В прятки с Бесстрашием 80 страница

— У меня есть к тебе разговор. Ну-ка, пойдем со мной, — мне показалось, что Эрик сейчас схватит Алекса за ухо, но он лишь обвел всех неофитов холодным, тяжелым взглядом, слегка задержавшись на мне. Губа его, уже знакомым жестом слегка вздернута, я и понимаю, что ничегошеньки хорошего ни Алекса, ни меня не ждет.

________________________________

Алекс

Я слышу позади себя тяжелые, как постулаты, шаги. Я знаю, что дальше будет, но все же надеюсь... Не успел я повернуться к нему лицом, зайдя в кабинет, как смачный удар в челюсть сметает меня с ног. Я знал и был готов, и в принципе мог бы увернуться. Но я не стал.

— А ну, вставай! Сейчас же!!!

Я поднимаюсь на ноги, чувствуя, как уже совсем было зажившая губа снова стала кровоточить. Прилетает по корпусу и снова по роже. Да уж, отец сегодня в ударе. Спасибо, что не расточает оплеухи и не таскает за уши, а то было б совсем...

Он уже рядом опять, на этот раз прилетело в печень. Бл*, спасибо прокачанному прессу, иначе я бы уже окочурился.

— Знаешь, — говорит отец, нависая надо мной, сложив руки, — больше всего хочется стащить с тебя портки, и отходить тебя по заднице армейской пряжкой, бл*дь! Однако, боюсь, что поздно. Дел ты наворотил, Алекс, что просто полный пи*дец!

Да че уж, знаю... А, хотя... Чего уж такого-то? Ведь никто не умер...

— Тебе зачитать твой послужной список или ты сам его знаешь? А может есть то, чего я еще не знаю?

— Все зависит от того, сколько ты во фракции и с кем общался, — я поднимаюсь, ухмыляясь разбитыми губами, а отец смотрит на меня исподлобья, глаза стали как две ледышки, крылья носа побелели, и я понял, что он сегодня совсем не в духе.

— Если сам скажешь, я убью тебя быстро и безболезненно, — процедил отец.

— Про музбитву знаешь, — почти утвердительно проговариваю я, отец смерил меня тяжелым взглядом, — про драку тоже. Ну, в принципе...

— Что у Матиаса за конфликт с Бесстрашными? Опять из-за бабы?

— Я думаю тебе лучше будет спросить у него...

— Алекс, ты, вообще, понимаешь что происходит или нет? Ты понимаешь, сука, бл*дь, что война идет, что у нас народ гибнет пачками! Ворон ранен, серьезно. Вайро тоже. У меня командиров осталось всего ничего!!! Я рассчитывал на тебя, а теперь не знаю что и думать! Голова твоя где, бл*дь! Это просто феноменальный бред! Вместо инициации вы черте чем тут занимаетесь! Ты уже обжимаешь неофитку на глазах у всей фракции, Алекс!!! Ты, вообще, думаешь хоть о чем-нибудь???

Мне нечего сказать, да и бесполезно. Во-первых, это правда. Во-вторых, он меня слушать не будет.

— Молчишь. Сказать нечего. Драки, девки... Ты, Матиас... ВЫ, ВООБЩЕ, ТУТ ОХ*ЕЛИ ВСЕ?!! Алекс, ты захотел под трибунал? Я тебе это устрою! И девке твоей тоже! И попробуй только вякнуть, бл*дь, сейчас хоть звук из своего пи*добл*дского рта! Девка, она и есть девка! Ради девки подставлять всю фракцию я тебе не позволю! Отправитесь у меня оба к чертям на куличики, бл*дь, с глаз долой! Не хотите действовать по закону, будет вам...

— Она-то здесь при чем?! — не могу я слышать, как он ее «девкой» обзывает. Я знаю, что он взбешен, но всему есть пределы. — Алексис ни в чем не виновата!

