Аналитическая психология 22 страница

Персона всегда есть некий компромисс между индивидуальностью и надеждами на нее других людей. Это как раз и есть та роль, которую каждый играет в обществе. Но, помимо этого, персона выступает как защитное покрытие, некая «кожа», оберегающая внутреннее, личное и ранимое от публичных взоров, от внешнего прикосновения. Среди множества символов, характеризующих персону, следует отметить одежду, которую носят люди. Так что сны, в частности демонстрирующие отсутствие, утрату одежды или ее несоответствие ситуации, говорят о проблеме персоны. В идеале персона всегда соответствует месту и времени, хорошо подогнана к индивиду и легко меняет «свое выражение», т.е. пластична.

Иногда персона обеспечивает своего носителя авторитетом и престижем, принадлежащими коллективу, какой-либо социальной группе и не предусмотренными для личного пользования. Подобное отождествление с персоной приходит к личностной инфляции, т.е. к разбуханию личности и отчуждению ее от реальности. Примером может служить сказочный Голый Король (или политический деятель, выступающий в бане как на митинге).

К другим расстройствам персоны можно отнести утрату персоны, что делает индивида сверхчувствительным и беззащитным к любым общественным прикосновениям, либо другую крайность, а именно ригидную персону, характеризующуюся избыточной защищенностью, которая только мешает нормальной приспособляемости, реальной адаптивности. Таким образом, персона отличается от личности, от настоящего лица индивида.

Аналогично персоне, расположенной между эго и внешним миром, другая

психическая структура, называемая тенью у находит свое место между эго и внутренним миром бессознательного. Тень представляет собой сплав личностных характеристик и психических потенций, о которых индивид не имеет никакого представления, попросту не осознает. Обычно тень, на что, собственно, указывает сама этимология слова, содержит непривлекательные, негативные стороны психики, которые уважающее себя эго не позволяет идентифицировать в самом себе. В снах тень может быть представлена фигурами-персонажами преступников, забулдыг, нарушителей супружеской верности и т.п. Зрительно тень совпадает по половому признаку с полом сновидца.

Неспособность увидеть и признать свою тень является причиной очень многих наших невзгод и страданий. Ведь все то, что человек не в силах распознать в себе самом, следуя неумолимому закону, он вынужден увидеть в других. Таким образом, тень является к нам спроектированной, т.е. зафиксированной наподобие маски на лице родственника, друга, политического деятеля или национального врага. Это означает, что бессознательное качество себя самого вначале опознается и отреагируется* на внешних объектах. Пока тень остается спроектированной, индивид может легко ненавидеть и свободно обвинять все те качества, которые он видит в других. Тем самым поддерживается свое собственное чувство правоты. Показательным примером коллективной тени может служить ситуация межнациональных конфликтов: армяне-азербайджанцы, литовцы-русские, грузины-абхазцы и т.д. Именно подобная вражда вспыхивает между национальностями, когда миллионы людей соглашаются вместе проектировать свою тень на других, отрицая ее наличие в себе. Обнаружение тени как личностного содержания, особенно если оно было слишком негативным, может вызвать поначалу замешательство и депрессию. Это выглядит особенно показательно в тех случаях, когда предшествующая установка эго была чрезмерно амбициозна. К примеру, фанатичный коммунист, ругавший империализм и внезапно получивший наследство на Западе.

Тень оказывается первичным уровнем бессознательного, с которым встречаешься в психологическом анализе. Но далеко не всегда тень заведомо несет в себе негативное содержание. Зачастую и положительные бессознательные потенции личности находятся в тени. В таких случаях говорят о положительной тени. К тому же злое деструктивное начало тени часто проявляется в результате особых обстоятельств, а не по причине собственной отрицательной сущности. Скажем, мы замечаем, что животные делаются агрессивными во время голода, аналогично люди в сложных для выживания условиях становятся в массе более возбужденными и склонными к негативному поведению. Однако человеческие недостатки можно превратить в достоинства, создав соответствующие условия, тогда и сама тень потеряет многое из своего отрицательного аспекта. Иначе, получив

сознательное внимание и поддержку со стороны общества, можно свои недостатки превратить в достоинства.

