Глава 28. Эпилог. 3 страница

«Хотя самки валлийских зеленых драконов несколько отличаются от самцов, но, по мнению мудрейших ученых, исследовавших вид, во многом они гермафродитоподобны и способны менять свою физиологию лишь раз в пять лет на время формирования яиц. Именно потому кровь и секрет желез женских особей берется за основу в кельтском ритуале, способном обращать мужчину в женщину так же, как это природой задано у валлийских драконов».

«В горах Крох Патрик обнаружена окоченевшая дракониха, в кладке которой оказалось три яйца. Причина смерти осталась невыяснена, но это первый случай отложения самкой валлийского зеленого трех яиц. Есть версия о наступающем вырождении вида, сказывающемся в аномалиях».

— М-м… — Гермиона жалобно застонала и погрызла ноготь.

Что ей всё это может дать? Но одно точно не помешает. Она выписала отмеченные выдержки на листочек, свернула его, написала адрес и свистом приманила библиотечную сову. Сытая птица не собиралась никуда лететь, а потому долго делала вид, что послание на лапе не имеет к ней ни малейшего отношения, отворачивалась, изображала, что засыпает на ходу и даже падала боком на стол, как неодушевленный предмет. Кончилось тем, что Гермиона крикнула на нее и спихнула с ценных рукописей, только тогда разжиревшая пернатая сердито заклекотала и соизволила скрыться в темноте за окном.

Немного встряхнувшись от возни с совой, Гермиона вспомнила очередную нераскрытую загадку: «Тайной ирландского ритуала владеют гоблины». Она потерла глаза, откинула серебряную застежку на маленьком томике «Секреты гоблинских мастеров» и, широко зевая, пролистала большую часть издания, которая касалась мастерства в добыче, переработке, хранении всех видов драгоценных металлов и камней, а также непередаваемо остроумных махинаций с волшебными артефактами.

Остановилась она на гоблинских заговорах и отварах.

НЕВИЛЛ

— Надо ехать… — обреченно сказал Невилл и умоляюще взглянул на жену. Пусть любимая приведет ему веский аргумент, что поездку стоит отложить. Любой аргумент будет веским. Например, что надо отремонтировать крыльцо, которое он обещает починить уже второй год, или то, что скоро в теплицы начнутся студенческие экскурсии, а «главного экспоната» — героя войны с Волдемортом и победителя Нагини, там не будет.

Но Ханна с такой активностью прыгала на рыжем чемодане, утрамбовывая его пожитки, и без того втиснутые туда магией, что единственной причиной отсрочки его командировки могли быть лопнувшие на чемодане ремни.

«Хорошо, что мандрагора в порошке», — уныло подумал он над судьбой спрессованных вещей.

— Пора, — сказала Ханна, не прекращая своего занятия. — Колдофотоаппарат взял?

— Взял, — бессильно кивнул Нев.

— Пирожки там или выложил?

— От твоих пирожков уже остались одни лепешки, — тяжело вздохнул он.

— Да не мандражируй ты! — разозлилась Ханна, прекрасно понимая, что переживает он не над судьбой пирожков. — На самом деле надо бояться Снейпу. На твоем месте я вместо бутылки с марочным коньяком подарила бы ему шлем.

— Это почему? — не понял он.

— Из-за твоей любви к котлам. Помни, человек отдыхает, не стоит часто ронять на его голову крышу.

Невилл засмеялся. На самом деле после издевок Снейпа такое ехидство из любимых уст казалась ему лишь задушевным разговором.

— Он не отдыхает, а работает. По одной из версий, ищет каких-то огнеглазок. Но хорошо, дорогая, я уроню ему крышу на голову только тогда, когда выужу все необходимые мне сведения. Гарри сказал, что в их лаборатории достаточно крепкие стены.

Глава опубликована: 26.01.2016

Глава 8.

