Советское государство и право.- 1989.- N 7.- С. 116. / 31 Венгеров А.Б. Теория государства и права: Часть П. Теория права.- Том 1,-М.:Юрнсть, 1996. -С.114.

ство, что он не отвергает, а, наоборот, признает и расширяет междисциплинарный научный обмен в сфере разработки научных идей, концепций, методов и технических средств познания сущности правовых явлений. Так, например, социологический подход позволяет установить взаимосвязь права с другими общественными явлениями, и, в частности, раскрыть взаимодействие правовых факторов с социальными, психологическими, политическими и экономическими, определяющими материальную и духовную сторону в развитии общества32.

В связи с этим нельзя не отметить и его главную особенность, состоящую в различении "мертвого закона" и "живого, гибкого права" и обусловленную противопоставлением, отнюдь не при всех условиях корректным, должного и сущего, нормы и правоотношения. Как известно, реалистическое направление в социологии права довело это представление до крайности.

3.2. Правовой реализм

Инструменталистский подход к правопониманию подготовил почву для возникновения реалистического направления в американской социологической юриспруденции, которое в Европе получило распространение в лице скандинавской неореалистической школы. То понятие о праве, которое внедрил Р.Паунд, хотел он этого или нет, широко раскрыло дверь для реалистических концепций, к экстремизму которых он сам относился недоброжелательно33.

Реалисты приходят к тому же выводу, что и прагматисты; по их мнению, нужно изучать не позитивное содержание права, а его действие. При этом реальная ценность права будет зависеть от того, насколько прогрессирует сама юридическая техника и насколько развиты формы правоприменительной деятельности.

Если аналитическая юриспруденция с ее формализмом и догматизмом получила прозвище "юриспруденция понятий" (Р.Йеринг), то реальную школу в правоведении можно по

32 Луковская Д.Н. Социологическое направление во французской теорий права,-Л.-1972.

33 См.: КазимирчукВ.П., Кудрявцев В.Н, Указ, соч.- С.293.

аналогии назвать "юриспруденцией выработки и принятия решений". Реалисты полностью отрицают "застывшее" объективное право традиционного позитивизма, придавая в правовом процессе решающее значение множеству эмпирических факторов, вследствие чего право понимается как явление неконтролируемое и не поддающееся предвидению.

Научно-практическое кредо реалистов можно свести к пяти основным постулатам: право находится в постоянном движении и создается судом; право есть не самоцель, а средство достижения социальных целей или функций. Отсюда возникает и потребность перепроверки его положений под углом зрения оптимизации затрат на достижение той или иной социальной цели; общество развивается значительно быстрее, чем правовая система. Вследствие этого периодически возникает потребность в адаптации права к процессу социальных изменений; в судебной работе должны существовать рамки дискреции или вольного обращения с правом, на том основании, что в праве временами возникает разрыв между "сущим" и "должным"; нельзя полностью доверять традиционным понятиям о праве и справедливости. Сами правовые нормы должны пониматься не в их абсолютном значении, а как обобщенные предсказания того, что делают или что должны делать судьи34.

Реалисты в правоведении были восприняты настоящими возмутителями академического спокойствия, когда во всеоружии методов современной психологии и социологии стали фиксировать внимание на том, что суды и представители юридической профессии делают в действительности. Наиболее известной в этом плане стала книга Джерома Фрэнка "Право и современный разум" (1930), которая, по^отзыву члена Верховного суда США Ф.Франкфуртера, не столько дала прибавку к существующему фонду научных знаний, сколько призвала к радикальному пересмотру того, что в наше время предстает пред нами как знание или как истина.

Книга, в частности, понуждала пересмотреть сложившиеся представления о праве, поскольку Д.Фрэнк бросил вызов так называемым конвенциональным суждениям (условным суждениям, юридическим фикциям) и поставил под сомнение то, "как мы думаем и что мы думаем о праве".

Там же.

При этим автор опирался на опыт и суждения юристов-практиков. Так, он нашел себе союзника в лице судьи и теоретика права О.Холмса, который утверждал: "Общие пропозиции (предположения) не решают конкретных случаев".

