В прятки с Бесстрашием 60 страница

Ну пошли, так пошли... куда ж деваться? Тупое онемение, словно контузию, мигом снимает рукой, злость накатывает одним разом. Сво-о-олочи... какие-же твари... ну идите сюда, идите, у нас припасено для вас немного свинца. Мы сегодня щедрые... Бл*дь. Воздуха не хватает, не продохнуть, немилосердно воняет едкой гарью. Устроенное паскудами файер-шоу до черных небес, уже лениво лижет свод, окрашивая его в багровый, а потом окончательно начинает затухать, погружая небосклон снова в тягучий мрак, только огонь хищно поглощает деревянные постройки... Новая очередь бьет в нашу сторону, прорезая пустоту над головами, недовольные откидываются гранатами, но они до нас не долетают... Ух, слава яйкам... а то бы мы преждевременно скончались бы в корчах и агонии... злость бьет в голову, и я просто жму на курок. Напираем, стараясь задавить их в кольцо с двух сторон, отбивая метр за метром свою территорию, пули высвистывают бесшабашную мелодию. И становится даже пох*й на всё, на выстрелы, на взрывы, только бы добраться до каждого куска паршивой плоти, не человека, нет, именно плоти. Это — не люди! Ни сомнений, ни жалости... Перебежками, прикрывая друг друга, давим-давим, жмем, стволы ювелирно вычмокивают по черным фигурам. Прицел, курок, пуля разрезает воздух, издав протяжный свист, и с жадностью впивается в череп выпрыгнувшего на меня, здоровенного мужика, проделав в его шлеме аккуратную дырочку. Все нервы перекручены в корявое макраме... вот-вот лопнут. Спокойно... держи себя в руках, гнев плохой советчик. Стараюсь призвать себя к благоразумию, но оно, видать, завалилось у меня в глубокую кому.

Ублюдки явно не ожидали такого остервенелого сопротивления и порываются бежать — быстро, нагло и без раздумий. Ну и знамя вам в тыльную часть организма на самом длинном древке и поезд навстречу... Сейчас нашпигуем свинцовым угощением каждую трусливую жопу, так мучительнее и позорнее, ведь удирающим скотам легче попадать именно в эти шустро шевелящиеся мишени. Они бегут... Не хочется подыхать-то, да? Это вам не с мирными воевать, кто ответить не может. Тут же падаем им на хвост, притормаживаю только когда начинает колоть в боку, и во рту окончательно пересыхает. Пить хочется до невозможности, как же жарко. Сердце торопливо пульсирует где-то в грудине, там, в паутине вен и сосудов, набирая первобытный ритм. Влетаю на ходу в глухие заросли кустарника, ободрав лоб, не сильно, блин, но щиплет. Ох, и красотка же я буду... Потом разберемся, чего уж там... ходу-ходу, сквозь кусты, гоним мразей в противоположную от жилых домов сторону, постепенно отжимаем к полю, ограждающее фракцию от леса. Там, на открытом пространстве, они будут как на ладони... бей — не хочу. Но и отстреливать их нужно теперь тщательно и скрупулезно, чтобы не задеть своих по другую сторону кольца, а это в темноте — ой как непросто... Крики боли... кто-то пытается улизнуть, Бесстрашные аккуратно гасят мечущиеся силуэты. Доброй ночи, бл*ди... кошмарных вам вечных снов. Командование, двумя пальцами резким жестом указывает нам направление атаки. Наши ряды смыкаются, глаза блестят чистейшим бешенством и азартом... лица перекашиваются в яростных гримасах и ухмылках... Щетинимся. Скалимся. Я фыркаю улыбаясь. Мне не весело, просто нервы... Мы идем убивать... и мне страшно. Во рту чувствуется этот свинцовый привкус.

