В прятки с Бесстрашием 45 страница

Комментарий к Глава 70. Невинный поцелуй

не бечено

Джессика

Музыка: О Нём [X — Minus. Org] Минус Юта

Утро встречает меня страшной суматохой. Я чувствую себя такой выспавшейся, что кажется наспалась на всю жизнь. А который час? И почему девчонки так суетятся?

— О! — восклицает Хейли. — Смотрите, наша спящая красавица проснулась! Но ты можешь дальше спать, повезло тебе!

— А что происходит? И который час?

— «Что происхо-о-одит…» — передразнивает меня подружка. — Ты такой махач пропустила вчера! Я прибегаю, а она ромашками обложилась и дрыхнет…

— Махач? — растерянно спрашиваю я. — А где ромашки?

— Мне их жалко стало, что ты с ними так негуманно, и я их в воду поставила, ты чего, слепая, вон же, на тумбочке!

— А, ну да, вижу… — покосившись на заметно сникший букетик, тяну я. — Так, что за махач?

— После твоего подвига, мы в Яму вернулись, — принимается частить Хейли, — а там придурок Билли агитирует всех что, мол, нормально все, посвящение хоть и неудачное, но все по правилам, и что того психа посадили в карцер незаконно. Его уже выпустили, кстати, и он сразу в Искренность съебнул. Ну и когда Алекс, со своей блондинкой появились, тут и понеслась. А потом лидер Итон приехал и застал ужас что! Алекса с Билли пропесочил и заставил стену красить, хи-хик… А остальные участвовавшие в драке отправляются на общественные работы в оранжереи Дружелюбия. Выезд через полчаса, так что мы побежали, а ты сиди во фракции!

— Не-е-ет, я с вами, чего мне тут одной делать? А… — я запинаюсь, не знаю, как сформулировать. — Девчонки, а как… ну… он…

— Твой «дохлый номер», что ли? Ха! Дрался, аки лев! Можешь гордиться, побитый весь! Это он за тебя так старался, да-да!

— Блин, я с вами еду! — вскакиваю и начинаю носиться по комнате, пытаясь сообразить, что мне нужно будет на неделю с собой взять. — Как думаете я в душ успею? Ну хотя бы ополоснуться? Мы в боевой едем или как?

— Нет, форму сказали обычную брать, только полную выкладку с собой. Так что, тебе еще в оружейку бежать, если ты с нами!

— Вот черт, значит, душ отменяется, бли-ин…

Так и прыгая по комнате, я кое-как одеваюсь, целую ромашки и бегу собирать рюкзак в оружейку. Там уже никого нет, все рассажены по машинам, надеюсь девчонки предупредят, чтобы меня подождали чуток. Ну надо было все проспать?!

— Ты вообще-то могла и не ехать, — раздается знакомый грубоватый голос. — Ты ж в хуйности не участвовала…

Я оборачиваюсь: на пороге оружейки стоит Джонни, сложив ручищи на груди, и посматривает на меня. Сердце пропускает удар, а потом начинает биться в ускоренном режиме.

— И чего мне тут одной делать, во фракции? — хмыкаю, пожимая плечами. — Нет уж, я лучше со всеми, — отвечаю ему с полуулыбкой.

— Ну и долго ты будешь возиться еще? Проспала, что ли? — Я закатываю глаза к потолку — не может он не сказать мне что-нибудь неприятное. — Ты в курсе, что всех задерживаешь?

— Спасибо большое за участие. — Пыхтя от натуги, пытаюсь застегнуть рюкзак, но так как бросала туда все подряд, как ни попадя, он, сука такая, никак не хочет застегиваться. — Чем ворчать, лучше б помог…

Джон подходит, встряхивает рюкзак, там все блямкает, но устаканивается, и Уеллнер ловко застегивает молнию. На меня не смотрит. Все также отводя взгляд, протягивает рюкзак мне, а я улыбаюсь. До чего же ты смешной, Джонни!

