КРОВАВЫЙ МАДАЛЬОН 20 страница

Огневая завеса сменялась напряженной тишиной, от которой резало слух сильнее, чем от оглушающих взрывов. Однако подобные передышки не были длительными и совсем скоро, вновь начинался обстрел. Четыре «Леман Расса» дали залп почти одновременно, заставив стены содрогнуться. В этот момент показалось, что вот-вот и потолок, местами уже обвалившийся, рухнет полностью, решив исход многочасового противостояния, и погребя под собой сражающихся с обеих сторон. Оставшиеся в живых предатели ответили на прогремевший залп ожесточенным болтерным огнем. А спустя минуту к ним присоединились десантники хаоса, вооруженные мельта-пушками. Своим грозным оружием они старались уничтожить последнюю из выживших САУ, сконцентрировав свой огонь на ней. «Минотавр», неся на себе куски обвалившихся конструкций, попытался отступить под прикрытие «Леман Рассов», готовящихся дать следующий залп, одновременно с этим маневрируя так, чтобы не оказаться под огнем двух мельта-пушек.

- Огонь «на тринадцать»! – Этот крик вырвался синхронно у Хьюза и Хольмг, и оба комиссара одновременно вскинули болт-пистолеты, открывая стрельбу по предателям.

Синхронно два болта устремились в визоры легионерам-предателям. Несколько гвардейцев, также взяли вооруженных мельта-пушками десантников на прицел. Слившись в один мощный лазерный луч, несколько выстрелов из лазганов смогли наконец пробить визор одному из космодесантников. Пораженный в глазницу изменник опустился на одно колено. Однако второй воин хаоса в это же самое время выстрелили из своей пушки по САУ.

Мельта-заряд прожег и те обломки, что еще оставались на броне «Минотавра», и саму броню. Получив пробоину САУ огрызнулась залпом, который снес сразу двух тактических десантников, подняв в воздух такое количество дыма и мелкой крошки, что видимость стала нулевой. В ответ, прорезая плотный от духоты, пыли и жара воздух, полетели болтерные снаряды. И последних Имперских защитников накрыл очередной, невероятный по мощи, шквал огня.

Они не ставили целью выжить. Главная задача была уничтожить врага и не пропустив дальше к лифту. Не дать изменникам спуститься ниже. Даже если вместе с последним наступающим предателем умрет последний защитник, цель их все равно была бы выполнена.

Отринувшие Свет Императора понимали это и наступали с остервенением и неистовством, от которых кровь застывала в жилах. Но связи с поверхностью больше не существовало. Выход наверх был надежно завален, и враги более не могли рассчитывать на новые подкрепления. Поэтому теперь, когда один из предателей-астартес падал в предсмертной агонии, его место не занимал другой изменник. И удерживающие последнюю линию обороны гвардейцы, более не сдвинулись ни на шаг. Они отказывались отступать. Отказывались умирать, как будто в каждом из последних защитников этого рубежа открылось второе дыхание.

Еще двое десантников упали. Они рухнули в месиво из обломков здания и техники, крови и фрагментов тел, что сейчас покрывало весь этаж, и остались там лежать без движения. Три «Леман Расса» продолжали стрелять в отступающих предателей, не давая им занять более выгодную позицию. Четвертый танк чернел разорванным и выгоревшим до основания остовом, там, где раньше возвышалась баррикада. Теперь в этом месте зияла воронка от взрыва, а то, что некогда было телами людей, хлюпало кровавой массой на ее дне, сворачиваясь и запекаясь от жуткого жара.

Наступило странное затишье, которое внезапно вспорол истошный крик, даже отдаленно уже не походивший на человеческий.

- Это никогда не кончится!

Обезумевший от страха, усталости, удушья и жажды гвардеец, пошатываясь, поднялся над баррикадой, срывая с себя в отчаянном жесте противогаз. В следующую секунду стало видно, как он согнулся в приступе охватившего его кашля. Он простоял так не более доли секунды, после чего тело его рухнуло на гребень баррикады, подкошенное выстрелами из комиссарских болт-пистолетов. Два болта выпущенные с поразительной синхронностью из двух разных точек, взорвали голову гвардейца, так, что остатки ее брызнули в разные стороны багровым фонтаном.