Развивая вслед за О.Холмсом идею о громадной роли внеправовых соображений и обстоятельств в судебном процессе и акцентирование вслед за З.Фрейдом роли подсознания в этом процессе, американская школа правового реализма по ряду своих постулатов и методологических ориентации может быть воспринята продолжательницей традиции психологической трактовки права, уделившей значительно больше внимания соотношению совокупного воздействия психологических факторов на область правовой мысли и юридической практики одновременно. Американских реалистов так же, как и Петражицкого, интересовала проблема несовершенства "юридического языка" - его неопределенность, неясность, двусмысленность. По мнению Дж.Фрэнка, некоторые правовые термины похожи на луковицы, если их как следует почистить, то в итоге ничего не останется. Юридический язык - это "жаргон, не имеющий четкого значения". Он нередко ставит в тупик и одурачивает обывателя и тем самым дает возможность прибегать к различным уловкам ("Право и современный разум").

В своем обращении к поведенческим (бихевиористскими) аспектам изучения правосознания и практики американские реалисты вновь привлекли внимание к необходимости более тщательного различения правовых требований "на бумаге" и "в реальности", к соотношению доктрины и совокупности основывающихся на ней судебных решений, и все это во имя снятия проблем, вызываемых неопределенностью предписания правовой нормы. Они в то же самое время высоко оценивали присущие праву единообразие и предсказуемость действия (К.Плевелин. Юриспруденция. 1951).

Подобно Петражицкому, реалисты разделяли позитивистскую веру в применение научной методики и в этом смысле переориентировали практическое изучение права на более современный лад, снабдив исследователей новыми свидетельствами несовершенств или недостаточности формально-догматического анализа там, где речь идет об оценке реального действия правовых требований и предписаний или об

эффективности и ценности права в реальной судебной практике и в обиходном правовом общении.

Говоря об особенностях нового правопонимания, Фрэнк акцентировал внимание на том, что право предстоит в своей реальности в виде специального судебного решения (в виде реального делания, а не говорения только). Это решение лишь в малой степени возможно предсказать или унифицировать; это решение представляет собой также некий процесс, с помощью которого такое решение вырабатывается; существенным для нового подхода к праву явилось обсуждение вопроса о той мере, в какой судебный процесс может и должен применяться в интересах обеспечения справедливости по отношению к согражданам.

В предисловии к 6-му изданию своей главной работы (1949) Фрэнк провозгласил этот набор позиций в истолковании права не лишенным недостатков вследствие того, что речь сводится фактически к обсуждению "актуальности прошлых решений". Другим "очевидным промахом" Франк посчитал словосочетание "правовой реализм", которое было использовано для описания работы суда (намерение было взглянуть на работу суда глазами не юриста-жреца, а юриста "реалиста", юриста "экспериментатора" и т.д.).

Реалисты подверглись резкой критике всеми разновидностями школ традиционного подхода - правыми и левыми, которые увидели самое уязвимое место в концепции реалистов в их пренебрежении к моменту нормативной определенности в праве. В ответ Фрэнк возражал, утверждая, что в значительной своей пропорции судебные решения все же являются непредсказуемыми до того момента, пока судебное дело не принимается к производству или пока оно не начинается слушаться в судебном заседании.

В работе Фрэнка нет специальных упоминаний о естественном праве, но есть общее высказывание о его актуальности. "Я не понимаю, как любой добропорядочной человек сегодня может отказаться принять за основу современной цивилизации те фундаментальные принципы естественного права, которые относятся к человеческому поведению иJ которые были провозглашены Фомой Аквинским. Среди них - первичность стремления к общему благу, непричинение вреда другим, воздаяние каждому своего и вторичность та-

ких принципов, как "не убий", "не укради", "возвращай врученное тебе по доверию".

В реалистическом направлении постепенно выделилось два крыла: крайнее (Д.Фрэнк, Т.Арнольд, Х.Олифэнт) и умеренное (К.Левеллин, Н.Гэрлэн, В.Кук, скандинавская школа реализма). При всем разнообразии "реалистических" концепций права в них сравнительно нетрудно обнаруживаются три установки, общие для всех авторов.

