ГЛАВА IV 2 страница

Необходимо здесь упомянуть о другой иконе, на которой выражена символически связь семи Таинств со Христом, распятым для искупления рода человеческого. Она находится в Переяславском соборе.

К этим символическим иконам присоединяются образы аллегорические, которые посредством олицетворений и символики передают наглядно идеи отвлеченные, служащие для нравственного воспитания христиан. Тут символический элемент берет перевес; вся мысль иконы основана на нем, оттого, должно полагать, что этот крайний род иконописания был последней, высшей степенью, до которой оно дошло. Он мог родиться только после изображения притчей, Апокалипсиса, олицетворений, изречений Ветхого Завета, хвалебных воззваний и качеств Божества. Иконы аллегорические присоединяются к церковному иконописанию не столько по написанному изображению, сколько по цели своей. Это не иконы, а писанные наставления; это нравственные поучения для нечитающего народа. Вошедши весьма рано в состав иконописания, они перешли к нам, и уже в XII столетии мы видели в русских церквях признаки символики. Вероятно, сначала они строго придерживались греческих переводов, но потом в XV столетии получили более обширное развитие под влиянием Запада. В то время изучение памятников древнего мира возбудило во всей остальной Европе особое направление к восстановлению древнейших форм и отчасти к воскрешению и древнейших мыслей и учений; одним словом, Возрождение было самым искусным смешением воспоминаний древнего языческого мира с христианскими преданиями. Влияние Возрождения было так сильно во всей Европе и так глубоко вкоренилось в умы под покровительством схоластики, что оно не могло не иметь хотя слабый, но внятный отголосок и в восточном искусстве. Греция и Россия получили его посредством постоянных своих сношений с Западом. У нас влияние Возрождения в особенности принесено фряжскими художниками и иностранцами, приезжавшими в Новгород. С этих пор в символике проявляется новый элемент — античный; много олицетворений и форм заимствовано от древнего греческого или римского искусства. Мифология этих народов отразилась на некоторых символических памятниках, сохраняя свои отличительные черты довольно ясно и даже резко.

Илл. 21

B греческом подлиннике, принадлежащем к концу XVI века, черты, обрисовывающие влияние Возрождения, весьма заметны в символике аллегорических икон. Тут описываются следующие изображения: 1) Жизнь истинного монаха (Manuel. Р. 402<—411>); 2) Небесный путь спасения души; 3) Смерть лицемера (ипокрита); 4) Смерть праведника; 5) Смерть грешника; 6) Обманчивость времени земной жизни. Из этих икон мы можем заключить, что

- 649 -

1) ад изображался в виде дракона или змеи в темной пещере, или в виде большой змеиной пасти; над ним ставили надпись: «всепожирающий ад» (илл. 21). Кроме того, змеи означали также и угрызения совести, ибо часто писались над самой пещерой, с надписью: «угрызения совести». 2) Прелести земного мира представлялись в виде всадника на белом коне. Богатая его одежда шита золотом и опушена мехом; на голове меховая шапка. В правой руке он держит сосуд с вином, в левой — копье. Над ним надпись: «безумный мир». 3) На изображении Смерти лицемера змея, выползающая из его рта, представляет нам этот порок.

Илл. 22

К этим положительным данным для символики присоединяются некоторые олицетворения, носящие следы античного искусства. Так, например, на изображении Жизни истинного монаха сладострастие олицетворено в виде юноши, совершенно обнаженного, с повязанными глазами и с луком в руках, из которого он пускает стрелу в монаха. Смерть является всегда с большой косой и с песочными часами — атрибуты Сатурна. На изображении Обманчивости времени земного мира следы древнего языческого искусства гораздо явственнее. На самой середине представлен Космос, как на иконах Сошествия Духа Святого. Кругом него помещены олицетворения весны, лета, осени и зимы в виде мужчин с атрибутами, свойственными каждому времени года. Потом следуют месячные знаки и семь возрастов человека. По бокам всего изображения колеса, в котором заключаются все эти изображения, два ангела. Налево ангел с надписью «ночь», направо — такой же ангел с надписью «день».

Мы теперь видели, каким образом греческое иконописание постепенно дошло от икон исторических до икон символических. Этот новый элемент, не разграниченный так резко, как сюжеты обыкновенных икон, должен был оттого сильно развиться и вместе с тем развить и саму науку о символике, оставаясь всегда неотъемлемой собственностью церковного иконописания.