Хьюз с трудом нашел в себе силы, чтобы не уронить безвольно руку, сжимающую болт-пистолет. Сознание уже несколько раз ускользало от умирающего комиссара. Ноги не гнулись и плохо слушались пальцы. Боль в голове и во всем теле стала чем-то обыденным, сроднившимся с естеством. Так нательная сорочка прилипает к вспотевшему телу, сливаясь с ним и повторяя все его контуры. Мышцы одеревенели. Ролло попытался оттереть левой рукой пот, застилавший глаза. Неумелым жестом комиссар провел ладонью по заплывшим векам. Отняв руку от лица, Хьюз увидел на пальцах багряный след. Тогда, невероятно медленно он перевел осмысленный взгляд на Атию, стоявшую невдалеке, и одними губами произнес:

- Император защищает.

Хольмг на секунду опустила руку с болт-пистолетом, переводя дух. И в это самое мгновенье ее взгляд встретился со взглядом Ролло. Комиссар шевельнул губами, что-то прошептав. Слышно не было, но Хольмг точно знала, что сказал сейчас Хьюз. Ролло пошатнулся. А в следующую секунду упал, уткнувшись лицом в насыпь, но все равно продолжая сжимать в руке болт-пистолет, из которого стрелял до этого.

- Император встретит тебя. – Тихо прошептала Атия.

Затишье кончилось. Началась новая атака предателей-космодесантников.

Она стреляла из болт-пистолета. Потом с мельтгана, снятого с одного из убитых гвардейцев. А потом, когда закончился последний баллон к нему, опять из болт-пистолета. Она стреляла, не обращая внимания, как окружающие ее бойцы один за другим падали от полученных ран, от кровопотери, от изнеможения. От нестерпимого жара, обезвоживания, смертельной усталости. Она стреляла и когда взрыв одного из «Леман Рассов» накрыл разом целое отделение, похоронив под своими раскаленными обломками сержанта Кушима и тех, кто был рядом с ним. Она продолжала стрелять, когда затих последний из «Минотавров», навеки упокоившись под обломками. Когда легионеров предателей оставалось восемь. Семь. Шесть. Когда в этом последнем противостоянии, где уже давно сражались не люди и космодесантники хаоса, не лоялисты и слуги извечного врага, не гвардия и предатели, но дух против духа, и воля против другой воли, где побеждает тот, кто оказывается более крепким и несгибаемым. И когда на поле брани осталась лишь горстка выживших, она продолжала стрелять.

Весь ее мир теперь сфокусировался на двух остававшихся в живых космодесантниках, которые своим существованием отделяли ее от окончательной победы. Краем глаза Хольмг заметила, как слева от нее гвардеец отбросил ставший теперь бесполезным, мельтган, и подхватил стандартный лазган. Последний баллон он израсходовал минуту назад, расплавив выстрелом броню одному из предателей.

Внезапно «Леман Расс», единственный, что еще оставался в строю, изрешеченный настолько, что невозможно было понять, как он еще не развалился на части, надсадно взревев, рванул вперед.

По вокс-связи до Атии донесся голос лейтенанта Илкара. Голос, который комиссар несмотря на невообразимые помехи, узнала сразу.

- Император хранит!

В одно мгновение танк под командованием лейтенанта, разметав на своем пути завал из тел и кусков рокрита, врезался со всей силой в воина хаоса, повалив того на спину. После этого отчаянного броска, еще секунду двигатель грозной бронемашины издавал хриплый, надсадный рев, а потом резко замолчал. «Леман Расс» остановился, замерев, словно в этом последнем рывке из него ушли все жизненные силы, что еще оставались. А спустя мгновение последний из предателей обрушил очередь из тяжелого болтера прямо в смотровую щель. Туда, где в этот момент находился самоотверженный мехвод.

Это произошло неожиданно. Совершенно неожиданно для всех. Очнулась «погибшая» еще полчаса назад САУ. Завал, который, казалось, похоронил «Минотавра» навсегда, вздрогнул и из груды обломков прогремел выстрел, уничтожая последнего оставшегося в живых воина хаоса. И тогда наступила тишина.

Хольмг повела окрест мутным, расплывающимся взглядом. Перед устоявшей линией обороны, почти у самого входа в огромный лифт ведущий на «минус второй», лежали тела изменников. Истерзанная, расколотая на части, залитая кровью броня на их телах, казавшаяся пепельно-черной, все еще дымясь. Не веря в только что одержанную победу, гвардейцы молча взирали на недавнее поле сражения. Напряженную тишину в рядах выживших можно было резать ножом, когда от одного из «Леман Рассов» раздался хриплый совершенно не похожий на человеческий, голос мехвода.

