Аналитическая психология 21 страница

Поэтому я предлагаю освободить психоаналитическую теорию от чисто сексуального подхода. Вместо этого я хотел бы внести энергетическую точку зрения в психологию неврозов.

Все психические явления могут рассматриваться как проявления энергии подобно тому, как все физические явления понимаются как энергетические реализации с того момента, как Роберт Майер открыл закон сохранения

энергии. Субъективно и психологически эта энергия воспринимается и переживается как желание. Я называю ее либидо, используя это слово в его первоначальном смысле, который ни в коем случае не является только сексуальным. Саллюстий использует его точь-в-точь в том же значении, что и мы, когда говорит: "Они получали больше удовольствия (либидо) в красивом оружии и боевых лошадях, чем в проститутках и пирушках"»5 . В другом месте Юнг пишет: «Психическая энергия есть интенсивность психического процесса, его психологическая ценность. Ценность в данном случае не представлена в своем качественном выражении, как моральная, эстетическая или интеллектуальная; психологическая ценность всегда имплицируется в своей определяющей (детерминирующей) мощи, выражающей себя в определенных психический эффектах. Я также не представляю либидо как психическую силу, недоразумение, сбившее с пути многих критиков. Я не гипостазирую понятие энергии, но использую его, чтобы определить интенсивность и значение. Вопрос о том, существует или нет особая психическая сила, не имеет ничего общего с понятием либидо»6 .

Таким образом, в аналитической психологии либидо рассматривается как психическая энергия, которая направляет и побуждает личность к любому виду деятельности. Интерес, внимание, различного рода стимуляция являются разными выражениями либидо. Проявление либидо в отношении какого-либо объекта определяет степень ценности этого объекта для индивида. Либидо может быть сколь угодно трансформируемо или замещаемо, но ни в коем случае не разрушено бесследно. Если либидо, связанное с одним объектом, исчезает, следует ожидать его возникноэения где-то еще. Собственно, оно является показателем динамики жизненного процесса, проявляющегося в психической сфере человека7 .

По мере развития собственных исследований расхождения во взглядах с Фрейдом усиливались. В частности, Фрейд считал, что невроз зарождается в раннем детстве и главными его факторами оказываются кровосмесительные фантазии и желания, связанные с Эдиповым комплексом8 (исключение делалось лишь для так называемых травматических неврозов). Напротив, Юнг полагал, что причины, вызывающие невроз, гнездятся главным образом в сегодняшнем дне пациента, а превозносимые Фрейдом

детские желания и фантазии – фактор вторичный. В случае нарушения рутинного течения жизни – неудачи или неспособности выполнить предъявляемые жизнью требования – либидо переключается на своего носителя и вытаскивает из забытого прошлого воспоминания о поступках и чувствах, которые в обычном состоянии никак не проявились бы. Невротические проявления, сопровождающие нарушение естественного и правильного пути развития индивида, оказываются весьма ценными в смысле психического здоровья ( но не только психического, о чем мы будем говорить ниже) сигналами, указывающими, что субъект развивается неправильно. В этом смысле невротические симптомы могут считаться компенсационными и оказываются частью механизма саморегуляции, нацеленного на достижение более устойчивого равновесия внутри психики. Может это и покажется парадоксальным, но Юнг иногда говорил о ком-нибудь: «Слава Богу, он стал невротиком!» Так же, как боль информирует нас о неполадках в телесных органах, так и невротические симптомы могут привлечь внимание к психическим проблемам, о которых человек мог и не подозревать. Идея саморегуляции проходит через всю концепцию аналитической психологии9 .

Теория либидо Юнга тесно связана с такими понятиями, как прогрессия и регрессия, а также с законом противоположностей. (Прогрессия – движение вперед, регрессия – возвращение в прежнее состояние, к более ранней стадии развития.)