— Потому что думать надо головой, бл*дь, а не тем что ниже пояса!!! Я просил тебя, как человека просил, ну неужели так сложно несколько месяцев просто элементарно держать себя в руках? Ладно, допустим, не выставляйся вы так явно напоказ, я готов был на многое закрыть глаза. Но остальное! Ты черте что устроил после первого этапа, девицу чуть не прирезали! Потом парня в пропасти нашли, хорошо еще эксперты доказали, что он сам туда прыгнул. Я когда прочитал все эти отчеты и жалобы, да я просто ох*ел, бл*дь! Алекс, ты в уме ли? У меня просто слов таких нет, чтобы хоть как-то выразить все это, ебан*врот!

— О том, что произошло на посвящении, мы уже с тобой говорили...

— Да и ты как-то умолчал о том, что подрался с Бесстрашными, один из которых потом был найден в пропасти со сломанным пальцем и отрезанным ухом! И все это я узнаю только сейчас!!! Чем ты, вообще, тут занимаешься, кроме того, что трахаешь неофиток и калечишь людей?

— Я НЕ ПРОСИЛ НАЗНАЧАТЬ МЕНЯ ИНСТРУКТОРОМ, ЗАБЫЛ??? Я говорил тебе, что я не могу и не хочу этой возни, но это ТЫ настоял на этом!

— Я думал ты взрослый, но ты, как выяснилось, отрастил только член и кулаки. Так вот. Твоих бл*дких выступлений хватит на то, чтобы отослать тебя отсюда далеко и надолго. Я не хочу верить, что таким образом ты пытаешься избежать участия в войне...

— Не забывайся, Эрик... — очень тихо, стараясь, чтобы голос не вибрировал от ярости, говорю ему. — Есть вещи, которые нельзя произносить.

— Из нас двоих тебе бы заткнуться сейчас и слушать, пока я не перееб*л тебе по шее пятикратно! Так вот, как я уже сказал, я НЕ ВЕРЮ, что ты хочешь избежать войны, про*бывая свою жизнь на дальних рубежах, поэтому я последний раз предупреждаю тебя. До конца инициации осталось всего ничего. За это время не должно быть драк и демонстрации твоих пристрастий. Иначе, отправляешься отсюда нахер.

— Ты можешь поступать, как считаешь нужным. И по своему произволу, — еще тише отвечаю. — Мне нечего больше сказать.

Отец сверлит меня взглядом, но у меня больше нет перед ним трепета, как это было в детстве. Меня в данный момент больше беспокоит вопрос, что он сделает с Лекси. Ведь она ни в чем не виновата.

— Так, ладно, что у Мата за проблемы, ты в курсе? И не говори мне у него спрашивать, нет у меня времени за вами всеми говно подтирать. Быстро говори, что там случилось?

— На неофитку было совершено покушение. Матиас оказался рядом и отбил ее. Это все, что я знаю.

— А то, что один из тех, с кем он подрался, в коме, тебе известно? И то, что если он умрет, Матиаса будет судить трибунал, ты знаешь?

— Знаю. Но не могу с этим ничего сделать.

— В общем, так. До конца инициации я буду в штаб-квартире. Если увижу, как ты или твой дружок обжимаете неофиток, сниму с них ВСЕ баллы. За симуляциями буду следить сам. Один, только один залет, Алекс, я тебя арестую. Ясно? У тебя косяков достаточно, чтобы до конца жизни сортиры чистить на дальних рубежах.

— Со мной ты можешь делать что хочешь. Но Алексис ни в чем не виновата. Поехать на музбитву была исключительно моя идея.