— Мне понравились ромашки. Мои любимые. — Я беру у него рюкзак, а он, наконец, поднимает на меня взгляд. Смотрит настороженно, будто примеривается ко мне и пытается предугадать мой следующий шаг. Но при этом во всем его облике нет ни тени раздражения, только ощущается некая натянутость в движениях, будто ему не по себе. Мне это очень хорошо знакомо — от его присутствия рядом у меня сердце колотится и слова застревают в горле. Так хочется прикоснуться к нему, но я боюсь, что он мне опять скажет какую-нибудь гадость. И мне опять будет обидно.

— А с чего ты взяла, что это я тебе их принес? — очень серьезно спрашивает он, словно я его в этом обвиняю.

— Потому что, больше некому, — держа рюкзак перед собой, отвечаю, смутившись. — Ты же знаешь, у меня нет парня.

— Ну, вообще-то… — Джон тяжело сглатывает, но продолжает: Я просто не знал, как еще сказать, чтобы ты… ну…

— Мне они правда понравились. Очень.

— Знаешь, я не силен во всех этих играх, заигрываниях и вообще… Все это как-то… глупо…

— Глупо, что тебе девушка нравится? А ты ей? — говорю я ему с улыбкой. Он так смущен и напряжен, что даже становится странно… Неужели у него не было девушки до сих пор?

Он отворачивается и смотрит в другую сторону, а потом… делает широкий шаг ко мне, наклоняется и, неожиданно осторожно, почти невесомо, ухватив мое лицо широкими ладонями, притягивает меня к себе и целует в губы. Вот просто прижимается на несколько секунд и все. В нос ударяет знакомый, так понравившийся мне запах, его запах — ромашка и терпкий миндаль, а прикосновение, несмотря на всю его суровость, такое нежное… Рюкзак выпадает у меня из рук, глухо стукнув об пол, а я кладу руку на затылок Джона, обнимая его и с удовольствием отвечая на его поцелуй.

Губы у него и правда оказываются жесткие, ужасно напряженные, как и он весь сам, и мысль о том, что я, возможно, первая девушка, которую он целует, так кружит голову… Для меня все это тоже в новинку, но чисто интуитивно я чуть приоткрываю рот и прихватываю его верхнюю губу. Уеллнер на секунду замирает от этой ласки, а потом порывисто обхватывает меня руками, прижимает к себе, и я чувствую, как горячая широкая ладонь проводит по спине от лопаток до ягодиц, заставляя изогнуться и сильнее прижаться к его телу. Джон медленно и шумно втягивает в грудь воздух, а поцелуй становится глубже, и я закрываю глаза — меня просто сносит волной наслаждения… Господи, как же… необычно и прекрасно…

Я вообще обо всем забываю, полностью погрузившись в новые ощущения… Мягкие, чуть курчавые завитки рыжих волос на затылке; мускулистые — не прошли даром тренировки — плечи, которые я не могу перестать гладить, до чего они мне нравятся; губы, уже совсем не невинно, а довольно требовательно целующие меня… Его объятия, такие крепкие, словно он боится, что я сейчас исчезну. У меня так кружится голова, что стоит чуть приоткрыть глаза — и мир немедленно начинает вертеться, как сумасшедшая карусель. Джон увлеченно ласкает мои губы, а я задыхаюсь от нахлынувших чувств, наслаждения и острого, бесстыже-откровенного желания, ведь он целует так, как мне и мечталось.