Притихший говнюк выпадает навстречу неожиданно, еле успеваю прошить его выстрелом. Ну вот, тебя ж не видно ни хрена в темноте, это, п*здец, как не честно... слева выпрыгивает еще один, стреляю... а патроны тю-тю... отпихиваю его от себя ногой, и чей-то точный, сочный «чмок», навеки угоманивает уродца, брызги горячей крови окропили мне лицо, пахнет медью и вонючим дымом. Ух ты ж, спасибо, бл*, большое... кто ж там такой меткий? Догадываюсь... Отобрав у мертвого поганца оружие, снова прицеливаюсь... Стихающие, понемногу выстрелы распарывают ночь, даже сквозь тьму видно, как воздух вокруг некоторых теней начинает вибрировать, колыхаться, мерцать, а затем... они исчезают... ёбт вашу-то, как тогда, в лесу за стеной... С остальными никто не церемонится, отстреливают, как бешеных собак. У многих кончились боеприпасы, а я лаконично выцеживаю весь рожок до последнего. Тяжелый запах свежей крови и пороха лезет в нос, продирая до нутра. Всё заканчивается до растерянности, слишком быстро. Куча трупов недовольных, застилающие поле, несколько раненных с воплями корчатся на земле в конвульсиях. Бесстрашные слаженно и быстро начинают подбирать своих подстрелышей, оттаскивая в медпункт. Невероятно, но, кажется, среди наших убитых нет... чудо. По крайней мере, я их не вижу... Из тех, кого знаю, Лари немного зацепило, но не сильно, жить будет. Остальные такие грязные и вывозившиеся, что не разглядеть лица... сразу видно, кто в эпицентре пироманства побывал. А я ношусь среди этого хаоса, дергая людей и высматривая одну высокую, крупную фигуру. Где же Алекс? Боже мой... Боже, да где-же он? Я уже на пределе, руки вот-вот предательски затрясутся. Вот теперь паника захлестывает по-настоящему. Взахлеб, заставляя кусать губы и задыхаться, аж в глазах темно... Неизвестность — вот что мучительно-страшно, сердце колотится как ненормальное...

Бегаю, намертво вцепившись в автомат, словно без него не смогу передвигаться, и замираю... ОН. Алекс стоит, пошатываясь, привалившись спиной к дереву, а по его, высвечивающейся в сумерках коже, течет... Темное, теплое, и, я точно знаю, черт его возьми, липкое, растекается по его торсу... кровь. Это неправда. Ну пожалуйста, только не это... Просто невозможно, чтобы это было правдой! Но мои глаза не врут. Алекс весь в крови... ранен, он истекает кровью... и я срываюсь на бег... Норадреналин выветривается из организма, накатывает парализующий ужас и осознание случившегося... все тело сотрясает крупнокалиберная дрожь.

__________________________________

Алекс

Музыка: HIM — Join Me In The Death.

Она вылезла в окно и, низко пригибаясь, засеменила в сторону рабочих бараков. Только бы она успела... Я вылезаю с другой стороны сарая и по тропинке, через огороды, стараясь пригибаться ниже к земле и не привлекать к себе внимания, сайгачу в сторону бытовок. Там, в подвалах хранится оружие, отец настоял в свое время под строжайшим секретом, вопреки всем принципам фракции, хранить в Дружелюбии автоматы, гранаты и другое вооружение. Вот и сгодилось. Надеюсь, оно все еще пригодно к использованию, вроде, охрана Дружелюбия обслуживает оружейку...

Я уже слышу автоматные очереди недалеко от жилого района. В сумраке ночи разносятся испуганные выкрики дружелюбных, детский плач, матерные перлы и переговоры Бесстрашных. Звуки страха, горя, потерь... Стоны войны, век бы их не слышать! Едва заметные в темноте, со всех сторон фракцию окружают недовольные, почти бесшумно двигаясь, лишь чуть различимое шуршание одежд и треск веток под ногами выдает их перемещения. Остается теперь только гадать люди это или... Если машины, там пи*дец, потому что без защитной формы мы и пяти минут против них не продержимся, но с автоматами помирать как-то не так погано. Время для нападения тоже выбрали идеальное, Бесстрашные в отпусках или на полигоне, ночь, после отбоя, все уже расслабились... А чеерт, заметили мою деятельность, берут меня в кольцо, суки гребанные! Отрезают от остальных, сейчас будут загонять... Отпрыгиваю к кустам, бл*дь, че, даже до оружейки не дотяну что ль? Ну, твою мать, была не была...

