Ребрик В.В. - Древнеегипетская магия и медицина 3 страница

Харри, написавший лучшую монографию об Имхотепе на английском языке (Hurry, J.B., Imhotep, New York 1978), описывает стадии обожествления Имхотепа. Уже через 100 лет после смерти его почитали как великого врача, но не как бога. Этот статус он сохранял 2000 лет, а перед персидским завоеванием (525 г. до Р.Х.) он стал полноправным божеством, возможно, под греческим или другим иностранным влиянием. Геродот утверждает (в прямую противоположность Диодору), что никогда в египетской истории смертные люди не обожествлялись. Даже божественность фараона была мифической конструкцией, предназначенной для укрепления связей между небом и землей, божественным и человеческим мирами. Греки же были склонны обожествлять героев. Глубокое почитание, которым был окружен Имхотеп в 6 в., когда греки впервые поселились на территории Египта, должно было произвести на них впечатление, и они объявили о соответствии своего бога врачевания Асклепия и Имхотепа. В эпоху Птолемеев (332-30 гг. до Р.Х.) полностью обожествленный Имхотеп оказался в первых рядах богов греко-египетского пантеона.

Существование Имхотепа и его отношение к фараону Джосеру засвидетельствовано статуей Джосера, найденной около ступенчатой пирамиды в Сакаре в 1926 г., на котором написано имя Имхотепа. Кроме того, египетский архитектор Хнум-иб-ре, живший около 495 г. до Р.Х., оставил надпись, в которой перечислены имена его 25 прямых предков, бывших мастерами- строителями. Этот список охватывает 800 лет, начиная с Канофера, отца Имхотепа, с Имхотепом на втором месте. В этой надписи Имхотеп назван «главой работ южной и северной страны, правителем столицы и визирем, главным ритуальным врачом Джосера, царя Верхнего и Нижнего Египта, сыном Канофера, главы работ южной и северной страны». Джеральд Масэй называл Имхотепа «египетским Соломоном» и не без основания, так как Имхотеп был несравненным архитектором и строителем. Архитектура была в Египте священной наукой, воплощавшей наивысшие достижения египетской научной и религиозной мысли. Поэтому параллель между строителем храма Соломоном и строителем пирамиды Имхотепом не является слишком натянутой. Божественный отец Имхотепа Птах был «богом локтя» (как единицы измерения), т.е. божественным строителем. Поэтому современные масоны, возводящие свои ритуалы к Соломону, вполне могли бы удревнить их еще на два тысячелетия!

Отношения Имхотепа с Джосером подтверждаются легендой, напоминающей библейскую историю Иосифа. Это так называемая «легенда о семи годах голода», которая была записана на гранитной стеле на острове Сехель к югу от Асуана во время Птолемеевского периода. Харри считает, что легенда восходит к 3 династии. Сказание повествует, что во время правления Джосера Нил семь раз не достиг нормальной высоты разлива, что привело к ужасному голоду в Египте. Как считалось, разлив Нила контролировался богом с головой барана Хнумом, божеством нубийского происхождения, чей храм располагался в Элефантине, на крайнем юге Египта, на границе с Нубией. В эту эпоху бедствий Джосер обратился к Имхотепу, который проконсультировался в священных книгах, расположенных в самых глубоких и недоступных участуах храма. Из них Имхотеп узнал и сообщил царю, что он должен задобрить Хнума. После того как царь нанес личный визит в храм Хнума и вознес молитвы и жертвоприношения, бог явился фараону во сне и пообещал вновь ниспослать разлив, чтобы Египет был избавлен от голода. После нового разлива обрадованный царь подарил храму Хнума 70 миль богатейшей земли, прилегающей к Нилу, и осыпал храм дарами и благодеяниями. Сложно определить, отражен ли в этой легенде реальный случай. В птолемеевскую эпоху присутствовала тенденция к восхвалению и героизации египетской старины, что было одной из причин возвышения Имхотепа в этот период. Однако Птолемеи имели доступ ко всем архивам древнего Египта и из них могли быть почерпнуты традиции об Имхотепе. Невозможно сказать, были ли они приукрашены, чтобы оправдать обожествление Имхотепа. Можно предположить, что в этой легенде содержится крупица истины об Имхотепе как человеке.

