Аналитическая психология 23 страница

В дополнение к снам в дело анализа идет любая деятельность, любая активность воображения и выражения, экспрессии. Рисунок, живопись, скульптура, беллетристика и т.п. могут служить средствами проявления возникающего бессознательного материала. Творческий материал любого рода практически издается тем же самым, образом, что и сновидения. Даже, помимо всякой аналитической интерпретации, попытка придать речевое или изобразительное выражение бессознательным образам, теснящимся в глубинах внутреннею мира, бывает весьма полезной. Объективизация психического образа, осуществленная, например, путем живописного изображения, может помочь вычленить эго из бессознательной стихии и высвободить таким путем часть психической энергии.

На последующей стадии психотерапии в соответствующих случаях используется другая важная техническая процедура, называемая активным воображением. Данный прием или метод должен быть, естественно, хорошо изучен и требует известного навыка в пользовании. Важно знать, что применять его следует весьма осторожно, поскольку иногда возникает опасность вызвать активацию бессознательных неконтролируемых содержаний. При правильном же применении активное воображение оказывается очень полезным аналитическим инструментом.

Активное воображение в сущности есть процесс сознательного, свободного участия в фантазировании. Весьма часто этот процесс принимает форму диалога между эго и предметом фантазии, скажем, тенью или анимой. Активное воображение может оказаться крайне полезным для вывода бессознательного содержания в сознание, особенно, если эго чувствует, что оно достигло безвыходного положения. И в той степени, в какой пациент успешно использует на самом себе активное воображение, он теряет необходимость в психотерапевтической помощи. Последовательное включение данного метода часто приводит к завершению формальной психотерапии, поскольку на этом этапе пациент уже обретает способность соотноситься со своим собственным бессознательным.

Широко распространенным психотерапевтическим феноменом является перенос (трансфер, трансференция).

Но вначале несколько слов о самом психологическом явлении переноса. Изначально термин был введен Фрейдом. Буквально немецкое слово Obertragung означает «перенесение чего либо с одного места на другое», в метафорическом смысле оно означает также перевод из одной формы в другую. Психологический процесс переноса является частной формой более общего процесса проектирования. Проектирование же есть общий психологический механизм по переносу субъективных содержаний и компонентов любого вида в объект. Например, если я говорю: «Этот цветок красный» или «Звук низкий, голос бархатный» и т.д., то это заявление ко всему прочему есть и проектирование. Ибо всем известно, что цветок вовсе не красный сам по себе, а голос не бархатный – красный он только для нас и бархатный тоже для нас. И цвет и звук составляют содержание нашего субъективною опыта.

Перенос – это процесс, случающийся между людьми, а не между субъектом – человеком и физическим объектом. Механизм как проектирования, так и переноса не является волевым осознанным актом, ибо невозможно проектировать (переносить), когда знаешь, что проектируешь (переносишь) свои собственные компоненты, а зная, что они твои собственные, невозможно приписать их объекту. Вот почему осознание факта проекции разрушает ее.

Эмоции пациентов всегда отчасти заразительны для аналитика, но дело осложняется тогда, когда содержание, проектируемое пациентом в психотерапевта, идентично с собственным содержанием последнего. В этом случае оба погружаются в пучину бессознательною и становятся соучастниками. Это явление взаимопереноса также впервые было описано Фрейдом. Соучастие – ведущий признак первобытной психологии, т.е. того психологического уровня, на котором отсутствует осознанное различие между субъектом и объектом. Но в ситуации аналитик-пациент общее бессознательное совершенно недопустимо, поскольку в этом случае теряются все ориентации и конец такого лечения ожидается в лучшем случае безрезультатным.