Осуществляемая в той или иной форме подмена общих юридических категорий, включая нормативные предписания, фактическими ситуациями, которые являются объектом судебного или административного рассмотрения35.

Такая установка доводится у некоторых реалистов до крайностей. В частности, Р.Тейлор прямо утверждает, что права не существует, пока официальное лицо не вынесет своего решения, до этого момента любое положение "права" -простая спекуляция.

Отличительной особенностью позиции реалистов является откровенно отрицательное отношение к стабильности права и нормативному началу вообще. Критика юридического позитивизма доведена здесь до того момента, когда вместе с исчезновением формального метода в правовом исследовании право начинает восприниматься лишь через многообразие его отдельных проявлений. Игнорирование взаимосвязи единичного с общим ведет, в свою очередь, к взгляду на право как на хаос случайностей и лишает юриспруденцию в целом претензии на научный статус36.

Безоговорочное признание тезиса о "рационализации" судебного или административного решения, согласно которому искусство юриста состоит в умении подыскать внушающие доверие аргументы в пользу решения, достигнутого как рациональным путем в результате интуиции судьи (другого официального лица), так и влияния других (не поддающихся логическому анализу) факторов. Чтобы облегчить эту задачу, предлагается ввести, например, в курс обучения будущих правоведов юридическую логику - набор "правильных", "разумных" аргументов, которыми в будущем может воспользоваться судья.

35 Там же.- С.294.

36 Там же.- С.294.

В целом введение психологических исследований в область правоведения для изучения взаимодействия права с другими общественными явлениями, всесторонний социально-политический анализ этой проблемы мог бы дать позитивный эффект. Однако в ряде случаев в основу объяснения правовых явлений кладутся не объективные факторы, а механическое применение положений социальной психологии (в частности, акцентирование внимания на чувствах и переживаниях судей, чиновников), сопровождающееся произвольным набором факторов и субъективизмом в их оценке и выводах37.

3.3. Экзистенциалистская философия права

Экзистенциалисткая философия права решает проблему соотношения права с внутренней, субъективной реальностью - экзистенцией, поскольку именно эта реальность в рамках философского экзистенциализма признается истинной. Решение, предлагаемое экзистенциализмом, носит феноменологический характер: право не противополагается субъективной реальности, но выступает как целостный феномен, в котором правовое установление неотделимо от личностных переживаний. Данная установка вполне закономерна для экзистенциалистской философии права, поскольку экзистенциализм вообще является одним из ответвлений феноменологии.

Экзистенциалистский подход характерен тем, что социальная природа и функции права рассматриваются с позиций индивидуальной сущности человека, как выражение специфических условий его конкретного бытия. Наличие же элементов саморегулирования в структуре поведения людей экзистенциализм объясняет присутствием в каждом индивиде i особого духовного мира, определяющего его мотивационную структуру и линию поведения в каждой из сфер правоотношений. Сторонники этого подхода предлагают изучать право и правовые институты как формы индивидуальной и коллективной жизнедеятельности, как способы сосуществования людей. Поэтому в методологическом плане решающая роль

отводится психологическому (экзистенциальному) анализу восприятия права и субъективной оценке правовых процессов на всех уровнях социальной структуры.

Экзистенциализм делает акцент на изучении онтологической структуры права, абсолютизируя при этом значение обратных связей бытия к правопониманию и процессу создания новых норм.

По мнению экзистенциалистов, с онтологической точки зрения право не столько детерминирует человеческое поведение в качестве фактора внешнего воздействия, сколько представляет собой форму самовыражения личностей, свойств человеческого характера. Таким образом, мир подлинно человеческого субъективен; он как бы противостоит внешнему миру с его социальными проблемами.

Исходя из этого основное требование, обращенное к правовому регулированию, состоит в том, чтобы сформулировать такие каналы и способы удовлетворения личных целей, которые не наносили бы значительного ущерба общим интересам. Следовательно, решение общесоциальных проблем будет тем успешнее, чем полнее будут удовлетворены своекорыстные интересы отдельных индивидуумов.