Запускаю ножом в одну из теней... Ага, упал, человек, значит! Бросаюсь в атаку немедленно, обходя их с тыла, чтобы взять неожиданностью, не подумав, что среди них могут быть и люди и машины, но уже поздно. Хватая за шиворот ближайшего недовольного, тяну его на себя, сворачивая ему шею, пока остальные соображают, прижимаю его к себе, закрываясь им. Второй открыл огонь и пока разряжал в его тело обойму, я успел до него добраться и ногой вышибить оружие. Отбросив ненужное тело, атакую вражину связкой ударов, вырубая его, и поднимаю его автомат. Ну лучше чем ничего... Расстреляв противника, пока он не пришел в себя, двигаю дальше, к бытовкам. Интересно, сколько их тут? Ночная прохлада овевает взмокшее от напряжения тело. До рези в глазах всматриваюсь в темноту, стараясь не очень шумно двигаться и как можно быстрее оценить обстановку. Все еще ощущается мерзкая вонь от первых взрывов, хочется вдохнуть поглубже, но легкие забивает стоящая в воздухе взвесь пыли, газа и пепла от горящих складов.

Пробираюсь вперед, там, в зоне видимости еще одна группа недовольных. Растекаюсь по земле, ползу на них, через овражек до деревьев, пока ублюдки меня не заметили, стараюсь высмотреть, сколько их и какое оружие. Еб*новрот, не видно них*я в темноте, пяток вижу точно, но их явно больше, у всех автоматы? Уложу, ну допустим, пятерых, а остальные... А бл*дь, больше времени на рассуждения уходит! Сжимаю автомат покрепче одной рукой и поливаю их свинцом из-за дерева, но прежде, чем я положил их всех, они успели в ответку прошить мне плечо. А, твою мать... Бл*дство п*здох*йное... И если с болью справиться не проблема, то как быть с еб*нной потерей крови... Так, времени не теряем, бегу дальше уже не скрываясь, под сенью садовых деревьев, вот уже и бытовки! Заперты, еб*ть-колотить твою налево! Времени бежать за ключом нет, вся надежда на то, что хватит сил выбить дверь и сорвать замок. Надеюсь, Джоанна меня простит, с ноги выбиваю дверь и немедленно бросаюсь к люку в полу, откинув тряпку, которая тут гордо называется ковриком. Замок сорвать с петель не вопрос, да вот только он еще и на внутренний замок закрыт. Оглянувшись в поисках х*йности, которую можно использовать в качестве рычага, наткнулся на старую кочергу, надо думать, она не подведет... Кровь из раны стекает на запястье, руки становятся скользкими, это ужасно мешает, и у меня потихоньку начинает кружиться голова. От натуги вздулись вены на руках и на лбу, а дверь мудобл*дская не поддается, сука, никак. Я уже начал терять силы, когда от отчаяния скрипнув зубами, приналег со всей дури на железку, треснула деревяшка, к которой замок этот пид*рский прикручен.

— Алекс, ты оружейку открыл? — орет ворвавшийся Чешира и глядя на мои потуги, наваливается на кочергу вместе со мной. Крышка люка отлетела и мы полезли в подвал, за автоматами. — Слышь, ты чего весь в крови, ранен что ль?

— Да ничего, х*йность еб*нная, с тобой кто-нибудь еще пришел?

— Ребята пробираются.... Основные силы сдерживают ублюдков, не дают им пролезть в тылы...

— Эй, ну как, где автоматы? — в люк просовывается голова Конора, — Давайте, бросайте нам сюда, там урожденные и неофиты отбиваются, им удалось сразу к драгстеру пролезть...

Мы бросаем оружие ребятам наверх, а я чувствую, что у меня немеет рука.

— Чершира, у тебя регенерация есть?

— Бл*, ну ты придурок еб*нный, я же сразу спросил, ранен нет? Где браслет?