В догреческих традициях, относящихся к Имхотепу, четко проступает представление, что он был мудрецом и адептом первой величины. Его имя тесно связано с именами других легендарных египетских мудрецов - Харджедефа (4 дин.), Кагемни (конец 3 дин.), Птах-Хотепа (5 дин.) и, наконец, более всего с Аменхотепом, сыном Хапу, жившим в эпоху 18 династии. Последнего, как и Имхотепа, обожествляли в эпоху Птолемеев и считали реинкарнацией Имхотепа. Имхотеп в качестве носителя вековой устной мудрости связывается с Харджедефом и в «Песне арфиста» (конец 3 тыс. до Р.Х.): «Я слышал рассуждения Имхотепа и Харджедефа, чьи слова цитируют везде.» В этой фразе Имхотеп выступает в качестве мудреца и писателя.

Имхотеп был жрецом и ритуалистом, его высокая репутация основывалась и на контроле над силами природы, т.е. магией. Древние были уверены, что все великие мудрецы и адепты были способны контролировать силы природы. Чрезвычайное почитание Имхотепа и Аменхотепа, сына Хапу, также основывалось на их магических способностях. Подобным же образом впоследствии рассматривались чудеса, совершенные Моисеем и Иисусом. Поэтому можно отметить, что Имхотеп был одним из первых в цепи чудотворцев - «пророков», «аватар» и «махатм», включавших в себя и Моисея, Зороастра, Будду и Иисуса. Так его понимали и в эллинистически-римские времена. Имя Имхотепа означает «(тот, кто приходит) в мире». Это имя было эллинизировано как Имутхес. Джеральд Массей считал, что Имхотепа изначально почитали в качестве божества, а реальный Имхотеп был его тезкой. Этому, впрочем, противоречит тот факт, что в эпоху Старого Царства Мемфисская троица состояла из Птаха, Сохмет и Нефертума, лишь в позднюю эпоху Имхотеп заменил в ней Нефертума. Финч (Ch. Finch, The African Background of Medical Science, 1990, P.81) пытается, тем не менее, подтвердить тезис Массея, но приводит лишь спорные сравнительно-религиоведческие аргументы. Его единственный аргумент из сферы египтологии - тот факт, что египтяне называли «могилой Осириса» гробницу фараона 1 династии Джера, что свидетельствует о контаминации доисторического божества Осириса с реальным фараоном. Однако, в отличие от культа Осириса, у нас нет свидетельств о почитании Имхотепа в столь раннюю эпоху. Поэтому логичнее будет предположить, что культ Имхотепа складывался в результате обожествления реальной личности, а не контаминации ее с ранее почитавшимся божеством.