Интенсивность отношения переноса у человека всегда эквивалентна важности субъективных содержании. Когда перенос теряет силу, то не исчезает бесследно, а проявляется в другом месте, как правило, в измененном отношении к чему-либо. В общем виде ранняя форма подноса представляет собой ожидание быть вылеченным Тем же самым образом, как когда-то пациент был вылечен родителем того же самого пола, что и терапевт-аналитик. Однако в глубоком переносе после анализа этих поверхностных аспектов обнаруживается, что перенос базируется на проекции самости на аналитика. Аналитик становится носителем, обладателем внушающей страх и благоговение силы, близкой к авторитету божества. И пока такая проекция будет сохраняться, аналитик – желает он того или нет – будет оставаться держателем, хранителем наивысших жизненных ценностей. Это происходит потому, что самость является центром и источником психической жизни и контакт с ней должен быть сохранен во что бы то ни стало. Пока аналитик сохраняет в себе эту проекцию самости, связь с ним и остается эквивалентной связи с самостью, без которой полноценная психическая жизнь невозможна. Но по мере того как перенос становится сознательно различимым, зависимость от психотерапевта прогрессивно начинает замещаться внутренней связью с самостью. Самость интериоризирустся. Все слабее потребность в психических костылях переноса: пациент постепенно достигает прозрения и осознания своей внутренней силы и доселе спроектированный авторитет начинает обнаруживаться и проявляться внутри него самого.

Иными словами, чтобы снять перенос, а речь идет именно о снятии, необходимо помочь пациенту осознать субъективную ценность личностного и безличностного содержаний его переноса. Все то же знаменитое изречение апостола Павла: «Вы – боги!», обращенное к людям. В проекции может оказаться не только личностный, но и архетипический материал –

комплекс спасителя. Последнее явно не личностный мотив; это предощущение, ожидание, повсеместно обнаруживаемые в человеческих сообществах в любой период истории. Комплекс спасителя – архегипический образ коллективного бессознательного, и совершенно естественно, что он особенно активизируется в эпохи и времена, насыщенные общественными проблемами и характеризующиеся дезориентацией, как, например, наше сегодняшнее время. На этой стадии психотерапии, а именно разделения личностных и безличностных содержаний психического, важно учесть следующее. Личностные проекции вполне аннулируемы, достаточно сделать их осознанными. Но безличностные архетипические проекции в принципе неаннулируемы, поскольку они принадлежат структурным элементам самой психики, самого психического бытия. В этом смысле они оказываются не смешными реликтами переживаемого прошлого, его непонятно зачем сохранившихся остатков, а, наоборот, важными целенаправляющими и компенсаторными функциями, надежной защитой в ситуациях, когда человек, как говорится, действует «на автопилоте», теряет голову. Например, в случае паники тотчас же вмешиваются архетипы, дающие человеку возможность совершать адаптивные инстинктивные действия. Архетип включает инстинкт. И здесь нет никакой патологии, хотя активация коллективного бессознательного, предоставленного самому себе, может оказаться весьма разрушительной и привести к массовому психозу. Поэтому в человеческой истории связь индивида с коллективным бессознательным всегда регулировалась посредством религии.

Религия в мировой истории вовсе не являлась «опиумом для народа», как считали некоторые, но была мощной психотерапевтической системой, поставлявшей соответствующие формы, в которых выражались архетипические образы. Отдельный индивид в той или иной степени поддерживал свой контакт с конкретной религиозной системой или конфессией и через нее поддерживал свое психическое – душевное и духовное – здоровье.

После отделения личного отношения пациента к врачу от безличностных коллективных факторов процесс психотерапии вступает в завершающую стадию объективизации безличных образов. Это существенная часть психотерапевтического цикла и шире – всего процесса индивидуации. Цель этого этапа – отделить сознание индивида от объекта настолько, чтобы он больше не помещал гарантию своего счастья, а иногда и жизни в какие-либо внешние объекты, будь то другой человек или группа, класс. идея или сложившиеся обстоятельства. Чтобы человек пришел к ясному пониманию и внутреннему убеждению в том, что все зависит от него самого. Если он находит конструктивную созидательную форму подчиненной слепым безличностным формам, теснящимся в нем, заполняющим его жизнь, то он неизбежно оказывается оторванным от самой основы психического бытия и становится невротиком, теряет ориентацию, смысл и в результате попадает в конфликт с самим собой. Но если он оказывается способным объективировать безличностные образы и соотносится с ними, тогда он подключает к действию ту жизненно важную психологическую

функцию, которая с момента пробуждения человеческого сознания находилась под попечением религии.