Мне хочется, чтобы это никогда не прекращалось, пусть даже я задохнусь от накативших эмоций, но он берет ладонями мое лицо, отстраняется… Я открываю глаза — все округ немного покачивается, но я вижу только слегка чумные и растерянные глаза Джонни перед собой; он дышит часто и тяжело, припухшие губы чуть приоткрыты и мне безумно хочется к ним вернуться, снова ощутить их вкус…

— Джес… — хрипло шепчет он, а голос его кажется ниже обычного, — это что-то охренительное, Джес… Ты просто… — и он, не договорив, снова принимается меня целовать, только теперь уже намного увереннее прихватывая мои губы. По его телу пробегает довольно ощутимая дрожь, передается мне, и я теснее прижимаюсь к нему…

В низу живота растекается приятно-ноющее, распирающее меня напряжение, мне хочется прижаться к нему бедрами, но я боюсь лишний раз шевельнуться, чтобы опять не вызвать у него раздражения или не нарваться на грубость. Но как бы я ни стараюсь держать себя в руках, а стон сдержать не получается — он срывается с губ совершенно непроизвольно, неконтролируемо, на что Джони прижимает меня еще сильнее, и я чувствую его возбуждение через одежду, а ладонями, хаотично гладящими его лицо, ощущаю, как жарко горят его щеки. Поддавшись какому-то совершенно сумасшедшему желанию, я, слегка высунув язык, чуть дотрагиваюсь до его губ… И тут уже он не сдерживает едва слышного низкого стона, от которого у меня по спине и рукам прокатываются полчища мурашек, а тело откликается новым сладким спазмом в животе…

— Вы, блядь, вообще охуели! Мы их ждем, блядь, а они тут сосутся! — вскрикивает Хейли, водворяясь в оружейку. — Ну что, Джес, ты все еще думаешь, что это «дохлый номер», или он уже вполне себе имеет право на существование?

Приход Хейли возвращает нас с небес на землю, и мы все-таки находим силы оторваться друг от друга. Я жду, что Джон сейчас отскочит, но он, не выпуская меня из объятий, только чуть отстраняется и заглядывает мне в глаза.

— Ты чувствуешь то же, что и я? — спрашивает он едва заметно подрагивающим голосом.

— А что ты чувствуешь? — я смотрю на Джона, поглаживая пальцами его щеку, и от близости его горячего тела у меня подгибаются колени.

— Я бы сейчас больше всего хотел бы послать их всех на хрен… — Не в силах оторвать взгляда от его губ, что дарили мне невероятные эмоции, я киваю, нервно хихикнув.

— Послать было бы неплохо… — шепчу я, обдавая его щеку теплым потоком воздуха и чувствую, как сбивается его дыхание. — Но надо идти, Джон, нас ждут все-таки…

Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, он размыкает руки, и я, подхватив пресловутый рюкзак, бегу к машине, чувствуя, каким откровенным взглядом провожает меня Джон. Ну вот как теперь работать, если все мысли только о нем? Когда губы все еще горят, помня его чувственные ласки? Когда хочется только одного — быть с ним рядом, дотрагиваться до него, растворяться в нем? Ой, что теперь будет…

Джон

Я стою посреди оружейки и пытаюсь восстановить напрочь сбитое дыхание и унять бушующие во мне чувства… и отвлечься. Это просто полный и безоговорочный пиздец. Все, что я раньше думал о контроле за своей жизнью, о планах на будущее, о мщении недовольным — все летит к чертям. И все из-за нее. Из-за Джес. Джессики Глейзер, в янтарных глазах которой я только что утонул и пошел ко дну, полностью и безоговорочно. Потому что теперь я предельно ясно понимаю, что мне стало похуй на все, кроме нее.

Я смотрю на удаляющуюся Джесси, а в голове нет ни одной разумной мысли, все стеклось ниже пояса… По телу токами проходят ощущения от ее поцелуя, губы все еще чувствуют легкие прикосновения ее языка… Ч-черт, твою мать, надо отвлечься, срочно… Не думать о ней, не вспоминать, как тонкие пальчики нежно оглаживали затылок, как она прильнула ко мне, как я почувствовал ее гибкое тело сквозь одежду, которая так безотчетно показалась совершенно лишней… М-м-м…

Ну за что мне это… Это как самый забористый наркотик, сильнее сыворотки мира или правды. Никакого контроля, ни одной разумной мысли в голове. Как же мне с ней общаться при всех, если при одном только взгляде на нее, мозг отказывается работать в привычном режиме…

— Джо-о-они-и! — громко зовет меня девица из группы урожденных. — Ты чего там застрял, пары спускаешь? Твоя милая уже в машине давно, давай, не упусти красотку!

