ЦВЕТНАЯ ВКЛЕЙКА 4 страница

К сожалению, Grotesque продержались совсем недолго. В ноябре 1989-го группа записала сессию в Sunlight Studio, которую шведский инди-лейбл Dolores Records выпустил в виде пятипесенной короткометражки “Incantation”. Но через несколько недель после записи группа развалилась из-за “внутренних противоречий”.

[вверху и внизу]: Grotesque, 1988г.

“Все это закончилось большим бардаком” – признает Линдберг. “Когда ты так молод, ты не знаешь, что такое демократия и вежливость. Наш конец не стал чем-то из ряда вон выходящим”.

Но что необычно, так это благодатная почва для экстремальной музыки в нейтральной стране Швейцарии. Место рождения авангардных трэшеров Celtic Frost в начале 1980-х, центральная Швейцария была домом для небольшой, но звучной панк-сцены к концу десятилетия, из которой квартет Fear of God вышел в начале 1987-го.

“В 1987-ом короткий трэшевый период Celtic Frost уже завершился, а до-Frost’овская группа Hellhammer казалась почти забытой, по крайней мере, в Швейцарии” – вспоминает Эрих Келлер, вокалист Fear of God, девятнадцатилетний подросток на момент создания группы. “Мы все активно участвовали в сцене хардкор-панка, которая в свою очередь имела мало общего с Fear of God. Мы просто были слишком экстремальными. Народ уходил с наших концертов. Мы не особо ладили с другими, мы были настолько преданы своему шуму и нашим многочисленным появлениям на сцене, что у нас почти не оставалось времени на остальных”.

И хотя поначалу Fear of God были ненамного быстрее скоростного панка в духе Discharge, они набрали скорость с приходом барабанщика Оси в конце лета 1987-го.

“Когда появились Fear of God, скорость все еще была в новинку” – объясняет Келлер. “Было много групп со всего света, они играли все быстрее и быстрее и, само собой, оказывали на нас большое влияние. Я к тому, что скоростная игра на барабанах и быстрые риффы реально отделили нас от более старых панк и метал-групп, так что это было важно. Но я не могу сказать, что мы хотели стать самой быстрой группой в мире. Мы хотели играть максимально слаженно и быстро. Это более уместно”.

Это подразумевало 20-30-секундные всплески зубодробительного шума. Примерно такого же быстрого и сокрушительного, как и у ранних Napalm Death, и вдвое политически значимого.

“Для нас Fear of God были политической группой” – говорит Келлер. “Политической не в том плане, что мы практически участвовали в политических драках, которые в тот момент случались у нас на глазах. Быть политическими для нас значило быть более прямолинейными в том, чем ты занимаешься в своей повседневной жизни, стать вегетарианцами, бойкотировать международные корпорации или компании, которые были связаны с расистским режимом апартеида в Южной Африке, и вдобавок всякие глупости типа разбивания окон булочных. Главное в том, чтобы пытаться создать сеть друзей – управлять сценой, отгонять всех, кто приходил сюда с монетой”.

Как и у многих шведских дэт-метал групп, живые выступления были редкостью для Fear of God. Отыграв не более 15 концертов за период своего существования, группа сильно полагалась на андеграундную сеть обмена кассетами для саморекламы. “Помню, как в самом начале я не знал, как подключить один магнитофон к другому, поэтому я просто пользовался встроенным микрофоном” – вспоминает Келлер. “Для достижения наилучшего результата вся моя семья сидела тихо, пока я не заканчивал копирование”.

Группа выпустила несколько концертных записей в 1987-ом, после чего состоялся релиз одной одноименной семидюймовки в 1988-ом. Однако через несколько месяцев Fear of God приняли свою скоропостижную смерть.

Fear of God, 1987-88гг.

