В прятки с Бесстрашием 47 страница

— Привет, Вайро, я тоже очень рад тебя видеть, — пожимаю ему руку. — Нет, я тут по делу, лидер вызвал, велел приехать. Послезавтра отвалю отсюда, инициация еще идет вовсю.

— Как там моя егоза, чудит? — спрашивает меня командир, сверкая зеленущими глазами. — Я слышал, она с Кевином сошлась. Как там он, кстати?

— С Анишкой все в порядке, бегает к Кевину в Эрудицию, он там на восстановлении. Вайро, разреши мне представить тебе Алексис Плейсед, самого меткого стрелка, которого я знаю.

Вайро переключает внимание на Лекси, глядя на нее насмешливо, и кивает ей.

— Меткий стрелок, говоришь? Правда, что ль?

Лекси смотрела-смотрела на него, потом в глазах мелькает понимание, и она радостно выкрикивает:

— Вы отец Анишки? Да? Вайро Тревис?

— Да, Лекси, это Вайро Тревис, — посмеиваясь от такой искренней реакции, киваю, — отец нашей неугомонной и по совместительству командир особого отряда и заместитель лидера.

Лекси смущается, но находит в себе силы улыбнуться, а Вайро ухмыляется, хлопает меня по плечу, кивает Лекси и убегает.

— Ясно теперь, в кого у Аниши такой голосище… — тянет Лекси и прыскает: — Ну надо же, вы все прям звездные детки, у одного папа лидер, у другой командир особой группы. Куда я попала…

— Ты попала куда надо, прямо в яблочко, как всегда, детка, — говорю я ей, целуя ее в висок.

— Да уж, это точно, — она трется щекой о мое плечо, и мы идем дальше.

***

Оружейка — это такой огромный ангар, что для его охраны работает целый отряд патруля. Его размер по площади такой же, как целый квартал в нашем городе; если не знать, где что, спокойно можно заблудиться. Я открываю основную дверь электронным ключом, двери же к различным видам оружия отпираются с помощью отпечатка пальца.

— Ну ничего себе! — восклицает Лекси. — И что, у всех есть доступ, нужен только палец?

— Система сканирует не только рисунок, но у нее еще и чуткий тепловой датчик. Если палец отрезать и поднести — дверь не откроется, система почувствует недостаточное кровоснабжение. Короче, с мертвыми пальцами это не работает. Проверено.

Лекс нахмуривается и предпочитает не спрашивать, каким именно образом это проверяли. Мы заходим внутрь — сквозь прозрачные, упрочненные двери видно все наше новейшее вооружение. Все, чем мы воевали и только еще будем воевать.

— Смотри, Лекс, это штурмовой экзокостюм «Hammerhead», у него оснащение — охиреть можно, упрочненная база, сзади компьютер, который регулирует его мощность в зависимости от условий, простое передвижение или бой. В нем невозможно утонуть, сгореть, разбиться, против него не действуют обычные противопехотные мины. Весь верх — мерная материя, она не пробивается обычными пулями. Укомплектован винтовкой калибра «семь-шестьдесят два» и кучей всяких вкусностей, например, саперный шлем, распознающий импульсные заряды, манипулятор для работы в агрессивной среде…

Лекси с завороженным видом ходит между костюмами, трогает их ладошками, гладит, будто они волшебные. Мне безумно нравится за ней наблюдать, за ее открытой и неконтролируемой реакцией. Она не стесняется того, что она удивлена или ошарашена…

— А вот это тоже боевой скафандр «Вlacksnake», это как раз для снайперов, укомплектован твоей любимой Robar SR21, он легче, чем «Hammerhead», и нет у него компьютерного управления, зато есть еще пистолет на сто патронов, стреляющий разрывными пулями калибра четырнадцать с половиной миллиметров, да-да.

Тихий выдох «ва-а-а-ау», и я уже вижу, что она мысленно на себя его примерила. Да, детка, тебе пойдет, однозначно.

— Вон там — ангар для машин, кроме драгстеров у нас на вооружении беспилотные истребители, у них всего пять зарядов и управляет ими диспетчер из вот такой машины — показываю на передвижной бункер. — Он называется «Вastion» и умеет окапываться так, что выдерживает даже бомбовый удар.

По машинам Лекси лишь скользнула взглядом, ясно, стрелковое оружие интереснее. Значит, идем непосредственно к нему.