— Я его Лекси отдал, дай укол, иначе, сейчас сознание потеряю.

Чешира, продолжая возмущаться моей безголовости, сделал мне инъекцию, и, несмотря на мое отчаянное сопротивление, все-таки замотал огнестрел каким-то тряпьем. Что ни говори, а полегче стало, мы набираем оружия, гранат, патронов, все, что можем унести, и мы вылезаем из оружейки, чтобы прийти на помощь нашим ребятам.

— Как Матиас, Вик, успели организовать отражение атаки? — спрашиваю у всех разом, может знают чего.

— Мы сразу, как только услышали взрыв, бросились к командирам, а тут и Лекси подбежала, сказала к оружейке двигать. Мат нас отослал, а ее и других неофитов засадил в тылы, отстреливаться. Сами они мирных стараются попрятать сейчас, остальные обороняют штаб-квартиру, не пускают недовольных близко.

— Сколько их по прикидкам, — тихонько спрашиваю Чеширу. Мы двигаем, где-то ползком, где-то перебежками, укрываясь кто где может, за деревьями, постройками, кустами и уже оказались почти у самого места нападения. Канонада выстрелов перемежается с несильными взрывами, в ход гранаты пошли. Мы залегли и ползем, чтоб не попасть под перекрестный огонь.

— Человек сто, ну или... бл*дь... киборгов, х*й их знает...

— Я пока бежал до оружейки, убил одного ножом, да и щас их косит, люди, значит, еб*ный свет! — начинаю вести прицельный огонь, недовольные падают, даже если не в голову попадаю. Отовсюду долбят, мы стараемся уклониться с линии огня, поливая недовольных очередями из-за укрытий, показываю Чешире, что я прикрываю.

— Ах, бл*дь! — вскрикивает Чешира, — ногу задело, еб*ть!

— Все, брат, ты тут теперь отсиживайся, сейчас пришлю кого-нибудь с регенерацией, давай, я вперед пополз.

Пробираюсь, вокруг уже наши, в полной боевой готовности, сильных взрывов больше не было. Охрана Дружелюбия, смотрю, подключилась, с крыш домов стреляют. Недовольные взяли фракцию в полукольцо, со стороны леса, похоже, никого нет.

— Давайте, там Чешира с простреленной ногой, ему всандалить надо и пускай в тылы ползет, — сообщаю ребятам, чтоб подобрали раненного. — Слушайте сюда: у них четыре основные цели — продовольствие, оружейка, техника и жилой район. Продовольственные склады они уже взорвали, скорее всего, сейчас подбираются к технике, потом сюда попрут, нам их тут встретить надо, по полной, бл*дь, пид*ров мудацких... группа остается тут, ждете их, не подпускайте к оружейке. Вторая группа пробирается к гаражам, парни, тесните их, не давайте заложить заряд. Если уже поздно, валите их, и сами съ*бывайте, технику ценой своей жизни спасать не будем, важнее не пускать их в жилой район! Остальные за мной, прорываем кольцо и идем в контрнаступление, иначе мы долго будем отбиваться, пока они нас не выкосят! Зайдем к ним за спину, и оттуда уже сжимаем, и не выпускаем, всем все ясно?

— Кристально, командир, рвем кольцо, с тыла заходим и добиваем!

— Выделите кого-нибудь, пошустрее, пускай скажет Матиасу, что мы кольцо прорываем со стороны леса, чтобы они заходили с фронта! Пускай тоже обороняют жилой район и гаражи с техникой. И к оружейке пускай подтягиваются ребята из охраны, с автоматами! Мы их отвлекаем на себя, а Мат с ребятами пусть замыкает кольцо!

Два бойца заспешили к штаб квартире, а мы, стараясь держаться у зданий, подходим все ближе к эпицентру. Регенерация помогла, но слабость все-равно ощущается во всем теле, пить хочется смертельно, губы все растрескались... В горле першит от так и не осевшей еще после первых взрывов взвеси и вони взрывчатки, пыли, гари от пожарищ. Щурюсь, стреляя очередями, расстреливая недовольных, рядом со мной очередь прошила деревянную стену сарая, я еле успел пригнуться. А глаза режет, будто кислоты ливанули, слезятся, не видно нихрена. А, черт, непривычно без формы, мы бы еще в простыни замотанные повоевали бы... Рука немеет, сука бл*дкая, вот ведь вовремя, саднить начала, видно, грязь попала и долбануло чем...