“В основном это произошло в силу быстро развивающегося одобрения того, что мы делали и заката других современных групп, которые практически в одночасье продались или превратились в ореховую скорлупу” – говорит Келлер. “И вдруг нам стало одиноко, и когда мы выступали с Генри Роллинзом в Швейцарии в октябре 1988г., и первыми ощутили на себе эту рок-н-ролльную херню вроде того, что нам не дали время на нормальный саундчек и снижали нашу громкость во время концерта, мы решили прямо на сцене во время выступления, что пора завязывать. Было очень странное ощущение, когда ты видел перед собой безымянную массу людей, некоторые из которых пришли посмотреть на нас или пиздануть что-то в духе “Ух ты, это так экстремально! Я шокирую родителей, если куплю их пластинку”. Если смотреть с позиции настоящего, то я бы сказал, что группа в тот вечер потеряла свою наивную невинность, и мы изо всех сил не хотели, чтобы это привело к трагедии. На тот момент это было верное решение. И сейчас, 15 лет спустя, я до сих пор считаю, что мы поступили верно”.

[вверху и внизу]: Disharmonic Orchestra, 1988-1989гг.

Когда Fear of God официально распались, еще одна зубодробительная группа набирала популярность в не менее удивительном месте – Вене.

“В 80-х метала здесь почти не было, не говоря уж об экстремальном метале” – рассказывает Алекс Уэнк, всю свою жизнь проживший в этом городе. “Здесь не было ничего, просто ноль. Было не так много заинтересованных людей, просто горстка парней, которые отлично знали друг друга”.

Как и многие другие подающие надежды молодые музыканты, Уэнк ушел в андеграунд и завел переписку с людьми из Европы. “Я получал все эти записи и включал их своим друзьям” – говорит он. К упомянутым друзьям относился Патрик Клопф, будущий основатель одной из первых австрийских дэт-метал групп Disharmonic Orchestra. Она была создана в августе 1987-го.

“На нас оказывали влияние Extreme Noise Terror, Heresy и Napalm Death” – говорит Клопф, уроженец Клагенфурта, расположенного в пятистах милях от Вены. “Но я бы сказал, что в основном на нас влияли Repulsion, старый Master, Slaughter, Massacre и много старого Voivod”.

“Все больше и больше друзей интересовались этими группами, другие чуваки основали кассетную сеть, и медленно, но верно сцена начала набирать обороты” – говорит Уэнк. “В те годы мы слушали все эти английские грайндкор-группы типа Heresy, Ripcord, Concrete Sox, Doom, даже старые панк-группы вроде Chaos UK, а после ранний материал Earache” – говорит Уэнк. “До этого с 86 по 87-ой я играл в группе, и они уже пытались звучать как эти группы, или хотя бы использовать парочку влияний”.

В начале 1988-го Уэнк решил совместить эти более ранние грайндкор-влияния с дэт-метал звуками, которые возникали в Штатах в новой формации под названием Pungent Stench. Не менее важным для барабанщика стал текстовый концепт. Он исследовал запретные темы вроде садомазохизма, хоть и со здоровой долей юмора в, как правило, консервативном андеграунде.

Pungent Stench, 1988г.

“Если мы напишем что-то с экстремальным содержанием, тогда это будет смешно даже для нас самих” – объясняет Уэнк. “Если я могу хорошо посмеяться, тогда я считаю, что получилось идеально, и мы это используем. Думаю, в Штатах для фэнов дэт-метала все всегда было намного серьезнее, чем в Европе. Это агрессивная музыка, и она делает людей еще более агрессивными. Народ очень серьезно относится к музыке в целом, это нормально, но им не следует воспринимать всерьез все вообще”.

Но не так серьезно, как они воспринимали события в коммунистической Польше в начале 1980-х, где стал развиваться небольшой, но одержимый андеграунд. Было трудно искать деньги и личную свободу в последние годы коммунистического режима, а достать хэви-метал пластинки из-за Железного Занавеса было почти невозможно.

Очень ранний состав Vader, 1985г.

“Единственным источником были друзья, у которых были семьи за пределами Польши или “черный рынок”, но там все стоило очень дорого” – рассказывает Петр “Питер” Вивчарек, который вырос в городке Ольштыне, примерно в двух часах езды от Варшавы. “Обычно я ездил в Варшаву или Бьялсток обмениваться демками и винилами. Это был мой единственный источник. Бешеная страсть к музыке. Мы могли проехать не один час только ради того, чтоб посмотреть три трека Slayer на видеокассете”.

Вивчарек тяготел к агрессивным металическим звукам Slayer и Dark Angel, но в равной мере разделял политические взгляды английских панк-групп Exploited и Antisect. Этот интерес в итоге привел к тому, что гитарист создал свою первую группу Vader в 1983-ем.

