Тихонравов, Ю. В. 38 страница

' См.: Friedmann W. Legal Theory. London.-1947.- P. 176.

2 Цит. по: Проблемы Оуржуазной теории права. Реферат, сборник ИНИОН АН СССР.- М.-1981.- С.88.

3 См.: Friedmann W. Op. cit.- P.179-181.

Эрлих критикует предшествующую и современную ему юриспруденцию за то, что она всю сложную социальную реальность рассматривает исключительно через призму судебной практики, что приводит к неточной и усеченной картине действительности, так как правовая область общественной жизни гораздо шире того, что попадает в поле зрения суда. Кроме того, Эрлих резко выступает против господствовавшего в то время формалистического подхода к праву, а также против теоретико-правовой основы исторической школы, не отграничивавшей новое право от отмерших остатков старых правовых форм и не раскрывавших связи права с обществом, с его экономическими условиями и другими социальными факторами. Такой подход Эрлих считает недостаточным и ненаучным.

Чтобы дать полное понимание сущности права, правовая наука, по Эрлиху, должна быть не только исторической, но и социологической. Поэтому для успешной борьбы с позитивизмом в юридической науке и практике он обобщал в организованном им в Черновцах "семинаре живого права" обширный фактический материал и на его основе пытался дать "новое" теоретическое обоснование существующему праву. При этом Эрлих уделял большое внимание не только изучению законодательства, но и исследованию обычного права, судебной практики, явлений хозяйственной жизни, пытаясь осмыслить и обобщить их с позиций своего "социологического" мировоззрения.

Для получения полной картины правовой жизни, отмечает Эрлих, юристу недостаточно изучения судебных дел и вынесенных по ним приговоров. Перед судом, по его мнению, предстает лишь частица правовых отношений. Поэтому социологический метод исследования должен дополняться через непосредственное наблюдение жизни. Определяющий момент правового развития, подчеркивал он, -"лежит не в законодательстве, не в юриспруденции, не в судебной практике, а в самом обществе"4. Усматривая в этом тезисе "смысл всякой основы социологии права" Эрлих и строит на нем всю свою концепцию.

Ehrlich E. Grundtegung der Soziologie des Rechts.- Munchen und Leipzig. -1913.- Vorrede.

3. Феноменология права

По теории право выступает непосредственно через общественные силы и обнаруживается в двойном порядке. Один порядок содержит нормы, которые вырабатываются при решении споров, другой - нормы, по которым происходит повседневная человеческая деятельность. "Только лишь нормы, которые содержат в себе оба эти порядка, - отмечает Эрлих, составляют фактически целое (общее) право обществаЭрлих исходит из своего основного принципа, что право определяется главным образом через общество. Под обществом, в свою очередь, он понимает совокупность человеческих союзов, которые он разделяет на самобытные (генетические) и "новые". В качестве самобытных союзов выступают род, семья, семейная общность. Зарождаются самобытные союзы внутри самого общества и обязаны своим возникновением бессознательным человеческим порывам. В примитивных обществах, по Эрлиху, эти самобытные союзы являлись единственно-организованными группами, из объединения которых и образовалось позднее государство.

К "новым" союзам, возникшим в результате осознанной, целенаправленной человеческой деятельности, Эрлих относит "магистраты", государство, религиозные общины, политические партии, общественные группы, преследующие определенные своекорыстные цели, общественные объединения и производственные союзы в сельском хозяйстве, в мастерских и фабриках, промышленных обществах, союзах специалистов, транспортных организациях"6.

Отражая интересы возросших в его эпоху монополистических объединений, претендовавших на полную свободу от консервативной государственной политики и законодательства, Эрлих требует находить право не в правовых положениях, предписанных государством, а во "внутреннем порядке союзов и установленных с помощью соглашений договорах и уставах". Эрлих умалчивает о классовой сущности права и на основе своего "социологического" подхода, определяет право как нормы "самодействующего порядка общества, вытекающие из непосредственного наблюдения жизни, торговли, обычаев и привычек, из организационных и ус-

тавных положений различных союзов, как признанных законом, так и игнорируемых и даже отрицаемых им"7.

Непомерно расширяя понятие права, он стремится вывести его за рамки закона, за рамки "вульгарного государственного понимания" и этим подчеркнуть, что закон не святыня и что принудительный, общеобязательный характер не всегда является его неотъемлемым атрибутом.