— Пойдем, покажу тебе оружие, — мы почти бегом направляемся к стендам. — Вот гляди, этa винтовка называется «Magicrise», очень легкая, крупнокалиберная… А это противопехотные гранаты и гранаты против импульсных пушек. Вся беда в импульсах заключается в том, что импульсный разряд вырубает всю электронику на много ярдов вокруг, но именно работающую электронику. Этой гранате похуй, у нее не цифровой код, а аналоговый, и он прекрасно справляется с боевой задачей.

Мы ходим по рядам с оружием, вертя в руках, заряжая, прицеливаясь, пробуя, перебирая новинки. Лекси рассматривает снаряжение, глаза горят таким неподдельным интересом, щеки алеют легким румянцем… Пальчики ее пробегают по стволам, и я вижу, что ей не терпится все это опробовать. Опробуем, куда деваться, черт знает что у нас впереди…

— Алекс, а вот это что такое? Винтовка необычная, вроде на пулемет похожа, но ствол слишком длинный…

— Винтовка «Antitank», крупный, четырнадцать с половиной миллиметров калибр и мощность, пробивает любую броню, кроме мерной материи. Она тяжелая, конечно, с ней не набегаешься, весит шестнадцать килограмм, дальность не очень большая, максимальная, чуть больше мили, зато я уверен, что шлем любому недовольному, даже киборгу пробьет… Магазин на пятьдесят патронов, можно залечь и отстреливать ублюдков, пока силы есть! Установлен автокомпенсатор, отдача отсутствует.

— Господи, как же здорово! Почему на обучении такого нет…

— Таких моделей очень мало. Поступишь на снайперское обучение, будешь из всех стрелять.

— А можно попробовать?

— Для них патроны подотчетные. Но мы постреляем с тобой, тут есть кое-что, доберемся и до этого. Вот смотри, пистолет и пулемет на двадцать и сорок миллиметров, называется «Destroyer». Это два в одном. Магазин на шесть патронов калибра сорок миллиметров; они разрывные, мощность как у ручной гранаты, вот дальность значительно выше. Можно сменить на магазин, в котором десять патронов двадцать миллиметров, они полегче, пробивная способность выше, конечно, чем у любого автомата, при этом скорострельность такая же. Иди сюда, смотри, как легко меняется магазин! — Лекси берет в руки оружие, уверенно вертит его, рассматривая. — Нажимаешь вот на эту кнопочку, и отщелкивается круглый магазин и вот так, — показываю ей, манипулируя ее руками, — защелкиваешь квадратный, на десять патронов калибра двадцать миллиметров.

Лекси защелкивает магазин и вытягивает руки, прицеливаясь в абстрактную мишень. Смотрится просто потрясающе, настоящая Бесстрашная. Как ей удалось из стопроцентной Искренней стать Бесстрашной, не растеряв свою открытость?

— Тяжелый очень, — тянет она, взвешивая оружие в ладони. — С ним тоже не побегаешь и не постреляешь так уж долго. Сколько он весит? Килограмм пять?

— Да, тяжеловат, но обычно с ними ходят в экзокостюмах, которые, даже самые легкие, снайперские, армированы роботизированными руками, получается что-то вроде гидроусилителя, ты не почувствуешь тяжесть оружия. Да и с нашим вооружением без экзо не проживешь на поле боя больше пяти секунд, так что…

— Получается какая-то бессмысленная инициация, — хмурится Лекс. — Все самое новое и современное нам дадут только после нее?

— Инициация должна научить вас основам Бесстрашия, это, знаешь, как основы математики, сложение, вычитание, без этого не поймешь чего-то посложнее, — объясняю я ей, облокачиваясь на стойку, где разложено оружие. — Так и тут. Мы с вами учимся в первую очередь не сдаваться, работать в паре и в группе, выносливости, боевым основам рукопашного боя, самообороны, стрельбы… А уж оружие освоить, это дело пары недель. Все инициируемые будут на полигонах проходить курс молодого бойца, так что постреляешь из всего, не переживай! Здесь то, что из новинок, я и сам еще не из всего тут стрелял.

— А там что? — прерывает меня Лекси, тыкая пальцем в стеллажи, что находятся дальше. Там расположены стенды с боевым оружием, и я увлекаю ее за собой туда — там есть мишени и можно будет все опробовать. Лекси с совершенно детским восторгом осматривает все вокруг, а я не могу глаз оторвать от нее. Как же она хороша, так необычно ее видеть тут, среди всего этого оружия, такую восторженную, будто я привел ее в ювелирную лавку.