В русском иконописании мы встречаем те же самые различные степени символических икон (илл. 22). Притчи, Апокалипсис, олицетворения хвалебных воззваний или наименований встречаются во всех почти церквях. Но из всех них аллегорические образы всех более содержат материалов для русской символики.

К этой самой категории принадлежала стенная живопись в Царском дворце в Москве при Иоанне IV Васильевиче. Она, к несчастью, давно уже не существует, но мы имеем довольно подробное описание ее в Розыске о деле дьяка Висковатова¹⁰⁷. Сомнения, возбужденные этой живописью в уме необразованного дьяка, сохранили нам описание этого памятника, столь важного для символики.

Главный предмет этой живописи была притча св. Василия Великого, которой он обратил в христианство учителя своего, язычника Еввула. Так было объяснено Висковатому на Соборе. Чтобы хорошо понять, каким образом передана была посредством символики притча Василия Великого, надо сначала прочесть его (Висковатова. — Публ.) слова.

- 650 -

На середине стены изображен был на небе Спаситель на херувимах. Над ним надпись: «Премудрость Иисус Христос». В Розыске объяснено, что Спаситель на херувимах «прообразует Святое Крещение и чашу, которую Спаситель приял плотию в распятии, и которая есть оцет с желчию смешан». Это же самое изображение описано в Подлиннике, принадлежащем гр. Строганову; но также весьма темно.

«А что Спас сидит на херувимах, в кругу Его писано: Седяй на херувимах, видяй бездны, промышляяй всяческая, устрашаяй враги и возносяй смиренныя духом. На правой стороне Ангелу надпись, что чашу держит: Чаша гнева Божия, вина не растворенна, исполнь растворения. Милосердию подпись: Душу свою за други своя положи».

Пониже, под изображением Спасителя, написан был ангел с обозначением: «Дух страха Божия». Под ним, еще ниже, олицетворение Жизни со светильником в правой руке и с копьем в левой. У нее под ногами семиглавый дьявол. По сторонам этой средней картины были написаны две двери; над правой помещены олицетворения четырех добродетелей: Мужества, Разума, Чистоты и Правды. Над левой дверью — олицетворения четырех пороков: Блуждения, Безумия, Нечистоты и Неправды.

Кроме этих символических изображений живопись простиралась и по бокам этих дверей. «За дверью с правой стороны писано земное основание и море, и приложение тому в сокровенная его, да ангел — Дух благочестия. Да около того четыре ветра, а около того всего вода, а над водою твердь, а на ней Солнце, к Земле спускающееся; да ангел — Дух благоумия, держит Солнце. Под ним от Полудня гонится Ночь за Днем; а под тем Добродетель да ангел; а подписано: Рачение, да Ревность, да Ад, да Заяц».

«А на левой стороне за дверью писана тоже твердь, а на ней написан Господь в виде ангела, держит зерцало да меч. Ангел возлагает на Него венец. А тому подпись: Благословиши венец лету благости Твоея.

Под тем колесо годовое. У Года колесо. С правой стороны: Любовь, да Стрелец, да Волк; с левой стороны Года: Зависть, а от ней слово к Зайцу: Зависть люто вред, от того бо наченся и прискочи братоубийц. А Зависть пронзила себя мечом. Да Смерть. А около того всего твердь; да ангелы служат звездам и иныя все утвари Божия. Да четыре ангела по углам: Дух Премудрости, Дух Света, Дух Силы и Дух Разума».

В статье своей о Розыске профессор Буслаев указал, каким образом западная живопись отразилась в нашем иконописании; нам остается только рассмотреть этот Розыск как материал для отечественной символики и узнать, какими данными эта стенопись обогащает ее. Главное место в этой живописи занимают олицетворения. Мы сперва видим, что ангелы олицетворяют дары Духа Святого: Дух страха Божия, Дух Благочестия, Дух Благоумия, Дух Премудрости, Дух Света, Дух Силы и Дух Разума; то же самое, как на иконе «Благое Молчание», где написан ангел с тороцами. Потом мы встречаем два противоположных олицетворения: Жизнь и Смерть. Первое держит в правой руке светильник, а в левой — копье.

Смерть, вероятно, представлена была с косой, потому что как бы нарочно указано, что Время с колесом, следовательно, атрибут Сатурна был предоставлен Смерти.