Истинным правом, которым должно руководствоваться правосудие, по мнению Эрлиха, может быть лишь то, что "входит в жизнь", что становится "живой нормой", все остальное есть лишь голое учение, догма или теория. Поскольку общая картина правовой действительности находится в постоянном движении, то "живое право", возникающее в результате взаимодействия всех норм права общественного, права юристов и права государственного8 и берущее свое начало "во внутренней системе человеческих союзов", по утверждению Эрлиха, всегда имеет более широкое содержание, чем право, содержащееся в законе, ибо оно "не устанавливается в правовых положениях, но все-таки господствует в жизни"9. Следовательно, оно как полноценный регулятор общественной жизни и должно стать предметом научного социологического изучения.

Тезис Эрлиха об определяющем воздействии общества на развитие права служил в конечном итоге не обличению свойственного юридическому позитивизму отрыву права от его реального социально-классового содержания, а имел целью разрушить нормативное представление о праве как формаль-ноопределенной в силу государственного установления и санкционирования системе юридических норм. Он оправдывал "свободное судейское нахождение" права с помощью так называемых "социологических" методов10.

Социология права, по его мнению, должна своевременно распознавать ростки нового права среди уже отживших пра-

7 Ibid.- S. 29-30, 399. g Под правом юристов Эрлих понимал право, возникающее из научной и

практической деятельности юристов, под государственным - нормы, исходящие от государства.

9 Ehrtich E. Op. cii,- S. 33, 399.

10 Марчук В.П. Идеи "Свободного права" в концепции Е.Эрлиха и их роль в буржуазной юриспруденции. Автореф. дис. ...канд. юр ид. наук. - Киев. -1971. -С.11.

вовых норм. Она должна действовать, методом индукции, то есть с помощью непосредственного наблюдения социальной жизни.

Усматривая задачу социологии права в научном изучении права, предполагающем создание полной картины того, что и на какой основе происходит в правовой жизни, Эрлих отмечает затем, что социология права должна констатировать факты, но не оценивать их. Вопрос о том, каким должно быть право, находится вне области социологии права. Этим, по Эрлиху, должна заниматься философия права ибо "доказывание того, что мы хотим, есть вопрос не познания, а вопрос влияния воли и этим занимается не исследователь, а основатель религии, пророк и проповедник нравов"11.

Таким образом, Эрлих стремится представить социологию права в виде пассивного аполитичного наблюдателя жизненных процессов, свести ее "научность" к голой, безоценочной констатации фактов12.

Эрлих выступил против традиционного мнения, что якобы "задачи судейского нахождения права состоят по существу в том, чтобы из распоряжений закона логически выводить решения отдельных случаев13. По его мнению, необходимо избавиться от так называемой "юриспруденции понятий" и ее разнообразных логических приемов интерпретации закона, якобы способных в каждом отдельном случае находить в правовом положении фикцию под именем "воли законодателя". В действительности же этот процесс, отмечает Эрлих, является лишь скрытым свободным нахождением права, справедливо, по его мнению, названным другим активным сторонником "свободно-правового" движения Е.Фуксом, - "криптосоциологией"14.

Поэтому, заявляет Эрлих, пора уже открыто высказать так ревностно охраняемую тайну юристов, что в действительности судья подчинен закону "лишь постольку, поскольку он не интерпретирует , и что законодатель всегда

" Ehrlich Е. Soziologie des Rechts, in die Getstenswissenschaften.- 1913/14.-S.202.

12 Марчук В.П. Указ, соч - C.12.

13 Ehrtich E. Die juristische Logik.- Tubingen.-1918.- Vorrede.

14 Ibid.- S.296.

15 Ehrlich E. Recht und Leben.-1967.- S.232.

дает лишь решения отдельных случаев или отдельных групп случаев. "Там, где он хочет дать больше, он ничего не дает; правоположение дает только то, что в нем содержится, и больше того, что в нем есть, не может из него выжать ни-какая логика в мире"16.

Далее Эрлих указывает, что исходные начала права, его развития и сущности следует искать в обществе, которое представляет собой совокупность различных объединений семей, общин, торговых объединений, кончая государством. Таким образом, Эряих подчеркивает социальную обусловленность права. Он, однако, высказал крайнюю точку зрения, рассматривая все общественные явления как правовые. Поэтому его концепция носит отпечаток "мании правового величия" - как иронично заметил его современник Отто фон Гирке.

