Участковый 4 страница

Так в городе был создан первый подростковый клуб, положивший начало открытию аналогичных клубов в других районах, но этот был первый в те 60-е годы.

Ребята сами установили дежурство, занимались уборкой, а главное - каждый нашел для себя полезное дело.

С удивлением Александр понял, что он начинает ревновать ребят то к Лиде, то к Сергею. Если к нему они относились с почтением, держась на некоторой дистанции, то с Лидой и Сергеем вели себя запанибрата, любили их и подражали им, особенно девчонки - Лиде.

Вскоре клуб уже не мог вместить всех желающих, пришлось организовать работу в две смены, с привлечением к работе с подростками и других комсомольцев-энтузиастов. То Сергей, то Лида, то еще кто-либо из взрослых каждое воскресенье организовывали лыжные походы: костюмы и лыжи предоставляла лыжная база объединения. За какие-то месяцы ребят было не узнать. Они возмужали, почувствовали себя хозяевами положения, гордились своей принадлежностью к клубу «Дружба».

Шло время. И каждое утро начиналось для Александра с одного и того же. В отделе знакомился с криминогенной обстановкой за сутки, что касалось его - принимал к производству, затем оперативные совещания, инструктажи, работа на своем участке допоздна. И среди всего этого приходилось лишь урывками посещать свое родное детище - кпуб «Дружба».

Отношения с Лидой крепли, они уже и дня прожить не могли без встреч. «Что это, любовь? - спрашивал он сам у себя, - пожалуй нет, это не то, просто привязанность», - казалось ему. Но если раньше он жил один, и ему было хорошо, то сейчас он чувствовал себя одиноким и жалким. Ему стало не хватать Лиды. Без нее он не мог обходиться и дня. Лида знала его загруженность и часто приносила скромный ужин в участок. Сама усаживалась напротив и выставляла на стол бутерброды, пирожки, испеченные ею, термос с чаем и приговаривала в шутку:

- Не бойся, не привораживаю. Я сама только что с работы, голодная. Вместе и поужинаем.

И как приятны были эти совместно проведенные минуты, по-домашнему чувствовали они себя, как в семье. Далее этих теплых отношений ничего пока не предпринимали, хотя знали, что нравятся друг другу. В редкие свободные вечера Александра они вместе ходили в кино или в клуб «Металлург» на берегу пруда, а рядом дом деревянный с садом, где жила Лида. В эти вечера он провожал ее до дому, чаще всего молча, им и так было хорошо, а начинать серьезный разговор о взаимоотношениях каждый по-своему боялся, боялся потерять то, что сейчас между ними сложилось. Ведь кто знает, чем обернется поспешность признания. Оставалось одно - положиться на судьбу.

Зима была в полном разгаре. Суровые крещенские морозы перехватывали дыхание, обжигали лицо, казалось, леденили все тело и душу.

При таком морозе не до прогулок, каждый стремился побыстрее укрыться. Некоторые не выдерживали, забегали по пути в первый попавшийся магазин либо на почту, в аптеку, да мало ли куда, лишь бы хоть ненадолго согреть ноги и руки, а потом снова, проклиная стужу, продолжали свой вынужденный путь. Январь, он и есть январь. В феврале полегче. Правда, метель со своим коварным нравом заметала пути и дороги, останавливая надолго движение транспорта. Зато март был желанным. И еще нет-нет да и ударит по ночам мороз, но с первыми лучами солнца его как не бывало. Чернеет снег, оседая, появляются первые проталины. Отогревается душа в ожидании весеннего тепла.

В один из мартовских вечеров Александр, привыкнув к своему кабинету на участке, как всегда делал отчет по запланированным мероприятиям, расписывал задание на предстоящие дни. Топилась печь, потрескивали поленья. Тепло и уютно, никто не беспокоил. Он любил тишину, побыть наедине с собой, помыслить, порассуждать вслух и, наконец, помечтать, построить планы на будущее, касающиеся своей личной жизни. Уже было около девяти вечера, когда вдруг зазвонил телефон.

- Я, - Александр нехотя поднял трубку.

- Чем занимаешься? - послышался голос начальника милиции. Александр растерялся. Начальник никогда ему не звонил, а тут вдруг... И в такое время. Неужели ЧП, но почему не дежурные?

- Ну, чего молчишь, - продолжал начальник, - небось, растерялся. Почему, мол, звонит сам начальник да еще вечером?

- Признаться, да, товарищ полковник, - наконец ответил Александр, теряясь в догадках.

