Благодарности 4 страница

— Просто я во все это не верю.

Арчер выгнул бровь, и я чуть не скончалась от зависти. Сколько я ни билась — не получается у меня изогнуть одну бровь. Поднимаются сразу обе, и лицо становится не ироничным, как задумано, а удивленным и чуточку испуганным.

— Во что ты не веришь?

— Да вот, что люди мечтают всех нас убить разными нехорошими способами.

— Вообще-то, Мерсер, история подтверждает такую гипотезу. Черт возьми, да люди и себе подобных истребляли тысячами, лишь бы добраться до нас!

— Да, но это в прошлом, — возразила я. — Тогда и лечили кровопусканием или сверлили дырку в голове. Сейчас люди стали просвещеннее.

— Ты уверена?

Он опять усмехался. Может, у него мышцы лица начинают болеть, если долго не кривить губы?

Я сказала:

— Слушай, у меня мама — человек. Она очень хорошо относится к экстраординариям и ни за что не стала бы их обижать. Она даже…

— У нее дочка — из таких.

— А?

Он вздохнул и перекинул пиджак через плечо, подцепив его указательным пальцем. Я думала, так делают только фотомодели на снимках в журнале «Джи-Кью».

— Может, мама у тебя действительно замечательная, но скажи: ты правда думаешь, что она так нежно относилась бы к ведьмам, если бы у нее самой в семье не было подрастающей ведьмы?

Я хотела ответить «да». Очень хотела. Но он попал в точку. Ради меня мама стала специалистом по монстрам, но ведь она сбежала от папы, как только узнала, кто он на самом деле…

— Ты отчасти права, — чуть мягче сказал Арчер. — Люди изменились. Но все то, что нам сегодня показывали, было на самом деле, Мерсер. Люди всегда будут нас бояться, завидовать нашим способностям и ждать от нас подвоха.

— Не все, — сказала я, но прозвучало это довольно жалко, потому что я именно в этот момент вспомнила, как Фелиция визжала в истерике: «Это все она! Она ведьма!»

Арчер снова пожал плечами.

— Может, и не все. Но вечно сидеть между двух стульев невозможно. Сейчас ты в Геката-Холле.

Его слова меня просто оглушили. Я как-то никогда не задумывалась о том, что я — исключение, что большинство экстраординариев растут в семьях, где оба родителя такие же, как они. Здесь многие практически и не общались с людьми после того, как обрели магические способности. Сомнения мурашками забегали по коже, и все-таки я попробовала возразить:

— Да, но…

— Арч!

На верхней площадке стояла Элоди, уперев руку в тощий бок. Когда такую сцену показывают в кино, обычно подружка парня, позеленев от ревности, грозно смотрит на соперницу, но Элоди ведь — богиня, а я… в общем, далеко не, так что вид у нее был не возмущенный, а скорее скучающий.

— Сейчас иду, Эл! — крикнул Арчер.

Она изобразила то самое сочетание досадливой гримаски, встряхивания волосами и небрежного взмаха рукой, которое могут себе позволить только очень красивые девчонки, и двинулась дальше, на третий этаж. По-моему, она слишком уж заметно покачивала бедрами, но это только мое личное мнение.

— «Арч»? — переспросила я, когда она скрылась из виду.

Я попробовала все-таки выполнить тот фокус с бровью. Как обычно, ничего у меня не вышло. Наверное, физиономия получилась удивленная.

— Пока, Мерсер, — только и ответил он.

Я не удержалась и крикнула ему в спину:

— А тебе не кажется, что в чем-то они тоже правы?

Он обернулся.

— Кто?

Я осмотрелась — все уже разошлись.

— Да все эти — «Альянс» и те ирландки… И «Око». То, что мы видели, конечно, кошмар, но ведь и экстраординарии иногда бывают опасны, разве нет?

На мгновение мы застыли, глядя друг другу в глаза. Сначала я подумала, что Арчер разозлился, но потом поняла, что взгляд у него не злой. Скорее какой-то… не знаю… изучающий, что ли.