“Мы были метал-группой, но не дэт-метал” – говорит Вивчарек о первом составе Vader. “На тот момент не было никого похожего на нас. Мы были среди тех, кто стоял у истоков экстремального метала в нашей стране. Некоторые были в шоке, некоторые интересовались, чем мы занимаемся. Мы носили довольно тяжелую броню типа шипов, цепей и кожи. Для многих это все было ради забавы, но новорожденное метал-поколение это обожало. Потом мы стали называть Vader “трэш-блэком”, тогда наша музыка стала экстремальной”.

Ясное дело, коммунистический метал не ограничивался одной Польшей. Все еще находясь под жесткими рамками Советского Союза, подающие надежды музыканты из страны, которая была известна в те годы как Чехословакия, имели мало возможностей сколотить любую рок-группу, не говоря уж об экстремальном метале.

“Наша музыка была под запретом, потому что государство считало, что эта музыка родом из западной части Европы, и им это совсем не нравилось” – рассказывает Петр “Кристофер” Кристоф, уроженец области Южная Моравия. “Немногие группы прошлого существуют здесь до сих пор, а если и существуют, то они играют сегодня в тех странах, которые сегодня называются Республика Чехия и Словакия. Они редко исполняют свою музыку за рубежом”.

Кристоф, который взял себе прозвище Krabathor благодаря группе, которую он основал в 1984-ом, испытывал схожие трудности с поиском подходящих музыкантов для этих метал-групп.

“Нам повезло” – объясняет Кристоф. “Поначалу было три друга, которые хотели играть в одном музыкальном жанре. Что-нибудь тяжеленькое. Само собой, ребята взрослели и у них появились другие хобби. Я единственный участник старого состава. В нашей группе много кто играл. Думаю, что если взять бывших участников, то можно сколотить четыре-пять групп”.

Похоже, у Vader была другая проблема. “В Vader пытались играть 20-25 человек, но немногие понимали, что означает слово метал” – рассказывает Вивчарек. “Нам пришлось ждать почти два года, чтобы собрать состав, и на тот момент мы были квартетом. К 87-ому мы были не единственной группой, которая играла в этом жанре. Были еще Imperator, Slashing Death, где мы нашли своего барабанщика Дока, Slaughter, Merciless Death и Dragon. Но ни одна из них не выжила”.

“Это был совершенно иной мир” – продолжает Вивчарек. “Концерты, магазины аудиозаписей, метал-журналы, у нас на родине они были в дефиците. Но страсть к этой музыке была просто огромной, самодельные футболки, нашивки ручной раскраски. Помню, как мы с Доком были в Стокгольме и нам выпал шанс заценить концерт, где выступали Entombed, Carcass, Dismember. Мы испытали настоящий шок. Это было охуительно! Раз в год в Польше проходит один большой метал-фест – Metalmania, и еще несколько андеграундных сборищ”.

Но в Чехословакии реальные студии звукозаписи даже не взглянули на быстро развивающиеся дэт-метал звуки Krabathor. Группе удалось сделать три демозаписи – “Breath of Death”, “Total Destruction” и “Brutal Death” на самодельном микшерском пульте приятеля в небольшой репетиционной комнате, но лишь после того, как государство заставило Кристофа пойти в чешскую армию на 10 месяцев 22 дня в 1989-ом.

“Я должен был служить два года, но после падения режима я написал бумагу и отправился домой” – рассказывает Кристоф. “Вместо этого мне пришлось девять месяцев отдать гражданской службе. Это был болезненный перерыв для группы, просто потеря времени. Но мы не позволили всему этому остановить нас”.

[сверху вниз]: Кристоф из Krabathor выступает вживую, 1988г.; состав Krabathor, 1988г.

ГЛАВА 5

ТАМ, ГДЕ ДУЮТ СЕВЕРНЫЕ ВЕТРА

Пока Скандинавия утверждала за собой статус дэт-метал столицы Европы, самая необычная экстремальная метал-сцена за пределами Англии фактически возникла в Нидерландах. В 1984-ом юный уроженец Роттердама Стефан Гебеди выражал свою любовь к Venom в чердачном репетиционном помещении с двумя другими метал-фэнами андеграунда младшего подросткового возраста.

