ПО «БОЕВОЙ» ТРЕВОГЕ

ПО «БОЕВОЙ» ТРЕВОГЕ

Володя Серов чистил картофель к ужину. Кто-то постучал в дверь. Он соскочил и побежал открывать, думая, что наконец-то пришёл Серёжа. Но перед ним стояла мама Вани Спицына. Володя смутился, вспомнив, что на нём неумело подвязанный фартук, а рукава рубашки засучены по локоть. Галина Ивановна перешагнула порог и поздоровалась. Она сразу догадалась, что Володя занимается приготовлением ужина. Ей понравился этот немного растерявшийся заботливый мальчик, и потому она так внимательно, с уважением посмотрела на него, хотя ему казалось, что она смотрит на его наряд с осуждением.

Володя шмыгнул за перегородку, чтобы сбросить фартук, но Галина Ивановна торопливо заговорила:

— Ты, Володя, занимайся своим делом, я забежала на минутку.

— Я сейчас, Галина Ивановна. Вы присядьте.

— Володя, ты сегодня Ваню видел?

— Нет, Галина Ивановна.

— А вчера?

— Вчера он с Женей весь день был. Ходили на пруд купаться.

— А Женю тоже сегодня не видел? — спросила Галина Ивановна. Она не догадывалась, что Володя стесняется за свой «не мужской» наряд, в котором он её встретил, и потому подумала, что Володя всё знает о Ване, но не хочет сказать правды.

— И Женю не видел. Мы сегодня в школе работали, — всё также, не подымая головы, — ответил Володя, думая: «И что это Галина Ивановна расспрашивает о ребятах? Неужели опять чего-нибудь натворили?..»

— А ты, Володя, с Женей ни о чём не разговаривал? — вкрадчиво продолжала Галина Ивановна. — Он про Ваню ничего не говорил?

— Нет, не говорил, — ответил Володя, совсем не понимая причины прихода Ваниной мамы.

Ни один из товарищей Вани не знал, что он ушёл из дому, а Галина Ивановна не могла представить себе, чтобы сын решился итти на фронт один, как было сказано в его письме. Теперь она стояла задумчивая, молчаливая, а Володя — растерянный, не понимающий в чём дело. Галина Ивановна подала ему письмо Вани и стала наблюдать за ним.

— Ушёл на фронт?! — удивлённо, с испугом произнёс Володя, прочитав письмо.

— Да, ушёл сегодня, — с огорчением ответила мама Вани. — Прямо не знаю, что делать и где искать несносного озорника. Отец на работе, а я пришла со второй смены и вот это письмо нашла на столе. Может, ты, Володя, поможешь мне узнать, где он, с кем собирался…

— Это я мигом, Галина Ивановна, — охотно согласился Володя и подумал: «Надо поднять всех ребят, по «боевой тревоге».

Ему очень хотелось помочь Галине Ивановне; она такая расстроенная, уставшая, маленькая. Но он не знал, с чего и как начать. «Без Серёжки, — подумал Володя, — мне не собрать ребят, поздно уже, хотя сейчас все дома».

Серёжа появился весёлый, возбуждённый. Он не застал Галину Ивановну и ничего ещё не знал о случившемся, только заметил, что Володя не в духе.

— Ты чего надулся? — спросил Серёжа, сдвигая набекрень свою кепку.

— Чего-чего… Вот, прочитай! — буркнул Володя и подал письмо Вани Спицына.

Серёжа подошёл поближе к свету и начал вслух читать:

— «…Тогда, даю вам честное пионерское, я сдам экзамены по-русскому на пятёрку, буду учиться лучше всех, даже лучше Серёжки Серова. Не ругайте меня, папа и мама. Я ведь хороший у вас сын…»

— Ничего себе, хорош сынок, бежать на фронт собрался, — с иронией произнёс Серёжа, дочитав письмо.

— Я, Серёжа, дал пионерское слово Галине Ивановне, что соберём ребят по боевой тревоге и найдём Спицына.

— Правильно. Согласен! Ну, и простодум этот Иван Иванович, — не замечая, что подражает взрослым, с иронией сказал Серёжа. — Тоже мне — «буду учиться лучше всех в школе, даже лучше Серёжки Серова», а сам простых вещей не соображает, «фронтовик» липовый.