— Это всегда исключительно твоя идея, Алекс. Я просто поверить не могу, что при всей серьезности ситуации, ты ведешь себя подобным образом. Чтобы ты знал, у нас провалилась операция на наземной базе недовольных. Слишком большие потери. Они сильнее, чем мы предполагали, их основное логово неизвестно где. И... мы открыли ящик Пандоры. Они теперь полезут изо всех щелей, будут нападать на город, развяжут тут боевые действия, будет гибнуть мирное население. Эвакуацию, как ты знаешь, проводить некуда... У нас есть только один шанс, это искать, все силы бросить на разведку, чтобы как можно дальше отбрасывать их от города, не давать им нападать на фракции. Перекрыть все тоннели, ведущие сюда. Охранять периметр. Иначе... мы уже проиграли.

— Я не могу этого понять. Как им это удается?

— Мы были правы тогда. Как бы фантастично это ни звучало, у них есть союзник, о котором мы ничего не знаем, кроме того, что он находится за пределами... нашего понимания. Он помогает им, и чего он хочет неизвестно. Как бы я ни был против идей Майры, я вынужден согласиться, что она была права. Мы будем воевать с химерами. И надеяться, что сможем защитить все, что нам дорого. Я буду внимательно следить за ходом инициации, Алекс. Я больше тебе не доверяю.

Отец знает, куда надавить, чтобы было больно. Я понимаю, что надо бы промолчать, не говорить ничего, но это просто выше моих сил.

— Ну хорошо. А кому доверяешь? По большому счету, да мы поступили не по правилам, нарушили закон, но что такого уж страшного мы сделали? Выступили в музбитве, взяли главный приз, но оно и понятно, тебе плевать... Тебе на все плевать, кроме войны. А когда не было ее, тебе все равно было плевать, потому что все что ты объявил неважным, таковым для тебя и является потому что только ты истина в последней инстанции...

Пока я говорил, отец поднялся, подошел ко мне и теперь стол в метре от меня и слушал, как я все это несу глядя мне прямо в глаза. Знакомое с детства чувство стало подниматься в душе, но я давлю его в себе, как могу. Я воин, я такой же Бесстрашный, как и он, и я не позволю, чтобы он... звонкая оплеуха не дала мне додумать то, что я там хотел.

— Ты все сказал? — ледяным тоном спрашивает Эрик, — потому что, еще одно слово и твоя девка отправится мыть сортиры.

Я понимаю, что он проверяет меня, я чувствую, что должен научиться держать себя в руках, хотя бы ради Лекси. Потому что я точно знаю, что он может это сделать и ничто его не остановит. Злобно смотрю на него, и он не отводит взгляд. И тут уголок его губы вдруг дрогнул в усмешке.

— Неужели она так сильно зацепила тебя, что ты готов даже свой норов усмирить ради нее?

— Просто она не виновата, что связалась со мной. И не должна из-за этого лишаться будущего.

Отец смерил меня взглядом, впрочем, значительно потеплевшим и отошел к окну.

— Все мужики горят на бабах. Все. Будь осторожен, Алекс. Ты должен понимать, что девица — не игрушка. И все что ты делаешь или НЕ делаешь, может навредить ей. Правила и законы не зря были установлены. Поддержание дисциплины ведет к порядку, что в свою очередь положительно сказывается на управлении.Ты что же думаешь, легко быть лидером, управлять большим скоплением народа? Если каждый будет нарушать законы, мы превратим нашу жизнь в хаос. Что собственно ты и сделал со своей. То, что вы здесь наворотили, не выдерживает никакой критики. Я просто поверить не могу, кем надо быть, чтобы так плевать на все и действовать столь безрассудно. И если я от тебя этого ожидал, то от Матиаса...

— Отец, если ты посмотришь на все это трезво, ты поймешь, что ничего страшного мы не сделали. Матиас увидел, как на его девушку напали, он просто защищал ее. Если бы она не была его девушкой, он действовал бы точно так же, я уверен. Мы с Алексис спели на музбитве и все прошло бы гладко, если бы на нас не напал Дени...

— Да, а искреннего ты избил, дай-ка вспомнить... Риверса Свилсена, как выяснилось потом старого знакомого твоей девицы, это как понимать?

— Он стал приставать к ней, и он...