Вашу ж мать! Надо идти. Кое-как успокоившись, я подхожу к драгстеру и слышу обрывки разговора:

— …а то имей в виду, сладенькая! За мной не заржавеет!

Заглядываю в драгстер и хмуро сверлю взглядом урожденного парня, масляно глядящего на Джесси. Кулаки непроизвольно сжимаются, но подавив острое желание засветить придурку по роже, быстро запрыгиваю в машину. Все сразу смотрят на меня, а я чувствую на себе каждый взгляд, от насмешливого до заинтересованного. Пробираюсь к своей группе и сажусь рядом со Стеном, а он, в свою очередь, смотрит на меня удивленно и пихает в плечо.

— Джон, че с тобой?

— А чего?

— Ну ты и идиот! — шипит он мне на ухо. — На девицу надо сразу права заявлять, ты глянь на нее, она же супер просто! — Теа хмурится при этих словах и хлопает ладошкой по его плечу. — Да ладно тебе, малыш, я только тебя люблю, — сюсюкает Стен, и опять поворачивается ко мне. — А ты идиот!

— Стен, — еле сдерживая клокочущее раздражение, говорю сквозь зубы, — ты сейчас схватишь в ебло. Может, ты оставишь меня в покое и отвалишь уже?

— Я-то отвалю, а вот к Джес кто-нибудь подвалит, а ты все прохлопаешь! Она, когда вошла сюда, у всех парней слюноотделение сразу повысилось в разы! Видел бы ты ее, глаза чумные, щеки горят, губы припухли… Девицу в таком состоянии нельзя надолго оставлять одну и надо сразу всем показать, что это твое…

— Стен, отстань от него, то же мне, мастер пик-апа… Сейчас вон какой умный, а передо мной мямлил: «Может мы с тобой… то ли… се ли…»! Сами разберутся, — ворчит Теа, а я смотрю на Джес и понимаю, что он имеет в виду. Она необыкновенно хороша. Так хороша, что глаз не отвести! Джес что-то говорит сидящей рядом девице, улыбаясь, хихикает в ответ на реплику, прикрывая рот ладошкой, чуть прищуривая свои необыкновенные глаза, и я понимаю, что больше всего на свете я хочу быть рядом с ней, но…

— Джес, садись с нами! — кричит ей Дани, махая рукой. — Вот тут как раз свободное место есть, рядом с Джонни!

Охуенно, они сговорились, что ли? Я дико боюсь, что Джесси сейчас просто отвернется и проигнорирует предложение, но она, улыбнувшись, пробирается через весь драгстер к нам. Ко мне. Садится рядом со мной, берет мою ладонь и вкладывает туда свою ручку. И тут я, короче, наплевав на все, обнимаю ее за плечи, притягивая к себе…

========== Глава 71. На полигон ==========

Комментарий к Глава 71. На полигон

не бечено

Алекс

— Лекси, ты собралась на полигоне насовсем остаться? На хрена тебе столько вещей? — с удивлением поднимаю брови, когда вижу Алексис, нагруженную рюкзаком и двумя огромными сумками.

— Вообще-то, если ты заметил, то не май месяц на дворе, и потом, я понятия не имею, как там все будет, потому взяла все, что необходимо на каждый день…

— Полигон — это такая же фракция, тебе там все выдадут, — смеюсь я. — Нет, Лекси, мы не можем взять столько вещей с собой, мы ведь на поезде до стены едем.

