Ребрик В.В. - Древнеегипетская магия и медицина 6 страница

Вторую по частоте группу заболеваний, согласно антропологическому материалу, составляли болезни зубов и челюстей. Среди них доминировали абсцессы корней, альвеолярная пиоррея и связанная с этим предсмертная потеря зубов. Важной причиной этого, по крайней мере в преддинастическую и раннединастическую эпоху, было сильное стирание зубов, создававшее благоприятные условия для инфекций. Стирание зубов наблюдалось у египтян в связи с питанием хлебом с примесями песка, в ходе древнеегипетской истории размеры стирания уменьшаются, что может служить указанием на изменение питания или улучшение практики выпекания хлеба. Это соответствует и увеличение частоты кариоза с додинастической до птолемеевской эпохи, хотя колебания частотности в полях захоронений весьма велики. Здесь играли свою роль как социально-экономическое окружение (сельское поселение или городской центр), так и социальный строй. В эпоху Старого царства кариез был болезнью высших слоев населения и распространился среди простого народа лишь в птолемеевскую эпоху. Таким образом, в династическую эпоху кариез не был важным фактором заболеваемости, в отличие от стирания зубов.

К наиболее частым заболеваниям, согласно находкам скелетов, относились воспалительные изменения костей, современное клиническое деление которых на периостит, остит и остеомиелит на основе имеющегося антропологического материала навряд ли возможно. В 14 из 92 исследованных Уэльсом берцовых костей (в музеях) содержались значительные периостные изменения (15,2%). Этиологически невозможно провести различие между травмой и инфекцией. Сравнение переломов берцовых костей и уровня воспаления костей с соответствующим средневековым крестьянским коллективом дал для Египта сравнимое количество воспалений при более низком уровне переломов. О частотности переломов костей сохранились противоречивые материалы. Хотя, как утверждают Эллиот Смит и Вуд Джоунс, количество переломов в группе 6000 скелетов было ниже 3% (160 переломов), почти все исследователи согласны, что переломы «весьма часто» встречаются в антропологических находках, при этом, однако, часто речь шла о постмортальных переломах костей. Переломы посткраниального скелета, согласно Смиту и Джоунсу, делились так: предплечье 31%, ключица 14%, бедренная кость 12%), нижнее бедро 10%, плечевая кость 7%), ребра 6% и таз - 4%.

Мастоидит, возникший из воспаления среднего уха, Эллиот Смит и Доусон считали "частым" заболеванием, хотя оно встречается лишь в 6 из 10000 исследованных случаев. Эти случаи дополняются находкой мумии PUM II с перфорацией барабанной перепонки после воспаления среднего уха.

Лишь отдельные находки свидетельствуют о воспалениях костей. Эллиот Смит и Доусон смогли на своем материале идентифицировать лишь 3 остеосаркомы или остеохондромы. Находки мягких частей свидетельствуют, что неопластические заболевания не были столь частыми. Известен лишь один случай оварной карциномы. Антропологическое исследование мягких частей мумий, позволяющее сделать теоретические высказывания об избранной группе зажиточных египтян из высокого общественного слоя, ввиду методических трудностей исчерпывается отдельными находками без большой выразительной силы.

Были обнаружены отдельные воспалительные изменения легких и плевры, но они могли образоваться и постмортально, а также один случай песчаного пневмониоза, но он не имел значимости в качестве заболевания. Наблюдаемый в некоторых легких антракоз этиологически спорен. О заболеваниях пищеварительного тракта, которые хуже всего поддаются консервации, нам ничего не известно. Желчные камни были найдены лишь в двух случаях. Женщина из птолемеевской эпохи проявила признаки хронического воспаления слепой кишки, а две мумии римской эпохи проявляют ректальный пролапс или инфантильный мегаколон. Материал о почках не намного обильнее. В некоторых случаях были обнаружены камни в почках и мочевом пузыре. Одна женщина 21 династии, вероятно, страдала пиелонефритом, в другом случае обнаружены абсцессы почек.