По мне вдруг словно прошла горячая волна, от живота поднимаясь к щекам. Не знаю, заметил что-нибудь Арчер или нет, но он улыбнулся мне — на сей раз по-настоящему, — и у меня в буквальном смысле слова дыхание застряло в груди. Точно такое же ощущение я испытала в четвертом классе, когда Сюзи Стрельжик вызвала меня на «слабо» дотронуться до дна в бассейне. Я это сделала, но пока поднималась на поверхность, было такое чувство, словно грудь сдавило мощным компрессором, а когда я вынырнула из воды, голова ужасно кружилась.

То же самое я чувствовала сейчас, глядя в глаза Арчера Кросса.

А он спустился еще на две ступеньки и оказался на одном уровне со мной. Правда, я все равно смотрела на него снизу вверх, но, по крайней мере, шея уже не болела. Он наклонился ко мне, и я опять почувствовала запах чистоты и мыла.

— На твоем месте, Мерсер, я бы не стал говорить такие вещи в этой школе, — прошептал он.

Я чувствовала на щеке его теплое дыхание. Кажется, я захлопала ресницами.

Самую чуточку.

Он умчался, прыгая через ступеньку, а я смотрела ему вслед и повторяла про себя, словно мантру: «Я не хочу влюбляться в Арчера Кросса, я не хочу влюбляться в Арчера Кросса, я не хочу…»

Дженна сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и читала книжку.

Я с тяжелым вздохом захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.

— В чем дело? Живые картинки доехали? — спросила Дженна, не отрываясь от книги.

— Нет… Ну, то есть да, конечно. Жуткое дело.

— Угум, — согласилась Дженна. — А что еще?

— Я влюбилась в Арчера Кросса.

Дженна расхохоталась:

— Как оригинально!

Я плюхнулась на постель и простонала в подушку:

— Ну почему?! — Перекатилась на спину и уставилась в потолок. — Ладно, он очень мил. Подумаешь! Он не один такой!

Видно, мои горестные вопли мешали Дженне читать. Она отложила книгу, подошла ближе и присела на край письменного стола.

— Арчер — не «очень мил», — поправила она. — Милыми бывают щенята. Грудные младенцы. Я очень мила. А Арчер Кросс неотразим. И это при том, что мне парни вообще не нравятся.

Да уж, Дженна мне не поможет справиться с ненужным чувством.

— Он придурок! — сообщила я. — Помнишь сегодня утром, с оборотнем?

— О да, — сухо отозвалась Дженна. — Он тебя спас от оборотня. Пижон.

— Помощи от тебя!

— Извини.

Мы немного помолчали. Я рассматривала пятно на потолке, подозрительно похожее на плесень. Дженна откинулась назад, опираясь на локти, и барабанила пятками по ящикам стола. За окном раздавался вой. Было полнолуние, и оборотни бегали на свободе по территории школы. Я подумала: интересно, и Тейлор с ними?

— О-о! — вскрикнула вдруг Дженна, выпрямляясь так резко, что опрокинула стаканчик с карандашами. — У него подружка — настоящая стерва!

— Да! Спасибо! — обрадовалась я и тоже села на кровати. — Кошмарная подружка, и притом она меня уже ненавидит. И вообще, если парню нравится общаться с Элоди, такой парень не заслуживает внимания.

— Истинная правда, — подтвердила Дженна, усиленно кивая.

На душе сразу стало легче! Я перевернулась на живот и взяла с тумбочки книгу.

— Странно это… — сказала Дженна.

— Что странно?

— Арчер с Элоди. Она весь прошлый год за ним бегала, а он на нее и смотреть не хотел. Вообще. Потом пропал, а когда вернулся — бац! Они уже вместе. Вот и странно.

— Ничего странного, — возразила я. — Она же потрясающе красивая. Наверное, у него наконец гормоны взыграли.

Дженна оперлась подбородком на руку.