После того, как Имхотеп заменил Нефертума, его стали также рассматривать в качестве сына Птаха. В лице Нефертума проявляется связь между мифом о мемфисском Птахе и об Атуме-ра из Гелиополя. Массей полагает, что Атум первоначально считался сыном Птаха: «Сыном Птаха был Тум или Атум. а одним из имен или титулов Атума был Иу «приходящий» (сын) или Иу-эм-хетеп «приходящий в мире» (G. Massey, Ancient Egypt: Light of the World, 1970, P.434). Слово «Птах», вероятно, значит «открывающий» (о чем свидетельствуют параллели в семитских языках), соответствующий глагол может также означать «вырезать, делать скульптуру» и т.д. Птах иногда изображается как Тва, со скарабеем на голове. Скарабей является символом бога Хепри, «творца», поскольку он формирует шарик из грязи, в который кладет свои яйца, а потом зарывает его, сделав небольшую дыру. После периода инкубации из грязи вылетают крылатые скарабеи, представляя наглядный образ того, что само себя создает или воскресает. Птах как «открыватель» или «формировщик» становится одним из первых образов силы творения и изображается также в виде горшечника, делающего мировое яйцо на гончарном круге. В этой связи становится более понятным отношение Имхотепа к Хнуму в легенде о семи годах голода. Птах - божественный металлург, кузнец, каменщик и архитектор, эти атрибуты он разделяет с Имхотепом. Птаха часто изображают в виде карлика Тва, поскольку считалось, что карликам были известны все тайны горного дела и металлов. Эта традиция сохранилась в европейских легендах о кобольдах и никсах (от которых происходят названия металлов «кобальт» и «никель»). Э.А.Уоллис Бадж так описывает Имхотепа как божество: «И-эм-хетеп посылал сон тем, кто страдал и болел, а те, кто был поражен любой болезнью, являлись его особой заботой; он был добрым врачом богов и людей, он исцелял тела смертных во время жизни и руководил мероприятиями по сохранению тела после смерти» (Budge, E.A.W., Gods of the Eyptians, New York 1969, Vol. I, P. 523). Имхотеп приносил мир и изобилие, пищу и воду, отдых и поддержку, он был победителем засухи, тьмы и голода. Он также являлся мудрым и сострадающим учителем, чьи учения передавались устно, что делало его персонификацией Слова. Имхотеп, объясняющий мистерии, являлся, как считают Массей и Финч, египетским прототипом и соответствием одновременно Соломона и Иисуса (Массей, С.500; Финч, С.84).

Прежде 6 в. до Р.Х. было построено несколько храмов, посвященных Имхотепу. Наиболее известный из них - храм Имхотепа в Мемфисе, который в античные время называли «Асклепейон». Он был так известен в качестве центра исцеления и медицинского знания, что там учились многие греческие врачи постгиппократовской эпохи, в том числе Гален, Феофраст и Диоскорид. Храм был расположен недалеко от другого знаменитого храма и центра целительства - Серапиума, посвященного богу Серапису, поэтому Имхотепа и Сераписа часто ассоциировали. Серапис представлял собой позднюю синкретизацию Осириса и божественного Аписа, быка из Мемфиса, бывшего формой Птаха. Эта форма Осириса главенствовала в эллинистический и постэллинистический периоды и была частью троицы, включавшей в себя также Исиду и ребенка Хора. Римляне даже идентифицировали поклонение Серапису с христианством, поскольку ритуалы и церемонии были весьма похожи. В знаменитом письме Сервиану император Адриан утверждал: «Те, кто почитает Сераписа, одновременно являются христианами; даже те, кто называет себя епископами Христа, посвящены Серапису». Диодор сообщает, что всем почитателям во время смерти и воскресения давалось имя Сераписа. Еще один Асклепейон, посвященный Имхотепу, находился на «священном осторове» Филе в египетской Нубии и соперничал с Мемфисом в качестве места исцеляющего паломничества. Другие храмы, посвященные Имхотепу-Асклепию, были расположены в Птолемаиде Хермиу, а также, вероятно, в Фаюме, к западу от Нила.