На основе этих находок оценки честотности невозможны. Лишь заболевания сосудов встречаются в антропологических находках с большим постоянством. Артериосклеротические изменения в мумиях фараонов были установлены уже Чермаком (1852), Шаттоком (1909) и Эллиотом Смитом (1912). Помимо этих отдельных находок, радиологические исследования мумий указывают на «коллективные» изменения сосудов в большом объеме. Раффер, исследовавший большую часть кровеносных сосудов мумий 19-23 дин. гистологически, констатировал, что лишь немногие из исследованных артерий были непораженными и что изменения сосудов у древних египтян наступали уже в молодом возрасте.

Объяснение того, что, несмотря на низкую продолжительность жизни древних египтян, у них нередко встречались

артериосклеротические заболевания сосудов, пока невозможно ввиду этиологической неясности и большого количества возможныхфакторов риска. Антропологическое доказательство такого фактора риска, как высокое давление вследствие заболеваний почек, а именно нефросклеротических изменений, представляет мумия Тейе,50-летней женщины из 21 дин.,

страдавшей артериосклеротическими изменениями коронарных артерий и митрального клапана, которые, вероятно, вызвали инфаркт (фиброз миокарда).

Несмотря на методологические возражения, высказывавшиеся многими против палеодемографических оценок, следует все же исходить из того, что общая продолжительность жизни в древнем Египте была низкой (чему не противоречат отдельные исключения, так, фараон Пиопи II (6 дин.) прожил около 100 лет). Многочисленные мсследования показывают, что высокой была не только детская смертность, но и смертность в возрасте 20-30 лет, составлявшая 50%. Этот уровень смертности, согласно Сандисону, имел причиной высокую частотность тяжелых инфекционных заболеваний, которые, впрочем, не отражались на мумиях или скелетах (например, инфекционные заболевания тиф, паратиф, дизентерия и т.д.). Однако наше знание именно в этой области весьма невелико. На основании отдельных находок или интерпретации текстов производятся спекуляции о распространении в древнем Египте полиомиелита, оспы, проказы, чумы, однако эпидемический характер этих заболеваний невозможно проследить. Так, основанием для доказательства существования полиомиелита в древнем Египте служат деформации ног царя 19 дин. Сиптаха и жреца Румы (18-19 дин.) с острым положением ноги, ахиллесовыми сухожилиями, кажущимися сжатыми, и сокращенными конечностями, сравни также изображение царя Семнехкара на «прогулке в сцене сада». Однако невозможно выяснить, возникли ли эти неверные положения постинфекционно, неврогенно как следствие полиомиелита или спастического пареза, идет ли речь о врожденной деформации или (как в случае Сиптаха) о постмортальном артефакте. На мумии Рамсеса V были найдены изменения кожи, по форме и распределению напоминавшие оспу, однако вирус оспы в тканях обнаружить не удалось. Доказательство чумы на материале скелетов существует лишь для коптской эпохи. Интерпретация «опухоли Хонсу» папирусов как оспы не убеждает.

Согласно текстам, в 3 и 2 тыс. до Р.Х. происходили большие эпидемии, так, в папирусе Смита содержится заклинание «для предотвращения дыхания болезни года» ^Sm 18,1-20,12=(1V 266; V 455-456). О какой болезни здесь идет речь, остается неясным. Антигенный тест на Plasmodium falciparum не может в настоящее время быть достаточно верифицирован, чтобы сделать далеко идущий вывод о распространении малярии в Египте от преддинастической до христианской эпохи.

На основе археологических находок можно верно определить лишь две тяжелых инфекционных болезни: билхарциоз и туберкулез.

Свидетельство о схистосомиазе Раффер обнаружил уже в 1910 г., найдя при микроскопическом исследовании почек из мумий 18-20 дин. большое количество превратившихся в известь яиц Schistosoma haematobium. В недавнее время эта находка подтвердилась палеогистологическим исследованием мумии RОM I. Поскольку две из шести исследованных Раффером мумий были поражены, он считал, что схистосомиаз встречался в древнем Египте довольно часто. Недавно это предположение было подтверждено специфически антигенным тестом на схистосомы. Он не только дал положительные результаты на мумиях от преддинастической эпохи до Нового царства, но и на 15 из 23 мумий периода Бальяна. Возможно, что патологические явления у людей на лодках из мастабы Птахотепа (асцит, перелом в области пупа и генитальная гиперплазия) также являются признаками билхарциоза.