СЕВЕРУС

Гарри отбыл в Министерство, Униоль был отослан в деревню за молоком и прочими полезными продуктами, а заодно в гости к родне. Снейп сидел в кресле, заставляя себя читать «Магический Вестник», а на самом деле предаваясь разным тягостным мыслям. Сегодня, когда Гарри пил чай на кухне, Северус не выдержал и обхватил его крепкую, нагретую от чашки руку. Мальчишка развернулся, блеснув в упор своими удивительными глазами, и каким-то сдавленным голосом спросил:

— Хочешь, чтобы я остался?

— Что значит, хочешь? Надо, тебя ждут. А я люблю одиночество, ты же знаешь, — отработано ответил Северус, тут же убирая руку и стыдясь своей непонятной для утра ласки.

— Надо, ждут, — потухшим голосом ответил ему Гарри и тут же спросил: — А ты меня будешь ждать?

— Ты же на выходные собрался появиться, — деланно равнодушно выдавил из себя Снейп. Он надеялся, что в его голосе не проскользнет не нужный никому оттенок надежды. И ему это удалось.

— Постараюсь… Да работа такая, что не поймешь, получится ли. Чем собираешься заниматься здесь?

— Начну учить гоблина письменному английскому.

— Зачем ему? А тебе? — Гарри скривил губы, как Северус не любил: — Я думал, тебе надоело учительствовать еще четыре года назад.

Парень был не в настроении с самого утра, скрылся спозаранку из постели, бродил по полям, валялся где-то, на волосах прилипли пожухлые травинки и мелкие соцветия поздних осенних цветов. Пришел холодный, замерзший, притащил какой-то веник в кухню, поставил в банку, смотрел на свою икебану и злился на всё вокруг. Сердце Снейпа щемило от уже привычного предчувствия, он подумал, что бы ответить на выпад, но ничего не придумал, забрал свою чашку и скрылся в гостиной.

— Я пошел, Северус, — мальчишка явился через полчаса, которые зло гремел на кухне сковородкой и вчерашними тарелками. Он подошел со спины, быстро чмокнул Снейпа куда-то в изгиб шеи и ушел. С улицы раздался хлопок перемещения порталом. Северус прижал ладонь к шее в том месте, где еще ощущал тепло губ. Он просидел так долго, думая ни о чем, и вздрогнул, когда услышал точно такой же хлопок, только на сей раз портал сработал в обратную сторону. Северус резко убрал пальцы с шеи и оглянулся в писках газеты, та валялась под ногами. Вернулся? Почему? Что-то забыл? Он постарался принять безразличный вид, но дрожащий газетный лист выдавал его с головой.

Не сразу, а, казалось, через вечность входная дверь неуверенно скрипнула и снова воцарилась тишина. Что-то было не так, мужчина повернул голову, прислушиваясь.

— Кто там? — резко спросил он.

— Извините, здравствуйте, а Гарри Поттер дома? — не из прихожей, а уже из-за его спины раздался сбивчивый голос.

По всему телу сидящего разлились одновременно облегчение, жгучее разочарование и ядовитая насмешка над собой: неужели он ждал, что Поттер, с трудом перенесший последние часы пребывания здесь, вернется? Или, что сюда добрались недобитые Пожиратели? Северус не любил такие свои проколы, но теперь недовольство можно будет на ком-то сорвать…

— Мистера Поттера нет. Следующий его визит ожидается через полгода. Будете ожидать, мистер Лонгботтом?

— Н-нет, я к вам, профессор…

— Развернитесь. Позади вас дверь из комнаты.

— Вы хотите, чтобы я ушел, сэр?

— Мне всё равно, — Северус взглянул на так и не прочитанную статью. — Вообще-то я собирался сказать, что в коридоре вы увидите лестницу на второй этаж. Спальня слева — ваша. В подвальном этаже лаборатория. Пароль «Недостойный не войдет». Это будет ваше первое достижение, Лонгботтом. Но если вам больше нравится вариант «уйти», то на вашем месте я бы воспользовался им.