Олицетворения добродетелей и пороков, без всякого сомнения, были сделаны в виде женщин, как это явствует из замечания Висковатова: «В палате в середней Государя нашего написан образ Спасов, да тутож близко него написана жонка, спустя рукава кабы пляшет, а подписано над нею: Блужение, а иное: Ревность, а иные: Глумление».

Во всей живописи добродетели поставлены в противоположность к порокам. Исчисляются:

Мужество — Блуждение,

Разум — Безумие,

Чистота — Нечистота,

Правда — Неправда,

Рачение — Ревность,

Любовь — Зависть.

Добродетели помещены над правой дверью, пороки над левой; можно из этого заключить, что в то время знали еще символическое значение правой и левой стороны; все хорошее было направо, все дурное — налево. Мы это же самое различие встречаем уже в скандинавских и славянских суевериях¹⁰⁸: обращали внимание на бег зверей, на полет птиц.

- 651 -

Число добродетелей и пороков, как не основанное на сказаниях книг Священного Писания, не было положительно определено; одни исчисляли их более, другие — менее. На Западе существовала та же самая неопределительность; на соборе в Шартре¹⁰⁹ представлено четырнадцать добродетелей, а, напротив того, на заглавном листе рукописной Библии IX столетия в церкви св. Каликста в Риме¹¹⁰ представлено только четыре добродетели: Prudentia, Justitia, Temperantia и Fortitudo (Разум, Справедливость, Умеренность, Мужество).

Художники наши, олицетворив добродетели в виде женщин, последовали правилу, провозглашенному для западной символики Дурандом¹¹¹: Virtutes in mulieris specie depinguntur, quae mulcent et nutriunt (Добродетели изображаются в образе женщины, потому что они ласкают и питают). Совершенно подобные же олицетворения пороков даже на Западе встреча лись весьма редко, в особенности же редко встречаются они до XIII века. Г-н Шнаазе¹¹² замечает, что обыкновенно принимали семь добродетелей и столько же пороков. Первые состояли из четырех добродетелей, заимствованных из Платоновой республики: Правосудия, Умеренности, Разума и Мужества (Justitia, Temperantia, Pradentia, Fortitudo), и из трех добродетелей христианских: Веры, Любви и Надежды (Fides, Amor <или> Caritas, Spes). Пороки состояли из смертных грехов: Гордости, Зависти, Гнева, Лени, Скупости, Пьянства и Блуда (Superbia, Invidia, Ira, Acidia, Avaritia, Gula, Luxuria). Сравнивая нашу стенопись с этим исчислением, мы увидим, во-первых, что на ней было олицетворено только шесть добродетелей и пороков; во-вторых, не те, которые обыкновенно изображались на западных памятниках.

Из добродетелей мы имеем:

Мужество — fortitudo fortitudo

Разум — prudentia prudentia

Чистота — castitas prudentia

Правда — veritas вместо: justitia

Рачение — temperantia temperantia

Любовь — amor amor или caritas

Надежда и Вера пропущены; на их место взяли Чистоту.

Из пороков:

Блуждение — desperantia

Безумие — imprudentia

Нечистота — impudicitia luxuria

Неправда — mendatia

Ревность — obtrectatio (amoris)

Зависть — invidia invidia

Пропущено Пьянство и заменено Ревностью. Выбор, сделанный нашим художником, имеет большое сходство с выбором, сделанным Джионино, который в Падуе в церкви S. Maria del arena изобразил следующие пороки: injustitia, ira, stultitia, inconstantia, infidelitas, invidia, desperantia. Западная символика обыкновенно изображала эти олицетворения с атрибутами, изъясняющими значение самого олицетворения. Иногда это были предметы, но большей частью при каждой добродетели или каждом пороке помещали животное, коего качества по физиологу соответствовали этой добродетели или этому пороку. Многочисленность памятников, доказывающих это соединение животной символики с олицетворениями, так велика и обыкновенна, что не стоит их исчислять. Для нас только то замечательно, что художники, украсившие государеву палату живописью, следовали образцам западным, как это доказывает олицетворение Любви.