Харри дает хорошее описание феномена «инкубации» или «храмового сна», которым пользовались больные в этих целительных храмах, чтобы выздороветь. Когда все другие меры не приводили к успеху, больного следовало отправить в храмы бога-целителя, в данном случае Асклепия, чтобы больной вознес жертвы и совершил определенные ритуалы, умоляя бога послать спасение. Если эти мольбы были успешными, то бог должен был явиться больному ночью во сне и дать специфические указания о том, как можно вылечиться. Сохранилось как минимум две истории, иллюстрирующие феномен лечения инкубацией: обе относятся к бесплодию. В первой сообщается, как жена царского сына, у которой не было детей мужского пола, обратилась в своей нужде к храму Имхотепа, где бог явился ей во сне, рассказав, как она может зачать сына. Результат был успешным, а сын впоследствии стал выдающимся мудрецом. В этом случае речь шла лишь о неспособности родить мальчика, а во втором случае, в котором действует женщина-аристократка, бесплодие было полным. Тем не менее, во время ночи, проведенной в храме Имхотепа, женщине явился бог и дал ей указания, которые должны были привести к рождению сына. Для этого ее муж, верховный жрец, должен был произвести обширные работы по реновации в заброшенном святилище Имхотепа. После того, как это было сделано, родился сын, названный в честь Имхотепа. В подобных случаях ребенок, рожденный благодаря благосклонному вмешательству бога, впоследствии становился его служителем и можно предположить, что это случилось и в двух описанных выше случаях. Греки также были хорошо знакомы с инкубацией, и именно храмы Асклепия - грецизированного Имхотепа - больные посещали, чтобы получить лечение. Существовали также многочисленные оракулы Асклепия, куда больные стекались толпами за консультацией и лечением, а после поста в своих снах узнавали способ лечения. И сегодня традиционные африканские целители настаивают на том, что многие методы лечения приходят к ним в снах, посланных покровительствующим им божеством. Вероятно, что и жрецы-врачи, служившие в храме Имхотепа, испытывали нечто подобное.

Несмотря на архаичность метода инкубации, он используется и сейчас. Так, ряд западноевропейских клиник недавно взяли его на вооружение. При этом методика была несколько изменена. Теперь врачи перед сном «будят воображение» пациента рассказами о почти невероятных случаях исцеления и продления жизни в древние времена, внушая тем самым пациенту уверенность в выздоровлении. И происходит «чудо» - уверовавший в свои силы пациент при помощи современных медикаментозных средств действительно выздоравливает. Кроме того, пересказанные им сны медики используют для более точной диагностики заболевания («Знак вопроса», 4-5, 1992, С.74, со ссылкой на «Аль- Ахрам»).

В позднеантичные времена культ Имхотепа приобрел большое значение. Храмы, надписи и барельефы, посвященные ему, можно было найти по всему Египту; бог стал членом важных пантеонов Мемфиса, Филе и Фив. В Нубии его почитание было столь же распространено, как и в Египте, что показывают рельефы и надписи этой страны. В Мероэ его ассоциировали с царями и правителями этого города и всего государства. Его почитание было известно и римлянам: по крайней мере два римских императора, Август и Тиберий, изображены на египетских рельефах как воздающие ему почести.

Остановились теперь вкратце на самом греческом боге Асклепии, чтобы понять, почему его отождествляли с Имхотепом. Согласно классическим принципам, Асклепий был сыном Аполлона и смертной принцессы Коронис, т.е. «вороны». У греков ворона считалась птицей, связанной с оракулами, подобную коннотацию она имела и в Египте, хотя ассоциировалась с богом Сетом. Мать Асклепия умерла, будучи беременной, и на ее погребальном костре Асклепий был вырезан из ее чрева богом Гермесом - греческим соответствием Тота - по повелению Аполлона. Асклепий был помещен под опеку кентавра Хирона и стал чрезвычайно искусным в хирургии и знании целебных свойств различных веществ и трав. По этой причине его называли основателем медицины. Он стал таким опытным в искусстве целительства, что разгадал секрет воскрешения мертвых. Воскресив умерших героев, он навлек на себя гнев Гадеса, пожаловавшегося Зевсу, что Асклепий ворует у него подданных. За этот неблагочестивый поступок Зевс поразил Асклепия молнией насмерть. Впоследствии его отец Аполлон убил циклопов, известных как каменщиков и металлообработчиков, за то, что они подделали молнии Зевса. Позже Зевс раскаялся в своем импульсивном поступке и вернул Асклепию жизнь, сделав его божеством медицины. Символами Асклепия были Змея и жезл, произведенный от кадуцея Гермеса, и поэтому, когда римляне решили установить у себя почитание Асклепия (Эскулапа), из Эпидавра, места значительного Асклепейона, им было прислано воплощение бога в виде змеи.