Задача экзистенциалистской правовой философии, по мнению таких его представителей, как А.Кауфман, М.Мюллер и др., состоит в том, чтобы отыскать субстанцию исторического изменения права, его "историческое бытие". И Мюллер, и Кауфман утверждают, что путь, которым шли до сих пор, желая постичь бытие права, - этот путь был ложным. Бытие отождествлялось с сущим, с предметами и явлениями внешнего мира, тогда как понять бытие, рассматривая его извне - невозможно, его следует постигать изнутри. Но есть ли такое бытие, которое сможет увидеть, пережить самое себя, "осветить" себя изнутри? Таким бытием является человек, утверждает экзистенциалистская философия права. Представителей этого течения вовсе не интересует "эмпирия исторических правовых установлений", поскольку, как писал Мюллер, "проблема историчности права - это чисто онтологическая проблема одноразовой и неповторимой исторической задачи" (Existenaphilosophie im geistigen. Leben der Gegenwart. 1958).

''Если я решаю что-то, и, в данном случае, мои действия совпадают с нормами справедливости, то эти последние через

мое решение идентифицируются с моей подлинной субъективностью, становятся "необусловленным долженствованием"38. Главным и решающим здесь является человеческое решение. Содержание справедливости устанавливает именно это решение, экзистенция, а не общие нормы. Но как найти "золотую середину" между субъективизмом ортодоксальной философии существования и абстрактно-универсальными нормами права? Как отыскать основу для упорядоченного существования в рамках экзистенциалистски понятой свободы воли? Задачу отыскать эту "золотую середину" взял на себя один из самых влиятельных представителей экзистенциализма в праве, В.Майхофер.

Естественно, что примирение объективной нормативности с экзистенциальной свободой представляет для Майхофера особенную трудность. Он пытается преодолеть ее введением нового экзистенциала Als - sein (бытие в определенном качестве), который стоит рябом с экзистенциалом Selbstsein (самобытие). По мнению Майхофера, между негативным, безличным бытием и экзистенцией существует еще "бытие в каком-то качестве".

Осуществляя себя, свою сущность, индивид, в то же время, творит своими действиями и поступками другую сферу своего бытия, характеризующую его как существо общественное, как родителя или супруга, как врача или пациента. "Бытие в мире - это ведь не только бытие единичное и неповторимое, - в нем есть моменты, появляющиеся из мира социального" - пишет Майхофер (Sein und Recht, s.14). Сфера, где человек осуществляет свою общественную и социальную функцию, (как мы увидим, априорно заданную) эта сфера и является областью права, и она должна, в учении Майхофера, связать экзистенциализм и право, подлинное и неподлинное бытие. "Возможно, - спрашивает Майхофер, экзистенциальная философия не рассматривает правовые отношения именно потому, что для понимания Dasein, она отталкивается исключительно от самобытия? Но Dasein, a может быть и бытие вообще есть не только самобытие, но также и то, что мы обозначаем, как Als-sein". По Майхофе-ру, социальная сторона жизни также подлинна. Более того,

38 Thyssen. Staat und Recht in der Existenzphilosophie.- ARSPh.- 1954.-XLI/1.

бытие-в-мире возможно только как самобытие. Эту мысль он поясняет так: всякое самобытие, которое вообще возможно, облечено в форму Als-sein без чего мир был бы только пустой формой. То в человеческом бытии, что мы называем его сущностью, экзистенцией, необходимо прорывается из индивидуального мира в социальный, ибо экзистенция не есть нечто изолированное. Она подчинена законам общего для всех мира, она определяется своим временем и современниками. Все это выступает для человека как пространство, где развертывается его историческое бытие. "Определенность", данная ему изначально, создает человеку положение в мире, его "настроенность". Уже в момент своего рождения человек как-то определен; он не выбирает своих родителей, свой пол, свои дарования и внешность. И если принять экзистенциалистское положение о том, что человек, живя в мире, "Man", постоянно играет какие-то роли, то, по Майхоферу, есть роль, от которых он может впоследствии отказаться (то есть моральная сторона поступка), но есть роль, данная ему извне раз и навсегда, и от нее человеку некуда деться. В какой-то мере, она определяет его амплуа даже в момент экзистенциального выбора, когда отбрасывается все наносное. Вступление в социальную форму, есть становление, осуществление этой роли вовне. Зависимость и соответствие людей, их судеб, создают определенные обстоятельства, которые одних делают учениками, врачами, продавцами, а других - учителями, пациентами, покупателями. Обстоятельства эти коренятся вовсе не в самобытии сущего, а в том, что мы назьюаем "Als-sein", - пишет Майхо-фер.