- А ты не теряйся, участковый. Я тебе из Свердловска звоню. Видно, закончилась твоя служба в Салде. Я мало еще что знаю. Хитрят, не говорят в Управлении мне в открытую. Одним словом, завтра с утра оформляй командировку и к трем дня чтобы был у начальника отдела кадров Управления, полковника Покатова. Чую, сватать тебя будет, а вот куда - не знаю.

Положив трубку, Александр под впечатлением сообщения своего начальника разволновался, соскочил с места и заходил машинально, как всегда делал в такие минуты, по кабинету взад и вперед. Это ему облегчало размышления и принятие решения.

«Неужели начальник прав? Неужели прощай, Салда? А как же ребята? И, наконец, Лида?» От волнения и тепла печки он встал, расстегнув ворот кителя, сбросил с себя портупею. Ходил и ходил, пока, наконец, не устал. Он опустился на стул и зажал руками голову. С закрытыми глазами прошептал: «Боже мой, боже мой, что же делать, как быть? Что я Лиде скажу?»

Ночь прошла в тревогах и догадках. Заснул Александр лишь под утро. Весть о его вызове в кадры облетела весь личный состав отдела. Каждый встречный заговаривал с ним. Он отшучивался, разводил руками, мол, и сам ничего не знает, пытался отделаться от назойливых. Бухгалтер, седой старичок Данилыч, выписал командировку и пожелал доброго пути.

Автобус «Икарус» монотонно гудел и слегка покачивался. Откинув спинку кресла, расстегнув шинель, Александр закрыл глаза и незаметно уснул. Спали другие пассажиры. Через четыре с половиной часа были на месте. Свердловск встретил хмуро, неприветливо. Сплошные тучи застлали небо, шел редкий и мелкий снежок.

В бюро пропусков Управления на Ленина, 17 ему без промедления выписали пропуск. Раздевшись, Александр одернул перед зеркалом китель, поправил серебристые погоны на плечах, взглянул на сапоги, до блеска начищенные, и, оставшись довольным своим видом, направился по ковровой дорожке к мраморной лестнице. На третьем этаже остановился у высокой, обшитой черной кожей, двери с табличкой «Начальник отдела кадров Управления». Затем, ухватившись за массивную металлическую ручку, потянул ее

на себя.

В приемной секретарь предложила ему подождать, так как у начальника посетитель. Ждать пришлось не долго. Дверь кабинета открылась, и на пороге появился молодой подтянутый капитан в полевой форме с черной папкой в руках. Увидев Александра, он остановился, испытующе посмотрел на него, затем спросил:

- Вы, кажется, из Салды? Авласко?

- Так точно, - ответил, поднимаясь со стула, тот.

- Ну тогда проходите, полковник ждет вас, - и он открыл перед Александром дверь, пропуская его вперед.

- Товарищ полковник, лейтенант Авласко по вашему вызову прибыл, - с первых шагов отрапортовал он.

- Ах, Авласко. Ну проходи, проходи. Ждем. Дай на тебя посмотреть.

Полковник медленно поднялся из-за стола и пошел навстречу Александру. Он крепко пожал ему руку и усадил напротив.

Полковник Покатов - лет пятидесяти пяти, плотного телосложения, с рыжими реденькими волосами, едва прикрывавшими лысину на голове, широкое лицо в рыжих веснушках, как у мальчишки, но глаза сверкали по-особому - добродушно и приветливо. Строгая форма полковника МВД нисколько не шла к лицу этого, по всей видимости, добряка. Бархатистый протяжный голос говорил о его спокойном нраве.

- Наслышались, Александр, о твоих делах. Мы все про всех знаем и вот, что тебе скажу. Тебе не участковым работать нужно, а там, где такие, как ты, ох, как нужны. Догадываешься где? - спросил с усмешкой он.

- Нет, товарищ полковник, пока нет, хотя понимаю, что вы из другого ведомства, - ответил откровенно тот.

- Да что тут гадать, - продолжал полковник, - вы раскрываете преступления, изобличаете преступников, суд выносит им приговор, а мы их исправляем трудом и режимом в наших учреждениях, в местах лишения свободы. Теперь понятно? - уже серьезно продолжал он. Колонии для несовершеннолетних переполнены. Вот если бы повсюду, как вы, Авласко, уделяли им внимание, тогда глядишь и нам бы хлопот поменьше. Но подростки есть подростки. Им у нас «няньки» нужны, на нашем языке - специалисты, педагоги, воспитатели. Так что, лейтенант, надеюсь хоть тебя уговаривать не придется. Ты все понимаешь и без моих дальнейших уговоров, а учебу тебе обеспечим, учиться будешь обязательно в высшей школе МВД, но - заочно. И направляем тебя в колонию для несовершеннолетних в город Верхотурье. Времени у тебя еще до конца рабочего дня складов есть. Сейчас выпишут вещевой аттестат, сменишь форму на нашу, звание пока оставляем лейтенанта, надеюсь, скоро повысим. Да не забудь получить командировочные, подъемные и все необходимое. На прощание с Салдой -двое суток, сдать дела, и - в путь. А ты, - он обратился к капитану, - сопроводи его по складам и по другим нашим отделам. Чтобы выдали удостоверение, проследи за исполнением, а потом доложишь мне. Да, ознакомь его, - и он кивнул в сторону Александра, - с приказом о переводе.