Навстречу нам вываливается штурмовая группа недовольных, они бьются не на жизнь, а насмерть, чумовой запах взрыхленной взрывами земли, пороха и крови забивает ноздри, не продохнуть... Раненных много уже, а недовольных меньше, кажется, не становится. Меняю обойму, и снова разогретое оружие лупит очередями по вражинам. Мимо меня свистят пули, вышибают из деревьев крошево, засыпая нас и добавляя к, уже ровно покрывающему нас слою грязи, крови и копоти, природного колорита. Адреналин не дает задуматься, есть цель, мы уже близки к тому, чтобы зажать их, обеспечить безопасность...

Взрыв, шарахнувший со стороны гаражей, добавил красок в наше выступление, еб*нул так, что контузило не слабо... Прежде чем по ушам долбануло, а легкие опять, еще сильнее и мучительнее наполнились поднявшейся в воздух адской мешаниной газа, пыли, земли и прочей херни, меня в грудь долбануло так, будто тело со всей дури налетело на еб*ную стену. Чудовищный скрежет взметнувшейся вверх, падающей на землю техники резанул слух... Комья покореженного металла превращают в руины здания оранжерей, теплиц, сараев и бытовок... Ах ты ж бл*дь, все-таки успели заложить заряд. Вместе со взрывной волной, разметавшей нас, кого куда, прилетело огромное количество всякого мусора, земли, стекол, только успевай голову прикрывать, чтоб не пере*бало...

Меня подбросило довольно высоко, я оказался в стороне от основной группы. Кое-как собрав себя по кусочкам, первое что пришло в голову, хорошо что не импульс, бл*дь... Поднимаю голову из зарослей и замечаю черные тени, россыпью замелькавшие со стороны разрушенных гаражей, разбегаются, сволочи, уводят за собой... Ребята, придя в себя, со всех сторон наступают на них, прикрывая друг друга, выкашивают их очередями. Недовольные явно не были готовы к серьезному сопротивлению, никакой у них нет ни брони, ни защиты... И киборгов своих не послали, совсем не ждали тут никого? Нам это с рук не сойдет, как пить дать, сколько мы их уже положили тут? Зарево горящего топлива осветило всю фракцию, стало светло как днем... Ах, бл*дь, сейчас пустая цистерна еб*нет, я уже открыл рот, чтобы крикнуть, но не успел ничего... Небо в который раз за сегодняшний вечер осветило зарево нового взрыва, на этот раз столб огня взметнулся высоко и горящие обломки посыпались сверху пылающим дождем. Зато все тени стали видны как на ладони... Некоторые из них уже добежали до нас, я еле успеваю увернуться от новой атаки отстреливаясь. Отрезан... Надо к своим пробраться, мне одному туго тут... Так не прорвемся мы к лесу, бл*дь, надо как-то... Ползком, прижимаясь к земле, пробираюсь вперед, поднимаясь только для того, чтобы обстрелять очередную близко подобравшуюся тварь. То тут, то там падают огненные ошметки гаражей, только бы до леса не достало, иначе, пи*дец полный...

Патроны кончились, запаски нету, мать ее. У ребят наших тоже, я слышу, патроны не бесконечные, но прорываются парни. Да только вот на меня ублюдки бегут, а их, бл*, человек десять... Че вот так прям ни с х*я пропадать что ль? Да не дождетесь никогда!!! Недовольный заметил меня, высовывающегося из высокой травы, бросился в атаку, вскидывая автомат, явно готовясь прошить меня очередью. Я, не медля ни минуты, перекатываюсь ему под ноги, очередь прошла мимо, слегка поцарапав предплечье, сбиваю его с ног, одновременно вытаскивая нож, перерезаю ему глотку. Держа его за шиворот и закрываясь его телом, я продвигаюсь вперед на основную группу недовольных. Все они щетинятся оружием, стреляют одиночными, ждут небось, когда я раскроюсь, экономят патроны.