Наряду со схистосомиазом «народные болезни» в древнем Египте были и другие паразитарные заболевания. Во всех недавно исследованных мумиях были обнаружены эндопаразиты в большом количестве и поразительном многообразии. Кажется, что бычий и свиной цепни, гвинейский червь, стронгилоиды, филарии, аскариды и трихинеллы были широко распространены и представляют в качестве параметра гигиены контрастирующую с высказываниями Геродота картину.

Эпидемиологически значимее, чем находки паразитических червей, являются случаи туберкулеза в древнем Египте. Находка мумии жреца Амона из 21 дин. с гиббусом и псоазным абсцессом довольно однозначно доказывает, что это заболевание встречалось, по крайней мере, в эпоху Нового царства. К тому же недавно удалось поставить молекулярный диагноз заболевания на другой мумии Нового царства. Однако высказывания о частоте заболевания возможны с трудом. При исследовании скелетов результаты значительно варьируют, не в последнюю очередь в связи с проблематической дифференциальной диагностикой. Ни Эллиот

Смит, ни Грей не смогли диагностицировать на обильном исследовательском материале однозначные случаи туберкулеза. Другие исследователи, например, Дерри, Морз и Сатиноф, считают большое количество деформированных костей египетского и нубийского происхождения с преддинастического времени до 1000 г. до Р.Х. туберкулезными. Иногда изображаемое в иконографии остроугольное искривление спины можно трактовать как туберкулезный спондилит.

Все известные потенциальные случаи туберкулеза многократно дискутировались в палеопатологической литературе, и их предположительный диагноз во многих случай подтверждался. Бросается в глаза то, что заболевание концентрируется в определенных полях захоронений. Несмотря на скорее скромные данные о туберкулезных изменениях костей, почти все исследователи сегодня согласны, что при рассмотрении болезней, релевантных для древнего Египта, туберкулезом ни в коем случае нельзя пренебрегать. Эта оценка основана на допущении, что лишь от 1 до 3,5% всех форм туберкулеза вообще манифестируются на костях (при этом количество еще не найденных позвоночников, вероятно, весьма велико), и поэтому число реально пораженных им лиц было во много раз больше, чем это на первый взгляд позволяет предположить археологический материал.

О туберкулезно деформированной спине (gibbus) уже шла речь. Мы не знаем, были ли часты в древнем Египте другие деформации. Из антропологического материала следует, что наиболее частой деформацией была Spina bifida, за ней следовали косолапость, искривления позвоночника, диспазия бедренных суставов и гидрокефалия. Этиологическая неопределенность существует при трактовке многочисленных изображений искривлений позвоночника на остраконах и сценах в гробницах (например, в гробнице архитектора Ипуи или гробнице Сешем-Нефера либо Ти). Изображенные «округлые» искривления могли быть врожденными деформациями, но возможна и другая этиология - они могли быть обусловлены системными заболеваниями или приобретены вследствие заболевания Шойермана или остеопороза. Рахитическое искривление кажется скорее невероятным. Вопрос о том, был ли рахит в солнечном Египте, остается спорным. Рахит был возможен лишь вследствие аномалий обмена веществ и заболеваний почек. Маленькие личности с ногами в виде «о» на настенных рисунках в гробнице из Бени Хасана не могут служить доказательством существования рахита в древнем Египте.

У Тутанхамона, вероятно, было заболевание бедер. На трудности при ходьбе и стоянии указывают также изображения фараона с посохом или в сидящей позиции при охоте на птиц.

Доминирующая на изображениях хондродистрофия поддтверждается лишь отдельными свидетельствами. Изображения и статуи хондродистрофических карликов известны уже из Старого царства, их особенно часто находили вблизи царского дворца. Одним из примеров является статуэтка Хнумхотепа (5 дин.), занимавшего значительное место при дворе в качестве «управителя благовоний» и «руководителя гардероба». Придворным чиновником был, вероятно, также и Сенеб, хондродистрофик из эпохи 6 дин., женатый на принцессе, изображенный вместе с женой и детьми. Многочисленные изображения других хондродистрофиков - придворных шутов, танцоров или золотых дел мастеров — содержатся в гробницах Ти, Мерерука и Кагемни в Саакаре. Из птолемеевской эпохи сохранилось изображение

хондродистрофического карлика танцора Джедхора. Возникает предположение, что во всех этих изображениях речь идет об иконографической условности для малорослых лиц.

7. Эмпирические и магические лекарственные средства и их приготовление.