— А почему на поезде? — растерянно спрашивает Лекс и прищуривается: — Ты сказал, что отвезешь меня туда!

— Я и отвезу, от стены поедем на машине. А до стены уж придется на перекладных добираться, потому что кто-то из ревности раздолбал внедорожник.

— И ничего не из ревности, — бурчит Лекси, слегка краснея, — просто плохое настроение было.

— Быстро, оставляй Анишке все ненужное, чтобы только рюкзак остался, и скорее сюда, потому что поезд уже через полчаса, — посмеиваясь, тороплю ее.

— А обязательно прыгать, мы что не можем в депо сесть?

— Можем, — киваю я. — Но прыгать прикольнее. И потом, ты всегда можешь сесть в депо, а я к тебе запрыгну.

— Ну, нет уж, вместе так вместе.

Она довольно быстро возвращается, бросив на Анишу все ненужные вещи, и мы запрыгиваем в поезд. В вагоне никого нет, поэтому Лекси первым делом забирается мне на колени.

— Что-то я уже соскучилась, — говорит она, потянувшись за поцелуем. Прихватывает мои губы, все углубляя поцелуй, между прочим, очень сладко… Черт, когда она так делает, мне сразу же хочется забить на все и…

— Детка, стой… Подожди… Остановись, Лекси, — она отстраняется, и у меня просто крыша едет от ее вида… — На полигоне у нас будет своя комната, только наша. Ты знаешь, что это значит?

— Это значит, что все поймут, чем мы там занимаемся, и нашей конспирации кранты! — смеется Лекси, запрокинув голову.

— На полигоне до этого никому нет дела. А мои родители и так все поняли. Потому и едем…

— Вот, блин… — досадливо мотает головой она, и белокурые волосы щекочут мою щеку. — А я уж думала, и правда, из-за того, что я стрелок и все такое!

— Ну и из-за этого тоже…

Она садится рядом со мной, вкладывая свою ладошку мне в руку и переплетая наши пальцы. Мне раньше никогда не нравилось это, казалось — детский сад, но чувствовать ее руку в своей — это какое-то непередаваемое таинство, как будто мы чем-то обмениваемся, держа друг друга за руки.

— Как стена? — плутовато спрашивает она. — Хорошо покрасили?

— Лекс, ты издеваешься? — шутливо нахмуриваюсь. — Билли чуть на говно не изошел, я думал, мы там опять подеремся, если бы не Чешира, которого приставили за нами следить, я б его убил бы там, наверное…

— А чего этот Билли, а? — Лекс трется о мое плечо щекой. — Чего он все время до тебя докапывается? Неужели, только из-за лидера и лидерства?

— Не знаю… — смотрю на пробегающий в окне вагона пейзаж, поглаживая большим пальцем ее ладонь. — Я просто привык, что он такой, по-другому его не воспринимаю… Беда в том, что он связался с недовольными, а доказательств нет. Иначе, где бы они с Громли взяли парализатор.

— Ну да, а то, что они с Громли спелись, теперь стало очевидно… — вздыхает Лекси.

— Билли собирает себе свиту из новоприбывших, — констатирую факт. — Хорошо, что из нашей группы только Громли поддался ему. Как думаешь, Дани можно доверять?

— Не знаю, она вроде с нами нормально общается. — Лекси задумчиво водит ноготком по рукаву моей куртки. — А Грег и Ларри у тебя не вызывают сомнений?

— Ларри, скорее всего, Дивергент, он не для того в Бесстрашие пришел, чтобы стать шестеркой Билли. Грег… Ну вряд ли, он вчера вроде наравне со всеми дрался на нашей стороне. Фокси со Стеном, а Стен точно с нами, как и Джон. Ты со мной… Ты же со мной? — лукаво смотрю на нее, а она прижимается к моему плечу.

— Ну поглупее чего еще спроси, а с кем же?