Юнг определяет прогрессию как ежедневный успех процесса психологической адаптации10 . Соответственно адаптация осуществляется в два этапа: 1) получение установки; 2) завершение адаптации средствами установки. Установка на реальность необычайно устойчива, но еще более устойчив его ментальный хабитус; самым слабым звеном этой цепи оказывается эффективное достижение адаптации. Это очевидно вследствие непрерывных изменений в окружающей среде и необходимости все новых и новых к ней приспособлений. Прогрессия либидо в этом смысле заключается в непрерывном удовлетворении требований внешней среды. Последнее возможно лишь средствами установки, которая с неизбежностью выдвигается субъектом и характеризуется определенной односторонностью. Так что легко может случиться, что установка как таковая больше не удовлетворяет требованиям адаптации, поскольку изменившиеся условия требуют уже другой установки. Например, эмоциональная установка на некое внешнее событие, требующая эмпатии, может легко столкнуться с ситуацией, которая может быть разрешена только путем мышления. В этом случае можно говорить о неработающей эмоциональной установке и как следствие об отсутствии прогрессии либидо. Здесь важно отметить, что в процессе прогрессии объединяются пары противоположных установок, объединяются в скоординированном потоке психического динамизма. Противоположные

пары стремятся подавить друг друга. Если в данном случае происходит подавление, то прогрессия либидо замедляется и в дело вступает регрессия. Оказавшиеся в затруднительном положении сознательные противоположности обесценивают друг друга, и тогда на их место заступает все увеличивающаяся ценность тех психических процессов, которые не связаны с адаптацией и поэтому почти никогда сознательно не эксплуатируются. Бессознательное начинает оказывать влияние на сознание, что с очевидностью отмечается в нарушении поведения. В процессе регрессии несовместимые и отвергнутые пережитки повседневной жизни, всякого рода предосудительные животные проявления выходят на поверхность. Поначалу может показаться, что эти элементы вовсе нежелательны, однако они содержат в себе зародыш иной жизни, поскольку способны повернуть репрессируемое либидо в новое русло. Репрессированное провалом сознательной установки. Регрессия в этом смысле – вовсе не обязательный ретроградный шаг в жизни субъекта, а скорее необходимая фаза его дальнейшего развития. И если, как мы отметили раньше, прогрессия есть непрерывный процесс приспособления к внешним условиям, то регрессия со своей стороны есть адаптация к миру внутреннему, приспособление к внутренним условиям, к требованиям самого индивида, а точнее, к его индивидуальности. Человек оказывается способным приспосабливаться к внешним и внутренним условиям только в случае, когда он находится в согласии, в гармонии с обоими.

Само течение психических процессов зависит от напряжения и степени взаимодействия между противоположными полюсами. Если одна сторона какой-либо пары становится значительно доминирующей в психическом пространстве личности, то вероятность, что она перейдет в свою противоположность, повышается. Это явление в аналитической психологии называется энантиодромией. Как объяснял этот термин сам Юнг, «энантиодромия» означает «течение напротив»11 . В философии Гераклита – откуда Юнг заимствовал это понятие оно использовалось для обозначения «игры противоположностей в ходе событий»12 , - убеждение, что все существующее переходит в свою противоположность.

Прежде чем перейти к анализу психологических типов, следует сказать о принципиально важном понятии в юнговской концепции, а именно о «реальности психического» или психической реальности. Для самого Юнга психическое было единственной «очевидностью», как он говорил, «высочайшей действительностью»13 . В своей работе «Реальное и сюрреальное»14 Юнг описывает это понятие следующим образом. Он сравнивает восточный тип мышления и западный. Согласно западному взгляду, все, что «реально», так или иначе постигается органами чувств. Такое ограничительное