— Алекс, я все понимаю, ты молод, у тебя горячая кровь. Но голову, иногда надо включать. Избить искреннего на территории их же фракции, разнести здание, сбежать из-под стражи... Ты понимаешь, что так нельзя делать! НЕЛЬЗЯ, ТВОЮ МАТЬ!!! КАК ТЕБЕ ЕЩЕ ОБЪЯСНИТЬ?

Меня если честно уже давно подза*бало все это, но слышать от него постоянно вот эти нотации... Лучше бы он дрался.

— Ну, ладно, я все понял, я говно, как и всегда. Но если ты так хорошо осведомлен, может быть тебе известно, что один из членов нашей фракции был уличен в сговоре с недовольными, выходит на черный рынок оружия. Об этом тебе известно?

— Да, я знаю, отчет разведки я читал. И что? Результат-то операции ты знаешь?

Знаю. Билли сбежал. А точнее, сбежал тот, кого он послал вместо себя, потому что по описанию группы захвата тот, кто явился на сделку, был не Билли.

— Снова молчишь. И что я должен был делать? Если сейчас арестовать Билли, он просто от всего отбрешется и все. И еще больше затаится.

— Но ведь его можно допросить под сывороткой правды! Есть ведь основания!

— Основания его допрашивать нет. И чтобы ты знал, так на будущее, это весьма болезненная процедура. Искренние не каждый раз, когда это необходимо дают добро на это, а уж по такому поводу, только лишь по подозрению, не дадут никогда.

— Ясно. Билли опять выйдет сухим из воды. Мне бы поучиться у него...

— Тебе поучиться бы в руках себя держать, всем от этого было бы лучше. И Алекс. Подумай насчет девицы. Ты, действительно, готов взять на себя такую ответственность?

Мне, вообще, не хочется говорить об Алексис ни с ним, ни с кем бы то ни было еще. Никто не поймет... Мне бы самому, по-хорошему, разобраться бы в себе. Там в камерах Искренности, она так, невзначай уронила фразу, что любит меня. В тот момент, я как-то не понял, до меня не дошло, но потом, в поезде, после того, как она отдалась мне, вся, полностью и без остатка, такая чувственная, невозможная, нереально красивая, мне до рези, до чертиков захотелось ее спросить, правда она меня любит или нет. Я и так знаю, что она влюбилась, но отчего-то вдруг захотелось именно от нее это услышать. Чтобы сказала, глядя в глаза, со всей своей так обескураживающей меня искренностью... но я не стал заговаривать об этом. Признания требуют ответ, а я... Сам не знаю. И я не стал.

— Иди, Алекс. Помни, я с вас глаз не спущу. Если только поймаю где-нибудь с девкой, пеняй на себя. И никаких драк, ясно тебе?

— Да, отец. Я с удовольствием дам себя прирезать в угоду тебе и Билли на радость. — Я развернулся и пошел на выход. Вот ведь, бл*дь, знает, как завести меня, чтобы небо с овчинку казалось. Как же хочется что-нибудь расх*ярить к чертям, вот мудобл*дство...

— Алекс! А ну, стой!!! — Я остановился в дверях, сохраняя хладнокровие из последних сил. — За остальными я тоже слежу, помни это тоже. Главное, чтобы ты сам не нарывался.

— За все время инициации не было ни одной драки, которую я спровоцировал бы сам.

— Я. Это. Знаю. — отчеканил отец. — Иначе, у нас с тобой был бы совсем другой разговор.

Я вышел, хлопнув дверью посильнее. До конца инициации еще две недели. И все это время под неусыпным контролем... Вот бл*дь, подарок. Совершенно никого не хочу сейчас видеть, потому, что просто не в силах адекватно воспринимать окружающую действительность. Я спускаюсь к пропасти, в укромное местечко, где, я знаю, меня никто не найдет. Первая затяжка немного успокоила и расслабила. Не устаю задаваться вопросом, ну почему я? Всегда я один во всем виноват! И Лекси тяну за собой паровозом. Ну что за еб*тня, столько всего во фракции происходит! Почему бы ему не допросить этого придурочного Дени, или парня, напавшего на Дани, или Билли в конце концов, безо всяких сывороток, просто взять и дать ему по роже, как мне... Почему я всегда и во всем виноват? Всегда только с меня спрос! Это просто чушь какая-то, а теперь еще и Лекси вместе со мной...