- Сдохли.

Одно это слово перечеркнуло пространство над головами победителей, поставив точку в летописи их триумфа.

Медленно, теряя силы рука Атии с зажатым в ней болт-пистолетом, опустилась вниз. Перед глазами заплясали пунцовые пятна и полностью заложило уши, как после сильной декомпрессии.

- Комиссар! – Чей-то голос пытался прорваться сквозь охватившую ее, глухоту. – Комиссар!

Хольмг сделала движение, силясь повернуться в сторону звука и ответить, но вместо слов с ее губ сорвался горячий и влажный кашель, а потом наступила тишина. И изнеможденное сознание комиссара подернулось черным, непроницаемым крепом.

- Какие будут еще распоряжения, господин Барро? - Спросил Плеинвэлл через вокс, чуть развернув голову в сторону инквизитора.

- Продолжайте выходить на связь с подполковником Би, капитан. - Алонсо продолжил вглядываться в монитор, на который выводились передаваемые авгурами пикты и записи с поверхности Зоры-5.

- Да, господин Барро. - Пробасил Эдуардо. - Связисты не перестают вызывать их частоту. Корабельный Астропатический хор, также пробует выйти на связь. Пока безрезультатно.

Алонсо кивнул. На его глазах обращались в прах более миллиона квадратных километров лесного массива. Там, где недавно цвело буйство жизни, теперь не осталось ничего, кроме опустошения и смерти. Но хотя сканеры показывали полное отсутствие какой бы то ни было жизни на поверхности, инквизитор понимал, что в подземных коммуникациях комплекса могли оставаться выжившие враги.

- Господин Барро. «Тиран варпа» докладывает о готовности повторить обстрел по заданным координатам, с дополнительной концентрации огня на ДКБ. - С неумолимым спокойствием сообщил Плеинвэлл. - По вашему приказу они готовы использовать лэнс-излучатели, для глубинного выжигания цели.

Все еще пристально глядя на дисплей, инквизитор выдержал небольшую паузу.

- Десть минут. - Со сталью в голосе произнес Алонсо. - Если к этому времени связь с подполковником Би или кем-то из его окружения не будет установлена, «Тирану варпа» приступить к орбитальному обстрелу с применением лэнс-излучателей.

Глазами полными животного ужаса Бекс взирал, как орбитальный обстрел превращал кусок планеты в безжизненную пустошь. Обстрел был далеко и в то же время, казалось, что совсем рядом. Настолько близко, что земля содрогалась у него под ногами. Инстинкт подсказывал охваченному паникой Бексу, что отсюда надо бежать. Бежать, сломя глову и не разбирая дороги. Лишь бы оказаться, как можно дальше. И единственное, что ему помешало это сделать, ступор, охвативший и парализовавший СПОшника. Картина тотального уничтожения, когда сама смерть справляет торжество, попирая жизнь, долго еще стояла перед глазами Бекса. И когда пришел приказ сниматься с постов и грузиться в транспортные средства. И всю дорогу, пока они возвращались к себе на базу. Только в самом конце пути у Бекса хватило духа, чтобы попробовать вернуться в окружавшую его реальность. Озираясь по сторонам, он попытался рассмотреть лица своих товарищей. Они были такими же, как у него самого. Полными благоговейного ужаса перед увиденной смертоносной мощью, которая прошла так близко от них, что едва не опалила своим убийственным дыханием. Бекс медленно повернул голову вправо, сглатывая застрявший в горле ком, который никак не хотел уходить. Рядом с ним сидел Олек, что-то беззвучно шепча. Бекс прислушался и разобрал несколько слов из молитвы.

- Ты говорил, что не помнишь наизусть ни одной литании, и что тебе приходится поэтому читать их по бумаге. - Выдавил из себя СПОшник, посмотрев на товарища.

Олек медленно оторвал взгляд от пола, куда тот был устремлен до этого и так же тихо ответил.

- Вспомнил.