толкование реальности, сведение ее к материальности хотя и кажется понятным, но представляет лишь фрагмент реальности как целого. Такая узкая позиция чужда восточному взгляду на мир, который абсолютно все относит к реальности. Поэтому Восток в отличие от Запада не нуждается в определениях типа «сверхреальность» или «экстрасенсорика» по отношению к психическому. Раньше западный человек рассматривал психическое лишь как «вторичную» реальность, полученную в результате действия соответствующих физических начал. Показательным примером данного отношения можно считать простодушный материализм а’ля Фохт-Молешот, декларировавший, что «мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь – к печени»15 . В настоящее время, считает Юнг, Запад начинает осознавать свою ошибку и понимать, что мир, в котором он живет, представлен психическими образами. Восток оказался мудрее, таково мнение Юнга, поскольку он находил, что сущность всех вещей зиждется на психике. Между неведомыми эссенциями духа и материей заключена реальность психического. Психическая реальность в этом смысле призвана быть единственной реальностью, переживаемой нами.

Поэтому Юнг считал исследование психики наукой будущего. Для него актуальная проблема человечества заключалась не столько в угрозе перенаселения или атомной катастрофе, сколько в опасности психической эпидемии. Таким образом, в судьбе человечества решающим фактором оказывается сам человек, его психика. Для Юнга этот «решающий фактор» сфокусирован в бессознательной психике, являющейся реальной угрозой; «мир висит на тонкой нити и эта нить – психика человека»16 .

Идея психической энергии, саморегуляции, компенсации тесно увязана в аналитической психологии с классификацией «психологических типов». Различаются несколько таких типов. Они относятся к врожденной разнице в темпераменте, интегральном сочетании устойчивых психодинамических свойств, проявляющихся в деятельности, которые заставляют индивидов воспринимать и реагировать специфическим образом. Прежде всего следует различать два установочных типа: экстраверт и интроверт.

Экстраверт характеризуется врожденной тенденцией направлять свою психическую энергию, или либидо, вовне, связывая носителя энергии с внешним миром. Данный тип естественно и спонтанно проявляет интерес, и уделяет внимание объекту – другим людям, предметам, внешним манерам и благоустройству. Экстраверт ощущает себя наилучшим образом – что называется «в своей тарелке», – когда имеет дело с внешней средой, взаимодействует с другими людьми. И делается обеспокоенным и даже больным, оказываясь в одиночестве, в монотонной однообразной среде. Поддерживая слабую связь с субъективным внутренним миром, экстраверт будет остерегаться встречи с ним, будет стремиться недооценить, умалить и даже опорочить любые субъективные запросы как эгоистические.

Интроверт же характеризуется тенденцией своего либидо устремляться вовнутрь, непременно связывая психическую энергию со своим внутренним миром мысли, фантазии или чувства. Такой тип уделяет значительный интерес и внимание субъекту, а именно его внутренним реакциям и образам. Наиболее успешно интроверт взаимодействует сам с собой и в то время, когда он освобожден от обязанности приспосабливаться к внешним обстоятельствам. Интроверт предпочитает свою собственную компанию, свой «тесный мирок» и немедленно замыкается в больших группах.

Как экстраверт, так и интроверт обнаруживают те или иные свои недостатки в зависимости от выраженности типа, но каждый невольно стремится недооценить другого. Экстраверту интроверт кажется самоцентричным, так сказать, «зацикленным на себе». Интроверту экстраверт кажется мелким пустым приспособленцем или лицемером.

Любой реальный человек несет в себе обе тенденции, но обычно одна развита несколько больше, нежели другая. Как противоположная пара они следуют закону противоположностей. Т.е. чрезмерное проявление одной установки неизбежно ведет к возникновению другой, ей противоположной. Но противоположная в силу ее недифференцированности, более слабого проявления, будет осуществляться в неадаптированной – грубой, незрелой, негативной форме. Так, например, выраженный экстраверт может стать жертвой подчиненной сосредоточенности на самом себе, проявляющейся в негативной форме, в виде депрессий. Крайний интроверт иногда переживает эпизоды вынужденной экстравертности, т.е. сосредоточенности на других. Но эта сосредоточенность будет выглядеть грубой, неэффективной и неприспособленной к внешней реальности.