В числе шести герметических медицинских книг Климент Александрийский упоминает и книгу «О лекарственных средствах». Однако древнеегипетская фармакопея (сборник, в котором содержатся данные о виде, свойствах и области применения рекомендованных лечебных средств) до нас не дошла. Лишь краткий трактат о растении "dgm" (клевещина) сохранился как часть папируса Эберса. «Знание о том, что можно сделать из клещевины (dgm), нечто, найденное в писаниях старого времени, нечто, полезное для людей: а) ее корни следует разбить в воде, дать на больную голову, и тогда она сразу выздоровеет, как будто никогда не болела; б) человек с болезненным симптомом "WHM" В кале должен пожевать немного ее плода с пивом - это устранение болей в животе человека; в) благодаря ее плоду волосы женщины можно заставить расти: растереть, сделать одной массой, дать в растительном масле, затем женщина должна помазать ею себе голову; г) из ее плодов также делается масло, чтобы помазать (человека), имеющего болезнь кожи wh3w...ЕГ0 нужно лечить мазью 10 дней, и мазать весьма рано, чтобы они были устранены. Действительно превосходное средство, миллион раз» (рЕЬ 251(47,15-

48,3) =(IV 307; V 529). Такое положение с источниками осложняет идентификацию более 700 известных по именам лекарств. Перевод и четкое определение пока что удается лишь в небольшой доле случаев, часто не просто даже классифицировать на минеральные, растительные и животные лекарства. Во многих случаях, даже среди «успешно» определенных лекарств, прежде всего растительного происхождения, сохраняется неуверенность. Кроме того, в большинстве случаев неизвестно, какая часть растения использовалась в качестве лекарства. Даже если средство удалось идентифицировать, то в большинстве случаев мы ничего не знаем о его реальной действенности, так как пока лишь 10% всех видов растений удалось экспериментально исследовать фармакологическим путем. Поэтому в настоящее время оценку «успеха» того или иного лекарства (его фармакологического и «магического» воздействия) приходится заменять оценкой частотности его употребления, исходя из предпосылки, что более эффективное лекарство соответственно чаще применялось.

Из множества рекомендованных лекарств лишь небольшая часть применялась сравнительно часто. Согласно подсчетам терапевтических рекомендаций папируса Эберса (Worth Estes, ^е Mеdiса1 sкills оf Аncient Egypt, P. 101) чаще всего назначался мед (30,3% случаев), затем "d3r.t" (по одним интерпретациям -тыква-колокинта, по другим -плод цареградского стручка (14,6%), "резиновая" смола (14,1%) (часто использовалась смола акации или теребинфа), охра (оксид железа) (13,1%), нижнеегипетская соль (10,4%), финики (9,6%), черная краска для глаз (сульфид свинца) (8,2%), разновидность тмина (7,7%), можжевельник (6,2%), сода (6,2%), акация (использовались различные части, в том числе древесина, которую растирали и употребляли как основное вещество растворов) (6,1%), колокинта (?) (5,3%), фиги (5,2%), сикоморные фиги (5,2%), мирра (5,2%) и зеленая краска для глаз (малахит) (4,6%).

Разделение этих растений на действующие субстанции и вещества-носители произвести не удается. Возможно, что, в зависимости от болезни, они использовались в обеих функциях. Чистыми носителями были вода (роса), пиво (из финикового сока и плодов цареградского стручка), растительное масло или жир, вино и молоко.

Как показывает приведенный выше список, из 160 растительных лекарств чаще всего применялись 10. Из масел применялись касторовое, "бехен" или моринга. Моринговое масло применялось лишь при беременности. Его сохраняли в т.н. "гравидных бутылках". В форме этих "фляг" перплетались различные религиозные представления: идол плодородия "magna mater" (Великая Мать), коротконогое существо - богиня родов Тоэрис, карликообразный, похожий на ребенка Патекен и бог Бес. Тем самым при нанесении масла призывалась многократная божественная защита. Реже в терапевтических предписаниях присутствуют порей, укроп, гранатовое дерево, тамариск, ячмень, эммер, селера, лен, папирус, цареградский стручок, африканское эбеновое дерево, лук, морская роза, египетская ива, клещевина, мирра, ладан и другие растительные лекарства, успешно идентифицированные Ренатой Гермер (R. Germer, Untersuchung uber Arzneimittelpflanzen im АНш Agypten, Наmburg 1979). Новые работы смогли дополнить список корицей, брионией, кориандром, кипрской травой, виноградом, изюмом, коноплей, моринговым маслом, горохом, дынями и полынью. Идентификация оставшихся растительных лекарств (около 80%) еще предстоит.