Введение нового экзистенциала не избавляет Майхофера от необходимости обосновать все-таки, каким же образом субъект примиряется определенная система ценностей и абсолютная свобода самобытия? Чтобы как-то соединить эти несоединимые сферы Майхофер вводит в свою конструкцию еще один элемент: модус "разумности", который должен помочь эмпирическому "Я" приравнять свой образ действия к универсальной морали. "Поскольку субъект реализует самобытие лишь в Als-sein, постольку он осуществляет не только особенности своего самобытия, но и рациональную субъективность в себе, универсальность ноуменального "Я" (Die Natur der Sache, s. 178).

разумности эмпирического субъекта становится историческая обусловленность его роли, его задача всегда быть именно в этом образе, в этой роли: "Если я, как Als - stin, живу, сообразно моему предрасположению как разумная сущность, я осуществляю правила долга, того долга, который соответствует моей сущности. Когда я, пишет Майхофер, - как врач, вхожу в контакт с "другим-в-себе" я понимаю, что этот другой, как пациент, ожидает от меня. Он не приказывает, он просто ждет "естественного" выполнения обязанностей по отношению к нему" (Sein und Recht, s.l 66). Абстрактный универсализм экзистенциалистской трактовки категорического императива Майхофер наряжает в конкретность ситуации, в роль. Но, расширив сферу социального бытия экзистенциалом Als - sein и пытаясь обосновать его, Майхофер не может удержаться в социальной сфере и постоянно ищет поддержки в субъективности самобытия. Нормативность права, в конечном счете, вытекает у Майхофера из субъекта, а не из самого бытия, как это он обещал вначале, а "природа вещей", "конкретное естественное право", которое стоит над правом позитивным - не имеет прочной внутренней структуры, так как ценность и долженствование бытия заключены, следуя логики самого Майхофера, "в разумности субъекта".

Ортодоксальный экзистенциализм фиксирует реальную проблему; человек в современном мире противостоит им же самим созданным институтам и учреждениям. Выход предлагается один: следует "одиноко", на свой страх и риск ориентироваться в общественных связях. Экзистенциалистская философия права в лице В.Майхофера пытается избежать этого вьюода, но, расширяя сферу "подлинного бытия", вводя новый экзистенциал и т.д., это новое течение в праве принимает основной тезис экзистенциализма: условием любой объективности является субъективность. В результате, объективные условия общественного развития, его закономерности, уступают место "возможностным отношениям" (характерный термин многих концепций позитивного эки-

стенциализма), что делает проблему права в принципе неразрешимой39.

К.Ясперс оставляет открытым вопрос о сущности свободной воли, о критериях человеческого решения. Майхофер делает эту проблему центральной. Но конструктивные возможности выбора представлены в его концепции как "судьба человека", реализация его внутренней природы, а синтез "чистой экзистенции" и нормативных ценностей - как бесплодное морализирование.

Выводя онтологический характер права из самой человеческой природы, теоретики нового направления, в частности В.Майхофер, оставили открытой основную проблему: в чем же гарантии правильности этих онтологических предпосылок? Как доказать истинность онтологического знания? В чем критерий познания "истинного права"? На все эти вопросы не дает, да и не может дать ответ экзистенциалистская философия права, потому, что "правовые отношения, также точно, как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, а наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру англичан и французов называет "гражданским обществом" и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии"40.

⇐ Предыдущая 34 35 36 37 38 394041 42 43 Следующая ⇒