Экстраверсия и интроверсия всего лишь две из многих особенностей человеческого поведения. В дополнение к ним Юнг выделял четыре функциональных типа, четыре основные психологические функции: мышление, чувство, ощущение, интуиция.

Мышление есть рациональная способность структурировать и синтезировать дискретные данные путем концептуального обобщения. В своей простейшей форме мышление говорит субъекту, что есть присутствующая вещь. Оно дает имя вещи и вводит понятие. Чувство – функция, определяющая ценность вещей, измеряющая и определяющая человеческие взаимоотношения. Мышление и чувство – функции рациональные, поскольку мышление оценивает вещи под углом зрения «истина-ложь», а чувство – «приемлемо - неприемлемо». Эти функции образуют пару противоположностей, и если человек более совершенен в мышлении, то ему явно недостает чувственности. Каждый член пары стремится замаскировать другого и затормозить. Скажем, вы желаете размышлять бесстрастным образом – научно или философски – что ж, необходимо отбросить все чувства. Объект, рассмотренный с чувственной позиции, будет отличаться в целостном отношении от рассмотрения под углом зрения мыслительной установки. Вечная тема борьбы между чувством и разумом в истории человеческой культуры – очевидное тому подтверждение.

Следующая функция – ощущение говорит человеку, что нечто есть, она не говорит, что это, но лишь свидетельствует, что это нечто присутствует. В ощущении предметы воспринимаются так, как они существуют сами по себе в действительности. Интуиция определяется как восприятие через бессознательное, т.е. постижение картин и сюжетов действительности, происхождение которых неясно, смутно, плохо объяснимо. Функции ощущения и интуиции являются иррациональными – внешним и внутренним восприятием, независимым от каких-либо оценок.

В свою очередь, рациональные и иррациональные функции действуют взаимоисключающим образом. Все четыре функции представлены двумя парами противоположностей: мышление – чувство, ощущение – интуиция.

Хотя каждый индивид потенциально располагает всеми четырьмя функциями, на поверку одна из них оказывается обычно более развитой, нежели остальные. Ее называют ведущей. Функция же, которая развита меньше остальных, как правило, пребывает в бессознательном состоянии и оказывается подчиненной.

Зачастую еще одна функция может быть достаточно развита, приближаясь по степени активности к ведущей функции. Очевидно, что она представлена другой парой противоположностей. Эта функция вспомогательная. В соответствии с ведущей функцией мы будем иметь четыре функциональных типа: мыслительный, чувственный, сенсорный, интуитивный.

Мыслительный тип в большей степени соответствует мужчинам. Ментальная жизнь данного типа сводится к созданию интеллектуальных формул и последующей подгонке наличного жизненного опыта под эти формулы. В той степени, в какой этот тип идентифицирует себя с мыслительными процессами и не осознает в себе наличия других функций, а попросту подавляет их, его мышление носит автократический характер, интеллектуальные же формулы оказываются своего рода прокрустовым ложем, постоянно сковывающим целостное проявление жизни. В данном случае чувство оказывается функцией подчиненной, следовательно, чувственные оценки субъекта неизбежно пребывают в пренебрежительном запустении. Человеческие взаимоотношения сохраняются и поддерживаются лишь до тех пор, пока они служат и следуют управляющим интеллектуальным формулам, во всех иных случаях они легко приносятся в жертву.

Чувственный тип соответственно больше распространен у женщин. Утверждение и развитие межличностных взаимодействий и отношений партнерства являются здесь главной целью Чувствительность и отзывчивость к нуждам других являются показательной чертой, основным качеством данного типа. Самое большое удовлетворение здесь встречает переживание эмоционального контакта с другими людьми. В своем крайнем проявлении этот функциональный тип может вызвать неприязнь чрезмерным интересом, нездоровым любопытством по поводу личных дел других. О таких людях часто говорят: вечно он суется не в свои дела.