По недовольному сопению и относительно шумным шагам по лестнице (по сравнению с его недавним деликатным вторжением), Северус понял, что задел мальчишку. Злая усмешка расцвела на губах Северуса, но быстро пропала, вытесненная щемлением в груди. Все они еще мальчишки… «Не надоело учительствовать?» Поттер, Поттер…

Звуки со второго этажа перебило шумное хлопанье крыльев, и во влетевшей в окно почтовой сове он с удивлением узнал библиотечную хогвартскую сипуху. От птицы несло октябрьским холодом и откровенным недовольством. Казалось, сегодня совершенно все несли в себе отрицательный заряд…

Удивление усилилось тем, что послание оказалось от Грейнджер. Наглая девчонка даже не затратила усилий на приветствие. В свернутом рулончике был только листок с небрежно выписанными цитатами.

НЕВИЛЛ

— Вы вообще помните, мистер Лонгботтом, почему я здесь? — Снейп смотрел на него настолько свысока, что Невилл не понимал, как это у него получается. Профессор был выше всего на пол головы, но по ощущению возносился над ним, как колонна Нельсона над Трафальгарской площадью.

— Чтобы помочь мне разобраться с проблемой…

— Вы, как всегда, не поняли. Я о том, почему я здесь, в Ирландии, в удалении от прочего мира, знаете?

Невилл почувствовал, что язык его вовсе перестает шевелиться во рту. Вот ведь... брата и сестру Кэрроу не боялся, сколько он от них поучительных Круцио перенес? Столько, чтобы понять, почему родители сошли с ума. А этого...

— Догадываюсь, — он смотрел в сторону, но всё же заметил, как рука Снейпа взметнулась вверх (Невилл отшатнулся), и палец ткнул во что-то над их головами под потолком лаборатории.

— Тогда будьте любезны включать вытяжку! — Снейп нажал на что-то и вокруг всё загудело. — Здесь вытяжная система, а вот так… приток воздуха.

Они стояли и молчали, как будто наслаждаясь заунывным воем воздуха в трубах. Снейп думал о чем-то своем, а Невилл рассматривал его исподтишка и решался на вопрос.

— Сэр, у меня нет подопытных мышей. То есть, это не проблема, но мне нужно правильных, с нужными симптомами, понимаете? Хотя бы сходными. Если я, ну… или кто-нибудь — здесь есть кошка? — поймает мышь, ее надо подвергнуть каким-то пыткам… Не Непростительным… Их проследят. Каким-нибудь другим. Вы знаете такие?

— Вы обратились верно. У меня невероятно богатый опыт пыток, — любезно отозвался Снейп, прищурившись и сложив руки на груди. — Он к вашим услугам.

— Да? — Невилл взглянул на него в упор, прямо в глаза, вдруг ощутив ту ненависть, какую почувствовал к змее Волдеморта. Он понимал, что Снейп шутит, но в каждой шутке, как говорится, лишь доля шутки, остальное всё правда. Сразу вспомнилось, кем был Снейп в прошлом. И, как постепенно проявляющаяся колдография, в памяти сразу возникли застывшие взгляды родителей. — В таком случае, вы не могли бы проклясть пару-тройку мышей, которых... Так у вас есть кошка, сэр?

— У меня есть мышеловка. Мышеловку не надо кормить, она не трется под ногами и не скидывает банки в лаборатории. Но вы же не собираетесь снова перейти от грызунов к своему родителю? Даже мне, Пожирателю со стажем, кажется неэтичным экспериментировать на больном человеке, который, к тому же, приходился бы мне родственником.

Невилл сжал кулаки, выдохнул через нос и принялся считать до десяти. Раз, два, три, четыре…

Снейп продолжал:

— Я считаю, что следующим подопытным животным надо взять обезьяну. Ее реакция будет более похожа на правду.

…пять, шесть…

— Почему, вы спросите, обезьяну? В ваш чистокровный гриффиндорский мозг, конечно же, сразу проникнет мудрая мысль, что я приравниваю вашего отца к обезьяне.