Продукты животного происхождения присутствуют почти в половине рецептов папируса Эберса. Кроме доминировавшего над всеми лекарствами меда, чаще всего применялся жир различных животных, в особенности гусиный. Регулярно встречаются продукты выделения тела - молоко, гной, кал и моча, а также структурные компоненты - кровь, кости и мясо. Здесь особенно велико разнообразие - как видов животных (мышь, лев, змея, гиппопотам, летучая мышь), так и органов (желчный пузырь, печень, матка, мошонка, сердце, мозг). Особое внимание в египетской медицине уделялось «молоку женщины, родившей ребенка», как его часто называют в медицинских папирусах. Оно использовалось в качестве ингредиента мазей и настоек против кожных болезней, насморка и ранений. Для этих целей материнское молоко хранили в специальных глиняных сосудах, имевших форму женщины с младенцем на лоне. В лечении глаз, помимо крови быка, использовалась кровь осла, свиньи, собаки, летучей мыши, ящерицы и козы. У быка использовалось почти все — мозг, желчный пузырь, селезенка, кровь, костный мозг, мясо мускулов и жир. Часто использовались мозги свиньи и рыбы. Мазь из лягушки, растворенной в растительном масле, использовалась при заболевании кожи, которое некоторые исследователи, опираясь на похожий рецепт у Плиния, отождествляют с Ignis sасеr (лихорадкой).

Из минералов, кроме воды, часто использовались охра, нижнеегипетская соль, сода, зеленая и черная краски для глаз. Гораздо реже использовались другие минералы - алебастр, глина, нильский ил, гематит и лапислазули.

Спорным остается вопрос о том, использовались ли для лечения различных групп болезней специфические лекарства минерального, растительного и животного происхождения. Как раз наиболее часто предписываемые лекарства (мед. "d3r.t" , "резиновая" смола, финики и нижнеегипетская соль) использовались не специфически, для лечения различных болезней, будь то желудок, сердце, голова, глаз или ухо, или же ранения, переломы и опухоли. Селективно использовались черная краска для глаз и эффективный против ленточного червя корень гранатового дерева. Но и эти средства использовались лишь в комбинации с рядом неспецифических лекарств или же уступали им в частоте применения.

Различия в применении указанных лекарств по группам болезней состояли, возможно, не столько в номенклатуре лекарств, сколько в способе их применения. "Внутренние болезни" лечили микстурами и другими средствами, принимаемыми внутрь, а также клизмами и свечками. Заболевания же "сосудов" и членов, а также ранения, переломы и опухоли древнеегипетский врач лечил в основном мазями и компрессами (в 86% рецептов папируса Эберса используются мази и компрессы). При женских болезнях использовались в основном окуривания и полоскания.

В отношении фармакологической действенности

идентифицированных в настоящее время лекарств можно с надежностью сказать, что единственный эффект, которого действительно мог добиться древнеегипетский врач, - это очищение кишечника или диаррея. Треть рецептов (не только при внутренних заболеваниях) рекомендует применение растений и растительных продуктов с более (клещевина, бриония, фиги) или менее сильным (фиги сикоморы, финики, колокинта?, ладан) слабительным или изгоняющим газы (селера, можжевельник, мелилотос, кориандр) действием. К этой категории следует, вероятно, отнести и нижнеегипетскую соль, применявшуюся в виде клизмы, как "глауберова соль". Этот терапевтический потенциал хорошо соответствовал

представлению о возникновении болезни от "запора" потока, протекающего по телу. При помощи мочегонных растений (как селера и можжевельник) древнеегипетский врач мог вызвать и легкий диуретический эффект. Поскольку анатомические представления не проводили разницы между мочевой системой и пищеварительным трактом, то не удивительно, что эти же лекарства применялись и при заболеваниях живота. Внутренним применением каши или зерен зерновых культур, изюма, гороха, бобов, меда можно было добиться лишь общего укрепляющего эффекта.