Поскольку в данном случае мышление оказывается функцией подчиненной, то и способность к абстрактному безличностному суждению у

таких людей подвергается известному сомнению. Мышление как таковое здесь принимается лишь в той степени (или до той поры), в какой (или пока) оно обслуживает интересы чувственных взаимоотношений. Но сами взаимоотношения, как правило, очень неустойчивы, противоречивы, оценки постоянно колеблются, занимают крайние позиции. Мышление же служит стабилизирующим фактором.

Ощущающий (сенсорный) тип характеризуется отменной приспособленностью к обычной сиюминутной реальности, к «здесь и сейчас». Он охотно довольствуется жизнью в ее простейших незамысловатых проявлениях, бесхитростных формах, без каких-либо тонкостей, сложного размышления или туманного воображения. Ощущающий тип выглядит устойчивым и земным, реальным и настоящим в смысле готовности «жить» в данную минуту, но одновременно он выглядит довольно глупым. Глубинное зрение и воображение, способное «приглушать» это заземленное состояние, – продукты интуиции, выступающей в нашем случае как функция подчиненная. Ощущающий тип фактически подавляет все интуитивные проявления как нереалистические фантазии и таким образом избавляется от обременительных дрожжей внутренней неуклюжести, инертности.

Интуитивный тип мотивируется главным образом постоянным потоком новых видений и предчувствий, проистекающих из его активного внутреннего восприятия. Все новое и возможное, непонятное и другое, отличное являются приманкой для данного типа. В отличие от предыдущего он как бы развернут во времени, ведь все вещи имеют свое прошлое и будущее. Они откуда-то появляются и куда-то уходят, о чем с уверенностью говорить порой трудно. Так вот интуиция и есть некое свидетельство о прошлом и будущем этих вещей. Данная функция позволяет видеть круглые углы: живя в четырех стенах и выполняя рутинную работу, к интуиции прибегают редко, но она очень нужна, скажем, при охоте в тайге на медведя. Предчувствие в таком деле может стоить жизни. Везде, где бессильны понятия и оценки, мы целиком зависим от дара интуиции. Это особый вид восприятия, не ограниченного органами чувств, но проходящего через сферу бессознательного. Интуитивный тип чаще ухватывает слабые связи между вещами, которые для других кажутся несвязанными и чуждыми. Его разум работает скачкообразно и быстро, трудно проследить его действие. Если попросить действовать его более медленно, он может раздражаться и посчитать своих собеседников тугодумами и тупицами. Ему попросту трудно действовать медленнее. Слабость данного типа заключается в его бедной связи с реальностью, настоящим. Ощущение как психическое свойство у него подчинено и подавлено. Превращение возможности в действительность весьма затруднено, путь вспышки интуитивного прозрения в общепринятую точку зрения оказывается тягостным и обременительным занятием для интуитивиста., В реальной жизни такой человек зачастую остается непонятным окружающим, и его прозрения, если в результате они оказываются конструктивными, должны терпеливо разрабатываться другими людьми.

Функциональные типы в чистом виде – по крайней мере в том, как они описаны здесь, – встречаются крайне редко. Обычно развитие вспомогательной функции смягчает и модифицирует остроту проявления описанных выше характеристик. Но и это еще не все, поскольку согласно установочному типу каждая из функций может быть ориентирована либо экстраверт но, либо интровертно. В результате мы имеем восемь возможных типов, впечатляюще описанных в шестом томе Собрания сочинений К. Г. Юнга «Психологические типы». На русском языке эта работа выходила в сокращенном виде в 1924 г. в психоаналитической серии, издававшейся под редакцией профессора И.Д. Ермакова17.

В идеале индивид должен полноценно владеть всеми четырьмя функциями (в расширенном виде восемью) с тем, чтобы давать соответствующий адекватный ответ на любые жизненные запросы. К сожалению, в действительности это недостижимо, хотя и остается желанной целью, идеалом, определяя таким образом одну из главных задач аналитической психотерапии: привести к сознанию данное положение вещей и помочь в развитии подчиненных, угнетаемых, неразвитых функций с тем, чтобы достичь психической целостности.

