Благодарности 16 страница

Я увидела темное пятно. Кровь... Похоже, никто даже не пытался отмыть ее следы.

— Это...

— Да, здесь все и произошло. Здесь я уничтожил Василе.

Глаза Люциуса сузились и снова почернели. Заглянув в его зрачки, я неожиданно прочла его мысли — так умеют только настоящие вампиры. В голове Люциуса роились такие ужасающие образы, что я вздрогнула, читая в его глазах свой приговор.

— Люциус, не...

Он оказался за моей спиной, одной рукой прижимая меня к себе, другой — направляя кол мне в сердце. Острый кончик разорвал алую ткань платья и оцарапал кожу.

— В чем заключается твое предложение? — прохрипел Люциус.

Я теснее прижалась к его груди, подальше от кола:

— Утром клан Драгомиров обнаружит мою записку с сообщением, что я отреклась от престола. Моим последним приказом стал приказ подчиниться тебе без борьбы.

— Это не сделка, — засмеялся Люциус. — Это поражение.

Я покачала головой, и мои кудри защекотали его подбородок. Рука Люциуса на моей груди потяжелела... В другое время — при других обстоятельствах — чувствовать его так близко стало бы блаженством. Он как будто меня защищал.

— Если ты не уничтожишь меня сейчас, я вернусь в замок Драгомиров, прежде чем Дорин проснется и прочитает записку. Война продолжится.

Люциус задумался.

— У клана Владеску нет причин опасаться войны.

— Тогда уничтожь меня. Принеси меня в жертву, предотврати войну. Я прошу тебя, Люциус! Если ты стал таким жестокосердным, сделай то, что ты собирался со мной сделать!

Все чувства, которые так долго во мне копились: страх, ярость, злость на его упрямство, его отказ признать нашу любовь, — вырвались на свободу, и я изо всех оттолкнула Люциуса.

— Не провоцируй меня! — воскликнул он с неистовством в голосе.

Острие кола надорвало мне кожу.

Я вскрикнула и оперлась затылком о плечо Люциуса:

— Я испытываю тебя! — Я пыталась воспользоваться малейшим проявлением его слабости. — Я рискую жизнью, чтобы доказать: ты — не Василе, твоя душа не почернела, ты любишь меня и не причинишь мне вреда. Ты спасешь меня от любой, самой страшной угрозы.

Я никого не могу сласти! — прорычал Люциус, и его сдержанность исчезла в одно мгновение. Рука на моей груди задрожала. — Моя судьба — жестокость. Я уничтожил своего дядю! Из-за меня чуть не пострадали твои родители, погибла моя лошадь, погибли мой отец с матерью — Вот и тебя уничтожат, а я не в силах этого предотвратить. Я не в силах от тебя отказаться — и не желаю привести тебя в мой мир, где вокруг меня все гибнет!

Люциус обессиленно зарылся лицом в мои кудри, кол выпал из руки.

Я победила.

Я поставила на кон все — и выиграла.

Не высвобождаясь из объятий Люциуса, я нежно обняла его, притянула его голову себе на плечо, погладила тонкий шрам на скуле.

— Антаназия, а ведь я мог...

— Нет, не мог.

— Что, если однажды...

— Никогда, Люциус.

— Никогда, — согласился он и утер мне слезы. Я даже не заметила, что плачу. Интересно, как долго я плакала? — Только не тебя.

— Я знаю, Люциус.

Он снова притянул меня к себе, склонил голову мне на плечо, и мы долго так стояли.

— Антаназия, часть моей души навсегда останется темной. Этого не изменить. Я — принц вампиров, правитель древнего рода. Запомни это, если желаешь остаться со мной.

— Я не хочу, чтобы ты менялся, Люциус, — сказала я, посмотрев ему в глаза.

— Наш мир не для тебя. У принцессы из рода Драгомиров появятся безжалостные враги, которые захотят отнять у тебя власть и без колебаний сделают то, чего не смог сделать я.

— Ты меня защитишь. Хотя я и сама могу за себя постоять.

— Да, ты сильнее меня, — признался Люциус с полуулыбкой. — Я хотел, чтобы все было по-моему, но ты, как истинная принцесса, настояла на своем.

— Люциус, ты мне нужен. Мне пришлось настоять на своем.

Мы стояли, обнявшись, на том самом месте, где был уничтожен вампир, который хотел сделать из Люциуса чудовище. Горел камин, и я вспомнила, что на шкальном рождественском балу видела в своем воображении именно этот зал.