- Слушаюсь, - ответил капитан.

- Ну, с богом, Авласко. Я наведываюсь в колонию. Там встретимся, - и он на прощание крепко пожал Александру руку.

В отделе милиции Александр появился на следующее утро после поездки в Свердловск в форме офицера внутренних войск. Дежурный не сразу узнал в офицере МВД с погонами лейтенанта участкового Авласко.

- Вам кого? - не отрываясь от телефонной трубки, спросил он вошедшего.

Александр, довольный тем, что его не узнали, улыбнулся и решил подыграть:

- Мне, товарищ майор, к начальнику.

- А, понятно. Проходите лейтенант. Полковник у себя.

Когда Александр поднимался по лестнице на второй этаж, дежурный, вдруг догадавшись, окликнул его:

- Авласко! Ты ли это? Вот это да... Значит, правду говорят: покидаешь нас.

- Правду, правду, - ответил тот, усмехаясь.

Начальник встретил его хмуро. Он прохаживался по кабинету, дымя сигаретой.

- Так, так, - бормотал он, - мы кадры подбираем, растим их, а они, на тебе - тут как тут. Бац, глядишь - и украли, из-под носа увели. Да, Авласко, не пришлось нам с тобой дела завершить. А я-то хотел тебя в ОБХСС перевести. Там дел невпроворот - борьба с хищениями государственной собственности сейчас на первом плане. Здесь грамотные да въедливые нужны. Ну да ладно. Чего душой кривить. Там, брат, тоже не сладкая жизнь. Мы же им преступников на исправление посылаем и, выходит, одно дело делаем. А ты, Авласко, не унывай, надеемся, не посрамишь родную милицию. Наверное, услышим еще о тебе. Нас хоть не забывай, наведывайся. Салда для тебя - не пустой звук. Удачи тебе, Александр, - и он пожал ему руку, по-отечески похлопывая по плечу.

Двое суток Александр носился как угорелый, по городу: сдача дел, прощание с родными и близкими, - и, все как в тумане, и все наскоро, в спешке.

Поезд на Нижний Тагил, где предстояла пересадка на верхотурский, отправлялся от Верхнесалдинского вокзала в 15 часов. Провожали его все те же мальчишки и девчонки, с которыми он почти сроднился. Была конечно здесь и Лида в своей короткой беличьей шубке и вязаной шапочке. Никто не веселился, лица у многих были печальные. Лида пыталась вести себя непринужденно, развеселить ребят, но голос ее срывался, и она умолкала. Разговор не клеился. Последние минуты ожидания она ни на шаг не отходила от Александра.

Состав подкрался бесшумно, незаметно, и была объявлена посадка.

- Ну, мне пора, - обратился Александр к ребятам и стал поочередно прощаться с ними.

Очередь дошла до Лиды. Она вдруг порывисто обхватила руками его голову, и мокрыми от слез глазами прижалась к его щеке:

- Саша, Сашенька, любимый, - шептала она. - Не забывай меня. Не променяй меня там ни на кого. Обещай.

- Ну что ты, Лида, - дрогнувшим голосом произнес он, - о чем ты говоришь. Как можно, ведь я тебя люблю. - И он осторожно, сознавая, что за ними наблюдают, - поцеловал ее и легонько отстранил от себя - Не беспокойся, Лида, как только устроюсь, обязательно тебя вызову. Нам с тобой и там работы хватит, - сказал ей на прощание и, подхватив чемоданы, ловко запрыгнул на подножку. Поезд уже трогался.

Ему долго еще махали удаляющиеся фигурки на перроне.

Год работы в Верхотурской колонии прошел незаметно, и вот сейчас он в отпуске. Здесь в лесу, который так любил, как и свой родной город. Воспоминания, нахлынувшие в эти тихие секунды, постепенно исчезали.

«Ну хватит. Пора домой, там ждет жена, собираясь в дорогу на новое место жительства и работы. Колония отныне и для Лиды станет неотъемлемой частью жизни, как и для него», - и он с силой оттолкнулся палками, лыжи понесли его по заснеженному холму вниз, к узенькому мосту через незастывающую речушку Барневка.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