— Я на самом деле всегда знал, что меня во фракции недолюбливают, но не думал, что успел обзавестись таким количеством врагов, — хмыкаю я невесело. — Теперь все это надо будет как-то лидеру объяснить. Он-то уж точно по голове меня не погладит…

— Лидер Итон сильно ругался? — сочувственно смотрит на меня Алексис, а я ей ободряюще улыбаюсь.

— Он не ругается сильно, он читает нотации так, что через три-четыре предложения я вообще теряю нить разговора. Из его тирады я понял только то, что мы не правы и все отправляются вместо отпуска работать в Дружелюбии. А так как меня вызвал лидер и другого времени посетить его у меня не будет, то мы с тобой едем сначала на полигон, ну, а потом работать, как без этого. Так что, вот такой отпуск…

— А по-моему, очень даже прикольный отпуск! — весело произносит Лекси и качает головой. — Главное, что мы вместе, какая разница где? В Яме у меня уже фобия, мне кажется, что за мной все пристально наблюдают, может в Дружелюбии будет посвободнее?

Я заглядываю ей в глаза, и она снова тянется за поцелуем. Целовать ее — это отдельное удовольствие, правда остановиться не всегда получается, приходится либо делать над собой колоссальные усилия, либо… тогда уж плевать на все.

Чтобы отвлечься, я показываю ей как мне нравится ездить, свешиваясь из вагона и держась на поручни. Она, конечно, немедленно хочет сделать также, и ей, конечно же, это нравится, да так, что она принимается визжать и выкрикивать в пространство всякую ерунду. Когда ей надоедает дурачиться, мы садимся, свесив ноги из вагона, она кладет голову мне на плечо и смотрит на мелькающие деревья и поля. А я достаю сигареты и закуриваю.

— Алекс… — тихонько зовет она.

— Ммм…

— Бросай ты это дело…

— Какое? — не сразу понимаю, о чем это Лекс говорит, но она кивает на папиросу, зажатую в моих пальцах:

— Ну, вот это. Курение свое…

— Не могу. — Стараюсь выпускать дым в сторону и кошусь на нее, пристально наблюдая за реакцией.

— Почему?

— «Не мы такие. Жизнь такая» ©, — вздыхаю, чувствуя привычное легкое раздражение от попытки вторгнуться в мою жизнь. — Лекси, даже не пытайся начинать меня воспитывать. У моих родителей не получилось, с чего ты взяла, что у тебя получится?

— Нет, ты все-таки непроходимый тупица, Алекс. — Она говорит улыбаясь, но смотрит вдаль, немного прищурившись. — Вот еще, была охота тебя воспитывать. Я всего лишь о тебе забочусь. Забота и воспитание — это не одно и то же.

— Почему?

— Что почему?

— Ты заботишься обо мне, почему? — Я рассматриваю ее профиль: точеный носик, изящные губы, высокий лоб… Она безумно красивая девица, но есть в ней что-то еще, помимо красоты.

— Потому что мне дорого все, что с тобой связано, твое здоровье в первую очередь…

Я глажу ее по щеке, поворачиваю к себе ее лицо.

— Детка моя любимая… — я целую ее и думаю, что она пытается спасти мир, в моем лице. Потому что, за эту неделю я стал ее миром. Как мы будем жить дальше? Кто из нас выживет, а кто погибнет… Она наверное переживать будет, если со мной что-то случится. А я… Если с ней что-то случится…

— Алекс, ты чего? — удивленно-испуганно вскрикивает Лекси, когда я рывком поднимаю ее и прижимаю к себе так крепко, как только могу.

— Ничего. Просто захотелось обнять тебя покрепче, — стараюсь улыбнуться, но мысли уже закрутили свой омут.