— …семь, восемь…

— Но есть теория, что это именно так.

— Сэр! — крикнул Невилл, — вы согласились помочь мне в эксперименте или подраться со мной на дуэли?! Так я не собираюсь этого делать. И вовсе не из-за страха, а потому что…

— Простите, но напросившись в гости, вы же не собирались ставить свои опыты на мне? Я и под страхом самых смертельных болезней не выпью то, что наварите вы.

Снейп равнодушно отвернулся от своего собеседника, от его сжатых до белизны кулаков, словно ему было всё равно до чужих эмоций, равно как и статуе Нельсона на площади. Он спокойно прошелся возле стеллажей. С одной полки маг снял книгу и вернулся.

— Вот, — вручил он Невиллу издание, из-за чего последнему пришлось разжать кулаки. — Это теория ученого-маггла Дарвина. Лично я скептически отношусь к предкам, каковых он чисто теоретически нам всем разыскал. Есть и другие предположения мудрейших о нашем происхождении, но, к сожалению, в практическом плане они ничего не дают. Если мы с вами явились с иных планет, то раздобыть волшебника-инопланетянина, чтобы проклясть его, еще труднее. Если мы созданы Богом, то вообще безнадежно что-либо предпринимать. Так что в ходе лабораторных исследований я бы следующим этапом после излеченной мыши предпочел обезьяну. На сегодня всё. Изучите трактат и подумайте, где достать такое животное. И лучше всего, уже сошедшее с ума от последствий проклятий. Потому что хоть я и в восторге от вашего предложения кого-нибудь попытать, боюсь, в нынешнем моем состоянии такое развлечение мне не принесет пользы.

Невилл мало что понял из сказанного, он всё еще был зол. Но книгу взял.

— И где, вы говорили, исследования о вашей удивительной концентрированной мандрагоре? Прежде чем давать советы, чего вы так от меня требуете, хотелось бы изучить начатое, пусть и печально...

— Послушайте, сэр. Если вам так неприятно моё общество, может быть, нам поискать другой вариант сотрудничества? По переписке, я не знаю… В конце концов, пусть я не кошка, но тоже иногда ем, в переносном смысле трусь под ногами, и не дай Мерлин, скину какую-нибудь банку в вашей драгоценной лаборатории!

— Будете уходить, выключите вытяжку, — сказал Снейп, скрываясь на лестнице.

«Вот ведь, дьявол! — стукнул Нев по книжке. — Что он имел в виду под «будете уходить»: совсем или из лаборатории?»

Но уже через минуту, когда вспомнил, где находится кнопка и нажал ее, то почти успокоился. В конце концов, Снейп прав — результат нужен ему, а вовсе не профессору. Значит, придется терпеть отношение Снейпа без выставления своих условий.

ЧАРЛИ

Среди густых хвойных зарослей стоял огромный, весь побитый, хоть и бронированный внедорожник, с недавней поры приспособленный даже для полетов, правда, сильно уступающим драконовским в скорости и маневренности. Шестеро человек расположились на подступах к небольшой горе: трое стояли поодаль и курили, один сидел в ветвях высокого дерева с биноклем, из которого осматривал окрестности (иначе в заповеднике было нельзя), двое же беседовали возле туши усыпленного молодого дракона.

— Говоришь, в Уэльсе тоже нет самок? Может, дикие, высоко в горах?

— Нет, Гермиона. Я только вчера из командировки оттуда. Старожилы говорят, в диком виде они еще раньше повывелись. — Чарли внимательно посмотрел на нее: — Я вижу, ты хочешь сказать что-то важное.

Девушка вздохнула. Они брали на себя огромную ответственность. Вернее, брал только Чарльз, а она, можно сказать, шла на поводу. Никого не удалось отговорить от безумных идей: ни этого, похожего на пирата, заведующего заповедником, ни Гарри со Снейпом.