Люциус коснулся губами моих губ. В самом центре мрачной каменной цитадели мы поцеловались — сначала нежно, едва касаясь друг друга, потом настойчивее. Люциус положил руку мне на талию, словно заявляя на меня свои права, и поцеловал меня страстно, будто наконец-то смирился с неизбежным.

Я поняла, что пакт будет выполнен.

Люциус отстранился, глядя на меня. В его глаза вернулась нежность. Я знала, что в Люциусе Владеску еще не один раз проснется принц-воитель, но его жестокость никогда не будет направлена на меня.

— Нас ждет вечность, Антаназия. — В голосе Люциуса звучали предупреждение и вопрос. — Вечность.

Он давал мне последнюю возможность уйти — и молил, чтобы я осталась.

Я не собиралась покидать его объятия. Откинув голову, я безмолвно дала согласие, и Люциус нашел точку, где кровь пульсировала быстрее всего. На этот раз он не медлил, и в течение нескольких секунд мы наслаждались этим моментом. Клыки Люциуса пронзили мне шею, и я тихо вскрикнула, чувствуя, как он сильно и нежно вонзает их в вену.

— Я люблю тебя, Люциус, — выдохнула я, чувствуя, как мы становимся одним целым. — И всегда любила.

Мои клыки вырвались на свободу, боль прошла; горло горело от невероятного, невыносимого удовольствия. Люциус увлек меня на кушетку, подставил шею, и мне показалось самым естественным на свете прижать губы к его горлу. Он осторожно приподнял мне подбородок, направляя мои клыки к пульсирующей артерии. Я вонзила резцы в плоть, пробуя его на вкус, делая его частью себя. Люциус застонал и прижал меня к себе так, что мои клыки ушли еще глубже, и теплая густая кровь хлынула мне в рот, сочетая вкус власти со сладким привкусом любви... В этом был весь Люциус.

Нас соединила вечность.

— Антаназия, — прошептал он, лаская меня. — Я тоже люблю и всегда любил тебя!

Мы заснули в объятиях друг друга, лежа на кушетке перед камином, утомленные и совершенно счастливые. Я проснулась незадолго до рассвета, вспомнив, что мне нужно вернуться домой, а то мое отречение примут за чистую монету. Однако Люциус, как выяснилось, обо всем позаботился заранее: вампиры-стражники под покровом ночи прокрались в замок Драгомиров и уничтожили записку.

Я свернулась клубочком возле Люциуса, опустив голову ему на грудь, и его руки защищали меня от всего на свете, а пальцы ласкали ранки на моем горле.

Кол, упавший на пол, исчез.

Люциус так и не признался мне, что случилось с этим проклятым куском дерева, орудием страшного убийства. Может быть, Люциус сжег кол в камине, а может быть, спрятал где-то в замке — на случай, если он вдруг снова понадобится.

Меня это не интересовало.

Благодарности

Может показаться, что за книгу благодарить нужно только автора. Однако, закончив роман, я не могу не вспомнить о людях, без которых никакого романа и не было бы.

Особые благодарности конечно же я приношу своему агенту, Хелен Брейтвейзер, которая не только доказала издательству, что книга достойна печати, но и поддерживала меня все то время, что ушло на создание книги. О лучшем помощнике я не могла и мечтать.

Я также весьма признательна моему редактору, Гретхен Хирш, за то, что она бережно отнеслась к тексту и не уставала отвечать на бесчисленные вопросы новоиспеченного автора. Мне с ней очень повезло.

И конечно же спасибо Лиз Ван Дорен — она первой начала со мной работать.

Наконец, спасибо Кэти Доусон за финальную вычитку.

Что касается моих родных... Я никогда не осмелилась бы взяться за роман, если бы не поддержка моего потрясающего мужа, Дейва. Он не только подбадривал меня, но и держал наших буйных отпрысков подальше от кабинета, чтобы я могла работать. Моим и его родителям отдельное спасибо за помощь с детьми и за моральную поддержку.

И, говоря о буйных отпрысках, хочу сказать спасибо Пэйдж и Джулии, дошкольницам, которые не могли понять, что же их мать часами делает у компьютера, но все равно считали ее самой лучшей мамой в мире. Вот это я называю поддержкой.

[1] Пер. Н. Вольпин.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 15 161718 Следующая ⇒