Не знаю я, что нас дальше ждет, здесь и сейчас я хочу впитать, втянуть, насладиться до капли тем, что она рядом. Со мной. И волнуется о моем здоровье… Я заглядываю ей в глаза и вижу там море обожания. Не было со мной еще такого, я никак не могу насытиться ею, она все время меня удивляет…

Оттесняю Лекси к стене вагона и, прижимая ее к ней, целую, затягивая нас обоих в пучину желания. Глажу талию, пробираясь дальше, на спину, чувствую, как Лекс подрагивает от моих прикосновений, меня это невыносимо будоражит, ее отклик на мои ласки, ее такое открытое, обнаженное желание. Она гладит мою шею подушечками пальцев, легонько, очень нежно касаясь чувствительного места за ухом, и мне становится нечем дышать, воздух будто ушел в этот водоворот страсти…

— Алекс… Надо остановиться… Помни о комнате на полигоне… Иначе, придется сейчас, прямо тут…

— А что такого? Мы в поезде еще…

— А то, что мы почти приехали, вон, я уже стену вижу. Ты только еще поцелуй меня, ладно? — Обнимает меня, прижимаясь всем телом, и чувствую ее грудь через одежду, жаркое дыхание, чуть слышные постанывания, когда мои губы спускаются на шею, мягко прихватывая нежную кожу…

Но поезд, действительно, замедляется — мы подъезжаем к стене. Патрульные, оказав нам радушный прием и напоив нас чаем, выдают внедорожник, заставив клятвенно обещать вернуть его в целости, и мы направляемся непосредственно на полигон.

Лекси усаживается рядом со мной на пассажирском сидении и смотрит в окно.

— Чего притихла, Лекс? — спрашиваю ее, отвлекаясь от дороги. — Устала?

— Устала… Солнце, ты сегодня спал хоть? — заботится, блин. Приятно, между прочим.

— Спал, спал, пару часов удалось, — посмеиваюсь я. — Не боись, машину не разъебошу, доедем в целости. Ты передатчик не забыла нацепить?

— Да нет, вот он… — показывает мне приборчик, который едва заметно мерцает при дневном свете. — Слушай, а что теперь будет? Я имею в виду с Громли?

— Он у тебя совсем из головы не идет? — мотает головой, нет мол, не идет… — Ну, перейдет на второй этап, посмотрим, что у него за страхи, как и сколько справляется, от этого и будем плясать. Он сейчас, скорее всего, перестрахуется и жалобу на нас накатает, наша задача его опередить и лидера к этому мягко подготовить… А дальше будем действовать по обстоятельствам…

— Я тут подумала… — настороженно тянет Лекси. — Он становится опасен. Аарон ничего не боится, привык, что ему все сходит с рук, и то, что он ранил Джесси — сошло. Ему законы писаны для того, чтобы их обходить, в Искренности много таких…

— Не переживай так, все хорошо будет, — пытаюсь я успокоить Алексис. — Ничего он нам не сделает, заебется пыль глотать.

— Мне противно от мысли, что он сделал столько плохого и остается безнаказанным. А для того, чтобы его наказали, надо, чтобы случилось что-то непоправимое. Неправильно это.

— Ну a что мы можем сделать? Выгнать мы его не можем, попробовать устроить ему сладкую жизнь — сразу начнутся вопли… Только война меняет таких людей или они сами умирают под пулями…

— Алекс… А ты, что… Увидишь мои страхи? — неожиданно меняет тему Лекси.

— Ну да, я же провожу симуляцию… — отвечаю ей после небольшой паузы. — А что? Ты боишься чего-то пошлого?

— Откуда же мне знать, что у меня там за страхи… Просто, не по себе, что ты будешь копаться у меня в голове.

— Ну, хочешь, Матиас проведет твою симуляцию?

— Да ты что! Нет, конечно, лучше уж ты!