— Для тебя у меня благоприятные предположения. Исходя из родственных компонентов, потраченных на зелья: крови самки и секрета желез…

— Всё, это последние запасы. Ты сказала сварить такое количество зелий, удивительно, что всего хватило! А нет самки — нет желез. Нам надо срочно родить девочку. А рождаются одни пацаны.

— Наверняка есть еще материал где-то в запасниках, в частных лабораториях, в других заповедниках.

— Нигде больше нет валлийских, условия только у нас.

— И что ты ждешь от меня? Будем надеяться на результат и, если что, искать новые ингредиенты. Или придется приманивать какую-нибудь последнюю дикую самку. Не верю, чтобы они все вымерли. Так продолжу: исходя из родственного их организмам материала, который был использован в зельях, трансформация самца в самку должна пройти менее болезненно, чем при ритуале у людей.

— А как там... у людей? — с любопытством спросил Чарли.

— Судя по данным из книг…

— Нет, интереснее данные из жизни, — ухмыльнулся парень.

— Очень тяжело, — обрубила Гермиона, не желая выпытывать, догадывается ли драконолог о беременности Снейпа, и постаралась перевести разговор на другую, интересующую ее тему: — Чарли, не знаешь, почему некоторые исследователи считают, что у самки формируется три яйца, когда на деле откладывается два. Для чего ей нужно третье?

— Три? — удивился парень. — Да ну. Всегда два. Помнишь, в тот раз, на Турнире Трех волшебников? Два было. Третье-то ненастоящее подложили, золотое. Она его всё из кладки выкатывала. Бедная Миледи, — он потер затылок.

— Ладно, давайте начинать ритуал, — вздохнула Гермиона, — пока сюда не слетелись крылатые зрители. Вытаскивайте первые зелья…

Шесть чанов зелий, на ингредиенты к которым ушли все запасы волшебных теплиц и лабораторий заповедника, одно за другим с помощью огромной помпы и резинового шланга стали осторожно вкачиваться прямо в пищевод спящего животного. Дракон спал надежно — специалисты по усыплению в заповеднике ценились особо. Главную опасность представляли собратья подопытного, которые могли позвать его полетать в самое неподходящее время. Тогда операцию пришлось бы прервать, а учитывая недостаток ингредиентов, то и весь ритуал отложить на неопределенное время. К счастью, никто на горизонте не показался, хотя шестое зелье было влито уже довольно судорожно, потому что Геракл, призванный быть теперь Герой, уже начал просыпаться. В итоге, их зубастый пациент сонно сжал челюсти, оставив себе на закуску где-то с метр резинового шланга.

Пятеро работников заповедника и их гостья быстро собрались, сразу показав, что главное в работе с драконами — это оперативность, и погрузились в машину. За руль сел Джо, заместитель заведующего, рядом устроилась Гермиона, остальные расселись в салоне. На магии машина двигалась бесшумно. Рев мотора был строго противопоказан в пределах заповедника — у драконов хороший слух, а людей у местных обитателей были основания как любить, так и не очень.

Геракл очнулся, когда его мучители были уже далеко. Дракон увидел отражающийся от заднего стекла автомобиля солнечный свет и раскатисто икнул, но в погоню не бросился, слабость после усыпляющих заклятий еще одолевала его. Несчастный даже не попытался взлететь, так и поплелся, сшибая крыльями маленькие деревца, подальше от несчастливого места, где он приземлился, чтобы съесть большую белую косулю, но вместо этого почему-то уснул.