Вслед за Рудольфом Отто, впервые введшим это понятие, Юнг называл эту функцию нуминозным опытом. Говоря о понятии «нуминоз», или священный, божественный, сверхъестественный, Отто писал: «...это специальный термин для понятия "святой минус его моральный фактор... и минус его рациональный аспект»36 . Само слово образовано от латинского nomen – имя, название.

Юнг определял нуминозный опыт «либо как качество, принадлежащее видимому объекту, либо влияние невидимого существа, которое вызывает специфические изменения сознания»37 . Нуминоз, какова бы ни была причина, его вызвавшая, – это опыт субъекта, не зависящий от его воли. Ну-минозное невозможно преодолеть в себе, победить или отвергнуть, ему можно лишь открыться.

Изучение мирового религиозного опыта убедило Юнга в том, что нуминозность является аспектом, как сказали бы сейчас, экстрасенсорного образа Бога, как личного, так и коллективного. Бывают времена, когда бессознательные содержания прорывают плотину сознательного эго и овладевают нормальной личностью тем же путем, что и вторжение бессознательного в патологических ситуациях, наблюдаемых в клинике, и тем не менее опыт нуминоза по большей части психопатологическим не является.

Вместе с тем Юнг избегал искать какие-либо подтверждения физического существования Бога, довольствуясь психической реальностью Его присутствия. Для Юнга религия в широком смысле была прежде всего состоянием сознания, разума и опытом исследования, осторожного изучения определенных феноменов – «сил»: духов, демонов, божеств, законов, заповедей, позиций, а также внимательным взглядом на то, что поразило человека столь сильно, что вызвало в нем поклонение, послушание, благоговение и любовь. Говоря его собственными словами, «термин “религия” подчеркивает состояние, свойственное исключительно сознанию, измененному опытом нуминоза»38 .

Юнг считал человека религиозным по природе, а религиозную функцию столь же могущественной, как и половой инстинкт или инстинкт агрессии.

Утверждая психологическую точку зрения, Юнг стремился показать, что под религией он не понимает свод каких-либо определенных законов, само вероучение или конкретную догму. «Бог есть тайна, – говорил он, - и всему, что мы говорим о нем, люди верят и повторяют это. Мы создаем образы и идеи, но, когда я говорю о Боге, я всегда имею в виду образ, который из него сделал человек. Но никто не знает, каков он и никто не станет Богом сам»39 .

Психологическим носителем образа Бога в человеке Юнг считал самость. Он считал, что она (самость) действует как руководящий принцип личности, отражающий потенциальную целостность индивида и подтверждающий ее смысл. Символами самости может являться все, что связывает человека с указанными выше атрибутами, составляя личностный аспект самости. Но такие определенные, освещенные веками основные формы, как крест и мандала, признаются коллективным выражением высших религиозных ценностей человека. Крест символизирует напряжение между крайними противоположностями человеческого и божественного, а мандала представляет собой разрешение этой оппозиции.

Таким образом, в отличие от Фрейда, объявившего Бога отсутствующим, Юнг вновь открыл божественное как направляющий принцип единства внутри глубин человеческой психики.