Мифическая история Асклепия представляет несколько заслуживающих внимания пунктов, соответствующих египетским легендам. Хотя Асклепий является сыном Аполлона, но в действительности его удаляет из чрева матери Гермес; это соответствует тому факту, что Имхотепа считали «образом Тота», которого греки отождествляли с Гермесом. Мать Асклепия Коронис «ворона» могла быть жрицей-оракулом (на что символически указывает ворона), а в храмах Асклепия-Имхотепа действительно находились исцеляющие оракулы. Асклепия, как и Имхотепа, считали смертным сыном божественного отца, ставшим божеством медицины. Косвенная роль, которую в мифе играют циклопы, отражает тот факт, что они, как Имхотеп и его божественный отец Птах, являлись каменщиками, строителям и металлообработчиками. Наконец, змея, обвивающаяся вокруг жезла - мотив, изначально связанный с Тотом, первым богом целительства, в египетском пантеоне, и первоначальный греческий бог врачевания Гермес заимствует жезл у него (так считает Финч,

С.87). Змея была мощным символом обновления и воскресения благодаря ее способности сбрасывать старую кожу и отращивать новую. Поэтому не удивительно, что греки отождествили Асклепия и Имхотепа, так как для греческого ума божества различных народов, выполняющие одни и те же или похожие функции, были формами одного божества.

Следует сказать несколько слов об Имхотепе-Асклепии в т.н. «герметической» литературе. В Герметическом корпусе (2-3 вв.) представлен сплав древнеегипетских и ближневосточных элементов с греческой философией. Герметизм был эзотерической школой (родственной, но не тождественной гностическим школам, к которым его часто ошибочно причисляют) и произвел немалое влияние на раннее христианство, средневековую (в том числе арабскую) и ренессансную мысль. Частями герметической науки были также алхимия, астрология и ятроматематика, рассматривавгая влияние созвездий на органы человека. Символом герметизма был Гермес Трисмегист (Триждывеличайший), считавшийся мастером во всех знаниях и науках. Тремя его наиболее важными учениками считались Асклепий, Тат и Аммон. Все эти фигуры представляют собой антропоморфизованные египетские божества: Асклепий - это Имутхес-Имхотеп, Тат - Тот, а Аммон - фиванский Амон. Другие египетские божества (Анубис, Хнум и Исида) также фигурируют в герметических мифах. В дошедших до нас фрагментах герметическая философия изложена в греческих диалогах, напоминающих сократические, между Гермесом и его учениками. Кроме того, сохранились большой латинский трактат «Асклепий» (частично в коптском переводе) и даже «Определения Гермеса Трисмегиста Асклепию» на армянском языке. В этих фрагментах Асклепия-Имхотепа называют царем и божественным спасителем, он выступает в качестве ученика, уже хорошо сведущего в философии. Тат находится в особой милости у Гермеса и излагает его аутентичное учение (как апостол Иоанн в Новом Завете). Тат, будучи персонификацией Тота, по сути является лишь аспектом самого Гермеса. Ранее мы отметили, что Имхотепа называли «образом Тота», теперь мы видим, как это отражено в герметической традиции, где он стал одним из трех учеников Тота. Герметическая традиция характеризует Асклепия также как мастера-каменщика, изобретателя поэзии, целителя и мастера-астролога, т.е. атрибутами, происходящими из древнеегипетского пантеона.

Греческая мысль и философия, экзотерическая и эзотерическая, были тесно связаны с Египтом, и в этом процессе выразительно фигурировал Имхотеп как человек, бог, мудрец и символ. Хотя у нас немного достоверных фактов его биографии, он все же выступает в качестве человека чрезвычайных способностей. Кажется, что он достиг синтеза всех духовных способностей, так что люди увидели в нем божественную искру. Впоследствии эта искра стала казаться ярким пламенем и человек Имхотеп стал богом Имхотепом. В нем видели спасителя, врача, строителя и мудреца, архетип великого человека.