У правого виска лейтенанта набухла крупная капля пота. Сорвавшись, она покатилась по щеке, как раз, когда Варроу разобрал среди бесконечного «белого шума», звуки схожие с человеческой речью. Все еще продолжая одними губами проговаривать молитвенное обращение к Защитнику человечества, лейтенант сосредоточенно, миллиметр за миллиметром начал двигать шкалу приема частоты, не давая ускользнуть столь долгожданному и столь нестабильному сигналу. Эйкин остался, по-прежнему неподвижным, когда голосу удалось наконец прорваться сквозь шум помех. Но в этот момент вокс-связисту показалось, что ухнувшее внутри сердце, сейчас выпрыгнет наружу, разорвав ему грудь.

- «Ирбис» - «МП». Назовите код и доложите текущую ситуацию. «МП» «Ирбису». Назовите код, подтвердите частоту и доложите текущую ситуацию.

- Говорит «Ирбис». Код #77dd77. Повторяю. Говорит «Ирбис». Код #77dd77. Мы находимся на нижних уровнях одного из зданий комплекса «Болд». Полностью отрезаны от внешнего мира. Все враги на контролируемой нашими силами территории, уничтожены. Подполковник Би погиб. Комиссар Луин погибла. Много тяжелораненых среди личного состава. - Слышно было, как связист запнулся. - Ранены все. Запасы води и пищи отсутствуют. Техника полностью выведена из строя.

Если сообщение полученное из «Болда» и вызвало у Барро какие-либо эмоции, то инквизитор спрятал их так глубоко и надежно, что по его внешнему виду определить это было совершенно невозможно.

- Узнайте у него, кто принял командование и сколько всего осталось выживших. Потом прикажите оставаться на связи и ждать дальнейших распоряжений. - Распорядился Алонсо.

- Слушаюсь, господин инквизитор. - Отчеканил вокс-связист, а через минуту доложил. - После смерти подполковника Би батальон перешел под командование майора Риччи. Около полусотни выживших. Все имеют разную тяжесть ранения. Майор Риччи также ранен.

Передав сообщение, вокс-связист замер перед Барро, ожидая следующего приказа. Но инквизитор не торопился отвечать. Он сцепил аугментированные пальцы в замок, откинулся на спинку командного трона и погрузился в раздумья. Только спустя несколько долгих минут, в течении которых время вновь стало невероятно тягучим, Алонсо поднялся. Легким движением, ставшим для него привычным, инквизитор поправил кожаные перчатки на руках и повернулся к капитану.

- Господин Плеинвэлл, распорядитесь активировать телепортационный маяк и подготовить телепортариум к принятию раненых. Внутри и снаружи телепортариума, в хирургоне, а также, на всем пути следования к нему, выставить усиленную охрану. Уведомить весь медицинский персонал о необходимости до оказания первой и последующей помощи пострадавшим, провести их тщательнейший осмотр на наличие странных отметок либо повреждений, которые могут нести в себе скверну. Кроме того, я лично проверю каждого гвардейца или офицера, поднятого с поверхности, на предмет наличия порчи. Во избежание непредвиденных ситуаций, раненых поднимать и доставлять из телепортариума в хирургон по одному. Сообщите по готовности к подъему выживших. Я буду в телепортариуме.

ТРЕБОВАНИЕ №30 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

Из батальонной тактической группы при инквизиторе Барро, принимавшей участие в îñâîáîæäåíèè Çîðû-5 îò êîñìîäåñàíòíèêîâ
õàîñà, по завершению операции:
обнаружены выжившими: 56 человек
из них ранеными: 56 человек
в том числе:
тяжелораненых: 43 человека
эвакуированных и принятых на борт судна «Молот победы»: 54 человека
из них:
скончавшихся при транспортировке: 3 человека
прошедших проверку на заражение скверной: 51 человек
подлежащих немедленному уничтожению: 0 человек
скончавшихся при проверке: 1 человек
получивших медицинскую помощь: 50 человек
скончавшихся во время перелета: 3 человека
доставленных в Госпиталь Всех Имперских Святых на Ушбеле: 47 человек

Всего за время операции по îñâîáîæäåíèè Çîðû-5 îò êîñìîäåñàíòíèêîâ
õàîñà безвозвратные потери составили: 769 человек

из них:

погибли в бою: 528 человек

пропали без вести: 131 человек

умерли от ран: 99 человек

казнены за трусость: 8 человек

казнены за предательство: 2 человека

расстреляны при попытке дезертирства: 1 человек

расстреляны за нарушение дисциплины: 0 человек

позорно покончили с собой: 1 человек

Подписано и заверено.