“Мне было 16, когда я начал играть в группе, а второму парню было 14” – объясняет Гебеди. “Если не ошибаюсь, нашему барабанщику было 15. С самого начала мы поддерживали связь с другими молодыми группами, которые тоже начинали в это время, группами вроде Carcass и Чака из Death, парнями из Possessed”.

Взяв себе название Thanatos, в переводе с греческого “смерть”, группа быстро воспользовалась чердаком, который также служил спальней барабанщику группы и записала свою первую демку, “Speed Kills” 1984-го, близкую к немецкому трэшу. Годом позже группа перезаписала некоторые из треков на импровизированной студии, куда входил кассетный магнитофон, два микрофона и гитары, пропустив все это через караоке-усилитель, и стала продвигать свою новую запись в Европе. Ранние отклики, по крайней мере, в прессе, были более чем прохладными.

“Немецкий журнал Metal Hammer описывал ее в своей рецензии как худшую демозапись в мире” – вспоминает Гебеди. “Именно это и привлекло к нам некоторый интерес в Германии. Многие начали заказывать себе эту демку, потому что они считали, что худшее по мнению Metal Hammer это что-то стоящее”.

[по часовой стрелке начиная сверху]: Самый первый состав Thanatos, 1984г.

Фейковое “концертное” демо Thanatos. Thanatos, 1987г. Фото Миша де Брауэр

Пока имя Thanatos стало распространяться по андеграунду, крепли связи Гебеди с протодэт и ранними дэт-метал группами вроде Massacre, Sodom и Tormentor, до-Kreator’овской формацией. Перед записью короткометражки Celtic Frost “Emperor’s Return” в 1985-ом Гебеди даже связался со швейцарскими легендами экстремального метала, хоть и не напрямую с другими участниками группы.

“Я прочел в американском журнале, что они ищут барабанщика, и что предлагают хорошее репетиционное место и место, где можно остановиться в швейцарском доме” – вспоминает он. “Я отправил им кассету с первой или второй демкой Thanatos. На второй стороне я сыграл пару треков Celtic Frost с “Morbid Tales”. Их менеджер сказал мне: “Ну, нам всем решительно не понравилась демка вашей группы, но исполнение на второй стороне довольно интересно, поэтому перечисли нам свое оборудование и пришли последнюю фотку”. Но мои волосы были недостаточно длинными, они едва доходили мне до плеч, да и оборудование у меня было полным говном, поэтому больше я о них не слышал”.

Несмотря на упущенную возможность, Гебеди продолжал оттачивать свое мастерство с Thanatos, регулярно записывая демки на чердаке барабанщика, после чего решил сделать неофициальную живую запись в тесном репетиционном местечке в 1986-ом.

“Мы позвали своих друзей, они орали в перерывах между песнями” – смеется Гебеди. “Мы отослали пленку Биллу Стиру и Кену Оэуну из Carcass. Их первые слова: “Ни фига себе, эта толпа такая буйная!” Они спросили: “Где вы это записали?” Но мы так и не сказали им, что запись была сделана на чердаке с четырьмя-пятью друзьями. Мы назвали ее “Live at the Lede”. Это название улицы, где мы тогда репетировали”.

Пока Thanatos производили впечатление на своих друзей, в двух часах восточнее в старом промышленном городке Энсхеде гитарист Патрик Мамели был сражен еще одной конкретной американской группой, которой тоже находилась на этапе демок.

“Я очень увлекался торговлей кассетами” – говорит Мамели. “Мы торчали от групп вроде Death и Mantas, то есть до-Death’овой группы. Я обожаю Death. Death это мое гребаное детище. Эта группа помогла мне стать более брутальным и все в таком духе, вот в чем вся суть. Черт, мужик, эти парни были очень хороши. Я понимаю, чего они добивались. Я хотел стать европейским ответом группе Death. Слушать их было все равно что “Окей, так вот чем вы занимаетесь? Так я готов заняться этим прямо сейчас!”