В почти постоянно темном описании стенной живописи слова: Любовь, да Стрелец, да Волк, поставлены вместе и должны выражать одно общее символическое изображение. Где необразованный дьяк не умеет описать какое-нибудь изображение, там он обыкновенно ставит слова одно за другим, связывая их союзами, и тогда эти собранные слова выражают одну общую картину. Проф. Буслаев видит в этом месте описание Венеры с амуром, напрягающим лук; но в этом объяснении Волк остается без всякого значения. Сравнив слова Висковатова с описанием олицетворения Целомудрия в немецкой рукописи № 308¹¹³ XV столетия

- 652 -

в монастыре Гетвейх (Goettweih), мы найдем в нем все черты, обозначенные здесь, т. е. любовь чистую, целомудренную, стрельца и волка. Вот это описание.

II. Geheuschayt chumbt auf einen eingechuren... Вероятно, таким же самым образом объясняется и символическое значение зайца, помещенного во зле Зависти, которая к нему даже обращается со словами: «Зависть люто вред, от того бо наченся и прискочи братоубийц». Замечательно, что изобразили Зависть пронзила себя мечом, совершенно так, как обыкновенно олицетворяли Отчаяние¹¹⁴, слова ее намекают на смерть Авеля. Символическое значение зайца несомненно было нехорошее, потому что даже иногда волк в скандинавских песнях, как и зверь Одина, означает победу; но заяц никогда не был признаком счастья или удачи, его ставили в противоположность к волку и говорили, что кто увидит зайца, перебегающего через дорогу, тот лишается и храбрости, и всякой удачи. Вообще с древнейших времен до средних веков всегда советовали: occursum leporis timere (бояться встречи с зайцем)¹¹⁵. Но какое именно соотношение существовало между олицетворением Зависти и зайцем, нам не понятно.

Хотя мы в описании Розыска находим мало подробностей об олицетворениях добродетелей и пороков, но мы, по возможности, доказали, что они тут заимствованы были из западной символики. Не следует из этого заключать, что все олицетворения на русских памятниках имели один и тот же источник, потому что встречаем совершенно противоположный пример в лицевом Подлиннике XVII века гр. Строганова. Профессор Буслаев¹¹⁶ описывает икону Собора Пресвятыя Богородицы следующим образом: «По левую сторону сидящей в кругу Богородицы с Младенцем Христом изображена странная фигура, идущая от этого круга. Она в мохнатой одежде, напоминающей костюм пастуха в изображении Рождества, но без бороды, будто юноша или женщина; в руке держит цветок. В этой странной фигуре я позволяю себе видеть грубое искажение некогда художественного олицетворения пустыни, помещавшегося в изображении Собора Богородицы: это девица полунагая, с правого плеча одеяние спустилось, сама обвилась травою, около нея цветы».

Тут олицетворение Пустыни взято не из западной, а из византийской символики, в которой мы часто встречаем совершенно почти подобные олицетворения.

Илл. 23

Укажем еще на одну икону, весьма интересную по отношению ее к русской символике, находящуюся в Вене в Münz- und Antiken-cabinet¹¹⁷. Это икона аллегорическая XVII века, писанная на доске обыкновенным письмом, называемым монастырским. Она изображает олицетворение Души чистой и в особенности важна и драгоценна по многочисленности положительных сведений, которые она сообщает для символики. На верхней части иконы длинная надпись объясняет ее символическое значение: «Душа чистая аки девица, преукрашенна

- 653 -

всякими цветы, стоит превыше солнце. Луна у нее под ногама; ея молитва у нея изо уст аки пламен до небес и превыше небес; слезами терние греховное погоси; постом льва свеза, смирением змия украти, диявол поде аки кот не може терпети доброты человеческия к Богу» (илл. 23).

Душа представлена в виде девицы в короне и в венце, одетой как византийские императрицы; она стоит на луне; над нею чистое небо со звездами. Правой рукой приподняла потир, из которого возвышающиеся узоры означают пламя, или молитву ее. Такой же самый узор, сделанный наверху, над венцом, изображает слова надписи: «ея молитва у нея изо уст аки пламен до небес и превыше небес». Левой рукой она держит другой сосуд и привязь, обхватывающую шею льва. Лев открыл пасть и с яростью оборачивает голову назад к девице. Над львом изображен в человеческом виде крылатый диавол, он падает головой вниз. Над ним помещено солнце, немного ниже головы девицы. В левом нижнем углу образа темная пещера, в которой сидит нагая фигура черного цвета, с грустью облокотившаяся на правую руку; вокруг ее головы венец, а немного повыше надпись: «Душа грешная тмою помрачена».