Большинство конфликтов и расхождений в межличностных отношениях могут быть объяснены в контексте теории психологических типов. Например, сам Юнг, пользуясь своей теорией типов, объяснял разницу между психологическими концепциями Фрейда и Адлера. Теория Фрейда, говорил Юнг, связана главным образом с потребностью индивида в объекте, в любви к нему. В сущности это экстравертная теория. Альфред Адлер выставил гипотезу, основанную на потребности индивида поддерживать свое собственное самоуважение, престиж и власть. Здесь делается акцент на внутреннюю субъективную потребность. Следовательно, мы имеем дело с интровертной теорией.

Юнг отмечает при этом, что относительно учения Фрейда Адлер впал в противоположную крайность. Опровергая воззрение своего учителя, он сам стал жертвой, той же односторонности, когда инстинктом самосохранения попытался объяснить и понять все поведение человека18 . Ошибка как Фрейда, так и Адлера, считал Юнг, заключается в том, что они допускали постоянное действие единственного побудительного начала, тогда как опыт обнаруживает совершенно иное, а именно смену, чередование разных влечений. В контексте юнговского подхода концепции Фрейда и Адлера в одинаковой степени считают психическую жизнь человека неизменной по сути, окаменевшей системой. Юнг, напротив, считает психическое начало движущимся и текущим процессом, меняющимся вследствие смены разнообразных инстинктов19.

С энергетической точки зрения энергия, по Фрейду, содержит специфическую

задачу сексуального выражения» в то время как у Адлера специфика заключается в стремлении к господству, к власти. Таким образом, у обоих энергия должна быть сублимирована (видоизменена), чтобы быть направленной для реализации других целей и задач, тогда как в концепции Юнга энергия может свободно адресоваться на разные цели. Культура, к примеру, с этом смысле не есть сублимированное сексуальное желание, иначе культурные потребности реализуются через актуализацию соответствующего архетипического начала.

Различия в типе могут лежать в основе трудностей, возникающих в межличностных отношениях. Как правило, большинство супружеских конфликтов связано с различиями в психологических типах. Знание своей собственной типологической особенности вместе с осознанием того, что все существующие типы равноценны между собой, зачастую могут помочь соотнести свои собственные личностные реакции с реакциями других и привести к более ясному и плодотворному человеческому взаимоотношению.

О психической структуре

Согласно Юнгу, человеческая психика носит целостный характер и представляет собой единство взаимодополняющих сознательных и бессознательных процессов. В соответствии с этим психическое подразделяется на сознательный и бессознательный аспекты. Эти аспекты или составляющие психики не только восполняют друг друга, но и находятся друг с другом в компенсаторных отношениях. Компенсация – основное правило психической деятельности, а сознание лишь малая часть психики как целого. Последнее характеризуется дискретностью, узостью, степенью ясности. Примерно треть жизни мы проводим в сонном состоянии с выключенным сознанием. Вне сознания протекает и все раннее детство человека. Как замечает Юнг: «Сознание способно нести весьма малое информационное содержание одномоментно. Все прочее в данный миг не осознается, и мы получаем ощущение непрерывности или общего понимания, осведомленности об осознаваемом мире только через последовательность сознательных моментов»20 .

Сознание в значительной степени продукт восприятия внешнего мира и ориентации в нем. Юнг отмечает, что не случайно французские и английские психологи XVII-XVIII столетий пытались вывести сознание из ощущений, говоря, что «нет ничего в разуме, что до того не присутствовало бы в чувстве». Разъясняя свое понимание места и роли сознания в психике, Юнг отмежевывается от Фрейда, который «выводит бессознательное из сознания». «Я ставлю вопрос обратным образом, – говорит он, – возникающая в сознании вещь вначале не осознается, и осознание ее вытекает из неосознанного состояния... так что сознание, скорее всего, продукт бессознательного»21 .