В прошлом немало дискутировалось терапевтическое использование в Древнем Египте мака и конопли. Как показывают изображения, эти лекарства были известны с эпохи Нового царства. В противоположность маку, конопля, хотя и однозначно идентифицируется из письменных источников, но в рецептах встречается лишь спорадически. Сейчас все еще идут споры о том, соответствует ли лекарство "spn", которое в одном случае использовалось внутрь, а востальных - как наружное, видам мака Рараver somniferum (анальгетический, наркотический, эвфоризирующий), Рараver rhoeas

(спазмолитический, седативный) или другому, неизвестному растению. В папирусах Эберса и Смита обозначение "spnn" используется в связи в снутренним применением для кричащего ребенка и как составная часть мазей и пудры для внешнего лечения ран. Иногда "spnn" является составной частью применяемых внешне болеутолящих средств. Словарь древнеегипетского языка трактует "spnn" как маковые зерна, а "spn" - как все растение мака ( Wb. (1930) Bd. IV S.444-445).

Габри в этой связи отождествлял "spn" с Рараver rhоеаs и Рараver somniferum, а "spnn" понимал как обозначение для цветка, семян или капсулы мака. Из семантики невозможно определить, какой вид мака имеется в виду. В коптском папирусе Шассина опиум -частая составляющая применяемых внешне лекарств при болях и болезнях глаз. Эти рецепты весьма похожи на рецепты папирусов Смита и Эберса, так что возможно, что и в последних речь шла об опиуме. Веренемся еще раз к рецепту для успокоения крика ребенка: «Средство для устранения чрезмерного крика: "spnn"(маковые зерна?) "spn" (растения мака) и кал мух, который находится на стене, следует сделать одной массой, отпрессовать, пить 4 дня. Сразу прекращается" (рЕЬ 782 (93,3-5)=(IV 292; V 501). Для этих целей могут использоваться оба вида мака, так что вопрос остается спорным. Новые исследования показывают, что Рараvег somniferum был уже известен в эпоху вторжения гиксосов в Египет, а следовательно, и во время записи папируса Эберса. В греко-римские времена мак возделывался в Египте, особенно в Фивах, для производства опиума, а вывозился оттуда Оршш thebaicum во все области Средиземноморья.

Во внешнем лечении использовалось, как показывают экспериментальные и археологические исследования, эмпирически проверяемое (асептическое, антисептическое, биологическое, антибиотическое) действие сурьмы, малахита и меда, смол (как ладан и мирра) и жиров. Локальное применение вытягивающей гной соды, уменьшающего опухоли меда, активирующего свертывание крови свежего мяса и успокаивающего кровотечение таннина акации завершало этот солидный терапевтический потенциал.

Однако не следует переоценивать эмпирическую аккумуляцию опыта в применении лекарств. И можжевельник, возбуждающий кожу, применялся для лечения ран, не говоря уже о частом использовании мочи и кала. Так, описывается смесь кала мух с соком сикомор, которую «следовало положить на воспаленную опухоль, пока она сама собой не разрушится» (рЕЬ 570 (73,3-4)=(IV 236; V 408). Или о том, что кал кошек и собак вместе с некоторыми растительными средствами рекомендовался в качестве компресса против гнойных заболеваний (рЕЬ 584 (75,4-5)=(IV 12; V 21). Вообще кажется, что лекарства назначались для того, чтобы вызвать резкий эффект (слабительный, рвотный, возбуждающий кожу). А целевое использование фармакологически активных лекарств для лечения больного отступало на задний план, хотя в отдельных случаях оно было вполне вероятным. Это не означает, что лечебные средства древнеегипетских врачей лишь в отдельных случаях приводили к исцелению, наоборот, эффект «плацебо» и суггестивные воздействия были, вероятно, весьма большими.

В этой связи важную роль играли магические представления. Сингулярная магия стояла за терапевтической рекомендацией использовать экскременты различных животных (например, кал крокодилов, пеликанов и мух). К средствам этой магии, черпающим целительную силу из отталкивающих, редких или жутких вещей, относились также необычные и трудно получаемые части тела животных, как свидетельствует следующее перечисление из рецепта «против поседения волос» и «для улучшения роста волос» (рЕЬ 464473 = (IV 298-299; V 497): «Панцирь черепахи, позвонки ворона, матка кошки, яйца ворона, кровь из грога черного быка, головастики из ручья, рог газели, сожженное копыто осла, влагалище собаки, жир черной змеи и сожженные иглы ежа». Ведущим магическим принципом в папирусах был similia similibus.