— Вот смотри, здесь винтовки и пистолеты, которые уже на вооружении. — Мы подходим к месту, где стоит стол для разборки и чистки оружия. — Из этого пистолета я уже стрелял. Это «М1-R revolver». На, попробуй, как он ложится в руку! — Она подходит ко мне, я вкладываю пистолет в ее ладонь и, не отпуская, зажимаю оружие ее руками в своих. — Чувствуешь, какой он легкий? Весит всего кило триста, а между тем у него калибр двенадцать с половиной миллиметров, как у Пустынного орла, и отдачи нет почти совсем. Давай, попробуем выстелить.

Я разворачиваю ее к мишени и легонько зажимаю ее уши своими ладонями.

— Он очень шумный, — объясняю я ей, — в нем обычно стреляют в герметичном шлеме, иначе очень громко. Можешь выстрелить несколько раз, он самозарядный, перезаряжается легко, попробуй.

Лекси прицеливается и делает три выстрела, положив их точно в десятку. Грохот резко долбит по ушам, но плевать — меня распирает такая гордость, будто это я сам ее научил или открыл в ней этот талант, хотя это и не так. Стреляет она классно.

— Алекс, какой обалденный, отдачи почти нет совсем, — чуть приглушенно говорит девушка, поворачиваясь ко мне. — А как он заряжается, у него магазин или отдельно пули надо вставлять? Я смотрю, тут круглый магазин, он вынимается?

— Да, можно по отдельности, а можно взять с собой целый магазин, так быстрее, конечно, получается, он полностью вытаскивается, смотри, — показываю ей, вынимая магазин и вставляя другой. — Меньше двух секунд, если как следует натренироваться.

Она так близко ко мне, такая невероятно восторженная, с горящими глазами и легким румянцем на лице. Я вынимаю у нее из руки пистолет и притягиваю к себе, опираясь на стол. Она слегка улыбается и тянется за поцелуем. Я сначала легонько дотрагиваюсь до ее губ, прикрываю глаза, и меня просто сносит накатившее возбуждение, будто вся эта агрессивная атмосфера склоняет к чему-то отчаянному и первобытному.

— Лекси… — шепчу я ей в губы, охрипшим от желания голосом, — ты не будешь сильно против, если я тебя прямо здесь трахну… — содрогаясь от вожделения, я уже перестаю задумываться, что и как я говорю — на меня все это действует, как крепкий алкоголь — ничего не соображаю, голос разума вообще заткнулся. Я держу в объятиях девицу, которую желаю больше всего на свете, и больше никаких мыслей у меня нет.

Она чуть отстраняется, и в ее взгляде я с удовольствием вижу неприкрытую похоть. Лекси смотрит на меня, чуть приоткрыв губы, тяжело дыша и мне больше не надо никаких намеков. Она обнимает меня за шею и порывисто, почти грубо, притягивает к себе. Прихватывает мои губы, чуть всосав в себя, проходится по ним языком. Обхватываю его губами, поцелуй становится все глубже, в паху тяжелеет. Отрываюсь от нее, чтобы воздуха глотнуть, потому что дыхание сбивается, а сердце с утроенной силой разгоняет по венам сладкие судороги.

Губы ведут влажную дорожку по ее шее, а моя рука тем временем забирается под ее топик, и я с удовольствием обнаруживаю, что не натыкаюсь ни на какие преграды. Приподнимаю его, захватывая губами стянутый в горошину сосок, оглаживаю языком, чуть присасывая ее грудь, она глубоко вздыхает и прижимает мою голову к себе покрепче.

— О, Алекс, — стонет она, берет в ладони мое лицо и, снова притягивая меня к себе для поцелуя, прихватывает мои губы. Я понимаю, меня ничто теперь не остановит, ни за что…

Я поворачиваю ее к себе спиной, одной рукой я продолжаю наглаживать и сжимать ее грудь, такую сочную, упругую, второй расстегиваю ее брюки, проникаю пальцами в горячую влагу… Целую ее шею, проводя языком выше и выше. Она поворачивает голову так, что наши губы опять встречаются. Я целую ее, сминая и всасывая, проникая и облизывая, и все это меня просто предельно будоражит, возбуждает страшно. Тут, в ангаре, у стола для работы с винтовками, среди запаха оружейного масла, металла, камуфляжа и пластика, я хочу ее так, что все мое тело просто колотит от стянутой в паху жажды.