Убежденность Юнга в абсолютном единстве всего сущего – unus mundus – привела его к мысли, что и физическое и ментальное, как и пространственное и временное, – суть человеческие категории, наложенные на реальность, которые не отражают ее с необходимой точностью. Не более чем мир слов, описывающих мир реалий. Из-за дитохомической природы собственных мыслей и языка люди вынуждены все делить на противоположности. Поэтому человеческие утверждения антиномны. Фактически же выделяемые языком противоположности могут являться фрагментами одной и той же реальности, свойствами того же самого объекта. Сотрудничая в 50-е годы с известным физиком Вольфгангом Паули, Юнг убедился, что исследование физиками тонкостей материи и постижение психологами глубин и тайн психики в известной степени оказываются лишь разными способами подхода к единой скрытой реальности. Стремление психологов к «объективности» явилось следствием осознания того факта, что наблюдатель неизбежно влияет на наблюдаемый им эффект, сосредоточивая на нем свое внимание. Т.е. наблюдение и суждение о психическом как объекте исследования одновременно выступают в качестве субъекта, инструмента, при помощи которого мы подобные исследования осуществляем. То же самое происходит и в современной физике: элементарные частицы могут обладать свойствами волны или корпускулы, что зависит отличного выбора наблюдателя, или на субатомном уровне не удается одновременно измерить количество движения и скорость частицы. Т.е. здесь обнаружена возможность рассматривать одно и то же событие с двух различных точек зрения, пусть и взаимоисключающих, но все же дополняющих друг друга. Принцип дополнительности, введенный в физику Нильсом Бором и ставший краеугольным камнем современной физики, оказался применимым и к проблеме разума и тела. вероятно, разум и тело просто разные аспекты единой реальности, наблюдаемые с разных точек зрения.

Здесь мы приближаемся еще к одному понятию, введенному Юнгом для постулирования принципа беспричинной связи, объясняющего появление так называемых значимых совпадений. Имеется в виду явление синхронности, демонстрирующее, что при определенных обстоятельствах события

во внешнем мире значимо совпадают с внутренними психологическими состояниями. Модные нынче экстрасенсорные опыты и парапсихологические эксперименты – лишнее тому подтверждение. Какова же природа синхронности?

Юнг неоднократно убеждался в том, что «психика погружена в нечто имеющее не психическую природу»40 . Он пришел к мысли о существовании архетипической реальности вне пространства и времени, проявляющей себя в качестве организатора психики индивидов. Проявление этой архетипической реальности в нас осуществляется лишь через нашу способность организовывать образы и идеи. Это всегда процесс бессознательный, который можно зафиксировать лишь тогда, когда он произойдет. «По мере накопления материала, – писал Юнг, – происхождение которого в феноменологическом мире не оспаривается, они (архетипы. – В.З.) становятся видимыми и психическими»41 . Здесь интересны сопоставления с данными синергетики, но это отдельная тема.

Архетипы, существующие вне пространства и времени, оказываются, по убеждению Юнга, ответственными за «многозначительные совпадения», т.е. за цепи событий, происходящих одновременно, но никак не связанных друг с другом причинным образом. Скажем, смерть одного человеку могла совпасть у другого с тревожным сном, связанным с этой смертью, и т.п. Юнг чувствовал, что подобные совпадения требовали в дополнение к случайности, хитрой категории, придуманной заклинательным разумом, иного объясняющего принципа. Так на свет появилась синхронность.

Синхронистические события часто возникают внезапным образом во время анализа бессознательного, в особенности когда активизирована объективная коллективная психика. В частности, анализ ассоциации сновидений показывает, что сны могут указывать на будущие события в той же степени и с тем же успехом, что и на прошлые.

Рассматривать или нет какое-то событие в качестве примера синхронности целиком зависит от субъективного отношения самого индивида. Очевидно, что подобные субъективные решения не могут быть проверены объективными статистическими методами и лишь субъект имеет право считать данное событие значимым совпадением. Но известно также, что появление синхронистических событий производит шоковой мистическое воздействие на индивида, пытающегося всеми силами найти подходящее рациональное объяснение происшедшему41 .

По мысли Юнга, синхронность основывается на универсальном порядке смысла, являющемся дополнением к причинности. Само восприятие структур упорядочения опыта воздействует на людей как смысл и переживается ими как гармонизация с внешним и внутренним миром, т.е. медитативно.