От группы отделяются два придурка и бегут на меня, видимо, готовясь вступить врукопашную... Остальные заходят сзади, стараясь окружить и расстрелять в спину. Самому умному, который почти выполнил задуманное, прилетает в голову нож, остальные пока в зоне видимости. Прикрываясь трупом недовольного, продвигаюсь к деревьям поближе, чтоб спину-то укрыть. Чего они на меня все навалились, я так и не успеваю понять, до меня только потом дошло, что сразу за мной проход к жилым корпусам со стороны леса, бл*дь. Надо бы крикнуть нашим, но нет ни сил, ни времени. Двое уже нападают, на первого швыряю трупешник, которым закрывался, уворачиваюсь от другого, резанул ему по ноге, хлынула липкая кровь, заливая пальцы... Уебок отвалил, вереща и держась за рану, а на его место уже бросаются еще несколько человек. Адреналин наливает мышцы силой и неуемной энергией, оборонять, не пускать их в жилой район, они будут вырезать мирное население... Не пожалеют никого, ни ребенка, ни женщину... Память навязчиво подбрасывает кадры из прошлых рейдов, найденные трупы беременных с вырезанными заживо младенцами, дети с отрезанными ножками, чтобы не убежали...

Ярость, всепоглощающая, выжигающая, сминающая все на своем пути придает поистине сверхъестественные силы. Ножи только мелькают в темноте ночи, подсвечиваясь заревом пожарища, полыхающего на границе Дружелюбия. Кидаю корпус то влево, то вправо, уворачиваясь от выстрелов, закрываюсь теми же наваливающимися на меня недовольными, ногами вышибаю оружие, режу руки, стараясь задеть вены, перерезать сухожилия, лишить дееспособности... Все движения отработаны до автоматизма, но даются все с большим трудом, кровопотеря еще немного и станет критичной.

Уклонившись от очередной атаки, выворачиваю руку недовольному, беру его в захват и, держа его покрепче, закрываясь им от жалящих ножевых ранений и пуль, тараном бегу на основную группу. Сколько я уже зарезал тут, а сколько ранил, я не считал, но с оставшимися уже надо что-то решать. Не давая им зайти мне за спину, я режу, колю, перерезаю глотки и артерии, я уже весь в чужой и своей крови, запах паленого леса, выжженой земли, взрывчатки, и теплой, липкой крови заполняет ноздри, вызывая животное желание покончить с ублюдками раз и навсегда. Лязг металла и предсмертные крики недовольников заполняют сознание, выдавливая все человеческое, оставляя только голые инстинкты... Момент, когда я раскрылся, подставился, не заставил себя ждать, и вот на меня уже направлен ствол, и я понимаю, что не успею ничего сделать. Как там? Продать жизнь подороже? Ну ладно, сволочь, ты меня пристрелишь, но я тебя, сука уеб*нская с собой заберу!!! Тараном бросаюсь на уебка, готовясь терпеть смертельную боль и молясь, чтобы сознание не оставило меня раньше времени... Но вместо хлопков выстрелов, где-то на периферии сознания я услышал только цикающие звуки и уже не разбираясь что к чему, всаживаю в недовольного нож, в исступлении, только через несколько секунд поняв, что бью уже мертвое тело... В моих руках уже труп, он страшно мне мешает, а я все закрываясь им, наступаю... И они побежали, они бегут, а у меня появляется возможность присоединиться к своим... Но я не хочу упускать ни одного ублюдка, раз уж они так подставились, что нападают людьми, а не машинами, значит, надо убить их как можно больше...