Понятие тени и ее проекции равным образом применимо и к явлениям общественной психологии. Показательным примером того, до какой степени может дойти проекция коллективной тени, служит преследование евреев нацистами.

Бессознательная психика как целое представлена двумя частями: одна из них личностное бессознательное или тень, другая - коллективное бессознательное. Личностное бессознательное – поверхностный слой психики – содержит личностные содержания индивида, принадлежащие непосредственно самому индивиду, который может и, собственно говоря, зачастую и делает их осознанными, а значит, интегрированными в сознании, в эго. Сюда относятся бывшие содержания сознания, слабоэнергизированные восприятия, не доходящие до порога сознания, или подпороговые впечатления, различные комбинации слабых и неясных представлений, не соприкасающихся с сознательной установкой. Вообще для этого уровня бессознательного характерно то, что его содержания, реализованные в сознании, переживаются как принадлежащие эго, собственному «я».

Коллективное бессознательное складывается из межличностных, универсальных содержаний, которые индивидуальным эго ассимилированы быть не могут. Здесь психические содержания переживаются как нечто внешнее и чуждое по отношению к эго. В этом смысле коллективное бессознательное выступает как объективная психика в противоположность психике субъективной, реализуемой в личностном бессознательном. Содержания объективной психики принадлежат не одной личности, а всему человечеству, этносу, народу, группе. Индивидуальное существование не производит эти содержания, последние оказываются врожденными психическими формами или архетипическими образами, о чем мы уже упоминали выше. Архетипический образ тем не менее проявляется в индивидуальной психике в символическом виде. Его следует отличать от архетипы, собственно жесткого структурного начала психики. Юнг сравнивал архетип с кристаллической формой, реформированной специфическим образом независимо от материального воплощения. Конкретная же индивидуальность архетипа реализуется символическим путем через архетипический образ, представление. Последнее зависит и варьирует в зависимости от той или иной констелляции психических элементов. Обратным образом архетипы упорядочивают эти психические элементы в архетипических образах.

Понятие архетипа тесно связано с понятием инстинкта. Инстинкт представляет собой врожденную, свойственную определенному виду, отдельной популяции структуру поведения. Инстинкты являются динамической программой, определяющей поведение животного или человека на биологическом уровне. Архетип имеет такое же отношение к психическому, как инстинкт к телесному. Архетип – регулятор психической жизни. Подобно тому как инстинкт постулируются путем наблюдения за единообразием в биологическом поведении любой особи данного вида, архетипы вырисовываются

в результате наблюдения за единообразием психических явлений. В некотором смысле архетипы есть психические инстинкты человеческого рода. (Можно предположить существование животных архетипов тоже.) Разумеется, инстинкты и архетипы тесно связаны между собой, и эта связь в общем виде может рассматриваться как взаимодействие разума и тела.

Архетип древнее, нежели культура, так что он не передается традицией, миграцией или речью. Он априорная форма психики и возникает (запускается) спонтанным образом повсеместно.

Архетип тесно связан и со структурой мозга и передается индивиду по наследству вместе с мозговой структурой. Он есть психическое выражение структуры мозга, вечная готовность к актуализации тех или иных психических форм.

Субъективное переживание тесно связано с архетипами и осуществляется через выраженные символическим образом определенные универсальные мифологические мотивы или архетипические образы. Последние являются основными компонентами любых религий, мифологий, легенд и сказок всех времен и народов. Архетипические образы присутствуют также в снах и видениях, в ряде экстатических переживаний, а также при некоторых психических расстройствах. Встреча с архетипическим образом всегда сопровождается сильным эмоциональным переживанием, сообщающим индивиду чувство надличностной энергии, некой силы, явно превосходящей индивидуальное эго. Показательными в данном случае являются сопереживания человека в храме или на митинге.