Вместе с тем, Эрлих проводит достаточно четкое разграничение между правовой областью, правопорядком и другими областями социальной жизни: моралью, религией и пр., -подчеркивая, кроме того, что государство основывает свою деятельность не только на правовых нормах. Но вопреки этому Эрлих неоправданно расширял понятие права. По его мнению, санкционированные государством правовые предписания являются только частью права и наряду с ними существует так называемое "живое право", то есть все виды правил поведения, которые, по его мнению, ежеминутно создаются людьми в процессе их повседневного общения. Нельзя не согласиться с Эрлихом, когда он утверждает, что некоторые виды государственной организации существовали и до появления конституции, семьи - до семейного уклада, обладания - до появления собственности, и тогда существовало некое "социальное право", объектом которого всегда было "человеческое общежитие", но трудно согласиться с тем, что это было "право" в собственном смысле слова, то есть такие правила поведения, которые, в конечном счете, санкционированы государством. Именно здесь слабое звено в концепции Эрлиха о "живом праве" - он не проводит грани между теми правилами поведения, которые не нуждаются в государственно-принудительной санкции для их со-

16 Ehrlich E. Die jurisdsche Lqgik.- S.288.

блюдения, и правилами поведения^яля соблюдения которых необходима юридическая санкция.

В целом, с теоретической точки зрения взгляды Эряиха обнаруживают три главных слабости, вызванные, главным образом, его пониманием сути государства. Последнее для него есть нечто, как бы навязанное обществу извне, живущее какой-то своей независимой от общества жизнью, враждебное ему и питающееся его соками. Отсюда естественно стремление всячески приуменьшить его функцию в законотворчестве. Он при этом не дает четкого критерия, который отличал бы норму положительного права от обычая или иной социальной нормы и потому приходит к выводу об их взаимозаменяемости. Затем, вместо того, чтобы показать взаимообусловленность и взаимовлияние обычаев и положительного права, он превращает обычай в источник положительного права. Наконец, он вовсе проходит мимо того принципиально важного момента, что положительное право в ряде случаев непосредственно связано с формой государственного устройства и меняется существенным образом от смены последнего, а вовсе не от воздействия обычаев. Если бы положительное право имело своим источником обычай, то оно на протяжении веков оставалось бы неизменным, независимо от смены государственных форм.

В условиях спокойного консервативного функционирования общества и государства законы и обычаи вполне мирно сосуществуют, дополняя друг друга. Отличает их главным образом разные источники. Источник положительного закона всегда реальная власть; источник обычая - культура общества в самом широком смысле этого слова. С этим связано и различие в качестве санкций, налагаемых в случае нарушения тех и других. В отличие от положительного права, отмечает в этой связи Вебер, мы говорим об "обычае" тогда, когда норма не гарантирована внешне, когда лицо сообразуется с ней "не думая" и когда от других принадлежащих к той же самой группе людей ожидается одобрение его типу поведения17. Помимо того санкции, связанные с положительным правом, применяются только через посредство существующих для этого специальных государственных органов, то

17 См.: Weber M. On Law in Economy and Society.- Cambridge Massachusetts.- 1954.- P.2-3.

есть организованно, тогда как в случае обычаев они, по словам Дюркгейма, распределяются "диффузным образом"18. Однако эту "диффузность" не следует понимать в том смысле, что санкции в случае нарушения обычая всегда мягче организованных санкций: порой они бывают более жесткими и жестокими "законы" кровной мести, стихийная расправа за поджоги или кражу и т.д. и т.п. Последствия их нарушейия могут быть для человека более болезненными и мучительными и вести в каких-то случаях к тому, что он может стать изгоем и будет вынужден бежать в другие края или погибнуть. Именно нарушение Анной Карениной этики, обычаев и нравов своего сословия сделало ее изгоем в своем кругу и бросило, в конечном счете, под колеса поезда. Толстой тут совершенно четко провел эту связь между обычаем, нравами, соответствующим им поведением человека и реакцией общества на их нарушение. И таких примеров можно найти в изобилии в жизни любого общества. В то же время в адрес нарушителя положительного права реакция со стороны общества имеет нередко прямо противоположный характер: оно часто воспринимает его как "жертву", как "несчастного" и отдает ему свои сочувствия.