— Ну же, Алекс, что ты медлишь, давай, — озвучивает Лекси мои мысли. Я обнажаю ее ягодицы, отщелкиваю свою пряжку, и наконец вхожу в нее, толкнувшись поглубже. У нее вырывается низкий стон, она подается вперед, опираясь руками на стол, и еще больше выгибает бедра мне навстречу. Ее нутро обжимает меня, в ней так скользко и туго, я начинаю двигаться, входя в нее до самого основания и тесно прижимая ее к себе за живот. Вторая моя рука разгуливает по ее половым губам, лаская и гладя клитор, даря ей максимум наслаждения.

— Алекс, ну давай же еще, мой сладкий, — выстанывает она, задыхаясь. — Давай, я уже сейчас кончу, давай еще, быстрее и сильнее подвигайся…

Я никогда не думал, что столь простые слова могут вызвать столько непростых эмоций. Низкий грудной стон срывается от нового прилива возбуждения, к низу живота приливает новая, еще более сладкая и тягучая волна. Она сжимает меня внутри, толкает бедра мне навстречу, а по телу в ответ проходят жаркие импульсы, заставляя тело плавиться и содрогаться. Вот сейчас, еще немножко…

— Кто тут есть? — разрывает чей-то голос тишину, нарушаемую только нашими негромкими стонами.

Лекси замирает, тяжело дыша, и прислушивается.

— Алекс, ты сказал здесь никого не будет!

— Так и не должно было быть! — Я оглядываюсь и замечаю между стеллажами фигуру патрульного. Черт бы его подрал так не вовремя устраивать обход!

— Кто здесь, эй? Отвечайте, или я открываю огонь на поражение!

Лекси, несмотря на то что ситуация офигенная, видимо, надоедает стоять неподвижно и она снова начинает двигаться, несильно качнув бедрами. Я толкаюсь в нее поглубже, и она не сдерживает стона, а я, закрыв ей рот рукой, оттесняю ее в нишу между стеллажами, не размыкая объятий. Может, патрульный не будет заходить в складские помещения с винтовками, тогда он нас и не заметит, главное, тихо стоять.

Лекси опять шевелит бедрами и двигается чуть вперед, потом обратно. И начинает потихоньку так покачиваться, и я чувствую, что я все ближе и ближе к оргазму, для меня это слишком… Черт, как же, блядь… не могу я сдерживаться, когда она так выгибается. А она… сначала одними губами целует пальцы моей руки, все еще зажимающей ее рот, облизывает их языком и… втягивает в себя один…

— Ле-е-екс, не делай так… — шепчу я, а, че-е-ерт, сил нет больше! — Стой-стой-стой, Леекс, подожи… м-м-м-м… — Все, это предел, тут уже сдержаться я никак не в состоянии. — Лекси, а-а-ах ты ч-ч-черт, — кончая в нее, стараюсь не стонать и не дышать слишком громко. Все мое тело содрогается от этих сладостных сокращений, сердце в грудине просто заходится.

— Ну же, Алекс, давай еще, немножко… — шепчет она мне в руку, шевельнув бедрами. Я двигаюсь и чувствую, как она сжимает промежность, толкается мне навстречу так глубоко, и с приглушенным стоном кончает, прикусив меня за мизинец. Пальцами оглаживаю ее щеки, прижимаю ее к себе и не хочу отпускать. — Блядь, он сюда идет, — шепчет мне Лекси, — отпусти меня скорее… Ой, он нас сейчас увидит, — она прыскает, — как ты думаешь, он сильно удивится?

Да уж, шоу ему мы тут устроим, эротическое. Я целую ее в щеку, и мы, хихикая, поправляем одежду, застегиваем все свои застежки и предстаем перед ясные очи патрульного.

— А-а-а, это ты тут, Алекс, — облегченно говорит он, заметив нас. — А я-то думаю, кто тут может быть среди бела дня? Че сразу-то не сказал, я б так далеко и не стал бы заходить.

— Ну-у, мы тут не совсем официально, — тяну я под его пристальным взглядом, — я вот тут девушке показываю наше вооружение…

— Ах, девушке… — понимающе кивает патрульный, мазнув взглядом по Лекси. — Ну все, все, я понял, удаляюсь. Только закрой все потом. — Он спешно ретируется, косясь на чуть растрепанную Лекс, которая выглядит настолько секси, что во мне проснулось желание, чтобы никто этого больше не видел… А она опять смеется.