Возвращаясь к упомянутому выше различению между личностным и коллективным, следует указать, что между ними располагается психическая структура, связывающая эти уровни и умеющая быть одновременно и там и тут. Имеется в виде анима у мужчин и анимус у женщин.

Анима есть автономное психическое содержание в мужской личности, которое условно можно назвать «внутренней женщиной» в мужчине. Анима психически воспроизводит женское начало у мужчины и символически представлена женской фигурой – галереей образов от проститутки и совратительницы до мудрой святой (София), духовной наставницы. Женское начало персонифицируется в принципе Эроса, относящегося к любви и родственным узам. Мужская влюбленность как состояние есть проекция анимы. Совмещение эго и акимы делают мужчину женоподобным, не в меру чувствительным и обидчивым. Мужчина начинает вести себя как находящаяся в подчинении, чувствующая себя неполноценной женщина. В таких случаях можно говорить об одержимости анимой. Эти состояния приводят к психическому параличу, к неспособности самостоятельного поведения, сведенного до положения «шелкового мальчика». Вероятнее всего, можно ожидать появления такого состояния у мужчины в отношениях с женщиной, эмоциональные отношения с которой весьма запутаны. В реальной жизни это чаще всего происходит с собственной женой. Полноценное психологическое развитие анимы позволяет мужчине глубоко осознать и осмыслить природу человеческих взаимоотношений и обеспечивает ему

возможность проникать в глубинные уровни психического, в его архетипические слои.

Соответственно анимус представляет мужские психические элементы в психологии женщин Символически это выражено рядом мужских фигур, начиная от страшного насильника, сексуального маньяка, терроризирующего свою жертву, до святого, пронизанного светом радости и доброты. Персонификация мужского начала в женской природе носит название Логоса, представляющего способность к осознанию, рефлексии, постижению разумом. В сумме это составляет рациональное начало, тогда как анима есть начало эмоциональное. Возникновение чувства любви у женщины аналогичным образом обязано проекции анимуса. Субъективная идентификация эго с анимусом понуждает женщину утрачивать контакт с ее женской природой и вести себя как неполноценный мужчина. Женщина в этом состоянии становится более жесткой, более агрессивной и самоуверенной. Одержимость анимусом заставляет женщину проявлять больший интерес к власти, к обладанию, нежели поддерживать взаимоотношения или родственные связи. В этом случае она начинает утрачивать в себе качества жены, матери, бабушки. Как и в случае с мужской анимой, анимус чаще всего обнаруживается в связи с эмоционально значимым мужчиной, в частности с мужем. Различные в своих проявлениях анима и анимус в целом имеют одинаковые характеристики и весьма схожи друг с другом. Они также испытывают взаимное влечение друг к другу – малейшее свидетельство одного тотчас же вызывает проявление другого у партнера. Зрелый и хорошо развитый анимус – весьма ценный психический компонент, позволяющий женщине действовать более разумно и целенаправленно, более соответствовать аниме мужчины. Сходным образом здесь обеспечиваются возможности проникновения в архетипические пласты психики.

Проблема панического развития человека

В прологе к своей автобиографической книге «Воспоминания, сновидения, размышления» Юнг размышляет о специфике человеческого бытия и говорит, что, «подобно другому существу человек есть сколок бесконечного божественного проявления, но в то же время отличается от животного, растения или камня». Что же отличает человека от остального мира? Рефлектирующее сознание, говорит Юнг. Именно благодаря своему рефлективному дару человек восстал из животного царства и своим разумом продемонстрировал, что природа выдала наивысшую награду на развитие сознания24 «Правда, мы не знаем, сколь далеко простирается этот процесс осознания, – продолжает Юнг. – и куда он ведет. Это новый элемент в истории творения, и нет обозримых параллелей этому. Нам также неведомо будущее, homo sapiens»25.