Интересно рассмотреть, как ставится эта проблема одним из интереснейших авторов этого периода, основателем антропологической школы в социологии, профессором Лондонского университета с 1927 г., поляком по происхождению, Б.Малиновским. Он провел серию исключительно интересных исследований жизни первобытных племен, населяющих Тробиандские острова в Северо-западной Меланезии. Описывая их обычаи, организацию жизни их общества, сексуальной жизни, отмеченной многими необычайными для европейцев особенностями, Б.Малиновский пытается на базе собранного материала создать стройную концепцию права и других правил поведения.

Он описывает такой случай. У тробиандцев запрещено кровосмешение, то есть установление интимных отношений между братьями, сестрами и двоюродными братьями и сестрами. Один 20-летний молодой человек нарушил это запрещение, но это не стало известно другим. Он, однако, подни-

18 См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда.- М.- 1991.-С.377.

мается на пальму и с криками раскаяния бросается с нее, чтобы искупить осознанный им грех.

Что заставило молодого человека это сделать, спрашивает Малиновский, только ли установленный обычай, или следует признать, что это некоторый вид неписанного права, чьи требования сильнее официального, писаного права, характерного для классового общества.

Другой пример. У тробиандцев существует такой обычай: о детях заботится не их отец, а брат матери, то есть дядя. О его детях заботится соответственно брат его жены. В конце года дядя приносит в дом своей сестры половину дохода своей семьи. С одной стороны, тут стоит вопрос о престиже, о чести, "с другой, - спрашивает Малиновский, - не является ли это видом идеального права, которое всегда соблюдается, не будучи подкреплено санкцией?".

На основании проведенных исследований Малиновский создает свою теорию общества, дает социологическое определение понятия культуры, исследует социальные механизмы превращения обычая в правовое предписание.

ФРАНЦУЗСКАЯ Разновидностью социологического на-СОЦИОЛОГИ- правления в юриспруденции является гео-ЧЕСКАЯ ЮРИС рия солидаризма, основоположником ко-ПРУДЕНЦИЯ Торой считается Л.Дюги. Леон Дюги (1859 - 1928) - французский социолог и теоретик права, конституционалист, профессор права р декан юридического факультета в университете Бордо (с 1886), последователь Конта и Дюркгейма.

Социологическая методология О, Конта вошла в правоведение лишь частично, не столько учением о стадиях прогресса или статическим и динамическим подходами к изучению социальных фактов, сколько идеями солидаризма и представлением об особой практичности права в деле сдерживания или предупреждения общественных разногласий и конфликтов. Назначение правительственной власти и, соответственно, права заключается, согласно Конту, в том> чтобы "сдерживать и предупреждать, по возможности, разногласие между идеями, чувствами и интересами, которое, следуя своему течению, задержало бы социальный прогресс". Развивая эту мысль Конта, Дюги считает, что в обществе не должно быть ни права коллектива приказывать инди-

виду, ни права индивида противопоставлять свою личность коллективу или другим гражданам. Люди должны быть подчинены обязательной для всех норме, вытекающей из общей солидарности.

Именно привнесение идеи солидаризма в проблематику публичной власти, публичного и частного права натолкнуло в свое время Л.Дюги на перетолкование предмета публичного права и прав человека, заставило по-новому взглянуть на происхождение социальных интересов, на естественное право, разделение властей и другие темы.

Творчество Л.Дюги приходится на тот период, когда в европейских странах происходило возрождение идей естественного права. И хотя это возрожденческое движение не было в состоянии раз и навсегда нарушить доминирующее положение юридических позитивистов, все же интеллектуальное и нравственное недовольство позитивизмом содействовало обновлению восприятия и трактовки тех вопросов, которые позитивисты в силу своей задогматизированности не в состоянии были адекватно воспринимать и объяснять. В конечном итоге Дюги предстает защитником социально-юридического, то есть компромиссного (между позитивизмом и социологизмом), понимания права, однако с некоторыми отступлениями в пользу естественно-правовой традиции.