Но на это потребовалось еще несколько месяцев. Мамели по-прежнему джемовал метал-каверы с каждым музыкантом-единомышленником, какие попадались в Энсхеде. Вот тогда-то и пересеклись его пути-дорожки с еще одним местным металюгой Мартином Ван Дрюненом. Ван Дрюнен, старше на пару лет и выросший на Kiss, Motörhead и Venom, а также на голландских кумирах метала Picture, зависал в репетиционной точке группы своего приятеля, когда встретил Мамели.

“Мы искали гитариста, и тут приходит Патрик” – вспоминает Ван Дрюнен. “Кажется, ему было лет 14-15. Он нарезал риффы Керка Хэмметта и Slayer, а я такой: “Эй, да ведь я знаю эти песни”. Вокалист постоянно бухал и не ходил на репетиции. Я постоянно приходил туда тупо потусить, потому что мне больше нечем было заняться, и тогда они сказали: “Ты, хватай микрофон и пой что-нибудь”. Мы сыграли “Evil Has No Boundaries” Slayer и “Metal Militia” Metallica. Патрик произвел на меня неизгладимое впечатление. Этот парень умел играть, и он играл музыку, которая мне нравилась. Большинство чуваков из тех групп торчали от мейнстримового метала и хард-рока. Тогда я впервые встретил Патрика. Вскоре он ушел, и я не видел его много лет”.

В середине 1986-го Мамели создал трио Pestilence, взяв на себя партии вокала и гитары. В своем раннем воплощении группа была скорее близка к экстремальным отголоскам трэша, которые раздавались в соседней Германии, чем к тому, что Чак Шульдинер создавал в Центральной Флориде. К тому времени, как Мамели записал первую демку Pestilence “Dysentery”, она вышла спустя пару месяцев, элементы дебютной пластинки Death “Scream Bloody Gore” просочились в стиль группы, пока группа становилась все более технически подкованной, чем их немецкие двойники. Тем не менее, они ни в коей мере не ориентировались на стерильное звучание американского трэша.

“Мне было плевать, какой материал исполняли Testament в те годы” – объясняет Мамели. “Мне просто хотелось стать вторыми Death. Вот к чему я стремился. Мне было насрать на Testament. Я мог сыграть эту музыку, когда мне было 14. Я хотел играть музыку, которая была чудовищной и безумной. Мы это просто обожали. Народу нужна была эта музыка”.

А еще Мамели вскоре понял, что ему нужен вокалист. Готовясь к записи второй демки группы “The Penance”, он столкнулся с Ван Дрюненом впервые с их спонтанного джема на репетиции.

[слева направо]: Патрик Мамели, основатель Pestilence; демка Pestilence “The Penance” 1987г.

“Я шел по площади в Энсхеде, и тут встречаю его” – вспоминает ван Дрюнен. “Мы стали болтать и тут он говорит: “Мы никак не можем найти вокалиста”. Я не знаю, откуда я это взял, но я тогда сказал ему: “Я вокалист, и я ищу группу”. Но у меня никогда не было группы, смекаешь? И он такой: “Окей, тогда подгребай к нам”.

Вскоре после этого Pestilence официально стали квартетом: Мартин Ван Дрюнен на вокале и басу (хотя Мамели записал партии баса на “The Penance”). Они начали репетировать с большей частотой как у себя дома, так и в соседней Германии.

На концертеThanatos, июнь 1988г.

“Как у демо-группы, у нас уже были связи в Германии, и мы часто там выступали” – подтверждает Ван Дрюнен. “На концертах мы продавали кучу демок”. Там были группы, у которых был контракт на запись, к примеру, немецкая группа под названием Darkness, с которыми мы выступали. Кажется, в зале было человек пятьсот, и мы просто разнесли это место в щепки. После того концерта мы продали более ста демок. В те годы, если ты продавал тысячу или две тысячи демок по всему свету, не говоря уж о тех умельцах, кто их копировал, тогда рекорд-лейблы начинали проявлять к тебе интерес”.

Эти неуловимые контракты на запись были важными стимулами почти для каждой группы из андеграунда. Но к 1988-му это была борьба двух кандидатов, Thanatos и Pestilence, за звание первой экстремальной метал-группы Голландии и получение контракта от лейбла звукозаписи. Пока это вызывало некоторые трения между обеими группами, еще более сильный раскол возник от материала, написанного Гебеди из группы Thanatos.