Уж больно задел Спицын Серёжу своим письмом. За всё Серёжа сейчас обиделся на него. И за то, что он на ремонте школы отказался работать, и за то, что позорит пионерский отряд своими двойками, и за то, что решил удрать на фронт, и за то, что налгал на Юру, обвинив его в краже самовара… Однако одним негодованием делу не поможешь. Надо было действовать немедленно.

— Ты, Володя, беги к Жене, а я к Юре. Соберите с ним всех, кого только можно. Мы с Юрой — тоже. Сбор в двадцать два ноль-ноль у сосны. Ясно?

— Ага! — коротко ответил повеселевший Володя.

Галина Ивановна побывала у всех школьных товарищей сына, но никто, даже Женя, не знал о побеге друга. Он только рассказал ей, что вчера, когда ходили купаться, Ваня спрашивал: пошёл бы Женя на фронт или нет, но Жене не очень хотелось итти на войну и он не стал поддерживать такого разговора. Вот и всё, что мог рассказать Женя.

Возвращаясь домой, уставшая, растревоженная Галина Ивановна уже думала о том, как её «несносный озорник» едет где-нибудь в поезде, без денег, без продуктов и неизвестно куда. Очень ей было обидно и не менее жаль сына. Она знала, что теперь не обойдётся без серьёзных разговоров отца, который всегда упрекал её за мягкость и невзыскательность к единственному сыну. Она не позвонила отцу. Во-первых, надеялась, что Ваня может ночью вернуться, а во-вторых, понимала, что найти сына не так легко; наконец, она не хотела расстраивать мужа, так как в этот день завод начал выпускать новую продукцию и у мужа слишком много производственных забот. Теперь только одна была надежда на Серёжу Серова, но она его так и не нашла.

Галина Ивановна звонила на вокзал и узнавала о поездах, проходящих на Москву. Ей назвали два пассажирских поезда, хотя она хорошо знала, что ежедневно проходит много разных поездов и Ваня скорее мог уехать на товарном, чем на пассажирском, куда вряд ли посадят без билета и пропуска. Всё же после ужина она пошла на вокзал, подробно узнала о поездах, и в два пассажирских были даны телеграммы о розыске. Ночью обещали дать ответ.

Сбор у сосны состоялся почти в назначенный срок.

Серёжа объявил:

— Мы собрались, ребята, по «боевой тревоге» потому, что Ваня Спицын убежал на фронт. Во-первых, это позорит наш отряд, во-вторых, это доставляет много забот и хлопот Ваниным папе и маме. Дело, ребята, очень серьёзное, и мы должны найти беглеца. Потом, конечно, мы дадим на сборе «припарку» Спицыну, а сейчас надо прежде всего найти его. Только дома надо предупредить родителей, куда и зачем идём. Всем ясна задача?

— Ясно, всем ясно! — ответили ребята.

— Кто видел Ваню сегодня? — спросил Серёжа.

Оказалось, никто.

— А вчера?

— Я! — застенчиво ответил Женя.

— Рассказывай, Женя, всё, о чём говорил с ним.

Женя подробно рассказал. Но ребята ничего нового не узнали.

Только сию минуту Юра Громов начал смутно догадываться о том, что произошло. Он видел Ваню, когда тот огородами, с сумкой за плечами и с палкой в руке, пошёл к лесу, в сторону Пригородного разъезда. Но тогда Юра не был уверен, что это именно Ваня. Сейчас его рассказ приобрёл для товарищей определённый смысл.

Было принято решение. Один отряд с Володей и Женей идёт на вокзал. Задание: обшарить все привокзальные закоулки, все скверы и обязательно заглянуть в воинский зал, в общий зал и вообще всюду, где только будет можно. Действовать организованно: доложить начальству вокзала о причине прихода, чтобы отряду не чинили препятствий.

— Поскольку завтра воскресный день, — сказал Серёжа в заключение, — можно сегодня и не поспать, но завтра в двенадцать ноль-ноль сбор у сосны.

Другой отряд во главе с Серёжей и Юрой отправляется на разъезд Пригородный.

— Освобождается от похода тот, кто не может оставить дом или кому родители не разрешат пойти, — объявил Серёжа.

Ночь светлая, безветренная, сияет полная луна. Ни один куст, ни одна ветка на деревьях не шелохнётся. В такую ночь приятно пройтись по тихим улицам родного города, чувствуя, что ты не просто ходишь, а выполняешь важное задание.