Я предупреждал ее, со мной связываться не надо. Сейчас ему в голову взбредет и все, он ведь глаз с нее не спустит... Может так статься, что из-за меня она не поедет на обучение... Нельзя этого допускать, ни в коем случае нельзя!!! Пусть даже ценой наших отношений, она должна поехать! В груди все стянуло, дышать стало тяжело. Мысль о том, что придется нам с ней расстаться, не на время, а насовсем, неожиданно причинила странную боль, будто выбила почву из-под ног. Я не хочу расставаться с ней... Впервые в жизни, по прошествии двух месяцев, я не хочу бросать девчонку. Мне хорошо с ней, так замечательно, что я... Она сказала, что любит меня, и пусть даже в шутку, пусть только лишь для детского воображения Сью, но... Мне и раньше девушки говорили, что любят меня. И в шутку, и всерьез, и из меркантильных соображений, но никогда это не находило отклика у меня в душе. А сейчас... мне вдруг захотелось, чтобы это было правдой...

— Привет! — раздалось за спиной, и я улыбнулся, потому что узнал этот голос.

— Привет, Эшли. Ты тоже приехала...

— А куда деваться? Да и опасно стало малявок на полигоне оставлять. У Ричи участились кошмары, мы решили забрать оттуда мелких, мало ли... — она ощупывает взглядом мое лиц, качает головой. — Я смотрю, разговор с отцом уже состоялся. Ну и как? Продуктивно?

— Как видишь. Сказал, что не доверяет мне больше.

Эшли кивает и садится рядом со мной на камни. Вода шумит, заглушая наши голоса, плещется, рассыпая брызги на камни. Мне нравится тут. Дышится как-то легче.

— Я знала, что ты сюда придешь... Ты всегда сюда убегал маленьким, когда думал, что с тобой поступают несправедливо. — Я только усмехаюсь. Да уж, кто, как не она знает меня лучше, чем кто-либо. — Ты считаешь, что он поступил несправедливо?

Я покосился на мать, а она потянулась и вытащила у меня из пальцев сигарету. Я думал, она сейчас ее выбросит, в качестве акта воспитания, но она поднесла ко рту и затянулась. Я ухмыльнулся.

— Одна моя половина, та, которая мозг, наверное, считает, что, скорее всего, он прав. Не знаю, как я поступил бы на его месте, знаю одно, когда меня неофиты не слушались, я лупил их нещадно и знал, что поступаю справедливо. Но вот другая половина... Эшли, я ничего не сделал плохого. Все драки, в которых я участвовал, были спровоцированы не мной!

— А искреннего, которого ты избил? Тоже не тобой?

— Тот искренний — бывший парень Лекси. Он стал оскорблять ее, и я не мог так просто ему этого оставить! Понимаешь? Не мог я! Она моя девушка, а он стал говорить ей гадости, поцеловать ее пытался...

— И ты взревновал... — вот бл*дь, и она туда же!

— Он ублюдочный наглый урод, который думает, что если он нацепил черно-белую форму, то ему все можно! Что если он законник, то его будут все бояться! Ему просто повезло, что я ножи в ход не пустил, иначе он бы стал не только не гнусным лживым подонком, но еще и красавцем, хоть куда!

Эшли мне сигарету так и не отдала. Я хмыкнул и полез за новой, ожидая, что она что-нибудь скажет, но она молча курит, глядя на реку.