— Может быть… А все-таки! Арчер, кроме того, что красавец, еще и умный, и веселый. А Элоди — нудная дура.

— И красотка, — дополнила я. — Самые умные мальчишки глупеют, когда сталкиваются с роскошной девушкой.

— Правда… — согласилась Дженна.

Я хотела еще расспросить ее о Холли, как вдруг в комнате раздался голос миссис Каснофф — как будто она говорила по громкой связи. Наверное, тут действовали какие-нибудь чары, усиливающие звук.

— Леди и джентльмены, ввиду того, что завтра нас ожидает напряженный учебный день, прошу всех пораньше лечь спать. Отбой — через десять минут.

Я глянула на часы и не поверила своим глазам.

— Сейчас восемь! Она что, хочет уложить нас в кроватку в восемь вечера?!

Дженна вздохнула и полезла в шкаф за пижамой.

— Добро пожаловать в Геката-Холл, Софи!

В туалете была дикая толкучка вокруг раковин — все спешили почистить зубы. Толпа состояла из оборотней и ведьм. Видимо, у фей зубы от природы чистые. Когда я вернулась к нам в комнату, оставалось всего три минуты, чтобы напялить пижаму и нырнуть в постель. Ровно в десять минут девятого свет замигал и погас.

У меня в голове мысли бегали по кругу. Разве тут заснешь?

Я спросила Дженну:

— А тебе не странно спать по ночам? Вроде, вампирам положено днем спать?

Она ответила:

— Угу. Но в школе свои правила. Вот когда меня отсюда выпустят, сложно будет переучиваться.

Я не стала спрашивать, когда она надеется вырваться отсюда. В принципе, нашу школу заканчивают в восемнадцать лет, но ведь мы взрослеем так же, как и обычные люди, а Дженне всегда будет пятнадцать.

Я устроилась поуютнее и постаралась думать сонные мысли. Кажется, только я закрыла глаза, как скрипнула, открываясь, дверь.

Я быстро села. Сердце колотилось, как сумасшедшее. На будильнике было чуть больше полуночи.

В комнату проскользнула какая-то тень.

Я ахнула.

— Успокойся, — пробормотала Дженна. — Это, наверно, привидение. Они иногда забредают в комнаты.

Тихонько чиркнула спичка, и крошечная лужица света озарила темную фигуру.

Элоди.

В лиловой шелковой пижаме, с черной свечой в руке. Вспыхнули еще две свечи — рядом с Элоди стояли Честон и Анна, тоже в пижамах.

— София Мерсер, — нараспев продекламировала Элоди, — мы пришли, чтобы принять тебя в наш ковен, как сестру. Произнеси пять слов, которыми начинается посвящение.

Я только глазами хлопала.

— Девчонки, вы издеваетесь, что ли?

Анна нетерпеливо вздохнула.

— Нет, другие пять слов. «Я принимаю ваше приглашение, сестры»!

Я отвела спутанные волосы с лица.

— Я же говорила, что еще не уверена, захочется ли мне вступать в ваш ковен. Не буду я участвовать ни в каких посвящениях!

— Эти пять слов не значат, что ты автоматически будешь принята, — вмешалась Честон. — Просто после них можно начинать ритуал. Ты можешь отказаться в любой момент.

— Да сделай уже, что они хотят, а то не отстанут! — сказала Дженна.

Я видела, как она сидит на своей постели и глаза настороженно поблескивают при свете свечей.

Элоди сжала губы, но промолчала.

— Ну ладно! — Я отбросила одеяло и встала с кровати. — Я принимаю ваше приглашение, сестры…

Глава 9

Девчонки привели меня в комнату Анны и Элоди.

Я спросила шепотом:

— А как это вы так устроились, чтобы жить вместе? Вроде, главная идея «Гекаты» — учиться сосуществовать с экстраординариями другого типа?

Элоди рылась в письменном столе и как будто не слышала, так что ответила мне Честон.