Над этой пещерой сидит крылатый дракон; голова, крылья и лапы красного цвета, тело — зеленого. Он оборотил голову назад и как бы скалит зубы на девицу. Над ним и над прочими животными пояснительные надписи: «змии», «лев», «диявол». На самом верху на небесах, окруженный облаками, Иисус Христос сидит на престоле, правой рукой благословляет, левой держит Евангелие; под ногами скамья. Вокруг головы кресчатый венец с надписью: ὁ ων. Направо от Христа стоит та же самая аллегорическая фигура Души; над нею надпись: «Душа чистая». Она с почтением нагнула голову и подняла руки с видом моления. Налево от Христа ангел, вероятно, ангел-хранитель этой Души, молится о ней Христу. По сторонам представлены разбитые двери ада. По бокам всей иконы изображены четыре святых, по два на каждой стороне. На правой: «Св. Аверкей Ерапльской» и «Ворламе Преподобный», на левой: «Кн. Михаила Чернигавский» и «Св. <А>Настасея».

Олицетворение Души в виде девицы соответствует и самому слову, которое на всех языках в женском роде¹¹⁸: ψυχή, anima, âme, dusza, душа, duše, dusha, duszia и проч. Первое, что замечает надпись, есть тесная связь Души с цветами: «преукрашена всякими цветы», которые выражают все хорошие качества. Не только в скандинавской, но и в славянской мифологии видим мы эту тесную связь. Воображение всех почти народов обращало души умерших или в цветы, или в птиц, а часто даже соединяли они оба понятия вместе, как у чехов язычников, которые полагали, что душа в виде птицы до тех пор порхала беспокойно по деревьям, пока тело умершего не было сожжено¹¹⁹. Из прибавленного слова «всякими» можно, кажется, заключить, что все цветы без различия означали качества Души. Надо также заметить, что на этой иконе представлены на небе две звезды, одна на правой стороне, а другая на левой стороне.Первая звезда гораздо красивее второй и, вероятно, означает Душу Чистую, а вторая — Душу Грешную. Звезды и у нас означали души умерших; у всех народов падающая звезда была знаком кончины, оттого финны и литовцы называют Млечный путь путем птиц, т. е. душ¹²⁰. Из растений, по словам надписи, терния олицетворяют грех, но они на иконе не изображены.

Венцы, окружающие головы аллегорических фигур Души Чистой и Души Грешной, не означают, как обыкновенно, святость или власть, а, кажется, служат только знаком для объяснения, что написанные человеческие фигуры суть олицетворения существа духовного. Совершенно в подобном значении видим мы венцы вокруг изображений знаков Зодиака в Святославовом Сборнике¹²¹, эти венцы суть только знаки, показывающие, что Стрелец и Дева не суть человеки, а олицетворения небесных светил или отвлеченных понятий. Это был византийский способ олицетворять; на Западе же, напротив, олицетворения часто не имели венцов и ничем не различались от обыкновенных человеческих фигур. Мы видим пример этого на Новгородских вратах, сделанных западными художниками¹²². На них встречаются олицетворения Крепости, Убожества и проч. (илл. 24); но если не было бы надписей, то мы решительно не могли бы догадаться, что эти воины, вооруженные щитами, суть олицетворения отвлеченных понятий. Чистота душевная выражена чистотой телесной, девственностью; корона есть признак уже одержанной победы над пороками, над диаволом, который падает. Другой способ символически выразить эту победу над диаволом представлен здесь разбитыми

- 654 -

дверями ада. Темный, черноватый цвет означает греховную тьму, Душа грешная и диавол одного совершенно цвета. «Постом льва связа». Пост выражен привязью, на которой находится лев. Лев означает порок и, вероятно, блуд, потому что, так как в надписи сказано: «смирением змия украти», то змей, без сомнения, олицетворяет здесь гордость; и слова надписи объяснялись бы следующим образом: смирением побеждаешь гордость, а постом — похоти. Замечательно также, что на надписи «змии» видно, что у нас не делали различия между змеем и драконом, и что изображали одного вместо другого. То же самое отсутствие всякого различия встречается и в памятниках скандинавских. Диавол сравнивается с котом, который «не может терпеть доброты человеческия к Богу». Кот делается символом диавола, противником любви к Богу. Это символическое значение зла, дурного, не было свойственно одному коту, но всем зверям одной с ним породы¹²³.