В. Зеленский

[1] Автор предисловия благодарит за ценные сведения Франца Юнга и Хелене Хёрни-Юнг – сына и дочь К.Г. Юнга, его близких учеников – А.Яффе и К.А.Майера; работа в архиве К.Г.Юнга, в Цюрихской технической высшей школе (ЕТН) проходила с любезного согласия Ф.Юнга и при содействии д-ра Глау-са. Командировка в Цюрих финансировалась Фондом им. А. фон Гумбольдта.

* Юнг К. Г, Воспоминания, сновидения, размышления. Киев: AirLand, 1994.

2 Не совсем верно было бы представлять себе швейцарскую историю как вообще исключительно мирную. Мы смотрим в перспективе исполненного миллионных жертв XX в.; их не было в Швейцарии. Но Юнг родился за 25 лет до наступления нашего столетия, когда еще была свежа память о военных столкновениях 1833 г. (борьба крестьян и городских патрициев), гражданской войне 1845 г., когда 7 католических кантонов противопоставили себя остальным. В 1838 и 1857 гг. Швейцария становилась под ружье – ей угрожала война сначала с Францией, потом с Пруссией. Во время второй мировой войны также была всеобщая мобилизация.

3 Например, А.Яффе (в приложении к «Воспоминаниям, сновидениям, размышлениям») дает довольно обширную информацию – кроме устных рассказов самого Юнга использовалась «семейная книга» – огромный том in folio, в котором много старых писем и документов, а также архивы, церковные записи, предания. Интересный материал был собран Г.Ф.Элленбергером. CM.: Jaffe А.

4 Интересное наблюдение дочери Х.Хёрни-Юнг: до сих пор в огромном семействе Юнгов практически все мужчины выбирают три профессии – врача, богослова или архитектора. Богословская проблематика была для психиатра Юнга значима всю жизнь, а строительство из камня было одним из главных хобби. ром фон Гумбольдтом, которая и привела к переселению в Швейцарию.

5 Характерны многие анекдоты. Еще в Гейдельберге начала XIX в. молодой романтик мог эпатировать высшее общество, выходившее на прогулку с породистыми собаками, тем, что приходил в парк ведя на поводке свинью. «Пощечины общественному вкусу» во все времена требуют не одной бесшабашности, но и определенного склада характера. Когда Карла Густава-младшего с церковной кафедры обвиняли в еретичестве, а это также неоднократно случалось в весьма благочестивой стране, то Юнг прямо говорил, что триста лет назад почтенные сограждане его попросту сожгли бы.

6 Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Вопр. философии. 1988. №1. С.139.

7 В них очень много германизмов, язык тяжелый; напротив, многие произведения Юнга были сразу написаны им по-английски; по-английски же проходили его семинары в 20–30-е годы для узкого круга слушателей (в частности, недавно изданный в 2 тт. текст семинара по книге Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»).

8 По воспоминаниям его одноклассника А.Ори, Юнг был «математическим идиотом» и закончил гимназию с успехом лишь потому, что в то время требовалось набрать высокий средний балл, а по всем остальным предметам Юнг учился хорошо; с математикой же он справлялся в основном за счет прекрасной визуальной памяти, по большей части не понимая. В «Воспоминаниях...» Юнг пишет об этом не без юмора; важнее для понимания мировоззрения Юнга то, что мир математического естествознания был для него изначально закрыт, он не был способен подменить конкретную реальность абстрактной числовой формулой.

9 Erinnerungen, Traume, Gedanken von C.G. Jung. S. 115–116.

10 Sigmund Freud – C.G. Jung // Briefwechsel / Hrsg. M.Meguire, W. Sanerlander. Fischer, 1974. S. 17.

11 Ibid. S. 105.

12 Первое издание книги сильно отличается от переработанного и созданного много позже ее варианта. Основные положения юнговского учения содержатся уже в этом первом издании, но во фрагментарном виде ; книга переполнена фактами, ссылками, символами различных религий, параллелями между галлюцинациями, сказками, мифами и т.д.