По принципу аналогии пытались лечить подобное подобным. Так, боли ноги лечили частью ноги козы, а кровотечение - кровью четырех птиц. Соответственно против слепоты помогал прием свиных глаз, при этом играли роль и мифологические ссылки на глаз Хора, а против «болезни в половине головы» использовался «череп сома». Непонятно, играл ли роль в последнем рецепте также эмпирический опыт оглушающего и парализующего воздействия электрического сома (Mаlopterus electricus). Доказательства этого известны лишь из греческой и арабской эпохи. Плутарх сообщает, что Аристотель знал об оглушающем и парализующем воздействии «укуса» электрического сома (Плутарх, Моралии, 1968, кн. 12, гл. 978 С, С. 433-434). Арабские авторы, например Ад-Дамири, пишут о рыбе по имени "аЬга”^ («дрожащей»), использовавшейся при лечении душевнобольных или эпилептиков (Ад-Дамири, 1969, Т.1, С.567-568). Авиценна и Ибн Аль-Битар сообщают о терапевтическом применении этой рыбы при головных болях (Авиценна, Т.1,кн.2, С.393; Ибн Аль- Битар, С. 141). Впрочем, при этом лечении использовались живые рыбы.

В отдельных случаях трудно понять, использовалось ли лекарство из-за его эмпирически проверенного воздействия или на основе магическо-религиозных соответствий. Это верно даже для лекарств, однозначно обладавших лечебными свойствами. Так, считалось, что мед может защищать от демонов. Малахит (зеленая краска для глаз) также имел магическо-религиозную функцию, и даже сама вода, использовавшаяся в основном как субстанция-носитель при приготовлении лекарств, могла иметь магическое целебное воздействие. Например, ее возливали над отвращающими беду рисунками на стелах Хора, при этом рецитировались заклинания. Границы между эмпирическим знанием и верой в магическое исцеление были нечеткими. К тому же и использование эмпирических лекарств благодаря прочтению магических формул не было полностью свободно от магии, а во многих рецептах эмпирические лекарства дополнялись магическими компонентами. Например, при нанесении лечебного средства на больную часть тела следовало говорить: «Я вышел из Гелиополя вместе с великими великого дома, господами защиты, господами вечности. И я также вышел из Саиса вместе с матерью богов. Они дали мне свою защиту, я тот, о котором бог желает, чтобы он остался живым» (рЕЬ 1(1,1-11)=(IV 308; V 530). При лечении раны от укуса применялась следующая терапевтическая процедура: «Смола теребинфа, охра, желчь козы; сделать единой массой, дать на рану» (рЕЬ 432 (64,5-7)=(IV 210; V 365). Основу этой терапевтической рекомендации составляли смола, убивающая семена и зародыши, и козья желчь, обладавшая таинственным магическим воздействием. В качестве дальнейшего примера взаимного проникновения магии и эмпирики можно назвать терапевтическое воздействие при ожогах. Определяющей была магическая формула из Лондонского папируса: «Хор был ребенком внутри гнезда. Огонь упал на его тело, он не знал его, он не знал его. Он был маленьким, огонь был сильным. Не было никого, кто бы спасся перед ним (огнем). Тут пришла Исида и сказала: «Пошли со мной, моя сестра Нефтида, чтобы я могла потушить огонь своим молоком, здоровой водой, находящейся посреди моей груди...будет дано на твое тело, здоровыми сделаются твои сосуды. Я причиню то, что отклонится огонь, охвативший тебя»». Эту формулу следовало говорить при применении следующего средства: «Колючая акация, пирог из ячменя, бобовые плоды вареные, колокинта вареная; сделать одной массой, смешать с молоком матери, родившей ребенка, давать при ожогах, так чтобы они стали здоровыми, свяжи их листом клевещины» ((рЕЬ 46( 11,8- 14)=(IV 214; V 372). И в этом рецепте перемежаются эмпирические знания (использование акации, содержащей таннин) и магической веры (использование материнского молока). Итак, несмотря на доказанную действенность многих лекарств, похоже, что терапия древнеегипетского врача была основана на магическом фундаменте.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