— Смешно. Насколько же вы похожи, просто не верится... Знаешь... Когда-то твой отец здорово избил парня, который подваливал ко мне, руку ему сломал... Он то, конечно, все обосновал, не подкопаешься, Эрик никогда не признался бы, что дрался с Райном из-за меня, но Сани мне тогда втемяшила в головенку... Это я к тому, что поаккуратнее надо с бывшими, они, знаешь, много потом могут геморроя принести...

— Да? И где сейчас этот парень? Он ведь Бесстрашный?

— Он убит при штурме Эрудиции. Ладно, не будем об этом, все это в прошлом, ты лучше мне скажи, как Лекси справляется со страхами? Я слышала у нее всего пять страхов?

— Справляется неплохо. Да, всего пять, даже странно, и она слайсер, последнее время что-то часто стали попадаться. Не знаешь почему?

— Да? И сколько у нее переходящих страхов?

— Два. И если один более или менее обрисован, то последний... Совсем без определенного образа.

— Ясно. — Эшли задумалась, а я не хочу обсуждать Лекси, даже с ней. Видимо, почувствовав мое напряжение, мать молчит. думая о чем-то своем. — Будь осторожен, Алекс. Эрик велел включить камеры по всему Бесстрашию. Имей это в виду.

Эшли выбросила окурок и ушла. Вот черт, и ведь не врал, когда сказал, что следить будет за всеми, вот бл*дский черт!!! И комнаты у нас на одном этаже... Надо Мата предупредить, срочно!

______________________________

Алексис

Алекс объявился в Яме, только к середине тренировки. Хоть Вик и заверял меня, что лидер не станет его убивать, а только пропишет знатных, и очень «ласковых» пи*дюлей, коих огребать старшему братцу совсем не впервой, но все равно было тревожно, сердце протиснулось между ребер и колотилось там заячьим хвостом, не давая сконцентрировать все свое внимание на спаррингах, и я пропускала один удар за другим, постоянно оборачиваясь на вход, ища глазами крупную фигуру, и, в итоге, Майли выгнал меня к грушам. А когда Алекс действительно появился, то сперва показался мне галлюцинацией.

Потрепавшись о чем-то с Матиасом, он сунул руки в карманы и стал вальяжно прогуливаться, неизменно ухмыляясь.

— Опять сачкуешь, лентяйка? — негромко вопрошает командир, пока я остервенело колошмачу грушу ногами. — Лекси, давай на ринг, будем отрабатывать удары.

Пока я топаю на маты, Алекс скидывает куртку, ведет своими плечищами, разминая мышцы, и застывает напротив меня, а я его внимательно разглядываю.

— У тебя губа разбита, — подвожу я итог, своих наблюдений. Дыхание перехватило, и слышно стало, как кровь гулко в ушах застучала. Видимо, беседа прошла с чувством, с толком и с расстановкой...

— Ну и что? — вопросительно изогнул бровь. — У тебя тоже. Покажи-ка мне, детка, как ты умеешь атаковать. — ухмыляется Алекс, прищурив один глаз. Блин, ну вот чего смешного-то? Ведь видно же, что он расстроен, а на ринг меня вызвал, наверное, чтобы поговорить.

— Лидер сильно гневался? — осторожно спрашиваю, видя, как он морщится, стараясь не подавать вида. — Досталось, солнце?

— Да уж, бывало и лучше. Но не смертельно. — качает головой, резко уходя от моего выпада. — Лекси, послушай, лидер собирается пробыть во фракции до конца инициации, и нам придется на время затаиться, иначе, ты можешь лишиться всех своих баллов. — Это неправильно же... Ну вот, опять, йопрст, эти баллы... я слегка зависаю, пропуская несильный удар по ребрам. — Соберись, и про блоки не забывай. — тут же хмурится он из-за моей рассеянности.

— Нам... нельзя будет встречаться, Алекс? — сдавленно произнесла я, встретившись со взглядом серых глаз. В горле застрял тугой ком, мешая говорить. О, черт возьми, это же абсурд, при чем тут ранги, неужели они не понимают!