— Ведьмам иногда приходится селиться вместе, потому что нас больше, чем фей и оборотней.

— Почему это?

Анна сказала, зажигая еще свечи, мягким светом озарившие комнату:

— Феи и оборотни реже сталкиваются с миром людей. У них меньше вероятности попасть сюда.

Элоди нашла у себя в столе кусочек мела и деловито принялась рисовать пентаграмму на паркете. Потом обвела круг, в который заключила пентаграмму.

— Обычно ритуал посвящения проводят на природе, лучше всего — если вокруг кольцом растут деревья, — объявила она, усевшись во главе пентаграммы.

Честон и Анна сели по бокам, а я устроилась напротив.

— Но в лес ходить не разрешается. На этот счет миссис Каснофф жутко строга.

Мы все четверо взялись за руки, сидя вокруг пентаграммы. Я подумала: сейчас запоем.

Элоди спросила:

— Софи, какой была первая магия, которую ты подарила Вселенной?

— Что-что?

— Первое заклинание, которые ты наколдовала, — пояснила Честон, подавшись вперед, так что белокурые волосы рассыпались по плечам. — Первые чары — это священно для ведьмы. Когда мне было двенадцать лет, я вызвала грозу, которая не утихала три дня! Анна остановила время… На сколько?

— На десять часов, — ответила Анна.

Я посмотрела на Элоди. В ее глазах отражались мерцающие огоньки свечей.

Я спросила:

— А ты?

— Я превратила день в ночь.

— О-о…

— А ты какие чары вызвала, Софи? — с жадным любопытством спросила Честон.

Я подумала: может, соврать? Скажу, что превратила кого-нибудь в камень или еще что… С другой стороны, если они поймут, какая из меня фиговая ведьма, может, раздумают принимать меня в свой дурацкий ковен.

— Я покрасила себе волосы в фиолетовый цвет.

Девчонки совершенно одинаково уставились на меня.

— В фиолетовый цвет? — повторила Анна.

— Я не нарочно… Я хотела их распрямить, но, видно, что-то напутала. Они не распрямились, зато полиловели. Правда, цвет всего три недели продержался. Ну вот… Это и было мое первое в жизни колдовство.

Все молчали. Потом Анна и Честон переглянулись.

Я сказала:

— Наверное, я пойду…

— Нет! — Честон схватила меня за руку.

— Да-да, не уходи! — подхватила Анна. — Пусть первое колдовство у тебя было… ну, довольно глупым. С тех пор ты, наверное, наводила и более серьезные чары?

Она ободряюще мне кивнула.

— За что тебя отправили сюда? — спросила Элоди. Она сидела абсолютно неподвижно, только глаза сверкали. — Наверное, не за какой-нибудь пустяк?

Я посмотрела ей прямо в лицо.

— За любовные чары.

Анна и Честон с тяжким вздохом одновременно выпустили мои руки.

— Любовные чары? — фыркнула Элоди.

— А вы? — спросила я, обводя их взглядом. — За что вы здесь?

Первой ответила Анна:

— Я превратила одного мальчика из моего класса в крысу.

Честон пожала плечами.

— Я уже сказала — я вызвала грозу, которая продолжалась три дня.

Элоди на миг опустила глаза. Мне показалось, что она собирается с духом, но когда она подняла глаза, то выглядела совершенно спокойной и сказала непринужденно:

— Я сделала так, что одна девочка исчезла.

Я аж поперхнулась.

— Надолго?

— Навсегда.

Теперь уже я глотала воздух.

— Значит, вы все творили чары, которые причиняли зло людям?

— Нет, — ответила Анна. — Мы творили могущественные заклинания, достойные темных ведьм. А люди… просто сунулись не вовремя.

Больше разговаривать было не о чем.

Я встала.

— В общем, спасибо за приглашение, но… По-моему, ничего у нас не получится.

Честон приподнялась и снова схватила меня за руку.

— Нет, не уходи!

Глаза у нее стали огромными и блестели при свете свечей.