13 Для Юнга Эдипов комплекс является лишь одним из многочисленных комплексов, взаимоотношения ребенка с родителями описываются не в сексуальной терминологии. Если у ребенка возникают невротические симптомы, то нужно искать их причины в неврозах его родителей. Для Фрейда неврозы взрослого человека коренятся в детских переживаниях, для Юнга они скорее связаны либо с конфликтами взрослой жизни, либо с взаимоотношениями сознания и коллективного бессознательного. Наибольшее значение он придавал критическому периоду - 35–45 лет, когда на первый план выходят религиозные проблемы, поиски смысла жизни.

14 Jung C.G. Symbole der Wandlung. Zurich, 1952. S. 23.

15 Сходные видения были в то время у Андрея Белого: «Мне казалось в первую осень войны: это я ее вызвал; во мне начиналась она. Непримиримый сознательный бой с двойниками моими кипел уже б июня... Так взрывы во мне стали взрывами мира; война расползалась из меня – вокруг меня». Или: «Катастрофа Европы и взрыв моей личности – то же событие» («Записки чудака»).

16 Кстати, рецензию на эту книгу для New Zuricher Zeitung, опубликованную в двух номерах этой самой солидной швейцарской газеты, написал именно Метнер. Cм.: Neue Zuricher Zeitung. 1921, 16.-17. Juni. Чтение старых газет заставляет, вспоминать об ушедших временах. В том же номере газеты читаешь о последних речах Троцкого и Зиновьева – первый все толкует о необходимости сталкивать друг с другом капиталистические страны ради мировой революции, второй сожалеет, что «еще мало крови пролито», но тут же есть и сообщение о начале нэпа, восстановлении финансовой системы в России.

17 При жизни Метнера в Цюрихе вышли «Психологические типы», предисловия его к следующим томам были отысканы в его архиве другим близким Юнгу русским философом-эмигрантом, Б.Вышеславцевым.

18 Medtner Emil. Bildnis der Personlichkeit im Rahmen des gegenseitigen Sich Kennenlernens // Die kulturelle Bedeutung der komplexen Psychologie: Festschrift zum 60. Geburstag C.G. Jung. B., 1935. В последнем письме Метнеру Юнг тепло благодарит его за эту статью.

19 Jung C.G. Instinct and the Unconscious // Portabte Jung / Ed. J. Campbell. N.Y..1971. P. 57.

20 Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного. С. 135.

21 М. Элнаде, крупнейший историк религии последних десятилетий, многим обязан Юнгу, хотя его употребление таких понятий, как «архетип» и «архетипический образ», лишено всяких отсылок к биологически наследуемым образам или коллективному бессознательному.

22 Достаточно посмотреть на вступительную статью Кремериуса к опубликованным не так давно дневникам Сабины Шпильрайн и ее переписке с Юнгом и Фрейдом. Все свои силы этот маститый психоаналитик, один из наиболее известных в Германии «мэтров» тратит на доказательство моральной низости Юнга. не считаясь ни с реальным содержанием опубликованных документов, ни с элементарными требованиями объективности и попросту чистоплотности исследователя.

Эти документы, найденные в архиве Пиаже в Женеве, оказались в руках людей, о нравственном уровне которых говорит уже тот факт, что они сначала занимались примитивным вымогательством, требуя с семьи Юнга значительную сумму – иначе, мол, опубликуем порочащие Юнга письма. Когда шантаж не удался, то публикацию сопроводили статьей Кремериуса. CM.: Tagebuch. einer heimlicher Symmetrie: Sabina Spielrein zwischen Jung und Freud. 1979.

23 Или другое письма, где он подчеркивал, например, что еврею (психоаналитику К.Абрахаму) по «интелектуальной конституции, объясняемой расовым родством», легче принять его идеи. Впрочем, по замечанию американскою исследователя Г.Элленбергера, даже те не к месту произнесенные слова Юнга о культурной идентичности и психологии евреев «мало чем отличались от того, что говорили Теодор Терцль и сионисты».