— Третье яйцо, знаешь, может быть для чего? — вдруг тихо сказал Чарли, и Гермиона резко обернулась к нему. Вместо лица драконолога она увидела косулю с непростой судьбой и тревожным взглядом. Чарли нетерпеливо отодвинул животное. — Я могу ошибаться, но у меня есть одно соображение. Я ухаживал за Миледи, когда был простым служащим. Да, три вот этих шрама на голове, пожалуй, следы от ее огня. Она очень ослабела во время вынашивания и откладывания. Поэтому ее и взяли на Турнир, ведь брали слабых драконов, чтобы те не нанесли детям серьезных увечий, посмотрели на нее и выбрали валлийскую. Я говорил: не берите, сдохнет еще по дороге. Слава Мерлину, обошлось. Огромные драконихи на выноску малюсеньких двух яиц тратят огромные силы, уж не знаю почему. А им еще надо высиживать их и защищать, от самца в первую очередь. Она не отходит от них, никого не подпускает, а потому сама ничего не ест. Для всего этого нужны силы. Я считаю, что в ней закладывается три яйца. Пусть так оно и будет, хотя я не слышал такого, от тебя первой. Самец оплодотворяет все три, но два откладываются, а третье… оно как бы рассасывается в организме самки, отдавая ей волшебную силу папаши. На том мама и выживает. А вообще, ты не слушай меня, тоже мне нашла ученого! Я почему здесь заведующий? Потому что каждый день рисковать с жизнью дураков больше нет. Только матери не говори, хорошо? Я уже привык, меня любят драконы, я их. А Молли только лишний раз волноваться будет. Я ведь и не женюсь поэтому… Мало ли что. Мы все здесь холостые, да, ребята?

«Ребята» охотно поддержали его, внимательно следя за близлежащими зарослями — каждый из своего окна. Гермиона задумчиво рассматривала под ногами флягу из-под первого драконовского зелья. Похоже, Чарльз прав. Чем это грозит Снейпу? У мужчин после такого ритуала рождался всегда один ребенок. Было что-то и о двойне, но выносивший ее не выжил. Так же, как и дракониха, отложившая все три яйца. «Гермиона Грейнджер! Остановись. В те времена повсеместно была ужасающая смертность, вспомни!» Осадив себя, как слишком разогнавшегося фестрала, девушка через какое-то время снова была загипнотизирована, на этот раз качающимися за окнами соснами. Что если, зачинается всё-таки два плода? Или даже три... Да нет, не может быть.

Глава опубликована: 26.01.2016

Глава 9.

НАЧАЛЬНИК АВРОРАТА

Шеф вызвал к себе Гарри Поттера. На сей раз именно вызвал, а не пригласил.

— Почему ты отправил на серьезную операцию никем не возглавляемый отряд? — перекатывая по столу волшебную палочку, мрачным голосом поинтересовался он, как только Гарри вошел.

— Я назначил командира отряда. Это Максимилиан Джеферссон. Он отличный работник, уже тридцать лет на хорошем счету в аврорате. Макс лучше меня знает дело, Дрян-аллея — это его специализация. А у меня скопилось много бумаг, надо и им уделить время.

— Ты не согласовал решение со мной.

— Я считал, что формирование отряда могу взять на себя, не отвлекая вас от дел, сэр.

— Сядь, — наконец смилостивился начальник. В его взгляде снова появилось нечто отеческое, что немудрено: он был на пятьдесят лет старше своего подчиненного, которому выпала неслыханная удача в таком возрасте выбиться в командиры лучшего отряда авроров. Завистники предрекали, что парень подсидит и его самого, но к юному герою он относился неплохо. В храбрости и смекалке Поттеру было не отказать, хотя ответственности и умения управлять людьми, как и следовало ожидать от человека его возраста, недоставало.

— Расскажи мне всё, Гарри. Твоё ведение дел стало слишком… неоднозначным за последние месяцы. То я замечаю истинное равнодушие, то ты лично бросаешься в самые горячие точки, словно какой-то камикадзе. Вы, словно заговорщики или парочка девчонок, ходите с Роном Уизли по коридорам и шушукаетесь. Нельзя настолько выделять одного из отряда, это рождает недовольство остальных.

— Он мой друг.

— Личные отношения должны быть оставлены за дверьми аврората. Здесь ты командующий, стратег, обязанный правильно распределять силы в команде. Я предупреждал министра, что тебе будет нелегко на таком ответственном посте. Война уже позади, твоя личная война тоже, а в вас, победителях, слишком много осталось… эээ… не отыгранной юности, что ли.