К божествам врачевания относились также Хор, Тот и Амон, носившие титул врачей и считавшиеся божественными врачами. К ним относилась и Исида, хоть ее и не называют врачом. Следует считать, что целительная функция этих божеств связана с их ролью в соответствующих мифах. На грани целительства находятся боги с парамедицинскими функциями (боги плодородия и покровители), которые могут сливаться водино и с чисто «медицинскими» божествами. К ним относятся божества-творцы Хнум и Хекет, божества плодородия Хатхор и Мин, божества покровители Бес, Тоэрис, Мешенет, Селкет и Нейт. Особое положение имела богиня Сохмет, также называвшаяся «госпожой врачевания». Лишь в более позднюю эпоху пантеон целителей был дополнен Имхотепом.

4. Образование и функции врачей в Древнем Египте.

От мифических и полумифических врачей перейдем к врачам реальным. Где учились древнеегипетские врачи? Каковы были их служебные обязанности? Существовала ли специализация врачей?

Среди других народов древности, обладавших высокой культурой, в особенности египтяне проявляют интересный феномен - тесную связь религии. Государственного управления и науки. Ключевыми фигурами при этом были чиновники - группа людей, умеющих читать и писать. Владение грамотой было главной предпосылкой для приема человека в корпус чиновников.

Уже в Старом царстве царь поручал отдельным членам своей семьи, получившим от него соответствующие полномочия, задания, которые он один не мог выполнить. Речь шла, как правило, о сыновьях царя (irj-p'.t), бывших также визирями. Этих уполномоченных принцев, начиная с 4 династии, постепенно стали замещать члены группы писцов, чиновники без царской власти и руководящих полномочий. Эти чиновники, в основном благородного происхождения, уже в Старом царстве носили титул «ss njsw.t» (царский писец). О писцах сообщает немало текстов, в которых восхваляется эта профессия: «Если ты сможешь писать, то это лучше, чем профессии, которые я представил себе»; «Писец стоит выше всех профессий этого мира»; «Он возглавляет всех». Образование, полученное писцом, открывало доступ ко всем высшим должностям. В древности эти писцы-чиновники возводились в высокие должности жрецов, бывшие не только представительными, но и высокооплачиваемыми. Они могли, таким образом, работать и как чиновники, и как жрецы. К тому же в качестве лиц, владеющих грамотой, они составляли прослойку ученых, занимавшихся наукой. Из этого слоя и возникла профессия врача.

Поскольку врач, наряду с владением письмом, должен был также обладать «ремесленными» способностями, позволявшими ему приводить в исполнение рецепты и предписания папирусов, следует считать, что, кроме обучения грамоте, он проходил «профессиональное» обучение. Как проходило это обучение, можно понять лишь косвенно, сравнивая с другими профессиями, так как прямые источники весьма незначительны.

Из эпохи Старого царства известно, что всякий «мудрый» чиновник мог взять на себя обучение своего преемника. Примеры этого мы находим, в частности, в генеалогии Хнум-иб-ре. Из египетской религиозной истории известна передача профессий от отца к сыну. Геродот (II,37,5; II,38,1) и Диодор (I,82,2) также сообщают об этом. В 12 поучении Птах-хотепа сказано: «Когда ты стал зрелым мужчиной, сотвори себе сына, чтобы согласовываться с Божьей милостью». Бруннер понимает слово сын в этом контексте как «духовное сыновство». Поучение Кагемни отходит от этого соотношения «отец - сын» и упоминает существование многих учеников, которым советуют «воспринимать то, что находится в каждом свитке, и не отклоняться от его содержания». Это, согласно Бруннеру, может быть указанием на образование по системе «помощников», при которой ученик принимается в дом учителя или мастера, изучая там, кроме чтения и письма, также особенности «отцовской» профессии (H.Brunner, Die Weisheitbucher der Agypter, 1991, S.135). Эта практика воспитания и образования оставалась, похоже, их главной формулой. Так, и в Новом царстве ученик получал образование от отца или мудреца, например: «Я вырос как дитя, при этом я был возле тебя, ты бил меня по спине, и так твое учение входило в мое ухо» или «Мой отец образовывал меня, он знал - и обучал меня бесконечно».