Центром сознания (или его субъектом) и, кстати, отправной точкой всей эмпирической психологии является эго. Эго выступает как знак личности, местопребывание индивидуальности и всех психических содержаний, которые осознаются и в этом смысле должны быть связаны с эго. Бессознательное включает все психические элементы, выходящие за пределы сознательного представления, и поэтому с эго не связано. Таким образом, еще раз подчеркнем, что психику нельзя приравнивать к сознанию, она неизмеримо больше, чем сознание. Нами движут не только внешние стимулы – раздражители, но и внутренние импульсы. Именно последние неподвластны сознанию, не подлежат его контролю. Что же такое эго, к которому стекается весь поток осознаваемых психических содержаний? Это комплекс данных, конституированный прежде всего общей осведомленностью относительно своего тела, своего местопребывания в мире – иначе, существования – и данными памяти; у человека также есть определенные идеи относительно своего прошлого и будущего бытия. Поэтому эго есть комплекс психических данных.

В аналитической психологии понятие комплекс имеет свой специфический смысл. По определению Юнга, он является «агломерацией ассоциаций – чем-то вроде слепка более или менее сложной психологической природы – иногда травматического, иногда просто болезненного аффектированного характера»22 . Комплекс несет в себе определенную энергию и образует как бы отдельную маленькую личность. Отдельные комплексы (о них речь ниже), образуя вкупе целостную структуру психики индивида, являются сравнительно автономными группами ассоциаций, имеющих тенденцию жить своей собственной жизнью отдельно от его намерений.

Иначе комплекс можно определить как эмоционально загруженный психический фрагмент или элемент, представленный в виде некой последовательности или структуры связанных друг с другом идей и образов, сконцентрированных вокруг центрального ядра. Изучение этого ядра обнаруживает присутствие архетипического образа. Комплекс, помещаясь в бессознательной части структуры психики, представляет собой совершенно нормальное явление в противоположность пониманию Зигмунда Фрейда, который считал комплексные проявления патологическими.

Процессы, протекающие в сознании и бессознательной сфере, следуют различным принципам. Следуя указанному выше, принципом сознания являются отражение, рефлексия, бессознательное следует принципу автономности. Бессознательное рефлектирует не внешний мир, а само себя. Это происходит потому, что в каждом индивиде живет настоятельное стремление к внутреннему единству, при котором различные комплексы, противоположности, все составляющие его личности уравновешивали бы друг друга, а сознание находилось бы в обоюдной связи с бессознательным. Для Юнга личность выглядела как результат некого усилия, достижения, а не просто как нечто дарованное. «Если бессознательное вместе с

сознанием может восприниматься как взаимоопределяющий фактор, если мы сможем жить так, чтобы максимально учитывать потребности сознательного и бессознательного, тогда сместится центр тяжести всей нашей личности. Он перестанет пребывать в эго, которое вряд ли является единственным центром психики, и окажется в гипотетической точке между сознательным и бессознательным. Этот новый центр можно было бы назвать самостью»23 . Самость, по Юнгу, выражает психическую целостность человека и оказывается субъектом всей психики.

Между внутренним и внешним миром человека пребывает эго-комплекс, задача которого – приспособление к обоим этим мирам. Экстравертной ориентацией эго связывает себя с внешней реальностью. Интроверсией эго постигает внутреннюю субъективную реальность и адаптируется к ней. Требование внешней адаптации ведет к возведению психической структуры, которая посредничала бы между эго и социальным миром, иначе, обществом. Такая посредническая структура называется персоной, от латинского слова, обозначавшего в античные времена актерскую маску. Это общественное лицо индивида, принятое им по отношению к другим людям. Персона состоит из многочисленных элементов, часть из которых основывается на личностных пристрастиях индивида, а часть образуется на базе общественных экспектаций (социальных ожиданий от данной личности).

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