“Я пишу до сих пор, а в те годы я писал для журнала Aardschok” – объясняет он. “Я писал рецензии на демки, рецензировал первую демку Pestilence для Aardschok, а потом возникла небольшая вражда между мной и Патриком. Я написал на нее хорошую рецензию, но не сказал, что она великолепна! А потом они стали гнать на нас фуфло. В какой-то момент между Pestilence и Thanatos возникли разногласия. В Aardschok была страничка читателей, куда народ целые месяцы подряд писал письма, и между фэнами Pestilence и Thanatos был постоянный срач, пока редакторы не положили этому конец, чтобы это больше не был фэнзин, пишущий только о двух группах”.

[по часовой стрелке сверху]: Pestilence, 1988г.

Pestilence в студии, записывают “Consuming Impulse”, 1988г.

Обложка сборника “Teutonic Invasion Part Two”

“Западная часть Голландии торчала от Thanatos, а восточная – от Pestilence” – продолжает Гебеди. “Примерно до 1988г. обе группы были примерно равны, по крайней мере, в Голландии”.

Но Pestilence готовились вот-вот вырваться вперед в соревновании, когда записали песню под названием “Hatred Within” со сборника “Teutonic Invasion Part Two”. Выпущенный немецким лейблом Roadrunner Records сборник по сути был средством агентства по поиску и продвижению артистов для лейбла по поиску молодых дарований. А учитывая, что Pestilence располагались прямо у них во дворе, предложение группе контракта было простым решением для голландской компании.

“Для нас это было нечто особенное, так как мы стали первой голландской группой в жанре экстремального метала, которая получила контракт с мейджором” – признает Ван Дрюнен. “Было много…ну, мне не хочется говорить слово “зависть”, но были группы, которые нам завидовали, типа: “Какого хуя, почему они, а не мы?!”

“Мы стали первой группой, которая получила контракт” – открыто говорит Мамели. “Мы были лучше, чем все эти гребаные группы из Голландии. Мы были лучшими”.

У них был шанс доказать это с релизом “Malleus Maleficarum”, их дебютной пластинкой на Roadrunner. Выпущенная в сентябре 1988-го, эта пластинка была скорее трэш-металом, чем дэт-металом, но бесконечно более экстремальным, чем, скажем, “State of Euphoria” Anthrax или там “…And Justice For All” Metallica, обе из которых вышли буквально через пару недель после релиза Pestilence. И хотя “Malleus” был хорошо принят в Европе, и Мамели, и Дрюнен надеялись повести группу в более дэт-металическом направлении с выходом второй пластинки. Их решение привело к уходу из группы Марко Фоддиса и гитариста с немецкими корнями Рэнди Мейнхарда.

“Рэнди хотел играть более мелодичный трэш” – делится Ван Дрюнен. “Была большая словесная перепалка между Рэнди и Патриком и, ясен пень, Патрик сказал ему что-то в духе: “Съебись на хуй, тупой немец”. Марко решил свалить вместе с Рэнди.

Мейнхард и Фоддис создали трэш-группу под названием Sacrosanct, а Мамели и Ван Дрюнен взяли гитариста Патрика Утервийка и начали прослушивание местных барабанщиков. И хотя стиль Утервийка идеально подходил к игре Мамели, поиск Pestilence барабанщика зашел в тупик. В итоге Фоддис вернулся в 1989-ом, когда большая часть нового материала уже была написана.

Когда “Consuming Impulse” вышел в декабре того же года, он завершил плавный переход Pestilence от трэш-выскочек к элите дэт-метала. Влияние Death на Мамели более четко чувствовалось в продакшне Харриса Джонса, но именно смена вокальной техники Ван Дрюнена помогла взрастить один из самых узнаваемых голосов, какой когда-либо слышал дэт-метал.

“С первой же демки, на которой я пел, я искал способы улучшить свою технику” – говорит вокалист. “На “Malleus” я пел в духе “блааааа”, понимаешь? А еще в это время вышла демка Xecutioner. Мы послушали ее и подумали: “Господи Боже, вы только гляньте на этого вокалиста!” И ребята каждый день тыкали меня носом: “Ты должен петь, как Джон Тарди, этот парень очень хорош!” Поэтому, поначалу на сессиях “Consuming” они были недовольны моим вокалом. Они сказали мне: “Ты должен избавиться от этого гребаного вокала в духе “Malleus”. И тогда я стал петь больше от живота, как я делаю и сегодня. А потом они все стали говорить: “Да, вот что нам нужно! Пой так всегда!” А я им: “Окей, если хотите, я могу”. Поэтому “Consuming” так или иначе был экспериментом. Может, это и поражает, но ведь так оно и было”.