Их поднимали по одному. Сначала самых тяжелых. Тех, кто одной ногой «стоял у Трона». Таких было много. Все выжившие, до единого, едва держались на ногах от ран и обезвоживания. Были такие, кто терял сознание в процессе телепортации. Кто-то отключался, едва его поднимали на борт.

Хольмг он узнал сразу, как только увидел. Ее доставили в бессознательном состоянии, едва живую. Пока Барро тщательнейшим образом подвергал проверке сознание раненой, рядом с носилками, уже готовыми к отправке в реанимационный палаты, стоял один из медиков. На его заостренном и от того кажущемся хищном лице, замерло выражение терпения и одновременно готовности, мгновенно, едва будет отдан приказ, приступить к оказанию комиссару первой помощи.

Пока длился осмотр Атия лежала почти неподвижно. Она вздрогнула всего раз, когда инквизитор мысленно потянулся к ее разуму, выискивая там следы возможного заражения скверной. В этот момент правая рука комиссара судорожно сжалась в кулак, а сама Хольмг тихо и судорожно закашляла. От этого кашля на ее неестественно серых, как у покойника губах, выступила начинающая пузыриться, кровь. Краем глаза Алонсо заметил, как внутренне напрягся стоящий рядом медик. Однако Барро не торопился давать разрешение на транспортировку раненой. Еще несколько раз он коснулся сознания Атии, удостоверяясь в том, что комиссара не коснулась порча.

- Осмотрите тело на предмет меток хаоса. – Произнес, наконец, Алонсо, убедившись, что находящийся в состоянии близком к коме, разум Хольмг по-прежнему был чист.

- Слушаюсь, господин инквизитор. – Мгновенно отозвался медик.

- Раненая не несет на себе никаких меток, либо порочащих символов, господин инквизитор. – Доложил он, спустя несколько минут внимательного осмотра.

- Займитесь ею. – Распорядился Барро.

- Слушаюсь, господин инквизитор. – Ответил медик и тут же начал давать надлежащие команды дежурившему рядом с носилками медицинскому сервитору.

Спустя несколько секунд, когда Атии был введен морфин, медик покинул помещение телепортариума, сопровождая носилки, на которых лежала комиссар. Уже на ходу в хирургон, медик продолжал вводить Хольмг стабилизирующие препараты, одновременно с этим связываясь по воксу с операционной и запрашивая все необходимое для реанимации пациента.

Алонсо скользнул взглядом в сторону закрывающихся за медиком, дверей и щелкнул указательным пальцем по бусине вокса.

- Поднимайте следующего. – Ледяным тоном приказал он, и кивнул входящему в помещение телепортариума лейтенанту медицинской службы.

В ответ, вошедший медик отсалютовал инквизитору и приготовился оказывать помощь очередному раненому.

ТРЕБОВАНИЕ №31 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

Именем Священной Имперской Инквизиции предписано. Всему личному составу, принимавшему участие в операции на мире Зора-5 (файлы №№), пройти сканирование памяти, с целью выборочной мнемо-коррекции (удаления из области активных воспоминаний событий, относящихся к данным особой секретности, происходивших во время операции).

Подписано и заверено.

Коридоры. Длинные, пугающие своей белизной и наводящей мысли не о чистоте или свете, но о смерти и пустоте. Напоминая странный лабиринт, коридоры расходились из крестообразных перекрестков, украшенных высокими сводами арок, откуда смотрели вниз, парящие под самым потолком сервочерепа. Еще в коридорах были двери. Ведущие из блеклых госпитальных коридоров, в палаты. С магнитными или кодово-цифровыми замками, они выглядели так, словно хотели надежно скрыть все то, что находилось за их непроницаемыми пластинами.

Сопровождаемый служащей из медицинского персонала, Барро шел по одному из таких коридоров. По обеим его сторонам редкие черные аквилы перемежались между собой известными высказываниями и выражениями, столь же безупречными и строгими, как те буквы, которыми они были написаны. В самом конце коридора инквизитор остановился перед очередной дверью. Точной копией ей подобных, которых он миновал до этого целое множество. Рука инквизитора, обтянутая в тонкую кожаную перчатку, легла на рукоять двери, когда та сама вдруг распахнулась перед Алонсо и на пороге палаты возникла сестра, облаченная в одежды Ордена Госпитальер.

Высокая и худощавая, с лицом, напоминающим орлиный профиль, Штайн посмотрела на инквизитора строго и вопросительно.