— Да пусть идет. — В голосе Элоди звучало отвращение. — Видно, она считает, что она лучше нас.

— Я этого не говорила…

— Но нам нужна четвертая участница! — перебила Честон.

— Такая — не нужна, — отрезала Элоди. — Она будет мертвым грузом.

— Кроме нее в школе нет больше темных ведьм! Она нам нужна, — тихо сказала Анна. — Если нас будет меньше четырех, мы не удержим — сил не хватит.

Я спросила:

— Что не удержите?

И в ту же секунду Элоди зашипела:

— Анна, помолчи!

— Все равно же не вышло, — мрачно сказала Честон.

— Серьезно, девчонки, вы что, шифром разговариваете? — спросила я.

— Нет. — Элоди встала. — Они говорят о вещах, связанных с ковеном. Тебя это не касается.

Кажется, никто и никогда не смотрел на меня с такой злобой. Я даже растерялась. Конечно, я отказалась от их приглашения, но ведь не то, чтобы в лицо плюнула.

Я сказала:

— Вы не обижайтесь, пожалуйста! Э-мм… Дело не в вас, а во мне…

Молодец, Софи, очень оригинально.

Анна и Честон тоже поднялись с пола. Анна хмурилась, а Честон казалась встревоженной.

Она сказала:

— Софи, мы тебе тоже нужны. В одиночку труднее защищаться.

— От кого защищаться?

— Ты серьезно думаешь, что тебя здесь встретят с распростертыми объятиями? — хмыкнула Элоди. — Соседка-пиявка, да еще и папочка у тебя… Ты быстро станешь изгоем.

У меня что-то скрутило в животе.

— А что — папочка?

Девчонки переглянулись.

— Она не знает, — пробормотала Элоди.

— Что я не знаю?

Честон открыла рот, но Элоди ее остановила.

— Пусть сама догадается. — И раскрыла передо мной дверь. — Удачи, Софи! Она тебе понадобится, если хочешь выжить в нашей любимой школе.

Как говорится, прозрачный намек, что мне пора уходить.

Я так задумалась о своем папе, даже не заметила, как ступила в круг и опрокинула свечу. Горячий воск плеснул мне на босую ногу, и я зашипела от боли. Могу поклясться, что Анна захихикала.

Я похромала к двери. На пороге оглянулась — Элоди с каменным лицом смотрела мне вслед.

Я еще раз сказала:

— Извините… Я не знала, что отказаться вступить в ковен — такая большая обида.

На какое-то мгновение мне показалось, что Элоди не ответит, но она все-таки сказала, понизив голос:

— Много лет я жила среди людей, которые видели во мне какого-то монстра. Больше никто не посмеет так на меня смотреть! — Она жестко сощурила зеленые глаза. — А особенно — недоделанные ведьмы вроде тебя!

И захлопнула дверь прямо у меня перед носом.

Я стояла в коридоре. Звук собственного дыхания оглушал. Разве я смотрела на Элоди, как на чудовище?

Я вспомнила свои ощущения, когда она сказала, что заставила исчезнуть какую-то несчастную девочку.

Да-а, вероятно, именно так я на нее и посмотрела.

— Ну, всё!!! — заорал кто-то.

Дверь напротив распахнулась, и из комнаты выскочила Тейлор, вся растрепанная, в просторной ночной рубашке. Изо рта снова торчали клыки.

— Валите отсюда! — вопила она, тыча пальцем в дальний конец коридора. Через открытую дверь комнаты я увидела Навсикаю, Сиобан и еще двух фей. Они сидели на полу, скрестив ноги. В центре круга разливалось зеленоватое сияние, но что это такое, я не смогла рассмотреть.

Феи встали. Навсикая сказала:

— Ты не имеешь права мешать исполнению обрядов моего народа.

Тейлор отбросила за спину волосы.

— Зато я могу сказать миссис Каснофф, что вы пытались наладить связь с королевским двором селки[3] через эту зеркальную штуковину!