Замысел относительно коренных перемен в правоведении включал в себя у Дюги попытку упразднить в юридической науке некоторые понятия и конструкции, которые он в духе О.Конта именовал "метафизическими". К их числу он относил понятия "суверенная личность государства", "субъективное право личности" и защищал ряд таких новых понятий, как "юридическая ситуация", "функция", "социальное право" и др. Дюги рассматривал государство и право как институты, функционирование которых удовлетворяет потребности всего общества. Государство,- утверждал он,- орган, выявляющий и развивающий социальную солидарность. Государство, индивида, различные социальные группы Дюги рассматривал не как носителей определенных прав, а как исполнителей определенных социальных

функций19. Учение о социальных функциях должно, по Дю-ги, прийти на смену воззрению на государство и право как на орудия классового господства. Его самый главный труд назывался "Трактат о конституционном праве" (1911), в котором помимо перечисленных новаций предпринято уточнение и перетолкование самого предмета конституционного права.

Таким образом, общий замысел Дюги предстает как решительное намерение поместить право и его знатоков-юристов в некоторый новый и более адекватный контекст обсуждения природы и назначения права и государства. В этом своем намерении он нашел поддержку среди основателей и главных авторитетов социологического позитивизма (Сен-Симон, О.Конт, Г.Спенсер) и современников, в частности Э.ДюркгеЙма, который в своих работах методологического свойства настойчиво утверждал, что право есть не что иное, как "непосредственный результат социальных факторов".

В противоположность Эсмену и Еллинеку и взглядам "всех правоведов, которые придерживаются "дряхлой концепции" субъективных прав и выстраивают на ее основе юридическую технику, сильно похожую на схоластику", Дюги провозглашает тезис о том, что "публичная власть есть просто факт". Государство в его прежних формах коллективности - римская, королевская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республики во Франции исчезает, на место этих форм начинает занимать новый государственный строй -"более гибкий, более гуманный, более защищающий индивида". Этот строй покоится на двух элементах. Первый элемент - это концепция социальной нормы (входит в -корпус-объективного права), которая основывается "на факте взаимной зависимости", соединяющей все человечество вообще и членов любой социальной группы (в частности, социальная норма для слабых и сильных, для больших и малых, для правящих и управляемых). Вторым элементом является децентрализация (другое название этой новоявленной социальной и общеустроительной тенденции - синдикальный федерализм). Комментируя это положение, Дюги решительно отмежевывается от революционного синдикализма и выражает уверенность в том, что современное общество дви-

19 См.: Дюгн Л. Общие преобразования гражданского правя.- М.- 1919. С.18.

жется "к известному роду федерализма классов, сорганизованных в синдикаты" и что этот федерализм со временем будет "скомбинирован с центральной властью, которая не упразднится, сохранит свою живость, но примет совершенно другой характер... и сведется к функциям контроля и надзора".

Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится не идея из арсенала юснатурализма или юридического догматизма, а идея, заимствованная из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция солида-ризма, у истоков которой находится О.Конт. Именно привнесение этой идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публичного и частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий "социальный класс", "индивидуальное право", "разделение властей" и др.

О солидарности Дюги высказался в таких словах: "В солидарности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности членов одной социальной группы. Прибавлю, что в последние годы до того злоупотребляли прекрасным словом "солидарность", что я колеблюсь произносить его; нет деревенского политика, который не разглагольствовал бы о социальной солидарности, не понимая, впрочем, значения этих слов. Поэтому я предпочитаю говорить: взаимная социальная зависимость".

В своем обосновании новой системы прав коллективов и прав индивидов Дюги отказывается видеть в современных обществах только бесконечные конфликты аппетитов, столкновения грубых сил или же существование непримиримой вражды капиталистического и рабочего классов, которая может окончиться "только крушением одного из них". Классы современного общества предстают в изображении Дюги собранием индивидов, между которыми существует "особенно тесная взаимная зависимость" (то есть особо тесная солидарность), так как они совершают одинаковую работу в общественном разделении труда. При этом взаимная зависимость, которая людей соединяет в силу их принадлежности к одной и той же социальной группе, является, как это

было показано Э.ДюркгеЙмом в его "Общественном разделе-нии труда", следствием взаимосвязей тех различных частей работы, которые выпадают на долю каждого при удовлетворении общих потребностей.