Однако, как правило, в виду большой потребности в обученных чиновниках, начиная со Среднего царства, ученики объединялись в классы и школы, где проводилось начальное обучение чтению, письму и классическим поучениям. С подобными школами писцов мы впервые сталкиваемся в I промежуточный период, от которого дошло слово «'t-sb3», обозначающее помещение для занятий подобной школы. Текст произведения начала 12 династии повествует о мудреце по имени Хети, родом из Дельты, плывшем к царской резиденции, находившейся в те времена к югу от Мемфиса, чтобы отдать своего сына Пепи в «школу писцов», где он мог бы воспитываться так же, как сыновья вельмож резиденции. Прямое упоминание школы писцов Бруннер трактует таким образом, что в это время должны были существовать школы и для других профессий, например, художников или врачей. Одновременно он допускает, что обучение в подобных школах навряд ли могло дать много специальных знаний, поэтому после обучения в них должно было проходитьпрофессиональное обучение по отдельности по принципу «помощника» (Helmut Brunner, Altagyptische Erziehung, Wiesbaden, 1957, S.14- 18). Школа для начинающих (вероятно, для будущих жрецов) находилась в стенах погребального храма Рамсеса II на западе Фив в эпоху Нового царства (19-20 дин.). Там были открыты многочисленные папирусы и известняковые черепки, служившие писчим материалом для учеников. Отдельно от храмовых школ в местах могил царей и знати находились учебные классы для художников и скульпторов. Поскольку в северном нижнем зале колонн храма Ментухотепа в Дейр-эль-Бахари были найдены остраконы с рисунками, там предполагают местонахождение школы для живописцев. Обучение проходило, вероятно, в отдаленных комнатах храма или в углу большой площади перед храмом, вдали от ежедневного богослужения. В связи с дополняющим его отдельным профессиональным обучением мы впервые наталкиваемся на следы медицинского образования. В папирусе Эберса содержится замечание: «Ты должен дать ему (больному) средство, являющееся тайным для людей врача, кроме твоей собственной дочери» (pEb 206(41,4-42,8)=(IV 94; V 163). Лишь помощник-ассистент или (в этом редчайшем случае) помощница могли быть носителями «тайного знания» врачей. Еще одно свидетельство системы ассистентов в области целительства содержится в письме поздней эпохи, которое греческая мать пишет своему сыну. Мать пишет, как она рада тому, что сын изучает египетский язык, чтобы получить место помощника в доме египетского врача.

Хотя в этом тексте речь идет об обучении ассистента в доме врача, из поздней эпохи сохранились также свидетельства о том, что обучение помощников врачей могло проводиться также централизованно, в храмовом округе, а именно в т.н. «Доме жизни». Вероятно, «дома жизни» в Абидосе, Гелиополе, Саисе и Бубастисе были подобными центрами обучения врачей и жрецов. При этом помещения для обучения жрецов находились внутри стен храма, а врачей - во внешнем отделе храма.