— Вы ошибаетесь, сэр. — Гарри наклонил голову, набычившись, как молодой бычок. Потеребил манжету рубашки, выглядывающую из рукава мантии, и глубоко вдохнул. Когда он вскинул голову, в его лице читались упрямство и решимость. — А вообще, в чем-то правы. У меня к вам будет просьба.

— Догадываюсь… — шеф откинулся в своем кресле и положил ноги на небольшую лавочку под столом. — Хочешь ходатайствовать о повышении мистера Джеферссона? А сам временно пойти простым аврором в пару к Уизли? Это вовсе не намек, Гарри, и тем более, не моё решение. Именно такую просьбу я читаю в твоих зеленых глазах.

— Нет. — Гарри едва заметно улыбнулся самодовольству начальника.

— Тогда что?

— Я хочу подать в отставку. И… быть может, Рон захочет. Даже уверен, что захочет, просто не могу же я подавать прошение за него.

Глаза начальника аврората округлились. Он откинул лавочку, придвинул кресло обратно и снова навис над столом. За его бытность никто по своей воле не желал покинуть своего поста, это была привилегированная служба, она щедро оплачивалась, и она была властью, а от власти, даже минимальной, до сих пор никто не отказывался. А здесь — герой страны, отличник учебы, храбрец и умница, подающий такие надежды, что его шеф двумя руками держался за своё место, и вдруг…

— Ты озвучиваешь обдуманное решение?

— Выстраданное решение, — с горечью сказал Гарри. — Мой отец и крестный мечтали стать непревзойденными аврорами. Я считал себя обязанным пройти по начатому ими пути. В дань уважения, понимаете? Памяти. Но этого оказалось недостаточно, чтобы их мечта стала делом моей жизни. Мне не хотелось бы исповедоваться здесь, могу только сказать, что я очень старался, даже сверх меры, но я не тот человек, кто хочет воевать вечно.

— Но… можешь не быть боевым аврором. Отдел Тайн. Переходи туда.

— Тем более! — Гарри возмутился предложению. — Еще того хуже. Скрывать свои занятия даже от родных и друзей, словно занимаешься чем-то неприличным. Нет! Нет, сэр. И не стоит мне предлагать ничего "еще более подходящего" по вашему мнению: место исследователя артефактов, секретаря, инструктора полетов, библиотекаря в местной библиотеке. Аврорат — прекрасная полоса в моей жизни, но я хотел бы полностью сойти с неё.

— Нельзя так разбрасываться заслугами, званиями и орденами! — угрожающе пробасил шеф. — Страна оценила тебя, она тебя выбрала, нельзя просто взять и повернуться к ней и ее дарам спиной.

— Но я же всего добился сам! Добился, а теперь хочу просто повесить на стенку и вспоминать. Или вы хотите сказать, что за свои достижения я должен быть благодарен кому-то особо? Так тем более есть причина покинуть недостойный меня пост! — Гарри подскочил со своего места.

— Не горячись! — поднялся вслед за ним грузный мужчина. — Что за манера? Перед своим отрядом размахивай кулаками, а здесь изволь беседовать спокойно.

Гарри не сел обратно.

— Простите, сэр, что так всё… сумбурно и резко. Я очень переживаю сам. Мне действительно жаль, что я не оказался прирожденным лидером, как пророчили все. Всю жизнь меня что-то насильно подвигало на Поступки. То мне шипели стены: иди, сражайся! То меня обязывали соревноваться с сильнейшими в турнире старшеклассников. То я узнавал, что кроме как пойти на смерть, мне идти и некуда. А теперь… До этого года во мне еще не заканчивалась война. А теперь закончилась, понимаете?

— Что стало причиной такой перемены? — грузно и устало опустился на свое начальственное место его собеседник. Он раздумывал, как будет объяснять создавшееся положение Кингсли Брустверу. Сразу два героя покидают их славные ряды…

— Просто закончилась, — устало повторил Гарри.