24 Cм.: Harms Ernst. Carl Gustav Jung: Defender of Freud and the Jews // The Psychiatrie Quaterly. Utrea, (N.J.), 1946. P. 17.

25 Кстати, когда У.Черчилль в 1946 г. посетил Швейцарию, то по его желанию во время праздничных мероприятий место рядом с ним должен был занимать Юнг. В 1946 г. Черчилль вряд ли выбрал бы в сопровождающие дискредитированное сотрудничеством с нацистами лицо.

26 Известно, что крупнейшие американские фирмы вплоть до высадки союзников в Нормандии поставляли нацистской Германии нефть, без которой не могли обойтись эскадрильи и танковые колонны. Расплачивалась Германия тем же «зубным» золотом. Союзники США, да и американские солдаты в Северной Африке и Италии воевали с армией, поставки горючего для которой осуществлялись нефтяными магнатами США.

27 Как то показывает письмо Г. Шолема, приводимое секретаршей Юнга А. Яффе. CM.: Jaffe A. Parapsychologie, Individuation. Nationalsozialismus: Themen bei C.G. Jung. Zurich, 1985.

28 Который, как показывают сегодняшние исследования, был весьма далек от идеи радикальной «чистки»: немецкие психоаналитики вольно или невольно сотрудничали с режимом и даже преуспевали. Лишь единицы – А.Митчерлих, например, – были противниками нацизм^, причем другие аналитики вполне по-фрейдистски истолковывали неприятие режима «вытесненной гомосексуальностью». CM.: Forschen und Heilen. Auf dem Weg zu einer psychoanalytischen Hochschule. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1989.

29 Споры эти вызвала прежде всего содержательная, но крайне тенденциозная книга В .Фариаса «Хайдеггер и нацизм».

30 В среднем анализ длится v юнгианцев около года (у фрейдистов 2–3 года), причем материальные затраты пациентов, платящих довольно высокий гонорар за каждый год анализа, меньше, чем в ортодоксальном психоанализе, поскольку более редкими (1–2 раза в неделю) являются сеансы.

31 Подробне о психологии и психотерапии Юнга см. послесловие В. Зеленского к этой книге

32 В библиотеке Юнга в Кюснахте имеется и вся трилогия «Христос и Антихрист», а также работы Мережковского о Наполеоне, Толстом и Достоевском. В упоминавшейся ранее статье Мегнера о Юнге говорится, что идеи Мережковского не раз приходили Юнгу на ум при написании первой его значительной работы – «Трансформации и символы либидо». Параллели между гностическим богословием Юнга и некоторыми идеями русских софиологов, однако, определяются не какими-то влияниями, а общими источниками – гностицизм, алхимия, немецкие романтики шеллингианство и т.д.

33 Jung C.G. Gesammelte Werke. Bd VIII. S. 500.

34 Jung C.G. Gegenwart und Zukunft// Das C.G.Jungs Lesebuch. Olten: Walter, 1983. S. 252.

35 Ibid P. 276.

36 О нем свидетельствует не только большая работа «Женщина в Европе» (Die Frau in Europa // Gesammelte Werke. Bd. 10), но и то внимание, которое Юнг уделял взаимоотношениям мужского и женского начала (Анима и Анимус) в своей психологии или «женскому элементу», дополняющему Троицу до Четверицы, в своем гностическом богословии.

37 Storr A. The Integrity of the Personality. L., I960. P. 20.

* Jung C.G. Psychoterapie und Weltanschauung // Gesammelte Werke. Olten: Walter-Verlag, 1941. Bd. 16. Пер. с нем. А. Руткевича.

* Религия в состоянии зароясдения, возникновения (лат.).

* Никого нельзя обязать сверх его возможностей (лат.).

* Естественный свет (лат.).

* Впервые напечатано в журнале Transactions of the Psycho-Medical Society (1913. Aug. 5 ). Пер. с англ. О. Раевской.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 20 21 222324 25 Следующая ⇒