Я обнимаю ее, поглаживая ее разгоняченную щеку подушечкой пальца, мне так нравится, как она улыбается, слышать ее смех. Она становится не просто красивая, она становится… очаровательной. Вот ни об одной девчонке я не думал, что она очаровательная. Ее светлые волосы красивого золотистого оттенка отросли настолько, что падают на плечи, они у нее густые, шелковистые и очень ароматные. Знакомый запах мускуса, ванили и еще каких-то пряностей и цветов. Она бесконечно нежная, но при этом ее взгляд загорается страстным огнем при виде оружия, она всего за два месяца научилась неплохо драться, она впитывает в себя Бесстрашие, как губка, и умудряется сохранять необыкновенную женственность. Даже матерные перлы из ее уст звучат не грубо, а прикольно.

— Ты чего меня рассматриваешь, Алекс? — спрашивает она меня, чуть склонив голову и улыбаясь. Я лишь усмехаюсь и прищуриваюсь.

— Может, мне просто нравится на тебя смотреть. Ты красивая, ты знаешь об этом?

Она почему-то смущается, кончик носа ее розовеет. Глаза становятся влажные и глубокие. Она облизывает свою нижнюю губу и… обнимает меня за шею. Обнимает так, как это делает Кнопка, доверительно прижавшись и зарываясь в меня как можно сильнее. Волна необъяснимой потаенной нежности вдруг затапливает меня, мне вдруг захотелось, чтобы она никогда не узнала, что такое горе, печаль, боль, страдания… Я прижимаю ее к себе и понимаю, что она наконец выпустила свою маленькую девочку, которую она так долго и упорно прятала. А ведь это я позволил этому случиться, я подарил ей надежду… А ведь… Черт! Что ж я за мудак-то такой…

— Лекс, — отстраняя ее от себя, заглядываю ей в лицо, — теперь давай поговорим вот о чем. Ты профилактику делала? — Лекси поднимает на меня недоуменный взгляд. — Противозачаточную сыворотку. Ее делают всем урожденным Бесстрашным девушкам каждый год по желанию, пока они не выходят замуж, а переходникам предлагают ее в момент медосмотра перед инициацией. Ты делала или отказалась?

— Ах ты, черт… Мне предложили, но я не поняла о чем речь и отказалась, да… Ой, — она зажимает рот двумя ладошками, — Алекс… Что же теперь будет?

— Ну, Лекси… — она выглядит такой ошарашенной, что не улыбаться никак не получается. — Сегодня же отправляйся в медпункт, если все в порядке, сделай, ладно?

— А если… — она закусывает сразу две губы и делает печальные глазки.

— Лекс. Просто сходи к врачу. Как будет лучше, так и сделаем. Неразрешимых проблем нет, я тебя не оставлю в любом случае, поняла? — в конце концов, это я голову потерял настолько, что обо всем забыл. Ох, Эшли, как в воду глядела, свалилась мне на голову эта девица и все… Пропал.

— Алекс, — Лекси прислоняется лбом к моей груди, — ты, правда, такой хороший, или искусно притворяешься?

— Конечно, притворяюсь! — Так, надо заканчивать эту слезливую мелодраму. Я подхватываю ее наверх и перекидываю через плечо. — Пошли в столовку, жрать очень хочется! — она визжит, чем опять напоминает мне Кнопку. Надо нам побольше дурачиться, иначе так можно… стать совсем взрослыми.

========== Глава 74. Отцы и дети ==========

Комментарий к Глава 74. Отцы и дети

не бечено

Алекс

До конца дня мы гуляем, дурачимся, знакомимся с огромным количеством Бесстрашных, перед ужином даже сходили на тренировку, потому что Лекси заявила, что соскучилась по Яме. Быстро она прониклась, думаю я, ухмыляясь. Так Бесстрашными и становятся: сначала не могут жить без тренировок, потом без Ямы, а потом… В ваших венах течет Бесстрашие, с небольшой примесью крови…

И я как могу, стараюсь не думать о встрече с отцом, потому что понимаю — ничего хорошего из этого не выйдет. Лекси видит мою нервозность, пытается меня отвлекать всеми доступными способами, но как не оттягивай неизбежное, оно все равно случится — писк коммуникатора, оглашающий, что отец вызывает меня к себе, обрывает нашу возню с близнецами недалеко от спортивной площадки.