- Она жива? – Спокойно и без эмоций поинтересовался Барро, сделав шаг навстречу, так что Алита была вынуждена отойти немного в сторону, пропуская инквизитора вперед.

Когда Барро вошел в небольшую комнату, дверь за ним закрылась. Столь же аккуратно и тихо, придерживаемая, сопровождавшей его ранее, служащей. Оставшись наедине со Штайн, Алонсо полностью развернулся в ее сторону, и вопросительно посмотрел на безмолвно стоящую сестру:

- В какой она палате? – Его правая его рука скользнула под плащ в нагрудный карман, извлекая оттуда небольшую шкатулку для наградных знаков отличия.

- Звезда Кахарманна? – Чуть холодно спросила Алита, сопровождая действия инквизитора взглядом.

- Так в какой она палате, сестра? – Повторил свой вопрос Барро, уже чуть более раздраженно.

Он перевел взгляд со Штайн, обводя им несколько дверей, что вели из прихожей комнаты в отдельные палаты.

Не говоря ни слова Алита проследовала от того места, где они стояли, к небольшому шкафчику, висевшему на стене у одной из дверей. Открыв его, она достала оттуда такую же шкатулку, что была сейчас в руке у инквизитора. После чего, так же молча, вернулась к Барро.

- Алый Медальон. – Сдержанно произнесла Штайн, демонстрируя содержимое шкатулки.

- Я не пустила к госпоже Хольмг посыльного, который принес его вместе с наградными документами, господин инквизитор. – Продолжила говорить Алита спокойным, но не терпящим никаких возражений, голосом. – Ей необходим покой.

- Я не посыльный, госпожа Штайн. - Напряженно произнес Алонсо.

Будь на месте госпитальер кто-то другой и гнев инквизитора, который сейчас зарождался у него внутри, не преминул бы проявиться. Это знал он сам и понимала Штайн, которая продолжала сейчас бесстрастно смотреть Барро в глаза.

- Я прибыл ЛИЧНО, чтобы вручить комиссару Хольмг Звезду Кахарманна от лица Святой Имперской Инквизиции. В качестве признания ее заслуг и вклада в очень важное расследование. - Повторил Алонсо с нажимом, делая акцент на слове «лично».

- Я понимаю вас, господин инквизитор. - Произнесла Алита уже чуть мягче, но все также решительно. - И несомненно, это особая гордость, удостоится подобной награды. Как и того факта, кем она вручена и при каких обстоятельствах. Уверена, госпожа Хольмг оценит честь, которой ее удостоили. Но не сейчас. В данный момент, важнее любых почестей, наград и признаний для нее, покой.

- Вы не пустите меня к ней, даже на порог? – Сухо, но с уважением поинтересовался Барро.

- Если пообещаете не беспокоить ее. – Отозвалась Штайн.

Инквизитор смерил сестру госпитальер требовательным взглядом.

- Обещаю. – Произнес он, наконец.

- Пройдемте, господин инквизитор. – Отозвалась Алита.

Штайн ответила таким тоном и с таким выражением лица, словно не замечая того, как выразительно посмотрел на нее Алонсо. Со сдержанным спокойствием она вернулась к шкафчику, из которого до этого брала шкатулку, и положила ее обратно. Затем, распахнув перед инквизитором дверь, Алита пропустила Барро вперед, и сама вошла следом за ним, ступая с бесшумной грацией, словно не желала беспокоить тишину этого места.

Барро сделал несколько шагов и остановился почти у самой кровати, на которой лежала Атия. Стандартная больничная палата ничем не отличалась от множества аналогичных ей палат. Строгая койка, в изголовье которой на стене раскинул свои крылья двуглавый Имперский Орел. На противоположной стене выбитая молитва «Об избавлении от боли». Еще несколько изречений о долге и презрении к смерти расположенные на стенах таким образом, чтобы их можно было прочитать, не вставая с постели. Строгая атмосфера, призванная вернуть твердость духа, кому уже не суждено было покинуть эти стены, и добавить стремления к скорейшему выздоровлению тем, чей последний час еще не настал. Все это сочеталась с аурой боли и холодным присутствием смерти, витающей в воздухе, циркулирующем по местной вентиляции, и пронизанным запахом лекарств и медицинских сервиторов.