Навсикая, хмурясь, подняла с пола светящееся круглое зеленое стеклышко.

— Это не «зеркальная штуковина», это озерце росы, собранной с цветов, которые расцветают ночью на самом высоком холме в…

— Без! Разницы! — рявкнула Тейлор. — Мне завтра в восемь надо быть на «Классификации оборотней», а я не могу заснуть, пока эта ваша зеркальная штуковина светит прямо в лицо!

Сиобан нагнулась, так что голубые волосы занавесили лицо, и что-то зашептала на ухо Навсикае.

Навсикая, кивнув, махнула другим феям.

— Идем! Продолжим где-нибудь, где не так… первобытно.

Тейлор скорчила ей рожу.

Феи проплыли по воздуху мимо меня. Сиобан глянула на меня свысока, а потом все они превратились в кружочки света, размером примерно с теннисный мяч, и уплыли по коридору.

— Скатертью дорожка, — чуть слышно пробурчала Тейлор и весело улыбнулась мне. Клыки почти совсем втянулись, и только глаза еще оставались золотистыми. — Привет еще раз!

— Привет, — пробормотала я и помахала рукой.

— Что бродишь?

Я кивнула на дверь в комнату Элоди.

— Да так, знаешь… В гости ходила. А тебе разве не полагается сейчас бегать по лесам… и так далее?

Тейлор смутилась.

— Нет, это только для вервольфов.

— А есть разница?

Всякое дружелюбие исчезло из ее взгляда. Тейлор ответила резко:

— Да! Я — оборотень. Это значит, что я по-настоящему превращаюсь в животное. А вервольфы — нечто среднее между зверем и человеком. Уроды, — прибавила она, передернувшись.

— Не слушай ее! — прорычал у меня за спиной чей-то голос.

Вервольфица была крупнее Джастина, и мех у нее был рыжий, а не золотой. Она стояла в дальнем конце коридора, у самой лестницы.

— Оборотни просто завидуют, потому что мы сильнее, — сообщила она, прислонившись к стене.

Такая человеческая поза — и от этого только еще страшнее.

Я попятилась к двери в комнату Элоди, а Тейлор ни капельки не испугалась, только разозлилась.

— Надейся-надейся, Бет! — А мне сказала: — До завтра, Софи!

— Пока…

Девушка-вервольф не двинулась с места, так и стояла у лестницы: глаза горят, язык наружу. И никак ее не обойдешь.

Подходя ближе, я очень старалась сделать невозмутимое лицо. Ожог на ноге все еще пощипывало, но, по крайней мере, я больше не хромала.

Когда я поравнялась с вервольфицей, та неожиданно выбросила вперед громадную лапищу с грозными на вид когтями. Я уж решила — сейчас она меня выпотрошит.

А она сказала:

— Меня зовут Бет.

И я поняла, что она хочет пожать мне руку.

Я осторожно пожала ее лапу.

— Меня — Софи.

Бет улыбнулась. Улыбка была жуткая, но это уж не ее вина.

— Приятно познакомиться, — сипло проговорила Бет.

А вообще, не так уж все и страшно. Ну съела она там кого-то. Сейчас, вроде, не собирается…

Она вдруг сунула морду мне в волосы и громко засопела.

Теплая слюна капнула мне на голое плечо.

Я заставила себя стоять спокойно, и через минуту Бет меня отпустила.

Она смущенно пожала плечами:

— Извини, это у вервольфов такая привычка.

— Все нормально, — ответила я, хотя внутри все вопило: «Слюни! Вервольфовые слюни! У меня на коже!»

— Увидимся! — крикнула она мне вслед.

— Ага, обязательно! — ответила я, удаляясь чуть ли не бегом.

Добравшись до нашей комнаты, я первым делом кинулась к письменному столу и выдернула из ящика пачку салфеток.

— Фу, брр… — бормотала я, яростно оттирая плечо. Очистившись от слюней, я включила настольную лампу — поискать жидкое мыло с антисептиком.