— Значит так, бойцы! — со всей возможной в данной ситуации серьезностью, смотрю на шкодливые рожицы братанов. — Слушай мой приказ по гарнизону. Оставляю вам Лекси под вашу личную охрану и защиту! Приду, спрошу по полной! Приказ ясен?

— Так точно, командир! — лихо включаются в игру мальчишки, вытягиваясь в струнку.

— Солнце, ты к лидеру идешь, да? — Лекси тревожно смотрит на меня. Пф-ф, тоже мне, нашла из-за чего волноваться… Хотя… Кого я обманываю…

— Да, он звонил, пора идти на ковер, сдаваться, — подмигнув, коротко прижимаю ее к себе и подталкиваю к близнецам. — Детка, не волнуйся ты так, всё будет в порядке, вот увидишь. Иди, Рич и Трой познакомят тебя с нашей бандой. Я сразу же тебя найду, как поговорю с лидером. Ну, — гаркаю я мальчишкам, — чего встали, берите Лекси и марш отсюда, играть.

Никогда еще коридор жилого корпуса не казался мне таким мрачным и коротким. Я стучу в дверь его комнаты, чувствую пятой точкой, что меня сейчас будут бить. И может быть даже ногами.

— Давай, заходи уже, хватит кота за яйца тянуть! — рявкает отец, а я стараюсь прикинуть: Эшли там или нет? С одной стороны, хотелось бы, а с другой… нам надо наедине поговорить…

Я толкаю дверь и сразу ощущаю запах сигаретного дыма. Последнее время отец старается не курить, и если такое дело, значит, все серьезно.

— Ну. И что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Вот это охуенно просто, — моментально начинаю злиться я, — не успел зайти, уже надо оправдываться.

— Алекс, ты вообще хоть когда-нибудь думаешь, что ты, блядь, творишь? — отец явно старается изо всех сил держать себя в руках, но поднимающееся раздражение холодной сталью блестит в его глазах. — Я попросил тебя всего лишь провести инициацию! Я не давал тебе невыполнимых поручений, я просил четыре месяца потренировать неофитов, без инцидентов и драк. А у тебя что?

— А что ужасного произошло? — пожимая плечами, стараюсь не отводить взгляда и говорить спокойно. — Инициация идет, неофиты тренируются, моя личная жизнь никого не касается, блядь! Что не так-то опять?

— Как вышло, что во время посвящения оказалась ранена урожденная неофитка?

— Мальчишка-переходник, с ним проблемы, у него в крови нашли допинг и пересмотрели его результаты, он хотел отомстить… Сговорился с Билли, тот помог ему организовать покушение…

— Опять этот Билли… — раздраженно хмурится отец. — Ну, а ты? Зачем ты допустил его до посвящения? Ты не мог его в лазарет отправить?

— Я отправил и был уверен, что он там пролежит, но он оправился и вышел… Есть вещи, которые невозможно предвидеть…

Отец поднимается и отходит к окну.

— Хороший командир предвидит все, Алекс. Как ты собираешься во время боевых действий командовать, если ты такие элементарные вещи не можешь просчитать?

— Хуевый из меня командир, значит. Что я еще могу сказать? — очень приятно разговаривать со спиной. Всегда так — если что не по его, он даже вздохнуть не даст, припечатает и разговор закрыт.

— Девку чуть не угробили, Яму разворотили, меня завалили анонимками, что неофитки оказывают тебе интимные услуги за рейтинги… Алекс! Поставь себя на мое место! Как мне еще до тебя достучаться?

— У меня все под контролем, ничего девице бы не было…

— А если бы ранение было смертельным? И она умерла бы на месте?

— Если бы посвящение было полностью безопасным, оно бы не было посвящением. И, между прочим, не я придумал швыряться в живых людей ножами!

Отец резко оборачивается, и я понимаю, что задел его. Никто точно не знает, что произошло во время той самой инициации, когда познакомились мои родители. Ходит много легенд, которые обрастают всякими фантастическими подробностями, но ни мать, ни отец никогда не распространяются об этом. Эрик смотрит на меня злобно, у него явно внутри все бушует, но он позвал меня сюда не для того, чтобы обмениваться любезностями.