Удивляясь громкости собственных шагов, Алонсо сделал еще один шаг, оказываясь вплотную к неподвижно лежащей пациентке. Штайн последовала его примеру, встав по правую руку от инквизитора.

- Она выживет? – Тихо спросил Барро, глядя на Хольмг.

- Да. – Односложно ответила Алита.

И, предвосхищая следующий вопрос инквизитора, добавила:

- Теперь – да. Вне всяких сомнений. Хотя при поступлении она была в полушаге от смерти.

Алонсо не ответил. Он еще раз окинул взглядом Атию, после чего протянул Штайн шкатулку с наградой:

- Передайте ей это, когда сочтете подходящим, сестра. – Сказал он не громко, чтобы не потревожить пациентку.

- Сразу же, как госпожа Хольмг сможет принять ее. – Пообещала Алита.

Она хотела принять шкатулку из рук Барро, но почти тут же, обернулась к раненой, услышав со стороны Атии слабое шевеление и подавляемый стон. Оставив награду в руках инквизитора, Штайн проследовала к небольшому столу-каталке, на котором лежал заготовленный шприц с обезболивающими препаратами, несколько запечатанных ампул и стерильные бинты для перевязки. Пока Алита вводила раненой инъекцию, Алонсо продолжил смотреть на Хольмг. Ее дыхание участилось, и аугментированные пальцы на правой руке с силой смяли в кулаке блекло белые госпитальные простыни. Посеревшие губы плотно сжались в узкую, тонкую линию, но постепенно, по мере того как действие введенного препарата начало оказывать воздействие на пациентку, с лица Атии начала сходить напряженность. Через несколько минут грудь раненой перестала судорожно вздыматься и Хольмг снова задышала тихо и размеренно, как и до приступа. Лишь на бинтах проступило три небольших алых пятна. Разойдясь по марлевой ткани, они слились между собой, отдаленно напомнив кровавый медальон, который держал в своих руках инквизитор.

Дверь за Барро закрылась, и они со Штайн снова оказались в прихожей комнате.

- Вы хотели навестить только эту пациентку или кого-то еще? - Сдержанно осведомилась Алита.

- Да. - На этот раз, голос инквизитора показался сестре госпитальер чуть менее резким, чем в самом начале его визита. — Вот список.

Штайн пробежала глазами по свитку, принятому из рук Алонсо.

- К сожалению, на данный момент к личной беседе с вами готов лишь один из поступивших к нам пациентов. Лейтенант Шандрак. – Сообщила госпитальер.

- Проводите. – Распорядился Барро.

Алита чуть склонила голову, обозначив согласие и, открывая перед инквизитором дверь ведущую в общий коридор, поинтересовалась:

- Для них у вас тоже награды?

- Награды и предписание. - Уточнил Алонсо.

- Предписание? – На этих словах Алита едва замедлила шаг.

- Всему личному составу, принимавшему участие в операции на мире Зора-5, предписано пройти сканирование памяти для удаления из области активных воспоминаний событий особой секретности.

- Всем? – Тихо спросила Штайн.

- Выжившим - без исключения. - В голосе инквизитора Алита вновь почувствовала привкус стали.

- И эта процедура... – Ее недосказанный вопрос повис в воздухе больничных коридоров.

- Несет в себе риски, болезненна и необходима. – Отрезал Барро.

Они остановились перед еще одной дверью, ведущей в палату.

- Данная процедура может быть отложена до полной реабилитации и восстановления пациентов? – Маскируя просьбу под вопрос, спросила Штайн, пристально посмотрев на инквизитора.

Алонсо на мгновение замолчал, взвешивая принимаемое им решение.

- Да. - Ответил он наконец, и его рука, затянутая в черную перчатку, плавно легла на холодную ручку двери. - Данная процедура может быть отложена. На незначительное время.

События восстановлены на основании из материалов дела 163-11-2027. Зора-5. Источник: протоколы снятия отрывков воспоминаний у фигурантов дела. Архивные свитки №№.

Полгода спустя.

Она предъявила пропуск на входе и дежурный офицер, отдав Хольмг воинское приветствие, пропустил комиссара внутрь. Миновав фойе и две прихожие залы, Атия оказалась перед входом в основное помещение, где дожжен был состояться прием, на который ее пригласил лично инквизитор Барро. Это приглашение пришло, когда Хольмг меньше всего ожидала получить что-то подобное.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 192021 22 Следующая ⇒