— И куда ты собираешься?

— Не знаю. Я хочу быть учителем. Быть может, Хогвартс или же частная школа.

— Новая идея? Протянет ли она три года? Говорят, постепенно сроки маний сокращаются.

— Сэр! — ноздри молодого героя раздулись от возмущения, было видно, что он с трудом сдерживается. А еще стали заметны синяки под глазами и серые тени на лице от недосыпания — парень слишком переживал своё решение сам, чтобы выслушивать еще и оскорбления. — Я могу идти, писать заявление?

— Иди… Эй! Но подумай еще.

Ответом ему был хлопок двери.

— Набрали здесь… детский сад! Вот вам, министр, и пополнение свежей молодой кровью! — стукнул начальник аврората по столу своей широкой ладонью, случайно попав по волшебной палочке, та в ответ выстелила снопом искр, как прощальным фейерверком в честь ухода «надежды аврората».

СЕВЕРУС

Утренняя тошнота была ничтожной мелочью в сравнении с тем, что он пережил в начале своего перерождения. Однако… Северус вообще никогда не болел. На то он и зельевар, чтобы справляться с болезнями при помощи отваров и прочих снадобий. Ему успело порядком осточертеть разбираться с разными гонадотропинами, эстрогенами и тироксинами, якобы взбунтовавшимися в его организме. Ведь его гормональная система теперь женская, так какого черта? Неужели все женщины так терпеливы, чтобы сносить непрекращающиеся позывы к рвоте, слабость и головную боль всю первую половину дня? Во вторую половину дня у него начиналась мигрень из-за первой половины.

По-своему он был благодарен Лонгботтому, что тот дал ему пищу для ума и не позволил зачахнуть здесь, снедаемому самыми плохими предчувствиями, но как мирно общаться с этим недоразвитым заведующим теплицами, он не знал. Во-первых, рассеянный парень совершенно не слушал, что ему говорят, в этом он со школы совершенно не изменился. Пообщайся всю жизнь с немыми цветочками, умеющими в лучшем случае верещать, как банши, можно и забыть, как это «слушать собеседника»… Во-вторых, в данное время Северус не переносил запахов, особенно лабораторной вони, причем запах мандрагоры попадал в список самых отвратительных. В-третьих: у Северуса самого было над чем подумать — к примеру, над письмом Грейнджер, которое он засунул... Куда ж он его засунул? Впрочем, неважно, он помнил написанное дословно.

Северус слез с постели, быстро накрошил листья мяты, траву тысячелистника, цветки ноготков, смесь залил кипятком и, тщательно отворачивая нос от поднимающегося пара, поставил настаиваться, для чего закрыл чайник специальной для таких целей игрушкой-насадкой, сохраняющей тепло, гиппогрифом — подарком Поттера на последний день рождения. Первое время гиппогриф клевал его своим простеганным мягким клювом, но после утомился, поскольку работы — сидеть на настоях — у него было немерено.

Позывы к рвоте казались непереносимы. Северус вскользь подумал, не принять ли ему порекомендованную в книге колено-локтевую позу для успокоения пищевода, но решил не рисковать дольше и бросился в туалет. Разумеется, в коридоре он столкнулся с Лонгботтомом, который неспешно шествовал на нижний этаж.

— Доброе утро, профессор! — исключительно вежливо поздоровался тот.

Но тут же был сбит с толку злобным видом «профессора», у которого теперь каждое утро добрым не было, а плечом — немного с пути. Тугодум Невилл тут же остановился, очевидно, размышляя, собирать ли ему отсюда свои вещички из-за нанесенного оскорбления, но в связи со своей заминкой должен был услышать соответствующие звуки из туалета и понять их причину.

Во всяком случае, когда умытый холодной водой Снейп вышел из своего убежища, чтобы высказать своему гостю всё, что он думает о его умственных способностях, того уже в коридоре не было. Но и совсем он не ушел, поскольку его голос слышался из кухни — он разговаривал о чем-то с Униолем.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