От школы в Саисе, расположенном в дельте Нила, сохранился важный, хотя и спорный документ 6 в. до Р.Х. Речь идет о надписи на задней части статуи египетского врача и верховного врача Уджа-Хор-Реснет. Надпись сообщает, что Уджа-Хор-Реснет по повелению царя Дария I должен был идти в Саис и там возродить пришедший в упадок «пер-анх» (дом жизни), относившийся к храму богини Нейт: «Его величество царь Дарий повелел мне придти в Египет, чтобы, после упадка восстановить зал дома жизни. Я сделал так, как повелел Его величество. Я наполнил их (оба дома) всякими учащимися из сынов влиятельных людей. Сыновей бедняков среди них не было. Я сделал их помощниками ученых во всех их задачах. Я передал их опеке каждого мудрого человека для всей их работы. Я оборудовал их всем необходимым, всеми их инструментами, упомянутыми в писаниях, как это было (в домах) в былые времена. Его величество сделал это, поскольку он знал цену этого искусства и чтобы спасти жизнь каждого больного.»

Гардинер (A. Gardiner, The House of Life, JEA 24 (1938), P.157-178) интерпретировал эту надпись, исходя из того, что «дом жизни» в Саисе, как и все «дома жизни», был своего рода храмовым архивом, мастерской писцов, в которой переписывались и составлялись различные тексты (например, по теологии, гимнологии, математике, медицине, магии, астрономии и онейрокритике, т.е. толкованию снов). Разик поддержал эту интерпретацию, опираясь на надпись в Луксорском храме, сообщающую о том, что Рамсес II открыл писания «дома жизни». Разик понимал это место таким образом, что Рамсес представлен здесь в качестве ученого, идущего в «дом жизни» для исследования теологически важной роли бога Амона и города Фив (M.Abd-el- Razik, The Dedicatory and Building Texts of Ramses II in Luxor Temple, JEA 61 (1975), P.125-136). Вольтен понимал «дома жизни» как коллегию ученых, задачей которых являлось защищать царя при жизни медицинскими и магическими средствами и поддерживать его существование в потустороннем мире (A.Volten, Demotische Traumdeutung, Analecta Aegyptiaca, 3 (1942), S.36- 44). Это подтверждает текст, повествующий, что Рамсес II при заболевании своей родственницы (старшей сестры принцессы Нефрура, дочери принца Бахтана) созвал коллегию «дома жизни» и послал врача из «дома жизни» к больной. Однако, поскольку в вышеупомянутой надписи речь идет также о помощниках ученых, а другой текст повествует об учителе «дома жизни» и о соответствующем учебнике, можно предположить, что «дом жизни» мог быть и учебным заведением. Сравни также строки из «Поучения Амен-нахта»: «Начало поучения, высказывания для жизненного пути, которые писец (из дома жизни) Амен-нахт сделал для своего помощника. Ты должен стать грамотным и ходить в доме жизни: будь ящиком с книгами». Хабачи и Галиунгви, исходя из обстоятельства, что в «доме жизни» в Бубастисе работал жрец (w'b) Сохмет, считают, что в нем передавались практические (хирургические) навыки (L.Habachi, P.Ghalioungui, The House of Life in Bubastis, Chronique d’Egypte, 46 (1971), P.59-71). В свете этого становится подобным указание Саисской надписи, что школа была оборудована всем необходимым, в том числе инструментами.

«Дома жизни», вероятно, объединяли в себе различные функции, они были одновременно храмовым архивом и местом работы различных ученых, а также училищем для врачей, жрецов и живописцев. Этой двойной функции - библиотеки и и учебного заведения - соответствовала архитектурная композиция «дома жизни», состоявшего из двух частей, интерпретирующихся следующим образом: одна комната предназначалась для преподавания и находилась в задней части храма, а вторая - библиотека, в которой хранились анналы, ритуальные тексты, писания по астрономии, математике, медицине, магии и онейрокритике, находились в передней части храма. Эта функция «учебного заведения» и «дома книг» соответствует задачам александрийского Мусея, основанного Птолемеем I Сотером (323-283 гг. до Р.Х.) в качестве дома для ученых, деятелей искусства, математиков, врачей и астрологов. Вероятно, что прообразом Мусея мог послужить египетский «дом жизни».

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