Отшвыриваю от себя не нужное тело, догоняю ближайшего, вцепляясь ему в плечо, разворачиваю к себе лицом, несколько ударов по челюсти, локтем, сваливаю его на землю, всаживаю в него лезвие до рукоятки... На меня бросается его, видимо, товарищ, но напарывается на второй нож и отправляется вслед за своими собратьями. Недовольный под моей рукой бьется в конвульсиях, кажется, я повредил ему что-то жизненно важное, и я, не желая продлевать его мучения, подцепляю и одним мощным рывком, вырезаю его горло, прекращая его агонию. Со стороны леса появляются ребята, выкашивают недовольных очередями, бросают мне автомат. Мы тесним остатки недовольных к Матиасу, а оттуда уже старшие выкрикивают команды. У нас получилось, мы их сделали!!! Они повключали свои переместители, многие стали исчезать, все, видно, нас стало гораздо больше, чем их!

— Ребята, не давайте им исчезать, — орет кто-то с передовой! — Они, суки, технику всю уеб*ли нах*й!!!

— Патронов, бл*дь, нет! — отзываются наши, — мы бы их давно уже выкосили, еб*нных уродов!!!!

Когда последние слабые мерцания исчезли в темноте, меня посетило какое-то странное чувство... Как бывает, когда видишь то, что вроде когда-то уже видел, вроде... дежавю, что ли? И не здесь и не в Искренности... А совсем недавно...

Но тут на меня навалилась страшная усталость, когда стало понятно, что мы отбились. Сразу почувствовалось головокружение от потери крови, мелкая дрожь прошла по всему телу. Я прислонился к дереву, чтобы отдышаться. В голове вспыхнуло беспокойство, как Лекси, как неофиты, не погибли ли... Отбились ли... Надо бы туда, проверить, как там... Мат их не стал бы подставлять, выводить на передовую... Как они пережили...

Прохладная ладошка дотронулась до плеча, я повернул голову и увидел ее. Всю в копоти, грязную, в крови... В КРОВИ? Я хватаю девушку, осмотрел, ощупал ее всю... Господи, живая, целая, даже не ранена... Руки затряслись еще сильнее, чем от потери крови, я прижимаю ее к себе, целую в лоб, глаза, щеки, губы, пачкая ее, и ничего не могу с собой поделать. Облегчение прорвалось в безудержной реакции, я просто не в силах остановиться. Слава богу...

— Лекси, девочка моя, ты живая, живая... — я осматриваю ее, и вижу как-то по новому, лицо ее изменилось, оно и понятно, пережить такое на фоне полного благополучия. Успел их Матиас предупредить, что могут быть нападения?.. Мы ведь даже не успели обо всем толком поговорить, поняли ли они насколько все серьезно? — Как ты, сильно испугалась? Ты не ранена, тебе нигде не больно?

— Алекс, все хорошо, ты меня сейчас задушишь, — чуть улыбаясь, глядя на меня влажными глазами говорит она, — солнце, ты ранен, да? У тебя вся повязка грязная, может надо поменять?

— Чего, — я посмотрел на свое плечо, будто вижу его впервые и понял о чем она говорит, под тряпками расплылось черное пятно, плохо бл*. Регенерация-регенерацией, а заражение крови еще никто не отменял. — а... ну да, ничего страшного, царапина... Как наши, прорвались? Вик живой? Матиас? Кто погиб?

— Из неофитов никто не погиб, не волнуйся. Мат, Диего, Вик все живы. Пойдем, там медики оказывают первую помощь. Ты как идти можешь?

— А ты что, меня понести хочешь? — ухмыляясь, говорю я.

— Хочешь, чтобы я подкачалась? Брутальными девушками интересуешься? — возвращает мне шпильку девушка, кладя мою руку себе на плечо, — вот так, давай, пойдем, мой хороший... И попробуй только что-нибудь ляпнуть про пернатых, — не меняя тона, говорит она певуче, увещевая меня как маленького, когда я уже открыл рот, чтобы сказать про ее хлопанье крыльями. Ладно, надо двигать туда где все, чтобы понять, какие у нас потери и что мы имеем после нападения. Надеюсь, Джоанну успели спрятать в подвалы...