— Алекс, обстановка сейчас накалена до предела. Меньше чем через два месяца мы наступаем. Нападение на Искренность — демонстрация полного пренебрежения к нашим силам. Действительно ли у них такое вооружение, что плевать они хотели на нашу армию, или это блеф? Это мы, как ты сам понимаешь, узнаем только во время атаки. Мы бросаем людей в неизвестность… Ты нужен будешь в качестве командира! А у тебя детство играет пониже пояса! Непростое время сейчас…

— Мне это понятно, — дробно проговаривая отдельно каждое слово, тихо говорю я. — Все идет по плану. Переходники быстро учатся, урожденные на высоте. Стычки между Бесстрашными всегда были, есть и будут, и никакие…

— За стычки в военное время — трибунал, — рявкает отец, хлопая ладонью по столешнице. — И не говори, что ты не знал этого. Любая драка, особенно с поножовщиной, это недопустимая вещь. Кто спровоцировал драку? Только честно, скажи мне, Алекс? Ты или Билли?

А вот тут наступает время взвешивать каждое слово во избежание коллапса. Ладонь привычным движением проходится по затылку, и так не вовремя чешется правая бровь, где раньше было колечко.

— После того как я посадил переходника, ранившего девушку, в карцер, Билли встал посреди Ямы и произнес спич о том, что я сделал это незаконно. А когда я уличил его в обмане и сговоре, с целью ранить жертву, он не нашел ничего лучше, чем ударить мою девушку. С этого все и началось.

Отец опускает голову, и от досады голос его звучит ниже.

— Значит, все-таки ты…

— Да, если ты считаешь, что я неправ в такой ситуации, то ты тоже можешь дать мне по роже, но я от своего не отступлю. — Мне почему-то казалось, что он в кои-то веки будет на моей стороне. — Билли нарывался, отчаянно и нагло! Это кто хочешь может подтвердить! Он ударил Алексис, спасибо, что я вообще не убил его там, на месте.

— Мне кажется, ты чрезмерно увлекся этой девицей, Алекс, — хмуро глядя на меня, тянет Эрик. — Ты не думаешь, что все слишком далеко заходит?

— Что далеко заходит? То, что я дал по роже парню, ударившему мою бабу? А ты что, поступил бы иначе? — буря самых разнообразных чувств сплетается в душе. Что он, не понимает? Будто он в молодости был лучше! Уверен, что он не меньше моего хуевничал…

— Алекс, ты забываешься! Не сравнивай, будь добр, хрен с пальцем!

— Билли мудацкий ублюдок! — мой голос все становится все громче, я понимаю, что меня несет, но остановиться я уже не в состоянии. — Я не мог просто стоять и смотреть, как он избивает мою девушку! Да и все, кто в Яме находился, они бы меня просто не поняли, ведь все знают…

— Вот как! Значит, все знают, что ты трахаешь неофитку, и ты еще хочешь, чтобы у тебя не было проблем?! А заодно и у меня! Алекс, это запрещено! А ты, никого не стесняясь, обжимаешься с ней при всех!

— А ты никогда не думал, что я могу испытывать в девушке что-то больше, чем просто влечение? Ты, что же, считаешь, я неспособен ни на что серьезное?

— Пока я от тебя серьезных поступков не вижу. Одно ребячество. Зачем ты нарываешься?

— Да кто придумал эти идиотские запреты? — Я чувствую, что гнев начинает затапливать меня и туманить голову, но это уже необратимо. — Отец, зачем, скажи? Тебе интересно придумать противоестественные законы, а потом смотреть как люди прыгают на одной ноге, стараясь соответствовать? Мне нравится эта девушка, очень нравится, почему я должен прятаться с ней или отталкивать ее от себя, только потому, что у кого-то проблемы с головой?

— Бесстрашный не может позволить чувствам взять верх над долгом! Это тебе понятно? У нас война впереди, а ты развел тут непотребное блядство…

— Вот именно! Вот именно, блядь! — Обе мои ладони с оглушительным стуком опускаются на столешницу, я опираюсь на нее и встаю на ноги. — У нас война впереди, может, мы все доживаем последние дни, я встретил просто охуенную девушку, и должен от нее отказаться, только потому, что ты придумал эти дурацкие законы?

— Эти законы не я придумал! И Бесстрашный не должен так говорить! Алекс, разве я этому тебя учил? Бесстрашный верит в победу! Не «если мы победим», а «когда мы победим»! И не смей такое пиздануть неофитам! Не смей мне боевой дух у молодняка подрывать!

⇐ Предыдущая 42 43 44 45 464748 49 50 51 Следующая ⇒