— Ну что ты, детка, просто нам нужно будет быть осторожными. Лидер приказал включить все камеры в штаб-квартире, и обещал глаз с нас не спускать. — проговорил он, отчего по коже пробежал неприятный холодок. Ничего себе... даже так? Я молчала, без движения уставившись перед собой. Просто язык не поворачивался что-либо сказать. И с чего к нам столь пристальное внимание, все из-за произошедшего с Дани и драки на музбитве? Но мы же не виноваты, не мы заварили весь сыр-бор. Откуда же нам было знать, как паршиво все обернется... Или нужно было позволить себя убить? Хотя, кому здесь эта правда, вообще, сдалась? — Лекси, ну не переживай ты так, я что-нибудь придумаю. — Алекс ловко вдруг скручивает меня в захват, крепко прижимая к себе спиной, я заерзала, безрезультатно пытаясь вырваться. Впрочем, не слишком-то и активно. В его объятиях я себя сразу такой маленькой чувствую, защищенной, как за надежным щитом, что мне невозможно хочется его тоже обнять. Не могу ничего с собой поделать. Безумно хочется. Но нельзя. Нельзя, ёптель-моптель, потому как запрещено законами, мать их. — И потом, разве я смогу жить без твоих сладких поцелуев? — прошептал он, шумно выдыхая мне в шею, что у меня моментально пересохло в горле, и отпустил.

— А ты думаешь я смогу, солнышко? — еле выговорила я. Его близость действует опьяняюще, в груди расцветает теплый цветок, а ноги становятся непослушные. Сердце бесчинствует оттого, что я слышу, как Алекс тяжело дышит. — Алекс, а что он сделает, если нас поймает? Что-то же лидер должен... — спохватилась я. Страшно было подумать даже, что станет, если лидер всерьёз разгневается. Убить-то, может, и не убьет... Но, он вспыльчивый и грозный...

— Ну, меня, наверное, отправит на дальние рубежи. — пожал он плечами, даже, как мне показалось, слишком беспечно. Но потом он пристально на меня посмотрел, а голос стал напряженным: — Лекси, всё очень серьёзно, ты можешь лишиться спецобучения. Сейчас нельзя пренебрегать правилами. Отец внимательно будет следить за вашей инициацией, всё оставшееся время.

— Да, я понимаю. — тихонько вдохнув, бормочу я, делая очередной выпад в сторону Алекса. Охота лидеру за нами приглядывать — на здоровье. Выбирать не приходится. Тут уж ничего не поделаешь, будем скрываться. Тем более, мне и правда нужно как-то учится жить без Алекса, иначе, полгода мне не продержаться, никак. — А попадемся, дальние рубежи — так дальние рубежи. Ну, я имею в виду, вдруг, если что... главное, чтобы вместе.

— Так, Алексис, чтобы я больше этого не слышал, ясно? Ты чего вдруг такое говоришь? Имей в виду, ты должна пройти спецобучение, поняла? — практически сурово выговорил командир, сведя брови, что между ними залегла маленькая складочка.

— Тише, солнце, знаю я, не ругайся. — дернула плечиком, пытаясь мило улыбнуться и сгладить гнев мужчины. — Ладно, уж две недели мы как-нибудь продержимся. — Алекс немного потеплел, и губы его снова расползаются в усмешке.

— Не волнуйся, детка, я же сказал, что-нибудь придумаю. — отвечает командир, многозначительно глядя на меня лукавым взглядом и подмигивает. — Давай, иди отдыхай, тренировка закончена. У меня еще дела, а потом я тебя сам найду. Слышишь, Лекси? Я тебя найду!