Место человека в структуре мироздания, по Юнгу, выглядит следующим

образом: «...существует большое внешнее и большое внутреннее, между этими двумя полюсами находится для меня человек»26 . В данном случае внешний мир – это коллективное сознание, конкретный мир настоящего, прошлого и будущего. Внешний мир представлен двумя измерениями – вертикальным и горизонтальным. Вертикаль – это духовный мир, сфера культуры, здесь зафиксирована определенная ступень развития человека или общества, их религиозные, этические, .эстетические и философские нормы и ценности. Горизонталь – внешняя физическая данность, непосредственная реальность, постигаемая с помощью органов чувств.

Внутренний мир связан с бессознательным началом, с живой психикой и всем субъектным миром, из которых вырастают сознательная психика и сама личность.

Психологическое развитие и есть прогрессивное возникновение и дифференциация эго или сознания из первоначального бессознательного. Само по себе бессознательное не есть «склад ненужных вещей», куда эго отправляет мешающие ему психические содержания, как считал Фрейд, а процесс. Так что психика меняется и развивается в результате взаимоотношений эго с содержаниями бессознательного. Данный процесс изменения и развития продолжается в течение всей жизни человека. В отличие от физического развития здесь не существует момента, когда можно было бы заявить – стоп, вот здесь достигнуто полное психическое развитие. Хотя условно, из описательных соображений, можно различать отдельные стадии развития психики, в действительности же одна стадия перетекает в другую в едином неразличимом потоке.

В начальной фазе эго практически несамостоятельно и обладает весьма слабой автономией. Оно находится главным образом в состоянии идентификации, отождествления с реальной психикой внутри и внешним миром (грудь матери, мать, игрушки и пр.) снаружи. Эго пребывает в мире архетипов и не различает сколь-нибудь ясно разницу между внутренними и внешними объектами. Эта ранняя стадия развития эго вслед за Леви-Брюлем была названа мистическим участием27 , и в равной степени ее можно наблюдать как у детей, так и у дикарей28 . Это состояние магической сопричастности эго своему окружению и истолкования этого окружения. Здесь разница между эго и не-эго плохо различима. Внутренний и внешний миры переживаются как единая целостность. Как и для дикаря, для ребенка нет в этих мирах ничего случайного. Овладевший речью малыш говорит о себе в третьем лице, оборачивается на собственный пукиш и т.п. Такое примитивное состояние мистического участия в ярких формах реализуется в явлении психологии толпы, в которой индивидуальное сознание, рефлектирующее ответственное начало личности, оказываются временно заслоненным отождествлением с динамикой коллективного поведения.

Затем следует рождение эго из бессознательного, появление индивидуальной психики. Здесь мы наблюдаем последовательное отделение от мира родителей и различение мужского и женского начала. Наступает идентификация с полом, и появляются первые дитохомические структуры: свет-темнота, хорошее - плохое. Но в этих дихотомиях господствуют материнский принцип, женское начало. Мы наблюдаем правящую психическую сущность – великую мать. На этой стадии мужской принцип выражен еще слабо. Следствием этого этапа является известное наблюдение психологов, что девочки развиваются быстры

Вслед за фазой матриархата вступает в действие патриархальная стадия развития. Актуализируются отцовские архетипы. Главными личностными ценностями в это время становятся дисциплина, испытания, сознание индивидуальной ответственности. На этом этапе женское начало рассматривается как неизбежный, но починенный момент в Жизни человеческого вида. Этим этапом, в частности, отмечен послереволюционный период нашего общества. Он проходил под девизом «освобождения женщины» в контексте классовой борьбы.