— Слушай, а чего ты так нервничаешь! Расслабься, детка! — ободряюще проговариваю, пожимая ее ладошку свободной рукой. — У нас отпуск, мы далеко от фракции, одни… Разве ты не этого хотела? Я тебя познакомлю со старшими Бесстрашными, родаками Анишки и Кевина… Оружейку нашу покажу! Ну же, детка, улыбнись! Мне так нравится, когда ты улыбаешься!

— Да, все нормально. — Она смотрит на меня, скупо улыбаясь. — Просто… я как подумаю, что надо будет… лидер он…

— Ле-е-екси… Лидер такой же человек, как и все! С теми же слабостями, страхами… Не съест же он тебя! Ну, может, гадость скажет, но когда тебя это волновало? — Она качает головой и опять отворачивается к окну. — Хочешь, поспи, нам еще долго ехать.

В итоге она действительно засыпает, или делает вид, что спит. А я думаю, что инициация эта и правда выдалась не из легких, а впереди еще почти два месяца. Билли и Громли от нас не отстанут, Линдси еще зуб точит, а у нее братец есть, тоже не подарок… Я раньше как-то не задумывался об осторожности, а вот теперь жалею о своей опрометчивости и неразборчивости… Ладно, прорвемся!

***

— Лекс… Лекси… Детка, подъем, мы приехали, — она разлепляет сонные глаза и оглядывается. Когда мы проезжали через КПП, я не стал ее будить, а теперь жалею — надо было показать ей территорию полигона, а то она даже не поймет, насколько далеко он распространяется. Я улыбаюсь ей и глажу по волосам: как хочется, чтобы это утро мы проводили не в машине, а в кровати, запеленутые в простыню и съехавшие поперек матраса.

— Что уже… — Она потягивается и зевает. — Так быстро?

— Два часа, как одна копеечка. Надеюсь, ты выспалась! Пойдем, я тебе тут все покажу…

Но не успеваю выйти из машины, как меня сносят два ураганчика.

— Алекс! Алекс приехал! — оглушают меня братья, валят на землю и начинают на мне прыгать. — Алекс, давай ты будешь страшный дракон, а мы тебя поразим, сначала Трой, а потом я, — шумит Ричи, а мне становится интересно.

— Вопросов два, — спрашиваю я с земли, — почему сначала Трой, и как ты, Рич, меня будешь поражать, если это уже сделает твой брат?

— А у Троя лучше получается, он умеет мысли отгадывать!

— Да ну! Вот это новости! — краем глаза вижу, как Лекси выходит из машины и смотрит на нашу потасовку, не сдерживая улыбки во весь рот.

— Так не честно, Ричи, ты уже Алекса поразил! Теперь моя очередь…

— Так, так, так, тихо! — я поднимаюсь, держа обоих братанов, одного на одной руке, другого на другой. — Давайте, я вас сначала познакомлю кое с кем!

— А я знаю, как ее зовут! — визжит Трой, тыкая пальцем в Лекси. — Ее зовут так же, как и тебя, Алекс, хотя вообще-то странно, как это девочку зовут так же, как мальчика.

— Ты почти угадал, Трой, — гадая, откуда бы братцу знать имя Лекс, тяну я. — Эту девушку зовут Алексис…

— Друзья зовут меня Лекси, — с улыбкой говорит она, подмигивая мальчишкам. — А откуда ты знаешь, как меня зовут?

— А Трой умеет мысли читать, и я тоже, — сообщает ей Рич. — Ты очень красивая, ты будешь нашей принцессой?

— Э-эй, Рич, придержи лошадей, Лекси — моя принцесса, заводите своих!

— Да вот, хорошо вам, — делая грустные глазки, бурчит Ричи. — У тебя есть Лекси, у Троя Сью в Эрудиции, а у меня никого нет…

— Заткнись, Рич! — толкает брата Трой. — Нет у меня никакой Сью, — Братец гневно смотрит на него и краснеет, как помидор. — А ты вообще сказал, что женишься на маме…

⇐ Предыдущая 40 41 42 43 444546 47 48 49 Следующая ⇒