Интерес лейблов рос к еще одним голландским дэт-дилерам через дорогу от Энскеде в соседнем Олдензале. Одного лейбла, если быть точнее.

Asphyx создал в 1987-ом барабанщик Боб Багхус с желанием объединить агрессию раннего дэт-метала с более медленными, думовыми элементами Celtic Frost. В тот момент Багхус уже погрузился в международное сообщество торговли кассетами, даже завел дружбу с норвежцем по имени Эйстейн “Евронимус” Ошет. После того как Багхус купил дебютную мини-пластинку Mayhem “Deathcrush” в 1987-ом, он рассказал Евронимусу о больших планах своей новоиспеченной группы объединить элементы дэт и дум-метал. Единственной проблемой Asphyx было полное отсутствие какого-либо записанного профессионально материала.

“Так как у нас не было даже демки, я отправил запись паршивого качества с репетиции, и она очень понравилась Евронимусу” – говорит Багхус. “Мы поддерживали связь, писали друг другу длинные письма. Он рассказывал мне о своем мнении насчет дэт-метал и о планах бросить вызов “мейнстримовому дэт-метал”. Когда мы записали свою первую студийную демку “Crush the Cenotaph” в 1989-ом, она ему понравилось настолько, что он предложил нам контракт на своем недавно созданном Deathlike Silence Productions”.

Asphyx записали семидюймовку под странным названием “Mutilating Process” в 1989-ом для западногерманского лейбла синглов Gore Records, но им по-прежнему требовался полноценный контракт на выпуск пластинок. К 1990-ому финансовые проблемы Deathlike Silence вынудили Багхуса пересмотреть предложение Евронимуса на выпуск дебютной пластинки Asphyx. Несмотря на это, Mayhem оставались преданными союзниками Asphyx, даже когда норвежцы порвали почти все связи с движением классического дэт-метала.

[слева направо]: Кассета мастер-пленки “Embrace the Death” группы Asphyx;

Asphyx выступают живьем, 1990г. Фото Т.Шултье

“Мы по-прежнему получали большую поддержку от Евронимуса, а также от Дэда, вокалиста Mayhem”, который одет в футболку Asphyx на пластинке Mayhem “Live in Leipzig”, вспоминает Багхус. “Смешно то, что Евронимусу так нравился рифф Asphyx в “Thoughts of an Atheist”, что он записал его собственную версию для риффа Mayhem. До сих пор помню, как он говорил об этом”.

Группа, теперь с Эриком Дэниелсом на гитаре и Тео Лумансом на басу и вокале в конце концов заключила контракт на запись с CMFT Productions в Англии и вошла в студию на запись своего дебютника “Embrace the Death” в 1990-ом.

“Когда мы были в студии, я позвонил Дэрилу Тернеру, начальнику лейбла, чтобы сказать, что мы почти закончили” – объясняет Багхус. “Но вместо этого трубку взяла его мама, и сказала мне, что Дэрил взял деньги лейбла и пропал без вести. Его разыскивали многие, поэтому я сказал Тео и Эрику, что CMFT больше нет, но раз уж мы до сих пор торчим в студии, мы придумали план действий. Мы сообщили владельцу студии, что нам нужна пленка, чтобы послушать эти песни дома, и что вернемся на их микширование неделю спустя. Он записал на кассету все песни вместе со вступлением, и мы забрали кассету. Треки не были смикшированы, но у нас хотя бы был альбом, который можно было разослать лейблам. Кассета Maxell XLII C90 до сих пор хранится у меня”.

Когда пришло время искать нормальный лейбл записи, над Thanatos стали сгущаться тучи. И хотя группа записала пять демок и свой официальный концертный релиз между 1984 и 1989, гитарист/вокалист Стефан Гебеди довольствовался тем, что ждал идеальной ситуации для своей группы.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