Последней стадией в этом ряду является интеграгивная фаза. Здесь выясняются и осознаются недостатки и издержки пренебрежения анимой или женским началом в структуре психического, понимание ее необходимости. Эта фаза прекрасно иллюстрируется мифом о герое, побеждающим чудовище – дракона и вызволяющим (спасающим) прекрасную девицу из заточения. Чудовище в этом мифе манифестирует материнское начало в его пожирающем аспекте (плохая мать) (аналог: бабушка – волк). Через инициацию, патриархальную стадию осуществляется освобождение ани-мы, иначе, достижение большего совершенства психического, поскольку здесь требуется героический поступок.

Завершение данного этапа символизирует решающий шаг в психическом развитии: здесь интегрируются различные стороны психического, зачастую противоречивые – мужское и женское, дух и природа, материя и сознание, сознание и бессознательное. В мифе, как правило, герой женится, и вся история заканчивается свадьбой, брачным союзом, великим пиром «на весь мир». Многие литературные произведения и фильмы также часто заканчиваются свадьбой. Понятно, что женитьба-сама по себе еще не представляет собой конца психического развития. Даже самые важные события внешней жизни не более чем наружные проявления архетипического процесса развития. Так что эти фазы или стадии психического развития могут осуществляться в жизни индивида неоднократно и в самых разных отношениях. Они не более чем вехи. что-то вроде верстовых столбов на пути следования жизни человека, к которым он возвращается снова в процессе движения по спирали. Но каждый раз тот или иной верстовой столб минуется под другим азимутом, на другом уровне сознательного постижения.

Личностное становление представлялось Юнгу как результат достижения определенных усилий, а не чего-то дарованного просто так. Особое значение Юнг придавал психическому развитию во второй половине жизни

человека. В первой половине человек занят освобождением от родительских уз, утверждением себя в мире в качестве супруга, полезного члена общества, родителя. Однако, реализуя себя в этих качествах, индивид вступает в расширяющийся диалог с собственной психикой. Уделяя внимание голосу, идущему изнутри, человек обретает новое единство сознания и бессознательного, которое Юнг назвал индивидуацией. Путь индивидуации – это непременно духовное путешествие; «только тот, кто сознательно внемлет силе внутреннего голоса, становится личностью29 . Исчерпывающим выражением пути индивидуации является упоминавшаяся ранее самость. Это центральное понятие юнговской психологии, архетип единства и целостности. Выражаясь иначе, самость есть «образ и принцип Бога в человеке»30 . Индивид в своих поисках самореализации и единства становится средством «Божественного промысла»31 . Выполняя свое высшее предназначение, он не только познает смысл жизни, но и исполняет Божью волю.

Геометрически самость представлена Юнгом как центр и окружность одновременно. В пределах своего парадоксального союза самость объединяет все противоположности, воплощенные в мужском и женском архетипах. Так что продукт подобного союза символически часто описывается как гермафродит. Другие многочисленные примеры центрального архетипа как единства противоположностей дает нам алхимический символизм. К примеру, философский камень – одна из главных целей алхимического процесса – изображался в символике брачного союза красного короля и белой королевы или единства солнца и луны, огня и воды. В алхимии, о чем не следует забывать, неутомимые любезна гели из средневековья стремились не только к «деланию» золота из неблагородных металлов, но и к совершенствованию своей собственной природы32 . Поэтому «деяние» алхимиков по совершенствованию вещества одновременно являлось психологическим процессом, ставящим целью совершенствование человека. Поздние работы Юнга во многом связаны с алхимией. Он находил параллели между превращениями, описываемыми алхимиками, и процессом индивидуации, наблюдаемым им у своих пациентов.

Юнг обнаружил, что самость воплощается в символах, кратных четырем и имеющих круговую структуру. Он назвал эти символы «мандалами», использовав санскритское слово. Мандалы на Востоке символизируют объединение и используются для медитации. В многочисленных случаях расстройства сознания созерцание мандал служит целям исцеления компенсации, наложения упорядоченной структуры.

Мандалы находят в культурных продуктах всех времен и народов, они представляют основной определяющий и интегрирующий принципы, лежащие в самой основе психики33.