Помимо социальной солидарности людей объединяют и интегрируют в новые общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или коллективов (их Дюги полагает иллюзорными и просто несуществующими), а социальной нормой. Происходит подобное дисцишшнирование и объединение по той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий социальный акт, нарушающий социальную норму, обязательно вызовет "социальную реакцию" и т.д. "Всякое общество есть дисциплина, а так как человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь какой-нибудь дисциплине". Концептуальной разработке темы о социальной норме, основанной на соединяющей людей взаимной зависимости, Дюги придавал основополагающее значение и для науки, и для последующего существования современного общества и отдельного человека. "Как Эвклид основал всю свою геометрическую систему на постулате параллелей, так и современный человек может основать всю политическую и социальную систему на постулате нормы поведения, обязательной для всех".

Социальная норма не есть моральная норма, однако ее можно и нужно считать нормой правовой. Подобно норме правовой, она относится к внешним проявлениям человеческой воли и не обязательна для его внутренней жизни. Кроме того, как полагал Дюги, социальная норма является как бы "органическим законом общественной жизни", впрочем, это выражение следует понимать не более как метафору. Такова главная особенность социальной нормы, призванной вытеснить в правопонимании образ правовой нормы в ее многовековом иллюзорном восприятии и употреблении. В трактовке Дюги социальная норма есть источник человеческого благополучия и стоит выше государства. Дюги пишет: "Государство подчинено нормам права, как и сами индивиды; воля властвующих является правовой волей, способной прибегать к принуждению только в том случае, если она проявляется в границах, начертанных нормой права". Правила социальной солидарности, подчеркивает Дюги, и состав-

ляют объективное право, которое не подчинено государству, но подчиняет себе государство20.

Отвлекаясь от формальных признаков права, социологическая теория наполняет его социальным содержанием, доказывает, что право является уравновешивающей силой в жизни общества. Идеи данной теории четко выражают сущность правового государства, в котором и само государство, и его граждане должны подчиняться правовым предписаниям в интересах общего блага.

Дюги не отказывается полностью от терминов "субъективное право" и "объективное право", только считает, что в настоящее время возникает общество (общественный строй), в котором метафизической концепции субъективного права нет уже места, и она выходит из употребления и уступает место понятию объективного права, налагающего на каждого члена общества социальную обязанность, т.е. "обязывает его исполнить некоторую миссию" и вместе с тем "дает власть совершить акты, потребные для выполнения этой миссии".

Творчество Дюги в области концептуального обновления правоведения вызвало вначале широкий отклик. По мнению П.И.Новгородцева, попытки Дюги внести понятие солидарности в круг идей государственной науки следует считать его большой заслугой и несомненным шагом вперед. Если не считать Менгера, который не был специалистом государственного права, Дюги - "единственный из выдающихся представителей своего предмета, вводящий в область юриспруденции начала нового общественного сознания". Аналогичная оценка высказана в адрес Дюги другим русским правоведом М.М.Ковалевским. И все же похвала не была безоговорочной. Если прочитать весь труд Дюги от начала до конца и проследить, в какой мере на его отдельных идеях отразилась идея солидаризма, то трудно не согласиться с тем, писал П. И. Новгородцев в предисловии к переводу "Конституционного права", что "отражение этой идеи в доктрине Дюги является недостаточным и поверхностным".

Однако на этой почве "возможна дальнейшая плодотворная работа, возможна переоценка старых понятий и еще бо-

20 См.: Дюги Л. Общество, личность, государство.- Спб.- 1909; Он же. Социальное право, индивидуальное право и преобразование государства.-Спб.- 1909.

лее решительное преобразование традиционных воззрений", чем то, которое мы находим у Дюги.

Эта работа была продолжена институционализмом - еще одним направлением преимущественно французской социологической юриспруденцией, основные положения которого, несомненно, восходят к творчеству Дюги.

Институционализм вырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом обществе коллективы (социальные общности, учреждения), такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, а также коллективы, организованные во имя удовлетворения умственных и иных запросов, следует воспринимать учреждениями интегративными, то есть обеспечивающими сплочение общества в нацию-государство. При этом интегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.

Даже коллективная общность, именуемая бюрократией, занятая обычно заботами о постоянном своем преобладании над массами управляемых лиц и групп, может восприниматься в качестве учреждения с посредническими функциями, нацеленными на реализацию общих функций государства. Государство, в свою очередь, не только не препятствует появлению и развитию бюрократической общности, но даже содействует ее институционализации.

⇐ Предыдущая 33 34 35 36 373839 40 41 42 Следующая ⇒