Отряд Серёжи вышел из города. Шли не спеша, шумно, весело. Особенно когда дорога завела в тёмный сосновый бор с высокими деревьями. Дорога напоминает узкую аллею. Воздух, чист, пахнет летними травами и терпкой сосновой смолкой. От звонких ребячьих голосов несётся перекатное эхо по молчаливому, мрачному бору. Хорошо на Урале в такую пору в лесу!

Когда прошли половину лесной дороги, Серёжа предложил отдохнуть. Все согласились. Луна попрежнему светила ярко, бросая сквозь косматые шапки сосен голубоватые пятна на землю. Сели у дороги и замолкли. Тихо в бору, даже немножко жутко. Только комары бунчат «бунь-бунь» да какие-то беспокойные пичужки нет-нет перекликнутся где-то в глубине леса. А там, за лесом, звенят вагоны буферами, свистят и шипят паровозы, гудят рельсы под тяжёлыми составами. Любопытно ребятам слушать этот своеобразный оркестр. Кругом ночь, а жизнь Родины идёт себе вперёд, бурно, шумно, для неё нет остановки ни днём ни ночью.

— А что, Серёжа, найдём мы Спицына? — спросил одноклассник Вани.

— Обязательно найдём. Не иголка же он, да и Дружок нам поможет, — ответил шутя Серёжа и погладил собаку. Дружок то и дело убегал вперёд, носился где-то по лесу, но когда ребята присели, он прибежал и улёгся около хозяина. С собакой было веселее.

— Спицын, наверное, уже едет себе в поезде, — возразил Юра.

— Так его и посадили! — ответил Серёжа, но подумал: «Ваня — парень смелый, может и на товарный прицепиться…»

Разговаривали недолго. Потянуло ночной прохладой, и Серёжа поднял товарищей в путь.

На разъезде Пригородном у одноэтажного здания, выкрашенного светложёлтой краской, стоял часовой. Это было помещение пригородной станции. Серёжа подошёл к часовому и спросил:

— Можно пройти к дежурному?

— Одну минутку! — чётко ответил солдат и нажал кнопку звонка. Он понял, что мальчик пришёл по делу, раз не один да ещё ночью. Ребята стояли метрах в десяти от крыльца, тихие, молчаливые, немного усталые.

В комнате дежурного было накурено. За столом, разговаривая с кем-то по телефону, сидел офицер. Рядом сержант что-то писал в большую книгу.

— Слушаю, мальчик! — сказал офицер, положив трубку на рычаг.

— У нас один пионер, Ваня Спицын, убежал сегодня на фронт…

— Сегодня и прямо на фронт? — улыбаясь, перебил офицер.

— Сегодня. Вот его письмо. — Сережа протянул бумажку офицеру. — Мы решили узнать, не был ли кто из ребят у вас и не просился ли в поезд.

Сержант перестал писать. Он положил ручку на чернильный прибор, закрыл книгу и посмотрел на Серёжу. Офицер дочитал письмо, широко улыбнулся и сказал:

— Герой! И письмо написал здорово!

— Он у нас парень боевой и озорной, — пояснил Серёжа.

— Видно по письму, что вояка будет, — подтвердил офицер.

— Он с сумкой, такой толстенький, крепкий? — спросил сержант.

— Да, — обрадованно ответил Серёжа. — В кепке, сероглазый такой, невысокий…

— Как же, видел я этого вояку, товарищ капитан.

Сержант рассказал о том, как к нему подошёл вечером мальчик с сумкой за плечами, с палкой и просил посадить его в поезд с солдатами. Серёже не терпелось узнать все подробности, но капитан, как нарочно, начал его расспрашивать, как зовут мальчика, есть ли у него родные и прочее. Но Серёжа вспомнил о ребятах и спросил у капитана:

— Разрешите, товарищ капитан, ребятам сюда зайти, я не один тут.

— Позовите, — приказал капитан сержанту.

— У-у, да вас целый взвод, молодцы! — произнёс капитан, когда ребята заполнили небольшую комнату.

Пришлось Серёже давать полную справку о беглеце. Капитан и сержант не раз смеялись, пока он кратко рассказывал о своенравном Ване Спицыне.

— Ну что же, товарищ сержант, придётся помочь ребятам, — сказал капитан. — Они, пожалуй, побоятся одни пойти в лес.

— Нет, что вы, товарищ капитан, мы не боимся. Нам бы только показали, куда, в какую сторону он ушёл, — бойко ответил Юра.