Процесс психотерапии

Психотерапия есть систематическое освидетельствование, обследование внутренней душевной жизни человека и последующее ее возделывание. Частным случаем сюда входит и психосоматическое врачевание, когда путем воздействия на психику исцеляются телесные недуги человека, снимаются физические симптомы и расстройства. Психотерапия включает психосоматику, но не ограничивается этим, как полагают некоторые. Центральным же полем для психотерапии остается целение души, психического начала в личности. Психотерапия применима не только к неврозам и психическим расстройствам, но также и к вполне нормальной психике, стремящейся направить в нужную сторону свое психическое развитие, так сказать, улучшить его. На сегодняшний день в мире существует множество самых разных уникальных и всеобъемлющих психотерапевтических техник и технологий. По данным американского специалиста в области истории психотерапии Дж. Цайга, свыше трехсот34 . Но главным в любом психотерапевтическом приеме, методе или технологии есть и остается личность самого психотерапевта.

Первоначальное требование для психотерапевта-аналитика состоит в необходимости прохождения через собственный личностный анализ, который ведет к более высокому уровню психологического развития. Основная аксиома психотерапевтического обучения заключается в том, что аналитик может вести психическое развитие своего клиента не далее того места, до которого дошел он сам. В основе анализа прежде всего лежит чисто человеческая удача для клиента обрести живое общение и диалог с личностью, в нашем случае психоаналитика, с развитым сознанием, что, собственно, и производит исцеляющий эффект.

Юнг считал, что вершин индивидуального развития достигают немногие люди, но это вовсе не означает, что путь индивидуации может быть подвергнут сомнению. Индивидуация означает уход из толпы, отказ от проявлений стадного чувства, что на первых порах усиливает одиночество и может вызвать беспокойство. Вспомним переживания Христа в пустыне, куда он удалился от людей, дабы постичь свое предназначение.

Большинство же людей предпочитают безопасное существование внутри толпы, в коллективе, предпочитают подчиняться – условностям и представлениям, разделяемым членами семьи, производственного коллектива, партии или церкви. Можно подозревать по крайней мере, что таким людям нет особой необходимости отправляться к аналитику. Юнг был убежден, что носителем духовных ценностей и идеалов является не какая-либо идеология или государство, но только сам человек.

Мы знаем, что есть люди, внутренняя природа которых побуждает искать собственный путь. Часто такие люди преуспевали во внешнем мире, но где-то в середине жизни им открывались застойность и пустота этого мира. Они начинали искать смысл жизни, и рано или поздно некоторые

из них оказывались на приеме у аналитика. Целью аналитической психотерапии и является способствовать «развитию и созреванию индивидуальной личности», «развертыванию жизненной полноты в каждом индивиде, так как только в индивиде может жизнь воплотить свой смысл»35 . Отсюда и ориентация аналитика направлена на будущее пациента.

После первоначальной консультации, когда возникает решение о начале работы психотерапевта и клиента, начинается процедура детального анамнеза. Сюда входят история жизни пациента, обсуждение с ним всех более или менее значительных жизненных событий и переживаний, выстроенных в хронологическом порядке, по крайней мере тех, которые пациент способен восстановить в своей памяти. Затем обследуется текущая жизненная ситуация с фокусировкой на отдельных событиях и аспектах жизни, являющихся проблематичными для пациента (составляющих для него проблему). И только, когда прошлое и настоящее изучены достаточно полно и адекватно, а именно в той степени, в какой они стали доступны сознанию пациента и аналитика-психотерапевта, следует обратиться к бессознательному. Такой анамнестический подход вовсе не исключает попутного рассмотрения – затрагивания бессознательных аспектов, вопрос заключается в фокусе внимания на разных этапах анализа. Как указывал Юнг, путь к бессознательному может быть проложен по крайней мере четырьмя способами: методом ассоциаций, анализом симптома, непосредственно анализом бессознательного – архетипа и анамнестическим Анализом. Все приемы имеют равную логическую силу для реализации основной цели – установлении бессознательного как движущей силы личности. Но какие же бесы управляют душой, какова природа демонов, населяющих внутренний мир, и как научить человека жить с той внутренней драмой, которая не дает ему чувства психического благополучия и равновесия.