__________________________

Алексис

Ну, конечно же, я испугалась!!! Еще как... И, на самом деле — я готова сейчас завыть от боли в содранных до мяса коленях, локтях, еще и вся изрезана в осколках стекла, да и вообще... после ударной волны, чувствую себя отбивной, тем более, если мощные ручищи, так и порываются меня немножечко придушить в крепких объятиях, лихорадочно ощупывая на предмет повреждений, но, черт подери-и-и, как-же приятно-то... Хороший мой, солнышко. Живой. Он живой, а это — самое главное. Волновался. Переживал. Меня захлестывают обжигающие до физической боли, смешавшиеся воедино, безумное облегчение, всепоглощающее счастье и просто невообразимое ощущение умиротворения. Тревога сменяется радостью. И на душе становится тепло. В его широкой грудине тревожно толкается сердце. Все тело заляпано грязью и выцветает наливающимися кровоподтеками и гематомами. Через ключицу и плечо плотная повязка из рубахи, нахлестом, пропитавшаяся кровью уже насквозь. Ссадины на скуле и переносице налились багровым, губа разбита, припухла, костяшки, опять, сбиты — небось врукопашную гонял ублюдков. От него пахнет потом, гарью, выплеснувшимся адреналином, кровью. И все равно — этот запах родного человека, самый лучший на всем белом свете...

То ли у Алекса спорить совсем сил не осталось, то ли желания, а может, это ласковый, убаюкивающий тон, с нотками умасливания так на него действует... Да, надо взять на вооружение, что нежность и лилейность — самый краткий путь к послушанию. Подставив ему свое плечо, но которое, он только делает вид, что опирается, мы потихоньку добираемся к столпившемуся старшему составу через поле, взрыхленное воронками от гранат и усеянное трупами недовольных, коих начинают оттаскивать и складировать в отдельную кучу. Мат, заботливо осматривает Дани, не скрываясь прижимая к себе, и чем-то манипулирует с ее обожженной рукой, потом отправляет девушку с сопровождением в медпункт. Все ребята, выглядят как черти, замызганные, моськи в саже и кровавых разводах, да и я, наверное, не лучше, чего уж там... на свои разодранные ноги, стараюсь вообще не смотреть. Как только Матиас просветил милого о том, что у нас есть пленный, Алекс будто уже и позабыл, как чуть-чуть не завалился в отключку из-за потери крови, и тут же собрался бежать, допрашивать со всеми пленника. Пока командиры переговаривались о численности жертв, большом количестве раненых и совещались о планах допроса и докладе о случившемся лидерам, я молча соплю в тряпочку, но вот когда они уже решили, тащится раскалывать пойманного недовольного, а Алекс навострил лыжи туда же...

— Матиас, Алекс ранен, — тихо бурчу я ему на ухо, и для убедительности пальцем указываю на бордовую повязку. — Ему срочно нужна перевязка и показаться бы доктору, кто знает, насколько ранение серьёзно.

— Алекс, ты че, ранен, еб*новрот, и какого хрена молчишь? Сильно зацепило? — пристально глядя на него, интересуется инструктор, сложив ручищи на груди.

— Да х*йня, плечо слегка задело, — безалаберно фыркает милый, самым серьезным тоном и ведет плечом. Морщится от боли, но не подает виду. Подозреваю, чтобы только отмазаться. Вот же упрямый... — Давайте, не х*й тянуть резину, попи*довали, надо допросить ублюдка бл*дского...

— Из тебя сейчас дознаватель, как из говна пуля. — Зубоскалит Диего, хлопая его по спине так, что Алекс непроизвольно охнул, а я угрожающе зашипела. — Так что хорош вы*бываться, подлатают тебя чуток и придешь. Не ссы, без тебя не начнут. — Отрицательно мотая головой, командир недовольно засопел, прищурился и вновь собрался идти на допрос. Ох, упертый какой...

— Да ты че ох*ел совсем, бл*дь, не хватало еще тебя лечить потом месяц, пошел в медпункт! — рявкает Итон, поигрывая желваками на скулах. — Никуда этот пленный не денется, тем более, он без сознания сейчас!

⇐ Предыдущая 55 56 57 58 596061 62 63 64 Следующая ⇒