Капитану нравились эти славные, смелые ребята, прошедшие ночью километров восемь, чтобы избавить товарища от неприятности. Только теперь он заметил собаку, которая жалась к хозяину.

— Твой пёс?

— Мой.

— Поди, «учёный»?

— Нет, но умный, хороший пёс, — пояснил Серёжа.

— Теперь вижу, что вы найдёте своего героя. Прямо отряд разведчиков, — похвалил капитан.

Время близилось к утру. Когда сержант вышел с ребятами, чтобы проводить их, они увидели за синевшим лесом полоску рассвета. Лучисто мигали звёзды, но небо заметно бледнело, и луна стала не такой яркой. От леса тянуло сыростью и прохладой, он попрежнему казался тихим и таинственным.

Сержант проводил ребят до тропинки, хотел сам с ними пойти, но они отказались и заявили, что этот лес знают и не боятся. Тропинка была узенькая, и пионеры растянулись по ней гуськом. Первый шёл Юра, замыкал Серёжа. Шли молча и важно, как в бою! У ручья, где не раз ловили пескарей, присели. Решили развести костёр, умыться и с рассветом обшарить лес. Когда развели костёр, стало совсем хорошо, даже усталость пропала, только кушать хотелось, но ни у кого не было ничего съестного.

* * *

Ваня Спицын проснулся от прохлады. Встал, потянулся и решил, что ему совершенно необходим костёр. Скоро из-за гор и лесов поднимется яркокрасное солнышко, и Ваня снова отправится на Пригородный разъезд. Сегодня-то он уж наверняка уедет. Только опять мучили мысли о доме, о маме с папой, о ребятах. Снова, как и вчера вечером, когда запылал костёр, стало веселее, приятнее на душе.

…Ранние лучи солнца ударили Серёже в глаза, когда он поднялся, чтобы лучше разобраться, где лает Дружок. Собака явно сигнализировала о присутствии постороннего человека.

Серёжа свистнул. Услышав зов хозяина, пёс вернулся. Серёжа пожалел, что поступил так. Надо было итти сразу же на лай, а не звать собаку. И ребята пошли в ту сторону, откуда вернулся Дружок.

Когда Дружок залаял. Ваня испуганно вскочил. Но лай скоро прекратился, и Ваня, успокоившись, присел к костру.

Подбрасывая сухие сучья в пламя, Ваня то и дело заглядывал в котелок с картофелем, висевший над костром. Если бы он знал, что скоро окажется в плену у товарищей, он ни за что не стал бы разводить, костёр и варить картошку. А между тем отряд Серёжи шёл по верному пути…

Первым увидел Ваню Юра Громов. Он остановился и сделал рукой предупреждающий знак Серёже. Остановились и другие. Из-за кустов открывалась живописная картина. Весёлая опушка соснового леса, далёкий, потонувший в сизой дымке город и маленький костёр с котелком, у костра спокойно и беззаботно почёсывая затылок, сидит Спицын.

Серёжа, словно кошка, подкрался к Ване почти вплотную и спокойно произнёс:

— Здравствуй, герой!

Ваня вздрогнул, вскочил на ноги, но, увидев Серёжу, снова присел к костру и, не отвечая на приветствие, сосредоточил всё своё внимание на котелке, стараясь палочкой повернуть крупную картофелину, высовывающуюся из воды.

Ребята ждали сигнала Серёжи, укрывшись за мелким сосняком.

— Ты, как Робинзон, устроился, куда с добром, — заговорил Серёжа.

— В лесу всегда хорошо, — уклончиво, не то виновато, не то примирительно ответил Ваня. Теперь он пытался палочкой выбросить из кипящей воды в котелке уголёк, но никак не мог его зацепить.

— На экскурсию вышел, кустарём-одиночкой? — не унимался Серёжа и незаметно сделал рукой знак Юре. К костру враз подошли все ребята, и молча смотрели на костёр, на забавного Ваню. Юра, как всегда, прячась за Серёжу, сказал:

— Мы думали, ты уже к Казани подкатил, а ты картошку варишь. Дай нам по одной.

Спицын покосился на Юру, но не ответил. Ему не жаль картошки, но уж очень плохо он себя чувствовал, догадываясь, что ребята искали его, да ещё, наверное, всю ночь. Мысли у него были сейчас нестройные, сбивчивые.

— Он в дорогу варит, а ты просишь, — сказал кто-то, когда Серёжа предложил всем присесть к костру.