* * *

Не знаю, что именно лидер имел в виду под предупреждением «не спущу глаз», но, как мне казалось, весь смысл этих слов, он полностью оправдал одним лишь своим появлением на симуляциях. И уж если честно, то в тот самый момент, я боялась совсем не собак, или стихий и прочей вкусной начинки моих страхов, а того, чтобы по привычке, очнувшись после галлюцинаций, не ткнуться сразу в грудь Алекса. Ручки-ножки дрожали как желе, сердце, вообще, решило поселиться в желудке, от одной только лидерской ухмылочки. Да еще и смотрел он на меня так, что если бы взглядом можно было убивать, от меня точно бы осталась только кучка пепла. М-да, у страха глаза велики. Блин, возникает ощущение, что он меня специально пугает... зато, со своим пейзажем я справилась на удивление быстрее обычного и вылетела из кабинета, сверкая пятками, под тихий смешок Алекса. О, как интересно...

Яма... Бесконечные туннели. Яркий свет флуоресцентных ламп. Шумный поток людей в черных одеждах, раскрашенных яркими цветами волос, многочисленными татуировками и пирсингом. Море голосов. Иду по коридору, чувствую только усталость, и еще какой-то непонятный, сладкий озноб. Словно что-то должно случиться, и пока не понятно – хорошее ли, плохое? Уже всю душу наизнанку... Сердце ломило от тоски, жгло, даже во сне я это чувствовала. Чем ближе конец инициации, тем беспокойнее мне становится. Раньше это беспокойство с легкостью растворялось в поцелуях Алекса, нежных прикосновениях, или в сумасводящих глазах. А теперь, нервы разыгрались не на шутку и оно только растет, достигает какого-то нереального, сумасшедшего пика. В общем, со вкусом страдала, не имея такую необходимую возможность обнять, не скрываясь, любимого мужчину, урывками ловя только его горячие тоскующие взгляды, преследовавшие меня... Он тоже скучает и от этой мысли становится тепло на душе и немного легче переживать вынужденное расставание. Понуро плетусь в общежитие неофитов, все обрывки мыслей после тяжелого дня, от бессилия плавали в вязкой дремоте.

Из теплых мыслей о предвкушении сна меня выдергивает резкий рывок, что сердце с перепугу пропускает пару тактов. А потом, какая-то внезапно навалившаяся глухота, что все звуки, как сквозь вату, и паника ошпаривает кипятком с головы до ног оттого, что многолюдный коридор вдруг стал совершенно безлюдным, а меня утягивают в темный угол. И нож, так безалаберно засунут в нутро рюкзака, сиротливо болтающегося на моем локте, а чьи-то руки держат меня слишком крепко, не извернуться, и пока я доберусь до оружия, успеют переломать мне шею пять раз... Вздох облегчения не удается погасить, потому, что я узнаю эти руки. Знаю, чья эта расчерченная пестрым рисунком ручища, обнимает меня поперек живота так, что сложно дышать и прижимает к своей широкой грудине. Чьи губы проходятся теплыми поцелуями по шее и чуть прихватывают бьющуюся под кожей венку, невольно заставляя подставляться, откинув голову. Чьё горячее дыхание обжигает мне ухо...

— Лекси, я так соскучился по тебе, — шепчет Алекс, нежно прикусывая мочку. С моих губ срывается тихий стон, и он резко втягивает, вдруг ставший густым воздух. Сладкий, пока легкий спазм где-то в животе и легкие мурашки по коже...

— Солнце, ты меня напугал. Не делай так больше, — выдыхаю я, поворачиваясь, чтобы дотянуться до желанных губ и несколько секунд вглядываюсь в глубину остро заблестевшей стали.

— Как больше не делать? Так? — шепчет он в губы, перемежая ласковые поцелуи жадными прихватываниями, а его пальцы поглаживают животик, переходя на изгиб бедер. — Или так? — Вторая ладонь гладит грудь, кончики пальцев касаются сосков, беззастенчиво твердеющих под этими ласками, заставляя меня задыхаться и прижаться лопатками к его грудине еще теснее.

⇐ Предыдущая 75 76 77 78 798081 82 83 84 Следующая ⇒