Тут я вспомнила про Дженну и оглянулась.

— Ой, изв…

Дженна сидела в постели, держа у рта пластиковый пакетик с кровью. Глаза у нее горели красным.

— Извини, — едва слышно докончила я. — За лампу.

Дженна опустила пакет. Подбородок у нее был измазан кровью.

— Полночный перекус… Я думала, ты еще не скоро вернешься, — тихо сказала она.

Красный огонь в глазах мало-помалу угас.

— Все нормально, — ответила я, падая на стул.

В желудке все переворачивалось, но я не собиралась показывать это Дженне.

Я вспомнила слова Арчера: «Сейчас ты в „Гекате“».

Что верно, то верно!

— Поверь, я нынче вечером и не такое видела.

Дженна вытерла подбородок тыльной стороной руки. На меня она по-прежнему не смотрела.

— Ну как, ты вступила в ковен?

— А, это… Да нет.

Тут она все-таки посмотрела на меня.

— Почему?

Я потерла глаза. Вдруг навалилась жуткая усталость.

— Так просто… Не мое это.

— Наверное, потому что ты вообще-то не вредная.

— Да уж, вредности мне явно не хватило. Потом еще мне пришлось наблюдать драку между оборотнем и феями… Кстати, что это за фигня — «селки»?

— Королевский двор селки? Это группа добрых фей, которые применяют белую магию.

— В таком случае, не хотелось бы столкнуться со злыми, — буркнула я.

Дженна кивнула на салфетки у меня в руке.

— А это зачем?

— М-м? Да вот, понимаешь, там еще вервольф стал меня обнюхивать и всю закапал слюнями. Ну и ночка…

— А потом приходишь к себе, а тут вампир нажирается, — промолвила Дженна.

Она говорила как будто небрежно, но при этом судорожно комкала краешек розового одеяла.

— Да ладно тебе, — отмахнулась я. — Что поделаешь — вампирам надо питаться, оборотням надо ронять слюни…

Дженна засмеялась и, снова взяв пакет с кровью, застенчиво спросила:

— Можно?..

У меня опять что-то сжалось в животе, но я заставила себя улыбнуться.

— Да на здоровье!

И плюхнулась на кровать.

— Они здорово на меня разозлились…

Дженна оторвалась от пакета.

— Кто?

— Ковен. Сказали, мне нужна их защита, иначе общество осудит, потому что, м-м…

— Потому что я — твоя соседка?

Я села на постели.

— Ну да, и это тоже. А еще они что-то говорили про моего папу.

— Гм, — задумчиво отозвалась Дженна. — И кто у тебя папа?

Я снова откинулась на спину, подсунув под голову подушку.

— Насколько я знаю, обычный колдун. Джеймс Атертон.

— Не слышала о таком, — сказала Дженна. — Ну, да я всегда в стороне от событий. Так ты считаешь, Элоди с девчонками на тебя рассердились?

Я вспомнила злые глаза Элоди.

— О да!

Дженна вдруг расхохоталась.

— Ты что?

Она помотала головой, так что розовая прядка прикрыла один глаз.

— Просто подумала — Софи, ты первый день в нашей школе, а уже успела подружиться с местной отверженной, обозлить школьную элиту и втюриться в самого потрясающего парня. Если завтра ухитришься еще заработать взыскание — о тебе будут рассказывать легенды!

Глава 10

Мне потребовалось полторы недели, чтобы войти в легенду, согласно определению Дженны. Первая неделя прошла, в общем и целом, гладко. Во-первых, уроки были до смешного простые. Кажется, главным образом они давали повод учителям уболтать нас до смерти. Даже лорд Байрон — я так ждала его урока, а оказалось, это жуткое занудство. Он то воспевал собственное величие в крайне поэтических речах, то вдруг обижался на весь свет, мрачно сидел за учительским столом и приказывал всем заткнуться. Правда, изредка он отправлялся с нами на прогулку вокруг пруда — это называлось «единение с природой». Довольно весело было.