— Садись, ребята, — повторил приглашение Юра.

— Значит, решил воевать? — спросил Серёжа.

— А тебе что?

— А то, что твоя мама всю ночь, наверное, плачет.

— Чего ей плакать…

— От таких писем даже мне реветь хочется, — произнёс Серёжа.

Ребята засмеялись. Серёжа подал Юре письмо и добавил:

— Читай, у тебя трогательно выходит.

Это было уж слишком, — чтобы Юра читал Ванино письмо в присутствии стольких ребят! Но Юра был рад исполнить это поручение. Он прочитал письмо и протянул его Серёже, плутовато глядя на Ваню. Тот, как ястреб, выхватил письмо и побежал. Этот неожиданный порыв Вани смутил Серёжу, но он как сидел, так и остался сидеть у костра.

— Никуда не убежит, — сказал одноклассник Спицына, как бы угадывая мысли Серёжи. — Сумка-то его здесь.

Ваня бежал в чащу леса. Он решил, что отныне ему совершенно нельзя возвращаться домой. И от папы попадёт, и от ребят прохода не будет, засмеют. Думая о том, что за ним гонятся, он бежал что было сил. И вдруг упал, споткнувшись о какой-то корень, и вскрикнул от боли. Боль была сильная. Ваня почувствовал, как моментально начала расти шишка на лбу, но не заплакал, а поднялся, посмотрел назад и, убедившись, что за ним никто не гонится, пошёл в сторону разъезда, ощупывая ушибленное место.

— Ну и упрямый чертёнок! — сказал Юра.

— Куда там, с гонором, — подтвердил Серёжа.

Ребята предлагали догнать Ваню, но Серёжа не согласился.

— Давайте лучше картошки поедим, — предложил он. — Ване она не нужна больше: сейчас ему один путь — домой.

Картошка была съедена с большим аппетитом, костёр залит водой, а вещевой мешок беглеца, как «трофей», перешёл на плечи Серёжи. Его отряд спокойно шёл к городу, в надежде, что голодный Ваня через час-другой будет дома слёзно просить у мамы чего-нибудь покушать.

Ещё не успели смениться ни капитан, ни сержант, как появился Спицын. На лбу у него сияла красновато-синяя шишка, но он прикрыл её кепкой. Ване и в голову не пришло, что здесь побывал Серёжа со своим отрядом.

— Что тебе, мальчик, нужно? — мягко спросил капитан.

— Я в Москву хочу! — ответил Ваня.

— Прямо в Москву?

— В Москву, к родным мне надо…

Капитан сразу понял, с кем имеет дело. Улыбаясь, он продолжал говорить с Ваней, сделав знак сержанту, чтобы тот молчал. Ваня стоял, потупив глаза.

— Значит, в Москву? — повторил капитан. — А у тебя документы есть?

— Нету.

— Без документов только дезертиры ходят.

— Я потерял их, — продолжал Ваня.

— Вот если бы на фронт, другое дело, — неожиданно сказал капитан, рассматривая мальчика с ног до головы.

Спицын забыл про всё, даже про шишку на лбу. Он лихо снял кепку и, глядя на капитана искрящимися глазами, воскликнул:

— Отправьте, товарищ капитан!

Капитан увидел шишку, снова улыбнулся и подумал: «Ну, и парень! Наверное, от всего отряда отбился…»

— Шишка-то отчего у тебя?

— На сосну налетел в темноте, — не задумываясь, ответил Ваня и снова натянул кепку на лоб.

— Это плохо. Солдат и в темноте должен всё видеть, а ты сосны не разглядел.

— Так темно же ночью в лесу.

— Твоя фамилия Спицын? — неожиданно спросил капитан.

Ваня растерялся. Он не знал, сказать правду или не говорить.

— Спицын? — повторил капитан.

— Угу, — нехотя сознался Ваня.

— Зовут Ваней?

— Да.

— Вот что, Иван Спицын. Только что звонил твой папа. Они с мамой ждут тебя и просили передать, чтобы ты скорее бежал домой. А на фронт таких, как ты, не берут, ты ещё мал. Понял?

Вместо ответа Ваня кивнул головой, почувствовав необыкновенную слабость и всю силу Серёжи и капитана.

— Я еду сейчас в город. Поедешь? — спросил капитан.

— Угу…

— Ну вот и отлично.

Капитан и Ваня вышли из пригородной станции.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