Илл. 24

4) Рукописи, украшенные рисунками¹²⁴.

5) Печатные книги, украшенные картинами¹²⁵.

1491. Шестоднев. Краков. 2°. С гербом г. Кракова.

1491. Часослев. Краков. 4°. С гербом г. Кракова.

1512. Евангелие. Угровлахия. 2°. С гербом Угровлахийским.

1517—1519. Библия Фр. Скорины. Прага. 4°. С 42-мя картинами и портретом Скорины.

1534. Требник. Угровлахия. 4°. С гербом Угровлахийским.

1537. Октоих. Венеция. 2°. С 6-ю изображениями святых и гербом Божидара.

1538. Сборник, или Общая минея. Венеция. 2°. С гербом Божидара и 35-ю картинками.

1546. Псалтирь следованная. Венеция. 4°. Вокруг каждой страницы фигурные украшения с ликами святых.

1547. Апостол. Терговище. 4°. С гербом Угровлахийским.

1547. Молитвослов. Венеция. 8°. С гербом Божидара; вокруг каждой страницы фигурные украшения.

1561. Псалтирь следованная. Венеция. 4°. С гербом Божидара.

1563. Новый Завет. Тюбинген. 4°. В Апокалипсисе помещено 27 изображений, резанных на дереве.

1568. Псалтирь. Москва. 4°. С изображением царя Давида.

1569. Евангелие учительное. Заблудово. 2°. С гербом Ходкевича.

1570. Псалтирь. Заблудово. 2°. С гербом Ходкевича.

1570. Псалтирь следованная. Венеция. 4°. С изображением царя Давида и портретом Загуровика.

1570. Молитвослов. Венеция. 4°. С гербом Загуровика.

1574. Апостол. Львов. 2°. С изображением св. Луки с гербами гр. А. Ходкевича и города Львова.

1575. Евангелие. Вильна. 2°. С изображением 4-х евангелистов.

1577. Псалтирь. Слобода. 4°. С изображением царя Давида.

1580. Псалтирь и Новый Завет. Острог. 8°. С гербом кн. Острожского.

1581. Библия. Острог. 2°. С гербом кн. Острожского.

1585. Сборник. Вильна. 12°. С гербом Е. Воловича.

- 655 -

1586. Псалтирь. Вильно. 4°. С изображением царя Давида.

1586. Трибунал обователем великаго князства Литовскаго, на сойме Воршавском данный. Вильно. 2°. С гербом Польши и Литвы.

1588. Статут великаго князства Литовскаго. Вильно. 2°. С гербом Литвы, портретом Сигизмунда III и гербом Льва Сапеги.

1591. Грамматика. Львов. 12°. С гербами г. Львова и Арсения, митрополита Елассонского.

1591. Апостол. Вильно. 2°. С изображением еванг. Луки.

1591. Псалтирь. Вильно. 4°. С изображением царя Давида.

1593. Ответ Мелетия к Иудеам. Львов. 8°. С изображением г. Львова.

1593. Псалтирь следованная. Вильно. 4°. С гербом Л. Мамонича.

1594. Василия Великаго о постничестве. Острог. 2°. С изображением Василия Великого и гербом кн. К. К. Острожского.

1595. Евангелие толковое. Вильно. 2°. С гербом Симеона Войны.

1596. Маргарит. Острог. 4°. С гербом кн. К. К. Острожского.

1596. Казанье св. Кирилла, патриарха Иерусалимского. Вильно. 12°. С гербом князя К. К. Острожского.

1597. Апостол. Москва. 2°. С изображением еванг. Луки.

1600. Евангелие. Вильно. 2°. С изображением 4-х евангелистов.

1602. Псалтирь. Москва. 4°. С изображением царя Давида.

1604. Служебник. Стрятина. 4°. С гербом Гедеона Болобана.

1604. Октоих. Дерманский монастырь. 2°. С гербом кн. Острожского.

1605. Лист Мелетия, патриарха Александрийского. Дерманский монастырь. 4°. С гербом кн. Острожского.

1606. Апостол. Москва. 2°. С изображением апост. Луки.

1606. Евангелие. Москва. 2°. С изображением 4-х евангелистов.

1606. Требник. Стрятина. 4°. С гербом Гедеона Болобана.

1606. Евангелие учительное. Крылос. 2°. С изображением св. Каллиста и гербом еп·[?]. Гедеона Болобана.