Я мечтала, что мы будем учиться колдовать, но Дженна сказала, этому учат в «настоящих» школах для детей особо влиятельных экстраординариев. А «Геката», по сути, исправительное заведение, вот нам и остается зубрить про охоту на ведьм в шестнадцатом веке и прочее тому подобное. Обидно!

Единственный луч света — что у нас с Дженной почти все предметы оказались общие.

— Для вампиров нет отдельного класса, — объяснила она. — В прошлом году мне дали такое же расписание, как у Холли. Наверное, решили и в этом году сделать так же.

Единственный урок, на котором мы с Дженной попали в разные классы — физкультура или, как ее называли в «Гекате», самооборона. По расписанию у меня этот предмет был раз в две недели, так что прошло полторы учебных недели до первого занятия.

В то утро я спросила Дженну:

— Почему всего раз в две недели? Другие предметы — каждый день.

Я натягивала на себя ненавистную гекатовскую физкультурную форму, состоявшую из ярко-синих хлопчатобумажных штанов и слишком тесной синей футболки с вычурными белыми буквами «ГХ» прямо над левой грудью.

— А потому, — ответила Дженна. — Если бы у тебя самооборона была каждый день или даже каждую неделю, ты бы мигом загремела в больницу.

Поэтому, отправляясь в бывшую оранжерею, где теперь был устроен спортзал, я чувствовала себя не слишком уверенно.

От главного здания идти нужно было примерно четверть мили, но не успела я пройти и тридцать футов, как уже была мокрая насквозь. Я, конечно, знала, что в Джорджии жарко, и раньше мне случалось жить в жарком климате. Но, скажем, в Аризоне или в Техасе жара совсем другая — там нет этой кошмарной влажности, которая выматывает до того, что жить не хочется, и кажется, что вся покрываешься плесенью.

— Софи!

Я обернулась — ко мне приближались Честон, Анна и Элоди. Надо же, они и в уродской физкультурной форме выглядели совершенно шикарно.

Правда, когда они подошли, я заметила, что наши красотки тоже потеют. Это меня слегка утешило.

У нас с ними было несколько общих предметов, но до сих пор темные ведьмы со мной не заговаривали. Интересно, почему теперь такая перемена?

Я дождалась, пока они поравняются со мной, и сказала:

— Привет. Собираетесь предсказать мне скорую и страшную смерть от лап белых пушистых кроликов? Или будете кидаться в меня молниями?

Честон засмеялась и, к моему огромному удивлению, взяла меня под руку.

— Слушай, Софи, мы тут поговорили между собой… Нам очень совестно за все, что тогда было. Ну не хочешь ты вступать в ковен — подумаешь, большая важность!

— Ага, — поддержала ее Анна, пристраиваясь с другой стороны. — Мы немного перегнули палку.

— Да неужели? — отозвалась я.

— Мы хотим извиниться, — прибавила Элоди.

Она шла перед нами, задом-наперед. Хоть бы в дерево врезалась, что ли…

— Я поговорила с Арчером — он сказал, что ты нормальная девчонка.

— Правда? — не удержалась я.

Замечательно, Софи, сказала я себе мысленно.

Очень круто.

— Да, и еще он сказал, что ты вообще ничего не знаешь об Экстраординариуме, так что тебя пожалеть надо.

Я постаралась изобразить улыбку, хотя внутри у меня ворочалось что-то темное и колючее, отчего улыбаться было довольно трудно.

— М-м…

— Да-да! — подхватила Честон. — И вот мы подумали, что, наверное, мы тебя напугали.

— Не без этого, — сказала я.

Впереди уже виднелась оранжерея — громадное белое здание из стекла и дерева. Утреннее солнце отражалось в окнах, и они так блестели, что глазам было больно. Выглядело все это довольно симпатично, в отличие от остальных помещений «Гекаты». У входа толпились ученики, все в синих гекатовских формах — словно кто-то рассыпал черничины.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