Главный подход к бессознательному осуществляется через толкование сновидений. Как в свое время заметил Фрейд, сновидения есть «королевская дорога» к бессознательному. Сон рассматривается как выражение текущих психических состояний, «дневной» психики, описанной символическим языком «самой» природы. Понимание сновидений в этом смысле становится мощным средством в росте сознания человека.

Рассматривая сновидение вне рамок психофизиологической объяснительной модели, можно сказать, что оно есть символ. Па современном языке мы могли бы добавить, что оно имеет сигнальную природу, свидетельствует о чем-то. В аналитической психологии понятие «символ» имеет дополнительное значение. Мы знаем, например, что слово или изображение что-то обозначают. Но они могут быть еще и символичны, если подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное значение. Символ не просто знак, выступающий как определенный известный смысл, который можно выразить другим образом. К пониманию символа можно попытаться приблизиться используя метод аналогии, который позволяет вывести

неизвестное значение к порогу восприятия, точке видимости смысла. В аналитической психологии расшифровка сновидения осуществляется путем так называемой амплификации. Амплификация дословно переводится как расширение и распространение и в нашем случае определяется как уточнение и прояснение отдельных образов сновидения с помощью прямых ассоциаций. Какие ассоциации вызывает у вас этот образ, с чем он у вас связан в жизни? такой вопрос обычен в анализе. Метод постепенного приближения интерпретируемого символа к искомой смысловой точке представлен двумя аспектами: личностной и общей амплификацией.

В личностной амплификации уточняются специфические для пациента наименования. знаки, образы, сновидения. Ассоциации являются спонтанными чувствами, мыслями или воспоминаниями, приходящими на ум по поводу каждого элемента сновидения. Более или менее полный набор таких ассоциаций обеспечивает личностньй контекст и часто ведет к разгадке значимого смысла.

Общая амплификация строится психотерапевтом на основе его собственного знания, у ее логика разворачивается в соответствии с мифологическими, фольклорными, религиозными, этническими и другими мотивами коллективного сознания. Общая амплификация обеспечивает коллективные архетипические ассоциации составляющими сновидение элементами и образами. Здесь в первую очередь требуется знание психотерапевтом коллективной и объективной психики. В случае если сновидение содержит архетипический образ или тему, аналитик демонстрирует это, представляя соответствующую образную структуру из мифологии, легенды, сказки или фольклора. Общая амплификация восстанавливает, собственно, коллективный контекст сновидения, дающий возможность взглянуть на сон как на явление, имеющее отношение не только к личной психологической проблеме, но также относящееся и к общей коллективной проблеме, свойственной целостному человеческому опыту. Архетипическая тема, вскрытая анализом, может отражать особенности переживаемого обществом исторического момента или содержать сведения, предсказывающие возможное будущее социального организма как целого. В процессе общей амплификации пациент знакомится с коллективной или объективной психикой и в то же время помогает своему эго отделиться от объективной психики. Пока индивид переживает свои проблемы, и в частности сны, как относящиеся только к его личной психике, он сохраняет свое эго отождествленным во многих чертах с объективной коллективной психикой и несет бремя коллективной вины и ответственности в отстраненном, обезличенном виде. В той степени, в какой коллективная вина и ответственность переживаются как личные, парализуется способность к совершению действий, эту вину и ответственность вызывающих. К примеру, охранник нацистских или сталинских лагерей, осознав личную ответственность за совершаемое им, уже не смог бы столь усердно нести свою службу. Но идентификация с психикой коллективной позволяет ему действовать в меру обязанностей и сил, не оставляя какого-либо психического осадка или напряжения.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 20 212223 24 25 Следующая ⇒