1607. Лекарство на оспалый умысл. Острог. 4°. С изображением креста на Голгофе и гербом кн. Острожского.

1611. Псалтирь и Новый Завет. Евье[?]. 4°. С изображением царя Давида, 4-х евангелистов, 2-х апостолов и гербом кн. Огинского.

1612. Диоптра. Евье. 4°. С изображением герба кн. Огинского, 4-х евангелистов и 2-х апостолов Петра и Павла.

1612. Часослов. Острог. 12°. С изображением герба князей Острожских.

1612. Часослов. Ев[ье?]. 4°. С изображением 4-х евангелистов, апостолов Петра и Павла и гербом кн. Огинского.

1614. О священстве св. Иоанна Златоустаго. Львов. 4°. С изображением св. Иоанна Златоустого, Василия Великого и гербов братства Львовского и Александра Болобана.

1615. Псалтирь. Москва. 4°. С изображением царя Давида.

1616. Евангелие учительное. Евье. 2°. С изображением св. Каллиста и гербов кн. Огинского и панов Воловичей.

1617. Служебник. Вильно. 4°. На заглавном листе по бокам апостолы Петр и Павел, а на углах символы евангелистов.

1618. Зерцало Богословия. Почаевская лавра. 4°. С гербом пана Л. Дривинского.

1619. Грамматика славянская. Евье. 8°. С гербом кн. Б. Огинского.

1619. Евангелие учительное. Рахманов. 2°. С изображением еванг. Луки и гербом кн. Юрия Чарторижского.

1620. Номоканон. Киев. 4°. С изображением Креста Господня и св. Феодосия и Антония Печерских.

1620. Служебник. Киев. 4°. С изображением Успения Богоматери и трех святителей.

1621. Апостол. Москва. 2°. С изображением еванг. Луки.

1622. Полуустав. Вильно. 8°. С гербом пана Древинского.

1622. Вирша на погребение гетмана Петра Сагайдачного. Киев. 4°. С изображением герба запорожского войска, Сагайдачного на коне и в доспехах, осады города Кафы.

1623. Псалтирь и Новый Завет. Вильно. 8°. С изображением царя Давида, 4-х евангелистов и гербом панов Сапегов.

1623. Беседы на Послания св. апостола Павла. Киев. 2°. С изображением Успения Богоматери, Иоанна Златоустого и гербом Елисея Плетенецкого.

1624. Номоканон. Киев. 4°. С изображением Богоматери и Вселенского Собора.

1624. Беседы на Деяния св. апостол. Киев. 2°. С изображением Успения Богоматери, Иоанна Златоустого, ев. Луки, гербов Елисея Плетенецкого и панов Долматов. В тексте 20 изображений.

1624. Псалтирь. Киев. 4°. С изображением Успения Богоматери, царя Давида и гербов Плетенецкого и панов Долматов.

- 656 -

1624. Служебник. Вильно. 12°. С изображением трех святителей.

1625. Акафисты. Киев. 4°. С изображением герба княжны Корецкой.

1625. Толкование на Апокалипсис. Киев. 2°. С изображением Успения Богоматери, гербов Захария Копистенского и пана Долмата.

1625. Псалтирь. Четвертня. 12°. С изображением царя Давида и герба князя Григория Четвертинского.

1627. Беседы св. Макария Египетского. Вильно. 4°. С изображением Спасителя и Воскресения Господня.

1627. Лексикон Славянский. Киев. 4°. С изображением герба Даниила и Димитрия Болобанов.

1627. Триодь постная. Киев. 2°. С изображением Успения Богоматери.

1627. От Отечника скитскаго. Киев. 4°. С изображениями: 1. Похвалы Пресвятая Богородицы и Неопалимыя Купины. 2. Изображение из Апокалипсиса. 3. Изображение св. Памвы. 4. Изображение св. Антония Великого. 5. Изображение св. Акилины и Креста.

1627. Евангелие. Москва. 2°. С изображением 4-х евангелистов.

1627. Псалтирь. Вильно. 2°. С изображением царя Давида.

1628. Поучения аввы Дорофея. Киев. 4°. С изображением св. Дорофея и герба П. Могилы.

1629. Литургиарион. Киев. 2°. С изображением Василия Великого, Иоанна Златоустого и Григория Богослова и гербом П. Могилы.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